Текст книги "Любовь-целительница"

Глава 8

Ступеньки в верхней части северной башни были такие крутые, что походили скорее на трап, чем на лестницу. Чайна подобрала юбки и стала взбираться вверх, как уже делала это множество раз. Странно только, что она не помнит, как она здесь ходила после смерти отца. Сколько всею случилось с момента той трагедии – много больших и малых событий. Ее память перегружена. Счета по ведению домашнего хозяйства, присмотр за слугами и выполнение всех необходимых обязанностей, связанных с управлением замком. Ее сестры готовы были ей помочь. Но получалось так, что она принимала на себя все больше обязанностей, погружаясь в заботы, которые не давали возможности предаваться тоске.

Все изменилось, когда она съездила в Лондон и пробыла там почти три месяца. Заботы и обязанности стали забываться, и она почувствовала, что погружается в горестные мысли и переживания. Но после возвращения в замок Недеркотт две недели назад она была рада, что Шиан в ее отсутствие стойко тянула воз забот и теперь освободила Чайну от многих обязанностей. Тем не менее на ее плечах оставалось немало дел, которые по-прежнему отвлекали Чайну от горя. Сейчас это были скорее грустные воспоминания, а не жестокие приступы отчаяния.

Когда она выбралась через люк в комнату башни, ее встретили клубы пыли. Она помахивала правой рукой – ушибла большой палец при подъеме. Открыв ближайшее окно, Чайна впустила струю свежего воздуха, чем подняла пыль с коврика, лежавшего на каменном ролу. Вместо бойниц в стене круглой комнаты было пять окон. Одну из стен закрывал гобелен. Узоры на нем вылиняли задолго до того, как гобелен доставили сюда – на самый верх башни. И теперь тут можно было почувствовать себя в воображаемом замке, где волшебные сказки, казалось, превращались в быль. Когда-то здесь стояли детские стулья, но сейчас их убрали. Интересно, когда это сделали? Чайна часто приходила сюда. Эта комната была ее убежищем. Здесь она любила сидеть с книгой, читая о древних цивилизациях и их верованиях, либо с головой погружалась в один из любовных романов, которые обожал ее отец, хотя никогда в том не признавался.

Она подошла к встроенной скамье, которая опоясывала изогнутую стену под окнами. Здесь, под скамьей, был тайник с крышкой сверху. Открывая ее, она услышала легкий, похожий на писк звук. Мыши, подумала Чайна. Она дала им время скрыться, после чего сунула руку вниз, чтобы извлечь книги. Только на некоторых из них были следы зубов, большинство же сохранилось нетронутым.

Чайна закрыла крышку, села и подобрала под себя ноги. Она ощущала дуновение свежего воздуха, легкий ветерок ласкал ей обнаженные руки. День был в общем-то летний, хотя жара не ощущалась и уже чувствовалось, что до сентября остались считанные дни. Прислонив стопку книг к закрытому окну, она взяла самую верхнюю. Она посмотрела на обложку и улыбнулась, увидев титульную страницу. История короля Артура, его рыцарей и дам, за честь которых они сражались. Чайна в детстве, когда ей было десять лет от роду, была очарована персонажами этой книги.

– Герои и героини ваших грез, – сказал Александр, преодолевая последние ступеньки, ведущие в башенную комнату.

Чайна едва удержалась от того, чтобы не сказать ему новую резкость – теперь уже по поводу его неожиданного вторжения в ее святая святых. После их холодного объяснения час назад она пыталась взять под контроль взыгравшие в ней чувства.

– Эту книгу подарил мне отец. – Она погладила пальцами переплет. – Это «Дева озера» мистера Скотта. Я искала ее. – Она подняла голову и встретилась со взглядом его холодных голубых глаз. – Откуда вы узнали об этой комнате?

– Шиан сказала мне.

– Она так сказала? – Ну что ж, она успеет еще напомнить сестре, что иногда неплохо бы держать язык за зубами.

– Я могу понять, почему вам нравится эта башенная комната. – Он подошел к центральному окну, и Чайна сообразила, что он обходится без трости. Его шаги были аккуратными, но уверенными. – Если бы не этот холм, я смог бы, клянусь, увидеть Римский лагерь.

– На самом деле он находится несколько правее и чуть повыше этого холма.

Повернувшись, он улыбнулся:

– Я так понимаю, что наше путешествие с целью увидеть каменный указатель на пути к Лависхему откладывается.

– Да. Мне нужно из-за гостей Шиан быть здесь, в замке.

– Здесь? – Он пересек комнату и приблизился к ней. – А сейчас что вы делаете в интересах гостей, Чайна?

– Позволяю им отдохнуть и прийти в себя после их путешествия.

– И восстановить свои галантные манеры.

Она покачала головой:

– Вы мыслите так, словно находитесь в Лондоне. Недеркотт известен тем, что здесь можно откровенно высказываться, и наши гости пользуются тем, что они могут говорить без обиняков.

– Если это не идет в ущерб хозяйке.

– Вы принимаете их слова близко к сердцу.

– А что мне еще остается? Именно поэтому я предупредил вас, что вы должны быть осторожны с Тернбуллом. Думаете, мне доставляет удовольствие делать это? – И тут, как будто в продолжение своего вопроса, он взял ее подбородок и быстро поцеловал, дав возможность вспыхнуть ее чувствам, подобно тому, как маяк на холме внезапно освещает заросшие вереском темные угодья.

– И то и другое. – Голос Чайны задрожал, но по крайней мере она смогла произнести эти слова.

– Понятно.

Чайна отвернулась. Может ли он понять, что она была честна лишь отчасти? Его поцелуи были сладостны и опасны одновременно, они рождали искушение совсем потерять голову. О, она не будет об этом даже думать!

– Что это означает? – спросил Александр.

Удивившись, она взглянула на него. «Так нельзя!» – хотелось ей крикнуть. Она видела, что по его лицу пробежала волна чувств. Может быть, он стал ее понимать? Он начинает осознавать, что был не прав, когда резко отзывался о ее гостях. И одновременно с этими противоречивыми ощущениями она испытывала зуд в пальцах от желания схватить его за лацканы и прижать его губы к своим губам. Только этого еще не хватало! Это ей-то, приличной даме, получившей хорошее воспитание. Она постаралась заговорить, словно ничего не случилось:

– В детстве тут было убежище для моих сестер и для меня. Когда мы переросли игрушки, хранившиеся в башне, я приходила сюда читать.

– Комната выглядит так, словно вы давно в ней не были.

– Я давно в ней не была. – Она потерла руки. – Последнее время я обходилась без нее, хотя и чувствовала себя одинокой.

– Одинокой? Я думал, что ваша сестра все время жила с вами.

Чайна попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась.

– Мы жили вместе, но я все равно чувствовала себя одинокой.

Сидя на скамье, он выглянул в окно.

– Потому что вам недоставало отца?

– Да, я очень тосковала по нему. – Она заморгала, пытаясь удержать набегающие на глаза слезы.

– Я очень сожалею, Чайна. – Он протянул ей руку.

Она положила руку ему на ладонь. Он чуть приобнял ее, и она доверчиво склонила голову к его плечу. Ей в эту секунду так хотелось почувствовать тепло возле щеки – тем более что у нее уже вот-вот могли стать мокрыми глаза.

– Спасибо, – пошептала она. – Я знаю, что должна…

– Что вы должны? Оправдать чьи-то ожидания? Понятно, от вас ждут соблюдения правил, соответствующих трауру. Считается, что человек может вести себя по-прежнему, когда траур завершится. Но это не касается вас. Вы по-настоящему искренне тоскуете по отцу.

– Это в самом деле так. – Отстранив голову, чтобы увидеть его лицо, она прошептала: – Ваш отец умер не так давно.

– Да, и я буду нести эту печаль до конца своей жизни. – Он криво улыбнулся. – Не то чтобы я думаю об этом часто, просто эти мысли стали частью меня.

– Должно быть, вы видели много смертей на континенте.

Его улыбка погасла.

– Это неотъемлемая часть войны. Я надеюсь, что это не часть меня. То, что происходит на поле боя, – это беда, но такова война.

– Как это отлично от…

– Чайна, этот разговор не для ваших ушей. – Он невесело засмеялся и встал. – И не для моих. Я выбросил это из своей головы с момента возвращения в Англию. – Он отвернулся и тихо добавил: – Я предпочел бы говорить о чем-либо другом.

Она видела в этом логику. Она слышала, как ветераны войн в Америке говорят о службе, но редко о баталиях. Гораздо чаще они жалуются на пищу и долгие переходы.

– Так почему ваши гости собрались сюда поговорить о привидениях, если вы говорите, что не существует никаких таких историй, относящихся к вашему дому? – спросил Александр.

Поднявшись, она сказала:

– Отец часто играл роль хозяина салона, где тематика рассказов ограничивалась фантазиями.

– В том числе рассказами о вещах, которые эффектно звучат в темноте.

Она открыла было рот для реплики, но остановилась, поскольку в этот момент из-за ее спины выкатился обшарпанный мяч и покатился к тому месту, где стоял Александр.

– Откуда он взялся?

Александр поднял его.

– Это вы должны мне сказать. Это ваш дом и персонально ваша комната.

– Здесь не должно быть мячей. Все детские игрушки убраны отсюда много лет назад.

– Очевидно, об одной забыли.

– Или…

Он покачал головой и положил мяч на пол.

– Не смешивайте простой недосмотр с действиями призраков.

– Я не смешиваю. – Она улыбнулась. – Это вы ищете объяснения со ссылкой на привидения. Я же собиралась сказать, что внуки миссис Мейдерс живут в Стейпе, ближайшей деревне к северу отсюда, и они могли приходить сюда поиграть. Если это так, то я должна позаботиться, чтобы их мячик им вернули.

– У вас очень доброе сердце.

Она взглянула в его неправдоподобно голубые глаза. В них полыхал огонь желания, который ей был хорошо знаком, потому что она испытывала нечто подобное сама. В его объятиях она была способна отбросить в сторону любые мысли – о живых и о мертвых.

Задыхаясь, не имея сил что-то сказать, Чайна отстранилась от него. Она почувствовала его удивление. Но как могла она объяснить ему, даже если он не верил в это, что должна сконцентрироваться на клятве, которую она дала Квинту?

– Довольно! – Александр заключил ее в объятия. – Мне надоели эти игры в кошки-мышки.

– Какие игры?

– Между вами и мной. Я поднялся сюда потому, что не отношусь к числу мужчин, которые оставляют дело незавершенным. – Он прижался губами к ее правой щеке.

– А что вы оставили незавершенным? – Она боялась, что сейчас расплавится.

Он поцеловал ее в левую щеку.

– Не прикидывайся скромницей, Чайна. Я предпочитаю, чтобы ты говорила прямо.

– Но ты уже поцеловал меня.

– Да, поцеловал. – Он стал щекотать языком мочку ее уха. Когда она судорожно вдохнула воздух, он засмеялся, и его смех громом отдался в ее ухе, постепенно делаясь все громче. – Но я не закончил целовать тебя!

– Я не имела понятия, что существует какой-то законченный поцелуй.

– Он должен существовать, потому что у меня не пропало желание целовать тебя. – Он легонько прикоснулся губами к ее губам.

– А когда ты закончишь?

– Я не уверен. – Он снова поцеловал ее, легонько прикоснувшись, отчего ей захотелось – отчаянно захотелось – поцелуя еще.

– Ты дашь мне знать, когда ты закончишь? – Удивительно, что она способна была произносить слова губами, которые так хотели, чтобы к ним прижались его твердые губы.

– Ты узнаешь об этом первая, но мы понапрасну тратим время на разговоры. В то время как я должен выполнить кое-какую работу.

– Работу? – Она слегка отстранилась от него и посмотрела в его лицо. – Ты считаешь это работой?

– Если это так, то я счастливый человек, имея сейчас такую работу.

Ее смех был заглушён его губами, его пальцы скользнули с ее талии к груди. Все мысли и ощущения сконцентрировались на нежном движении его пальца. Впрочем, не все ощущения, потому что где-то глубоко внутри ее слышался легкий гул. Другой палец проник в ее рукав, пополз по плечу, и рукав спустился по руке. Он накрыл ее грудь шершавой ладонью. Большим пальцем он дотронулся до соска, и она застонала от желания, которого никогда не испытывала раньше.

Он опустил ее на пол и наклонился над ней. Его глаза больше не были холодными. Они полыхали огнем, порождая в ней еще более мучительное желание. Желание новых поцелуев. Новых прикосновений. Желание почувствовать, как его тело прижимается к ней.

Он нагнулся пониже, и она закрыла глаза, ожидая, что его рот прижмется к ее губам. Но его язык стал ласкать ей грудь. Она не могла сдержаться и подалась навстречу ему, с ее уст слетело его имя. Она запустила пальцы ему в волосы, позаботившись о том, чтобы не причинить боль там, где находилась его рана, и притянула его к себе. Она чувствовала, что ее кожа заполыхала пламенем, которое порождали его глаза и язык.

Когда Александр поднял голову, она открыла глаза и увидела, что он улыбается. Ей только и надо было узнать о том, что он испытывает такое же удовольствие от ее ласк, как и она. Чайна взяла его руку и положила на свой второй рукав.

Раздался внезапный грохот. Чайна мгновенно села, натягивая на себя платье и в шоке оглядываясь по сторонам.

– Что случилось?

– Захлопнулась крышка люка.

– Как это произошло? Нет никакого ветра:

– Это твой дом. Если не знаешь ты, то откуда знать мне?

– Ты всегда такой здравомыслящий? – Она тихонько засмеялась.

Он быстро поцеловал ее, встал, подошел к люку и опустился на корточки. Взявшись за железное кольцо, он потянул его на себя.

Люк не шевельнулся.

– Может быть, я слабее, чем думал, – сказал он с полуулыбкой. Он снова дернул за кольцо. Дверца люка, словно протестуя, скрипнула.

Не говоря более ни слова, Чайна поправила свое растерзанное платье, пододвинулась к Александру и продела в кольцо также и свою руку.

– На счет три. Раз, два, три. – Она потянула, ощутила боль в руке и плече, однако дверца не поддалась.

– Она не заперта?

– В нижней части есть болт, но зачем кому-то запирать дверь, если мы здесь? Определенно, тот, кто закрывал дверь, видел… – Она отвернулась, внезапно зардевшись.

Он дотронулся пальцем до ее щеки и повернул ее лицо к себе.

– Если бы нас увидели, дверь бы не закрыли. Твои слуги прислали бы дуэнью для тебя, вместо того чтобы запирать нас вместе. Нет оснований беспокоиться по этой причине.

– Ты прав. – Она села на корточки. – Похоже, мы оказались взаперти.

– Ты не выглядишь слишком обеспокоенной этим.

– Шиан часто приходит ко мне перед обедом. Даже если она не придет, то когда мы не явимся на обед, она вынуждена будет обыскать все закоулки дома. Тебе не нужно беспокоиться о том, что пропустишь еду.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду не это.

Она улыбнулась:

– Я знаю.

– Ты сегодня беззаботная.

Она обвила его плечи руками.

– Я всегда такая, когда меня целует красивый мужчина.

– Всегда? – Он засмеялся и приложил свой лоб к ее лбу, так что их глаза оказались удивительно близко. – Я подозреваю, что под внешностью мисс Прунес кроется весьма бойкая девица.

– Мисс Прунес?

– Чопорная женщина. Похоже, ты узнала не слишком много жаргонных выражений в городе.

– Я узнала достаточно, чтобы назвать тебя самоуверенным щенком за такое обращение со мной!

Хмыкнув, он притянул ее к себе и прижал к полу.

– А я назову тебя несравненной, дорогая!

Она не могла решить, впасть ли в шок от его слов или расплавиться от нежности, но он не дал ей время для раздумий и принялся целовать. И хотя она понимала, что должна прислушиваться к тому, не откроется ли люк, она полностью отдалась его ласкам. Его язык погрузился в ее рот настолько, что она уже не могла дать отчет, где начинался ее рот и заканчивался его. Да это и не имело значения, поскольку они оба пребывали в экстазе.

Он поднял голову и улыбнулся ей, когда она прошептала:

– Почему никто не сказал мне, что поцелуи могут быть такими?

– Это то, что человек должен обнаружить самостоятельно. А я хочу обнаружить в тебе гораздо большее.

– Процесс обнаружения наиболее приятен тогда, когда он происходит взаимно. – Она провела пальцем по его челюсти и почувствовала, как ее пронизала трепетная дрожь.

– Ты быстро учишься, дорогая. – Его рот скользнул к шее, затем снова поднялся к уху, чтобы прошептать: – Что касается этого момента… – Он посмотрел ей за спину и чертыхнулся.

Чайна в шоке смотрела на то, как он встал и пошел от нее. Она поднялась на колени и увидела серый завиток, который пробивался сквозь щель в деревянной двери в полу.

Дым!

Чайна вскочила на ноги и крикнула:

– Пожар! – Подбежав к открытому окну, она снова закричала: – Пожар! В северной башне!

– Ты видишь кого-нибудь внизу?

Она высунулась в окно, насколько у нее хватило смелости, затем вернулась назад и покачала головой:

– В это время конюхи ужинают в своем помещении за амбарами.

Дым, который становился все более густым и черным, просачивался через щели в двери. Чайна бросилась открывать другие окна, но затем подумала, уж не усугубит ли она ситуацию, поскольку дыма становилось еще больше.

– Нет! – воскликнул Александр, когда она стала закрывать окно. – Дым как-никак идет вверх. Открытые окна дадут нам доступ свежего воздуха. Отойди-ка!

Он изо всех сил ударил ногой по двери. Но дверь не поддалась. Он повторил свое действие. Результат был тот же.

– Проклятие! – зарычал он, продолжая бить ногой в дверь. – Выпусти нас! Мы не позволим тебе зажарить нас здесь заживо!

Чайна смотрела на него, пораженная переменой, которая в нем произошла.

– Отойди подальше от дыма! Подойди к окну, где ты сможешь дышать!.. Не командуй, что мне делать, Рексли! Заткнись и помоги мне. Мы должны выбраться отсюда. Будь я проклят, если я доставлю удовольствие лягушатникам и умру из-за их подлых проделок!

– О чем ты говоришь?

Он повернулся к ней лицом. Глаза у него были дикие, он сжал челюсти с такой силой, что было непонятно, как он вообще мог говорить.

– Я сказал тебе, чтобы ты перестал молоть чепуху, Рексли! Еще одно слово… – Он закашлялся, поскольку из щелей пыхнула новая порция дыма.

Чайна схватила его за руку и оттащила подальше от дыма. Он отбросил ее руку и оттолкнул ее. Она ударилась о скамью и упала на нее.

– Нет! – воскликнула она, вскакивая на ноги и снова хватая его за рукав. – Отойди оттуда! Что с тобой случилось?

– Я сказал тебе… – Он снова дернулся, пытаясь вырвать свою руку. Однако она крепко вцепилась в нее, и тогда он поднял кулак.

Чайна ахнула. Он собирался ударить ее?

– Александр, прекрати!

Его рука замерла в нескольких дюймах от ее лица. Он перевел взгляд с кулака на ее лицо.

– Чайна? – с недоумением спросил он. – А ты что здесь делаешь?

– Разве ты не знаешь, где мы находимся? В замке Недеркотт. – Она ухватилась за его кулак, который все еще находился совсем близко от нее. Медленно опуская его, она видела, что дикий блеск в его глазах пропадает.

– Замок Недеркотт? – повторил он. Неистовый блеск в его глазах погас окончательно. Он со стоном притянул ее к себе.

Она отпрянула, когда оба закашлялись. Клуб черного дыма ворвался в комнату, словно кто-то за дверью раздувал мехи.

В густеющем облаке дыма Александр шагнул к двери. Он дотронулся до кольца и с криком отдернул пальцы. Сорвав с себя китель, он обмотал рукавом руку.

Чайна ахнула, поняв, что он собирается делать.

– Не открывай! Если кольцо настолько горячее, значит, совсем рядом пламя.

Он встал, взял ее за плечи и отвел подальше от люка.

– А отсюда есть другой выход?

Чайна попыталась ответить, но дым проник ей в легкие, и она закашлялась. Она уткнула лицо в его рубашку, вдыхая запах его тела. Он погладил ей спину и спрятал лицо в ее волосах.

– Окна, – смогла прошептать она, испытывая облегчение от того, что он снова стал самим собой. – По крыше и вниз по горгулье на водосточной трубе. Мы сможем добраться до парапета.

– Это возможно?

– Мы говорили в детстве о том, что можно попробовать этот способ.

– Но никогда не пробовали?

– Нет.

Он хотел сделать глубокий вдох, но задохнулся. Отступив, он взял ее за руку.

– Покажи мне, какое окно.

Дым валил из окон, не позволяя ей что-либо видеть. Из глаз ее лились слезы, когда она пыталась что-либо рассмотреть. Раньше Чайна считала, что знает комнату настолько хорошо, что может найти там все с закрытыми глазами. Она ошибалась. Стукнувшись о скамейку под окном, она отступила назад и с трудом нашла ее снова. Вытянув вперед руку и растопырив пальцы, Чайна наконец отыскала нужное окно.

– Вот оно. Крыша примерно в пяти футах под нами. Нам нужно свеситься с одной из горгулий, зацепившись пальцами, и нащупать спуск пальцами ног. – Она содрогнулась. – Недавно прошел дождь. Крыша мокрая и скользкая.

Клуб дыма окутал Чайну. Она отчаянно закашлялась, согнувшись едва не вдвое. Голова наполнилась звуками. Пламя прорвалось сквозь дверь? Она не могла сказать.

– Ладно, Чайна. Мы должны решиться. Мы не можем больше здесь оставаться.

Или же ей просто показалось, что она слышала слова Александра? Гул в ушах от удушья и приступы кашля не позволяли ей слышать ничего, кроме этого шума.

Затем она вдруг услышала другой мужской голос:

– Подожди. Помощь внизу.

Она заставила себя приоткрыть глаза. Смутно в мареве дыма она различила фигуру, окутанную светом. Квинт!

– Где ты, Чайна? Нам нужно идти! – Александр потянул ее за руку на скамью под окном.

– Удержи его от выпрыгивания, – взмолился Квинт. – Если это случится, его ожидают сумасшествие и смерть.

– А здесь? – спросила Чайна.

– Здесь? – озадаченно переспросил Александр, и Чайне так захотелось, чтобы он увидел своего прародителя. – Чайна, мы должны идти немедленно! Огонь вот-вот пробьется сквозь дверь. Когда он перекроет путь свежему воздуху, все страшно полыхнет.

– Пожалуйста, – сказал Квинт, протягивая к ней пальцы. Он тут же их отдернул, когда она содрогнулась, почувствовав ледяной холод. – Пожалуйста, Чайна, удержи его от этого. Я все объясню позже. Поверь тому, что я сказал: помощь находится внизу.

В надежде, что она не станет виновницей двух смертей, Чайна отодвинулась от окна.

– Нам не нужно этого делать, Александр. К нам идет помощь.

– Помощь? – Его лицо, едва различимое при свете, исходящем от Квинта, было покрыто копотью. – Откуда ты знаешь?

Сказать ему, что ей открыл это Квинт, значило чуть ли не подтолкнуть Александра к тому, чтобы он вылез в окно. Она терпеть не могла лжи, но сейчас сказала:

– Я слышала, что кто-то кричит нам.

– Через дверь?

– Да.

– Ты разобрала слова? – Он изо всех сил пытался сдержать кашель.

– Они идут, чтобы вызволить нас, как только огонь будет погашен.

– Мы можем не протянуть так долго. Дым…

– Он уже почти погашен, – вмешался Квинт. – Потерпите еще совсем немного.

– Еще совсем немного, – повторила она, оттаскивая Александра как можно дальше от двери.

Прежде чем он успел запротестовать, дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену. В проеме появилась Шиан:

– Вы здесь?

– Да, и с нами все в порядке! – закричала Чайна, затем скомандовала: – Александр, иди первым.

– Оставить тебя в дыму?

– Сейчас не время для игры в рыцарство. Иди первым, чтобы мог затем мне помочь.

Он кивнул, или Чайна так подумала. Ее глаза застилал дым. Он лег на пол, спустил ноги в отверстие и затем спустился сам. Чайна услышала с полдюжины голосов. Это снизу ему давали советы о том, как спускаться.

– Поспеши, Чайна! Здесь гораздо легче дышать! – крикнул он.

Она взглянула через плечо в ту сторону, где сквозь пелену дыма едва виден был Квинт. На его лице читался страх – подобное выражение она не ожидала увидеть на лице римского центуриона.

– Спасибо, – сказал он. – День наибольшей опасности для него – пятое сентября, но и каждый день до этого срока грозит ему гибелью. Ты спасла его сегодня.

– Опасен каждый день? – Она словно снова задохнулась.

– Спасибо, – повторил он, и его голос стал постепенно удаляться вместе с окружающим его сиянием.

– Чайна! – Этот крик Александра мог означать, что если она не поторопится, он вернется за ней.

Задержавшись на мгновение для того, чтобы захватить экземпляр «Девы озера» и сунуть книгу в запачканный копотью лиф, она спустила ноги в люк. Сейчас некогда было думать о благопристойности. Сильные руки обхватили ее за талию, и она ахнула, когда эти руки протащили ее вдоль мускулистого тела Александра, хотя выразилось это всего лишь в новых приступах кашля.

Он не отпустил ее и тогда, когда она ногами коснулась пола. Убедившись, что она прочно стоит на ногах, он прильнул к ней. Она поняла, почему он хотел скрыть свою слабость: увидела лорда Тернбулла. Леди Виола тоже стояла рядом, держа на поводке собачку. Мисс Аптон находилась с другой стороны, она стояла, вцепившись в руку виконта. Тут же стоял, ломая себе руки, сквайр Палмер Хейвуд – бледный как смерть.

Несмотря на то что Палмер Хейвуд был среднего роста, неприметной внешности и неяркого темперамента, он мог быть отнесен к числу тех, кого непременно заметят. Он всегда одевался в броские одежды – сегодня на нем был алый жилет и шафранного цвета китель. Его семейство в отличие от семейства Чайны жило на краю пустоши на протяжении жизни всего одного поколения. Богатство они нажили, занимаясь ремонтом кораблей на побережье Северного моря. И хотя поговаривали, что сквайр должен был получить титул после окончания войны, ничего из этого не получилось.

– Сквайр? – спросила Чайна, сделав нетвердый шаг в его сторону и почувствовав, что ноги могут подогнуться и она упадет.

– Мисс Недеркотт, я не слышал, что вы были там! – Он отряхнулся и расправил плечи, затем широко открытыми глазами посмотрел на других. – Мы думали, что только лорд Брэддок попал в западню в башне. Вы не пострадали?

Кашляя, она отмахнулась от его слов.

– Я оказался здесь, – продолжил сквайр, – из-за нападения на карету лорда Тернбулла. Я хотел лично удостовериться, какой ущерб был причинен ему и его людям.

Услышав кашель позади себя, она повернулась и увидела Александра, который согнулся чуть ли не пополам, пытаясь выкашлять из легких копоть и дым. Положив руку ему на спину, она спросила:

– Как ты себя чувствуешь? – Она слышала, как он пытался вдохнуть воздух, ощущала его хриплое дыхание на своих волосах.

Раньше чем он смог ответить, Шиан обняла Чайну и Александра и разрыдалась. Чайна выпуталась из двойного объятия. Александр слегка кивнул ей и изобразил подобие улыбки, прежде чем закашлялся снова, ибо чад здесь был, пожалуй, даже больше, чем наверху. Он сделал несколько неверных шагов по коридору и опустился на скамью. Этого было достаточно для Чайны, чтобы понять, что он чувствует себя так, как и следовало ожидать. Успокоив разнервничавшуюся сестру, она посмотрела вокруг, оценивая ущерб.

Все было не так плохо, как она ожидала. Во впадинках вода собралась в лужи, по коридору валялись осколки фарфоровой посуды. Два стула и маленький столик были перевернуты, на них виднелись следы копоти. Обои стены под окном были изодраны в клочья. Стержень, удерживающий шторы, стал совсем черным. Черные клочки висели в воздухе, мешая дышать, и Чайна тут же чихнула.

Негромко вскрикнув, леди Виола потянула упирающуюся собачку туда, где сидел Александр, и забросала его вопросами. Как он себя чувствует? Не продемонстрировал ли он свою храбрость, защищая хозяйку? Понимает ли он, как напугалась она при виде всего этого? Впрочем, она не дала ему ни малейшего шанса ответить хотя бы на один из вопросов.

Стоявшая рядом с Чайной сестра прошептала:

– Ее жених, должно быть, самый терпеливый мужчина в мире.

– Почему?

– Леди Виола едва не забилась в истерике, когда узнала, что лорд Брэддок оказался взаперти в горящей башне. – Шиан криво улыбнулась. – Возможно, не следовало бы говорить об этом, но кажется, ее беспокойство направлено в одну точку. Лорд Тернбулл был очень рассержен. Если бы мисс Аптон не успокоила его, не представляю, что могло бы произойти. Ему не понравилось, что его невеста льет слезы по другому мужчине, тем более что сквайр был этому свидетель.

Фарли, дворецкий, кашлянул, и Чайна повернулась к нему.

– Да? – спросила она.

– Я думаю, вы захотите знать, что пожар потушен, мисс Чайна, и что он начался возле окна. – Он покачал головой: – Но каким образом шторы сами воспламенились? В коридоре не было ничего такого, что могло бы этому посодействовать.

– А снаружи сегодня что-нибудь горело?

– Сегодня рано утром меняли подковы лошадям, может, влетела искра и подожгла шторы?

– Что это за странный запах?

– Это похоже на деготь.

– Каким образом он мог попасть в дом?

Дворецкий пожал плечами и провел ладонью по лбу, размазав копоть.

– Могу предположить лишь, что во время работы кузнеца искра могла попасть через открытое окно. Несчастный случай. – При этом он настолько быстро отвел глаза, что было ясно: он считал эту версию маловероятной.

Как и сама Чайна. Конюшня находилась в дальнем конце дома, ветер был достаточно слабый и не мог перенести уголь через крышу. И еще она знала, что это был вовсе не несчастный случай.

Она словно слышала прозвучавшие до этого слова Квинта. «День наибольшей опасности для него – пятое сентября, но и каждый день до этого срока грозит ему гибелью».

Кто настолько хотел убить Александра, что готов был убить и ее? Сегодняшний случай предупредил ее, насколько решительно был настроен убийца. Интересно, удастся ли ей пережить второе покушение…