Текст книги "Искушение"

ГЛАВА 18

– Счастлив будет мужчина, который проживет с тобой всю жизнь, Дженни, – черные глаза Габриеля с нежностью смотрели на нее. Он доел изумительный шведский десерт из молока, сахара и риса, запеченного в духовке и посыпанного корицей, и теперь, закинув руки за голову, откинулся на спинку стула, улыбающийся и довольный. Из-под полуопущенных век он наблюдал, как плавно и грациозно она ходит по комнате. – Красавица, прекрасно готовит, может устроить замечательный праздник на скудный заработок и превратить в уютный дом такую конуру, как эта грязная квартира! Повезет мужчине, за которого ты выйдешь замуж. И шить ты умеешь, и ткать, и… ммм… делать многое другое… – Он бросил на Дженни пылкий взгляд. – С большим вкусом. Благословен мужчина, который завоюет тебя.

– Какой ты милый, Габриель. Сегодня ты бурно проявляешь свои чувства, – Дженни весело смеялась, убирая со стола посуду. – Хорошая еда чудесным образом меняет настроение человека. Сейчас ты не похож на того мрачного ворчуна, который вошел сюда совсем недавно.

– Гм. Нет, я тот же самый мужчина, и я хочу ту же самую женщину, с которой совсем недавно занимался любовью в своей постели, – он схватил Дженни за талию и усадил на колени, – Я хочу ее сию же минуту. Оставь в покое тарелки.

Это моя постель. Кстати, о вкусах. Когда я увидела тебя впервые, Габриель, я поняла по тому, как красиво наброшен твой шарф, что ты следишь за модой и у тебя есть вкус, что ты, возможно, знаком с роскошной жизнью. И я оказалась права. Твоя мать – женщина с достоинствами и возможностями, – Дженни выскользнула из объятий Габриеля и занялась посудой.

– Немного роскоши мы видели, живя на зарплату рабочего, мастерового, как мой отец. Мы жили скромно в доме, заполненном разговорами, планами, идеями, политическими дискуссиями. Моя мать из богатой семьи, но она ушла из своего дома, когда полюбила резчика по камню. В юности она была горячей сторонницей Гарибальди, вождя, объединившего Италию двадцать лет назад и превратившего ее в настоящую страну. Мама научила своих троих сыновей горячо любить Италию, привила им стремление к справедливости для рабочих, таких, как мой отец. Моя элегантная мама научила своих сыновей одной очень важной вещи – красиво носить воротнички, галстуки, шарфы. – Он озорно улыбнулся. – Теперь ты знаешь, кто приучил меня так изящно набрасывать шарф. Дженни… иди ко мне, – требовательно позвал он.

– Но мы еще не поговорили о нас. О том, что случилось с нами, или сколько это будет продолжаться и где.

– Теперь, когда мы поели, ты собираешься спорить? У меня другое на уме.

– Нет, нет. Скоро Медея приведет детей. Пора их укладывать спать. Послушай меня, Габриель. Не сегодня-завтра я уеду в Айову. Давай решим нашу проблему, заключим временное соглашение – внесем ясность в наши отношения – или расстанемся прямо сейчас.

– Единственное, что я знаю точно, Дженни, – я хочу тебя… ты нужна мне сейчас. Каждый день я просыпаюсь с мыслью о тебе. Каждый вечер я засыпаю с мыслью о тебе.

– Ага. Значит, ты согласен, чтобы мы занимались любовью здесь и прямо сейчас. Так?

– Ну, не совсем точно, но… – начал Габриель нетерпеливо, но Дженни прервала его. Он задел ее самолюбие. Она пыталась рассказать ему, о чем думает, чего ждет от него, но он ее не понимает. Она недовольно загремела посудой.

– Мне все ясно. Я уже говорила, что мы совсем разные. И у нас разные цели в жизни. Кто знает, где мы окажемся завтра, через неделю, месяц. У нас нет будущего, хотя я все время думаю о тебе, Габриель, – Дженни опустилась на краешек стула напротив него. – Послушай, – он перебирал пальцы ее руки, пока она говорила. – Несколько ночей я вижу тебя во сне. И это один и тот же сон. В лунном свете ты стоишь с женщиной, но я не вижу ее лица. Не могу сказать, была ли это я или другая.

– Несомненно, это была ты, cara! Мы видим одинаковые сны. В моих снах нет никого, кроме тебя. Теперь у меня нет другой любви, но я предупреждал тебя, что совсем не ангел. Дженни, сознательно я никогда не обижу тебя, не солгу тебе, – сказал он ей, но про себя подумал, что один факт он все-таки утаит. – Поэтому, я думаю, мы можем заключить временное соглашение, о котором ты говорила. Я – твой, ты – моя, пока кто-либо из нас не передумает или не полюбит другого. И тогда мы спокойно расстанемся. Что ты скажешь об этом? – Габриель старался говорить легко, небрежно, будто для него не имеет решительно никакого значения, если Дженни уйдет с другим.

– Я еще раз повторяю, Габриель, мои чувства неизменны. Если случится, что это безумное влечение перерастет в любовь, для меня это чувство будет постоянным, а не мимолетным. Я буду… ну, надолго. Ты просишь меня принять очень рискованное предложение, но… – Она задумчиво посмотрела на Габриеля. – Я попробую. Мы обещаем быть преданными и честными друг с другом, пока один из нас или мы оба не решим, что пора расстаться. Договорились?

– Решено. Похоже на сделку. Дай я тебя поцелую, чтобы скрепить договор, – Габриель поцеловал Дженни.

– У меня хорошие новости. Вот, возьми. Эту коробочку тонких сигар я приготовила специально для тебя. Кури и слушай, что я скажу тебе.

– Спасибо. Какой широкий и дорогостоящий жест, Дженни, – он метнул на нее быстрый, подозрительный взгляд. – Сигары «Панателла». Откуда у тебя деньги на все это? – Он махнул рукой в сторону стола с остатками обеда.

– Однажды Бейбет Карвало зашла со своим братом в наш магазин. Она хочет завязать со мной деловые отношения, поэтому выдала мне аванс в счет будущих доходов, – Дженни сияла от счастья. Она и не подозревала, как сильно Габриеля задело упоминание фамилии Карвало.

– Ага, понятно. – Он нахмурился. – И что это за дело? И какова роль ее брата в этом предприятии?

– Бейбет понравилась шаль, в которой я ходила на работу в первый день. Ну, та, с рисунком в виде северного сияния. Я подарила ее ей. Шаль понравилась многим ее подругам, и они тоже хотят приобрести подобные. Бейбет спросила меня, могу ли соткать такие шали, сколько и быстро ли. Она сказала: «Дженни, у меня идея, которая может заинтересовать тебя и принести доход». Габриель, Бейбет хочет, чтобы я ткала шали и коврики на продажу. И мне нужен станок. Как только я отыщу человека, который сделает ткацкий станок, я начну работать. Но самое хорошее в том, Гейб, что даже после отъезда в Айову, – если, конечно, наши изделия будут иметь успех, – я смогу присылать их Бейбет. Она будет предлагать их магазинам для продажи.

– Я помогу тебе добиться успехов, Дженни. Я сделаю тебе станок. Но ты не ответила на второй вопрос, cara. Какова роль ее брата в этом деле? – требовательно спросил он, попыхивая сигарой. Окутанный дымом, он напоминал ей огнедышащего дракона.

– Так вот что тревожит тебя! – воскликнула она. – Честное слово, Габриель Ангел, трудно вынести такую быструю смену настроения. Когда у человека подобный характер, не знаешь, что можно ожидать от него через минуту! – Ее глаза метали молнии. Он сжал губы.

– Как-то ты сказала, Дженни, что ты не моя собственность. Тогда ты была права. Сейчас, когда мы заключили временный договор, я имею право задавать любые вопросы. Мы не будем возвращаться к прошлому ни близкому, ни далекому, а начнем с этой минуты. Что скажешь, cara?

– Хорошо, – она никак не могла понять, за что он набросился на нее.

– Но… я должен задать тебе еще один вопрос, – Габриель твердо стоял на своем. Он встал и прошелся по комнате.

– Хорошо, давай, – Дженни пожала плечами.

– Разве авантюра с ткацким производством уважительная причина, чтобы Карвало навешал тебя поздно ночью? – гневно спросил он. Дженни изумленно уставилась на него. Затем на смену удивлению пришла холодная ярость.

– Ты шпионил за мной? – она вскочила со стула. Теперь они стояли лицом к лицу. – Мне не нужен мужчина, который будет следить за мной, вынюхивать, вмешиваться в мои дела! Габриель Ангел, я отказываюсь от нашего соглашения!

– Не так-то просто это сделать. Мы скрепили наш договор поцелуем, – он обнял ее и поцеловал, пока она не перестала сопротивляться и не стала отвечать на его поцелуи. Ее руки обвились вокруг его шеи, тело прильнуло к нему. Дженни взяла его лицо в ладони и стала целовать, исследуя его рот языком. Он в ответ проник языком в ее рот, и у нее закружилась голова. Она почувствовала, как напряглись мускулы его бедер. Он прижал ее живот к своему, и она ощутила силу его оживавшего мужского естества. Ее сердце забилось быстрее, возбуждение росло. Она чувствовала, что млеет, тает от желания.

– Габриель, – простонала она. – Мы снова хотим, но…

– К черту «но», «может быть» и всякие условия. Поняла? – Он подхватил Дженни на руки и понес в спаленку, ударом ноги захлопнув двери. И прежде чем донесся звук закрывающейся двери, они упали на широкую постель. Их жаждущие тела слились в неистовой, пламенной, бурной страсти. Скоро должна прийти Медея… Риск распалял их еще больше.

Когда старушка с детьми вернулась домой, Габриель и Дженни, утомленно улыбаясь друг другу, пили кофе за кухонным столом.

– Спокойной ночи, cara, – Габриель с трудом сдерживал зевоту. – Увидимся завтра, а? – Дженни кивнула, ее ясные глаза нежно смотрели на него, когда она брала Эллиса у Медеи.

– Завтра воскресенье. Медея будет занята весь день. Женщины в черных шалях слетятся сюда, как стая ворон, возвращающихся домой из церкви. Они захотят узнать свое будущее, попросить совета. Я уйду гулять с детьми почти на весь день. Мы сходим к реке или в парк. Мне нравится пройтись по Пятой авеню, полюбоваться особняками.

– Тебе хочется иметь собственный красивый особняк? Что ты скажешь, если я смогу построить его для тебя?

Дженни помедлила с ответом.

– Ты уже спрашивал об этом, милый, и я сказала, что мне не нравятся невыполнимые обещания и неосуществимые мечты. Ингри, моя красавица, принеси, пожалуйста, корзину малыша из другой комнаты. – Дженни разговаривала с девочкой на смешанном англо-шведском языке, чтобы малышка могла ее понять.

– Я совсем забыл. У меня есть кое-что для мальчика, – глаза Габриеля стали добрыми – Идем, Ингри, поможешь мне принести сюрприз. – Он присел на корточки и протянул сильную смуглую руку малышке. Крохотная ручка утонула в его большой ладони. Через несколько минут они вернулись с резной деревянной колыбелью на изящной качалке.

– Габриель, какая прелесть! – Глаза Дженни восторженно смотрели на него, – в такой колыбели Эллис будет спокойно, крепко спать. – Она ласково провела рукой по тонкой резьбе. Потом с нежностью погладила Габриеля по щеке.

– Говорят, что у дерева есть душа. Колыбель сделана из американского ясеня для нового маленького американца. А теперь спокойной ночи, Джен. Приводи детей на крышу после службы. Там будут голубиные игры. А потом я погуляю с вами. Мы будем как одна семья? А в понедельник я отправлюсь на поиски работы. Cara, проводи меня до лестницы, чтобы… Какого черта? – вдруг заорал Габриель.

С улицы чья-то рука раздвинула портьеры. На мгновение в окне мелькнуло чье-то лицо и пропало.

– Карвало! – прошипел Агнелли и бросился к окну. Дженни едва сдержала крик, чтобы не напугать детей. Донесся топот бегущих ног, глухие удары, проклятья и злые голоса. Она услыхала яростный крик Габриеля, застыла на мгновение, потом быстро сунула ребенка Медее в руки и бросилась на улицу. Дженни выскочила на тротуар с тяжелой скалкой в руке. Последний из убегающих хулиганов с силой швырнул ее на двери подъезда. Она ударилась головой, и улица закружилась и поплыла у нее перед глазами. Теряя сознание, она увидела лицо нападавшего, но не заметила того, кто стоял у него за спиной.

– Гьерд Зорн, презренный трус, ты не уйдешь… Страшный удар обрушился на нее, и она рухнула на землю. Зорн перепрыгнул через Дженни и бросился наутек.

Дженни очнулась на тротуаре на руках у Габриеля. На лбу влажный холодный компресс, к синяку приложено что-то холодное. В ушах звенело. Рядом слышались взволнованные голоса. Ее окружили обеспокоенные Саверио и София, Фред, Джоко, Вероника и Велентайн, Медея и Ингри. «Вся моя семья», – подумала она. На некотором расстоянии от них собрались соседи и прохожие. Среди взрослых крутились мальчишки из соседнего квартала, которые редко отходили так далеко от своего угла. Дженни показалось, что среди взволнованных и любопытных лиц мелькнуло лицо Мика Мейхена.

– Что случилось? – спросила она и попыталась сесть. Потом с большим трудом встала на ноги. Габриель и Джоко поддерживали ее под руки.

– Скажи, ты заметила кого-нибудь перед тем, как тебя ударили? – заботливо глядя на нее, спросил Джоко. Не поднимая головы, он бросил быстрый внимательный взгляд на толпу. – У тебя громадная шишка на затылке, Дженни.

– Когда я доберусь до этого негодяя, он сполна заплатит за то, что ударил женщину, – Габриель был в ярости.

– Думаю, он не допустит этого, Габриель. Я вспомнила, кто это был – Гьерд Зорн. Он убежал с другими мужчинами. Я заметила у одного маленькие злобные глазки и изуродованное ухо. Мне кажется, они искали кого-то другого, а тут подвернулась я, и они сбили меня с ног… Посмотри, это же Мик! – вскрикнула она вдруг. От толпы отделился человек в натянутой на лоб кепке и бросился бежать.

– Как ты думаешь, Джоко, что с ним случилось? Почему он не захотел поговорить с нами? – озадаченно спросила Дженни, но Флинна уже не было рядом. У нее сильно болела и кружилась голова.

– Пойду прилягу, Габриель. Мне с утра на работу.

Он тревожно взглянул на нее.

– Завтра не нужно идти на работу, Дженни. Завтра воскресенье. В понедельник я провожу тебя в магазин, cara, чтобы убедиться, что тебе ничего не угрожает, – он положил прохладную руку на ее лоб.

Габриель проводил ее в комнату. Ему явно было не по себе, он переживал за Дженни. В его душе кипел гнев на ее обидчика.

– Уверен, у Медеи найдется лекарство от головной боли и какие-нибудь снадобья от синяков и шишек.

– Почему нет? – Старушка открыла сундучок, в котором стояли пузырьки и баночки, лежали льняные мешочки с сухими травами. – Violetta-azzuro violetta, – бормотала она себе под нос.

Габриель перевел:

– «Фиалка помогает от головной боли и давления». – Он наклонился и поцеловал Дженни в лоб, потом в губы. Опустившись на колено, он взял руку Дженни и поднес к губам.

– Медея – добрая колдунья. У нас дома, на холмах, бродит много похожих на нее женщин. Они знают травы, заговоры и древние способы лечения.

– Я видела, что она положила в новую колыбельку Эллиса три кусочка хлеба. Наверное, у нее была для этого причина, – Дженни выпила воду и протянула стакан Габриелю, чтобы он наполнил его.

– Хлеб кладут для трех фей, которые предопределяют судьбу ребенка. Обычно так поступают, когда ребенок рождается. Думаю, новая колыбель напомнила Медее о феях судьбы. Дженни, если ты обойдешься без меня, то я пойду подышу свежим воздухом.

На пороге Габриель помедлил, посмотрел в одну сторону, потом в другую. Улица была пуста. «Неужели Дженни действительно видела Мейхена, или глаза подвели ее?» – подумал он. Ему не хватало непочтительных мнений и развязных манер Мика. Ему понадобятся железные кулаки его друга, когда он встретится лицом к лицу с Зорном. Он не замечал, чтобы кто-либо из братьев Мейхен уклонялся от боя. «Придется заставить Джоко найти его», – подумал Габриель. Он дошел до угла, но Рокко нигде не было видно. Лицо Агнелли потемнело от гнева. Он не мог представить себе, как Дейку и его банде, к которой примкнул Зорн, удалось узнать, где он живет. Дженни была права. Она случайно оказалась у них на пути. Все может повториться с еще худшими последствиями, если сейчас не принять никаких мер.

ГЛАВА 19

– Дженни, мой брат влюблен в тебя, – беззаботно сказала Бейбет Карвало, – но он никогда не откроет тебе свое сердце, потому что не сможет жениться на тебе из-за социального положения, а не из-за нашей религии. Нас ожидает равный брак в своем кругу.

– Да… конечно, – ответила Дженни смущенно. Она взволнованно ходила по зимнему саду в особняке на Пятой авеню. Они приехали сюда после бурного дня в магазине, стоившего Дженни и Эгги работы.

Все воскресенье Габриель провел в поисках Лейка и Зорна или Рокко, но никого из них не нашел. Потому в понедельник утром, не слушая возражений Дженни, он пошел проводить ее на работу.

– Тебе нужно больше беспокоиться о Рокко, чем обо мне, Габриель, – Дженни стояла перед треснувшим зеркалом, прислоненным к стене в ее комнате. – Как ты думаешь, где он может быть?

– У Розы, одной из проституток, которая питает к нему слабость. Не волнуйся за Рокко. У него нет работы и некуда спешить сегодня.

– Куда ты пойдешь сегодня искать работу? – спросила Дженни, когда они прощались у служебного входа под пронзительным взглядом мистера О'Мелни. В хорошую погоду он всегда встречал служащих на улице. Лицо холодное, надменное, руки скрещены на груди.

– Мисс Ланган, не слоняйтесь без дела на улице. Создается дурное впечатление о нашем магазине, – нетерпеливо бросил О'Мелни, устремив взгляд в небо. Каждый день он любовался, как плавно и женственно покачивались бедра Дженни, когда она шла по улице к нему, легко и грациозно переступая длинными стройными ногами. – Занимайтесь личными делами в свободное время.

Управляющий презрительно уставился на Габриеля. Самоуверенный, грозный взгляд Агнелли заставил управляющего отвести глаза, и он набросился на очередную жертву.

– Мисс Сотелл, вы, как всегда, похожи на шлюху. Еще одно замечание, и я вас уволю, отправляйтесь в воспитательный отдел… быстро-быстро, поторапливайтесь, мисс Сотелл! – О'Мелни хлопнул в ладоши.

– Кто этот хам? И кто эта румяная девушка, на которую он нападает? – спросил Габриель.

– Он – управляющий магазином, а девушка – моя подруга Агата, – прошептала Дженни. – Он точно уволит ее, потому что она отвергает его ухаживания. Я должна идти. Спасибо, Габриель, что проводил меня. Теперь все будет в порядке. – Она улыбнулась ему сияющей улыбкой, а на О'Мелни даже не взглянула.

– Мисс Ланган, я не повторяю своих приказов дважды! – зашипел управляющий.

Дженни устремилась к двери. У входа она покачнулась, у нее еще кружилась голова от ушиба.

– Я зайду за тобой, Дженни, – крикнул ей вслед Габриель.

– Сегодня этот осел в львиной шкуре снова обойдется мне в семьдесят центов, – прошептала Агата, проходя через отдел Дженни, – но это лучше, чем совсем вылететь из магазина, как Милли Морган.

– Мой друг Джеси постарается помочь ей вернуться на работу. Эгги, если О'Мелни увидит тебя здесь, он точно уволит тебя, – предостерегла ее Дженни. Чтобы попасть в отдел ковров, Агата должна была пройти через галантерейный отдел. На втором этаже большого магазина лежали груды ковров. Весь день бедные женщины были вынуждены поднимать, переносить, разворачивать огромные тяжелые ковры перед покупателями. К вечеру болела спина, и были обломаны ногти на руках.

– Он шантажирует меня, заставляя работать в самом ужасном отделе. Но я не уступлю ему, – Агата задорно улыбнулась и громко щелкнула жевательной резинкой. Когда взгляд О'Мелни остановился на ней, она проглотила резинку, улыбнулась ему ангельской улыбкой и легко взбежала по лестнице, оставив Дженни с первыми в этот день покупателями.

Через несколько часов Дженни подняла голову. Перед ней стоял Джеси Карвало, терпеливо ожидая, когда она заметит его.

– Чем могу быть полезна, сэр? – Дженни приветливо улыбнулась ему.

– Понимаете, мисс, у меня новый, и как видите, модный пиджак. Мне нужен шелковый платок в нагрудный карман, сюда, на сердце, – Джеси мягко улыбнулся ей в ответ. – Белый не подойдет. Но я надеюсь, вы поможете мне выбрать подходящий цвет.

– Постараюсь помочь вам, сэр. Сделаю все возможное, чтобы вы остались довольны, – она подошла к корзине с маленькими шелковыми квадратиками разного цвета и рисунка. – Этот подойдет, сэр? – Дженни показала Карвало пестрый платочек с золотой каймой. Джеси небрежно засунул его в карман.

– Не поможете ли вы расправить его красивыми складками? – Знаете, когда это сделают женские пальчики… – Дженни протянула руку, и Джеси прижал ее к своей груди. – Это из-за вас так сильно бьется мое сердце, – прошептал он.

Она вспыхнула. Карвало отпустил ее руку.

– Извините, Дженни. Это произошло… случайно. Забудьте мои слова. Они ничего не значат.

– Разве? – раздался низкий угрожающий голос. Джеси беспокойно оглянулся. От колонны с каннелюрами[20]20
  Каннелюры – вертикальные желобки на стволе колонны.


[Закрыть] к ним шел Габриель Агнелли.

– Ты обещал, что не будешь шпионить за мной, – прошептала Дженни. В ее глазах стояли слезы гнева и боли.

Габриель пожал плечами и ничего не ответил. Он обратился к Джеси.

– Должно быть, вы – «славный, добрый Джеси Карвало», как мисс Ланган называет вас, – мрачно сказал он.

– Благодарю за комплимент, – холодно промолвил Джеси. – А кто вы такой, черт побери? И почему вы пристаете к мисс Ланган?

– Пристаю к мисс Ланган? – скептически повторил Габриель. На его липе появилось свирепое выражение. Они стояли, глядя друг другу в глаза, словно пара бойцовых петухов.

– Джеси, не надо. Все в порядке. Это… мой друг, мой сосед, Ангел Габриель, то есть, Габриель Агнелли, – вмешалась расстроенная Дженни, – он… здесь, потому что мы хотели… я хотела попросить о Милдред Морган.

– Кто это? – спросил Джеси. Теперь он был похож на надутого павлина, а не на бойцового петуха. Габриель же напоминал тощего волка, готового к прыжку.

– Милдред Морган – вдова, которая работала в этом отделе до меня. Она честно трудилась здесь пять долгих лет, пока в прошлую субботу мистер О'Мелни не уволил ее, мотивируя тем, что… – Дженни замолчала. Кровь отлила от ее лица. К ним подходил стройный узколицый мужчина в котелке. Он опирался на трость.

– Осмелюсь попросить вас, мисс, если вы закончили обслуживать этих… джентльменов, подойти ко мне, – мужчина окинул Габриеля подозрительным взглядом.

– Конечно, – ответила Дженни ледяным тоном. Она извинилась перед Джеси и Габриелем и повернулась к покупателю. – Вам нужны перчатки? Прошу вас, идите сюда. – Она провела его к другому концу прилавка.

– Чарльз Торндайк, ты обещал, что оставишь меня в покое, если я позволю тебе взглянуть на Ингри, а сам уже дважды побывал в моей квартире, – выпалила она. – Теперь я знаю, что тебе нельзя верить. Что еще тебе нужно от меня?

– Мою дочь. Теперь, когда я увидел хорошенькую Ингри, я хочу ее, – прошептал Торндайк. – Предупреждаю тебя, я пойду на все, чтобы получить ее… и тебя. Я не уеду отсюда без вас обеих. Хотя я могу отказаться от тебя, если ты вернешь мне моего ребенка.

Дженни шагнула к нему, пальцы непроизвольно сжали ножницы, висевшие на ленте у нее на поясе.

– Ты не получишь Ингри, – твердо сказала она, чувствуя, как мороз пробежал у нее по коже. – Предупреждаю тебя, Чарльз, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты больше никогда не увидел ни ее, ни меня. А теперь уходи.

– Мисс! – громко сказал Торндайк. – Я хорошо помню, куда положил бумажник. Сейчас его там нет. Он пропал. Вы украли его.

Покупатели стали оборачиваться в их сторону. Понизив голос, Чарльз добавил:

– У тебя будут серьезные неприятности, Дженни. Ты никуда не устроишься на работу в этом городе, если не согласишься встретиться со мной наедине.

– Чарльз, не делай этого, – Дженни казалась совершенно спокойной, но была смертельно бледна. У нее закружилась голова, и Дженни схватилась за колонну, чтобы не упасть. В это время из-за угла вышли Джеси и Габриель.

– Возьмите пятьдесят долларов, если вам так нужны деньги, но верните мой бумажник немедленно, или я обращусь к дежурному администратору и в полицию.

Услышав непривычный и неподобающий крик в магазине, О'Мелни уже направлялся в их сторону.

Габриель был готов дать волю своему крутому нраву и пустить в ход крепкие кулаки, но Джеси Карвало успокаивающе положил руку ему на плечо. Двое мужчин, которые минуту назад были заклятыми врагами, сейчас стояли плечом к плечу.

– Мне знакомо отношение некоторых англичан к продавщицам. В нашей стране к ним относятся с уважением, – Джеси стал на одну сторону от Торндайка, тогда как Габриель подошел и стал с другой стороны.

– Послушайте, в чем дело? Я дипломат, гость в вашей стране. Я состою на службе у Ее Величества. Эта молодая женщина украла мою собственность, – тяжело дыша, кричал Торндайк, – и я требую, чтобы мне его вернули. Управляющий!.. Управляющий! На помощь… вор-карманник… хулиганы… – вопил он. Джеси прижал его к колонне, а Габриель извлек бумажник дипломата у него из кармана. – О… Теперь я вижу… что ошибся, напрасно обвинил девушку. Все мои деньги на месте, – нервно хихикая, Торндайк поправил воротничок и поднял с пола котелок. – Управляющий, на этот раз я не стану обращаться в полицию, но, не сомневайтесь, все узнают, что ваш магазин часто посещают хулиганы.

В это время в магазин ленивой походкой вошел Джоко Флинн.

– Сохрани и помилуй нас! – воскликнул он, в ужасе глядя на Торндайка. – Проклятый ублюдок, подлый убийца в шкуре дипломата! Ты выследил меня и здесь! Но теперь я не в твоем королевстве, Хэролд Элвуд!

Торндайк, он же Элвуд, смотрел на Джоко злыми глазами. И вдруг узнал его.

– Не обольщайся, Флинн. Ты и гроша ломаного не стоишь, чтобы из-за тебя ехать в эту дикую страну, – презрительно сказал Торндайк. – Я ловлю рыбку покрупнее. Я здесь по личному делу – из-за нее. – Торндайк небрежно ткнул изящной тростью в сторону Дженни.

Этого Габриель не мог стерпеть.

– Катись ко всем чертям, Элвуд, – он схватил мужчину за воротник, тряхнул его и отшвырнул в сторону с такой силой, что англичанин проехал на спине по гладкому мраморному полу через весь магазин и ударился о нижнюю ступеньку лестницы, на которой стоял О'Мелни в. окружении охраны магазина. Они изумленно уставились на распростертого у их ног Торндайка.

– Сэр, если вы управляющий, прикажите арестовать эту деревенщину! – прохрипел англичанин, когда ему помогли подняться и отряхнули пыль с его костюма. Он злобно стучал тростью с дорогим, как заметил О'Мелни, серебряным набалдашником. – И эту блондинку продавщицу тоже арестуйте. Она пыталась украсть у меня бумажник… Он напал на меня.

О'Мелни был согласен с Торндайком, но не успел ничего ему сказать. Раздался пронзительный свист, и в магазин ввалилась группа оборванцев. Они выкрикивали лозунги, написанные крупными буквами на плакатах, которые несли в руках.

«О'Мелни несправедлив к вдовам!»

«Верните Милли ее работу!»

«Не дайте сдать сирот миссис Морган в приют!»

– Эй, Гейб, как у нас получается? – спросил один из безработных обходчиков. – О, черт! – воскликнул он, благоговейно разглядывая кожаные изделия. – Ну, прямо как в королевском дворце, – потом очнулся и завопил истошно: – Верните Милли ее работу!

И тут в торговый зал величаво вплыла любимая всеми продавцами клиентка, миссис Вандерплогг. Она быстро осмотрелась, громко позвала мистера О'Мелни и осторожно опустилась на стул.

Услышав шум в зале, Эгги выскочила на лестницу и застыла на полдороге.

– Боже мой, наконец-то старая крыса попалась в свой собственный капкан, – она хлопнула себя по коленям и покатилась со смеху. – О'Мелни несправедлив к вдовам? О! Черт побери! О'Мелни несправедлив ко всем вокруг! – она выхватила плакат у одного из обходчиков, и он галантно взял ее под руку. Они торжественно прошли между прилавками торгового зала, скандируя лозунги. Дженни, обеспокоенная, но в то же время чрезвычайно довольная, смотрела на шумную компанию. Проходя мимо, Эгги подхватила ее под руку и потащила вслед за кричащей толпой. Крики стихли, когда через парадный ход в магазин ворвался наряд полиции. Полицейские в касках пронзительно свистели. Над головами людей взлетали дубинки. Габриель со своим отрядом железнодорожных обходчиков бросился к служебному ходу. Джеси, Джоко, Дженни и Эгги побежали за ними. Миссис Вандерплогг опомнилась от потрясения и, воодушевленная всеобщим стремлением к справедливости, бросилась вслед за пикетчиками.

– Обожаю скандалы. Мне никогда не нравилась эта дохлая рыба О'Мелни, – хихикнув, сказала она Дженни. – Посмотри, сколько людей собралось здесь! В толпе какой-то мужчина играет на скрипке.

На тротуаре перед магазином толпилась еще одна ватага путевых обходчиков. У них в руках были палки и совки для угля. Руководил этим войском Хорас Дейк. Среди них крутился Гьерд Зорн. Подстрекаемые им рабочие с руганью и угрозами стеной шли на Габриеля и его друзей, и когда они сошлись как две вражеские армии, началось дикое, яростное побоище. Со звоном разлетелась зеркальная витрина. Испуганно ржали лошади, слышались ругань и проклятия. А среди всего этого безумия Фред продолжал играть на скрипке. Он играл Бетховена, сонату «Аппассионата», аранжированную для скрипки.

Когда темп боя ускорился, он заиграл «Польку-Мазурку», в которой слышался быстрый перезвон колокольчиков. Закончил Фред медленной, плавной популярной песней о Нью-Йорке: «В городе, где всем на все наплевать». Драка прекратилась только тогда, когда полиция, – которой не на все было плевать, – разняла скандалистов. Некоторых мужчин, в том числе избитых Габриеля и Джоко, полицейские кареты увезли в тюрьму. Тех, кто сильно пострадал, – в санитарных каретах в госпиталь Беллевью.

* * *

– Хотя ваш отец и является совладельцем магазина, а ваша сестра – моя лучшая клиентка, вы, мистер Карвало, с этой минуты персона нон грата в нашем универмаге, – произнес О'Мелни. Он пытался держаться с достоинством, хотя кровь из разбитого носа капала на отвороты его пиджака. – Сию же минуту покиньте магазин. И заберите с собой мисс Ланган и мисс Сотелл. Они обе уволены. До свидания, сэр.

Вот так Дженни и Агата оказались в особняке Карвало на Пятой авеню. Джеси завез их домой, а сам отправился в тюрьму выручать друзей.

* * *

– Да, Джеси влюблен в тебя, – повторила Бейбет.

– Мне очень жаль, – Дженни покраснела. Лицо ее было печальным. – Но откуда ты знаешь?

– По его сдержанности. Любую другую понравившуюся ему женщину он бы, как обычно, уже попытался соблазнить. Они всегда ему уступают.

– Он мог бы добиться успехов у меня. Его бы это нисколько не затруднило, – заметила Эгги. – И этот черноглазый Габриель с изумительной фигурой тоже… Но я знаю, ему нравишься ты.

Дженни неопределенно пожала плечами.

– Любой привлекательный парень может получить у меня все, что хочет. – Агата тяжело вздохнула. – Даже блондины, – она уселась ногами на канапе, сбросив на каменный пол туфли. Откинувшись на спинку диванчика, Эгги с удовольствием пила горячий шоколад со взбитыми сливками и поглощала сахарное печенье, только что испеченное Эдвидж Грин. – Эта застекленная комната называется зимним садом? Очень мило, – болтала она. – Всю зиму здесь солнце и цветы. Не надо беспокоиться о тепле или пище, или о любви. Знаете, не представляю, что я теперь буду делать. Пожалуй, лучше скручивать сигары, чем до конца жизни видеть перед собой кислую физиономию О'Мелни.