Текст книги "Греховная связь"

– Весну не будем ждать, – ответил Сегер. – Осенью. У Клары было ощущение, что она слышит разговор откуда-то издалека.

Вскоре Сегер увел ее в другой угол комнаты и, убедившись, что их никто не слушает, сказал:

– Сегодня ты выглядишь соблазнительно. Впрочем, ты всегда так выглядишь. Мне хочется тебя съесть.

– Спасибо. Я волнуюсь, Сегер.

– Почему? Мы помолвлены, все правильно и прилично.

– Да, но все произошло так быстро. Разве тебя это не беспокоит? У тебя не холодеют ноги?

Он улыбнулся.

– Нет. Если и беспокоит что-то, то только желание поскорее назначить день свадьбы. Вот так я хочу тебя, моя дорогая. Жду не дождусь нашего медового месяца.

Взглянув на остальных присутствующих, он погладил пальцем за ее ухом, затем провел по щеке и опустил руку. Это было таким мимолетным и незаметным, что еще сильнее возбудило Клару.

Каким же умелым соблазнителем был он. От одного его прикосновения она таяла как воск.

Сделает ли он когда-нибудь то же самое с другой женщиной в другой гостиной? Будет ли это так же легко?

Нет. Она не должна думать о таких вещах. Он же сказал, что постарается не изменять ей. Он сказал, что хочет ее так, как никогда не хотел никакую другую женщину. Она должна довольствоваться этим и вступить в брак с приятными ожиданиями.

Клара отмела в сторону все эти глупые мысли.

– Признаюсь, я тоже очень жду нашего медового месяца.

– Тогда пусть свадьба будет в сентябре.

– Твоя мачеха предложила весну.

– Да, но она не думает о том, о чем думаю я.

Сдержав смех, Клара сказала:

– Я боюсь спрашивать.

– Хорошо, потому что это не выразить словами.

Они не спеша обошли комнату, остальные болтали и смеялись.

– Тогда в октябре? – спросил Сегер.

Клара подняла бровь.

– Со свадьбой не следует спешить. Надо многое продумать, например, цветы, музыку и еду.

– Если постараться, все можно решить за один день.

– Мое платье следует придумать и сшить. За один день этого не сделаешь.

– За хорошие деньги его можно сделать за неделю.

– За неделю! Ты хочешь, чтобы я надела что-нибудь простенькое и неоригинальное?

– Я хотел бы, чтобы ты совсем ничего не надевала, если бы мы могли оставаться наедине. Честно говоря, все эти свадебные хлопоты только ради посторонних. Меня никогда не интересовало, что думают другие люди, и, если бы ты согласилась, я бы женился на тебе завтра в садике за домом и в присутствии только необходимого количества свидетелей.

Она сделала глоток шампанского и поддразнила его:

– А, так ты боишься, что я передумаю? Он прижал руку к груди.

– Бог мой. Я не подумал об этом. Теперь, когда ты сказала это, полагаю, мне следует рассмотреть такую возможность. Как мне удастся сохранить твой интерес ко мне за зиму, такую ужасно длинную и холодную?

– А я думаю, вопрос в том, как, «сохранить твой интерес», – ответила Клара.

Он остановился и наклонился к ней.

– Это будет очень легко. Просто улыбайся, как сейчас, носи больше таких платьев и время от времени присылай мне неприличные письма.

Клара громко рассмеялась. Остальные замолкли и посмотрели на них, затем продолжили свои разговоры. Сегер с Кларой снова стали прохаживаться по комнате.

– Чего бы я ни отдал, чтобы сейчас оказаться наедине с тобой, – тихо сказал он. – Боюсь, приличное поведение по отношению к тебе прикончит меня.

– Мне бы этого не хотелось, милорд.

Он ответил горящим возбужденным взглядом.

– Тогда выходи за меня в сентябре.

– Ты очень настойчив.

– Когда я чего-то хочу, то да. В сентябре?

– Но сейчас июнь. Остается немного больше двух месяцев.

– Два месяца слишком долго. Давай объявим сегодня. Свадьба будет в сентябре. Я могу сразу же все приготовить для медового месяца. Ты хотела бы поехать в Италию? Или, может быть, в Америку? Выбирай, мы поедем в сентябре.

Клара недоверчиво покачала головой.

– Ты никогда не уступаешь?

– Нет, когда я чего-то хочу. Так ты согласна?

Его настойчивость забавляла и льстила ей, и она чувствовала приятное возбуждение. Не в силах устоять перед его обаятельным, умоляющим взглядом, она поставила пустой бокал на стол и хитро улыбнулась.

– Да.

– Превосходно. Теперь нам предстоит пережить целых два месяца, стараясь избежать еще одного скандала.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она с неожиданной тревогой.

– Ты же не думаешь, что я смогу прожить так долго, не целуя тебя? Я предполагаю, что не вынесу этой страшной мучительной пытки, и хочу сказать, пытки в буквальном смысле.

Клара снова рассмеялась и постучала по его груди кончиком закрытого веера.

– И что мы с этим будем делать?

Он дотронулся до того места на ее руке, остававшегося открытым между перчаткой и коротким кружевным рукавом. В Кларе мгновенно пробудилось желание, и она оглянулась, не смотрят ли на них.

Сегер наклонился и прошептал ей на ухо:

– Я по-прежнему знаю, как доставлять удовольствие, не причиняя вреда, и думаю, ты знаешь, как воспользоваться этим и получить удовольствие. Нам нужно только подходящее местечко.

Она не верила своим ушам.

– Ты пытаешься снова заманить меня среди ночи в карету, если не ошибаюсь?

– Если честно, я имел в виду нечто другое. Более удобное, но и более опасное. Как насчет завтрашней ночи?

Могла ли Клара притвориться, что ее не интересует эта отчаянная затея? Ни в коем случае.

Ее губы сложились в хитрую улыбку и, раскрыв веер, она помахала им перед своим липом.

– Хорошо. Я поддаюсь на твою уловку. Расскажи, прошу тебя, все подробно, я совсем заинтригована.

Наследующее утро Сегер проснулся, чувствуя прилив сил и голода. Его будущая жена оказалась смелой любительницей приключений, совсем не похожей на благовоспитанных вялых дебютанток, которых он встречал.

Он не сожалел о своем выборе. Ему была нужна именно такая жена, которой бы нравилось немного остроты в их браке. Или пока во время их помолвки. Он никогда бы не женился на тихой и робкой молодой женщине. Ему нужны были острые ощущения, и Клара, какой бы невинной она ни была, снова и снова доказывала ему, что вполне подходит ему. Она приняла его рискованное предложение – даже он считал его рискованным, – и сегодня ночью они должны были увидеться с ней наедине.

Несколько таких свиданий, и он, возможно, все-таки доживет до сентября.

Хотя будет сложно не лишить ее невинности полностью. Сможет ли он выдержать это? Он уже сорвал достаточно лепестков с цветка невинности.

Он полагал, что придется выдержать. Всегда есть опасность, что с ним что-нибудь может случиться – например, он мог попасть под омнибус. А он не хотел оставлять Клару одну в этом мире без мужа и, возможно, ожидающую его ребенка. Сначала он должен жениться.

Он просматривал газету, когда в комнату вошла Джиллиан. Под мышкой она несла большой тяжелый сверток из коричневой бумаги, который положила на стул рядом с собой.

– Доброе утро, Сегер, – сказала она своим тихим, звучавшим по-детски голоском и села за накрытый белой скатертью стол напротив него.

– Доброе утро, Джиллиан. Ты хорошо спала?

– Да, спасибо. – Она подождала, пока лакей не поставил перед ней тарелку, и затем взялась за вилку. – Вчера обед удался. Тебе понравился?

Он поднял глаза от газеты. Его кузина обычно за едой не задавала вопросов. Она была очень тихой и застенчивой и сейчас удивила его.

Сегер улыбнулся, сложил газету и отложил ее в сторону.

– Я получил удовольствие, а ты?

Обычно, говоря с ним или с кем-то другим, Джиллиан не смотрела собеседнику в глаза, но в это утро посмотрела. По крайней мере несколько раз, поверх тарелки.

Жаль, что она была так болезненно застенчива. Она не была непривлекательной девушкой, и ей надо было только чаще улыбаться и побольше говорить.

– Было восхитительно, – сказала она. – Должна заметить, мне очень понравилась Клара; Она очень милая.

– Я рад, что ты так считаешь.

Разговор прекратился на пару минут, пока Джиллиан ела свой завтрак. Сегер собирался снова взять газету, но не хотел быть грубым. Он пил не спеша кофе и смотрел в окно.

– Сентябрь – хорошее время для свадьбы, – сказала Джиллиан, к его удивлению, продолжая разговор. – А семья Клары приедет из Америки? Как я поняла, у нее есть еще одна сестра.

– Да, ее зовут Адель, и ей восемнадцать лет. Я уверен, она будет рада познакомиться с тобой. У нее это будет тоже первый сезон, как и у тебя.

– Интересно, а как проводят сезон в Нью-Йорке? – спросила Джиллиан. – Америка, как кажется, интересное место. Я бы хотела когда-нибудь съездить туда.

– Может быть, съездишь.

Она улыбнулась ему, но он не увидел радости в ее глазах. За всю ее жизнь он никогда не видел, чтобы у нее, как у Клары, сияли глаза. А он знал ее еще ребенком, когда они с матерью приехали из Шотландии в Лондон, чтобы присутствовать на свадьбе Куинтины с отцом Сегера. Сегеру тогда было семь лет.

Неожиданно Сегер вспомнил тот день два года назад, когда они хоронили мать Джиллиан. Всю похоронную службу Джиллиан тихо проплакала. Сегер сидел в ряду напротив нее и видел, как она непрестанно вытирает под черной вуалью бегущие по щекам слезы, но она не издала ни звука.

Она, как и он, была единственным ребенком, с той лишь разницей, что была очень близка со своей матерью. Куинтина объяснила необычную их близость, когда получила телеграмму о смерти сестры. Сегер восхищался этими отношениями, осознавая, что не сможет понять, что чувствует человек, выросший в доме, где он не одинок. Сегер тоже тогда оплакивал эту потерю.

«Должно быть, Джиллиан сейчас очень одинока», – думал он с сочувствием.

Джиллиан закончила завтрак и положила вилку. Затем взяла большой принесенный ею сверток.

– У меня для тебя кое-что есть, Сегер. Это подарок к твоей помолвке.

Она обошла стол и протянула сверток ему. Он удивился:

– Надо же. Спасибо.

Джиллиан села на место, которое обычно занимала Куинтина.

Сегер воспользовался столовым ножом и разрезал бечевку. Развернув сверток, он воскликнул:

– Атлас! И какой хороший. Прекрасный подарок, Джиллиан. Откуда ты знаешь, что мне нравятся карты?

– Я заметила, что ты читаешь много книг о путешествиях, а атлас у тебя очень старый. А это новый и более подробный.

Сегер перелистал его.

– И правда, он великолепный. Еще раз спасибо. – Он улыбнулся и потрепал ее по руке. – Я буду беречь его.

Сегер увидел, как от комплимента оживились ее глаза, и был рад вспыхнувшей в них искре.

Глава 13

«Дорогая Клара.

Мама твердо решила, что в следующем году я должна пойти по твоим стопам. Она наняла в качестве моей новой гувернантки англичанку. Миссис Уодсуэрт помогает мне вникнуть во все тонкости аристократического этикета. Вот сегодня я узнала, что если я нечаянно разобью вазу или хрустальный бокал в доме благородной женщины, то нив коем случае я не должна предлагать заплатить за него. Это выглядело бы очень плохо. Так что имей это в виду, если окажешься такой неловкой, дорогая сестра…

С любовью, Адель».

Около трех часов ночи Клара тихонько, на цыпочках, спустилась вниз, чтобы, как они договорились с Сегером, открыть дверь, ту самую, через которую она той ночью выбралась из дома на их свидание в карете.

Однако сегодня она не выйдет из дома. Это он придет к ней. Всего лишь на час.

Она знала, что это безрассудство, но не могла устоять перед искушением провести время наедине с ним, в темноте своей комнаты, касаясь его тела, вдыхая его запах и целуя его.

Она старалась не очень стыдиться того, что ей хотелось сделать. Ведь они были помолвлены. Другое дело, если бы она делала это с чужим мужчиной. А Сегер собирался жениться на ней.

Они были просто вынуждены что-то сделать, чтобы пережить следующую пару месяцев, ибо их отношения основывались исключительно на страсти. Похоть делала их положение вдалеке друг от друга невыносимым. По крайней мере для Клары.

Кроме того, уже пора бы начать строить другое основание для этих отношений, которое, как она надеялась, перейдет во что-то еще.

Возможно, это была ее главная цель, почему она и не могла не удовлетворять его потребностей, которые на данный момент были чисто физическими.

Готовясь к этой встрече, она подробно объяснила ему, как найти дорогу в темном доме и где находится ее комната. Она сказана, что оставит дверь приоткрытой и зажжет свечу. Она предупредила, какие ступени и доски скрипят и какие двери обычно остаются открытыми. Слава Богу, в Уэнтуэрт-Хаусе не держали собак, которые могли бы залаять, поднять шум, поэтому Сегер спокойно мог добраться до ее комнаты.

Клара с только что расчесанными волосами сидела на кровати поверх покрывал, расстегнув ворот ночной рубашки, с таким чувством, как будто ожидала, что в ее комнату ворвется поезд и промчится по ее кровати.

С бьющимся сердцем и напряженными чувствами она прислушивалась к малейшему звуку, доносившемуся из-за двери. От напряженного ожидания у нее кружилась голова.

Внизу в холле часы пробили три раза, затем прошло еще несколько медленно тянувшихся минут. Клара, беспокоясь, сумел ли Сегер благополучно незамеченным войти в дом, соскользнула с кровати и, подкравшись к двери, выглянула в холл.

Не мог же он забыть, никак не мог, растерянно думала она, ей было страшно подумать, что он не горит желанием, как она, провести один короткий час с ней наедине. Может, все его комплименты были привычной лестью? Может, это его талант – заставлять женщину чувствовать себя привлекательной и сексуальной. Может быть, он так уже делал, пробирался среди ночи в спальни дам, и очень часто, и для него это было не важнее, чем прогулка по парку. Просто пренебрежение к другим. И еще он мог проспать. Он мог быть на каком-то празднестве и потерять счет времени.

Неожиданно она поняла, как глупо было думать, что и он мог с таким желанием и нетерпением ждать этого свидания, как ждала она, думая о нем все прошедшие двадцать четыре часа. Для него в этом свидании не было ничего нового.

Но вдруг без всякого предупреждения он пришел. Он словно призрак возник в дверях ее комнаты.

Она ничего не слышала, ни скрипа пола, ни шагов на лестнице. Прежде чем она поняла, что он не забыл ее, он тихо закрыл за собой дверь и уже целовал ее горячими влажными губами.

– Мне удалось пробраться сюда, – прошептал он. – Будем надеяться, что у вашей горничной крепкий сон и никто нам не помешает.

Клара мысленно представила, как им кто-то мешает, и содрогнулась.

А что именно они делали бы, с острым любопытством подумала она, представляя самые разнообразные интересные занятия.

Давая ей отдышаться, Сегер на минуту отошел, чтобы запереть дверь. Вернувшись, он заключил ее в объятия и повел к постели.

Уложив ее на постель, он немного постоял, глядя на нее сверху вниз, затем снял сюртук и жилет и стянул сапоги.

Не прошло и нескольких секунд, как он уже лежал рядом с ней и, опершись на локоть, водил пальцем по ее коже от расстегнутого ворота сорочки до ложбинки между грудями.

– Не смогу ли я уговорить тебя позволить мне провести здесь два часа? – шепотом спросил он.

– Через несколько минут ты уже сможешь убедить меня в чем угодно, Сегер, поэтому прямо сейчас, пока я еще соображаю, дай мне слово. Один час, и ты должен будешь уйти. Мы и так очень рискуем.

Он кивнул и, игриво не спуская глаз с ее лица, расстегнул еще одну пуговку на ее сорочке. Он дотронулся теплой рукой до ее груди и начал нежно ласкать ее.

– Я только и делаю, что даю тебе обещания, – сказал он и прижался губами к ее губам.

– Разве мы не поговорим сегодня? – шепотом спросила Клара, когда Сегер задрал выше талии ее ночную сорочку.

Улыбнувшись, он покачал головой.

– Мы сможем поговорить на следующей ассамблее, или ты можешь написать мне письмо. Но это… – Он заставил ее приподняться и через голову стащил с нее рубашку. – Этим нельзя наслаждаться на людях, а поскольку у нас есть только один час…

Неожиданно Клара увидела свою наготу.

Она представить себе не могла, что пары занимаются этим при ярком свете. Она-то думала, что все произойдет в глубокой темноте, под одеялом и с закрытыми глазами. И более того, она не могла себе представить, что будет делать эти бесстыдные вещи в доме своей сестры, когда все будут спать. Опасность придавала остроты всем ощущениям.

– Как ты хороша, – прошептал Сегер. – Прости меня, если я не стану тратить впустую ни одной секунды.

Он припал губами к ее груди и с жадностью принялся ласкать ее горячим языком.

Клара изгибалась, стараясь сдержать страстный стон. Ей пришлось бы очень постараться, чтобы заставить себя сдерживаться в последующий восхитительный час.

Сегер не отрывался от ее груди до тех пор, пока она не начала задыхаться от страсти. Вскоре язык проник в ее рот, и пытка наслаждением продолжалась.

Клара лежала под Сегером совсем голая, и это ее невероятно возбуждало. Она словно унеслась куда-то за пределы реальности. Ухватившись за галстук Сегера, Клара дернула его, затем села и стащила с него рубашку. Теперь она и сама могла гладить его великолепную мускулистую грудь.

– Снимай все, – прошептала она: – Давай оба будем голыми.

Она заметила сомнение, мелькнувшее в его глазах. Он взял ее за обе руки и сжал их. В его хрипловатом голосе были нежность и предостережение.

– Это может оказаться опасным.

Клара замерла, не понимая, что он имеет в виду.

– Я не хочу доставлять тебе неприятности. Я только хочу полежать с тобой голой. Можем мы это сделать?

Сегер заколебался, затем улыбнулся и отпустил ее руки.

– В этом не может быть ничего неприятного, Клара, даже если это погубит меня.

Он снял с себя рубашку.

Спустя минуту Сегер лежал на Кларе, целуя ее, поглаживая бедра теплыми нежными руками и снова лаская языком ее набухшие соски. Ощущение прикосновения его кожи, такой горячей и влажной, к ее груди заставляло Клару дрожать от восторга. Она обхватила его бедра ногами.

Он все еще был в брюках, и Клара подозревала, что будет очень трудно убедить его снять их. Брюки были последней линией их защиты.

Но ее тело требовало большего, хотя чего именно, Клара не знала. Ей предстояло еще так много узнать, но она помнила, что Сегер делал с ней в прошлый раз, и ожидала, что это повторится снова. Когда он, обняв ее за талию и прижав к себе, стал ласкать ее обнаженные ягодицы, сладкая боль начала пульсировать внизу живота.

– О, Сегер, я люблю, как ты прикасаешься ко мне. Я хочу большего.

– Значит, ты большее и получишь.

Он продвигается вниз по ее животу, целуя пупок и умелыми пальцами поглаживая и осторожно пощипывая и сжимая ее груди. Клара раздвинула бедра и, запустив пальцы в его волосы, не могла сдержать непроизвольные движения своих бедер.

Вскоре ей захотелось почувствовать его голову между своих бедер. Боже, как она жаждала этого острого сладостного ощущения, которое он доставлял ей тогда, в карете, целуя это самое запретное и чувственное место!

Наконец она почувствовала осторожное прикосновение его языка к мягкому центру ее желания, и у нее перехватило дыхание. Он исследовал каждую складочку ее тела. Как-то сами собой еще шире раздвинулись ее бедра и согнулись колени. Клара прижимала к себе голову Сегера, все больше открываясь перед ним.

Она словно возносится на небо от наслаждения, подумала Клара, закрывая глаза и выгибая спину. Сегер, пряча лицо между ее ног, ласкал ее, доводя до экстаза. Достаточно было слышать и чувствовать его дыхание. Казалось, он был способен делать это до бесконечности.

– Ты получаешь от этого удовольствие? – только и смогла она спросить. – Или это удовольствие только для меня?

Сегер остановился лишь на секунду, чтобы ответить:

– Я получаю огромное удовольствие.

И с еще большим старанием продолжил свои ласки.

Прижимая к себе его голову и обхватив ногами плечи, она чувствовала приближение волны, несущей на своем гребне пик страсти. Клара пыталась отдалить его, ибо было еще рано. Сегер только что добрался до нужного места. И ей хотелось еще немного продлить удовольствие.

– Подожди, – шепнула она, – иди сюда.

Он уступил ей, когда она притянула его к себе, и он оказался снова лежащим на ней. Она целовала его, ощущая запах своего собственного женского возбуждения и окончательно теряя власть над собой.

– Пожалуйста, сними их, – попросила она, стягивая с него брюки. – Я только хочу почувствовать, как ты прикасаешься ко мне. Мы не могли бы сделать то, что прошлый раз, но ты будешь сверху?

– Дорогая, если я окажусь сверху, ситуация наверняка выйдет из-под контроля.

Однако Сегер чувствовал, что его сопротивление слабеет под влиянием эротической силы ее просьбы и терзающей боли в паху. Куда-то исчезла та сила воли, бывшая всегда его надежной защитой. Эта самая сила воли, которая охраняла его от амбициозных дебютанток или одиноких жен распутных мужей. Он сумел прожить восемь беззаботных лет, не омраченных нежелательной беременностью.

Но сейчас, в эту ночь, ему неожиданно захотелось рискнуть. Последствия не имели значения. Он хотел эту девушку, ведь она станет его будущей женой. Неужели он не мог расслабиться хотя бы на этот раз? Видит Бог, он заслужил это. Неужели он не может начать их свадебное путешествие прямо сейчас? Зачем ждать свидетельство о браке и другие бумаги? Они чистая формальность. Даже если она забеременеет, они просто объяснят, что ребенок родился раньше времени. Это часто случается, не так ли?

Господи, он искал себе оправданий!

Он бы сказал все, что угодно, лишь бы оправдать свое желание оказаться в постели Клары, и готов, забыв обо всем, излить в нее свое семя.

Клара, восхитительная в своем порыве, начала стаскивать с него брюки. Сегер ухватил ее за руку.

– Что ты делаешь, дорогая? Мы ступаем на скользкую дорожку.

– Мне все равно, – сказала она. – Я хочу тебя, Сегер. Мы помолвлены. Так почему нет? Я слышала, что в первый раз это больно. Почему не покончить с этим сейчас, тогда во время медового месяца мне нечего было бы бояться или о чем-то беспокоиться. Сейчас подходящее время, я это чувствую. Давай же сделаем это.

Она просила его, все сильнее прижимаясь к нему бедрами. Боже. Боже!

– Я не железный, – прошептал Сегер, когда она напористо поцеловала его. – Хорошо.

– Пожалуйста, – настойчиво прошептала Клара ему на ухо, ее горячее дыхание еще больше возбуждало его.

Казалось, постель закачалась под ним.

Вот оно.

Сегер был в панике, что совершенно было несвойственно ему. Он, как похотливый школьник, неуклюже дергая ногами, спустил брюки и белье до лодыжек и сбросил их.

Сколько прошло времени, подумал Сегер, – четверть часа? Пусть даже больше. Через секунду он снова, уже голый, лежал на Кларе, вжимая возбужденный член в ее мягкое горячее лоно.

– Ты уверена? – спросил он в последний раз, втайне желая, чтобы она не передумала.

К счастью, Клара кивнула и укусила его за мочку уха, втянув его тем самым в водоворот наслаждений, и вскоре Сегер достиг состояния, из которого не было возврата.

Все его тело сотрясалось от возбуждения, когда набухшая головка члена осторожно входила в темное святилище Клары. С каждым движением на него волна за волной накатывало искушение. Он страстно поцеловал ее, его язык буквально ворвался в ее рот и был с таким же восторгом встречен там. Обхватив ногами его ягодицы, Клара притягивала его к себе, а ее ногти впивались в его кожу.

Боль в паху все усиливалась. Поколебавшись лишь одну последнюю секунду, Сегер с силой вошел в Клару, но только наполовину, чтобы не причинить сильную боль.

Клара всхлипнула, сдерживая крик боли. Сегер понимал, что она опасалась разбудить людей в доме, и мысль, что он причинил ей боль, заставила его остановиться.

Он поцеловал ее и прошептал:

– Прости меня.

Она, крепко держа его плечи, с силой сжала бедрами его член.

– Не надо. Я хотела этого.

Опершись на локоть и обняв ее другой рукой, он поднял голову и в мерцающем свете свечи пристально посмотрел ей в лицо. Еще никогда он не встречал такое прелестное создание необыкновенной красоты. У него защемило сердце.

Клара погладила его по щеке, затем закрыла глаза и глубоко вздохнула. Единственная слезинка скатилась по ее щеке, и, увидев ее, Сегер почувствовал, как его сердце пронзила боль.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Да, – кивнула Клара, – но это не то, что ты думаешь. Мне приятно, Сегер. – И она немного сжала бедра, ощущая твердость его члена.

Чувствуя нарастающее желание в паху, Сегер вышел из туманною забытья и на мгновение остановился при мысли, что всего лишь второй раз за всю свою жизнь он лишает женщину невинности. После того первого раза прошло двенадцать лет, и он никогда не вспоминал об этом. В эту же ночь он чувствовал себя почти девственником.

Припав к губам Клары, упиваясь ощущением ее губ и языка, Сегер решительно погрузился целиком в ее мягкую горячую глубину. Клара снова застонала и вцепилась в его плечи. Сегер почувствовал, как напряглись ее мышцы и через секунду расслабились. Он старался не причинять ей боли, но ему необходимо было ублаготворить то острое возбуждение, во власти которого он находился.

Клара еще больше раздвинула ноги и задвигала бедрами, подхватывая ритм его движений. Так они находили гармонию, стремясь к удовлетворению их общей страсти, которую они испытывали стой первой ночи, когда поцеловались под лестницей.

С тех пор они зашли очень далеко. Теперь Клара принадлежала Сегеру. Навсегда. Она станет его женой, и он будет заниматься с ней любовью всю оставшуюся жизнь. Ему хотелось уже сейчас начать эту жизнь. Он не хотел ждать два месяца, но так происходит со всеми, как полагал Сегер.

Вдруг оглушительная волна наслаждения накатила на него, и он почувствовал непреодолимое желание, заставлявшее его спешить. А Клара впивалась ногтями в его спину, охватывала его все сильнее ногами, пока бессильно не уронила голову на подушку.

Он ощущал ее оргазм, видел на ее лице удовлетворенность, и это возносило его на его собственное седьмое небо, где он, дрожа от нетерпения, испытал истинный экстаз.

И тогда он услышал, как где-то в доме часы пробили четыре раза. Сегер в полном изнеможении упал на Клару. Но она еще крепче обхватила его ногами.

– Ты никуда не уйдешь, – прошептала она.

– Но ты заставила меня дать обещание, – ответил он, по-прежнему оставаясь в этом тесном влажном раю ее женственности.

– На этот раз, думаю, ты можешь его нарушить.

– Только один раз, как я понимаю?

– Да, если только мы опять не окажемся в такой же ситуации. В таком случае, надеюсь, ты сделаешь все, что я попрошу. – Ее голос затих.

Сегер целовал ее щеки, нос и чувствовал, как его уносит бурный поток любви.

Клара сказала, что не имела представления о том, как это будет, но на самом деле это он был изумлен больше, чем можно было вообразить. Он только что занимался любовью с девственницей – девственницей, которой он уже сделал предложение, – и он был рад. Полностью удовлетворен. Все было в согласии с законами мира, кроме того, что он должен будет очень скоро встать с этой постели и уйти, оставив ее.

Он по-хозяйски оглядел ее лицо, затем осторожно скатился с нее.

Он уже больше чем привык к такой процедуре – слезть с леди, надеть брюки и поспешно скрыться, – но в эту ночь это казалось неправильным и обидным, такая реакция была совершенно незнакома ему. Он уже чувствовал себя как дома, и ему не надо было уходить.

Дома. А это был даже не его дом, черт побери, и если кто-нибудь застанет его здесь, грозный герцог Уэнтуэрт сделает из него котлету.

Но все равно Сегер чувствовал себя как дома. Он зашел дальше, чем предполагал.

Клара повернулась и щекой прижалась к его груди.

– Это было чудесно, Сегер.

– А тебе было не больно? – тихо спросил он.

– Больно было только одну минуту, затем ты задвигался внутри меня… Наверное, от этого боль и прошла. – Она положила подбородок на руки, лежавшие на его груди. – Когда мы снова сможем заняться этим?

Сегер не сдержал веселую ухмылку.

– Чем скорее, тем лучше, надеюсь. Давай не будем ждать до сентября.

– А ты думаешь когда?

Он поднял брови.

– Было бы хорошо завтра.

– Завтра было бы хорошо, но завтра приезжает моя мать.

– Тогда не будем ждать сентября и поженимся. Как насчет следующей недели, по особому разрешению?

– Но вся моя семья должна присутствовать.

– Они смогут приехать сюда в течение недели. Клара посмотрела на него с задумчивым видом.

– Твоя мачеха составляет планы на сентябрь.

Он погладил ее по щеке.

– Планы можно изменить. У нас нет причины ждать. Честно говоря, ждать опасно, потому что я не смогу оставаться в стороне от тебя, а мы и так долго испытываем судьбу. В конце концов нас поймают, и кроме этого мы сойдем с ума. Во всяком случае, я сойду.

– Я тоже.

Он подложил руку под ее щеку.

– Тогда выходи за меня через неделю. Избавь меня от мучений.

– Пойдут разговоры.

– Ты же знаешь, меня такие вещи не волнуют.

Клара села в постели.

– Почему ты все время так настойчив? Никогда не даешь мне сказать «нет».

Он поднес к губам палец, напоминая, что надо говорить тише.

– Я не хочу, чтобы ты говорила «нет». Я хочу, чтобы ты говорила «да».

– Я уже сказала «да». До сих пор все говорю «да». Но всему есть предел. Он нахмурился.

– Но почему предел? Почему надо отказывать самим себе? Почему мы не можем просто взять то, что хотим?

В свете свечи он увидел, как изменилось ее лицо. Из голоса исчезли игривые нотки.

– Ты привык так делать, не так ли?

– Что ты имеешь в виду?

– Брать то, что тебе нужно, не задумываясь о последствиях или запретах, существующих в обществе. Неужели все сводится к удовольствиям и удовлетворению твоих потребностей? И это все, чего ты хочешь?

– Клара, – прошептал он, когда она села. – Не надо.

Она возмущенно продолжала говорить, словно не слыша его:

– Неужели ты не можешь хотя бы на этот раз смириться с общепринятыми обычаями и вытерпеть помолвку как полагается?

Она взяла свою ночную сорочку, натянула ее на себя и подошла к окну. Перед задернутыми занавесями она остановилась.

Сегер провел рукой по ее волосам.

– Что-то подсказывает мне, что это больше, чем просто вопрос.

Это выглядело так, будто она хотела заставить его подождать, чтобы их помолвка стала испытанием его силы воли устоять перед искушением.

Клара только пожала плечами.

Сегер стоял позади нее, чувствуя, что их разделяет лишь тонкая ткань сорочки. Он попытался заглушить желание схватить Клару в свои объятия, положить на кровать и снова повторить то, что они пережили всего несколько минут назад.

– Я не заслуживаю таких слов, Клара, – прошептал он. – Я никогда не брал у тебя того, что мне хотелось, когда мне предоставлялась такая возможность. Даже сегодня я бы поступил так же, если бы ты не была настойчива.

Поразительно, как они вообще могли обсуждать это. Любая из его прежних любовниц была бы в шоке, увидев, как он оправдывается перед Кларой. Это было огромной уступкой, и он хотел, чтобы она поняла это.

Клара закрыла лицо руками.

– Может, тебе лучше уйти.