Текст книги "Полуночный Ангел"

Глава 15

Слуг в Уиндхейвене следовало предупредить о приезде виконта, поэтому Пирпонт и Реджи оправились раньше, чтобы успеть сделать все необходимые приготовления. Реджи следовало зарезервировать место в единственной гостинице неподалеку от Уиндхейвена для Лидии и ее небольшой свиты. Колетт должна была приехать туда на следующее утро и доставить багаж: хозяйки. Пирпонт связался с местным констеблем и договорился, что тот встретит виконта и графиню на подъезде к Тремейн-Уэй завтра ранним утром. Все было организовано наилучшим образом. Они постараются не спугнуть Добсона, которого Хью надеялся застать врасплох.

Поездка на поезде по железной дороге из Лондона прошла без происшествий. На станции их встретила карета. Всю дорогу Лидия была необычайно молчалива. Однако когда карета резко свернула вправо, на дорогу, ведущую в Уиндхейвен, она испуганно взглянула на Хью:

– Что это? Куда мы едем?

– В гостиницу – но несколько позже. Всему свое время. У нас не было ни крошки во рту с тех самых пор, как мы покинули город. Ты, должно быть, умираешь от голода. Мы поужинаем в Уиндхейвене. Пирпонт распорядился, чтобы кухарка сервировала ужин для двоих в небольшой столовой.

– Но я еще не готова вернуться туда!

– Ты никогда не будешь к этому готова, Лидия. Это как при падении с лошади. Тебе надо пересилить себя и снова сесть в седло, иначе страх никогда не позволит тебе даже близко подойти к лошади.

– Я не боюсь, – возразила Лидия и упрямо вздернула подбородок. – Просто не хочу туда ехать.

– Ты изменилась. То, что тебя когда-то окружало, ты сможешь увидеть совсем другими глазами. И к тому же я очень сомневаюсь, что тебя кто-нибудь узнает. Помни, ты теперь графиня Боумонт. Как ты и сказала мне, Адди Паркер умерла.

Хью не оставил ей выбора. Карета уже завернула на подъездную аллею.

– Ты знал, что сумеешь меня уговорить. Ты отлично понимал, что я не захочу пасовать перед трудностями? – с укором сказала Лидия.

– Верно, – с грустной улыбкой согласился он. – Я слишком хорошо тебя знаю.

– Ну что ж. Я согласна, мы поужинаем, а потом я уеду в гостиницу. Оставаться в Уиндхейвене надолго у меня нет ни малейшего желания.

Когда, опираясь на руку Хью, Лидия спустилась по откидным ступенькам кареты, она на несколько мгновений замерла на месте. Окна внушительного особняка, выстроенного в георгианском стиле, были залиты светом. Экономка и дворецкий уже встречали гостей у парадной двери.

Лидия вдохнула полной грудью прохладный весенний воздух, чтобы успокоиться и обрести способность мыслить разумно. Узнают ли ее слуги? И если узнают, то как отнесутся к ее приезду? Хью ободряюще коснулся ее плеча.

– В прошлом году отец нанял новую экономку.

– Вот как? – Лидия не была уверена, что смогла бы сейчас встретиться лицом к лицу со старой миссис Бертам, которая слишком откровенно радовалась, когда Адди выгнали из хозяйского дома. – Отлично.

– И юный мистер Харкер сменил старого мистера Харкера – теперь уже он служит дворецким. В доме практически все люди новые.

Лидия знала, что это не совсем так. Многие слуги оставались в услужении у одной семьи из поколения в поколение. Но она должна помнить: то, что думают о ней другие, не имеет для нее никакого значения. Она здесь с единственной целью – найти Софи – и вовсе не намерена пытаться что-то доказывать этим людям.

– Хорошо, – проговорила наконец она. Взгляд Хью, в котором читалась искренняя забота о ней, согрел Лидию. – Я готова.

Слуги приветствовали их, и леди Боумонт кивком отвечала на многочисленные поклоны и приседания в почтительном реверансе. Будучи хорошо вымуштрованными, слуги не отваживались в упор разглядывать гостей. Никто, похоже, не узнал Лидию, как и предполагал Хью, и она наконец могла расслабиться и почувствовать себя вдовствующей графиней. И ей даже не пришлось для этого притворяться! Теперь Лидия была богатой вдовой, представительницей высшего сословия. Она могла оставить в прошлом все, что с ней было раньше, и принять себя такой, какой она стала теперь.

– Когда возвращается твой отец? – спросила Лидия, направляясь с Хью по широкой центральной лестнице в небольшую уютную столовую.

– В ближайшие дни он не приедет, так как я сказал ему, что намерен побывать здесь. А видеться со мной чаще, чем это необходимо, он большого желания не испытывает.

Лидия облегченно вздохнула.

– А знаешь, я и в самом деле умираю от голода!

На ужин им было подано великолепно приготовленное блюдо из лосося, сваренного на пару с укропом, молодого картофеля и свежего шпината. А после сияющая от радости видеть хозяина кухарка торжественно внесла десерт: русскую шарлотку и ароматный кофе с густой пеной взбитых сливок.

Лидия отхлебнула кофе. Этот напиток оказался сейчас очень кстати, поскольку она чувствовала, что ей просто необходимо взбодриться. Как только ужин подошел к концу, Лидия попросила Хью отдать необходимые распоряжения насчет ее отъезда.

– Я сделала то, что ты хотел, – взглянула в глаза своим страхам. А теперь мне пора уезжать, – сказала она.

Хью распорядился, чтобы для Лидии подготовили экипаж, который доставил ее в гостиницу, оказавшуюся вполне уютной, а главное – опрятной. В комнатах, где расположилась Лидия, было лишь самое необходимое, никаких излишеств. После дневных треволнений, отнявших у нее немало как физических, так и моральных сил, Лидия решила прилечь и немного вздремнуть перед тем, что ждало ее впереди. Она опустилась на жесткую, но удобную кровать и сразу почувствовала, как в ее душе воцарился покой. Хью был прав, уговорив ее заехать в дом, на протяжении нескольких веков принадлежащий его семье. За последние пять лет Лидия не раз представляла себе, как вернется в то место, где когда-то разбились в прах все ее мечты. То ей казалось, что разъяренные слуги с гневными криками гонят ее прочь; а иногда она воображала, как, выйдя замуж за Хью после смерти старого графа, распустит всю прислугу и наберет новую. В реальности же все оказалось куда менее драматично. Теперь она, спокойная и уверенная в себе, сможет встретиться с Тревором Добсоном.

Особняк в Тремейн-Уэй был выстроен в елизаветинском стиле. Невероятно огромный и обветшавший, хотя и не лишенный очарования, он явно хранил немало преданий.

Особняк стоял в конце длинной извилистой подъездной аллеи, так что от входа его не было видно. Пройдя через каменные ворота, Лидия и Хью не сразу заметили скрытое в тени деревьев внушительное строение.

Хью немного нервничал и потому не обращал внимания на окружавшие его красоты. Он очень надеялся, что Добсон соблаговолит встретиться с ними и их взаимное неприятие не перерастет в грубую потасовку.

– А вот и констебль нас дожидается, – сказал Хью, когда дорожка завернула вокруг клумбы с пышно разросшимся ясменником и аккуратно подстриженными кустами самшита.

– Ты полагаешь, что Добсон так легко позволит себя арестовать? Что-то я сомневаюсь в этом. Да и констебль кажется мне слишком мягкотелым, чтобы убедить Добсона сдаться.

– Я и не хочу, чтобы Добсон сдавался властям. Мне нужно только, чтобы он сказал, где держит Софи. Констебля же я позвал не для того, чтобы он уговаривал Добсона сдаться или защищал нас, хотя защита нам может оказаться очень даже кстати. Он больше нужен мне как свидетель. Мы с тобой слишком хорошо знаем, насколько важно участие третьей стороны для того, чтобы наши утверждения потом не оказались голословными.

Он пристально посмотрел на Лидию. Конечно же, она поняла, что Хью говорит о пещере, которую потом он так и не смог найти, и даже их уверенность в том, что они все видели своими собственными глазами, не позволила им убедить в своей правоте других.

– Позволь представить тебе мистера Барнабаса, – сказал Хью, когда они обогнули клумбу.

Лидия приветливо кивнула констеблю. На его лице весьма заметно выделялся большой красный нос картошкой, улыбчивые глаза выдавали в нем человека доброго. От констебля пахло лошадьми и сеном. Хью известил его о причине их визита к Тревору Добсону и попросил быть просто наблюдателем, по возможности стараться запоминать то, что покажется ему странным, и не вмешиваться без крайней необходимости.

Констебль Барнабас явно благоговел перед Хью, и вовсе не потому, что тот был человеком известным. Хью являлся наследником высокородного аристократа, самого знатного и влиятельного в графстве, и его предки определяли на протяжении многих веков жизнь предков Барнабаса. Почитание было впитано констеблем, что называется, с молоком матери.

– Да, хорошо, сэр, очень хорошо, – сказал констебль, кивая. – Для меня огромная честь быть полезным вам. Хотя, конечно, я очень удивлен. Вот бы никогда не подумал, что сэр Тревор может быть замешан в каких-то грязных делишках. Он же вроде как джентльмен порядочный. Хотя, конечно, вам виднее, сэр. Вам лучше знать, что он за птица.

– Несомненно, – коротко ответил виконт, а констебль подобострастно улыбнулся.

Хью бросил на Лидию многозначительный взгляд. «Ты была права, – словно говорил он. – Эта старая развалина и муху не способна спасти из паучьей паутины».

Хью стукнул три раза медным дверным молотком, и вскоре дверь им открыла пожилая женщина в пышном чепце. Хью бросил взгляд на связку ключей на ее поясе.

– Здравствуйте, – сказал он, приподняв шляпу и улыбаясь. – Вы, как я понимаю, домоправительница.

– Да, сэр, дворецкий уехал по делам на целый день. Могу я вам чем-то помочь?

– Мы бы хотели увидеться с сэром Тревором. Я виконт Монтгомери. Это леди Боумонт, и еще с нами приехал мистер Барнабас.

Женщина кивнула констеблю. Здешние жители, как правило, знали друг друга в лицо.

– Проходите, сэр, и вы, мадам, и вы входите, мистер Барнабас. Я домоправительница сэра Тревора. Меня зовут миссис О'Лири.

Они оказались в просторном холле.

– Проходите в гостиную, – пригласила их миссис О'Лири. – Сэр Тревор ждал вас.

Хью переглянулся с Лидией.

– Почему-то у меня такое ощущение, что нас там ждет западня, – тихо заметил он.

Они проследовали в довольно уютную, хотя и старомодную гостиную, потолок которой был украшен лепниной и отделан перекрытиями из черных деревянных балок. Взгляд Хью привлек большой портрет, висящий над массивным незажженным камином. На картине был изображен мужчина в темном камзоле, какие носили аристократы в эпоху Возрождения, украшенном пышным кружевным воротником. Вид у него был гордый и полный сознания собственного достоинства.

– Кто это? – пробормотал Хью едва слышно, спрашивая скорее самого себя, однако домоправительница сочла необходимым ответить ему:

– На портрете? Это один из предков сэра Тревора. Его мать, если помните, рано овдовела. Сэр Тревор бережно хранит все те немногие вещи, которые тем или иным образом связаны с его отцом.

Хью подавил издевательский смешок. Мать Добсона скорее всего приобрела этот портрет на каком-нибудь аукционе, чтобы создать видимость наличия отца в жизни ребенка.

– Ясно, – хмыкнул Хью. Он жестом предложил Лидии расположиться в большом удобном кресле, а сам остался стоять. Мистер Барнабас рассеянно разглядывал содержимое книжных шкафов. – Скажите, миссис О'Лири, а сэр Тревор намерен встретиться со мной прямо сейчас?

– Ох нет, сэр, – поспешно возразила немолодая женщина и залилась ярким румянцем. – Хозяин уехал на несколько дней. Однако он оставил письмо для вас. Оно лежит в столе. Сэр Тревор велел мне отдать его вам, как только вы сюда приедете.

Хью почувствовал разочарование. Неужели он вот так легко позволил провести себя? Он-то считал, что явился сюда, движимый собственным желанием, а выходило, что он оказался просто бесправной пешкой в чужой, причем прекрасно спланированной игре.

Миссис О'Лири извлекла из ящика письменного стола и протянула Хью запечатанный конверт.

– Мне очень жаль, что хозяина сейчас нет, и он не может встретиться с вами. – Домоправительница присела в реверансе и поспешила выйти из гостиной.

Все внимание Хью было занято конвертом. Тщательно изучив надпись на нем и печать, которой тот был заклеен, Хью вскрыл конверт и прочитал послание, оставленное ему Добсоном.

Мой дорогой виконт Монтгомери.

Что же так задержало вас? Я полагал, что после того, как вы посетили мой клуб, я очень скоро буду иметь удовольствие видеть вас у себя в поместье. Но поскольку я так вас и не дождался, мне пришлось ненадолго оставить Тремейн и отлучиться по делам. Очень сожалею, что мы так и не встретились. Мне так хотелось помериться с вами силами в остроумии!

Очень надеюсь, что вы не притащили с собой этого деревенщину мистера Барнабаса. Если вдруг вздумаете привезти с собой детективов из Скотленд-Ярда, вы очень об этом пожалеете. Как только я прознаю про то, что здесь рыщут полицейские из Лондона, я убью Софи Парнхем, жестоко и безжалостно. Я уже проделывал подобное раньше и не задумываясь сделаю это снова. Если сомневаетесь в моих способностях, вспомните молочницу, которую вы нашли у Девилс-Пик. Так что отнеситесь к моей угрозе серьезно, мой дорогой мальчик. Или мне следует называть вас племянником?

Все эти годы я не уделял вам должного внимания, Монтгомери. Да, впрочем, никто и не воспринимал меня всерьез. А я лишь с завистью смотрел в сторону Уиндхейвена. Теперь же я намерен взять то, что мне принадлежит по праву. Если хотите вернуть Софи, сыграйте в мою игру – по моим правилам. Вот они:

1. Если найдете девчонку – она ваша.

2. Если не найдете ее – она умрет.

3. Если вы потерпите неудачу, девчонка будет принесена в жертву в канун праздника Первого мая.

4. Вам будут даны подсказки. Первые будут ждать вас в Брэмор-Лодж за три дня до праздника. В каждый из трех дней вы будете получать новую порцию подсказок.

Так ли вы умны, как о вас говорят, лорд Загадка? Удастся ли вам распутать это дело? Или падчерица вашей любовницы умрет из-за вашей неспособности проявить в должной мере приписываемые вам качества? Надеюсь, время покажет.

Добсон

P.S. К письму прилагается записка, которую Софи адресовала своей матери. Рассматривайте ее как доказательство того факта, что девчонка находится у меня и что она еще жива.

Хью сложил письмо и сунул обратно в конверт.

– Ну? Что там? – спросила Лидия.

– Я ошибался, – ответил Хью. – А вы были совершенно правы, мистер Барнабас. Сэр Тревор не причастен к похищению Софи Парнхем.

– Что?! – в изумлении воскликнула Лидия. – Но ведь все указывало на то, что…

– Ничуть, леди Боумонт. Он чист перед законом, как только что выпавший снег, как белейшая из ягод на ветке омелы. – Хью пристально взглянул ей в глаза. – Вы же понимаете, что я хочу вам сказать?

Лидия прикусила губу.

– Да. Думаю, что понимаю.

– Я знал, что он не способен совершить что-то дурное, тем более столь ужасное преступление, – облегченно вздохнул констебль Барнабас. – Вы знаете, он каждую весну дает благотворительный бал. Мы с женой любим там бывать.

– Простите, что потревожил вас. Полагаю, ваша помощь нам больше не потребуется. Если сюда приедут детективы из Лондона, пожалуйста, скажите им, что я вернулся в город и дело больше не требует их участия. И еще, будьте так добры, окажите мне одну любезность.

– Все, что ни попросите, сэр!

– Не говорите никому об этом маленьком недоразумении. Боюсь, я сделал неверные выводы и… совсем не хотел бы, чтобы это попало в газеты.

– Ну конечно! – с готовностью пообещал Барнабас. – Великий лорд Загадка должен заботиться о своей репутации. Не тревожьтесь, ваше сиятельство. Можете считать, что обо всем уже забыто.

В напряженном молчании Лидия смотрела, как Хью выпроводил констебля из комнаты, а потом вежливо отказался от чая, предложенного им миссис О'Лири, сообщив, что он вспомнил об одном неотложном деле. Как только они сели в карету и двинулись в путь, Лидия повернулась к Хью.

– Что было в письме? – подозревая самое худшее, спросила она.

– С нами решили поиграть. Добсон просчитал каждый наш шаг. Он держит в плену Софи и даже не пытается этого скрывать. Он заявил, что она будет принесена в жертву в канун праздника Первого мая, если я не найду ее.

– Что это значит: «принесена в жертву»? Имеется в виду ее невинность или ее жизнь?

– Боюсь, и то и другое, – хмуро ответил Хью. Лидия откинулась на подушки и глубоко вздохнула.

– Подозреваю, что были и какие-нибудь предупреждения относительно вовлечения в дело полиции, если он рискнул признаться в том, что Софи находится у него.

– Да. Добсон убьет ее сразу же, как только узнает, что дело расследуют официальные власти. Он хочет, чтобы делом занимался только я. Добсон пообещал снабдить нас подсказками. Первая будет предоставлена нам за три дня до праздника костров.

– Неужели нам придется ждать целых пять дней до этого момента? – в ужасе воскликнула Лидия. – Неужели мы ничего не можем сделать?

Хью вздохнул:

– Не могу придумать ничего, кроме того, что уже было сделано. А если мы не будем следовать его инструкциям, Добсон убьет Софи – просто нам назло.

– Но зачем ему давать нам подсказки? – Лидия озадаченно нахмурилась. – Едва ли он хочет, чтобы его разоблачили.

– Ему захотелось испытать меня, узнать, насколько я умен. Я предполагаю, что это как-то связано с его внутренним ощущением неполноценности.

– Неужели Добсон полагает, что мы будем сидеть сложа руки и покорно ждать, когда он подкинет нам наводящие подсказки?

– Он уверен, что Софи никому не найти без предоставленной им самим так называемой помощи. И рискну предположить, что в этом он может оказаться прав. Он даже приложил записку от Софи, просто для того, чтобы удержать нас от слишком поспешных действий. – И с этими словами Хью протянул Лидии записку.

Лидия схватила ее и несколько раз жадно пробежала глазами.

– Бедняжка, – вздохнула она, качая головой. – Девушка явно напугана. Если бы мы могли что-нибудь для нее сделать!

– Мне надо подумать. – Хью потер ладонью лоб. Голова начала уже звенеть от боли. Ему срочно нужна была настойка опия. Ему было крайне тяжело так долго оставаться без своей спасительной бутылочки с настойкой. Он чувствовал свою зависимость, но впервые за последние годы ощутил острое желание освободиться от пагубной привычки. Если бы он только мог… Но, быть может, с помощью Лидии ему удастся пересилить себя?

– Первую подсказку нам доставят в Брэмор-Лодж. Знаешь, я как раз хотел предложить тебе перебраться туда из гостиницы, еще до того, как прочитал письмо Добсона. Этот охотничий домик расположен в лесу, место тихое и уединенное.

– Да, я помню, – тихо сказала Лидия.

Хью прикрыл глаза, осознав свой промах. Он смущенно коснулся рукой затылка.

– Прости. Конечно же, ты все помнишь.

Именно там они впервые стали близки.

– Домик находится на территории вашего поместья, но расположен практически на границе с владениями Добсона. И недалеко от Девилс-Пик. – Лидия старалась говорить спокойно и по-деловому. Ни к чему им сейчас вспоминать о прежних временах, сейчас главное – найти Софи.

Хью поддержал ее деловой тон и сказал:

– Я смогу навещать тебя, не вызывая досужих разговоров и не опасаясь скандала. К тому же это идеальное место, где мы спокойно можем обсудить все детали дела и попытаться разгадать, что же именно задумал Добсон.

Голос Хью был настолько слабым, что Лидия на миг усомнилась, что ему достанет сил распутать это полное загадок и очень личное дело. Впервые за всю его практику удача дела или его провал самым непосредственным образом должны были повлиять на его жизнь, и именно это могло помешать ему быть холодным и объективным.

– Я перееду в охотничий домик. Но только с тобой вместе.

Хью вскинул на Лидию изумленный взгляд.

– Я не буду чувствовать себя в безопасности, если рядом не будет тебя. А мы постараемся вести себя как цивилизованные люди.

Хью согласно кивнул:

– Ты права. Я не могу доверить заботу о твоей безопасности кому-то другому. Особенно когда в деле замешан Добсон.

– Вместе мы справимся со всем, Хью, – уверенно проговорила Лидия. Кого она пыталась убедить? Его или себя?

Хью вернулся в Уиндхейвен. Ему предстояло написать несколько писем и подготовить текст телеграмм. Он известил Тодда и Клару Лич о последних событиях и попросил детективов из Скотленд-Ярда приостановить расследование до новых распоряжений.

Тем временем слуги под руководством Пирпонта привели в порядок охотничий домик.

Колетт прибыла на поезде с багажом Лидии. Реджи встретил ее на станции и отвез в гостиницу. Было решено, что Колетт останется там и будет создавать видимость того, что ее хозяйка больна и не встает с постели. Сама же Лидия после утреннего визита в поместье Добсона вернулась в гостиницу и удалилась в свои комнаты, сказавшись нездоровой. А после тихо пробралась к двери черного хода и, постаравшись не попасться на глаза хозяину, выскользнула на улицу. После ее бегства Реджи, также тайком, вывез ее вещи.

Хью прекрасно понимал, что чем меньше людей будет знать о пребывании Лидии в охотничьем домике, тем лучше. Ведь она совсем недавно стала вдовой, и подобная вольность в поведении могла повредить ее репутации.

Самой же Лидии было решительно все равно, что о ней будет говорить свет. «Интересно, – думала она, – каковы были мотивы Хью, когда он пригласил меня пожить в охотничьем домике? Только ли те, о которых он говорил?» Лидия не могла не признаться себе, что ей бы хотелось, чтобы Хью думал не только о расследовании… Она уехала так далеко от своего городского дома и оказалась там, где когда-то они с Хью предавались любви. Как было не возродиться былым чувствам? Все способствовало тому, чтобы ее снова потянуло к Хью.

К счастью, она была слишком занята, чтобы поддаться своим чувствам. Реджи отвлекал ее по любому поводу, коих находил великое множество. Он стал ей настоящим помощником, проявив к тому же незаурядные организаторские способности. Когда он заявил, что все уже готово к тому, чтобы покинуть Уиндхейвен, Лидия беспрекословно села в экипаж, и они вместе с Пирпонтом, выбрав самый извилистый маршрут, тронулись в путь.

После намеренно долгой поездки – чтобы на всякий случай сбить с толку тех, кто вздумал бы следить за ними, – они наконец добрались до охотничьего домика. Как раз к ужину.

Это был самый настоящий, хотя и небольшой, средневековый замок, построенный еще во времена Крестовых походов. Квадратная крепость имела три этажа. Первый был отведен, как и полагалось в строениях того времени, под большой зал со сводчатым потолком, с которого спускались старинные флаги. Стены были затянуты гобеленами, а пол вымощен каменными плитами.

Круглая башенка со стрельчатыми окнами высилась с одной стороны крепости. В ней имелась винтовая лестница, которая вела на два верхних этажа. На втором этаже когда-то располагался склад оружия, нынешний же владелец поместья хранил там все необходимое для псовой охоты. На третьем этаже находилась спальня. Из обстановки в ней были огромная кровать с тяжелым парчовым пологом, елизаветинский резной столик, сложенный из крупных камней камин и внушительных размеров средневековая деревянная лохань.

Лидия быстро разобрала свои вещи, а Хью остался внизу и разложил на длинном деревянном столе бумаги с записями, которые привез с собой. Реджи занялся тем, что стал разводить огонь в камине. Пирпонт проявил себя в еще более удивительном качестве – он сумел оживить очаг на кухне, что само по себе было не так-то просто из-за необычайной древности сего сооружения. Вскоре был готов ужин. За отсутствием колокольчика, которым в приличных домах приглашают к столу, Пирпонт ограничился несколькими ударами кочерги о чугунную винтовую лестницу.

Лидия и Хью отбросили всякие формальности и разделили трапезу с Пирпонтом и Реджи. Настроение у всех было приподнятым. Переезд Лидии в коттедж словно бы послужил хорошим знаком. Теперь все должно было получиться, они обязательно найдут Софи Парнхем.

Лидия почувствовала, как вино, разлившись теплом по ее жилам, придало ей энергии и решительности. Нельзя медлить ни минуты. Надо прямо сейчас отправляться на поиски Софи!

– Не могу думать ни о чем другом, Монтгомери. Это преступление – сидеть сложа руки! – воскликнула Лидия. – Софи где-то рядом. Это подтверждается и письмом Тревора. Мы же теряем драгоценное время!

– Точно, мадам, – согласно кивнул Реджи и потянулся за салфеткой, чтобы вытереть губы. – Давайте поедем и будем искать ее, как мы делали это на улицах Лондона, когда вызволяли наших падших ангелочков, которых потом отводили в Стоун-Хаус. Уж мы-то найдем ее!

– Не будьте так уверены в этом, молодой человек, – усмехнулся Пирпонт. – Вы должны научиться доверять лорду Загадке. Никому не известно, что делается в его гениальной голове, и какие потрясающие мысли там рождаются.

Лидия взглянула на Хью. Тот сидел, задумчиво уставившись в огонь и устало опустив голову на кулак согнутой руки.

– Монти! – позвала его Лидия. – Почему бы нам не отправиться на поиски прямо сейчас? Давайте хотя бы просто пройдемся по владениям.

Хью бросил на нее чуть насмешливый взгляд:

– Вы всегда проявляли редкие для женщин бойцовские качества, леди Боумонт. Меня это восхищает в вас. Однако в этом деле поиски наугад ничего не дадут. Если мы будем действовать без всякой системы, то можем провести в бессмысленных поисках недели. А если мы решим призвать кого-нибудь на подмогу, то рискуем подвергнуть смертельной опасности жизнь Софи.

– Вы полагаете, что он Действительно может убить ее? – спросила Лидия.

– Уверен в этом, – без тени сомнения ответил Хью. – Достаточно вспомнить юную молочницу, которую сбросили со скалы, и тело которой обнаружил я. Боюсь, нам придется играть по правилам Тревора, как он и предписал нам в своей инструкции. Только тогда у нас будет шанс спасти Софи. Все, что он делал до сей поры, складывается в некую систему, а если внимательно оценить его действия, то все кажется даже вполне объяснимым, если не предсказуемым.

Пирпонт, услышав эти слова, нахмурился:

– Неужели такое поведение можно предсказать, сэр? Я даже предположить не могу, чтобы человек благородного происхождения поступал как настоящий безумец! Он действует вопреки всему, за что ратует его класс. Каким бы блестящим умом он ни обладал, то, что он делает, просто немыслимо!

Губы Хью тронула легкая улыбка.

– Ну, что до способности мыслить оригинально, то из представителей высшего сословия мало кто может этим похвастаться. – Он потянулся за бутылкой красного вина и наполнил терпким напитком свой бокал. – Сэр Тревор, я бы сказал, ударился в религию и придает слишком уж большое значение ритуалу. Он оскорбляет наши чувства тем, что вздумал воскресить культ, бытовавший на земле наших предков давным-давно, в те далекие и страшные времена, когда магия и мифы определяли образ жизни людей, когда считалось, что приносить человеческие жертвы – самый что ни на есть верный путь задобрить высших богов.

Когда он замолчал и отпил глоток вина из своего бокала, в разговор вступила Лидия:

– Я догадываюсь, что вы хотите сказать. Но так ли уж он безумен? – Она сделала паузу, а затем сама ответила на свой вопрос: – Да, объяснить его поведение нельзя. Придумать такое мог только безумец.

– Только ли безумец? Может, Добсон на редкость эксцентричная особа?

– Чертов ублюдок! – выпалил Реджи. – Я не сомневаюсь, что его следует повесить на самом высоком дереве.

– Так и случится, если он не будет вести игру по правилам, – сказал Хью.

– Но если он сумасшедший, – настаивала на своем Лидия, – можно ли быть уверенным, что он не поменяет эти самые правила? Что, если мы честно будем ждать его подсказок, а он нам их не предоставит? Предположение, что девушка давно уже лежит в могиле, по-моему, совсем не лишено оснований.

– Она жива, – твердо сказал Хью и залпом допил вино.

– Но откуда такая уверенность? – не отступала Лидия.

– Я думаю, что теперь игра приобрела совсем иной характер. И дело здесь вовсе не в девушке, не в изнасиловании и не в ритуальном убийстве, которое должно произойти. На этот раз Добсон решил увеличить число участников. Мы все стали частью его плана. И Софи для него является наживкой, способной удержать нас здесь. Я более чем уверен, что он пришлет нам еще доказательства того, что Софи жива и здорова.

– Но зачем он вообще затеял эту игру? И почему он привлек нас?

Хью покачал головой и выразительно посмотрел на Лидию, словно бы хотел сказал: «Я обязательно все тебе объясню, но чуть позже».

– Сейчас я знаю одно – если мы хоть на шаг отступим от намеченной сэром Тревором линии действий, то подвергнем жизнь Софи опасности. Мы тем самым нарушим его планы. А сэр Тревор – человек системы и привык строго по шагам расписывать все, что он делает. Насколько я могу судить, первой его жертвой была девушка, которая разбилась, упав со скалы, а затем каждую весну число его жертв увеличивалось еще на одну. Девушка по имени Мэй, которую вы встретили в клинике, была, вероятно, одной из тех несчастных, над которыми он глумился. Но ей удалось выжить. Благодаря вашей наблюдательности, леди Боумонт, мы можем еще и предположить, что на руке каждой девушки он оставлял особый символ, вероятно, тоже имеющий значение для ритуала, – бабочку.

– Ну что ж, по крайней мере, теперь мы знаем, что имеем дело с кровавым убийцей, – сказал Реджи, вздрогнув от отвращения.

– Верно, – кивнул Хью. – Нам предстоит весьма нелегкое испытание, и мы должны все свои силы направить на то, чтобы не дать Добсону одержать верх в этой чудовищной игре.

Лидия кивнула и, бросив взгляд на Пирпонта, заметила, что на его лице отразилось недоверие. Значит, не она одна испытывает сомнения в том, что их действия увенчаются успехом.

Что-то определенно было не так. Что-то в Хью изменилось, причем не в лучшую сторону. Им обязательно надо поговорить, решила для себя она. Причем наедине.