Текст книги "Пятеро детей и оно"

Всхлипывая и смеясь, наша компания заключила друг друга в объятия.

– Их скальпы у нас! – торжествовал в это время победу великий вождь Золотой Орел. – О, жалкие бледнолицые! Даже волосы ваши так плохо держатся на головах, что мы завладели ими без всякой борьбы и сопротивления. Как же ничтожен трофей, который настолько легко достается!

– Кажется, он недоволен, – в панике прошептал Роберт, пытаясь перенести на голову часть красной охры с лица и рук. – Как бы они с нас по новой не вздумали скальпы снимать.

– Неправильная конструкция бледнолицых лишила нас радости благородной и праведной мести, – тем временем продолжал вещать вождь. – Мы не доставили им мучений при снятии скальпов, мы не можем поджарить их на костре, но есть и другие пытки, о, мой великий народ, которые нам помогут отпраздновать радость победы. И все-таки лучше медленного огня ничего не придумаешь, – явно обескураживала Золотого Орла неудача с дровами. – О, странный и дикий край, где достойный и доблестный воин лишен счастья сжечь на костре поверженного врага! Как же прекрасна моя дорогая родина с ее бесчисленными лесами! Сколько прекрасных костров мы можем на ней развести для поверженных неприятелей! О, как бы хотел я сейчас оказаться там!

Ножи индейцев вдруг заблестели так ослепительно, что дети на миг зажмурились, а когда открыли глаза, ни одного из врагов не увидели. Только песок сиял под лучами солнца. Видимо, Саммиад все же был где-то рядом и счел за лучшее выполнить желание Золотого Орла.

Марта вернулась к вечеру с точно таким же кувшином, как разбила Антея. И деньги она отдала ей обратно.

– Кузина мне просто так его подарила, на счастье, – объяснила она. – Потому как он у нее все равно непарный. Тазик от него раскололся.

– Ой, Марта, какая же ты у нас милая! – обняла ее Антея.

– Да уж пользуйся на здоровье, пока я здесь, – захихикала та. – А то ведь как ваша мама вернется, так я сразу у ней расчет и потребую.

– Ой, Марта, – тут же почувствовала себя виноватой Антея. – Ты считаешь, мы так плохо с тобой поступали?

– Да не о том совсем речь, – опять хихикнула та. – Замуж я собираюсь, вот как. Егерь-то этот Бил всю дорогу делал мне предложение с того самого дня, как вас заперли на колокольне. И сегодня я наконец ему личное счастье составила. Ну, согласилась, короче.

После того как Антея заклеила поврежденное кочергой место на копилке для пожертвований и вернула в нее семь шиллингов и четыре пенса, у нее окончательно отлегло от души. Только вот она так до сих пор и не знает, действительно ли за взлом подобных копилок могут приговорить к казни через повешение?

Глава 11
Последние желания

Как видите, глава эта здесь последняя, и вы, вероятно, уже догадались: день, который я в ней опишу, тоже станет последним, когда Антея, Сирил, Роберт и Джейн смогут что-то еще попросить у песчаного эльфа. Впрочем, сами они о таком не подозревали и собирались воплотить с помощью Саммиада множество самых радужных планов. Тем более что именно в это утро у них наконец появилось сразу несколько действительно стоящих желаний вместо всей той чепухи, которая лезла им в головы раньше.

– Вот так всегда и бывает, – потом говорила Джейн.

А тогда дети встали гораздо раньше обычного и отправились в сад, чтобы еще до завтрака обсудить, какой из наметившихся вариантов пожелают сегодня у Саммиада. Лидирующую позицию по-прежнему занимали сто фунтов в современных двухпенсовиках. А на втором месте стояло желание стать обладателями четырех пони. Тут они все продумали до мелочей. План отличался большой практичностью. Дети, естественно, понимали, что на закате лошадки исчезнут. Но им ведь никто не мешал завтра снова их пожелать. И послезавтра. И дальше. Катайся себе на них целый день, а ни уход, ни конюшня им не нужны.

Дети решили подумать еще немного за завтраком, какой из этих двух замыслов сегодня осуществить предпочтительнее, однако в столовой их ожидали целых два известия, из-за которых их планы решительно изменились. Во-первых, пришло письмо от мамы. В нем она сообщала, что возвращается прямо сегодня, так как бабушке стало лучше. Ну и, конечно же, дети поняли: им нужно сегодня придумать такое желание, чтобы порадовать не себя, а маму.

– Интересно, что ей самой бы хотелось? – задумчиво посмотрел на сестер и брата Сирил.

– Ей бы хотелось, чтобы мы хорошо себя вели, – не придумала ничего лучше Джейн.

– Нет, это скучно, – поморщился Сирил. – Мы и без помощи всякого там Саммиада прекрасно способны справиться со своим поведением. А желание надо придумать для мамы какое-нибудь потрясающее. Ну, то, что для нас без песчаного эльфа вообще невозможно.

– Осторожно, – предупреждающе подняла руку Антея. – Вспомни, пожалуйста, Сирил, что случилось вчера, и не произноси «я хочу», прежде чем это действительно будет нужно. Нам сегодня ни под каким видом нельзя делать глупости.

– Хватит меня пилить! – рассердился Сирил.

Тут в столовую вошла Марта с чайником кипятка в руке и с необычайно многозначительным выражением на лице.

– Слава Создателю, что мы все еще живы и можем съесть завтрак, – интригующим тоном проговорила она.

– Ой, что случилось? – естественно, мигом насторожились дети.

– Да уж имело тут место кое-какое событие, – продолжила Марта. – И от этого случая просто мысль возникает, как бы любого из нас прямо в постели-то ночью не укокошили.

– Кого-то убили? Прямо в постели? – У Джейн в предвкушении интересного и пугающего от головы до ног пробежали мурашки.

– Ну, не совсем, чтобы прямо уж так и убили, но, в общем, почти. Жулики забрались в Пизмарш Плейс и полностью увели драгоценности леди Читтенден, – внесла ясность Марта. – Мне только что Бил рассказал. Все до единого сперли. И бриллианты, и остальное. И она без конца нынче падает в обморок. Очнется, крикнет: «О, мои бриллианты!» – и по-новой бух без сознания. А супруг ее лорд Читтенден вчера в Лондон отъехал.

– Леди Читтенден? – переспросила Антея. – Мы ее видели. Она носит красно-белое платье, у нее своих детей нет, и чужих она тоже терпеть не может.

– Она самая, – подтвердила Марта. – Все свои средства втюхала в драгоценности, а оно вот как вышло. Сказывают, эти все ее бриллианты стоят тысячи тысяч фунтов. У ней ожерелье было неописуемой красоты, уйма браслетов имелась и куча колец. Только мне некогда больше стоять и болтать, когда дом нужно выскрести, прежде чем ваша мама вернется.

Марта спешно покинула их, а Антея сказала:

– Как-то несправедливо, что у этой противной Читтенден такое количество бриллиантов, а вот у нашей мамы вообще их нет. И других драгоценностей почти тоже. Только ожерелье с топазами, гранатовая звезда, маленькая брошка с жемчугом снаружи и прадедушкиными волосами внутри и сапфировое кольцо, которое папа ей подарил в день помолвки.

– Вот вырасту и накуплю маме кучу бриллиантов, пусть только захочет, – заявил Роберт. – Потому что я стану исследователем Африки и заработаю столько денег, что мне их девать будет некуда.

– А правда, было бы замечательно, если бы наша мама нашла все эти замечательные вещи, – начала Джейн с таким видом, будто мечтала вслух. – Ожерелья, реки бриллиантов и тарары.

– Не тарары, а ти-а-ры, – произнес для ясности по слогам Сирил.

– Ну, тогда ти-а-ры, – повторила она, – и кольца, и остальное. Вот мама вернулась бы и нашла все это у себя в комнате. Мне этого так бы хотелось.

Сестра и братья остолбенело уставились на нее.

– Ну, вот теперь она все это и найдет, – загробным голосом констатировал Роберт. – Ты же ведь этого только что пожелала, дорогая наша добрая, а главное, очень умная Джейн. Теперь у нас остается единственный шанс. Попробуем прямо сейчас разыскать Саммиада. Если он сегодня в хорошем настроении, то, может, и согласится заменить это желание на другое. А если нет, боюсь даже думать, что нас ожидает. С полицией уж нам точно придется дело иметь. Да не плачь ты, глупышка, мы от тебя не откажемся, – попытался ободрить он всхлипывающую Джейн. – Папа ведь говорит, что не надо бояться, если не лжешь и не совершил ничего плохого.

Антея и Сирил восприняли ситуацию куда менее оптимистично и обменялись тревожными взглядами. Они помнили, как отнеслись прошлый раз в полиции к их совершенно правдивому рассказу о Саммиаде.

Попытка найти песчаного эльфа потерпела полный провал. Он где-то прятался. И драгоценностей дети не обнаружили, несмотря на то что каждый из них по очереди самым тщательным образом обшарил мамину комнату.

Роберт первым сообразил, в чем дело.

– Мы с вами их не можем найти. Согласно желанию Джейн это удастся одной только маме. Единственная надежда, что она решит, будто они не украдены, а просто уже давно лежат в доме.

– Замечательно, – с высокомерным видом покачал головой Сирил. – Мама ведь в этом случае превратится в укрывателя краденого, а это почти то же самое, что украсть.

Они опять побежали в карьер, снова не обнаружили Саммиада и в унылом молчании поплелись домой.

– Наплевать, – первой нарушила тишину Антея. – Скажем маме правду, она вернет драгоценности, и дело с концом.

– Вот прямо так, – ничуть не воодушевило ее решение Сирила. – Скажем правду, и мама нам сразу поверит, да? Это по твоему мнению. А я думаю, в Саммиада никто не поверит, если сам никогда его не видел. И мама решит или что мы ей врем, или что мы все спятили. Вот как бы тебе понравилось, если бы тебя отвезли в психиатрическую больницу и заперли там в такой комнате с решетками на окнах и обитыми войлоком стенами, где тебе будет нечем заняться, кроме того, что втыкать в волосы солому из матраса и слушать вопли и стоны всяких умалишенных? – напустился он вдруг почему-то не на Антею, а на Джейн. – Опомнитесь все. Бесполезно рассказывать маме правду.

– Но ведь это действительно правда, – возразила Джейн.

– Да, конечно, – уже поняла Антея, что права не она, а Сирил. – Ни один взрослый в такое действительно не поверит. Давайте лучше вообще перестанем думать о бриллиантах. Нам надо расставить цветы во всех помещениях и просто ждать маму. Раньше-то все наши желания хоть и не сразу, но все-таки хорошо кончались.

Они заполнили все вазы и прочие подходящие емкости, которые только смогли отыскать, цветами – астрами, циниями и рыхлыми поздними розами, росшими вдоль стены конюшни, после чего их дом превратился просто-таки в коттедж идеального содержания.

Едва Марта успела после обеда убрать посуду, приехала мама. Восемь любящих рук заключили ее в объятия, и их обладателям очень трудно было себя удержать от рассказа про Саммиада. Обычно-то они ей рассказывали обо всем, что с ними происходило, но на этот раз им пришлось себя пересилить.

Впрочем, она сама начала им сразу рассказывать. О бабушке и ее голубях, и еще о хромом ручном ослике тети Эммы. Маме очень понравились комнаты, утопающие в цветах, и вообще она была рада, что снова вернулась, и папа скоро вернется, и жизнь их семьи потечет по-прежнему. Детям стало спокойно и хорошо. А Саммиад и все их желания показались такими далекими и нереальными, будто они им просто приснились.

Так продолжалось до той поры, когда мама подошла к лестнице, собираясь подняться наверх в свою комнату и снять шляпку. Восемь рук тут же дружно опять обхватили ее с такой дивной синхронностью, словно у нее было лишь двое детей, один из которых Ягненочек, а другой – осьминог.

– Тебе совершенно не надо идти наверх, дорогая мамочка, – сказала Антея. – Давай лучше я отнесу туда твои вещи.

– Или я, – тут же вызвался Сирил.

– А мы с тобой лучше сходим к конюшне полюбоваться на розовый куст, – вклинился Роберт.

– Ой, мамочка, только, пожалуйста, не ходи наверх, – с растерянным и беспомощным видом пробормотала Джейн.

– Что за глупости, милые, – резко ответила мама. – Я не настолько стара, чтобы мне было трудно пойти и снять шляпку там, где я это обычно и делаю. Да и умыться с дороги совсем не мешает. Руки у меня просто черные.

И она пошла вверх по ступенькам, а дети последовали за ней, обмениваясь полными самых мрачных предчувствий взглядами.

Мама, сняв с головы изящную шляпку с белыми розами, направилась к туалетному столику расчесать густые красивые волосы и сразу заметила между подносиком для колец и подушечкой для булавок футляр из зеленой кожи.

– Ох, какая же красота! – раскрыв его, выдохнула она, и дети увидели у нее в руке кольцо с огромной жемчужиной, окруженной множеством сияющих бриллиантов. – Откуда оно взялось?

Мама надела находку на безымянный палец, и она оказалась точно ей по размеру.

– Мы не знаем, – честно ответил каждый из четверых детей.

– Видимо, папа попросил Марту положить его сюда. – Мама решила, что он таким образом преподнес ей сюрприз. – Сбегаю к ней и узнаю.

– А мне дай пока им полюбоваться, – попросила у мамы кольцо Антея, прекрасно знавшая, что Марта его увидеть не сможет.

Мама вернулась из кухни крайне обескураженная. Марта, естественно, с полной определенностью заявила, что даже не думала класть никаких колец на туалетный столик хозяйки. И Элиза с кухаркой ответили то же самое. Впрочем, кольцо все равно маме очень понравилось, и она была очень рада до тех самых пор, пока не открыла ящик туалетного столика, в котором обнаружилось бесценное бриллиантовое ожерелье.

Озадаченность мамы выросла, а радости вмиг поубавилось. И еще больше убавилось, когда она, убирая в шкаф шляпку, нашла там тиару и несколько брошек. И совсем уж не испытала радости, когда за последующие полчаса обнаружила в разных местах своей комнаты еще много других драгоценностей.

С каждой новой находкой дети все больше нервничали, а Джейн начала хлюпать носом.

Мама кинула на нее строгий взгляд:

– Не сомневаюсь, ты что-то об этом знаешь. Только подумай, прежде чем отвечать, и говори правду.

– Мы нашли эльфа, – послушно ответила Джейн.

– Я ведь тебя просила. Без глупостей, – еще сильнее нахмурилась мама.

– Джейн, не пори чепухи, – торопливо проговорил Сирил из опасения, как бы она не сказала со страху чего почище, и бешеной скороговоркой продолжил: – Мама, мы правда ни разу не видели этих вещей. Но у леди Читтенден из Пизмарш Плейс воры вчера украли все драгоценности. Может, это как раз они?

У детей перехватило дыхание. Похоже, находчивый Сирил их спас.

– В таком случае каким образом они сюда-то попали? И почему? – тут же, естественно, озадачилась мама. – Вероятно, им было бы куда проще и безопаснее унести их с собой.

– Ну, например, они решили дождаться заката… То есть нет, просто чего-то другого там подождать, а уж после прийти за ними, – быстро проговорил в ответ Сирил. – Никто ведь не знал, кроме нас, что ты сегодня вернешься.

– Значит, мой долг – немедленно вызвать полицию, – с неохотой проговорила мама. – Ох, лучше бы папа уже был здесь.

– Вот, может, лучше и подождем до его приезда, – посоветовал Роберт, зная наверняка, что отец появится дома после заката.

– Исключено, – отрезала мама. – Я со всем этим даже минуты больше не проведу.

Подо «всем этим» имелась в виду лежащая на кровати гора дорогих разноцветных футляров с несравненно более дорогим содержанием. Мама их собрала и, заперев в шкаф, вызвала Марту.

– Ответь мне, пожалуйста, честно, – потребовала она. – Пока меня не было, кто-то из посторонних входил в мою комнату?

– Нет, мэм, – ответила Марта и вдруг смущенно потупилась. – То есть я хотела сказать…

– Ну же, Марта, пожалуйста, продолжай, – мягко, но тем не менее очень настойчиво поторопила мама. – Я ведь вижу, что кто-то здесь побывал. И не надо бояться. Убеждена: ты не сделала ничего плохого.

Марта начала громко и тяжело всхлипывать.

– Я, мэм, собиралась, прямо как вы приехали, заявление сделать, что покину вас в конце месяца, потому что дала согласие счастье составить одному респектабельному молодому мужчине. Егерь по ремеслу он, мэм, и зовут его Бил. И я бы ни в жизни не обманула вас. Это такая же чистая правда, как что я здесь стою. Только вы вот домой-то столь неожиданно собрались. Вот Бил-то мой от всей своей доброты и сказал: «Марта, моя красавица»… Это он, мэм, конечно, меня красавицей кличет, хотя я-то знаю, что ей никогда не была, но вам-то эти мужчины самой, конечно, известны. «Вот, – говорит он, – Марта, моя красавица, нету сил у меня равнодушно смотреть, как ты здесь убираешься-убиваешься, и не предложить свою руку помощи, какая гораздо сильнее твоей и теперь скоро будет твоей, дорогая». И он стал мне, мэм, подсоблять с мытьем окон. Но только снаружи, а уж внутри я сама. И вот вам, мэм, моя чистая правда.

– И ты была с ним все время? – задала новый вопрос мама.

– Он снаружи, я внутри. Так вот и было, – шумно всхлипнула Марта. – Только единожды сбегала вниз свежую воду в ведре поменять да тряпку замшевую прихватить, а она у этой неряхи Элизы за каток для отжимки белья завалилась, и пришлось мне ее там отыскивать…

– Достаточно, – прервала ее мама. – Я не очень довольна тобой, но ты честно призналась, и это тебя извиняет.

Марта вышла, а дети вновь заключили маму в дружное восьмиручное объятие.

– О, это уж точно не вина Била! – принялась с жаром ее уверять Антея. – Он такой милый и совершенно честный! Нельзя полиции его арестовывать. Не надо, мама, пожалуйста!

Ситуация складывалась хуже некуда. Из-за глупости Джейн в краже могли обвинить абсолютно невинного человека, и правдой, которую знали дети, спасти его не было никакой возможности, потому что, во-первых, в нее никто не поверит, а во-вторых, одна только мысль об обитой войлоком комнате, где им останется лишь втыкать в волосы солому из матраса и слушать вопли маньяков, заставляла всех четверых помалкивать о существовании Саммиада.

– Здесь можно добыть какой-нибудь экипаж? – суетилась тем временем мама. – Мне немедленно нужно отправиться в рочестерскую полицию.

Дети уже дружно всхлипывали.

– У фермера есть коляска, – сквозь слезы проговорила Антея. – Но лучше тебе сейчас никуда не ехать. Подождем, пока папа вернется.

Мама, словно не слыша ее уговоров, уже собиралась в дорогу. Приняв какое-нибудь решение, она всегда доводила его до конца, чем очень была похожа на свою старшую дочь Антею.

– Вот что, Сирил, – сказала она, прикалывая к волосам шляпу длинными острыми булавками с фиолетовыми шариками у основания. – Ты остаешься в доме за старшего. Не покидай спальню. Можешь до моего возвращения пускать в ванне кораблики. Марте скажи, что я это тебе разрешила. Второй выход из комнаты я заперла, а дверь на лестничную площадку пусть остается открытой. Главное, не позволяй никому, кроме вас, заходить сюда. О том, что здесь спрятаны драгоценности, знаем только мы с вами и воры. Роберт, ты побудь в саду и наблюдай за окнами. Если заметишь, что кто-то пытается в них забраться, сразу беги на кухню, где я попрошу подежурить до моего приезда двух работников с фермы, и сообщи им. Уверена: вы прекрасно справитесь. И, полагаю, опасность вам не грозит, потому что преступники вряд ли решатся прийти сюда до темноты. Ну, кажется, все, мои дорогие.

Как ни подавлены были дети всем происходящим, решительность мамы их восхитила, и каждый из четверых подумал, что с ней вместе им бы наверняка удалось гораздо быстрее и легче выйти из всех опаснейших ситуаций, которые возникли благодаря их желаниям.

«Она прирожденный лидер, – думал по этому поводу Сирил. – Только не представляю, что с нами-то будет. Ну, предположим, девочки сбегают и найдут Саммиада. Допустим даже, он согласится убрать из маминой комнаты все драгоценности. Но это ведь никого уже не спасет. Куда ни смотри, все плохо. Мама подумает, что мы или грабителей проворонили и им удалось пролезть в ее комнату, или сами спрятали драгоценности. А полиция вообще заподозрит маму в обмане. Вот уж мы вляпались с вами так вляпались».

Он судорожно сложил из бумаги кораблик и, следуя маминому совету, принялся с яростью гонять его по воде в ванне, а Роберт спустился в сад, сел на пожухлую траву, обхватил руками голову и надолго замер в такой исполненной безнадежности позе.

Антея и Джейн тоже спустились вниз и остановились в коридоре, на том самом месте, где на циновке из кокосового волокна, которая застилала пол, образовалась дыра того самого свойства, о которую непременно споткнешься, стоит лишь на мгновение зазеваться.

– Мрак и ужас, – сказала Антея. – Мы даже не знаем, все ли бриллианты нашлись. А если нет? Полиция ведь тогда решит, будто мама и папа часть их себе оставили. Их посадят в тюрьму, а мы превратимся в презренных детей преступников. Но нам все равно будет все-таки легче, чем папе с мамой, – чуть поразмыслив, добавила она.

– Что же мы можем поделать? – с растерянным видом смотрела на нее Джейн.

– Только одно, – твердо проговорила сестра. – Непременно найти Саммиада. Смотри, какая сейчас жара. Почти уверена, что он вылез на солнышко, чтобы погреть свой больной усик.

– Даже если и так, не станет он больше сегодня для нас ничего исполнять, – с грустью проговорила Джейн. – Он с каждым разом, как мы его видим, становится все сердитее и сердитее. По-моему, он вообще уже ненавидит наши желания.

У Антеи, сначала уныло кивавшей ей, внезапно сделался такой вид, словно она навострила уши.

– Что? – тут же насторожилась и Джейн. – Неужели придумала?

– Да! Побежали! – уже устремилась к двери Антея. – Это действительно наш последний шанс!

К карьеру они неслись с такой скоростью, что ветер свистел в ушах. И, добежав, действительно тут же увидели Саммиада.

Он грелся, устроившись в золотисто-песчаной ямке, и лучи вечернего солнца падали на его больной усик. При виде девочек блаженное выражение на его лице сменилось настороженным, и он тут же начал закапываться, явно предпочитая их обществу одиночество, но Антея с необычайным проворством успела схватить его за мохнатые плечи.

– Что еще за манеры? – взвизгнуло возмущенное существо. – Отпусти сейчас же!

Но Антея его не послушалась.

– Миленький добрый наш Саммиад, подожди, пожалуйста, – выпалила она на одном дыхании.

– О, да. Конечно. Миленький. Добрый, – проворчал он. – Смею догадываться, тебе понадобилось исполнить еще одно желание. Но я не могу, как раб на галерах, с утра до вечера заниматься желаниями людей! – повысил он голос. – У меня, между прочим, тоже есть право на личную жизнь.

– Ты, наверное, ненавидишь исполнять желания? – дрожащим от напряжения голосом спросила у него Джейн.

– Естественно, ненавижу, – с яростью подтвердило существо. – А ну, отпусти, – прикрикнул он на Антею. – Иначе сейчас укушу. Действительно укушу. Предупреждаю на полном серьезе. Но если хочешь, рискни.

Антея рискнула и продолжала его удерживать.

– Ты лучше сначала меня не кусай, а выслушай. Мы пришли к тебе с деловым предложением. Если ты сейчас выполнишь то, о чем мы тебя просим, обещаем больше до конца жизни не приходить к тебе ни с единым желанием.

Саммиад перестал вырываться и со слезами в голосе произнес:

– В таком случае требуй все, что угодно. Я чуть не лопнул, одно за другим выполняя ваши желания. Я от них уже едва жив. Но если вы впрямь больше меня ни о чем не попросите, я готов из последних сил сегодня как следует поработать. Знали бы вы, как противно мне раздуваться много веков подряд от бесчисленных человеческих просьб. Как опасаюсь при этом я потянуть себе какую-то жизненно важную мышцу или нанести еще худший вред своему организму. И сколь горестно мне просыпаться каждое утро с сознанием, что я буду обязан все это делать. Вам, разумеется, не понять моих чувств. Они вам, к счастью, неведомы.

Голос его от избытка эмоций срывался и на последних словах превратился в писк.

Антея бережно усадила его на песок.

– Успокойся! – ласково обратилась к нему она. – Мы клятвенно обещаем: после сегодняшних больше ни одного желания.

– Тогда начинаем, – мигом настроился он на деловой лад. – Начинаем и завершаем.

– И сколько желаний ты сможешь выполнить? – необходимо было узнать Антее.

– Уж сколько выдержу, – отвечало ей существо.

– Ну тогда я сначала хочу, чтобы леди Читтенден обнаружила все свои драгоценности и убедилась, что их никто у нее не крал.

Саммиад надулся, сдулся и сообщил:

– Готово.

– Хочу, чтобы мама не доехала до полиции, – продолжила Антея.

– Готово, – уже не столь бодрым голосом сообщил Саммиад.

– Может, ты хочешь немного передохнуть? – участливо предложила ему Антея.

– Было бы весьма кстати, – согласился он. – И прежде чем мы продолжим, не пожелаешь ли кое-что для меня?

– Разве ты сам не можешь исполнить любое свое желание? – поразила его просьба Антею.

– Увы, – развело мохнатыми ручками существо. – Мы, песчаные эльфы, просили друг друга, когда у нас появлялись собственные желания. Да их у нас в старые добрые времена мегатериумов и было-то не особенно много. А сейчас пожелай, пожалуйста, чтобы ни ты, ни другие никогда не смогли никому обо мне рассказать.

– Почему? – не поняла Джейн.

– А ты сама пораскинь мозгами, – начал ей растолковывать эльф. – Узнай обо мне от вас хоть один из взрослых, покоя мне больше не будет. И желать-то они начнут не разные пустяки да глупости вроде вас, а кое-что гораздо серьезнее. Потом обязательно и ученые свое слово скажут. Найдут какое-то средство, чтобы желания после заката не исчезали. И люди примутся с меня требовать налоговых льгот, повышенных пенсий по старости, всеобщего избирательного права, бесплатного среднего образования и еще многого в том же роде. И так как я буду вынужден все исполнять, мир просто перевернется верх тормашками. Словом, желай-ка скорее, что я тебя попросил.

Антея, конечно же, пожелала, после чего Саммиад раздулся гораздо сильнее, чем дети когда-либо раньше видели.

– Теперь твоя очередь, – объявил он, сдувшись. – Что ты еще хотела бы от меня?

– Только одно желание, после которого все у нас окончательно станет в порядке, правда ведь, Джейн, – повернулась Антея к сестре и быстро добавила: – Я хочу, чтобы Марта забыла про кольцо с бриллиантами, а мама – что егерь Бил помогал Марте мыть окна.

– Ну, прямо как в книге «Медная бутылка»! – всплеснула руками Джейн.

– Да, – подтвердила Антея. – И я очень рада, что мы ее прочитали, иначе бы мне не пришло самой в голову пожелать такое…

– Готово, – сказал Саммиад совсем слабым голосом. – Предупреждаю, что я совсем вымотан. Что-то еще?

– Нет. Мы только хотим поблагодарить тебя за все, что ты для нас сделал, – сказала Антея. – Желаем тебе прекрасного настоящего отдыха, и очень надеюсь, мы снова когда-нибудь с тобой встретимся.

– Это желание? – окончательно затухающим голосом спросил он.

– Да, если можно, пожалуйста! – хором воскликнули девочки и увидели последний раз в этой книге, как Саммиад раздувается и неожиданно вновь принимает свои обычные размеры.

Он им кивнул на прощание, поморгал своими улиточными глазами и исчез, яростно продолжая скрести песок до тех пор, пока совершенно не скрылся из виду.

– Надеюсь, мы все исправили? – еще не верилось Джейн.

– Убеждена, – кивнула Антея. – Бежим скорее домой. Надо мальчикам рассказать.

Сирил так и томился угрюмо, пуская кораблики, которых в ванне к моменту, когда Антея вошла в мамину гардеробную, уже скопилось едва ли не с целую флотилию. А Роберт, по-прежнему в столь же нерадостном виде, томился в саду. Антея успокоила Сирила, а Джейн в это время рассказывала обо всем Роберту.

Едва девочки завершили свои истории, появилась крайне зажарившаяся и припорошенная меловой пылью мама, которая объяснила детям, что ей хотелось доехать до Рочестера и купить там для девочек к осени новую школьную форму, но у коляски сломалась ось.

– Если дорога не оказалась бы в этом месте такой узкой и по обочинам не росли густые живые изгороди, меня бы выбросило на ходу, – с волнением продолжала она. – Но, к счастью, я просто отделалась легким испугом. Только потом домой пришлось добираться пешком. И, мои дорогие цыплятки, я просто теперь мечтаю о чашечке чая. Сбегайте-ка на кухню узнать, не вскипел ли чайник?

– Ну вот, все в порядке. Она ничего не помнит, – украдкой шепнула остальным Джейн.

– И Марта не помнит, – вернувшись из кухни, засвидетельствовала Антея.

А когда слуги уселись у себя в комнате за пятичасовой чай, к ним наведался егерь Бил, который принес последнюю новость: у леди Читтенден никто даже не думал красть драгоценности. Оказалось, лорд Читтенден просто увез их с собой в Лондон и там отдал ювелиру для косметического ремонта и чистки. Леди же Читтенден ничего не знала из-за того, что служанка, предупрежденная мужем, была в это время отпущена в отпуск.

– Неужели мы снова когда-нибудь встретимся с Саммиадом? – с надеждой спросила Джейн, когда мама отправилась уложить Ягненочка спать.

– Уверен, что так и будет, если мы с вами очень этого захотим, – откликнулся Сирил.

– Только ведь мы обещали больше его ни о чем не просить, – сочла своим долгом напомнить Антея.

– А я, между прочим, больше и не хочу, – честно признался Роберт.

Могу только добавить, что они действительно снова встретились. Только совсем не в гравийном карьере, а в другом месте и при других обстоятельствах. Но это случится в другой истории, и здесь я о ней больше вам ничего не скажу.