Текст книги "Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи"

Иначе говоря, в данном случае (как и в ряде других случаев) в общественных и биологических науках имело место параллельное, нескоординированное использование одного и того же понятия без взаимного учета присущих этим наукам познавательных потребностей и задач.

Сложившаяся ситуация диктует прежде всего необходимость четкого понимания той смысловой нагрузки, которую призвано нести понятие «деятельность» в современном научном знании. Исходная проблема, требующая в связи с этим своего решения, состоит в установлении того, является ли в данном случае общность чисто формальной, терминологической или же существует некий базовый, единый для биологических и социокультурных систем феномен, дающий основание для того, чтобы придать понятию «деятельность» статус общенаучной интегративной категории.

Мы попытались показать, что подобный феномен существует и связан с информационной организацией осуществления активности живых систем. Рассмотренная с этой точки зрения деятельность в целом может быть охарактеризована как информационно направленная активность живых систем, возникающая на основе адаптивно-избирательного отношения к среде обитания и призванная путем удовлетворения потребностей данных систем осуществлять функцию их самосохранения (Маркарян, 1977; 153–161). Подобное понимание деятельности, на наш взгляд, теоретически обеспечивает сопоставимость объектов биологических и общественных наук, в том числе и при задаче их энергетических характеристик.

Что касается понятия «способ деятельности», то оно призвано выразить целостно системы средств, благодаря которым функционируют и развиваются как биологические, так и социокультурные системы. Интегративное взаимодействие наук – это движение, идущее во встречных направлениях, взаимооплодотворяющее и взаимообогащающее эти науки. В частности, в рассматриваемом случае целый ряд специфических особенностей человеческой деятельности дает весьма благодатный материал для широких обобщений, способствующих построению общенаучной модели понятия «способ деятельности». Вместе с тем учет особенностей биологической активности позволяет преодолеть некоторые трудности, возникающие при анализе под данным углом зрения социокультурных систем (Маркарян, 1977; 181, 182).

Многое в данном случае зависит и от степени экспликации и разработанности соответствующих проблем, возникающих в общих познавательных ситуациях. В частности, отметим в связи с этим, что многосторонняя разработка рассматриваемого понятия в обществознании в последнее время стимулировалась интерпретацией культуры в качестве специфического способа человеческой деятельности, объемлющей собой систему надбиологически выработанных средств ее осуществления. Рассмотренная в этом ключе культура предстает как особый регулятивный, осваивающе-исполнительный, жизнеобеспечивающий и воспроизводящий механизм общества, иначе говоря, как универсальная технология осуществления активности людей.

Не исключено, что полученные в этом плане выводы могут оказаться небесполезными и для практики биологических исследований. Во всяком случае, они создают определенную точку отсчета, которую можно использовать для интернаучного обсуждения проблем, связанных с понятием «способ деятельности».

Под углом зрения термодинамической характеристики общественной жизни людей отмеченная интерпретация культуры позволяет естественно интегрировать средства осуществления активности людей в двух охарактеризованных выше планах рассмотрения энергетических процессов: экстериорного, связанного со средствами, благодаря которым осуществляется обмен веществ с природной средой, и интериорного, делающего предметом не посредственного исследования механизмы и каналы обусловленной общественными отношениями циркуляции энергии, так сказать, в самом теле социального организма. Мы уже имели возможность обратить внимание на значение специального анализа адаптивно-экологических возможностей культуры как целостного механизма осуществления деятельности для глобального моделирования (Маркарян, 1980; 1981). Продолжая данный план анализа, можно сказать, что это касается в первую очередь энергетических потенций культуры. Причем в данном случае речь идет не просто о потенциях культуры, связанных с извлечением возможного максимума энергии из окружающей среды.

Чисто количественные энергетические показатели совершенно еще недостаточны для того, чтобы судить, в каком направлении движется общество. В частности, сегодня все больше осознается то несомненное обстоятельство, что неконтролируемый рост производства и его первоосновы – энергии может иметь самые гибельные последствия для человечества (Mesarovic, Pestel, 1974; Печчеи, 1980). Очень важно в связи с этим постоянно иметь в виду, что процессы универсальной адаптивно-адаптирующей деятельности, характерной для людей, как и процессы биоэволюции, также могут приводить к тупиковым направлениям развития. Для современного этапа, на котором находится человечество, одно из таких гибельных, тупиковых направлений эволюции как раз и непосредственно сопряжено со стихийным нерегулируемым производством энергии. Первейшее же регулятивное требование применительно к производству энергии в настоящей глобальной ситуации состоит в руководстве экологическими критериями. Возвращаясь к теме настоящего сообщения, мы бы хотели вновь подчеркнуть, что научное системное осмысление этих критериев находится в прямой зависимости от степени постижения действия фундаментальных законов самоорганизации в обществе и тех энергетических ограничений, которые они налагают на человеческую деятельность. Поэтому столь важно проведение сегодня специальных, социально-энергетических исследований, осуществляемых в свете принципов самоорганизации. Подобные исследования, призванные рассматривать все основные проявления социальной жизни людей под энергетическим углом зрения, столь же оправданны, как и биоэнергетические исследования.

В свое время потребность в социально-энергетических исследованиях в наивной с научной точки зрения форме была выражена так называемой «энергетической социологией». Сегодня мало кто вспоминает о ней, но реальная проблематика, которую пытались извращенно выразить представители данного направления мысли, не только остается, но и приобрела в наши дни жизненно важное значение для перспектив развития человечества. Не исключено, что задача эффективного решения данной проблематики в целом явится самой сложной и трудно осуществимой в истории науки. Но есть надежда, что эта задача при своевременной и должной организации и мобилизации исследовательских усилий сможет быть решена. Реальным основанием этого выступают качественно новые предпосылки, создаваемые сегодня в исследовании общества как особой самоорганизующейся системы начавшимися процессами интегративного взаимодействия социальных и естественных наук.

Литература

Афанасьев В. Г. Социальная информация и управление обществом. М.: Политиздат, 1975.

Брода Э. Эволюция биоэнергетических процессов. М.: Мир, 1978.

Кацура А. В. Фундаментальное знание и законы экологии // Человек и природа. М.: Наука, 1980.

Маркарян Э. С. Интегративные тенденции во взаимодействии общественных и естественных наук. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1977.

Маркарян Э. С. Рецензия на книгу «Первобытная периферия классовых обществ до начала Великих географических открытий» // Филос. науки. 1979. № 5.

Маркарян Э. С. Глобально-экологическое моделирование и интеграция наук. Препринт. Пущино, ОНТИ НЦБИ АН СССР, 1980.

Маркарян Э. С. Исходные посылки понимания культуры как специфического способа человеческой деятельности // Философские проблемы культуры. Тбилиси, 1980.

Маркарян Э. С. О средствах оптимизации научно-интегративных процессов // Филос. науки. 1980. № 11.

Маркарян Э. С. Локальные исторические особенности культуры и процессы экологической адаптации // Вестн. Акад. наук СССР. 1981. № 1.

Новик И. Б., Лось В. А., Кацура А. В. Методологические принципы взаимодействия человека и биосферы // Проблемы оптимизации в экологии. М.: Наука, 1978.

Одум Ю. Основы экологии. М.: Мир, 1975.h

Печчеи А. Человеческие качества. М.: Прогресс, 1980.

Bennet J. W. The Ecological Transition. N.Y.: Perg. Press, 1976.

Mesarovic М., Pestel E. Mankind and the Turning Point. N.Y., 1974.

Odum H. Environment, Power and Society. N.Y.: Wiley-Interscience, 1971.

Prigogine I. Order through fluctuation: Self-organization and social system // Evolution and Consciousness. Ed. by Erich Jantch and Conrad H. Waddington L., 1976.

Ruyle E. Energy and Culture // The Concept and Dynamics of Culture. Ed. by Bernardo Bernardi. The House, 1977.

White L. A. The Science of Culture. N.Y., 1949.

White L. A. The Concept of Cultural Systems. N.Y.: Columbia Univ. Press, 1975.

Культура как способ социальной самоорганизации. Общая постановка проблемы и ее анализ применительно к НТР

[166]166
  Печатается по: Маркарян Э. С. Культура как способ социальной самоорганизации. Общая постановка проблемы и её анализ применительно к НТР. Пущино, 1982. – 15 с.


[Закрыть]

В докладе ставится задача общей характеристики культуры как универсального механизма, благодаря которому осуществляются процессы самоорганизации общественной жизни людей. Полученные выводы прилагаются к рассмотрению некоторых аспектов НТР. Соответственно этой задаче в первой части доклада дается общая характеристика феномена самоорганизации, проводится сравнительный анализ ее проявления в развитии общества и биологических систем, выдвигается задача создания их «инвариантной теории эволюции», рассматривается проблема соотношения «естественного» и «искусственного» в самоорганизующихся системах. Во второй части доклада анализируется характерная для последних столетий научная культура и прежде всего монодисциплинарный способ организации науки и образования. Прослеживаются последствия диспропорций в характере и темпах развития материальной и социальной технологических подсистем, вызванных господством этого способа.

Самоорганизующиеся системы

Иногда в литературе самоорганизация трактуется расширительно, как свойство, присущее материи в целом. Хотя само слово «самоорганизация» и дает для этого определенное основание, думается, что подобная трактовка нецелесообразна в силу уже сложившихся понятийно-терминологических традиций. Самое главное – подобный подход не соответствует характеру объекта складывающейся сегодня теории самоорганизации. Последняя является комплексным итогом развития за последние десятилетия представлений о вполне определенных, информационно упорядоченных системах, способных в процессах взаимодействия со средой к адаптивной самокоррекции и прогрессивной эволюции путем использования механизмов обратной связи. Эти закономерности присущи различным уровням организации жизни, а также находят свое неполное, частичное проявление в технических кибернетических системах. Реальным же основанием расширительной трактовки самоорганизации выступает наличие «самосборочных» процессов в неорганической природе, не совсем удачно именуемых порой «авторегуляцией». В связи с этим важно подчеркнуть, что в данном случае имеют место не процессы самоорганизации в прямом значении слова, а их структурные и функциональные эквиваленты в неорганической природе, заслуживающие сегодня самого пристального внимания.

Для понимания специфики феномена самоорганизации очень важно учесть наличие двух качественно различных способов организации материальных систем. Если связь и соединение компонентов, образующих системы неорганической природы, достигаются средствами их энергетического и силового взаимодействия, то в живых системах этот эффект достигается прежде всего благодаря информационному взаимодействию их компонентов. Он состоит в их способности активно стремиться к некоторому результату, руководствуясь определенными программами, позволяющими опережающе отражать будущий результат действий. Этот признак как раз и выражает реальные основания, на которых зиждется фундаментальное свойство самоорганизующихся систем – адаптивность. Суть его состоит в способности системы приводить себя в соответствие с изменяющимися условиями среды для самосохранения.

Существуют две основные формы, благодаря которым происходят адаптивные процессы, – поддержание заданных структур путем соответствующей их модификации и структурные перестройки системы (порой весьма существенные) для достижения самосохраняющего эффекта. И в том, и в другом случае эти процессы происходят благодаря соответствующим информационным программам, выражающим аккумуляцию жизненного опыта и его преобразование. Но если при первой, гомеостатической форме адаптации преобразование жизненного опыта не затрагивает основ информационных программ, самих принятых стереотипов, то во втором случае происходит преодоление последних путем отбора соответствующих инноваций и их принятия в качестве новых стереотипов, а также их структурно-функционального отражения в системе.

Средства, благодаря которым происходят процессы аккумуляции и преобразования адаптивно значимого жизненного опыта в биологических системах и в человеческом обществе, качественно различны. Понятие «культура» позволяет как нельзя лучше в обобщенной форме выразить специфику этих средств применительно к человеческой деятельности. На наш взгляд, адекватной теоретической основой подобного подхода к культуре является ее интерпретация в качестве специфического, надбиологического способа человеческой деятельности, уникального регулятивного, осваивающе-исполнительного, жизнеобеспечивающего и воспроизводящего механизма, всецело основанного на научении. Что касается базового понятия, которое позволяет непосредственно выразить процессы аккумуляции и преобразования жизненного опыта в человеческих обществах, то им является «динамика культурной традиции» [Маркарян, 1981а]. Мы специально вводим прилагательное «культурной», чтобы подчеркнуть, что существуют и биологические традиции, т. е. такие формы аккумуляции и передачи жизненного опыта в зоологических объединениях, которые основаны на процессах научения. Поскольку они явились «стартовой площадкой» для формирования культурных традиций, мы назвали их «прототрадицией» [Маркарян, 1977, 1966].

Место и роль культурных традиций в процессах развития человеческих обществ во многом эквивалентны месту и роли генетических видовых программ в процессах эволюции биологических систем. Есть все основания утверждать, что перед нами функционально и структурно подобные явления. Осмысление же этого подобия стало возможным благодаря принципам самоорганизации, вскрытию ее инвариантных свойств. Систематическое постижение их открывает чрезвычайно широкие и порой совершенно неожиданные исследовательские перспективы. В частности, вскрытие этих инвариантов создает реальные теоретические предпосылки для создания абстрактной «инвариантной теории эволюции», призванной выразить фундаментальные законы, лежащие в основе развития всех без исключения форм жизни.

Задача создания «инвариантной теории эволюции» самоорганизующихся систем

Рассмотрим с этой точки зрения некоторые подобия биологической и социокультурной эволюции. С данной целью продолжим аналогию между культурными традициями и видовыми программами биологических популяций. Принципиально отличаясь от этих программ своей внегенетической природой, культурные традиции вместе с тем, подобно им, выступают в виде генерализованных моделей вероятности протекания соответствующих адаптивных процессов. Направленные на приспособление к предвидимым в этих моделях условиям будущего культурные традиции, как и генетические программы видов, ориентированы на существенно важные для выживания, стабильные свойства среды. Благодаря выраженному в программах культурной традиции генерализованному прогнозу условий обитания последующих поколений как раз и становится возможным адаптивное социальное воспроизводство деятельности людей в его простой и расширенной формах. Этими свойствами культурных традиций и обусловлены прежде всего выполняемые ими стабилизирующие, гомеостатические функции в процессах общественной жизни людей.

Так же как и видовые программы биологических популяций, культурные традиции исторических общностей людей никак не могут предвосхитить всего реального многообразия условий и ситуаций даже самой стабильной среды их существования. Адаптация людей к непредвиденным многообразным условиям среды, так же как и адаптация биологических систем, происходит или благодаря модификациям существующих программ, той амплитуде пластичности, которая им присуща, или же путем их перестройки и замещения новыми. Подобная перестройка в процессах человеческой деятельности происходит благодаря механизму творческих инноваций. Реальным базисом и питательной средой последних является флуктуация стереотипов традиции, выражающаяся в постоянно имеющем место девиантном поведении людей, т. е. в поведении, отклоняющемся от нормы, присущей этим стереотипам [Маркарян, 1981б, 63, 64]. Это девиантное поведение и рекомбинация инноваций выполняют по сути дела функции мутаций и рекомбинаций генов в процессах биоэволюции. Именно в силу этого человеческие инновации порой в литературе называют «культурными мутациями». Некоторые исследователи, в частности американский антрополог Александр Алланд, считают проведение подобной аналогии неоправданным [Alland, 1969; 196].

Но возражение Алланда представляется нам необоснованным. Более того, отказ от этой аналогии попросту блокирует предпринятую им попытку построить абстрактную модель эволюции.

Важно подчеркнуть, что при подобных аналогиях речь идет вовсе не об отождествлении принципиально различных явлений, а о вскрытии инварианта, об установлении между ними структурного и функционального подобия. Эвристическая ценность рассматриваемой аналогии состоит в том, что она акцентирует внимание на наличии в процессах биологической и человеческой деятельности функционально подобных механизмов преодоления одних стереотипных форм и создания новых путем принятия прошедших биологический или же социокультурный отбор нововведений в системах, т. е. на развитии последних. Ведь если те или иные инновации принимаются человеческими группами, то они в той или иной форме стереотипизируются и закрепляются в культурной традиции. А этот процесс очень напоминает по своей конфигурации закрепление в программах биологических популяций, прошедших естественный отбор мутации генов. Таким образом, процессы аккумуляции и преобразования жизненного опыта в человеческих обществах необходимым образом предполагают механизм, выполняющий в принципе такие же селективные, стабилизирующие и направляющие функции, какие в процессах биоэволюции выполняет естественный отбор.

Соотношение «естественного» и «искусственного» в самоорганизующихся системах

Наличие отмеченных инвариантных свойств самоорганизации позволяет качественно по-новому интерпретировать проблему соотношения «естественного» и «искусственного». Вплоть до настоящего времени проблема эта чаще всего рассматривалась в относительно узкой перспективе, ограниченной рамками человеческой деятельности. При этом соотнесение сфер общества и природы использовалось обычно лишь для контрастного противопоставления посредством понятия «искусственное». Очень типичным примером можно считать точку зрения, проводящую различение «естественного» и «искусственного» в соответствии с разграничением законов природы и законов человеческой деятельности, точку зрения, интерпретирующую самого человека как явление, относящееся к сфере искусственного.

Подобный же подход практически элиминирует проблему «естественности» общества в том смысле, в каком К. Маркс говорил о его развитии как естественно-историческом процессе. Между тем эта проблема приобретает в наши дни большое практическое значение в связи со все усиливающимися процессами интегративного взаимодействия общественных, естественных и технических наук [Маркарян, 1981в]. Особенно важна она для экологического знания, в рамках которого человеческое общество должно быть рассмотрено как интегральная составная часть биосферы, сопоставимая по определенным, понятийно четко выраженным критериям с другими ее частями.

Поэтому тут нужны другие подходы. По-видимому, в качестве реакции против отмеченного понимания «искусственного» известный американский исследователь Герберт Саймон использовал данное понятие для характеристики любых адаптивных процессов в развитии жизни и создании новых форм. Тем самым он значительно расширяет сферу приложения понятия «искусственного», которое включает теперь не только процессы и результаты человеческой деятельности, но также процессы и результаты деятельности биологических систем. Соответственно Саймон резко ограничивает сферу приложения понятия «естественный». Оно в данном случае отражает только объекты, для которых не характерны адаптивные и креативные процессы [Саймон, 1972; 5, 16, 73].

Концепция Саймона не убеждает, но тем не менее стимулирует поиск в новых направлениях. Думается, что правильное решение рассматриваемой проблемы может быть достигнуто, если мы используем понятие «искусственного» для характеристики не процессов адаптации и их результатов в целостности, но лишь их собственно креативной стороны. Другими словами, данное понятие призвано охарактеризовать тот аспект динамики самоорганизующихся систем, который выражает потенциальный источник преодоления стереотипизированных форм биологических объединений и создания новых форм, более адекватно отвечающих условиям среды.

Соответственно «естественное» состояние этих процессов выражается как раз в стереотипизированных формах биологических популяций, а также человеческих обществ, которые формируются посредством отбора и принятия биологически и культурно детерминированных нововведений в процессах адаптивного взаимодействия со средой. С нашей точки зрения, именно эти «инновации», т. е. мутации и рекомбинации генов, с одной стороны, и культурно детерминированные девиантные, креативные акты и их рекомбинации – с другой, образуют «искусственное» состояние биологических и социокультурных систем [Маркарян, 1981; 84]. В этой связи следует подчеркнуть еще одно очень важное инвариантное свойство самоорганизующихся процессов. Служа потенциальным источником повышения организации и увеличения адаптивных возможностей системы в новых условиях, нововведения сами по себе, взятые автономно, дестабилизируют ее, повышая в ней состояние неопределенности, и тем самым ведут к увеличению энтропии. Лишь благодаря стереотипизации принимаемых системой нововведений кривая энтропийных процессов в принципе способна пойти на снижение [Маркарян, 1981б; 64].

Описанная инвариантная модель в предельно абстрактной форме выражает саму суть эволюции (развития) самоорганизующихся систем, их адаптивную динамику. Ведь эта динамика проявляется в постоянных, в зависимости от изменяющихся условий существования возникающих процессах, трансформирующих и заменяющих одни принятые системой формы другими благодаря отбору и стереотипизации соответствующих биологически или же культурно детерминированных инноваций. Эта модель инвариантна для всех форм жизни безотносительно к их уровню развития.