Текст книги "Охотники на мамонтов"

Поход

Лохмач и Заяц, неслышно ступая, пробирались по лесу. У каждого к ремешку на поясе привязан кусок мяса. Время от времени они острым кремневым ножом отрезали себе по ломтику, клали его в рот и подолгу жевали. Месяц заливал все вокруг ярким светом.

– Куда мы идем? – спросил Заяц своего опытного спутника. – Ведь в эту сторону бежали раскрашенный чужак и Ласочка!

– Так и есть. Следы охотника приведут нас к чужому племени. А там мы найдем и Ласочку, и огонь! – ответил Лохмач.

Они с трудом перебрались через заросший лог, и Заяц решился задать еще один вопрос:

– Но мы потеряли их следы днем, разве можно найти их ночью?

– Ты опять прав, Заяц. След ночью исчезает, зато огонь появляется, верно?

Заяц впился зубами в мясо и больше ни о чем Лохмача не спрашивал. Он очень устал, но виду не показывал.

Месяц был уже высоко, когда они с трудом вскарабкались по крутому каменистому склону. Внизу текла, поблескивая, знакомая им река.

– Отдохнем! – сказал Лохмач и отыскал подходящее укрытие.

Заяц сразу свернулся клубочком и, отправив в рот очередной ломтик мяса, закрыл глаза. Сопротивляться усталости молодой охотник больше не мог и потому быстро заснул.

А Лохмач, хотя и тоже выбился из сил, уселся на валун и стал смотреть вдаль, за реку. Прохладный ночной ветерок освежал его и помогал не засыпать. Опытный охотник, борясь с сонливостью, не сводил взгляда с простиравшегося внизу края, точно пытаясь навсегда запечатлеть его в памяти.

Внезапно он вскрикнул и резко вскочил. Вдалеке вспыхнул огонь. Пламя было яркое, мощное – люди у костра что-то праздновали, а не просто ужинали.

– Они уже там! – пробормотал тихонько Лохмач.

Потом он подошел к Зайцу, лег с ним рядом, укрылся шкурой и погрузился в сон. Даже не слышал, как среди глубокой тишины раздалось нечто вроде кошачьего мяуканья. Это возвращался с охоты сарыч. Облетев купу буковых деревьев, хищная птица скрылась в сумрачной долине.

Сразу после восхода оба охотника проснулись. Несмотря на то что люди они были закаленные, утренний холод заставил их задрожать. Заяц покатался по росистой траве, сделал стойку на руках. Помахал в воздухе ногами, принял нормальное положение и предложил бодро:

– Ну что, пойдем?

Лохмач молча кивнул. Говорить он не мог, потому что рот был набит олениной.

Мужчины спустились к Сазаве, перебрались через нее, и Лохмач, не отвлекаясь на поиски следов, сразу направился к ближайшей рощице. Заяц послушно шагал за ним. Он знал, что никто не сравнится с Лохмачом, когда нужно отыскать путь в неведомом краю.

Лохмач пока и словом не обмолвился о том, что видел ночью. Он внимательно смотрел по сторонам и находил приметы, которые безошибочно вели к цели. Чем дальше они шли, тем тише ступали.

За рощицей перед ними открылась обширная равнина с несколькими лесистыми холмами.

Заяц вдруг заскулил, как настоящий заяц, и указал Лохмачу на антилоп, что паслись совсем неподалеку. Лохмач тут же подскочил к Зайцу, и оба охотника уставились на беззаботных животных, которые не подозревали о присутствии людей, потому что ветерок относил их запах в сторону.

Антилопы прыгали по траве, словно бы танцуя. Они с удивительной легкостью возносились над землей, подскакивая выше своего роста. Короткая желтоватая шерсть поблескивала в солнечных лучах. Огромные, чуть изогнутые рога придавали животным довольно-таки грозный вид, однако ловцы знали, что антилопы никогда не решаются дать отпор.

Лохмач понимал, что сейчас не самое подходящее время для охоты, но заставить себя уйти не мог. Его одолевал охотничий азарт. Он знаками велел Зайцу ползком подобраться к антилопам и погнать быстроногих животных в его, Лохмача, сторону. Какое же это удовольствие – свалить антилопу метким броском топора!

Заяц тоже позабыл о том, зачем они здесь, и с радостью отдался любимому делу – охоте. Он пополз назад, чтобы отрезать антилопам путь к бегству. Одна из них подошла к нему почти вплотную. Заяц вжался в землю и смотрел, как животное, принюхиваясь, вертит мордочкой.

Вдруг из ближних кустов стрелой вылетела огромная кошка: большущий леопард прыгнул на спину перепуганной антилопы. Запустив когти в бока жертвы, он повалил ее и вцепился в шею.

Заяц успел заметить открытую пасть промелькнувшего над ним хищника, разглядел белые острые клыки и от страха распростерся в траве, как выпавший из гнезда птенец. Однако очень скоро он опомнился и быстро-быстро пополз прочь от опасного места. Не дожидаться же, пока леопард покончит с антилопой! А вдруг он не насытится?

Лохмач, ошарашенный увиденным, мгновенно убежал в заросли и уже там дожидался своего спутника. Антилопы в панике мчались прочь. Казалось, они не прыгали по траве, а летели над ней.

Через некоторое время Лохмач трижды свистнул, как сурок. Неподалеку зашуршала трава, и из нее выскочил Заяц. Он выглядел перепуганным – то и дело поводил носом и беспрерывно моргал. Оба охотника, не сговариваясь, припустили что есть мочи, по широкой дуге обогнули опасный участок равнины и продолжили свой путь.

Остановились они на каком-то пригорке. Лохмач внимательно осмотрел окрестности.

– Цель близко, – произнес он вполголоса, но тут же позабыл об осторожности и воскликнул: – Гляди! Там!

Заяц послушно повернул голову в указанном направлении, но ничего не заметил.

– Там! За буками! – подсказал Лохмач.

– Вижу! Дым! – обрадовался Заяц.

За рощицей, над неглубокой ложбиной поднимался столб дыма.

Оба охотника очень осторожно и очень тихо двинулись вперед. Они перебегали от дерева к дереву и использовали каждый кустик как укрытие. И вот они уже совсем рядом со стоянкой чужого племени. Уже можно различить людей у костра!

Чтобы не попасться на глаза врагам-охотникам, Лохмач и Заяц залезли на высокий бук и спрятались в его пышной кроне. С такой высоты они видели все, что происходит у чужаков. Как же их много! Если бы Лохмач умел считать, то сказал бы, что в этом племени полторы дюжины человек. (Женщины и дети во внимание не принимались.) Вождь сидел на возвышении на свернутой медвежьей шкуре, и женщины подносили ему жаренное на огне мясо. Мужчины живо что-то обсуждали, а дети чуть поодаль резвились в траве.

– Там – там Ласочка! – шепнул Заяц.

Да, верно, среди женщин чужого племени была и их Ласочка!

Судя по всему, о побеге она и не помышляет. Ходит себе по стойбищу, и никто ее не охраняет. Молодой охотник, раскрашенный желтой глиной, отдает ей распоряжения, и Ласочка ему повинуется.

Оба охотника долго наблюдали с бука за жизнью чужого племени. Сделать они ничего не могли – врагов было слишком много.

Несколько женщин вышли за пределы стойбища, чтобы набрать побольше горьких трав и корешков, которые помогают переваривать мясо. Надо же! И Ласочка с ними! Она искала коренья почти на самой опушке и в конце концов оказалась совсем рядом с буком, где прятались наши охотники. Лохмач сполз по суку чуть пониже, чтобы лучше ее разглядеть. Он неосторожно наклонился и раскачал ветки. Ему даже пришлось придержать их обеими руками, чтобы они его не выдали.

Заяц сидел на толстом суку, прижавшись спиной к стволу. При виде того, как Лохмач возится с ветками, он прошептал отчетливо:

– Что ты творишь? Нас увидят!

К счастью, налетел порыв ветра, отчего соседние деревья тоже закачались. Лохмач, растопырившись по-обезьяньи, вцепился руками и ногами в ветки и от досады часто-часто моргал.

Ласочка набрала полное лукошко корешков и пошла обратно в стойбище. Лохмач не выдержал и издал условный сигнал их племени. Он напоминал голос лесного зверя, но в нем присутствовал некий особый призвук, по которому люди посвященные безошибочно опознавали своих.

Девушка вздрогнула, замерла и, когда знакомый ей призыв повторился, коротко заскулила – мол, нет, ни за что! А потом торопливо вернулась на стоянку своего нового племени. Никто из чужих охотников не обратил внимания на этот обмен звуками. Лохмач произнес негромко и печально:

– Она уже с ними!

Посидев в ветвях еще какое-то время, приятели увидели, как мужчины, повинуясь приказу вождя, покидают стойбище. Судя по всему, они направились на охоту. Лохмач разобрал издалека по их жестам, что кто-то нашел неподалеку следы мамонта.

Теперь в стойбище остались только двое караульщиков и несколько женщин и детей: огонь всегда должен быть под присмотром.

Оба охотника слезли с дерева и подобрались поближе. Они подумали, что сейчас самое время попробовать раздобыть пылающую головешку. Улегшись под густым терновым кустом, они дожидались подходящего момента.

Две девочки, собиравшие щавель, оказались совсем рядом с нашими охотниками, и оба мужчины уже привстали, готовые убежать, но тут появилась мышь – и девчонки бросились ее догонять.

Мужчины опять могли спокойно наблюдать за стойбищем.

Кострище ни на миг не оставалось без сторожей. Возле него хлопотали двое охотников, жаривших огромный кусок оленины.

Но Заяц увидел и кое-что смешное. Он вдруг захихикал и скатился обратно в ложбинку. Ему ужасно хотелось расхохотаться во все горло, но он сдерживался и потому сильно покраснел. Он так колотил руками и ногами по земле, что Лохмач прыгнул на него и крепко сжал, боясь, что юноша их выдаст.

– Да что с тобой, барсук ты этакий? Муха укусила? – сурово спросил разгневанный Лохмач.

– Слушай, Лохмач, – выдавил наконец из себя Заяц, – знаешь, как они едят? Они же жрут! Жрут! Не то что мы! – И он зарылся лицом в траву, чтобы придушить смех.

Лохмач поглядел в сторону костра, где оба караульщика как раз занялись жареным мясом.

– Ты видишь этих… зверей? – И Заяц опять высунул голову из-за куста. – Люди всегда как делают? Куснут мясо и отрезают его ножом от носа к подбородку, сверху вниз, а в этом племени – ха-ха-ха! – они режут мясо снизу вверх, от подбородка к носу! Ой, я сейчас лопну!..

И Заяц вновь спрятался в ложбинке. Лохмач пнул его, веля умолкнуть. К ним как раз приближалась Ласочка. До нее уже оставалось не более трех прыжков.

Лохмач тоненько засвистал, как степной сурок. Девушка дернулась, оглянулась и – словно бы ничего не происходило – опустилась на корточки неподалеку от их куста. Оба охотника опять свистнули, привлекая внимание Ласочки, и Лохмач тихо произнес:

– Ласочка, бежим с нами!

Девушка жестом показала, что останется в этом племени.

Лохмач помолчал, а потом сказал спокойно:

– Ласочка, у нас нет огня.

– Что вы хотите? Уходите! – ответила девушка, перевязывая волосы узким ремешком.

– Дай нам огонь, Ласочка! – попросил Лохмач и бросил девушке гнилушку, подобранную им возле бука.

Ласочка закончила возиться с волосами, подняла гнилушку и направилась к костру. Скоро она воротилась и, проходя мимо тернового куста, уронила ее на землю: теперь гнилушка тлела.

– Идите, идите! Скоро вернутся охотники, плохо вам будет!

Заяц ужом скользнул по траве и схватил подарок. Глаза у него сияли от радости.

– Ну же, побежали! – сказал Лохмач, порываясь вскочить.

– Погоди! – шепнул Заяц, всматриваясь в кого-то в стойбище.

– Чего ты ждешь? Ласочка с нами не пойдет…

– Я хочу себе вон ту, красивую! – заявил Заяц, указав на девчушку лет четырнадцати, которая тащила из рощицы охапку веток и весело смеялась.

И почти сразу же громко охнул: Лохмач, злобно оскалившись, чувствительно ударил его, а потом трижды негромко издал клич племени. Это был приказ незамедлительно повиноваться. Опытный охотник дал понять юноше, что обращается к нему от имени всех членов племени. Непослушание влекло за собой самое жестокое наказание древности – изгнание. А это было куда страшнее смерти.

Заяц мгновенно затих и виновато глянул на Лохмача. Тот осмотрел окрестности и, не заметив ничего подозрительного, кивнул Зайцу: пора! Оба охотника на животе доползли до ближайшего лога, а потом, пригибаясь, кинулись в лес.

Под буком оба остановились.

– Покажи! – велел Лохмач и принялся тихонечко дуть на гнилушку. Показавшиеся искорки очень его обрадовали.

– У нас есть огонь! Гойа! Гойа! Скорее к племени!

И оба охотника со всех ног побежали прочь от опасных мест. Лохмач прекрасно помнил дорогу, так что заблудиться они не могли.

За рощицей перед ними открылась равнина, передвигаться по которой нужно было с величайшей осторожностью. Враги легко могли их заметить, а редкие деревья служили ненадежным укрытием. Поэтому охотники, пригнувшись, искали взглядом ложбины и овражки и чуть не ползком передвигались от одной лощинки к другой.

Но внезапно оба замерли как вкопанные. По земле тянулся ряд следов гигантского зверя.

– Мамонт! – одновременно выкрикнули Лохмач и Заяц.

Ловцы внимательно осмотрелись по сторонам, но, хотя следы были совсем свежие, мохнатого слона не заметили.

Вокруг царили тишина и спокойствие.

Тогда они пошли дальше. Будь они не одни, а с другими мужчинами племени, на мамонта непременно бы устроили охоту, но разве двоим людям справиться с этаким гигантом? Значит, вперед, домой!

Солнышко пригревало все сильнее. Оно уже добралось до самой высокой точки своего пути по небу. Где-то куковала кукушка, над цветущим лугом жужжали шмели.

Охотники счастливо миновали открытую местность и спустились по лесистому склону в долину. Здесь они устроили привал. Каждый съел по куску мяса, предварительно отбив его камнем, напился воды из ручья… ну а потом соплеменники растянулись на мягкой траве.

Оба наслаждались видом маленького огонька, горящего в деревяшке: глядели, как он лижет гнилушку, пожирает ее… Лохмач поискал вокруг, нашел новый кусок дерева, пересадил драгоценный огонек туда, а прежнюю гнилушку выкинул.

Но что это? Голоса?

Охотники, готовые ко всему, тут же вскочили.

Голоса быстро приближались.

– Их много! – шепнул Лохмач.

– Бежим!

Но было уже поздно: кусты раздвинулись, и оттуда вышел чужак-охотник, с ног до головы покрытый желтыми узорами. Он увидел застывших на месте Лохмача с Зайцем и громко крикнул.

Лохмач стрелой влетел в заросли. Заяц – за ним. Плохо, очень плохо! Это был Змей, тот самый ловец, что еще вчера находился у них в плену! Нет, скрыться нашим друзьям не удастся, потому что все вражеское племя наверняка уже бежит сюда вдоль ручья.

Лохмач приостановился, схватил камень, швырнул его в Змея… попал в голову – Змей даже пошатнулся. Но это не помешало ему мгновенно обернуться и зычным голосом призвать на помощь своих соплеменников. Он узнал Лохмача по его длинному страшному шраму и преисполнился решимости поймать обоих врагов.

Заяц едва успел уклониться от брошенного в него яростным Змеем топора.

Однако за то время, что к Змею подбегали соплеменники (которым ему пришлось хотя и коротко, но все же рассказать о двух наглецах, вторгшихся в чужие владения), Заяц и Лохмач, получившие небольшое преимущество, успели скрыться среди кустов и деревьев. Из-за этого «желтокожие» были вынуждены искать их по следам, а это всегда замедляет погоню. Но беглецов все равно поймают: врагов очень много, тут собралось все племя Змея, и раскрашенные охотники быстро пробираются через поросль, пытаясь опередить людей Мамонтенка.

Лохмач, сжимая в одной руке гнилушку с огнем, другой отодвигает мешающие бежать ветки. Заяц, отфыркиваясь и тяжело дыша, пытается не отставать. Он сильно поранил большой палец на ноге, споткнувшись о камень, и теперь за ним тянется кровавый след, что очень помогает неприятелям.

Крики приближаются, чужеплеменники жаждут мести. Надо наказать непрошеных гостей, надо их покарать как следует!

Вдруг Лохмач издает скрежещущий звук: это предостережение.

Они с Зайцем едва не налетели на развалившегося на поляне носорога. Несмотря на свою величину, грузное животное мгновенно вскочило на ноги, но напасть на людей не успело: те промелькнули мимо него, как две молнии, и – шустрее раненых кабанов – исчезли в зарослях.

И тут носорог заметил приближавшихся к его лежбищу преследователей наших друзей! Огромная голова склонена к земле, оба длинных рога угрожающе выставлены вперед, ноги прочно уперты в землю – вот какого грозного противника нежданно увидели Змей и его спутники.

Что было потом, ни Лохмач, ни Заяц так никогда и не узнали. Они только слышали ужасные вопли, топот и носорожье сопенье.

Преследователи, спасаясь от чудища, рассеялись по лесу. Они обменивались условными сигналами, спеша опять собраться вместе, и лишь Змей и еще трое мужчин не отказались от погони.

Кровавый след привел их к Сазаве.

Все четверо без раздумий кинулись в реку и на другом берегу принялись внимательно разглядывать землю, чтобы отыскать следы беглецов.

– Ага! Значит, они не вышли прямо напротив! Хотят нас запутать! – крикнул Змей. – Надо пройти по воде, знаем мы эти уловки!

И «желтокожие» побежали по правому берегу, вверх по течению, надеясь вскорости увидеть кровавую цепочку отпечатков. Через некоторое время люди скрылись в прибрежных зарослях.

И тут из ветвей высокой вербы, росшей на левом берегу, раздался посвист сурка.

Воскликнув: «Их нет!», с дерева соскочил Лохмач.

А из дупла вылез Заяц.

Оба выглядели очень довольными. Змей и его люди не заметили старой вербы и продолжили поиски на правом берегу.

– Вот оно как вышло! – радовался Лохмач, хлопая себя ладонями по бедрам.

– Ха-ха-ха! – веселился Заяц, прыгая на одной ноге.

Плохие следопыты в племени Змея, ничего-то они не видят!

Оба еще раз огляделись по сторонам и спокойно ступили в воду.

– Нет, погоди! – сказал вдруг Лохмач. – Они возвращаются! Прячемся!

Но где? Искать укрытие времени не было, и потому Лохмач целиком окунулся в реку – только нос снаружи остался. Заяц быстро последовал его примеру, но успел еще заметить, как четверо преследователей выходят из зарослей на берег. Хорошо еще, что в Сазаве много невысоких утесов, разбиваясь о которые вода бурлит и пенится. Не будь их, наших друзей наверняка бы схватили.

Внезапно Заяц почувствовал, что Лохмач тянет его за ногу. Чего он хочет?

Ох, да они же уже почти попались! Четверо охотников на берегу всматриваются в реку. Они не могут понять, куда подевались их враги. Заяц думает, что преследователи непременно запнутся о его торчащий из воды нос, когда решат перебраться через Сазаву. Ох и тяжко им с Лохмачом придется! Двое против четверых! Что ж, прощай, любимая гоньба[30]30
  Гоньба – это травля, преследование зверя.


[Закрыть] на широких просторах!

Лохмач опять потянул Зайца за ногу.

Надо же, оказывается, старый охотник держится за ствол ольхи, застрявшей между двумя валунами. Заяц быстро все понимает, и оба ловца, пряча голову меж веток, продвигаются на большую глубину. Дымящуюся деревяшку укрепляют на обломанном суку.

Посреди Сазавы плывет полузатонувшее дерево.

Люди Змея не нашли на правом берегу ни единого следа и решили воротиться назад, чтобы еще раз обыскать берег левый.

Змей сказал: «Они хитрые! Остались там!» Поднял над головой топор и побрел по воде прямиком к тем валунам, возле которых совсем недавно прятались Заяц и Лохмач.

Ольха уже далеко – камнем не добросить.

На берегу Змей тут же приметил кровавые следы под старой вербой.

Он изо всех сил ударил по ее стволу топором – даже гул раздался. Заглянул в дупло – никого. Но лужица свежей крови свидетельствовала о том, что раненый был здесь, причем совсем недавно!

– Кто-то сидел в дупле и на дереве! – заявил один из сотоварищей Змея, изучив поломанные веточки.

Охотники принялись нетерпеливо бегать по берегу, чтобы отыскать другие следы, но, разумеется, ни одного не нашли – ведь те, что там оставались, сами же «раскрашенные» и затоптали.

– Реку они не переходили, а под вербой следы кончаются! – единогласно решили все четверо.

Их обуял суеверный страх. Как же это? Необъяснимо! Загадочно!

Куда подевались двое врагов?

Четверо охотников стоят на коленях под вербой и неотрывно смотрят друг на друга. Так ведут себя животные, когда боятся и не понимают, что происходит. Лучшие следопыты племени, которые могут бежать за зверем целых три дня, теперь в полной растерянности.

Случившееся выше их понимания.

Молчит мудрый Змей, ни звука не издает опытный Аист, безмолвствуют сильный Бык и быстрый Резец…

Им боязно. Они теряются в догадках.

Храбрый юноша

В племени Мамонтенка поселилась печаль.

Оленя-то подбили, да не на чем его зажарить… Тому, кто привык к копченому или жареному мясу, трудно жевать сырую жилистую оленину.

Все нетерпеливо ожидали возвращения Лохмача с Зайцем. Но добудут ли они огонь? Да и вообще – вернутся ли?

Иногда кто-нибудь поднимается на холм и смотрит вдаль – не идут ли посланцы, не несут ли огонь?

Дети и минутки не могут посидеть спокойно. Они опять возятся у ручья с золотыми зернышками. Давешняя запруда разрушена, вода спала, и золотая руда сияет в солнечных лучах.

Мужчины и женщины, не задумываясь, топчут золотой клад, ходя по нему. А когда ребятишки показывают взрослым полные пригоршни золотинок, отворачиваются, потому что их блеск напоминает людям об утраченном племенем огне. Ах, как же без него плохо!

Некоторые охотники чинят свое оружие. Перетягивают новыми кожаными ремешками каменные палицы – они, в отличие от острых топоров, закруглены по краям. Вождь Мамонтенок ловко отсекает от большого куска кремня все новые ножи и при помощи смолы крепит их к сделанным из оленьего рога черенкам.

Дети громко визжат: настроение взрослых им не передается.

Бельчонок бредет вдоль ручья, огорченный тем, что любимый гусь так и не нашелся, и ребятишки, завидев его, дразнятся: «Га-га-га!»

Бельчонок разозлился и, размахивая палкой, погнался за малышами. Они давно уже разбежались по кустам, а он все ругался и кидался камнями.

– Дождешься у меня, противная Жабка! На куски тебя разорву и воронам скормлю! – грозил он кулаком нахальной девчонке, которая нарочно держалась поближе к колючему терновнику, чтобы Бельчонок не мог ее схватить. Жаль, Копчем куда-то ушел, вдвоем они бы с Жабкой справились.

– Га-га-га! – опять послышалось со всех сторон.

Бельчонок понял, что никого из подростков ему не поймать, ну а мстить малышне будущему охотнику на мамонтов и оленей явно не пристало. Тогда он опустился на четвереньки и, быстро-быстро работая руками и ногами, обсыпал обидчиков травой и комками земли. Так он выказал свое к ним презрение.

Потом Бельчонок помчался прочь. Глаза бы его на детвору не смотрели! Он и без того несчастный, гуся своего любимого потерял, а эти мелкие шкодники еще и издеваются! Да ну их всех!

Бельчонок полон решимости уйти далеко-далеко – в такую даль, чтобы все племя разволновалось и начало искать его, как он ищет сейчас своего пернатого питомца. Жабка небось все глаза выплачет, не с кем ей будет носиться по лугам и ссориться из-за лучшего места для ночевки… Вот поймает он жирного оленя и съест его сам, пускай даже живот у него после этого станет как у барсука. Даже кости обгрызенной этим негодникам не оставит, даже кусочка рога не уступит, не говоря уж о теплой шкуре…

Додумать план мести Бельчонок не успел.

Он уже отошел от стоянки довольно далеко. Пути он не разбирал, шагал, опустив голову, куда ноги несли, да сбивал порой палкой головки цветов. Но вдруг что-то заставило его остановиться.

В парнишке проснулся охотничий инстинкт.

Перед ним виднелись на мягкой земле чьи-то следы. Бельчонок, позабыв о своих обидах, принялся изучать их – в подражание опытным охотникам.

– Это не олени, – бурчал он. – И не сайгаки… Надо искать!

И Бельчонок побежал по отчетливым следам нескольких парнокопытных животных.

Он уже неплохо поднаторел в охотничьем мастерстве и читать следы умел. Очень скоро подросток понял, что звери прошли тут совсем недавно – вот и свежий помет по себе оставили… Копытца небольшие, острые, гладкие камни для таких не помеха. Он замечал обкусанные травинки и невысокие вербы, от его взгляда не ускользали следы на мху и лишайнике и оборванные чьими-то зубами плети плюща, свисавшие со скал. По дороге животные явно были не прочь полакомиться всем этим, но вот кто они, Бельчонок не знал.

Однако вскоре все разъяснилось.

Он вышел на равнину и увидел там стадо овцебыков[31]31
  У автора овцебык назван мускусным быком. Это традиционное наименование никак не связано с мускусом, а объясняется названием болотистых местностей на языке одного из индейских племен. Овцебык – это дословный перевод с латинского Ovibos (то есть баранобык). Ученые до сих пор спорят о том, к кому ближе эти мохнатые, покрытые очень длинной и густой шерстью звери, – к быкам или козам. Сейчас они живут в тундре и в полярных пустынях. Главные естественные враги овцебыков – волки, росомахи и медведи. Но если справиться с хищниками овцебыки могут, то против человека они бессильны: вставшие в круг и прикрывающие детенышей своими телами животные остаются неподвижны, когда охотники стреляют в них из ружей.


[Закрыть], храбро сражавшихся с двумя волками.

Овцебыки, сильные косматые животные, не растерялись и встали кругом, выставив вперед рога. Самый сильный бык бегал рядом и в одиночку отражал наскоки серых разбойников. Короткие закрученные рога овцебыков, плотно прилегающие к широкому и очень твердому черепу, способны дать отпор не только волку, но и более крупному хищнику. Рога сначала спускаются вдоль ушей, а потом грозно вздымаются вверх, заканчиваясь опасными для противника остриями.

Могучий овцебык топал копытами на коротких ногах и смело выставлял против волков склоненную голову. Его густая шерсть стелилась по траве.

Бельчонок увидел, как овцебык поднял волка на рога и отбросил в сторону. Но второй волк тут же вцепился отважному защитнику стада в горло, и это переполошило всех других животных.

Они дружно пустились наутек.

Волки попробовали их преследовать, кусая за ноги и подпрыгивая, но скоро отказались от этой затеи и предпочли заняться двумя-тремя одиночками, которые отделились от стада в самом начале схватки.

Бельчонок – с горящими глазами, не на шутку взволнованный – следил, чем все кончится. О том, чтобы укрыться от волков, он даже не подумал.

Неподалеку затрещали кусты, и оттуда вышел, покачиваясь, раненый бык. Бельчонок решил, что зверь вот-вот падет: из его разорванной шеи капала кровь, пятнавшая траву.

– Хорошая добыча! – сказал себе Бельчонок и храбро приблизился к огромному зверю. Он как раз, тяжело дыша, рухнул на землю. Длинная густая шерсть черно-коричневого окраса придавала ему сходство со спящим медведем.

Овцебык поднял голову и глянул на мальчика. Бельчонок предположил, что зверь хочет встать и попробовать убежать, и потому прижал его голову за рога к земле.

Но животное вовсе не было таким слабым, как казалось, а Бельчонок – не таким сильным, как думалось ему в приливе охотничьего азарта. Овцебык поднялся вместе с подростком, повисшим у него на рогах. Ловкому Бельчонку удалось оседлать зверя – о том, чтобы спрыгнуть и оставить быка в покое, он и помыслить не мог. Он вцепился в космы на холке и стал ждать, когда жертва серого разбойника истечет кровью.

Внезапно совсем рядом взвыли волки, атаковавшие кого-то из бычьих сородичей. Испуганный Бельчонок дернулся, и овцебык с мальчиком на спине бешено рванулся с места.

Бельчонок крепко держался за шерсть – счастье, что она была такая длинная! – и бык переносил своего всадника через буераки и пригорки и проламывался с ним сквозь заросли, полный отчаянной решимости спастись от волков. Он даже не замечал, что на спине у него сидит человек. Это был настоящий побег от смерти.

Бельчонок уже весь покрыт царапинами и ссадинами, ведь животное мчится наобум, не разбирая дороги, иногда даже протискиваясь между двумя тесно растущими деревьями. Но подросток, хотя и повизгивает временами от боли, спрыгивать не собирается. Лучше погибнуть, чем сдаться!

Овцебык летит вперед, словно бы позабыв о своей ране. Волков давно уже не слышно…

Дети в стойбище и думать не думают о Бельчонке, они нашли себе новые развлечения. Вот только им не нравится, что взрослые нынче совсем не принимают участия в их играх.

Иногда Упрямец возился с ними дни напролет: показывал, как ходит медведь, как тяжело топает мамонт, как скачет сайгак, – а сегодня лежит себе у шатра и даже не смотрит в их сторону…

Старая Верба тоже, бывало, занималась детишками, но сейчас и она только ворчит да бранится.

В общем, в стойбище сегодня совсем нечего делать. Все грустные. Полеживают на шкурах, молчат, а если и встанут, то просто прогуляются бесцельно к кострищу и обратно, посидят на каком-нибудь камне и опять лягут… Неинтересно. Разве такую жизнь должно вести охотничье племя, прославленное столькими победами над страшными зверями?

Вождь скребет ножом оленью шкуру и то и дело кидает мрачные взгляды в сторону Совы, этого неудачливого смотрителя огня.

Женщины, видя, в каком дурном расположении духа находится Мамонтенок, тоже притихли, слова лишнего не вымолвят.

Никогда еще время не текло так медленно, как нынче. Все мысли заняты погаснувшим огнем…

Внезапно Мамонтенок поднимает голову и напряженно прислушивается. Другие охотники тоже настораживаются.

И вот уже Мамонтенок, Укмас, Упрямец и все до единого мужчины вскочили и схватились за оружие.

Женщины испугались, детишки жмутся к матерям…

Ого! Что это? Кто мчится к стойбищу? Тело медведя, бег оленя – а на спине сидит…

– Это же овцебык! Кажется, раненый…

На нем – мальчишка, вцепившийся обеими руками в длинную шерсть.

Люди, разинув рот, смотрят на такое диво.

Дети уже узнали всадника и кричат громко:

– Бельчонок едет! Бельчонок едет!

Охотники бегут наперерез окровавленному зверю. Женщины, оцепенев от изумления, следят за странной скачкой.

Под хруст ветвей огромный овцебык, роняя с морды хлопья пены, врывается в стойбище.

Дети и женщины оглушительно визжат от радости. Мальчишки возбужденно хлопают себя по ляжкам, и Копчем – пуще всех. Он скачет на одном месте и вопит во все горло.

Бельчонок поднимает голову, открывает зажмуренные глаза. Он дома, среди своих! Но как же так вышло?!

Мамонтенок быстро размахивается и бьет быка топором по голове. У зверя подламываются передние ноги, и он падает рядом с кострищем. Бельчонок легко соскальзывает на землю.

На овцебыка набрасываются двое охотников.

Бельчонок никак не может прийти в себя. Его возвращение в племя – это истинный триумф!

Кто из взрослых охотников сумеет повторить подвиг Бельчонка?

Все обнимают мальчика и восхищаются его храбрым поступком.

Жабка все еще визжит и скачет, как жеребенок, вокруг Бельчонка. Мальчишки ловят каждое его слово. Копчем гордится тем, что они – неразлучные друзья.

Тишина в стойбище сменилась шумом и весельем. Даже опытнейшие охотники восхищены тем, что сделал Бельчонок, и сопровождают его рассказ криками одобрения.

Мамонтенок достал из кожаного мешочка красивый кусок кремня, аккуратно обточенный в виде остроугольного листа растения, и при всех торжественно вручил его Бельчонку да еще и похвалил за смелость.

Глаза у Бельчонка сияют. Он бережно прижимает подарок к груди. Наконец-то у него будет настоящее копье с острым-преострым наконечником! Совсем как у взрослого охотника! Мечта исполнена! Скоро он выйдет со своим новым оружием против крупного хищника! Счастье! Счастье!

Дети, женщины и ловцы радуются вместе с Бельчонком и издают такие громкие крики, что дрожат даже деревья в лесу.

Бельчонок сделался героем дня.

Племя еще увидит, на какие подвиги он способен!