Текст книги "Охотники на мамонтов"

Дикие кони

Две женщины с маленькими детьми остались подле захворавшего вождя и делают из подходящих костей наконечники для копий и гарпуны; шила и иглы вырезают из оленьей лопатки.

Юный Стебелек, которому медведь недавно повредил ногу, да так, что паренек теперь еле ходит, сидит у огня и разбивает камнем обглоданные оленьи кости, чтобы высосать из них вкусный мозг. Нет для древних людей лучшего лакомства, хотя птичьи яйца, некоторые насекомые и хорошенько прокопченная над пламенем оленина тоже им по вкусу. Подросток вспоминает, как несколько дней назад, отправившись поутру за малиной и медом, он случайно поглядел на противоположный берег реки Рокитки и увидел там конский табун. Жеребята весело скакали по откосу, взрослые лошади чинно щипали траву. Стебелек тут же поспешил к Белой скале, чтобы обрадовать свое племя. Но быстро идти ему мешала больная нога; он даже кричать принялся, но, к сожалению, его никто не услышал. Он опоздал.

Пока охотники добирались до нужного места, кони убежали за скалы, а потом вожак увел их далеко на равнину, где они очень скоро скрылись из виду. Преследовать их было бесполезно. Мамонтенок сказал тогда, что племя упустило отличную добычу. Никогда прежде не появлялся в этих местах такой огромный табун! Целая уйма мяса! Вот бы кони вернулись!..

Погруженный в свои мысли Стебелек так ожесточенно ковырял острым кремневым ножом кусок оленьего рога, что в конце концов проделал в нем дырку. Перевел взгляд на озеро. Вода блестит так, что даже глазам больно, а на той стороне синеют холмы. В небесной выси поет жаворонок.

Воротятся кони? Смогут охотники их изловить? Ах, как ему нравится охота на коней! В прошлом году племя добыло их много… и нога тогда еще не болела, он мог бегать, как остальные ребята…

Стебелек принялся чертить на кости кремневым ножом какие-то линии – и у него получилось изобразить лошадь!

Радостный, он выцарапал острием еще двух лошадок – больше на олений рог не поместилось. Вот покажет он всем, что умеет делать, и люди подивятся его ловкости.

Готовой «гравюрой» Стебелек сразу похвастался перед женщинами – они как раз вернулись из леса с охапками хвороста. Женщины любят всяческие украшения, так что картинка на кости им очень понравилась. Та, что помладше, скинула с себя шкуру, привязанную ремешком к телу, проделала в ней несколько дырок, пропустила через них ремешок и прицепила к обоим его концам по косточке. Потом опять накинула шкуру на плечи, взяла в руку просверленный Стебельком кусок оленьего рога, протащила сквозь отверстие обе косточки и поправила рог с рисунком так, чтобы он был параллельно земле. Теперь шкура не упадет, даже если бежать быстро-быстро.

Скоро зима, надо готовить теплую одежду.

Солнце стояло уже высоко, когда в стойбище примчался Бельчонок и, с трудом переводя дыхание, сообщил, что неподалеку появилось стадо лошадей.

Взволнованный говор Бельчонка разбудил Мамонтенка. Вождь, обливаясь потом, решительно встал, обтерся шкурой и заявил, что ему гораздо лучше и что он пойдет на охоту. Дярга попыталась было его остановить словами: «Останься возле костра, постереги его!»

Но Мамонтенок рассердился и резко взмахнул копьем, указывая на костер:

– Я что, баба?! Ни на что не гожусь – только за огнем присматривать?! Нашла слабака! Я пропотел и сразу выздоровел!

Бельчонок подскочил к вождю, подал ему упавшее от взмаха руки копье. Мамонтенок оглушительно свистнул, и к нему со всех сторон заторопились те охотники, что были неподалеку.

– Выступаем! – приказал вождь, обернувшись к Копчему и Бельчонку, и двинулся вперед, опираясь на копье, как на посох.

Поначалу он шел нетвердо, да и потом иногда спотыкался, но сдаваться и поворачивать назад ему казалось невозможным. Так что, подкрепившись ломтиком вяленого мяса, он добрался до лощины, где уже поджидали его все охотники племени. Вождя встретили радостными криками и сразу указали на огромный конский табун.

Нынче будет славная охота! У мужчин в глазах плещется нетерпение. Охотничий азарт заставляет кровь бурлить в их жилах. Каждый мечтает отличиться. Женщины и подростки тоже будут помогать охотникам. Они понадобятся, чтобы загонять животных под копья и стрелы. Никто не останется дома, когда ожидается такая богатая добыча.

Кони спокойно пасутся, потихоньку приближаясь к людям.

Коротко посоветовавшись, мужчины, повинуясь приказам Мамонтенка, расходятся в разные стороны, разбившись на несколько группок. Кто-то остался на тропе рядом с бывшей ловушкой на мамонтов, кто-то взбежал наверх, туда, где щипали траву лошади. Но чуткие животные издали почуяли опасность и поскакали к равнине поблизости от Белой скалы.

Тогда в дело вступили мужчины, остававшиеся у ловушки: они погнали коней на высокий холм над озером. Прочие охотники быстро перерезали животным путь к отступлению. Нельзя позволить им добраться до воды!

Дети и женщины, заранее прихватившие горящие палки, подожгли сухую траву на гребне. Восточный ветер понес запах гари прямиком к лошадям. Между языками пламени бегают дети и кричат во все горло. Перепуганный табун теснится на круче над озером.

Вождь подал знак, и охотники ринулись на табун, воздев над головой копья и топоры и издавая жуткие вопли. Животные в панике мечутся по гребню холма, опасаясь подойти к самому краю. Два коня, поскользнувшись, все-таки сорвались со скалы. Деваться лошадям некуда – с двух сторон теснят их охотники, а посередине бушует пожар, едкий дым от которого душит животных.

Вожак табуна нашел все же место, где можно прорваться: он пролетел между пучками горящей травы там, где на земле почти не было растительности. Остальные последовали его примеру, и вскоре кони исчезли вдали.

Дорогу бегущим животным пытался преградить храбрый Визгун, который сегодня тоже участвовал в охоте. Дикие кони не испугались его палицы – они повалили ловца наземь, растоптали и проскакали по его окровавленному телу. Никого из соплеменников не оказалось рядом, чтобы помочь Визгуну, а дым пожара укрыл от всех его последнюю охоту.

Дети, крича и швыряя камни, так напугали двух замешкавшихся коней и жеребенка, что они повернули обратно. Охотники, выстроившись изогнутой цепочкой, теснят их к обрыву. Потом люди дружно побежали вперед и этим вынудили животных прыгнуть с кручи. И вот уже разбившиеся кони лежат под скалой, а уцелевший жеребенок, который, хромая, добрался до воды, медленно отдаляется от берега.

Охотники ликуют. Они скалятся, визжат, и склоны долины едва успевают отзываться эхом на их радостные крики. Племени удалось добыть целых четырех коней! То-то будет пир!

Все племя собралось под скалой на озерном берегу.

Укмас пришел последним, держа в руках красивую волчью шкуру. Он рассказал, что нашел на равнине насмерть затоптанного конями Визгуна. Укмас повернул его лицом к солнцу и огородил тело воткнутыми в землю ветками.

Племя замолкает. Дети тихонько хнычут, мужчины в смятении переглядываются. Визгун мертв?!

– Он всех нас терпеть не мог!

– Все правильно лошади сделали!

– Пускай его волки сожрут!

– Наконец-то мы от него отдохнем!

– Но он был хорошим охотником!

Все эти выкрики отражали сложившееся в племени отношение к так внезапно погибшему Визгуну. Настоящих друзей среди соплеменников у него не было.

Женщины развели огонь и принялись жарить и коптить мясо. Утомившиеся мужчины отдыхали и горячо обсуждали охоту, хвастаясь своими подвигами и удалью. При этом все дружно жевали сырую лошадиную печень, будучи не в силах дожидаться, пока мясо приготовится.

Общее веселье передалось и Мамонтенку, который, позабыв о болезни, на все лады расхваливал смелых охотников. Дярге уже не было нужды греть для него камни и обертывать их кусками меха.

Племя Мамонтенка совершенно счастливо. О будущем никто не думает.

Меновая торговля

Назавтра вождь объявил, что племени нужно как можно быстрее пополнить запасы кремня. Мяса хватит надолго, так что пора заняться приготовлениями к долгой суровой зиме – починить орудия труда, насадить новые наконечники на копья и стрелы.

Мамонтенок велел собрать богатство племени – меха, оленьи рога – и отправил четверых охотников заняться меновой торговлей. Они перебрались на лодке через озеро и пошли, неся тюки с товаром на голове, пешком на юг, туда, где поднимался к небу голубоватый дым костра одного дружественного племени.

Прежде люди Мамонтенка уже заключали с этими чужеплеменниками выгодные сделки.

Далейская долина отличалась тогда меньшими размерами, чем в наши дни, а протекавшая по ней речушка омывала подножие скалы, где были прокопские пещеры[35]35
  Прокопская и Далейская долины с протекающими по ним двумя потоками – Далейским и Прокопским – это часть природного заповедника, расположенного на юго-западе нынешней Праги, в районе Прага-5.


[Закрыть]. В этих-то пещерах и обитало в холодное время года дружественное племя.

На скальном уступе перед пещерой пылает костер. Уже издалека либеньские охотники громко выкликают позывной сигнал своего племени, чтобы их не приняли за врагов и не встретили стрелами. Прокопчане тут же вскочили и радостно приветствовали своих давних знакомых. Гостей пригласили к костру, усадили на расстеленные на земле шкуры.

Здороваясь, люди потерлись друг о дружку носами; потом, поплевав на ладони, прокопские принялись гладить ими лица своих заозерных приятелей. Этого требовал всеобщий охотничий обычай. Люди Мамонтенка выложили принесенные товары и попросили дать им за них кремень. Вождь прокопского племени, помедлив для приличия, согласился и отправился с двумя своими охотниками вглубь пещеры[36]36
  В 1883 году Йозеф Корженский обнаружил в этой пещере (теперь уже несуществующей) человеческие и оленьи кости. (Находка была передана в Национальный музей.) – Примеч. автора.


[Закрыть]. (Это была даже не пещера в привычном понимании, а скорее длинный проход в известняковой скале.) Один из мужчин освещал путь горящей веткой.

Пройдя по этому своеобразному коридору метров примерно сто, они оказались возле склада кремня. Каждый из охотников взял по нескольку камней, а потом все вернулись к костру. Там они сложили кремень в кучку и уселись перед либеньскими пришельцами. Те, однако, даже не шевельнулись и не отвели взгляда от огня.

Спустя какое-то время вождь поднялся и опять, как и в первый раз, направился с двумя спутниками в пещеру. При виде новых крупных камней либеньские ловцы закивали и сложили кремень в кожаный мешок. Обмен состоялся.

Прокопское племя и само получало кремень от пришлых бродячих племен – его несли из далекой Бельгии, где много меловых скал, или с Балтийского побережья: кремень был ценным товаром с очень давних времен.

Заключение удачной сделки отпраздновали – гостей сытно накормили. Пока они ели, прокопский вождь говорил, что было бы неплохо укрепить дружбу, устроив несколько межплеменных свадеб. И тут же, решив не откладывать дело, велел позвать к костру двух девушек – вот, мол, это вам, а вы взамен пришлите сюда двух ваших девушек: в прокопском племени много юношей, но женщин нам недостает.

Четверо посланцев согласились, что это будет разумно, и, уходя, увели с собой двух местных девушек. Еще с ними пошли двое мужчин, чтобы выбрать себе на Белой скале женщин.

Ближе к вечеру люди Мамонтенка воротились домой – к радости всех охотников. Как много теперь в племени кремня! Будут новые наконечники для стрел и копий, будут новые скребки и ножи! Мужчины немедля принялись откалывать от камней острые пластинки: им не терпелось поскорее заняться починкой оружия.

Охотники внимательно разглядывали доставшиеся им куски кремня. Ножики они смолой прикрепляли к костяным рукояткам или же засовывали «лезвие» в подходящий обломок кремня. Иногда в таком черенке просверливались отверстия, чтобы нож можно было подвесить к поясу. Но древние люди использовали не только кремень – подходили и принесенные речной водой куски халцедона, яшмы, сердолика, мрамора, сланца… Однако лучше кремня не было ничего! Ведь он годился и для изготовления оружия, и для того, чтобы при крайней нужде попытаться высечь из него искры, которые способны воспламенить сухой мох.

Оба прокопских охотника уже выбрали себе по девушке. Пожелав людям Мамонтенка удачной охоты, они повели новых жен домой.

Несколько следующих дней либеньское племя пировало: нужды охотиться у него не было. Люди поглотили неимоверное количество мяса. Запасы долго не хранятся, так что лучше съесть все сразу. Ну а после всегда приходят дни жестокого голода.

Окончательно выздоровевший Мамонтенок сказал, что надо дать бой семейству пещерных медведей, поселившихся в скалах из песчаника над Либенью. В этих скалах есть множество извилистых ходов. Наглые и жестокие медведи уже разорвали одну женщину из племени и серьезно ранили пришедшего ей на помощь паренька.

Но такая схватка требовала подготовки, действовать наобум было нельзя.

Мужчины изготовили несколько новых луков, копий и топоров. Дети тоже учились обращаться с ними и хвалились, что не пустятся наутек, когда медведь заревет, а станут бросаться в него камнями и изрядно повредят ему мохнатую шкуру.

Женщины говорили, что Мамонтенок совсем скоро добудет для себя собственную медвежью накидку.

В жаркий полдень все племя попрыгало в воду. Мыться люди не собирались – они вообще никогда не мылись, хотя от них и дурно пахло. Дети бултыхались, плескались, визжали и долго не хотели вылезать на берег. А вот взрослые, как только очутились на земле, сразу принялись мазать свои тела жиром и разрисовывать разноцветными узорами. Ребятишки, выбравшись наконец из озера, тоже обмазались грязью, наломали побольше ивовых прутьев, объели с них листочки и разбились на две враждующие группки. Понаделав из глины шариков, они насадили их на концы прутьев и начали обстреливать друг дружку.

Девчонки ни в чем не уступали мальчишкам и кидали шарики так же далеко и так же метко. В конце концов победители загнали побежденных в озеро. То-то было крику и визгу!

Юркие рыбки метались туда-сюда, спасаясь от детей и временами даже выпрыгивая из воды в воздух.

Когда же бултыхаться в озере детишкам наскучило, они принялись стрелять тупыми стрелами в скворцов, целыми стаями гнездившихся в камышах.

Взрослые охотники снисходительно наблюдали за ребяческими забавами.

А Мамонтенок размышлял о пещерных медведях.

Разведчики

После удачной охоты на диких лошадей племя пировало несколько дней кряду. Вокруг костра выросли кучи обглоданных и разбитых костей. Охотники мечтали лишь об одном – чтобы это мясное изобилие никогда не кончалось. Поутру, едва проснувшись, женщины брались за готовку, потом все ели, а после опять засыпали, и длилось это до тех пор, пока не подошли к концу запасы свежего мяса. Сушеной и копченой конины оставалось еще много.

Племя вернулось в свое стойбище на Белой скале. Охотники окружили костер и лениво глядят на чадящие столбы дыма. Все сыты, довольны и даже утомлены бесконечным обжорством. Теперь люди несколько дней будут переваривать съеденное. Дети принесли мужчинам дягиль, и охотники с удовольствием жуют пахучие горьковатые корешки этого напоминающего петрушку растения. Затем они вновь ложатся на землю и не двигаются с места долго-долго. Дети тем временем забавляются с лосенком и щенком. Песик ворчит и царапается: он еще не привык к людям, хотя и возится с ребятишками, легонько их покусывая. Больно он им не делает. Пройдет всего несколько дней – и щенок подружится с детьми и станет с ними неразлучен.

Жучок и Цебик, Жабка и Кукушка – короче говоря, вся ребятня племени – упрашивали Мамонтенка на этот раз пощадить щенка. Прежде любого пойманного пса рано или поздно непременно убивали, даже если люди успевали привязаться к нему. Когда не было добычи и племя голодало, вождь тут же приказывал зажарить собаку. Впрочем, сейчас племя благоденствовало, и щенку смерть пока не грозила. Мамонтенок сказал, что пускай дети, раз это их собака, сами решат ее судьбу. Взрослые же с удовольствием наблюдали за возней веселого щенка и не предлагали немедленно его съесть.

А вот с лосенком дело обстояло хуже. Хлопот с ним было куда больше. Поначалу он разрешал подходить к себе, но со временем сделался злобным и норовил лягнуть любого, кто к нему приближался. В конце концов охотники привязали лосенка длинным ремнем к дереву, опасаясь, что иначе он сбежит. Но дети все равно его любили и носили ему ветки ольхи, вербы и лещины, которые зверь с хрустом жевал. Особенно нравились ему веточки берез, в изобилии росших на окрестных склонах. Невзирая на то, что все были с ним ласковы, пугливый лосенок по ночам даже не ложился, а спал стоя, привалившись к дереву и готовый в любую секунду удрать.

Поломанный Зуб любил рассказывать о том, как ему удалось поймать лосенка. Однажды он бродил по болотам и заметил у речки Рокитки лосиху с детенышем. Зуб уже примеривался, как бы половчее запустить в нее копьем, но тут лосиха зашла в воду и принялась щипать водные растения.

Охотник подошел поближе, но животное почуяло человека и заторопилось прочь из реки. Однако берег был слишком крутым, и лосихе никак не удавалось на него выбраться, хотя она и старалась изо всех сил. Она растопырила все четыре ноги и шумно, вздымая тучи брызг, колотила ими по воде. Перепуганный детеныш метался по берегу и жалобно кричал.

Храбрый охотник не растерялся и, подскочив к лосенку, обхватил его за шею. Тот немедля пустился бежать, таща Зуба через заросли и колючие кусты. Ох и трудно же ему пришлось! Все его тело было расцарапано, побито, изранено, но он не сдавался, не желая отказываться от такой завидной добычи.

Лосенок несколько раз ударял охотника о стволы деревьев, несколько раз падал вместе с ним наземь и катался по траве, однако Поломанный Зуб рук не разжимал. Как раз в это время Волчий Коготь расставлял на звериной тропе силки на зайцев. Услышав странные звуки, он примчался на помощь, и два друга привели лосенка на Белую скалу; там их встретили криками радости.

Вот так лосенок и очутился в стойбище.

Разумеется, о его матери тоже не позабыли, и несколько ловцов поспешили вниз, к Рокитке, чтобы подстрелить лосиху из лука, но они опоздали. Судя по следам, первым до нее добрался пещерный медведь. Конечно, можно было попытаться нагнать его и отобрать добычу, однако охотники благоразумно отказались от этой идеи.

Все племя полагало, что лосенок прокормит его, когда придет голод. Охотники уже предвкушали, как будут хрустеть вкусной жареной ногой или лакомиться языком либо ушами.

В середине дня погода испортилась – небо нахмурилось, закапал дождь. Люди не слишком этому огорчились: как промокнут, так и высохнут. Главное, что дождю не удастся залить костер, укрытый под скальным выступом.

Щенок забрался в груду шкур. Дети помогли ему там устроиться, и он лизал руки, которые его гладили. Потом Жабка и Жучок тоже залезли к щенку. Остальные ребята им позавидовали и начали сооружать из шкур что-то вроде будки, где хватило бы места всем желающим.

Мамонтенок принес несколько длинных веток, воткнул их кругом, связал верхушки. Вышла отличная опора для собачьего домика. Дети взяли шкуры и накинули их на связанные ветки. Получился шатер. Ребятам там очень понравилось. А когда внутрь потекла вода, они выкопали у входа неглубокую канавку, и скоро в шатре стало сухо.

Мамонтенок сказал, что такой шатер удобен, если идет дождь или дует сильный холодный ветер. Так что из оставшихся шкур надо соорудить еще три шатра.

Охотникам, как всегда, работать не хотелось, но женщины тут же взялись за дело, и к вечеру на Белой скале уже стояли четыре шатра. Женщины выстелили их сухой травой, запасы которой лежали у подножия скалы. Вход занавесили оленьей кожей. Дярга наломала еловых лап и прикрыла ими шкуры, чтобы дождь не попал внутрь.

Ночью полил ливень. Охотничье племя уютно устроилось в шатрах. Где-то вдалеке выли собаки. Щенок в детском шатре проснулся и принялся скулить, но Копчем прижал его к себе, и песик тут же успокоился.

Прошло несколько дней. Охотники оголодали. Пора было опять заняться поисками добычи.

На совете стойбища порешили оставаться здесь до тех пор, пока олени не начнут осенью переправляться через Влтаву. В прошлом году ловцам удалось в это время добыть немало дичи.

В степь за Белой горой выслали разведчиков, которые должны были проследить за животными – собираются ли те в большие стада, чтобы готовиться к переправе.

Каждую весну огромные оленьи стада отправлялись туда, где было прохладнее и где их не так донимали комары и мошкара. Они переплывали Влтаву, стремясь укрыться в белогорской степи, и их бег останавливали только заснеженные горы и ледники.

А осенью олени тем же путем возвращались обратно. Трудно сказать, почему они полюбили переправляться именно возле Белой скалы. Возможно, потому, что течение тут не слишком быстрое и легче переплывать широкую реку. Вдобавок как раз у Белой скалы располагался удобный подъем на степное плоскогорье, вокруг же возвышались крутые скалы.

На разведку на Белую гору отправились два опытных охотника – Голова и Поломанный Зуб. У Головы был с собой тисовый лук и стрелы с кремневыми наконечниками в кожаном колчане. Поломанный Зуб вооружился копьем с острым, тщательно вырезанным кремневым наконечником в виде лаврового листа. За поясом у обоих торчали каменные палицы.

Охотники поднялись на плоскогорье. Оленей видно не было. Как, впрочем, и чужаков-ловцов, которые подстерегали бы там бредущее стадо. Собственно, это и была главная задача разведчиков – выяснить, не намеревается ли какое-нибудь другое племя преградить оленям путь, прежде чем животные доберутся до Великой реки. В этом случае олени свернули бы в сторону и либеньское племя их не дождалось.

В первый день им удалось добыть лишь растерявшегося суслика, выскочившего прямо перед ними. Но на второй день они наконец заметили небольшое оленье стадо. Охотники начали подкрадываться к нему, а подкравшись, поняли, что никакие это не олени, а несколько крупных, вросших в землю валунов. Разочарованные приятели немного передохнули и решили идти дальше.

Край выглядел совершенно пустынным. Немногочисленные деревья были кривыми, исхлестанными злыми ветрами. Охотники, скрываясь за зеленым негустым кустарником, спустились в долину, чтобы найти там воду и утолить жажду.

И вдруг совсем рядом с ними раздался шум – это бежали прочь от людей несколько оленей!

Охотники в изумлении провожают животных взглядом.

Голова бранит и себя, и своего спутника. Но себя – в первую очередь:

– Голова – молокосос, у которого даже ногти еще не заточены. Он – неопытный охотник, который зовет на поединок взрослого быка!

– Поломанный Зуб – слепой крот! Он видит камни, что поросли сухой травой, а теперь эти камни убегают от него! – вторит спутнику Поломанный Зуб, не в силах простить себе, что принял коричневый мех оленей за покрытые мхом валуны.

Под вечер они заметили еще одно маленькое оленье стадо, которое паслось на скалистом откосе.

Охотники замерли как вкопанные, чтобы не спугнуть зверей, а потом, не сговариваясь, легли на землю и поползли к оленям. Опасаясь, что животные их почуют, Голова и Зуб время от времени поднимали вверх клочья легкого лишайника, чтобы знать, откуда дует ветер.

Довольно скоро они добрались до долины.

Олени беззаботно щипали траву. Охраняла их статная олениха. Вот с кем надо было держаться настороже – ноздри самки шевелились, она почти беспрерывно нюхала воздух. На пути у охотников оказалась глубокая лужа – что ж, пришлось проползти прямо по ней. Потом люди начали подниматься по склону, подбираясь все ближе к стаду. Летний коричневый окрас оленьей шерсти делал животных почти незаметными на окружающем фоне. Места с высокой травой животные обходили стороной: их морды не приспособлены для того, чтобы ее щипать. А вот лишайники и низкорослая трава им очень нравились.

Наконец охотники остановились и принялись ждать, пока какой-нибудь из оленей не подойдет случайно поближе к ним.

Однако же этого не случилось. Олениха все-таки почуяла опасность.

Внезапно она предупреждающе затопала всеми четырьмя ногами и пустилась наутек. Все олени заторопились за ней. Но тут резко свистнула стрела и вонзилась в одного из них. Кровь раненого животного пятнала землю. Охотники знали, что такое животное – легкая добыча: убежать далеко олень не сможет, да и кровавые следы не дадут ему скрыться.

Стоя на вершине холма, охотники смотрели на спасающееся бегством стадо. Один олень отставал, и приятели были уверены, что скоро он окажется у них в руках.

Но стадо встретилось с неожиданной и весьма грозной опасностью. Из кустарника наперерез ему выскочили три волка. Завывая, они погнались за оленями, а заметив, что один из них истекает кровью, рванулись вперед и окружили бедолагу. Вырваться из кольца хищников и нагнать свое стадо, которое где-нибудь да остановится, животное не могло.

Волки щелкали зубами и пробовали повалить оленя, но у него еще осталось достаточно сил. Он совершал диковинные прыжки, оборонялся передними ногами и раскидистыми рогами… однако выстоять против трех врагов все же не сумел. Самый ловкий из волков вцепился в оленье мохнатое горло, и это решило судьбу схватки. Хотя животное еще и пыталось скинуть с себя зубастого хищника, его усилия были напрасны. Два других волка кусали его за ноги, и в конце концов олень, подогнув колени, повалился на землю.

В этот момент подоспели оба охотника и набросились на хищников. Одного они убили, двое других спаслись бегством.

Поломанный Зуб добил копьем полумертвого оленя, и оба ловца напились его горячей крови. Потом они его освежевали, отрезали рога и даже наспех поскребли шкуру. С волка они сначала тоже собирались снять шкуру, но потом передумали – уж очень она была порвана. Так что у волка они забрали лишь острые клыки. Голова взял себе два, и Поломанный Зуб тоже положил парочку в маленький кожаный мешочек. Позже в клыках просверлят дырки и присоединят к другим трофеям, что украшают шею смелых охотников.

Прогнанные хищники так и кружили неподалеку. Голова швырнул им убитого волка, и хищники немедля, зарычав, вонзили в своего мертвого товарища острые зубы.

Охотники взрезали оленя и полакомились его печенью. Поломанный Зуб отрезал высунутый язык животного и принялся с удовольствием жевать его. Нет на свете ничего вкуснее, возвестил он, облизываясь и причмокивая. Ведь олений язык так и тает во рту! Еще они вытащили кишки, немного помяли их и начали есть, ловко орудуя ножами с кремневыми рукоятками.

Но Голове всего этого показалось мало. Он извлек из оленьей утробы рубец (часть желудка), вспорол его и принялся обеими руками пихать в рот его содержимое, аппетитно пахнущее разными травами.

Остальное мясо интереса не представляло – нужен был огонь, чтобы его приготовить, а дожидаться, когда выглянет солнце, чтобы хоть немного подсушить оленину, приятели не могли. Так что они бросили тушу на съедение волкам и забрались в кусты, чтобы проспать там до утра. Они знали, что серые хищники их ночью не потревожат.

Утром Зуб и Голова взяли оленью шкуру и снова двинулись на разведку. Но ничего любопытного они не обнаружили, разве что земляники вдоволь поели.

Ближе к вечеру мимо охотников проскакали легконогие сайгаки, однако угнаться за ними было невозможно. Голова предположил, что они спешили к воде.

Охотники пошли следом и вскоре действительно наткнулись на ручей, который привел их к большому озеру. Сайгаков там уже не было, зато на берегу паслось стадо оленей.

Голова нацепил на себя оленьи рога, а Поломанный Зуб накинул на них обоих оленью шкуру. В таком виде приятели направились к стаду, надеясь провести бдительную мать-олениху.

Они и впрямь сумели подобраться к животным очень близко – до стада оставалось не более пятидесяти шагов. Олени бегали туда-сюда и непрерывно фыркали и постанывали, общаясь между собой. Закутанные в шкуру охотники так удачно подражали движениям оленей, что не вызывали ни малейшего подозрения. Вороны, скворцы и трясогузки, порхая над оленьими спинами, выклевывали из них личинки оводов. Умные животные не прогоняли птиц, понимая, что те спасают их от боли. Так что олени паслись на лишайниках, а птицы – на оленях.

Голова уже присмотрел будущую жертву, когда шкура внезапно сдвинулась ему на глаза. Ничего не видя, он оступился на скользком камне и пошатнулся. Приятели запутались в шкуре и упали с невысокого уступа. Голова сильно расшибся, а Поломанный Зуб, весь опутанный шкурой, вообще не знал, куда падает. Растянувшись на земле, он долго барахтался, пытаясь высвободиться и встать на ноги.

Стадо, конечно же, разбежалось. Нигде ни единого оленя!

Охотники, ополоснув в озерной воде свои ссадины, уселись на берегу и молча и недоуменно уставились друг на друга.

В конце концов Голова сказал:

– Ох! Голова невесел!

Его приятель ответил дрожащим голосом:

– Поломанный Зуб тоже ничему не рад! Ой!

Подумав, Голова предложил:

– Пошли в стойбище? Ох!

Зуб согласился:

– Вернемся, да! Ой!

И они тут же отправились в обратный путь. Уже смеркалось, однако темнота была нашим приятелям нипочем. Они уверенно шагали вперед, волоча за собой оленью шкуру.

На небе появились звезды, и их все прибывало.

– Гляди-ка! – воскликнул вдруг Голова и указал палицей на высокий старый тополь. Охотники остановились. Поломанный Зуб запустил камнем в ствол дерева. Послышался гулкий звук: там явно было дупло, но никакой зверь из него не выскочил.

– Переночуем тут! – решили оба ловца и влезли в обширное теплое дупло.

Там они разместились как смогли – один повыше, второй чуть пониже, и спустя минуту оба уже спали, храпя так, что слышно их было далеко окрест.