Текст книги "Охотники на мамонтов"

Мужчины принесли столько дров, что в углу пещеры выросла настоящая гора.

Огонь не погаснет, нет, они будут заботиться о нем и хорошо кормить!

Копчема тут же назначили хранителем костра. Это его заслуга, это он вернул племени огонь! Теперь у него появилось право отталкивать от костра тех, кто ему не нравился. И только Жабка была с ним почти на равных: огненный камень-то нашла как раз она! Хотя, если подумать, это всего лишь девчонка, на нее можно вообще внимания не обращать, не то что хвалить. Малыши хныкали, тянулись к огню. Некоторые, неосторожно наступившие на горячие угольки, ойкали, прятались за спины мам и уже оттуда следили за веселыми язычками костра.

Нынче ночью в пещере будет тепло.

Продрогшие на ветру и промерзшие до костей охотники с наслаждением заходили в прогретую пещеру и брали из рук женщин куски жареного мяса.

До чего же хорошо, до чего уютно!

Отныне им не страшен никакой медведь: зверь не сунется в пещеру, где горит огонь.

Копчем сидит у потрескивающего костра. В руке у него палка, которой он помешивает раскаленные уголья. Он глядит в пламя и даже не слышит, о чем тараторит вокруг него детвора. Мальчик ни за что не отойдет от огня.

Он счастлив.

Зимой

После недолгой осени наступила суровая зимняя пора. Звери забились в норы, и только голод выгонял их на снег. Оттепель растопила было ледяной наст, и холодные дожди залили землю, однако скоро ветер переменился, вновь грянули морозы, и повалил густой снег.

В пещере вестоницкого племени тепло и сухо. Костер кормят дровами и днем и ночью, так что в передней части обиталища никогда не бывает холодно.

Как же рады люди огню! Все заботятся о нем, и нет ни единого человека, который не принес бы с собой, возвращаясь из леса, хоть немного дров. Каждый день вождь назначает дежурить у костра новых людей, чтобы все могли греться по очереди, и только Копчем почти всегда на страже и внимательно следит за тем, чтобы огонь даже ненадолго не оставался без присмотра. Надо, чтобы дрова в костре были уложены правильно, и чтобы пламя не задыхалось от сырых веток, но и не становилось слишком высоким, и чтобы дым был не слишком удушливым. Копчем теперь редко мог найти время для игр со своим другом Бельчонком.

Маленьких детей не отпускали одних бегать по окрестностям, разве что в ясные дни им ненадолго разрешалось покидать пещеру, чтобы они могли размяться на свежем воздухе. Большую часть дня ребятишки проводили в теплой пещере, где или спали, или шумно возились и донимали матерей своими шалостями.

Волки вели себя все более нагло, норовя подобраться поближе к людям, и отогнать их, как летом, криками или брошенными камнями становилось с каждым днем труднее. Кроху Жучка, любимца всего племени, один такой зверь перепугал чуть не до смерти: малыш сидел на валуне рядом с пещерой, старательно высасывая вкусный костный мозг, когда нахальный волк выхватил у него кость, куснув при этом ребенка за палец. Жучок верещал так, что переполошил все племя. Люди высыпали из пещеры, и некоторые охотники погнались за вором, да где там: того и след простыл. Долго еще все его проклинали – до тех пор, пока мальчик не успокоился и не перестал плакать.

А вчера случилось и кое-что похуже.

Дети пошли за дровами, и на обратном пути их обступили несколько волков. Стоило какому-нибудь малышу чуть отстать, как волки тут же пытались напасть на него. Ну и натерпелись же малыши страху! Они плакали и льнули к шедшей впереди Жабке, которая одной рукой тащила за собой по снегу вязанку дров, а другой, зажав в ней палку, отбивалась от зверей.

Сбоку от группки детей, с обеих сторон, шагали подростки – Копчем, Бельчонок, Огнош и Стебелек: отгоняли самых назойливых хищников. Некоторых даже по морде били, но толку от этого было мало – волки если и пугались, то ненадолго. Девочки уже растеряли половину собранных дров. Волки подбирались все ближе, так что ребятам приходилось туго.

Девчушки визжат так, словно волки уже и вправду запустили в них свои клыки. Группка останавливается. Малышня, обуянная страхом, жмется к земле, подражая куропаткам. Ребятишки прикрывают головы руками, зажмуриваются и, несмотря на уговоры и тычки Копчема, не хотят трогаться с места. Они уверены, что их вот-вот разорвут жуткие звери, и не понимают, зачем нужно идти дальше.

Волки тоже останавливаются. Из открытых пастей свисают длинные красные языки. Тощие бока ходят ходуном, глаза алчно блестят. Однако нападать они не торопятся, и дети постепенно успокаиваются. Жабка опять несется вперед, а стайка малышей старается не отставать от нее. Подростки по-прежнему бегут рядом – охраняют слабых.

Но очень скоро волки вновь нагнали людей. Теперь волчье кольцо сомкнулось теснее. Звери уселись и не спускают глаз с перепуганных детишек – надеются сделать их своей добычей.

Копчем уже понял, что до пещеры, хотя она и была совсем недалеко (только скалу обойти и чуток по склону подняться), им не добраться.

Один из волков, наверное вожак стаи, зевнул, широко разинув пасть. Дети, увидев это, задрожали еще сильнее. И тут волк поднялся, лениво подошел к людям и цапнул маленькую девочку за руку.

Девочку спасло то, что она надела беспалые рукавицы из оленьей кожи. Когда волк куснул ее, рукавица слезла и потянула за собой вторую, привязанную к ней ремешком. Зверь дернул, ремешок натянулся, и малышка упала. Но наглец тут же получил палкой по хребту – отважный Стебелек не растерялся и быстро сообразил, что надо делать. Заскулив, волк вцепился в палку. И тогда Бельчонок изо всех сил ударил его дубинкой по голове. Зверь, оскалившись, отскочил в сторону, за ближайший куст.

Подросток врезал дубинкой по засыпанным снегом веткам, чтобы напугать хищника, но тот не испугался, а, зарычав, ухватился за деревянное оружие зубами и вырвал его из рук Бельчонка. Дубинка упала на землю, и волк наступил на нее передними лапами. Мальчик наклонился, чтобы поднять палку, однако зверь грозно зарычал и ощерился. Бельчонок мгновенно выпрямился и замер. Волк напротив него тоже застыл.

Но бесстрашный Бельчонок умел ловко управляться и со своими ногами. Внезапно он стремительно поддел ступней лежавшую на снегу дубинку и перехватил ее правой рукой. Вернув себе оружие, он немедля пустил его в ход: так огрел волка по спине, что тот, поджав хвост, потрусил прочь.

Нападение волка и плач девочки, из руки у которой текла кровь, переполошили детскую стайку. Ребятишки попытались разбежаться, но волки им этого не позволили. Как только кто-нибудь из детей трогался с места, хищники угрожающе приближались к нему и возвращали к другим перепуганным малышам. А сами потом вновь садились на свои мохнатые хвосты.

Кольцо сжималось все теснее. Только воздетые дубинки в мальчишеских руках до поры до времени удерживали зверей от нападения.

Копчем сорвал с головы бобровую шапку и швырнул ее в волков. Они тут же, рыча, передрались из-за нее.

– Бельчонок – шапка! – крикнул Копчем верному другу. Тот долго раздумывать не стал и тоже бросил волкам свою шапку.

– Бежим! – велел Копчем. – В пещеру! Помощь!

Подростки быстро рванулись вперед, чтобы привести взрослых охотников. Но хотя они и летели, точно две стрелы, волки заметили их бегство и пустились в погоню.

Испуганные дети принялись громко плакать. Они решили, что большие ребята захотели спасти свои жизни, а их оставить на съедение волкам. Рыдания разносились по всему лесу.

Волки быстро настигали наших друзей.

Дубинки больше не помогали. Волки хватали мальчишек за ноги. Горе, если острым клыкам удастся впиться в ногу бегущего человека! Оба парнишки были уже искусаны в кровь. Один из волков даже запустил клыки в шкуру, обвязанную вокруг тела Бельчонка. Крепко вцепился, не отпускал. Тогда мальчик сбросил с себя шкуру и помчался дальше нагишом – разве что ноги у него были по-прежнему защищены чем-то вроде постолов из заячьей кожи.

Какое-то время волки рвали и терзали полученную от Бельчонка добычу, но вскоре два хищника опять пустились в погоню за ребятами и принялись яростно прыгать на них. Задыхавшиеся от бега друзья, прижавшись спинами к скале, упорно отбивались от серых разбойников. К счастью, пещера была уже совсем рядом, так что ребята начали громко звать на помощь.

Сторожем в тот день был Заяц. Он уже давно слышал далекие крики, доносившиеся из леса, но думал, будто это забавляются дети, которые возвращаются с дровами. Однако теперь ему показалось, что в криках звучит страх.

Он вызвал из пещеры нескольких охотников и предложил им вслушаться в детские голоса. Но чу: кто-то кричит уже не в лесу, а совсем рядом, под скалой!

– Плохо дело! Надо помочь! – воскликнули мужчины и лавиной скатились вниз, под скалу. Из пещеры вышли еще люди, и все по заснеженной тропке съехали к Копчему и Бельчонку.

Охотники немедля напали на волков. Одного убили, второй – хотя и с перебитой лапой – смог скрыться.

– Бегите! Быстро! – прохрипел Копчем и рухнул на снег возле верного Бельчонка.

Охотники поняли, что дети недалеко и что они в опасности, и помчались по следам наших друзей.

Они подоспели как раз вовремя. Волки уже щелкали зубами совсем близко от детишек, а оставшиеся защитники были не в силах справиться со зверями.

Решительные удары топоров быстро утихомирили голодных волков. Дети были спасены. Нескольких зубастых разбойников зарубили, еще несколько сбежали.

Охотники взяли двух покусанных девчушек на руки и вернулись со всеми детьми в стойбище. Убитых волков за хвосты тащили по снегу.

Заплаканные малыши уже успокоились и смеялись, когда охотники гладили их по головкам. Скоро ребята и взрослые добрались до пещеры, где Упрямец строго-настрого запретил детишкам в одиночку, без взрослых, покидать обиталище.

Ласочка и Волчица подложили в костер длинные кости. Они жирные и хорошо горят. Дети должны согреться.

С того дня малыши не выходили из пещеры и придумывали там для себя разные развлечения.

Девочки возятся с куколками из дерева, коры или кожи, а мальчишки занимаются лепкой из глины, благо в пещере ее по-прежнему с избытком.

Одежду они испачкать не боятся – все детишки в пещере нагие. Только перед самой прогулкой их тела обертывают теплым мехом, ножки обвязывают кусками шкур, а на головки натягивают шапки.

Впрочем, взрослые тоже почти не одеты. Разве что при сильном холодном ветре люди кое-как закутываются и берутся за рукавицы. Но, вернувшись в теплую пещеру, они все с себя скидывают и ходят обнаженными. Да они и спят голышом, хотя и под теплыми шкурами.

– Хочу волка! – ныла Жабка над ухом Копчема. Юный мастер горделиво оглядел свои фигурки, расставленные на плоском камне. Поразмыслив, он взял маленького сидящего волка и отложил в сторонку. Сам он отдать его Жабке не мог: это значило бы унизиться перед ней. Юркая Жабка моментально схватила волка, свернув при этом мягкой фигурке голову набок. Но девочка тут же сама все исправила и поместила фигурку на небольшой выступ – стены пещеры были очень неровными.

– Еще волка! – опять попросила Жабка.

Копчем отдал ей вторую фигурку.

Жабка посадила зверька в узкую расщелину. Теперь оба волка словно бы сторожили свои норы. При свете костра их было отлично видно.

– Еще хочу!

– У тебя уже два волка! – отказал ей в просьбе Копчем.

– Не два! – заявила девчонка.

– Два! Вот один, вот второй, значит два!

– Нет у Жабки двух волков! – ответила спорщица, которая никогда не училась устному счету. – Смотри! Один волк – а тут тоже один волк! Один и один! А ты сказал – два волка. Нету!

Копчем присел у стены и показал пальцем на фигурки:

– Один волк и еще один волк – это два волка.

– Хи-хи-хи, Копчем, Жабка умная, Жабка видит одного волка и тут тоже одного волка…

– Ну вот, я и сказал – два волка! – торжествующе воскликнул Копчем.

– Ты плохо видишь! – стояла на своем упрямица. – Да чтоб меня медведь сожрал, коли тут два волка! Тут только один волк и еще один волк!

– Два волка! – не уступал Копчем: голова у него варила хорошо, и он умел считать до трех. Считал туда и обратно и не сбивался, вот оно как! А в эти зимние дни Мамонтенок объяснил ему, что считать можно и до пяти.

Это в племени умел, кроме Мамонтенка, лишь вождь Упрямец; даже старый Лохмач всегда путался и вынужден был считать снова и снова. То, что было больше пяти, он определял словом «много». А все остальные охотники говорили «много», если предметов было больше трех.

Теперь Копчем частенько поражал племя своей ученостью, показывая, что пальцев на руке или ноге пять, либо пересчитывая положенные перед ним на пол пещеры копья. Поэтому ему никак нельзя было сдаваться, и он все пытался убедить Жабку, что волков у нее два.

Строптивая Жабка, которая никогда даже не пробовала научиться считать, выкрикнула сердито:

– Глупый мальчишка! Один волк! Один!

Потом она ударила комком глины по первому волку: «Один!» – и по второму: «Один!»

– Два! – не уступал Копчем.

– Нет! Не два! – завизжала Жабка и принялась шлепать измазанными глиной руками по стене.

Копчем спокойно указал на свои фигурки:

– Один олень и один олень – два оленя, один медведь и один медведь – два медведя.

– Не-е-ет! – визжала Жабка. – Перестань, для Жабки это трудно!

И она зажала себе уши.

Бельчонок, привлеченный шумным спором, подсел к ним. Заметил следы глины на стене и вдруг рассмеялся:

– Этот зубр похож на лягушку!

– Где зубр? – удивился Копчем.

– Вот зубр! – ткнул Бельчонок пальцем. Он поднял обугленную веточку и пририсовал к пятну на стене пещеры два рога.

И правда – тут и Копчем распознал в случайном пятне зубра. Тогда он тоже взял веточку и пририсовал зверю хвост.

– А вот глаз! – сказал Бельчонок.

– И копье! – влезла Жабка и воткнула в зубра палочку. – Дети, сюда, тут зубр! – позвала она.

Дети прибежали на крик и обрадовались рисунку.

Новое развлечение – рисование на стене – всем понравилось.

Копчем и Бельчонок молча взялись за глину и уголь и принялись изображать всех зверей, которые были им известны. Остальная ребятня, толкаясь, подражала подросткам, и вскоре на стене уже не осталось свободного места. Но малышам это дело быстро наскучило, так что они вернулись к своим прежним играм, тем более что рисовать глиной было трудно: она крошилась и осыпалась.

Копчем и Бельчонок принесли снаружи снега и увлажнили им глину. Дело сразу пошло на лад – осыпаться глина перестала. Возвращаясь в пещеру, Копчем провел рукой по закопченной стене у костра и потом какое-то время рисовал сажей, пока она не стерлась с его пальцев. Тогда он вернулся к костру и широкой костью соскреб со стены целую горсть отличной черной сажи. Очень скоро он заметил, что сажа ложится на стену особенно хорошо, если добавить в нее жир от жареного мяса. Поэтому он вернулся к огню и отскоблил побольше именно такой жирной сажи. Когда же она кончалась, он нарочно примешивал к обычной саже немного жира.

А Бельчонок решил рисовать обрывком барсучьей кожи, примотанным к палочке.

Это уже напоминало кисть настоящего художника. Даже взрослые ловцы заинтересовались рисунками и, подойдя, внимательно их рассматривали. Некоторые из них решили посоперничать с подростками и тоже изобразить на стене пещеры медведя или мамонта.

Копчем использовал для своих рисунков скальные неровности. Стоило ему приглядеться к выступам и впадинкам на стене, как он тут же примечал в них сходство с животными. Говорил, например:

– Мамонт!

И вот уже трещины в стене очерчивали границы рисунка, а ее выпуклости становились телом зверя. Мальчик пририсовывал длинный хобот, ноги и бивни – и все зрители поражались сходству с живым мамонтом. Появились даже желающие помочь юному художнику и осветить стену, на которой он рисовал, горящими деревяшками.

В углу пещеры завязалась драка между несколькими малышами, только что откопавшими огромную медвежью челюсть.

– Я! Нет, я! Я!

Находка по праву должна была достаться тому, кто увидел ее первым, вот ребятня и спорила.

Упрямец безмолвно отобрал у детей челюсть и ушел, оставив мальчишек доругиваться.

Медвежья челюсть – вещь ценная, она послужит племени одновременно молотком и клином, когда надо будет разбивать особо твердые кости.

Женщины возле костра сшивали волчьи шкуры. Они бы и не заметили, что уже смеркается, если бы старая Верба не стала жаловаться на резь в глазах.

Зимой дни короткие, пролетают быстро.

Лев

Несколько дней кряду бушевала метель, так что охотники не могли отправиться за добычей. Племя начало голодать. Наконец буря улеглась, показалось неяркое зимнее солнышко, и охотники вышли попытать счастья. Они надеялись, что свежий снежный покров поможет им отыскать следы зверей.

Люди долго не могли решить, в какую сторону им направиться. В результате они разделились: Мамонтенок, Волчий Коготь, Заяц, Лохмач и Сова пошли вверх, на горное плато, а Визгун, Торопыга, Укмас, Голова и Джган выбрали долину. Прочие мужчины остались дома – охранять пещеру.

Поначалу ни той ни другой группе не везло: на снегу виднелись только отпечатки лап ворон и галок.

Но вот ловцы заметили длинную вереницу следов – здесь явно пробежала голодная лиса. Однако гнаться за ней никому не захотелось, потому что мясо у лисы невкусное.

Потом на снегу объявились следы зайца, и Лохмач с Совой решили непременно его поймать. Оставшиеся трое, возглавляемые Мамонтенком, прошли через две долины и увидели следы нескольких оленей.

Вот это уже кое-что! Хорошо бы завалить хотя бы одного! Следы совсем свежие, не занесенные снегом, значит стадо где-то неподалеку. Трое ловцов погладили свои верные обереги и поспешили по следам. В снег они проваливались почти по колено, так что идти было трудно. Тем не менее люди не оставляли усилий и как могли продвигались вперед. Олень племени очень нужен!

Следы вели людей по ложбине, вдоль рощи, потом – через каменистый пригорок. И вскоре они увидели невдалеке стадо пасущихся оленей. Животные были голодными, они разрывали копытами и ветвистыми рогами снег и жевали схоронившиеся под ним мох, лишайник и сухую траву.

У Когтя были с собой лук и несколько стрел. Уходя из пещеры, он сказал, что лучше прихватит все это с собой, – мол, вдруг им встретится заяц… Определив направление ветра, он пополз к стаду. Мамонтенок и Заяц остались в кустах, чтобы напасть на оленей, если те все же учуют Когтя и попытаются сбежать. В руках у них были легкие копья, очень удобные для метания.

Укрывшись за сугробами, охотники внимательно следили за оленями. Внезапно те сорвались с места и помчались по равнине. Наверное, Коготь уже выпустил свою стрелу. Животные бежали как раз в сторону Мамонтенка и Зайца. У одного оленя и впрямь торчала из спины стрела.

Только оказавшись в непосредственной близости от ловцов, олени почувствовали их запах и тут же резко свернули в сторону. Однако охотники успели метнуть свои копья. Мамонтенку повезло больше: его копье вонзилось животному в шею. А вот оружие Зайца угодило между рогов оленя и почти сразу упало в снег.

Опозорившийся Заяц растерянно постоял какое-то время, а потом побрел подбирать свое копье. Мамонтенок утешал его:

– Хороший удар – в голову – олень быстрый.

Тут раздался голос поспешавшего к ним Когтя. По его крикам было ясно, что атака удалась.

– Стрела попала! – похвалил Мамонтенок Когтя, когда тот подошел поближе.

Заяц уже нашел следы обоих раненых животных.

Охотники немедля тронулись в путь. Они поднялись на очередной пригорок и огляделись. Олени были уже далеко. Присмотревшись, люди заметили, что два зверя, которые бегут последними, отстают от своих собратьев.

– Это они! – воскликнули охотники и ускорили шаг.

Один из двух раненых оленей уже почти выбился из сил. Охотники пробежали по скалистой ложбине, быстро нагнали его и тут же окружили, чтобы животное, хотя и ослабевшее, никуда не скрылось. Олень низко свесил голову и шатался; стрела по-прежнему торчала из его шеи. Он явно потерял много крови.

Охотники набросились на оленя и убили его. Из раны на шее хлынула кровь; люди, склонившись над поверженным зверем, жадно ее лакали.

После короткого отдыха Мамонтенок распорядился:

– Олень – здесь, мы – за другим!

Коготь и Заяц кивками выразили свое согласие и поднялись. Убитого оленя они пока оставят тут, а сами пойдут искать второго, раненного более легко и потому бежавшего чуть быстрее.

Два оленя – хорошая добыча! Племя точно порадуется!

Вторая группа ловцов, возглавляемая Визгуном, огибала долину по большой дуге. Поймать им, к несчастью, никого не удалось, но в конце концов охотники все же напали на след росомахи. Она пробиралась по снегу ползком, а это значило, что учуяла какую-то добычу. Что ж, пускай делится!

Спустя совсем немного времени люди заметили следы небольшого оленьего стада. Некоторые из животных были запятнаны кровью. Цель близка!

Но что это? Следы людей?

За оленями гнались трое охотников. Наверное, это Мамонтенок и его сотоварищи. Но ведь их было больше чем три!

Визгун громко перечислил тех, кто отправился с Мамонтенком: Коготь, Заяц, Лохмач, Сова – а следов-то тут явно меньше! Конечно, Визгун был не слишком уверен – ведь до пяти он считать не умел. И потому на всякий случай он по очереди подходил к хорошо различимым следам и копьем делал на свежем снегу отметки:

– Мамонтенок! Коготь! Заяц!

Получалось, что на долю Лохмача и Совы следов не достается.

– Это не наши! – решили все ловцы и сразу отправились по следам чужаков, которые забрались на их землю и охотятся на их дичь.

Группа Визгуна прошла скалистой ложбиной, поднялась на горку и тут же увидела неподалеку мертвого оленя. Его рога были устремлены к небу.

Люди уже совсем было собрались с ликующими криками кинуться к добыче, как вдруг Джган, шедший первым, резко припал к земле. Это был знак, что впереди творится нечто неладное. Все остальные тоже рухнули на снег и поползли к Джгану.

Джган, выкатив от ужаса глаза, шепчет:

– Медведь… зубр… что-то большое!

Охотники недоверчиво оглядывают заснеженные окрестности. Да, так и есть: рядом с мертвым оленем лежит какое-то огромное животное. И это вовсе не валун, как показалось им поначалу. Голова лохматая, как у медведя, рогов нет – что же это?

Торопыга сказал беззаботно:

– Медведь или зубр – он убитый. Я иду!

И поднялся на ноги. Джган дернул его обратно и зашептал:

– Не убитый – живой! Смотри!

Прочие ловцы, проявляя осторожность, принялись дружно укорять легкомысленного Торопыгу.

– Ты – лук – иди – стрела! – сказал Визгун Укмасу, предлагая выстрелить из лука и проверить, жив этот зверь или нет.

Укмас явно струсил и потому некоторое время колебался, но потом все-таки набрался решимости и пополз вперед, прячась то за одним, то за другим большим камнем. Его спутники ждали развития событий в укрытии.

Укмас приготовился атаковать. Он спрятался за невысоким кустиком и приложил стрелу к тетиве. Потом приподнялся, натянул тетиву и выпустил стрелу.

Гигантское животное стремительно вскочило со своего снежного ложа.

– Лев! – одновременно с ужасом выдохнули охотники, чувствуя, как цепенеют у них руки и ноги и по спине бегут мурашки.

Страшное чудовище, справиться с которым не под силу ни одному человеку, стоит над оленьей тушей – тело напряжено, хвост хлещет по снегу.

Пещерный лев[20]20
  Пещерный лев – это едва ли не самый крупный представитель семейства кошачьих всех времен. Первые львы появились в Европе 70 000 лет назад, но наши герои встретились с более поздним подвидом, представители которого начали страшить первобытных людей примерно 40 000 лет спустя. Эти звери были крупнее наших современных львов и выглядели, судя по сохранившимся рисункам, несколько иначе – в частности, гривы у них не было вовсе или она была не слишком внушительной. Зато у всех львов непременно была кисточка на хвосте.


[Закрыть] взревел так, что эхо разнеслось далеко по окрестностям.

В какую же сторону он вот-вот ринется?

Перепуганные ловцы трясутся, не зная, что им делать. Если лев их заметит, не выжить никому! Он всех разорвет в клочья!

Но кто это там вдалеке? Какие-то три охотника, что тащат за собой по снегу мертвого оленя… Услышав жуткий львиный рык, они, бросив добычу, пустились наутек.

– Чужие охотники! – говорят друг другу Визгун, Торопыга, Укмас, Голова и Джган и опять обращают взоры на льва, который, разгневанный уколом стрелы, вертит во все стороны головой в поисках обидчика. Внезапно он принимает решение и огромными скачками пускается догонять спасающихся от него трех чужих ловцов.

– Горе им! – соглашаются все и отваживаются приподнять головы чуть повыше. Их-то лев не заметил, а вот тем троим явно не поздоровится: лев наверняка их растерзает.

Неизвестные хотят укрыться среди заснеженных скал. Как же отчаянно они бегут! Падают, снова поднимаются и снова несутся вперед в безнадежной попытке спастись… Ничего у них не получится. Лев их уже нагоняет… очень скоро и страшилище, и люди исчезают из виду.

Охотники переводят дух. Какой же страшной участи они избежали! Теперь, когда опасность миновала, они обсуждают происшествие: наверное, лев насытился олениной и заснул прямо подле добычи. До чего же хорошо, что они не стали к нему приближаться! И все благодарно поглаживают свои амулеты.

Вокруг стоит тишина, снежная равнина совершенно пуста. Охотники боязливо подходят к мертвому оленю. Лев здорово его погрыз – вон, брюхо совсем разорвано.

Джган сказал, что надо забрать с собой остатки львиного пиршества, и тут же ухватил оленя за передние ноги. Тащить его по снегу будет несложно.

Однако охотники все еще опасливо оглядываются. Вдруг лев вернется и нападет на них?

Такое и представить страшно!

Двое мужчин поволокли за собой оленя.

Когда все уже добрались до ложбины, Торопыга внезапно вспомнил:

– Олень здесь – олень там! – и указал назад.

– Хочешь – иди! – насмешливо отозвался Визгун.

Другие охотники вовсе не собирались возвращаться за вторым мертвым оленем, которого бросили чужаки, когда услышали жуткий рык пещерного льва. Да они не вернулись бы на то страшное место и за целое оленье стадо!

Что, если лев захочет опять полакомиться оленем? Дожрать его?

Эти мысли заставляли охотников спешить. Никаких остановок! Прямиком в пещеру!

Дома они были еще до темноты.

Лохмач и Сова свежуют зайца.

Стоит ясная морозная ночь.

В пещере у согревающего огня Визгун, Торопыга, Укмас, Голова и Джган наперебой, с бесконечными подробностями рассказывают о своем приключении – встрече с огромным страшным львом.

Копчем и Бельчонок лежат, подперев головы руками, под одной шкурой: ногами к стене, лицом к костру. Они полностью поглощены историей про пещерного льва.

Вот бы взглянуть на такого хоть одним глазком! Например, забравшись на самую вершину высоченного дерева… На земле они с подобным чудищем встречаться не желают!