Текст книги "В обнимку с удачей. Книга 1"

И о спорте

Мы, конечно, были увлечены Олимпийскими играми 1952 года, в которых Советский Союз принимал участие впервые. Да и я решил заняться спортом: поступил в конькобежную секцию, и стал счастливым обладателем самых настоящих беговых коньков с ботинками и спортивной формы, полученными в секции. Такие коньки когда-то, пацанами, мы называли ножи. Да и, пожалуй, в первый раз я вышел на настоящий, а не на помоечный лед. Как это было здорово!

Счастливчик с самыми настоящими беговыми коньками!

Сталинск. Стадион «Металлург». Наша команда конькобежцев

Мой забег

В секции мы сошлись с замечательным парнем, отличником Валентином Цымбалом (опять отличник).

Мы с Валей Цымбалом

Валентин с красным дипломом окончил институт. Стал доктором технических наук, профессором, академиком. Если бы знать, с какой глыбой я катаюсь на коньках!

Однажды я пришел покататься просто так на стадион. Когда я сидел на скамейке в раздевалке и надевал коньки, подошел незнакомый парень и потребовал: «Дай коньки покататься». Я, конечно же, не дал. Тогда он выхватил заточку – это такое бандитское колющее оружие – и со злостью пырнул меня ею в бедро. Хорошо что только в бедро! Пошла кровь. Я ушел домой, в общежитие, но в «скорую помощь» не обратился. Обошлось… До сих пор виден на этом бедре белёсый шрам.

Пока я бегал на коньках, Толик Росин серьезно играл в шахматы в разных официальных турнирах и в конце концов «доигрался» до первого разряда.

Я и легкой атлетикой занимался. В Сибири? Да, лето было довольно теплым. Я стал спринтером и бегал на сто– и двухсотметровки довольно неплохо, но никаких разрядов ни по конькам, ни по легкой атлетике не заработал. Я не пытался добиваться каких-то серьезных результатов – просто катался и бегал в свое удовольствие.

Я наслаждался спортом!

Я – легкоатлет

После тренировки. 1953 год

Я все же иногда брал в руки фотоаппарат, когда замечал интересный кадр. Вот мой фотошедевр тех студенческих лет:

Паутинка с дождевыми каплями

Третий курс

Судя по фото, веселое время! У меня никаких особых воспоминаний нет – только фотографии беззаботно веселящихся, осмелевших к тому времени, считающих себя настоящими студентами, которым море по колено! И действительно: какой уверенный вид, какие улыбки!

А мы всё дурачимся; это признак нашего благоденствия, с одной стороны, и отсутствия каких-то полезных занятий, помимо учебы, – с другой. Но некоторые собранные и перспективные занимались научной деятельностью, а мы поддались студенческой вольнице!

Вот я думаю: если бы у меня не было фотоаппарата и я бы так не занимался своим фотобытописанием, что бы я имел сегодня? А так – смотрите:

Вот такое постановочное фото:

И дурачились…

На занятиях по металлургическому оборудованию

Наша группа. В середине, как всегда, Ида Хижук. С баяном Толя Рычковский

Новый год. За «обильным» студенческим столом

Есть, вроде бы, моменты, которые запоминаются на всю жизнь. Наступала новогодняя ночь 1953 года. Юрик Костыко пригласил прогуляться к его родителям, которые в то время ненадолго поселились в Сталинске. Мы пришли, и его отец угостил нас настойкой на апельсиновых корочках. Мы выпили и вышли на улицу. Это было потрясающе! Ощущение прелести этой настойки и наслаждение тихой новогодней ночью…

Все было хорошо, но 5 марта 1953 года… умер Сталин. Мир потускнел. Да и погода была пасмурная, как бы траурная. Мы, наивные сибирские ребята, с поникшими головами собрались, чтобы обсудить, как мы поедем на похороны вождя. Наш товарищ, Сюськин, отличавшийся веселым нравом и на которого всегда смотрели с иронией, возможно из-за фамилии, серьезно сказал: «Мы теперь все братья». Это тот Сюськин, которого преподаватель по марксизму-ленинизму (был такой обязательный учебный курс) обличал: «Посмотрите на товарища Сюськина: товарищ Сюськин, а не приготовил конспектов!» Этот преподаватель запомнился тем, что с выражением говаривал: «Скатертью дорожка по морозцу, господа меньшевики!»…

Институтский траурный митинг в день смерти Сталина

Конечно, никуда мы не поехали, а что творилось на похоронах Сталина, страшно сказать. Было очень много погибших, задавленных толпой. Морги были переполнены. О случившейся трагедии официальные органы молчали. Ходили только слухи.

Между тем время шло и даже такое невероятное для советского человека потрясение, как смерть Сталина-Бога, стало потихоньку терять свое скорбное значение. А мы – молодые, не только учились, но и радовались жизни:

Катали девчонок на лодках

Рыбачили

И даже интересовались пчеловодством

Необыкновенные каникулы

По окончании третьего курса я с родителями отправился на юг, на Кавказ! Что это были за каникулы! Москва, Сочи, Гагры. Будто я прямо по волшебству из сибирской ссылки попал в необыкновенные места. Почему Москва? Потому что тогда передвигались только по железной дороге, и на южные курорты путь лежал через столицу. И вот Фимуся – «сибирский валенок» – вырвался на волю! Боже, передо мной открылся, правда, чуть-чуть, мир, о котором столько было патриотической трескотни! И я увидел советское ЭТО своими глазами. Как раз к этому времени закончилось строительство Московского университета на Ленинских горах, с которым так носились.

Крики восторга о первой сталинской высотке: и у нас есть свой небоскреб! И я его увидел и сфотографировал!

МГУ, мой снимок

Я бегал, раскрыв рот от любопытства. С родителями, ездил по Москве, жадно впитывая ее атмосферу и бесконечно фотографируя. Не имеет смысла демонстрировать все снимки, но вот представлю некоторые о ВСХВ – Всесоюзной Сельскохозяйственной выставке, которая так называлась в то время.

Кажется, нам повезло: выставка, которая вскоре после начала Великой Отечественной войны была закрыта, а 1 августа 1954 года, как раз к нашему прибытию состоялось ее торжественное открытие. Потом этот комплекс получил название Выставка Достижений Народного Хозяйства.

ВСХВ Главный вход

Главный павильон

А вот мои родители на фоне самого священного советского здания, чуть ли не храма, Мавзолея – хранилища забальзамированного тела главного архитектора советской страны – Владимира Ленина.

Хочешь посмотреть, как выглядит Ленин – зайди в мавзолей, отстояв фантастическую очередь из желающих, и наслаждайся ЕГО ликом.

Сталин такой чести не удостоился. Сначала, после смерти, его тоже поместили в мавзолей, рядом с Лениным, но потом выкинули, похоронив в земле, и для пущей важности могилу придавили тяжеленной железобетонной плитой. На всякий случай.

Из Москвы Фимуся с родителями едет в Сочи и Абхазию.

А вот – на пляже в Сочи.

Вот я в шляпе

Между прочим, плавки шил себе сам! Купить – то было невозможно. Зачем советскому человеку пляжные принадлежности?

Мы побывали в Абхазии, в Гаграх, прекрасном курортном месте.

Вот наша экскурсионная группа. Снимок в Бзыбском ущелье, где протекает река Бзыбь, говорят, самое красивое ущелье на Кавказе. Разумеется, Фимуся забрался выше всех – первый справа на крыше автобуса.

После этого великолепия меня снова ждала учеба.

Четвертый курс

Нет, ребята, если бы не эти фото, ничего бы не помнил – настолько однообразно протекала наша заштатная студенческая жизнь.

Поэтому вместо бытописания с демонстрацией избытка чувств, захлестнувших от сладких воспоминаний, предлагаю просто просмотр очень давних фото.

Вот, в основном, наша компания. Стоим: я, Юра Костыко, Эмиль Фарбер, Женя Власьевский. Крайний слева сидит Алексей Макаров, Лешка, прозванный нами Лешмак. Имён девочек, честно, не помню, вот так.

Наш быт

Расписываем пульку (игра в преферанс)

В студенческой столовой

Получили «стипуху» (стипендию)! Это важнейший момент в нашей студенческой жизни. Посмотрите, с каким пристрастием Гена Коршиков из нашей группы удостоверяется в получении столь желанных и необходимых денежных знаков:

И мы радостно распевали, несколько переиначив слова известной песенки:

 
Катенька, моя чудаченька,
Катюха милая, мой идеал,
Как стипуху получу, так тебя озолочу,
Катенька, чтоб я пропал!
 

Бережливые и расчетливые после получения стипухи прятали скромную часть денег, «заначку», в укромное место, про которое нередко забывали. Но когда деньги кончались начинались судорожные поиски этого самого места. А сколько радости было, когда заначка находилась! Да, стипендия! Как она была необходима студентам: не все могли (как, скажем, я) получать денежную поддержку от родителей. Государство это понимало, после войны крайне нужны были инженеры, и в технических вузах ввели, как поощрительную плату за успешную учебу – стипендию, «стипуху», как мы ее называли. Не все ее получали, некоторые заваливали зачеты и экзамены. Так или иначе, но многие ребята подрабатывали ночами: где-то что-то разгружали или выгружали. Я не то что им завидовал, но думал: вот они – люди, а я сижу на шее у родителей. Но жизнь удивительная штука: в то время я совершенно не представлял себе, что пройдут годы, эти ребята, вполне благополучные, заслуженные труженики, будут готовиться к пенсии, а я, их ровесник, в это время буду вкалывать как простой работяга…

В здании института было некое сооружение, заменявшее почтовый ящик, разделенное на алфавитные клетки, куда доставлялась студенческая почта. Возле этого ящика постоянно дежурили поиздержавшиеся ребята, которые проверяли, кому пришли денежные переводы, где на особых бланках, помимо фамилии, указывалась и сумма. Всё было известно. Когда адресат приходил за заветной бумажкой, если это был свой, у него просили взаймы(в долг с последующей отдачей).

А вот демонстрация радости получения этой самой «стипухи» нами:

Леша Макаров, прозванный нами Лешмак, отличный парень, был старше нас, сопляков, и до поступления в институт служил на Тихоокеанском флоте. У него остались некоторые флотские вещи, которые мы, салаги, с радостью бездельников напяливали на себя, особенно тельняшки и фуражку.

Отрываемся по полной!

Дурачимся

На уроках военного дела

На прогулке:

Я, Женя Власьевский, Эмиль Фарбер, Юра Костыко и Алексей Макаров (Лешмак)

Ну как устоять, чтобы не залезть?

Но мы все же учились!

Наша группа на занятиях в лабораторном классе

Работа над курсовым проектом

Смерть бабушки

Бабушка, которая пыталась учить мня идиш, а я убегал на улицу, дурак. Моя бедная бабушка, которую я, в общем-то, не злобный пацан, все же, наверное, чем-то доводил, когда она, стиснутая своей, вероятно как бы неудачной, жизнью, вдруг взрывалась и кричала по-украински: «Холерина на тэбэ!»

В июне 1955 года моей бабушки – тихой, всегда молчавшей Хавы Эльевны Лирисман не стало. Умирала она тяжело, в муках. У меня нет слов. Вечная ей память.

Бабушка

А жизнь, как водится, продолжалась…

Практика

Что за специалист получится из студента, если он не увидит воочию и не испытает на практике действия агрегата, который изучает? Поэтому студентов посылают «на практику» осваивать производство.

На четвертом кусе послали и меня знакомиться с доменным производством на Магнитогорский металлургический комбинат, легендарную Магнитку.

Что такое доменный процесс? Расскажу вкратце. В доменную печь загружается железная руда, восстановитель в виде кокса и вдувается нагретый воздух. При нагреве выплавляется железо, насыщенное углеродом – чугун и образуется шлак – отходы минеральных компонентов руды, удаляемые из печи. Чугун идет на выплавку стали, а из шлака производят различные строительные материалы.

Доменный агрегат – это гигантская вертикальная печь с не менее гигантскими воздухонагревателями – кауперами. Вот так для примера она выглядит:

Четыре, как бы ракеты на боевом взводе – это и есть кауперы-воздухонагреватели. Чувствуете, какое солидное впечатление производит комплекс доменной печи? И это на картинке, а в действительности?!.. Но, честно говоря, я не был очарован ни самим видом доменной печи, ни процессами, в ней происходящими. Я же учился в Сталинске, а там был свой, не менее знаменитый КМК – Кузнецкий металлургический комбинат, и доменные печи не были для меня новинкой.

Будучи подневольным студентом навязанной специальности, я не особенно задумывался о перспективах доменного процесса. А сейчас вдруг подумалось: ну почему когда человечество овладело энергией атома, когда оно покорило космос, остается такое примитивное, по существу, первобытное и малоэффективное доменное производство? Может быть, если бы я задумался об этом раньше, то и жизнь моя пошла бы по-другому?

Итак, важнейшей особенностью доменного процесса является его непрерывность в течение всего производственного срока печи от строительства до её капитального ремонта. Прибыв на комбинат, я как раз и попал на капитальный ремонт одной из его доменных печей. Начальники, обрадованные прибытием «халявной» рабочей силы, бросили и меня участвовать в этом самом капремонте. Тут стоит сказать, что внутренние поверхности доменной печи выкладываются, или, как говорят, футеруются особо прочным огнеупорным шамотным кирпичом. Кладку ведут не металлурги, а строители, поэтому требуется надзор за качеством футеровки. Зазоры между кирпичами должны выдерживаться очень строго в зависимости от высоты печи, где в разных зонах происходят процессы, зависящие от температуры нагрева в каждой из них, и составляют всего от 1 до 3 миллиметров.

Мне вручили металлический щуп определенной толщины, которым я должен был проверять зазоры между кирпичами. И если щуп влезал в зазор, то это считалось браком и нужно было перечеркивать это место черным крестом для переделки.

Разумеется, практику я успешно прошел и вернулся в институт.

Летние военные лагеря

Как и во многих высших учебных заведениях, в основном, технических, в нашем институте была военная кафедра для подготовки офицеров. Нас готовили в танкисты. В институте мы занимались военной подготовкой, а на втором и четвертом курсах проходили стажировку в летних военных лагерях, после которых получили воинское звание младшего лейтенанта бронетанковых войск. Солидно, не правда ли?

Вот некоторые фото из нашей лагерной жизни:

Принятие присяги

В комбинезоне для технического обслуживания материальной части танка

Солдат с полной выкладкой

Полная выкладка – это обмундирование, содержащее в себе все необходимое. Через плечо – скатка – шинель, свёрнутая в трубку и связанная в концах для ношения через плечо.

У танка

С Юрой Костыко

Жили в палатках. Солдаты, как никак

Пока еще солдаты, у костра

Курс пятый, и последний: «кончен, кончен день забав …»

Действительно, время наших беспечных забав подошло к концу: впереди довольно серьезная штука, дипломный проект. Когда мы перешли на 5-й курс, на Металлургическом факультете организовали дополнительную группу желающих, перейти на специальность литейное производство и прибавили еще полгода обучения. Так Юра Костыко из сталеплавильщика превратился в литейщика. Таким образом, изменения в учебных программах нас с ним развели, и мы как-то несколько отдалились друг от друга. Но свято место пусто не бывает и его в моем жизненном пространстве занял Толя Рычковский, тоже кемеровчанин, живший с нами и, в отличие от Костыко и Фарбера, учившийся со мной в группе доменщиков. Это был хороший добрый парень, никому не причинивший зла, немного игравший на баяне.

Вероятно во мне было что-то такое, что привлекало Рычковского, может быть, он, как сегодня говорится, онлайн находил во мне то, чего ему не доставало. Но если Костыко и Фарбер, не говоря уж о Толике Росине, были моими истинными друзьями, то для меня Рычковский был просто хорошим соседом.

Преддипломная практика

Когда меня послали на преддипломную практику на Украину, в город Запорожье, на знаменитый Запорожский металлургический комбинат «Запорожсталь», Толя Рычковский потянулся за мной. Нас направили в так называемый частный сектор, как говорится, на постой, и поселили в квартиру к молодой хозяйке, у которой были муж и дети, жившие в другом, закрытом от нас помещении.

Нашим соседом по комнате оказался студент, тоже приехавший на преддипломную практику из Московского института стали и сплавов. Мы с Толей Рычковским – непритязательные провинциалы – согласились спать на двухместной лежанке, которая отдаленно напоминала кровать. Разумеется, никаких даже намеков на что-нибудь гомосексуальное не было, да и мы о чем таком-этаком в то время не были особенно осведомлены. Но нас – здоровых бугаев – ждало хоть и не гомосексуальное, но вполне любовное продолжение.

Дело в том, что по утрам, когда мы с Толей просыпались, но еще не вставали, хозяюшка подходила к нам и обнимала нас по-матерински. Ну обнимала и обнимала… Мне было все равно. А Толе – не знаю. Не вызывало у нас вопроса, зачем несколько молодая особа обнимает довольно здоровых бугаев?

Хозяйка наша, по-видимому, особо не трудилась, подрабатывая тем, что сдавала жильё. Но ее муж работал и возвращался поздно. Для того, чтобы продолжить наше повествование, скажем, что наш сосед-студент был москвичом и многое нам рассказывал о московской жизни. Однажды он воскликнул: «О, если бы я мог, то послал бы букет Маечке Плисецкой!» Вот это разделяло его – москвича и нас – провинциалов. Какой балет, какая Плисецкая? К сожалению, я не запомнил его имени, но это и не важно, а важно то, что он был евреем. Почему? По моей догадке о том, что в конце концов случилось.

Как-то в выходные я решил съездить в Сталино (сейчас это Донецк), где проживала тетя Маня, сестра папы. Я хотел познакомиться наконец-то с кем-нибудь из своих родственников: до сих пор никого я не видел в своем сибирском заточении. От Запорожья до Сталино было где-то около 250 километров, примерно как от Кемерово до Сталинска, но как-то автобусами можно было добраться за несколько часов.

Я приехал обратно через пару дней, и ребята мне сообщили, что хозяюшка добилась своего, слившись с Толей в любовном экстазе. Мои предположения: я и сосед два еврея – ей явно мешали, а дело происходило на Украине, где отношение к евреям было известно. И вот, когда один еврей исчез, а место на лежанке освободилось, сам Бог велел исполнить задуманное. Но какова: не только зарабатывала деньги на постояльцах-студентах, но и пользовалась их любовными возможностями. Такова жизнь! Я не помню, обнимала ли она нас по утрам после этого…

В Запорожье мы были в начале зимы 1955 года. В это время на комбинате «Запорожсталь» Одесская киностудия снимала художественный фильм «Весна на Заречной улице». Сюжет кинокартины толковался как «история любви юной учительницы школы рабочей молодежи и ее ученика. Герой фильма, парень лихой и самоуверенный, лучший сталевар завода, не привык к отказам женщин, и вдруг его домогательства получают отпор!..»

Конечно же, героями советского кино были, в основном, работяги. Это должны были быть свои, настоящие советские ребята. А что, скажем, инженер? Интеллигентный хиляк, который уткнулся в чертежный комбайн под названием кульман. Даже стандартный лист чертежной бумаги, прикрепленный к этому комбайну, назывался ватман. Термины чисто немецкие, но везде чудились евреи. Нет, такой в герои не годился. Однако сценарий для это фильма написал-таки еврей Феликс Ефимович Миронер, который вместе с режиссером Марленом Хуциевым поставил этот фильм, который снял-таки еще один еврей, оператор Петр Ефимович Тодоровский. Это так, просто для сведения. А вот героя – лихого и самоуверенного сталевара Сашу Савченко – играл артист Николай Рыбников, видимо, тоже бывший лихим и самоуверенным заводилой.

В центре города находилось неплохое кафе. Там мы с Рычковским обычно ужинали после возвращения с завода, где собирали материал для дипломного проектирования. Однажды вечером мы стояли в небольшой очереди в это кафе. Вдруг раздался шум: это, нарушая порядок, в помещение ворвалась какая-то группа, как нам показалось, весьма развязных людей. Впереди шествовал тот самый Николай Рыбников и, напирая на пожилого распорядителя, стоявшего у входа, чуть ли не прокричал: «А ну, пропустите!». Вся группа вошла без очереди. Как это было по-советски: оставить голодных «слабаков» еще долго покорно дожидаться своего череда. В тот момент Рыбников и предстал перед нами этаким нахальным парнем. Молодой, чуть старше нас… А может быть, он тогда еще не вышел из роли?… А все эти люди были артистами съемочной группы?

Кстати, песня к этому фильму «Когда весна придет, не знаю» стала очень популярной, особенно лихо она исполнялась «по пьяни». Ну, а мы вернулись в институт к выполнению дипломного проекта.

Дипломный проект и его защита

Ничего интересного и сногсшибательного во время подготовки к защите дипломного проекта не произошло. Мы, уже угомонившиеся и посерьезневшие, плодотворно работали что опять же лучше слов проиллюстрируют фотографии.

Из нескольких моих чертежей, подготовленных к проекту, предлагаю вашему вниманию эти:

Разрез доменной печи Верхняя часть доменной печи – колошник

Здесь стоит разъяснить странный термин «колошник» от слова калоша. Так в старину (а домна – очень старое металлургическое сооружение) называли порцию руды и других материалов для плавления, которые из вагонетки, поднимающейся по наклонным рельсам, опрокидывались в печь.

Я на защите дипломного проекта. Июнь 1956 г. Диплом я з а щ и т и л н а «о т л и ч н о». Это была единственная весомая отметка в течение моего 15-летнего блуждания по коридорам формальных знаний. Зато как завершающая немного грела душу Фимуси, не привыкшего к столь высоким баллам. Говорят, что чертежи моего дипломного проекта еще долго висели на кафедре доменного производства.

По старой бурсацкой традиции я – непьющий и некурящий – все же на радостях напился до… чего сам не знаю, определите по фото:

Всё, ребята, кранты: юность закончилась!

Ради этих «корочек» (так прозвали дипломное удостоверение) я пыхтел целых пять лет и получил вот такой знак, удостоверяющий, что я – инженер А к нашему окончанию института мои друзья, новоиспеченные литейщики Юра Костыко и Эмиль Фарбер еще продолжали учиться. Летом у них как полагается была преддипломная практика, а затем начиналось дипломное проектирование и защита диплома в декабре.