Текст книги "Третья Орда"

* * *

Горрык осторожно выглянул из укрытия. Главный орк являлся обладателем весьма заметной фигуры, а потому вынужден был последние десять минут передвигаться исключительно ползком, чтобы не выдать себя раньше времени. Локти и колени неприятно пощипывало, но это было мелкое неудобство, которое следовало заплатить за возможность воочию лицезреть поле предстоящего боя.

Если быть точным, то никаким полем это место, конечно же, не было. Обоз гномьего войска расположился на руинах какого-то разорённого Ордой городка в нескольких милях позади, собственно, воинов. Защищённые доспехами по самые брови бойцы впереди готовились героически изрубить в капусту запуганных до смерти голодранцев, а гномы, обеспечивающие снабжение армии, спокойно занимались рутинной работой. Готовили кашу, стирали одежду, чинили арбалетные болты и так далее – в любом военном походе всегда найдётся тысяча и одно занятие помимо непосредственного умерщвления всех врагов.

Про находившихся в тылу «кашеваров» не принято слагать легенды, все лавры всегда получают обагрённые кровью бойцы, вот только без невидимого труда тыловой братии доблестным воинам очень быстро придётся думать не о славе, а о том, что пожрать. Рычача долго убеждал Горрыка, что именно подобный обоз должен стать целью орков. Во время вторжения в Эльфланд Тинтур наглядно показала, насколько болезненны удары по снабжению большой армии. Так почему бы не перенять хорошо зарекомендовавшую себя тактику против превосходящего по силе противника?

Пришлось приложить немало усилий, передвигаясь ночами по лесистой местности, чтобы подобраться к лагерю незамеченными. Никаких тебе костров, походных песен, охоты и прочих прелестей жизни. Вода в бурдюках, вяленое мясо, да корешки – вот и весь рацион. Охота только на вражеских охотников и разведчиков. Тихий шёпот и жесты – не шибко повеселишься. Никаких рабов и прислуги – каждый сам заботился о себе. Эти несколько дней стали суровым испытанием даже для закалённых многими походами воинов.

Зато теперь гномы пребывали в полной уверенности в лёгкой победе над многочисленным, но слабым противником. Не подозревая, что настоящий удар будет нанесён в несколько ином месте…

По периметру лагеря стояли телеги, служа своего рода стеной, однако Горрык прекрасно видел, что к отражению возможной атаки серьёзно никто не готовился. На охрану большого обоза было выделено не более сотни воинов, рассредоточенных по всему лагерю, а значит, неспособных эффективно прикрывать спины друг друга. Остальных гномов не следовало совсем уж сбрасывать со счетов, но без доспехов и плотного строя коротышки теряли львиную долю своего преимущества. Это орк хоть голышом один в поле воин, а гном нуждается в плече товарища, чтобы быть эффективным. Сила и слабость коллективизма, ничего не поделаешь.

От грохота в отдалении невольно вздрогнул даже хан орков. Ничего себе бабах так бабах! Горрык подал условный сигнал своим воинам приготовиться. Как только рабы преодолеют отделявшее их от гномов пространство, пора начинать. По его прикидкам, оказавшись под смертельно опасным обстрелом, пленники добегут очень быстро. Настоящая мотивация, мать её, работает получше волшебного пенделя! Жить захочешь, без всякого кнута как миленький со всех ног побежишь.

После третьего громового раската Горрык выпрямился во весь рост, свистом подзывая своего верного варга. Мохнатик потерял часть носа, но не чутьё, и на зов хозяина явился незамедлительно.

Верховный хан глубоко вдохнул воздух. И повёл отряд из отборных воинов на врага.

С опушки леса выскакивали всё новые и новые орки, с рычанием и грозным кличем неслись к ещё совсем недавно такому безмятежному лагерю.

На самом деле зеленокожих монстров было не более тысячи, отряд покрупнее вряд ли сумел подобраться к обозу незамеченным даже при всей своей скрытности. Однако эффект неожиданности, вопли и рёв сотни горнов заставили многих гномов поверить, что по их души внезапно пришла вся Орда.

Коротышки засуетились, но было уже слишком поздно. Часть «кашеваров» бросилась наутёк, кто-то, наоборот, застыл в ступоре. Лишь часовые, да ещё, быть может, сотня отдыхавших бойцов не мешкая стали готовиться к отражению атаки на лагерь. Экипированные воины сбивались в кучки, ощетиниваясь со всех сторон алебардами. Остальные, понимая, что на одевание доспехов совершенно нет времени, хватали арбалеты и старались найти хоть какое-то укрытие или хорошую позицию для стрельбы.

Приблизившись к лагерю, орки выпустили первый залп стрел, поражая или отпугивая самых прытких защитников. Наездники разделились на три части: две поменьше поехали в противоположные стороны вдоль стены из телег, продолжая осыпать суетившихся гномов стрелами. Основные силы зеленокожих воинов сразу двинулись на прорыв.

Выставленные по периметру лагеря телеги не представляли серьёзного препятствия, некоторые особо могучие варги даже сумели запрыгнуть на «стену». Кто-то предпочёл спешиться, чтобы перелезть или, наоборот, проползти под повозкой. Несколько пустых открытых тележек орки разломали и сдвинули, освобождая проход остальным – не считая дюжины одиночных выстрелов с почтительного расстояния, им почти никто не мешал.

Мохнатик без труда заскочил на преграду, разметав содержимое гномьей повозки. В отличие от некоторых сородичей, Горрык ничуть не беспокоился о том, что волшебная самоходная телега вдруг сама по себе куда-то поедет. Во-первых, ошарашившие всех «телеги» гномов были не волшебные, а вполне себе механические. Во-вторых, во время высадки он успел как следует рассмотреть чудо техники гномов и догадывался, как устроен процесс. Без сложных манипуляций ничто никуда не поедет. В-третьих, окружающие лагерь телеги были совершенно обычными, самоходные механизмы гномы задействовали в истреблении рабов. Заметив суету у одного из ближайших шатров, Горрык дал варгу команду спрыгнуть с якобы защитного ограждения и направился к первой жертве.

Из палатки выскочил одетый в простую робу «товарищ», дрожащими руками направив в сторону несущегося орка заряженный арбалет.

– Бу! – рявкнул на него Горрык, резко заставляя уйти варга в сторону и отклоняясь в седле.

Болт просвистел совсем рядом, а в следующую секунду голова неудачливого стрелка превратилась в фарш из мозгов и костей: вновь извернувшись, верховный хан выставил с боку руку с топориком, используя скорость бегущего варга вместо замаха. Для незащищённого черепа гнома этого оказалось достаточно.

Пролитая кровь заметно подняла настроение Горрыка, день прожит не зря! Он быстро приметил новую жертву. Вернее, сразу дюжину жертв.

Отряд алебардистов медленно отступал к центру лагеря, успешно отбивая атаки кружившихся вокруг орков. Длинные древки позволяли коротышкам удерживать противника на расстоянии, а добротные латные доспехи отчасти спасали от стрел. Горрык издал яростный клич – ух, как же он ненавидел пики и алебарды! Сейчас он засунет это бесчестное оружие гномам в задницу!

За несколько шагов до цели верховный хан выпрыгнул из седла, перекувырнулся через плечо и врезался в гномов. Крайне рискованный манёвр застал подгорных воинов врасплох: те ожидали от орочьих наездников наскока, а не подкатывания. Оказавшись вплотную к врагам, Горрык принялся активно работать топориком, коленями и локтями – при всех своих достоинствах алебарда требовала для атаки хотя бы немного пространства, так что в ближнем бою коротышки оказались практически безоружными. Верховный хан за считаные секунды разбросал «товарищей» во все стороны, а без плотного строя те стали лёгкой добычей для других зеленокожих наездников.

Подбежавший Мохнатик гордо продемонстрировал Горрыку чью-то откушенную руку. Хан одобрительно погладил животное и вновь сел в седло. Следовало закончить разгром обоза как можно скорее, покуда к лагерю не прибыло подкрепление. У лихнистов, занятых резнёй голодранцев, наверняка где-то поблизости имелся наготове резерв, встречи с которым следовало по возможности избегать.

Гномьи котелки с недоваренными кашами опрокинули, походные костры требовались Орде для совсем иной цели. Часть орков принялась активно поджигать всё, что могло гореть. Всё, что не горело, но дышало и двигалось, безжалостно убивалось.

Оставшиеся снаружи лагеря орки преследовали убегающих коротышек. Приказ Горрыка был понятен: никаких пленных, перебить как можно больше народа. Никакого грабежа – одно разрушение. Это не сулило оркам особенной развлекухи, но позволяло максимизировать нанесённый ущерб.

Вооружённые гномы ещё какое-то время держались, но серьёзного отпора дать не смогли. В творящемся хаосе орки чувствовали себя словно рыбы в воде, а вот привыкшим к дисциплине и чёткой организации лихнистам приходилось несладко. В отличие от поля, где шло сражение рабов с обученной армией, численный перевес и ярость налётчиков взяли в тылу гномьего войска вверх.

Раздался тревожный зов горнов – это разведчики подавали сигнал, что к гномам приближается подкрепление. Пора было сворачивать бурную продуктивную деятельность.

Верховный хан с удовлетворением оглядел разруху на месте такого аккуратного прежде лагеря. Да уж, ломать не строить, хоть в чём-то орки действительно преуспели. Ребята подожгли и переломали всё – от шатров до последней телеги. По лагерю словно пробежало стадо обезумевших носорогов, за которыми гналась стая таких же безумных драконов! Красота да и только.

Учуяв под одной из перекошенных телег чьё-то ещё трепыхающееся тельце, Мохнатик вцепился в едва заметную ногу. Яростно рыча, вытащил из укрытия дрожащего коротышку. Горрык перегнулся через седло, намереваясь добить уцелевшего в страшной бойне «товарища», но в последний момент передумал:

– Ты доставишь послание. Послание от верховного хана Горрыка, понял?!

Трясущийся карлик с мокрыми штанишками быстро закивал, зубы бедолаги отбивали барабанную дробь. Горрык раздражённо влепил по бородатому лицу оплеуху, требуя от невольного слушателя всё внимание, а также ясность сознания:

– Скажи своим начальникам так: здесь был Горрык. Верховный хан Третьей Орды не боится лично лезть в самое пекло, рискует головой, умывает свои руки в крови! Потому что он, то есть я, настоящий вожак. Вождь с большой буквы, а ваш товарищ Торин просто фуфло! – Горрык плюнул в бороду гнома. – Ваш лихнизм – идеология трусов, способных сражаться только обладая существенным преимуществом. Вы застали орков врасплох и лишь поэтому нанесли нам урон в первых сражениях. Но теперь всё изменилось. Верховный хан орков вернулся, Орда стала великой опять, теперь сюрпризы будем устраивать мы! Передай своим драным товарищам: встретимся на руинах Арнарофера. Пусть едут туда, если хотят сразиться с достойным противником, а не расстреливать оборванцев!

Тени от быстро приближавшихся воздушных шаров стали для Горрыка знаком, что пора не просто уходить, а нестись во весь опор в чащу леса. Он много ещё чего хотел передать товарищу Торину, но подозревал, что до трусливого владыки гномов послание всё равно дойдёт в крайне урезанном виде:

– Арнарофер. Запомни хотя бы это слово, зассыха. Орки встретят вас там.

Глава 29. В ожидании решающей схватки

Есть ещё время сохранить лицо. Потом придётся сохранять другие части тела.

Виктор Степанович Черномырдин

Даскалос Балинович вместе с напарником сбросили в яму очередной труп. Эльфа или человека – неясно, по ошмёткам было трудно понять, кто есть кто. Немного размяв затёкшие мышцы, гномы отправились за следующей ношей.

Три огромных ямы на поле вчерашней брани оказались заполнены телами практически под завязку. От массового места захоронения исходил запашок не лучше, чем от отхожего места. Впрочем, к подобным ароматам Даскалос за время своего «освобождения» успел привыкнуть и почти не испытывал неудобств. По крайней мере, трупы, как и дерьмо, не кусаются и, в отличие от живых, вряд ли нанесут ему вред. К тому же мёртвые не болтают, а слышать наставления и пропаганду лихнистов Даскалосу сейчас не хотелось особенно сильно.

После неожиданного удара орков по тылу, идеологи гномов устроили настоящую промывку мозгов, ища виновников и причины провала везде, кроме, естественно, действий руководства.

Признать просчёт командиров, чрезмерно уповавших на разведку с воздушных шаров и не озаботившихся организовать должную оборону лагеря, было со стратегической точки зрения правильно, но означало подрыв сакрализованных представлений о власти. Ведь если предводители могли так грубо ошибиться раз, значит, не стоит столь уж безоглядно бежать выполнять любой их приказ? Возможно, вожди такие же обычные гномы, а не великие гении, боги и прочие солнцеликие сущности? Попахивает назревающем мятежом, так что для народа нашлись объяснения в другой плоскости.

Разведчики недосмотрели, часовые не сражались достаточно эффективно, кашевары не захотели стоять насмерть, а бросились врассыпную спасать свои жизни… Всё от недостатка веры в Вождя и светлое будущее, товарищи! Маго Лихнун завещал биться до последнего, бдеть денно и нощно, и верить, верить и верить.

Однако, за время, проведённое в Эльфланде, Даскалос твёрдо сумел освоить одно: чем больше эмоционального позыва в речи оратора, тем слабее его аргументы. Лихнистские идеологи старались внушить гномам чувство вины, чтобы те и думать не могли о поисках истинных виновников происшествия. С большинством такая нехитрая манипуляция прекрасно срабатывала, ну а для шибко умных всегда находилась грязная работёнка, показательная выволочка или ещё что похуже… Верь нам или будешь наказан – главный постулат любой власти. А думать за вас будут более важные персоны: короли, ханы, императрицы – как эту дрянь не назови, суть не меняется. Ваше дело, челядь, простое: кивать и бежать вприпрыжку всё выполнять. Понятно или ещё разок повторить после порки?

Даскалос не стал притворяться глубоко верующим в «святую лихнистскую ложь» – всё равно ему не поверили бы – а потому сам вызвался хоронить ордынских рабов. Если сваливание трупов в огромные ямы можно было называть таким словом…

Конечно, предание земле убитых врагов не было вызвано благородством лихнистов, а преследовало сугубо прагматичные цели. Собрать с поля как можно больше выпущенных во время боя снарядов и лишить падальщиков лёгкой добычи.

Чугунные ядра и арбалетные болты в военном походе не бесконечны, а всякие любители мертвечинки плодятся быстрее кроликов во время войны. Пройдя огнём и топором по землям людей и эльфов, орки и так оставили тяжёлое наследство будущим поколениям. Не стоит повторять ошибки нецивилизованной расы. Тем более что из-за разгрома обоза теперь всё равно требовалось дожидаться, когда подтянутся товарищи из отдалённых тылов. Без налаженного снабжения двигаться дальше было самоубийством.

До Даскалоса дошли слухи, что во время налёта на обоз орки оставили сообщение. Вернее, вызов. Орда собиралась дать бой на руинах Арнарофера и, судя по донесениям разведчиков на воздушных шарах, туда действительно стягивались силы зеленозадых ублюдков. Что ж, крупное сражение – хорошо. По толпе пушки отработают превосходно.

Будь Даскалос на месте верховного хана орков, он бы, наоборот, всеми правдами и неправдами избегал решающей битвы, выматывая воинство лихнистов, уводя их всё дальше от Хребта Великого Змия. Сила гномов в горах, чем дальше от них, тем меньше будет пополнения и ресурсов.

Но орки есть орки, они скорее сложат в бесполезной со стратегической точки зрения битве головы, чем отдадут противнику ненужные, в общем-то, Третьей Орде территории. Орки не отступают, орки бьются об стену головой до последнего! Слабоумие и отвага против дисциплины и веры – Даскалос был уверен, что исход сражения предрешён.

Вопрос лишь в цене, которую гномам придётся заплатить за победу.

Но ещё более волновавшей Даскалоса загадкой было: что с этой победой товарищ Торин собирается делать дальше? К чему лихнистам власть над всем миром? Какое такое будущее ждёт всех, неготовых слепо верить в истину в последней инстанции?

К сожалению, эти вопросы он не мог задать даже тем, кого считал своими друзьями. Ведь сегодняшний названый брат завтра может обернуться «товарищем» и сдать тебя с потрохами. Получив в качестве поощрения чуть более тёплое место в иерархии гномов.

Идеология такая идеология: требует беспрекословного послушания, а не чести. Подставь ближнего своего сегодня или он подсидит тебя завтра! Такое вот «светлое будущее».

К несчастью, всё походило на то, что оно неизбежно.

* * *

– Я уже ответил тебе, Рычача: я от своих слов не откажусь, и не начинай заново свою унылую песню! Орк сказал – орк сделал, вызов брошен. Давай исходить из этого факта, а не рассуждать о стратегическом отупении, то есть об отступлении, ну ты понял. Мы сразимся на руинах Арнарофера, и мы должны победить! Орда – сила, для гномов – могила! Коротышкам не устоять перед натиском, орки всех победят!

Духоподъёмная речь хана, как обычно, не произвела на Рычачу ни малейшего впечатления. Орк сказал – орк сделал. Не сделал? Ещё раз сказал! Подумаешь, какая трагедия, нарушить данное сгоряча слово. Ложь – такое же важное оружие власть имущих, как грубая сила. Без неё управлять быдлом станет труднее в разы. Мудрый вождь… Впрочем, это прилагательное к Горрыку точно не подходило.

– Второй раз застать гномов врасплох не получится. Не все племена откликнулись на твой зов, многие ещё в пути к месту сбора. Чем дольше мы оттягиваем сражение…

– Нет! Нет! И ещё раз нет! – упёрся рогом в своё решение Горрык. – Я бросил Торину вызов, мы встретимся на руинах Арнарофера и выясним, кто сильней! Орки не отступают…

– Погоди, – внезапно осенило Рычачу, – как-как ты сказал?

– Встретимся на руинах Арнарофера, – удивился резкой перемене в тоне шамана верховный хан орков. – Да, именно так, слово в слово.

Старый орк улыбнулся:

– А ведь это действительно не самая плохая идея. На руинах… На руинах, а не вблизи! Мы не выйдем сражаться на поле у города. Сражение произойдёт «на руинах», – Рычача выделил интонацией два последних слова. – В буквальном смысле, сечёшь?

До Горрыка, конечно же, не дошло. Он подозрительно уставился на шамана, ожидая дальнейших пояснений.

– Главное оружие гномов – их проклятые медные трубы, из которых они практически безнаказанно расстреляют в чистом поле любую толпу. Здесь, на руинах, им будет уже не так весело: хоть мы и разрушили изрядную часть стен и строений, они тем не менее по-прежнему представляют серьёзное препятствие для снарядов.

Рычача возбуждённо ходил по шатру верховного хана, энергично размахивая руками, словно восторженный юноша:

– Засядем в городе, и пусть стреляют себе по руинам, покуда не кончатся все снаряды. Пускай они идут к нам! Штурмуют город, отвоёвывают каждую улочку. Да, гномы хороши и в ближнем бою, но то будет битва на равных, а не безнаказанный расстрел с расстояния. Встретимся на руинах Арнарофера, всё правильно.

Верховный хан орков задумался. Задумка Рычачи не сулила эпичности, в иной раз Горрык отверг бы её с ходу, чтобы иметь возможность снискать себе больше славы в масштабном сражении. Но после разгрома флотилии идти напролом на медные трубы ему не хотелось. В конце концов, чтобы стать настоящей легендой, следовало в первую очередь выйти из войны победителем.

Он не нарушит своё слово, если сражение действительно произойдёт на руинах. Всё будет в точности соответствовать вызову, а нравится это кому или нет – не его, сильного, но глупого орка, проблемы.

– Лады. Попробуем в кои-то веки не нападать, а защищаться. Тоже интересный опыт, всё же должно когда-нибудь произойти в первый раз?

Рычача кивнул. Имеет значение результат, а потомки всё равно всё переврут и напридумывают разные небылицы.

Если этим потомкам вообще суждено появиться на свет.

Крушитель Миров уже близко…

* * *

Стоя на крыше полуразрушенной ратуши, Илона вместе с Рычачей наблюдали за суетой орков, готовившихся к большому сражению. Стучали молотки, раздавались громогласные ругательства командиров и нерадивых строителей, уронивших что-нибудь себе на ногу. Вой варгов, непривыкших к тесноте каменных муравейников, дополнял какофонию.

Большинство рабов пало во время отвлекающей битвы, а потому вся тяжесть строительных работ легла на плечи привыкших всё только ломать орков. Зеленокожим это крайне не нравилось, но кого когда-нибудь волновало мнение простого народа? Хан сказал готовиться к обороне, все и готовились как могли.

Собирали разбросанные повсюду камни, грубо заделывали бреши в стенах, возводили баррикады. Чинили поломанные при штурме эльфийского города катапульты и осадные башни, очищали от ржавчины рогульки, щедро рассыпанные прежними защитниками в надежде остановить атакующих. Рыли рвы, сгоняли на руины стада, очищали колодцы.

Скажи Илоне кто-нибудь неделю назад, что орки в поте лица начнут заниматься столь созидательной деятельностью, она рассмеялась бы фантазёру в лицо. Вот к чему приводят замашки властвовать над всем миром: раньше или позже на любую силу находится более могучая сила, и уже захватчику приходится использовать все возможности, чтобы сдержать натиск противника. Агрессия навлекает агрессию, за пролитую кровь приходится расплачиваться если не самим завоевателям, то их потомкам. Насилие всегда ведёт к катастрофе.

В глубине души Илона злорадствовала, хотя и понимала, что идущие на смену оркам лихнисты ни капли не лучше. Возможно, всех сразу гномы не перебьют, но рабство точно всем обеспечено. Причём рабство не столько внешнее, сколько внутреннее. Ты сможешь нормально питаться, одеваться и спать, но абсолютно вся твоя жизнь будет строго регламентирована. Ни шагу в сторону, все строем марш на общее дело! Хорошая перспектива, ничего тут не скажешь… Особенно если ты привык хоть иногда думать своей головой, а не слепо верить всем глупостям и беспрекословно выполнять указания.

– Здесь всё решится, – прервал её раздумья Рычача. – Не будет долгой войны. Либо мы разобьём воинство гномов и загоним коротышек обратно в их горы, либо они будут гнать нас через все Бескрайние степи, покуда не столкнут в океан. Мы растратили силы на людишек и эльфов. Чтобы накопить ресурсы для нового масштабного наступления, придётся ждать, когда вырастет новое поколение. Гномы нам этого времени не дадут – если мы не остановим их сейчас, то не победим уже никогда.

Илона нахмурилась:

– Вы могли бы прямо сейчас отступить в Бескрайние степи и выматывать…

– Ха-ха, мы с тобой точно два сапога пара! – вспрыснул Рычача. – Увы, такое предложение Горрык с ходу отверг. Да и если бы не отверг, не в характере орков постоянно убегать от противника. Когда Третья Орда только-только вторгалась в королевства людей, мы некоторое время кружили, дразня неповоротливое и разобщённое войско местных царьков. Знаешь, сколько мне тогда пришлось тратить сил, чтобы изо дня в день убеждать сородичей ещё хоть немного пограбить окрестные сёла, но не бросаться очертя голову в большое сражение? Я был уверен, что Горрык или какой-нибудь другой хан меня точно прибьёт, настолько им была не по нраву такая стратегия. А сейчас, когда орки прошли через столько битв, отказываться от боя и играть в догонялки наши парни долго не смогут. Лучше дать им возможность сразиться в выгодном для нас месте. Лучше действительно так…

В словах шамана не звучала уверенность, скорее, слышалось сожаление. Всего пара глупых, но важных стратегических ошибок поставили военную кампанию орков на грань катастрофы. Последний жребий был брошен, ставка сделана. Пути назад теперь нет, а если ситуация дошла до точки невозврата, то, как ни крути, это уже означает полный либо частичный провал. Хорошее планирование всегда должно предполагать варианты, если всё пойдёт через жопу.

Планирование непланируемого – так называл этот принцип долгосрочной стратегии Гэльфштейн, а уж кто, как не гениальный маг, знал толк в планах. Пускай Илона и считала новый план Гэльфштейна предательством. Предательством не только Эльфланда, но и всего живого на этой планете!

Она пыталась предостеречь Белегестель и других Покровительниц, но ей никто не поверил. «Шаман околдовал дурочку», «бедняжка ударилась при падении головой», «сошла с ума от пыток в плену» и так далее.

«Гэльфштейн взял орков за горло», – все видели ритуал и считали, что понимают его значение. Старейший гражданин Эльфланда был последним созданием, кого могли заподозрить в предательстве. Авторитет, чтоб его, трудно обретается, но и поколебать его голословными обвинениями почти невозможно.

Ведь какие имелись доказательства у Илоны? Слова Рычачи, которые он публично, конечно же, отрицал? Её женская интуиция? Притянутая за уши ретроспектива последних событий? Будь она сама на месте Великой императрицы и Покровительниц, то тоже не приняла бы предостережение во внимание.

Илона не могла доказать ничего, но наблюдение за Рычачей и шаманами убедило её, что без помощи могучего колдуна извне, орки никогда не смогли бы приручить драконов, усмирить Бурлящее море, вызывать по своей воле ураганы и грозы. Она провела среди эльфийских чародеев почти полтысячи лет и прекрасно знала ограниченность магии. Чтобы управлять подобными силами, требовались столетия, если не тысячелетия экспериментов, которых у шаманов никогда не было. Первая и Вторая Орда не отличалась успехами в ворожбе, так с чего бы всего за пару десятилетий орки превзошли в волшебных искусствах самих эльфов?

Нет, конечно, Рычачу нельзя назвать дураком, но и гениальным самородком он не был. А уж остальные шаманы и в подмётки не годились любому выпускнику магической академии Фисаэля. Орков всё время вели за руку, всячески способствуя их успеху. И вряд ли кто-то, помимо Гэльфштейна, мог раскрыть перед шаманами знания, обладавшие такой колоссальной и разрушительной силой.

Крушитель Миров, Проявленный… Нельзя сказать, что Илона совсем уж не верила в подобные объяснения. Мир давно катился в бездну в переносном смысле, так почему бы ему не устремиться в бездну буквально? Всё откуда-то появилось и всё куда-то в конце концов пропадёт. Но почему для спасения необходимо принести в жертву всех существ, наделённых душой и хоть капелькой разума? Неужели нельзя найти другой способ избежать или хотя бы отсрочить конец? Что толку от вечной жизни в состоянии духа, если ты одинок в пустоте на месте погибшей Вселенной? Столь умный маг, а думает только о своей шкуре.

– Ты знаешь, почему я отправилась с тобой, а не осталась на островах? – внезапно решила открыться Илона.

Рычача прищурился. Конечно, он не был совсем уж глупцом, чтобы поверить в озвученный ею прежде предлог.

– Нет, меня не посылали шпионить и договариваться с победителем схватки. Хотя я прекрасно понимаю твои подозрения… Я приняла решение остаться с тобой, так как только ты способен противопоставить что-то Гэльфштейну. Ваш или, вернее, его план – полная дрянь! Тотальная жертва ради спасения горстки избранных – не спасение, а предательство! У меня нет ни малейшей надежды повлиять хоть сколько-нибудь на замкнувшегося в себе чародея и его прихлебателей, но вместе с тобой мы сможем придумать способ выкрутиться из этой безвыходной ситуации. Спасти мир, а не отдельные личности, понимаешь?

Старший шаман медленно кивнул. Илоне показалось, что в его глазах мелькнула тень разочарования: в отличие от неё, он не видел надежды.

Впрочем, бывшая Покровительница магических искусств не питала иллюзий насчёт быстрого результата. Прежде чем думать о противостоянии с абстрактным Крушителем, Рычаче следовало расправиться с сугубо материальным, но оттого не менее могучим врагом в лице гномов.

– Давай вначале спасём мирок от лихнистов? – предложил шаман своей спутнице.