Текст книги "Третья Орда"

* * *

– Один ты меня понимаешь, Брехлисиус, – сетовал Горрык правдисту. – Ничего не просишь, не требуешь, только знай себе ловишь каждое моё слово. Все бы так относились к властителю! А то каждое говно умничает…

За последнюю пару дней подчинённые морально утомили Горрыка дальше некуда.

Одни не знали, что нужно делать, чтобы подготовиться к обороне, а потому изводили верховного хана вопросами. Другие, напротив, считали, что знают всё лучше всех и с пеной у рта доказывали необходимость тех или иных действий. Рычача рисовал на карте какие-то сложные схемы отходов и контратак. Не участвовавшие в походе на острова вожди жаждали лобового столкновения в чистом поле, чтобы проявить свою доблесть. Повара хотели загнать в город как можно стад, пастухи боялись, что поголовье скота издохнет в каменном мешке без доступа к свежей травке. Кто-то считал, что надо делать ставку на удержание стен, другие нахваливали хаотично возведённые баррикады. Никто не слышал друг друга, но каждый хотел, чтобы верховный хан уделял ему всё своё внимание безраздельно.

Тяжело быть самым главным. Пытаешься всех примирить, найти компромисс между молотом и наковальней, а получаешь только по пальцам, голове и иным частям тела…

– Почему все считают, что я обязан плясать именно под их дудку?! Дают советы, которые я не прошу, а то и вовсе указывают, что следует делать! И ведь бью их по мордам, а тем хоть бы что! Не успеют синяки зажить, как опять ко мне лезут!

Эльф, фактически превратившийся из правдиста в личного летописца верховного хана, как всегда с невероятно серьёзным и возмущённым лицом энергично кивал в знак согласия.

– Думаешь, я слишком добрый, Брехлисиус? Считаешь, мне следует свернуть кому-нибудь шею? Запугать негодяев? Но ведь тогда они станут говорить только то, что мне нравится, и я точно потеряю контроль над Ордой. Первая Орда распалась именно по этой причине: верховный хан жил в воображаемом мире и не мог трезво оценивать ситуацию. Проблемы накапливались, но скрывались, а потом кирдык и усё, Орды нет.

Мудрый вождь вновь приложился к бочонку вина, найденного во время масштабных работ в подвале какого-то дома.

– Во время боя всё чётко: никто ни о чём не спорит, все выполняют приказы. Но в мирное время… Нет, определённо, Орда всегда должна воевать или ханы начнут сходить с ума один за другим! Так и запиши: орки сражаются, чтобы спасти верховного хана! Да, такая вот философия, не от хорошей жизни воюем.

Отсутствие в речах Горрыка здравого смысла нисколько не смущало Брехлисиуса. Он даже не пытался понять, когда верховный хан шутит, а когда несёт бред на полном серьёзе. Его задача – фиксировать всё.

Нет, уже не ради донесения правды по эльфовидению – после разрушения Фисаэля понадобится не одно десятилетие, чтобы восстановить сеть лиан хотя бы на всех островах. Не ради исторического наследия для потомков – вполне может статься, что нынешнее поколение эльфов станет последним. Не ради развлечения и средства от скуки. Не ради большой любви к разглагольствующему при каждом удобном случае орку.

Но ради одного-единственного существа, непостижимым образом превратившего когда-то амбициозного эльфа в марионетку, в свои глаза и уши в самом сердце Орды.

Брехлисиус не знал, кто именно и когда стал частью его сознания и души. Едва слышный шёпот с недавних пор указывал ему путь, и Брехлисиус не мог ослушаться этот голос. Тем более что от него не требовалось ничего сверхъестественного.

Лишь впитывать все слова, исходившие от верховного хана. Выказывать одобрение в ответ на любое, даже самое идиотское рассуждение. Для мужчины, родившемся в Эльфланде после Столетней гражданской войны, такое поведение было нормой.

Находившееся далеко-далеко от континента существо с внешним обликом эльфа не переживало о гаснущих от антимагии магических очах. Глаза простых смертных передавали ему нужную информацию куда лучше. И эти невидимые ниточки ничем не обрубишь. Ибо в их основе лежит связь всех душ, а не примитивное чародейство.

Глава 30. Битва за руины

Сущность войны – уничтожение не только человеческих жизней, но и плодов человеческого труда. Война – это способ разбивать вдребезги, распылять в стратосфере, топить в морской пучине материалы, которые могли бы улучшить народу жизнь и тем самым в конечном счёте сделать его разумнее.

Джордж Оруэлл

– О-о-о, прилетели, – угрюмо сплюнул Горрык, наблюдая за небом с крыши бывшей городской ратуши. – Пусть только попробуют высадиться со своих воздушных шаров внутри города. Места мокрого не оставим! Ишь, придумали тактику с высадкой в тылу воинства. Накось выкусите, карлики хреновы!

Будучи одним из самых высоких зданий, более или менее сохранившимся на руинах Арнарофера, ратуша стала своего рода командным штабом Орды. Удобное расположение в центре города также способствовало выбору места ставки. Большая площадь внизу хорошо подходила для размещения резервных отрядов на варгах, готовых при первой необходимости усилить просевшие места обороны. Стоя на крыше, можно было управлять театром военных действий, словно какой-нибудь кукловод.

– Не думаю, что они решатся на высадку. Их основные задачи – разведка и создание зоны антимагии над всем городом. Проклятье! Я чувствую себя беспомощным как младенец из-за невозможности использовать колдовство!

Простые орки не ощущали ничего необычного, но Рычача и остальные шаманы едва ли не выли, так невыносима оказалась потеря связи с невидимыми материями, что служили проводниками их воли. Теперь колдуны могли принести пользы не больше, чем обычные знахари, готовясь оказывать помощь раненым воинам с помощью целебных трав, дурманящих грибочков и скромных познаний в строении тела. Рычача, в силу привычки, раздавал указания, но понимал, что решись его кто-то ослушаться, наказать супостата за своеволие будет нечем. Авторитет, напускная уверенность, обман и угрозы – теперь вся его сила. Острый ум… Когда орки, да и, скажем честно, остальные расы ценили умственные способности своих ближних?

– Ничего, будешь знать, какого было мне всё время ощущать твоё превосходство, – хмыкнул Горрык, который давно подметил слабость шамана. – Ребятам в пылу сражении вряд ли будет до вопросов, куда делась поддержка шаманов, но раньше или позже этим всё равно непременно кто-то заинтересуется. Если вы утратите свою полезность, то и власть не сможете удержать. Орки уважают лишь силу и чихать хотели на оправдания! Думай, Рычача, думай, как побороть эту напасть, а пока всё командование я беру на себя. Твоих указаний за двадцать лет я наслушался предостаточно!

Рычача сжал кулаки, но ничего не ответил. Его совершенно не удивляла чёрная неблагодарность верховного хана: за такое количество времени, проведённого вместе, у любого накопится куча обид на соратника. Но злило Рычачу то, что Горрык был отчасти прав: на знахарстве и ценных советах долго во главе Орды не удержишься. Тайну антимагии гномов следовало разгадать как можно скорее. Как для победы над лихнистами, так и для собственной безопасности.

– А вот и наземные войска прибыли, – хмыкнул Горрык.

С севера к Арнароферу приближались первые ряды гномов. За пикинёрами и арбалетчиками следовали самоходные телеги, везя медные трубы со снарядами к ним. Ещё дальше маячили устрашающие силуэты големов, затем снова шли воины. Далеко на флангах неспешно брели наездники на баранах – лёгкая кавалерия обитателей гор.

Нельзя было назвать войско коротышек огромным – его численность едва ли превышала число защитников города – но преимущество по части сложных конструкций казалось всем очевидным. Одна медная труба могла за считаные минуты выкосить десятки, а то и сотню зеленокожих бойцов. Самоходная телега, помимо перевозки тяжёлых предметов, служила отличным тараном или подвижной маленькой крепостью. О возможностях големов пока можно было только догадываться.

Полный контроль над небом, явный перевес в дальнем бою – нет, от такого противника не стыдно укрыться за высокими стенами. По-мужски хорошо бороться, когда тебя не разорвут на кусочки ещё на подходе. А всякие шибко умные любители порассуждать о чести и смелости, пиная баклуши за спинами своих ближних, могут идти к варговой матери! Отмойте пару раз развороченные мозги или кишки товарища с рук, тогда и рассуждайте о воинской доблести.

Орки с несвойственным им терпением наблюдали с внешней стены за приближением коротышек. На первый рубеж обороны не возлагалось особых надежд: разбитые ворота восстановить не сумели, ограничившись имитацией плохо сколоченных створок. Главной задачей было заманить лихнистов внутрь города, где навязать ближний бой. Защита для нападения – мысль, которую с немалым трудом, но всё же удалось вложить в черепушки зеленокожих любителей крушить всё подряд.

Никто не сомневался, что гномы всё равно начнут штурм с планомерного обстрела, но мало кто верил, что медные трубы способны обрушить толстые стены. Самоходные телеги пойдут на таран, но их встретят осадные башни – хоть и не самоходные, но очень массивные. Орочьи катапульты, установленные на башнях внешней стены, не могли сравниться с пушками ни в скорострельности, ни в точности, но по части дальности могли доставить коротышкам весьма ощутимые неприятности. Жаль, что всех носорогов угробили в неудачном походе Рок и Дубак, а так можно было бы и плотный строй пикинёров хорошенько разметать во все стороны.

Однако, благодаря превосходной разведке с воздуха, приготовления орков не остались незамеченными, и безрассудно кидаться на штурм, как и предъявлять какие бы то ни было требования оркам, лихнисты, конечно, не стали. Подойдя на расстояние пушечного выстрела, гномы выставили дозорных и принялись копать землю.

– Чё за? – нахмурился Горрык. – К нам идите, нефиг окапываться!

Орочьи катапульты метнули в копошащихся карликов первый залп. Град тяжёлых камней не особо порадовал гномов, но оказался недостаточной причиной для прекращения бурной деятельности. Кряжистые бородачи споро углубляли и расширяли траншеи напротив северной части города. Образовавшийся за счёт выкопанного грунта вал утрамбовывали, затем на рукотворное возвышение затаскивали злосчастные медные пушки. Небольшие промежутки между траншеями позволяли проехать самоходным телегам, но сильно затруднили бы возможность контратаки для орков, решись те выйти за стены города и перейти в наступление.

– Я не понял, это мы обороняемся или они? Да кто так воюет, мать вашу?! – верховный хан с каждой минутой раздражался всё больше.

Рычача понимал обеспокоенность Горрыка, но не мог не отдать должного основательности лихнистов, сумевших даже в чистом поле быстро создать самые настоящие укрепления. Никто никогда не знает, как пойдёт бой, поэтому подготовка оборонительных позиций – важная часть любой военной стратегии. Если первый штурм не удастся, гномы просто отойдут за траншеи, в которых уже принялись обустраиваться арбалетчики. Вот теперь оркам точно не стоит высовываться, за стенами их ждёт верная смерть. Первый раунд остался за гномами, лишь слегка пострадавших от разрушительных, но редких залпов дюжины катапульт.

Все затаили дыхание, ожидая раската грома от пушек.

– Сейчас как бабахнет! – оскалился Горрык. Одновременно тревожась и радуясь началу сражения.

– Будем надеяться, сте…

Оглушительный грохот заглушил слова Рычачи, оставив пожелания шамана невысказанными.

Чугунные ядра с треском врезались в гребень стены, доламывая ещё сохранившиеся зубцы и сметая стоявших наверху лучников. Изрядная часть снарядов пришлась по возвышавшимся над стенами башням, но в катапульты защитников пока не попали.

Не успели орки оправиться от первого залпа, как последовали второй, третий и далее. Все, кто понадеялся на защиту крепостных зубцов и не успел отбежать, оказались мертвецами или тяжелоранеными. Ответственные за стрельбу из катапульт ордынцы в полной мере ощутили выражение «земля дрожит под ногами», так как башни под ними вздрагивали после каждого попадания ядер.

Зрелище удручало. Даже до самого последнего орка стало доходить, насколько серьёзно преимущество гномов. Воевать проверенными веками методами больше не представлялось возможным.

Одна из башен стала медленно накреняться. Катапульта съехала к краю площадки, жалобно скрипя, соскользнула, унося вместе с собой пару до конца пытавшихся спасти орудие орков.

Остальные команды зеленокожих даже не пытались стрелять из катапульт согласованными кучными залпами. Одиночные камни взлетали высоко в воздух, давая штурмующим возможность прикинуть траекторию и разбежаться в случае надобности. Пытаться же предугадать цели стремительно летящих снарядов, выпущенных из сотен пушек, было решительно невозможно. Небольшая корректировка наклона или поворота ствола, и ядро летит в новую жертву. Да и что толку отбегать, если через десяток секунд прилетит следующий чугунный «подарочек»?

Раздался особо оглушительный грохот. Ввысь взвились облака пыли – одна из башен осела и рухнула. Гномы методично лишали орков любых возможностей огрызаться на расстоянии.

Зеленокожие воины давно отошли от переставших казаться несокрушимыми стен на почтительное расстояние. Многие бойцы даже перестали инстинктивно вжимать головы в плечи от грохота, ведь обстрел всё продолжался и продолжался, становясь чем-то привычным. Благоговейный ужас постепенно сменялся усталостью и унынием.

Лишь когда из строя выбыли все катапульты защитников, смертельные орудия гномов наконец-то умолкли. Воцарившаяся над руинами тишина показалась защитникам города настоящим благословением свыше.

Орки осторожно высовывались из укрытий, пришла пора оценить причинённый ущерб.

Бреши во внешней стене, покосившиеся или вовсе обрушившиеся защитные башни весьма впечатляли. Сколоченные на скорую руку ворота разлетелись на мелкие щепки. Стоявшие за воротами осадные башни столкновения с чугуном тоже не выдержали. Крошево из камней застилало всё пространство за стенами, словно выпавший град. Вот только размер таких «градин» иногда достигал роста взрослого орка. Классические оборонительные сооружения служили препятствием, но не надёжной защитой от нового вида оружия.

Прильнувшие к пробоинам в стене особо отважные орки всматривались во вражеские позиции, ожидая выдвижения пехоты с телегами, но гномы на штурм не пошли. Зачем и куда торопиться? На сегодня свою порцию отстреляли, можно и подкрепиться. А орки, если хотят, сами могут попробовать прийти в гости. Когда инициатива на твоей стороне не грех заставить противника нервничать, заставляя в напряжении ждать, ждать и ждать.

В небо взвился дымок походных костров. Гномы спокойно готовили аппетитную кашу. Без катапульт испортить ужин лихнистам не представлялось возможным.

Горрык в неописуемой ярости мерил широкими шагами площадку на крыше ратуши, сыпля ругательства и проклятья. Как в адрес избегающих ближнего боя гномов, так и по части спокойно стоящего рядом шамана, посоветовавшего устроить сражение на руинах. Простая мысль, что если б не стены, то от Третьей Орды уже к вечеру не осталось бы мокрого места, верховному хану не приходила.

– Трусы! Подлецы! Предатели! Чума на ваши бороды! И на твой хитрый план тоже! Дерь-мо-о-о-о-о!!!

Рычача не обращал внимания на причитания Горрыка. Пусть поорёт и погневается, коли энергию девать некуда. Куда больше шамана беспокоила подозрительная активность воздушных шаров на фоне начинающего чернеть неба. Гномы явно к чему-то готовились под прикрытием ночи.

– Я тоже хочу медные трубы! И телеги такие хочу! Почему у всех рас есть что-нибудь уникальное, а мы как воевали тысячу лет назад, так и продолжаем использовать ту же тактику?

Неожиданный вопрос застал Рычачу врасплох. Неужели до верховного хана наконец дошла важность прогресса?

– Надо украсть у гномов их механизмы! Будем бить по ним из их же орудий!

А нет, показалось. Зачем что-то изобретать, если можно просто отнять и не ломать над новыми технологиями голову?

– У нас была коллективная магия. И, варг возьми, будет вновь, если мы сумеем раскрыть секрет гномьих приспособлений для её подавления!

Горрыка такой ответ не устроил. Ему было нужно супероружие прямо здесь и сейчас! А не потом, когда звёзды сойдутся, свистнет единорог на холме или наступит мир, всеобщее равенство, братство и процветание.

– Магия-шмагия… Мне требуется результат, а не отговорки! У нас нет времени на раскачку! Такими темпами гномы сотрут руины города в порошок вместе с Ордой!

В такой исход Рычача не верил, так как прекрасно осознавал ограниченность гномьих припасов. Пару-тройку дней, может, ещё постреляют, а затем ядра начнут экономить, чтобы оставался запас на случай неожиданной контратаки защитников. Сейчас главное было – не впасть в панику. Не натворить глупостей, неверно оценив ситуацию.

– Внешняя стена, возможно, и правда не выдержит. Но есть второе кольцо стен, баррикады, каменные дома и другие препятствия. Лихнисты прошли долгий путь от Хребта Великого Змия на юг, а тяжёленькие снаряды не бесконечны, на год вперёд такие с собой не утащишь. Если мы сумеем пережить обстрелы в первые дни, потом станет значительно легче.

Горрык недоверчиво фыркнул, но кроме заведомо самоубийственной вылазки, не смог придумать никаких внятных действий, а потому в конце концов успокоился и на какое-то время умолк. Заметив, что внимание Рычачи приковано к воздушным шарам, он принялся вместе с шаманом вглядываться в сгущающиеся сумерки.

В том, что сегодня никто спать не будет, сомневаться не приходилось.

Рычача первым заметил активные перемещения в небе, но первым же и заподозрил неладное. Лихнистам ничего не стоило дождаться наступления темноты и уже потом лететь, куда требуется. Вместо этого они, наоборот, всеми силами привлекали внимание орков к южной черте города.

Едва ночь окончательно вошла в своё право, небо осветили огни. Сотни маленьких светящихся шариков сыпались с высоты, медленно опускаясь на землю. Завораживающее, но совершенно бессмысленное с военной точки зрения зрелище. Всё, что могло в Арнарофере гореть уже было сожжено орками при штурме некогда прекрасного эльфийского города. Иного вреда огоньки даже теоретически причинить не могли. Единственным эффектом стала суета зеленокожих бойцов и их столь же недальновидных командующих. Сразу несколько крупных отрядов двинулись к южной оконечности города, ожидая развития наступления.

– Постой! – Рычача схватил сморщенной старческой ладошкой могучую руку Горрыка. – Ты-то куда собрался? Не будет никакой высадки в тыл, очевидно, что гномы нанесут удар с севера!

Верховный хан раздражённо вырвал руку, но от опрометчивого решения отказался.

Воздушные шары пошли на снижение, но вновь как-то нарочито медленно, словно демонстрируя всему городу свои намерения. На столь явную уловку могли повестись только орки, что большая часть из них, конечно, и сделала.

– Смотреть на север! Всё внимание к северной стене, я вам говорю! – пытался достучаться до ближайших зеленокожих собратьев шаман.

Горрык неохотно оторвал взор от освещённого неба на юге, перевёл взгляд на другой конец города, по контрасту окутанный тьмой.

– Гномы видят в темноте куда лучше нас… – высказал Рычача очевидную мысль. – Ведь почти вся их жизнь проходит в туннелях глубоко в недрах гор.

– Я иду! – принял решения Горрык. – Наездники на варгах, за мной! Наши пушистики чуют врага лучше нас.

Отчаянный зов сразу дюжины горнов застал отряд верховного хана на середине пути. В северной части города завязался бой, который так долго все ждали и к которому оказались в нужный момент не готовы. Не выдвинься Горрык заранее с подкреплением, оркам было не миновать катастрофы.

Мохнатик нёсся во весь опор, безошибочно выбирая в полумраке городских улиц путь. Остальные наездники чуть отстали, но Горрык не беспокоился о своей безопасности. Куда больше его тревожили всё более отчётливо различимые звуки битвы. Лязгала сталь, слышался топот и вопли. Но грохота пушек не было, а значит, всё не столь скверно.

Небо за спиной верховного хана алело от опускающихся осветительных шариков, впереди же, напротив, тьма с каждой секундой сгущалась. Редкие походные костерки не могли осветить всё пространство, а развести огня больше мешал ограниченный запас сухого помёта и древесины. Орки не привыкли долго стоять на одном месте, тем паче не на природе, а в городе, поэтому плохо понимали, чего следует запасать. Ума хватило только на еду и на воду, но не на топливо.

Хан выехал на прилегавшую к северным воротам площадь и попытался оценить ситуацию. Тёмная куча мала казалось таковой лишь сначала, опытный взгляд военачальника быстро выделял все отряды.

Для атаки гномы поменяли своё любимое построение: теперь в первых рядах шли закованные по самые брови коротышки с большими щитами и короткими мечами, за ними два ряда алебардистов и лишь затем пикинёры. Позади пехоты двигались всадники на баранах, впрочем, не особенно многочисленные. Полуразрушенные стены старались занять арбалетчики, чтобы вести стрельбу с высоты. В ворота одна за другой въезжали самоходные телеги, из некоторых торчали проклятые медные трубы.

– Да чтоб вас, прозевать такое масштабное наступление! – выругался Горрык, как будто сам чуть было всё не прохлопал. – Наездники, все ко мне!

Гномы уверенно теснили пеших орков, которые не могли похвастаться плотным строем. Момент, когда ещё оставалась возможность удержать внешние стены, оказался упущен и теперь, чтобы остановить прорыв, следовало отступить к баррикадам. Удар варгов по флангу должен был на время отвлечь слишком уж бодро продвигающихся гномов и дать время орочьей пехоте на перегруппировку.

– Всадники вперёд! – закричал Горрык, когда вокруг него собралось достаточно воинов. – Пешие назад! Разбрасывайте перед ними рогульки! Погнали, погнали!

Наездники на варгах устремились за вожаком, огибая отступающих сородичей, чтобы нанести удар с фланга – левого, с точки зрения орков, правого, с точки зрения коротышек. Стоявшие поодаль ордынские лучники, прикрывая верховых, выпустили по лихнистам навесом целую тучу стрел. Сами всадники тоже не брезговали короткими луками и угостили выцеливающих их арбалетчиков.

Гномы не могли не заметить угрозы, навстречу оркам устремились наездники на баранах. Однако топот парнокопытных не мог испугать истинных хищников, коими являлись приручённые зеленокожими варги.

Горрык вытащил шестопёр – оружие из трубчатой металлической рукояти с головкой в форме шести клинообразных «перьев». Эта усовершенствованная разновидность булавы хорошо показала себя в бою против тяжёлых доспехов людей, а значит, могла сослужить добрую службу и против бронированных коротышек. Да, топоры всегда нравились зеленокожему бойцу больше, но сейчас эффективность была в сто крат важней любой зрелищности. Смять противника, а не разрубать его, рискуя заклинить оружие – если такова цена за победу, то верховный хан с лёгкостью готов её заплатить. Показухой будем заниматься, когда замаячит победа.

Орочьи и гномьи всадники стремительно неслись навстречу друг другу. В небольшой металлический щиток на наручах Горрыка попал болт, слегка прогнув защиту, но соскользнув в сторону. Верховный хан только крепче сжал зубы – уже слишком поздно бояться и беспокоиться. Наклонившись вперёд, он крепко ухватил шерсть на шее своего варга, готовясь к столкновению с ближайшим бараном.

Однако Мохнатик оказался умнее хозяина и бодаться не собирался. В последний момент варг отпрыгнул чуть в сторону, умудрившись при этом цапнуть барана за заднюю ногу. Позади хана послышался визг и удивлённые крики: орки с менее шустрыми варгами ощутили в полной мере, что значит удар несущегося во весь опор рогатого зверя. Живой таран – с таким врагом играться не стоит.

Следующий длинный прыжок вновь спас Мохнатика от столкновения, и на сей раз не зевал уже Горрык. Шестопёр с размаху врезался в голову гнома, круша и шлем, и черепушку несчастного. Мозги и кровь не брызнули красочно во все стороны, но под смятым шлемом образовался тот ещё студень.

– Во славу Орды! – кричал Горрык, перескакивая между противниками. В этой схватке важно было постоянно перемещаться.

Быстро оправившись от первого шока и приспособившись к схватке с живыми таранами, превосходившие гномью кавалерию в численности ордынцы уверенно одолевали противника. Однако целью наскока являлся фланг штурмующей город пехоты, а вовсе не бараны с их всадниками. Пока верховые мерились силами, пешие орки несли большие потери.

Горрык от души влупил по щиту чрезмерно шустрого гнома. Пусть он не может сразу угодить в голову, но пара-тройка ударов шестопёром по подобной «защите» и рука супостата опустится. Мохнатик рвал плоть барану, а его хозяин наносил удар за ударом. Щит и рука карлика яростного напора долго не выдержали, а после них треснула-таки грудная клетка пытавшегося уйти от возмездия гнома.

Верховный хан огляделся и свистнул, подавая наездникам условный сигнал – отказавшись от преследования вражеской кавалерии, варги наконец бросились на плотный строй пехотинцев.

Правый фланг гномьего воинства выбран был не случайно. Хотя подгорные воины перегруппировались исключительно быстро, первый наскок пожал свою кровавую жатву. Щит держат в левой руке, и неожиданный удар справа парировать сложно. Орки постарались зайти именно с этой стороны строя и, конечно же, сзади. Бодрое наступление пехоты пришлось отложить, часть воинов остановилась, развернувшись навстречу противнику.

Горрык радостно вопил, круша оружие, щиты и доспехи лихнистов, однако на краю сознания понимал, что победой или окружением врагов здесь даже не пахнет. Пики, арбалеты и алебарды делали своё дело: численность варгов и их наездников стремительно сокращалась. Верховный хан выигрывал не битву, а время.

Тем не менее время играло чрезвычайно важную роль: к северной части города подтягивались новые орки. Воинство гномов накрывало с каждым разом всё большее количество стрел, нет-нет да и находя в латных доспехах бреши и сочленения. Когда одна из таких дружеских стрел едва не угодила в лицо увлечённо разбрасывавшего гномов верховного хана, тот понял, что пришла пора заканчивать контратаку.

– За мной, воины! Едем к своим!

Залихватски свища и улюлюкая, уцелевшие орки промчались в опасной близости от пик гномов. Дисциплинированные коротышки на провокации не поддались и продолжили удерживать плотный строй. Трудно было оценить, кто пострадал больше, они или совершившие вылазку верховые.

Однако было понятно одно: лёгкие победы закончились. Атака в ограниченном городском пространстве требовала от гномов куда больше усилий, чем почти безнаказанный расстрел толпы орков из пушек где-нибудь в поле.

Кровавая битва за руины лишь начиналась.