Текст книги "Дети и деньги. Как воспитать разумное отношение к финансам"

Глава седьмая, о стоимости домашнего задания

 
Не продается вдохновенье,
но можно рукопись продать!
 

А. С. Пушкин. Разговор книгопродавца с поэтом

> Поступление в школу – совершенно особый этап в жизни каждой семьи. В садик многие дети и не ходят: кто-то с бабушкой сидит, кто-то с няней – в общем, можно до поры до времени избегать столь тесного контакта с обществом. В школу ходят все. В системной семейной терапии даже принято обозначать поступление старшего ребенка в первый класс как стадию «размыкания семейных границ и контакт с социумом». На вас сразу обрушивается множество проблем самого разного порядка: от покупки формы и учебных принадлежностей до организации сопровождения и питания в школе. И, конечно, финансовые вопросы.

> При подготовке этой книги я провела небольшое исследование в соцсети, на нескольких «родительских» и «семейных» сайтах, задавая один и тот же вопрос: о чем вы хотели бы прочесть в книге на тему «Дети и деньги»? На первом месте, по откликам в сети: платить или не платить детям за домашнюю работу, в самом широком смысле, как за школьные задания, так и за работу по хозяйству. По частоте возникновения на форумах и конференциях эта тема также лидирует. Хотя, казалось бы, в чем проблема? Хочешь платить – плати, не хочешь – ищи другие способы воздействия на непокорное чадо.

> Существует несколько вариантов решения этого вопроса.

a. Метод «пряника». Все очень просто: за пятерки-четверки платим заранее оговоренную сумму, за двойки – вычитаем. Тройки считаются нейтральной оценкой и не оплачиваются совсем. Некоторые продвинутые родители используют еще и «повышающий и понижающий коэффициент»: допустим, русский язык-литература-история дочке даются легко – за них платим только половину суммы. А труд-изо-физкультуру вообще за работу не считаем. За пятерку по контрольной по математике платим вдвое больше, за четвертные оценки – или дорогие подарки, или большой нагоняй с огромным штрафом (хорошо, если не с тюремным заключением).

Сын пришел из школы и рассказывает: «Мам, представляешь, Алиске мама предложила последнюю модель айфона купить, если четверть без троек закончит. А она так скривилась, и говорит: „Это что, мне целый месяц домашку делать что ли? Мне папа его и так на Новый год подарит“».

b. Метод «кнута». Понятно, зеркальный вариант: за пятерки-четверки не платим ничего («Учиться – это твоя святая обязанность, это то, что ты и так должен делать по закону»), за двойки-тройки лишаем карманных денег.

> И тот и другой метод, как мне кажется, ничего, кроме вреда, не приносят. Будем исходить из допущения, что дети любознательны от природы и учиться им должно быть интересно по умолчанию. Но вот приходит такой любопытный Буратино в первый класс, а там…

> В основном – скука смертная. Сиди прямо, в окно не смотри, не разговаривай (это вообще за пределами моего понимания. Раздумывая, куда бы отдать учиться моего сына, я отчетливо понимала, что, если его попытаются заставить молчать сорок минут, его просто разорвет. И исходила из этих условий задачи), пиши палочки. Ни тебе рассказов об интересных вещах, ни сочинений на вольную тему. Самое классное, по идее, должно происходить на уроках труда и рисования – ан нет, опять все делаем по заданию, по шаблону, и можно получить «два» за рисунок. Опять же – этот факт, на мой взгляд, находится за гранью добра и зла.

> И вот он сидит, мечтает, ждет, пока кончится эта мука, пропускает мимо ушей все, что говорит монотонно учительница.

> А может, он ее смертельно боится, потому что она кричит, как пьяная, или бабахает об стол журналом или указкой? Или родители вчера вечером ругались на кухне – а вдруг они совсем поругаются? До учебы ли тут?

Я была круглой «колышницей» в первом и втором классах. Весь дневник был исписан замечаниями: «Читала на уроке!!!»; «Читала на уроке – поведение 2!!!»; «Родителям срочно прийти в школу!». А я смертельно боялась нашу башнеподобную классную, которая носила фиолетовое кримпленовое платье и огненно-красную «халу» на голове и орала так, что, казалось, глаза лопнут. В классе было сорок пять человек, половина из «неблагополучных семей». И я сбегала в единственное известное мне с четырех лет убежище: в книжку. Прятала в парту «Школу» Гайдара, «Алису» Кира Булычева – и отключалась полностью, не слышала и не видела вокруг себя ничего. Когда отобрали «Школу», я поплакала и простилась с книжкой. Но «Алиса» была из папиной служебной библиотеки – пришлось открываться родителям. В середине второго класса я заболела и попала в больницу на всю третью четверть. И меня, наконец, забрали из ненавистной 61-й спецанглийской школы и перевели в обычную, во дворе. Где я немедленно стала круглой отличницей.

> Но процесс уже пошел. Часть материала он пропустил по болезни, потом учительница болела, потом каникулы – догонять становится все труднее. Но родителям нужен результат. Они не хотят краснеть за него на родительском собрании, не хотят в десятом часу вечера разбираться с уроками, им тяжело выносить собственный гнев и слезы ребенка. И вот тут появляется это волшебное средство: деньги.

> «Давай договоримся, – говорит папа. – Ты уже взрослый и знаешь, что за работу людям платят деньги. Учеба – это твоя работа, мы будем тебе за нее платить». Далее следуют какие-то переговоры о начальной ставке, о штрафных санкциях… Дело сделано!

> И поначалу оно и правда работает. Ребенок начинает с энтузиазмом делать домашние задания, это не проходит незамеченным в классе, учительница хвалит. До первой двойки. Когда заработанные тяжелым трудом деньги – отбираются. Ребенок, конечно, в состоянии отследить связь между двумя этими событиями, но не может ничего исправить. Снова в системе появляется страх как универсальный рычаг управления. А где страх – там паралич воли, там блокируется любое творчество, учеба снова превращается в муку и «отбывание номера».

> Более щадящий вариант этого метода – когда деньги только даются, без штрафных санкций. В общем, наверное, ничего плохого в этом нет: ребенок приложил некие усилия и получил заслуженную награду. Некоторая опасность таится в том, что ребенок привыкает получать деньги, в общем-то, за то, что является его обязанностью. На самом деле, без всяких скидок: учиться – обязанность ребенка, а обязанность родителей – обеспечить учебный процесс. Так что я бы, скорее всего, потратила эти средства на репетитора, на консультации психолога, на перевод ребенка в другую школу, с тем, чтобы учеба, наконец, стала бы для него тем, чем и должна быть: способом познания мира, увлекательным путешествием, игрой.

Выше я рассказывала про свои метания с поиском школы для сына: он очень живой, подвижный мальчик, информацию выхватывает «из воздуха», любит рисовать, конструировать, играть спектакли. Я хорошо понимала, что, если посадить его в класс, где надо сидеть «с ровненькой спинкой», отвечать только, когда учительница спросит, а самое главное – где его полгода будут учить читать и считать (а он с четырех лет это умеет), у нас будет куча проблем как со здоровьем, так и с администрацией. И я нашла ее – школу моей мечты: пятнадцать человек в классе, за быстро сделанное задание получаешь звезду на грудь и задание повышенной сложности, литературой занимаемся для того, чтобы статью написать в лицейский журнал, в пятницу показываем спектакль (каждую пятницу!), четыре раза в неделю физ-ра на улице, театр, гончарное искусство, оркестр – обязательные предметы. Мой «электровеник» приходил из школы в шесть вечера, валясь с ног, но глаза у него горели, он не болел ни разу за два года. Каникулы были бы наказанием, но и в каникулы они пропадали в школе: строили, лепили, ставили.

Да, вы правильно поняли: это был частный лицей. Не сильно дорогой, мне было по силам. Это именно то вложение денег, которое я считаю инвестицией: в здоровье, в положительное отношение к учебе, в закладывание социальных навыков.

Резюме

Не стоит платить ребенку за сделанные уроки или школьные оценки. Лучше наймите на эти деньги репетитора (можно терпеливую старшеклассницу из соседней квартиры) или сходите на прием к семейному психологу (например, ко мне☺). Если денег много, а проблемы серьезные – найдите хорошую частную школу. Но только не устраивайте рыночные отношения там, где полагается быть интересу и доверию.

Глава восьмая, посвященная правам человека вообще. И праву наций на самоопределение в частности

Каждый работающий имеет право на справедливое и удовлетворительное вознаграждение.

Всеобщая декларация прав человека, ст. 23, ч. 2

> Понятие «карманные деньги» существовало в нашей культуре отнюдь не всегда и тоже претерпело ряд превращений. Так сказать, колебалось вместе с курсом партии. В городской традиции тридцатых-пятидесятых годов двадцатого века деньги выдавались школьникам на завтраки и на удовлетворение транспортных и канцелярских надобностей. То есть очень немного, поскольку в жизни тогдашних детей материальный мир практически отсутствовал. Покупать было нечего и незачем, цветы понравившейся девочке вполне можно было нарвать на клумбе, в кафе-мороженое водить ее было никак невозможно, да и считалось неприличным лет до пятнадцати-шестнадцати. Еще можно было не покупать завтраки, ходить голодным и копить деньги на покупку какого-нибудь телескопа или «марки страны Гонделупы». Пишу про мальчиков, потому что девочки, как мне кажется, при любом режиме более законопослушны и аккуратны.

> Девочки покупали фотографии любимых артистов, какие-то особенные перышки-вставочки, ленточки, иногда – конфеты.

> Наличие денег у очкарика-отличника сразу делало его объектом охоты «бандитствующих элементов», поэтому иногда эти тихие послушные домашние мальчики добровольно отказывались от положенных им средств, лишь бы спокойно доходить от школы до дома.

> Но, так или иначе, в поколении наших предков карманные деньги были чем-то привычным и их количество зависело только от уровня доходов родителей. Лишение денег в качестве наказания почти не практиковалось, потому что это означало обречь ребенка на голод и проблемы с кондукторами.

> В моем детстве карманные деньги перестали быть нормой. За завтраки и проездные деньги сдавались в родительский комитет (платили родители сразу за месяц), учебники стали бесплатными, если я не ошибаюсь, в 1978 году (а до этого их покупали), «канцелярия» закупалась централизованно на класс или один раз перед первым сентября. Ну и на что тебе деньги, спрашивается? Сигареты покупать? Или, упаси Господь, водку?! Других соблазнов просто не существовало из-за тотального дефицита. И еще одно обстоятельство: дети очень редко заходили в магазины промтоваров одни, без родителей. Продуктовые – да, это совсем другая статья, я ходила за молоком-кефиром-хлебом лет с пяти, деньги на покупки выдавались строго под отчет, цены не менялись десятилетиями. Меня и сейчас ночью разбуди, я скажу, сколько стоил батон, а сколько половинка черного: «два батона по тринадцать и половинку за девять». Прежде чем купить молоко, надлежало сдать молочные бутылки.

А однажды я болела, и в магазин послали шестилетнего брата. И дали ему последние три рубля, оставшиеся до получки. Список был такой: хлеб, сыр, подсолнечное масло. Братец принес: две бутылки «Холосаса» (такой сладкий шиповниковый сироп) и две бутылки «Буратино». На все деньги. То есть без сдачи. Больше его в магазин не посылали. Лет до пятнадцати.

> Ну вот, а в промтоварных нам делать было нечего. Выставленные и выложенные в пыльных витринах вещи не возбуждали, как говорят сегодняшние подростки. Смотреть было не на что – не на бюстгальтеры же из грубого полотна размером с парашют любоваться! Тюремного фасона боты, поносного цвета пальто, бесформенные пиджаки и платья… Обувь, которую надо было разнашивать целый месяц, прежде чем начать ходить в ней. Эх, как вспомнишь… «Мамочка, а почему на выпускных фотографиях вы так чудно́ одеты?» Потому, деточка, потому. Спасибо партии родной. За все.

> Конечно, существовал наш собственный подпольный бизнес: уже упомянутое подметание под кроватями и диванами, например. Огромные, немыслимые деньги приносила сдача банок. Это было трудное и опасное дело, поскольку банки хранились обычно на балконах, были очень пыльными, их надо было сначала отмыть, потом дотащить в огромной сумке до пункта приема, не шибануть по дороге о какую-нибудь железную ограду и, самое главное, доказать, что тебе уже есть то ли двенадцать, то ли шестнадцать лет. Почему-то существовал дурацкий запрет на операции с ценным сырьем для несовершеннолетних. Но зато за одну ходку можно было заработать рубля два-три – сумасшедшие деньги. На них можно было себе позволить та-а-кое! Ну ладно, я-то была пай-девочкой, все деньги отдавала родителям. Но говорят, что некоторые люди покупали себе прозрачные колготки уже в четвертом классе. И 25 штук эскимо!

> В общем, вы поняли: не было в моем детстве карманных денег, класса до десятого, когда начались поездки по городу к репетиторам. И у друзей моих не было. Иногда деньги дарили дальние родственники на какой-нибудь праздник.

> И всегда существовали бедные семьи, в которых дети учились обращаться с деньгами сызмальства, от этого зависела их жизнь. Любую найденную копеечку следовало заныкать от мамки или папки, чтобы не пропили, не отняли, чтобы купить еду себе и младшим детям. Над нами жила такая семья, после пары инцидентов с пропажей вещей и продуктов мне строго-настрого запретили приглашать Ленку в гости, когда никого нет дома.

> И все-таки: почему наличие карманных денег четко связано в нашем сознании с взрослением, неподконтрольностью, свободой? Потому, что так оно и есть. Когда у тебя есть деньги, у тебя появляется выбор, как их потратить. Можно позавтракать дома геркулесовой кашей, а можно купить в школьной столовой ужасно вредную, но такую вкусную пиццу. (Цитирую мою племянницу: «Дайте мне какой-нибудь неполезной вкуснятины!») Можно купить набор линеек и транспортиров для геометрии, а можно – журнал «Top Gear» и любоваться на фантастические машины. В конце концов, сигареты и пиво покупаются тоже на карманные деньги.

Резюме

Карманные деньги существуют для того, чтобы ребенок учился с ними обращаться, а не в качестве поощрения. Сумма карманных денег должна соответствовать возрасту ребенка. Чем младше ребенок, тем более дробной должна быть выдача.

Глава девятая, о правилах обращения с карманными деньгами

Сказал три раза шепотом: «Крекс, фекс, пекс», положил в ямку четыре золотые монеты, засыпал, из кармана вынул щепотку соли, посыпал сверху.

А. Толстой. Золотой ключик, или Приключения Буратино

> Но для того, чтобы научиться обращаться с деньгами, они должны быть по-настоящему своими. Рассмотрим подробно.

> Есть определенная сумма, которая выдается ребенку независимо от его школьных успехов-неуспехов. Чем меньше ребенок – тем меньше должна быть сумма и более дробной выдача. Я бы начинала давать понемножку (рублей по сто в неделю) с первого класса и смотрела, как ребенок будет с ними обращаться. Абсолютно необходимо вначале установить внятные и простые правила:

a. с деньгами надо обращаться аккуратно, для чего выбираем и дарим кошелек или копилку;

b. нельзя покупать опасные и запрещенные вещи (фейерверки, например, или спиртное);

c. потерянные деньги не возвращаются;

d. если в семье по каким-то причинам не употребляют определенные продукты (мороженое и газировку, к примеру, или чипсы и жвачку), этот запрет тоже должен соблюдаться;

e. если в школе или во дворе у тебя вымогают деньги – немедленно сообщи об этом родителям. Даже если тебе угрожают расправой.

> Во-первых, он имеет на это право, ведь именно для того, чтобы он научился обращаться с деньгами, мы и даем их, не забыли? Во-вторых, у любого человека должно быть что-то свое, личное, частное, иначе границы личности становятся размытыми и трудноопределимыми.

В этой семье ни у кого не было ничего своего. В смысле все было общим. Такой коммунизм в отдельно взятой ячейке общества. Отчасти от нехватки средств, но главное – по идейным соображениям. Глава семьи, инженер-гуманитарий (было такое), воспитывал детей в духе шестидесятничества и буддизма одновременно: про еду и вещи думать было запрещено, потому что мещанство, сначала позаботься о других, а потом о себе, духовные ценности – превыше всего. Сын и дочь делили комнату, стол, одежду и обувь, апельсины и конфеты, что, в общем-то, хорошо и полезно, если в меру. Если вы думаете, что дети стали сильнее друг друга любить и больше заботиться, – вы глубоко заблуждаетесь. Если думаете, что они стали идейными борцами с капитализмом, – сто раз ошибаетесь. При первой же возможности они уехали из дома и начали истово строить свои собственные, отдельные дома. Кстати, оба очень рано обзавелись семьями и детьми: это-то уж точно делить не придется.

> Результатом такой педагогической политики может стать то, что дети приучаются ничего не хотеть и ни к чему не привязываться, потому что все равно заставят поделиться, отнимут, застыдят. В норме мы делимся чем бы то ни было от желания разделить эмоцию: радость, удовольствие. Иногда – боль, грусть.

> Так что ничего страшного в том, что шести-семилетний ребенок купил на свои карманные деньги пять киндер-сюрпризов и съел их, как говорится, «в одно лицо», я не вижу. Попробуйте обсудить эту ситуацию с малышом, взывайте к его лучшим качествам, постарайтесь объяснить, что съеденное вместе с кем-то лакомство окажется вдвойне слаще. Используйте эту ситуацию, чтобы поговорить о важных вещах: щедрости, дружбе, любви. Но только не стыдите, не угрожайте («Будешь жадиной – никто не будет тебя любить!»), не навешивайте ярлыков («жадина-говядина!»). Любовь ведь не купишь, и, если дети не дружат, вряд ли насильственная дележка что-то изменит.

> Чаще всего так и случается в начале финансовой карьеры. Ни планировать, ни считать толком деть еще не умеет. Вот прекрасный повод для обучения планированию бюджета! Давайте вместе проговорим несколько важных моментов:

a. Какие планы?

b. Чего хотим?

c. Сколько это стоит?

d. Сколько у нас есть средств?

> Первый этап: формулируем цели. Ты хочешь какую-то определенную дорогую вещь? Или тебе нужно постоянно что-то покупать, например, еженедельный журнал комиксов? Или для занятий моделированием нужно периодически подкупать материалы? Если никаких долгоиграющих целей нет, то на что ты хочешь тратить деньги?

> Убедитесь, что ребенок четко осознает, что можно, а что нельзя. И время от времени устраивайте «учебную тревогу»: ты не забыл, что в нашей семье запрещено играть на игровых автоматах?

> Второй этап: сколько это стоит. Я бы не стала нацеливаться на то, что стоит больше трехмесячного содержания – в возрасте до десяти лет. Подросток десяти-двенадцати лет уже в состоянии «задерживать дыхание» на полгода. Устанавливаем, сколько будем откладывать на покупку, а сколько оставляем на поддержание жизни: на увеселения, перекусы, покупку необходимых мелочей.

> Как я уже раньше говорила, деньги – это только часть нашей жизни. Поэтому, скорее всего, с деньгами ребенок будет обращаться точно так же, как и с любыми другими вещами.

> Аккуратная, спокойная, уравновешенная девочка будет откладывать на покупку дорогого телефона или поездку, у нее будет красивый кошелек и несколько «нычек» в разных местах. Когда у вас случится тяжелый финансовый период, вы всегда сможете у нее перехватить до зарплаты. Контролировать ее не надо, это она еще вас построит и объяснит, как нужно жить. Возможно, вам придется как раз стимулировать ее что-то потратить, иначе она может стать излишне скупой.

> Другая девочка, склонная к капризам и истерикам, привыкшая, что папа выполняет все ее требования (потому что у папы другая семья и он чувствует свою вину), а мама может поупираться, но потом все равно уступит (потому что у нее нет другой семьи и она чувствует себя в ловушке). Она быстро потратит всю сумму на какую-нибудь ерунду, а потом примется вымогать у родителей следующую порцию.

> В этом случае деньги становятся прямым эквивалентом любви: кто девочку больше любит, тот ей больше дает. При такой политике родители рискуют вырастить манипулятора и шантажиста. Конечно, девочке и самой несладко, но родителям лучше принять меры прямо сейчас, чем потом разгребать более опасные ситуации.

> А вот мальчишка – в голове ветер, идеи клубятся и роятся, хочется всего и немедленно, но быстро остывает и забывает, чего хотел. Этот может потерять крупную сумму, а может забыть, что у него вообще есть деньги. Ему лучше помочь вести учетные записи и выдавать деньги совсем небольшими порциями, хоть ежедневно.