Текст книги "Русские в Венеции! Истории про разные события и людей, которых объединила жемчужина Адриатики"

Что касается исторической точности пребывания Николая Александровича в Венеции, то отель «Даниэли» не может предоставить доказательств. Книги с перечнем гостей до 1900 года оказались утерянными. Но если предположить, что Романов числился среди постояльцев, то, вероятнее всего, он занимал самый большой номер – сьют «Дож», окна которого выходят на набережную и остров Сан-Джорджо-Маджоре.

Он символически именуется «золотым», ведь этот драгоценный металл наилучшим образом символизирует власть и состоятельность. К тому же номер, в данный момент достигающий примерно 120 квадратных метров, отделан в соответствующей гамме и украшен изображением дожа из семьи Дандоло.

Цвет характеризует еще три крупных сьюта отеля, уступающих «Дожу» в размерах и декоре. «Дива» выполнена в бронзе и носит имя Греты Гарбо, зеленый «Сопрано» напоминает о легендарной Марии Каллас, а «Принцесса» отдает серебром и помнит элегантнейшую гостью «Даниэли» – актрису и принцессу Монако Грейс Келли. Все эти дамы останавливались тут, но, какие комнаты они выбирали, доподлинно неизвестно. Возможно, названные в их честь номера имели счастье быть пристанищем великих женщин XX века во время их пребывания в Венеции.

Однако сьют «Принцесса» все же вошел в историю, пусть и трагическим событием. Все началось 4 февраля 1907 года, когда сюда заселилась русская дворянка Софья Каиленская, прибывшая в город на воде из Милана. Ехала девушка с тяжелыми думами и разбитым сердцем, не знавшим покоя.

В Европе она встретила прекрасного молодого человека, от одного взгляда на которого дыхание становилось прерывистым.

Молниеносно родившаяся любовь к выходцу с Кубы подкашивала ноги и заставляла сильнее биться сердце, полное надежд.

Но согласно одной версии, зарождающееся взаимное чувство оказалось разбито сторонним женским вмешательством. На очаровательного кубинца положила глаз одна из печально известных роковых женщин, разрушавших чужие жизни вокруг себя, – Мария Тарновская. Свой скандальный след в Венеции она оставит совсем скоро – уже в сентябре того же 1907 года организовав убийство своего возлюбленного и став главной героиней новостей города в лагуне.

Юная наивная Соня познакомилась с Тарновской и ее спутником, а через некоторое время после встречи с кубинцем случайно застала их в одной постели. Для Марии Тарновской подобное поведение было характерным: соблазнение мужчин для нее являлось обычным делом, не влекущим за собой какие-либо серьезные чувства и последствия.

Стоит добавить, что участие Марии в этой истории – лишь версия, не имеющая четких подтверждений. Но независимо от ее вовлеченности или отсутствия таковой, итог оказался один: разбитое сердце Сони, ее влюбленность в кубинского юношу и расставание с предметом воздыханий.

Убитая горем, Каиленская убежала на вокзал и уехала в Милан, откуда решила направиться в Венецию. Кто знает, может, уже тогда в ее хорошенькой головке созрел опасный план, идеально подходящий для реализации в бывшей Светлейшей Республике Святого Марка. Просторному сьюту в «Даниэли» с великолепным видом предстояло стать главной сценой грядущего финального действа.

Возможно, у Сони в этот период случались встречи с мужчинами, но ее сердце оставалось холодно к романтическим увлечениям. Один из поклонников пытался добиться общения с ней, стуча в дверь номера, но ответа долгое время не поступало. Пришлось прибегнуть к взлому, и, к ужасу и удивлению всех свидетелей, вошедших в сьют «Принцесса», они обнаружили на кровати бездыханное тело прекрасной гостьи в одной ночной рубашке.

Прибывший медик засвидетельствовал смерть в результате приема препарата на основе опиума: злополучное зелье девушка могла приобрести в минуты отчаяния в Милане, когда решилась на самоубийство из-за несчастной любви.

Софью похоронили на венецианском кладбище Сан-Микеле, в его греческой части. Родные скрыли факт самоубийства (самоубийц официально не хоронят на христианских кладбищах. – Прим. авт.), чтобы суметь предать тело измученной влюбленной земле. На большом памятнике выделяется бронзовая фигура лежащей в одной сорочке дамы. Считается, что поза скульптуры повторяет положение Каиленской в момент, когда тело застали в номере отеля «Даниэли».

Ее лицо красиво и спокойно, волосы убраны, а в расслабленной ладони часто можно увидеть оставленную посетителями розу.

В Венеции это не просто цветок, а символ глубоких чувств. Традиция дарить розу красного цвета любимой женщине 25 апреля, в день Святого Марка евангелиста, идет с глубокой древности. Конечно, ритуал обусловлен красивой легендой о любви Марии – дочери дожа – и простого сказочника Танкреди.

Неравный с социальной точки зрения статус молодых людей являлся серьезной преградой для совместного будущего. Чтобы отец-дож позволил союзу состояться, девушка предложила возлюбленному пойти в военный поход в Испанию с Карлом Великим и стать героем, за которого ее охотно выдадут замуж. План обещал сказочный и достижимый хеппи-энд.

Танкреди удалось выполнить условия. Его подвиги стали известны, доблесть и мужество восхищали, в бою он проявил себя как настоящий лев, а удача следовала за юношей по пятам. Но однажды капризная фортуна все же отвернулась – в очередном сражении молодой человек получил смертельное ранение, а его кровь окрасила растущую рядом розу. Вспоминая любимую Марию, он попросил передать ей цветок в память о нем и нежной привязанности, что поддерживала юношу во время войны.

Получив розу со следами крови Танкреди, Мария не вынесла горя. Дочь дожа нашли бездыханной с цветком на груди – символом любви, который каждый год 25 апреля напоминает о необходимости ценить светлые сильные чувства, подаренные свыше.

Красную розу оттенка rosso Danieli мне довелось видеть в руке памятника Сони Каиленской на острове-кладбище Сан-Микеле. «Спящая красавица» Венеции элегантно и трагично сплела воедино своей историей разбитое сердце, неразделенную любовь, юность, красоту, Венецию, смерть, отель «Даниэли» и красный цвет. Что в розе, на фасаде, в интерьерах и даже в коктейле, созданном для празднования круглой даты, продолжает напоминать о страсти, чувствах и, конечно, о том, что «красная роза – эмблема любви» [36]36
  Отсылает к фильму С. Соловьева «Черная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви».


[Закрыть]. Настигающей рано или поздно всех – что при жизни, что посмертно.

8
Черный ангел, «Русское дело» и убийство в палаццо Маурогонато

 
Чем страсть сильнее,
тем печальней бывает
у нее конец.
 

Уильям Шекспир

Мария Николаевна Тарновская

Эта история началась в Киеве летом 1877 года, когда в семье графа ирландского происхождения Николая О’Рурка, чей род восходил к королеве Марии Стюарт, и его жены Екатерины родилась дочка, получившая имя Мария. Мало кто тогда мог предположить, что, повзрослев, милое создание превратится в роковую соблазнительницу, начнет привлекать к себе внимание мужчин, кружить им головы и управлять сильным полом, как ей вздумается. Разрушая семьи, вытягивая деньги и даже доводя обезумевших представителей сильного пола до гибели.

Оставит она свой след и в городе на воде, где имя этой женщины помнят до сих пор, произнося его с придыханием и любопытством, смешанным с ужасом.

В историю она войдет с фамилией мужа – Василия Тарновского – человека из состоятельной семьи, которая не симпатизировала Марии и выступала против союза молодых людей. Но бесполезно: Ромео и Джульетту Российской империи не остановило несогласие старших, и пара тайно заключила брак, поставив родственников перед свершившимся фактом.

Со стороны казалось, что новая ячейка общества процветала: у Тарновских родился сын, затем дочь, но образцовая семейная жизнь не имела никакого отношения к семье Марии и Василия. С одной стороны, глубокие чувства между ними отсутствовали, с другой – в историю постоянно втягивались третьи лица, жестоко платившие за знакомство с четой Тарновских. А если быть точной, то с Тарновской.

Она, как леди Макбет или черная вдова, со смехом разрушала жизни соблазненных ею мужчин. Первой жертвой, вероятно, стал брат супруга – юный Петр, влюбленный в родственницу и покончивший с собой.

Далее романы стали явными, а любовники больше не скрывались в тени. С одним из них она откровенно проводила время в отсутствие законного супруга, что, разумеется, задело и его самого, и, несмотря на наличие сторонних женщин, его честь.

Дело дошло до дуэли, в результате любовник получил ранение и умер во время лечения. Стрелявшего же Тарновского арестовали, но вскоре оправдали и снова вернули утерянную ранее свободу.

И хотя инцидент был исчерпан, стало очевидно – смертоносное колесо, запущенное Марией Николаевной, уже начало сметать все на своем пути. Главный же вектор его движения направлялся не на поиски светлого чувства, а на финансовую выгоду, дававшую возможность жить на широкую ногу. Единственной любовью всей ее жизни была тяга к роскоши.

Новым спонсором, готовым сложить все к ногам сердцеедки и пополнить ряды ее мужчин, оказался барон Шталь. Ослепленный эмоциями и горящий страстью, он бросил ради новой любви семью и согласился по совету Тарновской застраховать свою жизнь на крупную сумму в несколько десятков тысяч рублей в ее пользу.

Уже через несколько дней последовала «удачная» развязка – барон застрелился, сделав Марию в один момент сказочно богатой. Вряд ли она долго горевала и оплакивала благодетеля – доставшееся наследство отлично помогло пережить утрату и собраться с силами для поиска новых жертв. Чтобы иметь надлежащий успех, дело оставалось за малым – развестись.

Бракоразводным процессом занялся московский адвокат Донат Прилуков. Семьянин и отец троих детей героически сопротивлялся чарам Тарновской, тщетно стараясь придерживаться исключительно деловых отношений. Святая наивность! Несмотря на длительные попытки устоять и сохранить верность жене, и он сорвался в пучину соблазна, как мотылек, летящий на обжигающее пламя. Так завязался их роман, разрушительные последствия которого на тот момент никто не мог себе даже вообразить.

Для графини Донат снял особняк в Москве и ежемесячно выделял крупную сумму на удовлетворение ее желаний. Запросы пассии росли, и вскоре работнику Фемиды пришлось прибегнуть к незаконным мерам – украсть у своих клиентов 80 000 рублей и уехать с любимой во французский Алжир. Конечно, трое детей и законная супруга уже давно не волновали приличного в прошлом москвича-семьянина. В прошлом осталась и Родина.

Казалось бы, в чужой стране, где ты никому не известен, свободен от старых, отягощающих связей и прежних воспоминаний, – все способствует началу другой жизни и написанию новой, удачной главы собственного бытия.

Но безмятежное счастье длилось недолго, неуемная натура Марии Николаевны вскоре снова дала о себе знать.

Достаточно оказалось заметить на отдыхе состоятельного графа Павла Комаровского с тяжело больной женой Эмилией. Конечно, встреча с Тарновской произвела неизгладимое впечатление и заставила испытывать сильное увлечение у одра умирающей супруги. Которая – о чудо! – через некоторое время скончалась, как нельзя вовремя освободив дорогу триумфатору – Марии Николаевне.

После похорон события начали стремительно развиваться. Комаровский, недолго думая, сделал Тарновской предложение. Любовь казалась окрыленному мужчине взаимной. Оставалось немного, и любящие сердца смогли бы наконец соединиться. Демонстрируя серьезные намерения, Павел отвез невесту в свою губернию, познакомил с семьей и начал подыскивать им новый дом, куда перенеслась бы жизнь молодых после свадьбы.

Его выбор пал на романтичную Венецию. В каком же еще городе можно жить с любимым человеком, купаясь во взаимных чувствах? Испытывая то, что искал всю жизнь? Правда, предстояла короткая, но вынужденная разлука, связанная с административными делами.

Павел оставил Марию и отправился в город на воде решать все необходимые вопросы для покупки палаццо, представляя в своих мечтах скорое счастье. Будущая же супруга осталась в России и думала исключительно о финансах графа.

Однако долго размышлять в одиночестве не получилось – появился новый поклонник – молодой дворянин, друг ее жениха Николай Наумов, готовый присягнуть ей на верность и выполнить любой каприз.

Очередным воздыхателем Тарновская помыкала как ей угодно, не встречая ни малейшего сопротивления – только восхищенный влюбленный взгляд. Этот мальчишка был способен ради нее на все, даже преступить закон. Совсем скоро по ее внушению он совершит и это, обрекая себя и других участников грядущего скандала на полное разрушение.

Идея выйти замуж больше не казалась столь привлекательной, но использовать ресурсы суженого Мария намеревалась в полной мере. Так родился зловещий план, а компанию в его реализации составил старый знакомый – любовник и адвокат Донат Прилуков, отношения с которым она и не думала прекращать.

Для начала Тарновская провернула с Комаровским проверенную схему со страховкой. Сделав полис на крупную сумму и оформив его на возлюбленную, он, помимо этого, благородно сделал ее наследницей всего своего движимого и недвижимого имущества. Ведь до свадьбы еще оставалось время, а в случае маловероятного несчастья с Павлом будущая жена рисковала остаться в неприятной ситуации без средств к существованию.

Впрочем, волнения беспочвенны, а все документы – лишь формальность, уместная с точки зрения морали и ответственности мужчины по отношению к своей невесте. Так думал влюбленный граф. Однако планы его избранницы резко расходились с его мечтаниями.

Получив необходимые документы, Мария начала воплощать свой замысел в жизнь. Местом действия стала уже известная ей лагунная Венеция, где в «Гранд отель де Бэн» на острове Лидо прошла их с Комаровским церемония помолвки.

Главным орудием и одновременно действующим лицом был назначен влюбленный простачок Николай Наумов. Мария продолжила разжигать в нем пыл заверениями о взаимности и горячими интимными свиданиями, в том числе на кладбище. В результате молодой человек был готов взять грех на душу – пойти на преступление и устранить жениха Тарновской. Свадьба с которым была назначена на 18 сентября 1907 года.

Ровно за две недели до предстоящего торжества рано утром Николай сел в гондолу у отеля «Даниэли» и направился к палаццо Маурогонато, часть которого принадлежала Комаровскому. Наумов попросил возвестить о своем приходе, а когда хозяин дома любезно поспешил навстречу хорошо знакомому гостю, сделал несколько выстрелов из револьвера.

Раненый граф попал в местную больницу Санти-Джованни-э-Паоло, что стоит до сегодняшнего дня, при этом располагается в историческом здании одной из самых больших и эффектных скуол (религиозные братства мирян. – Прим. авт.) города – Большой скуоле Святого Марка по соседству с церковью Сандзаниполо. Павел даже умудрился отправить телеграмму горячо любимой Марии, возвещая о случившемся, но его состояние ухудшалось, и через несколько дней Комаровский умер, ставя собственной кончиной точку в бесповоротном окончании венецианской драмы.

Собравшегося бежать Наумова арестовывают, а при допросах он быстро признается и сдает вовлеченных в дело лиц. Уже седьмого сентября за идейной вдохновительницей преступления – Марией Тарновской – приходят мужчины в форме.

Сначала похитительница сердец даже радовалась брутальным гостям. Она привыкла к сильному полу, к взглядам, полным восхищения, вожделения и провокации, к своей власти над ними и сладостному процессу соблазнения. Но в этот раз все природное чувственное умение не могло спасти от содеянного собственными руками безумия. Не в силах были отвести беду деньги, сексуальные удовольствия и ставший привычным кокаин, прикрывавший психические расстройства.

Впрочем, имеющиеся финансы все же пригодились – после ареста, будучи в женской тюрьме на острове Джудекка, она пользовалась определенными привилегиями и наслаждалась видом из камеры. На судебные процессы Мария Николаевна приплывала на гондоле с закрытой кабинкой, однако стоило ей появиться на улице, как обольстительница становилась центром всеобщего внимания.

Любопытную толпу крайне интересовала женщина, ради которой рассудительные синьоры теряли голову, плясали под ее дудку, шли на убийства и, забывая обо всем, добровольно падали в бездну. Местные гиды даже придумали актуальную эксклюзивную услугу и спрашивали у своих клиентов, не желают ли они лицезреть госпожу Тарновскую.

Она стала символом города наравне с площадью Сан-Марко или одноименной колокольней, к тому моменту обрушившейся. Возможно, символом даже чуть более привлекательным и манящим, чем застывшая под прозрачным небом архитектура Серениссимы.

За два с половиной года, что длилось знаменитое «Русское дело» против Тарновской, Прилукова, Наумова и камеристки Элизы Перье, начавшееся в 1910-м, у главной подозреваемой появились почитатели, а каждое заседание превращалось в грандиозное событие и отражалось в прессе на первых полосах.

Зал ломился от зрителей, а те, кто не успел занять места, толпились на улице. Появления подсудимой ждали, как прохода звезды мирового масштаба по красной ковровой дорожке. Появлялась она с закрытым вуалью лицом, в окружении стражи. В целях безопасности конвоиры регулярно заменялись, чтобы ни один из них не влюбился в преступницу, поддавшись ее личной магии и колдовским чарам. Хотя кто знает, сколько сердец разбила Мария Николаевна, просто проходя мимо очарованных одной только ее репутацией мужчин.

Этим делом интересовались журналисты и писатели, актрисы мечтали изобразить демонический и пленительный образ на сцене, а знаменитый своими балетными темами художник Эдгар Дега размышлял над созданием портрета леди, ставшей благодаря обаянию, харизме и организованному преступлению злым гением эпохи. В Италии ее даже именовали Angelo nero – черный ангел.

Интересовала Мария Николаевна и легендарного режиссера Лукино Висконти – потомка правящей династии Милана в эпоху Возрождения. Он планировал экранизировать произошедшую в Серениссиме трагедию, скандально открывшую XX век. По найденным документам, что считались утраченными, изначально его прославленная «Смерть в Венеции» должна была опираться не на одноименную новеллу Томаса Манна, а на «Русское дело», историю Тарновской и ее сообщников. Сценарий создавался совместно с Микеланджело Антониони после окончания Второй мировой войны и обещал блестящую ленту, что могла бы стать культовой для кинематографа. К сожалению, дальше идеи ничего не продвинулось, хотя все, что касалось этой женщины, неизменно приковывало к себе повышенное внимание.

Особенно знаменитый процесс «Русского дела» в трибунале у Риальто. Во время слушаний опросили более двух сотен свидетелей, выступили тринадцать медиков и девять психиатров. Поведение подсудимой они объясняли неврастенией, неврозами и семейной предрасположенностью к сумасшествию, усугубившимися приемом наркотических веществ.

В связи со всем перечисленным Марию Николаевну хоть и признали виновной, но приговорили всего к восьми годам лишения свободы. Далее венецианское заточение сменилось на Трани – ее перевезли в карцер на юг Италии, где сердцеедка провела оставшиеся по заключению суда годы. Главная мечта того периода не только выйти из тюрьмы, но и лишиться обретенной славы, заставить забыть весь мир женщину по имени Мария Тарновская.

В июле 1915 года мучения подошли к концу. Оставляя губительную Италию, графиня направилась в Париж, откуда позднее в компании некоего американца переехала в Аргентину. В Буэнос-Айресе бывшая заключенная встретила аристократа Альфреда де Виллемер – своего спутника на долгие годы. Возможно, пережитое изменило ее и между парой возникло новое для Марии чувство, основанное на уважении и нежности, а не желании потреблять и подчинять собственной воле, как ранее.

Из-за сердечного приступа Альфреда в 1935 году случился переезд в Санта-Фе. Это продлило ему жизнь еще на пять лет, однако в 1940-м по удивительному стечению обстоятельств умер не только граф де Виллемер, но и первый супруг нашей героини – Василий Тарновский.

В течение своей жизни она носила их фамилии: Тарновская принесла горестную популярность, о которой хотелось забыть, а смена ее на де Виллемер стала подходящим для этого решением.

Госпожа де Виллемер умерла в Санта-Фе в 1949 году, но ее телу не суждено было долго оставаться на далекой чужбине. После всех жизненных скитаний ее снова ждала Родина.

Служанка Элиза озаботилась транспортировкой и сопровождением останков любимой хозяйки на Украину и захоронением ее там. Встречала женщину дочь Тарновской – Татьяна, оставленная ею в раннем возрасте, но не перестававшая любить разгульную мать. Девушка украдкой от отца любовалась портретом родительницы и до конца своих дней носила к могилам семейного склепа О’Рурк красную розу (любимый цвет Марии), что в Венеции считается особым символом любви.

В некотором роде мечта Тарновской-Виллемер исполнилась: ее имя перестали вспоминать, словно роковая соблазнительница, оставившая за собой вереницу кровавых трагедий, никогда и не существовала.

Не говорили больше в Европе, не имели ни малейшего представления в Латинской Америке, а Российской империи, потрясенной своим разрушением и двумя мировыми войнами, давно не было дела до преступного, покинувшего ее десятилетия назад чада.

Имя Тарновской исчезло практически отовсюду, но Венеция, где слава женщины некогда достигла апогея, до сих пор хранит память о ней.

В палаццо, где произошло эпохальное убийство графа Комаровского, сейчас располагается отель Ala. При желании сотрудники подскажут местонахождение комнат, где сентябрьским утром состоялось преступление. Туда можно подняться и пройти по небольшому коридору, куда выходят несколько номеров гостиницы – бывшая собственность графа, имевшая предназначение стать счастливым семейным гнездышком.

С наружной стороны здания они когда-то были отмечены нарисованным на стене крестом, стершимся со временем. Однако четко под местом убийства на первом этаже появился бар под названием «Тарновская», открывающийся в семь вечера.

Для выпивающих и танцующих в качестве информации висит копия исторической страницы о даме, в честь которой названо заведение, а бармен или работник на ресепшен с удовольствием расскажут известные им подробности.

Как бы ни хотела Мария Николаевна стереть весь стыд своего образа жизни и поступков, Венеция, пусть романтизируя и приукрашивая образ, добавляя ему манящей привлекательности, не даст ему исчезнуть со страниц истории. И как верховный судья сурово и уверенно будет снова и снова выносить ей приговор, напоминая, что за все содеянное в своей жизни непременно рано или поздно придется заплатить, несмотря на раскаяние.