Текст книги "Дама с чужими собачками"

Глава девятая

Разбудил его звонок. Францев открыл глаза и посмотрел на электронные часы на стене: 04:38. Свет уличного фонаря пробивал тонкую штору и занавеску из органзы. Николай поднял с тумбочки телефон. Звонили из дежурки РУВД.

– Спишь? – ехидно поинтересовался хриплый и наглый голос, принадлежащий майору Крышкину.

– Нет, не сплю, – выдохнул Николай, – деньги считаю.

– Счастливый ты человек, – продолжал издеваться дежурный по РУВД, – но придется тебе вставать: у тебя, подполковник, на участке труп обнаружили. Дежурная машина уже выехала.

– А кто установил, что труп криминальный?

– Тот, кто сообщил о трупе, так и доложил, что это убийство: был удар ножом. Звонил некий Голопопенко.

– Кто? – не поверил Францев.

– У меня записано «Голопопенко», а как на самом деле, сам разбирайся. Но ты все равно вставай. Труп находится на улице Глупой, в самом конце, где помойка.

– Я понял, – произнес Францев, – только не на Глупой улице, а на Глухой.

Он начал одеваться.

– Ты куда? – шепнула проснувшаяся Лена.

– Вызвали, – тихо ответил Павел.

Наклонился и поцеловал жену в щеку, а потом и в выскользнувшее из-под одеяла голое плечо.

Площадка, на которой стояли контейнеры для мусора, находилась в самом конце улицы – там, где кончались дома и обрывалась асфальтовая дорога. Дальше начиналась грунтовка, которая вскоре разделялась на одну узкую тропку, уходящую к лесу, и на другую – широкую, протоптанную сотнями уверенных ног, ведущую к птицефабрике.

У площадки с контейнерами ждал мужчина лет сорока пяти. Он не стоял, а подпрыгивал, чтобы согреться.

– Галопенко, – узнал его Францев, – ты, что ли, в 112 звонил?

Мужчина молча кивнул.

– А чего ты тут ночью делал?

– Да я у брательника засиделся, мы с ним пиво пили. Потом я домой поспешил, а мочевой пузырь покою не дает. Думал, не донесу до дома, и решил заскочить за мусорку. А там она.

– Кто она?

Францев мог бы не спрашивать, потому что он и сам уже зашел за бетонное ограждение и увидел тело. Разглядывать мертвых женщин для Николая было не самым приятным занятием, к тому же глаза женщины оказались открыты, и Францев не решился столкнуться с мертвым взглядом. Он отвернулся, потом наклонился и поднял с земли дамскую сумочку, заглянул в нее, потом положил обратно на землю.

– Я не ошибаюсь, это и в самом деле… – произнес он.

– Ну да, это училка Полуверова, – подтвердил Галопенко, – моя соседка по дому. Вот ведь как оно бывает: позавчера еще приходила к нам, то есть это я прихожу, а она уже сидит у нас, чай пьет… А мне это надо?! Вот я и говорю, почему ты не в «Вертолете» твоем любимом? Видать, сестра тебя туда уже не пускает.

– Какая сестра?

– А вы что, не в курсе, что Варвара-Краса – двоюродная сестра Илоны… То есть это Илона была двоюродной сестрой Варьке. Просто когда Варвара была уголовницей-рецидивисткой, это скрывалось от народа, а когда стала владелицей дорогого заведения, то теперь это уже гордость семьи…

– Как ее убили?

– Дак ножом. Сверху вниз. Судя по небольшому количеству крови и по положению тела, смерть наступила почти мгновенно. Илону сначала ударили, потом сюда оттащили за загородку, чтобы никто не заметил. Если бы я не захотел после пива это самое – в смысле помочиться, то ее не скоро бы обнаружили. Может, ее и вовсе снегом завалило бы, и тогда уж до весны. А так она часа два всего и пролежала.

– Откуда такая уверенность?

– Дак я двенадцать лет фельдшером на «Скорой» отработал, а потом почти два года судмедэкспертом, так что и не такое еще видал. Это сейчас у меня аптечный киоск и спокойная жизнь, а в былые годы кружки пива уже не хватало, чтобы забыться, как говорится, и заснуть. Однажды соседи вызвали, дверь закрыта, но взломали, а в квартире мумифицированный труп.

– Ты бы помолчал, Степа, – попросил Францев.

Медленно подъехала и остановилась дежурная машина, из которой начали выходить сотрудники.

– Следы там сохранились? – крикнул капитан Валеев.

– Ищите сами, – отозвался Францев, – но убийца был, судя по отпечаткам, в валенках. Размер обуви определить сложно, ясно, что сорок один плюс. Рост убийцы метр восемьдесят или больше, потому что Батон, то есть жертва, была метр семьдесят или около того. Скорее всего, на учительницу напали с целью ограбления, она оказала сопротивление, и тогда ее ударили ножом. В сумочке нет ни наличных денег, ни телефона, но банковская карта присутствует, а следовательно, тот, кто не взял карту, знает, что спалится сразу, как только попытается снять с нее деньги или расплатиться в магазине.

– Разберемся, – ответил молодой и ранний Валеев.

Он был карьеристом, но ему ничего не светило, потому что год назад на новогоднем корпоративе он сказал начальнику РУВД, что многому у него учится и надеется в самом скором времени занять его место.

– Жаль, – вздохнул Валеев, – кинолога с собой не взяли. А так бы собака взяла след.

– Это надолго, – вздохнул Галопенко, – не засну теперь и не высплюсь. Грустно все как-то.

– Мой совет, – негромко произнес Францев, – приди домой и прими стаканчик водочки или коньячку.

– Это поможет заснуть?

– Вряд ли, но грусть как рукой снимет.

Галопенко откинул голову назад и посмотрел на звезды.

– Благодать-то какая! – произнес он с восхищением и добавил, почти не делая никакой паузы: – Товарищ подполковник, вы не против, если я сюда коньячок в термосе вынесу с бутербродами?

– Мысль интересная, – согласился участковый, – насчет термоса. Плесни-ка туда чайку крепкого, пару ломтиков лимона и коньячку. Но с последним смотри не переусердствуй, а то мы еще тут танцевать начнем.

– Понял, – обрадовался Галопенко и бросился к своему дому.

– Степан, – крикнул ему вслед Францев, – лимончику можно и побольше.

Глава десятая

Павел стоял в чужой ванной комнате в чужом доме и брился. Бритва была электрическая и раздражала кожу, после бритья надо было увлажнять кожу лосьоном или кремом, а это затягивало процесс и отнимало время, которого всегда не хватало… Но от бритвы не хватало духа отказаться, потому что когда-то ее подарила Марина. Это было в самом начале их романа, когда он однажды приехал к ней из Москвы, через пару дней пытался снять свою щетину маленькими розовенькими одноразовыми станочками и злился от их тупости.

Кудеяров закончил бритье, смочил щеки холодной водой, потом намочил полотенце и прижал его к лицу. Тут зазвонил телефон. Пришлось отвечать.

– Не разбудил? – поинтерсовался в трубке голос Коли Францева.

– Полдевятого – какой сон может быть?

– А вот я почти всю ночь не спал. Паша, тут такое дело… короче – у нас труп на участке.

– Личность установлена?

– Я и установил: это Илона Полуверова… Понимаешь, еще в чем дело: я с ней встретиться должен был. Вернее, она требовала, потому что якобы знает, кто… то есть якобы знала, кто убил Черноудову. И тут еще кое-что выяснилось. Батон была близкой родственницей… То есть Илона была двоюродной сестрой Варвары Красновой… Что-то голова плохо варит от недосыпа.

– Я через полчаса буду у тебя. Ты кофейку выпей и взбодрись. А потом бери Варвару-Красу и к себе в опорный пункт, вместе и допросим. Если будет упираться…

– Я понял: через полчаса встречаемся.

Павел вышел из ванной комнаты и тут же наткнулся на писателя, который держался за голову.

– Не жалеете, вы себя, Иван Андреевич, – сочувственно произнес Кудеяров. – Две бутылки французского коньяка за вечер. А это полтора литра…

– На двоих же.

– Только не надо на меня перекладывать свою вину. Вы предложили, а я согласился, и то только для того, чтобы не дать вам спиться окончательно.

– Я принимаю твою иронию, – грустно скривился писатель, – надо завязывать. Кофе будешь?

Завтрак получился скомканным. Карсавин даже к своему кофе не притронулся, наклонялся над чашечкой, вдыхал кофейный аромат и морщился. А Павел спешил. Но перед тем, как уйти, спросил:

– У Черноудовой был роман с каким-то таксистом из Ветрогорска?

– Не знаю насчет романа, но таксист был действительно. Она звонила ему, и он ей тоже.

– При тебе были звонки от него? Она называла его по имени?

– Нет, она сразу отбегала подальше. Я ей как-то замечание сделал, сказал, что по правилам хорошего тона недопустимо, находясь в гостях, разговаривать по мобильному. Она посмеялась и ответила, что в те времена, когда придумывали правила хорошего тона, мобильных телефонов не было вовсе. А этот таксист привозил ей что-то по ее заказу, возил ее по делам.

– Видел его?

– Только машину: белая с шашечками на крыше.

Францева пришлось ждать полчаса. Сначала Павел поглядывал по сторонам и на часы, потом достал телефон, чтобы позвонить участковому, но вместо этого набрал номер Марины. Она сняла трубку, но ничего не говорила. И тогда сказал он:

– Привет. Это я.

– Я вижу, что ты, и знаю еще, что сейчас начало седьмого по среднеевропейскому, а я надеялась еще хотя бы часок поспать.

– А я надеялся, что ты приедешь.

– Как? Авиарейсы отменены, поезда тоже не ходят.

– Можно через Минск или через Турцию.

– Можно, конечно, но ради чего: пару дней мы вместе, а потом на месяц, на два или на три ты вне зоны.

– Если бы ты сохранила бизнес в России, то все было бы иначе, – напомнил Павел, – я перевелся бы в Питер, мы бы поженились…

– Сказка про белого бычка, – начала заводиться Марина, – мой бизнес ориентирован на Европу, где за продукцию моей фабрики платят больше, а в России каждый планирует обмануть, берут товар на реализацию, а потом… Да еще узнаю, что питерская фабрика встала. Работает, но лучше бы стояла. Не пришлось бы коллективу зарплату платить, а так они сидят с утра до вечера, а мне их простои оплачивать. А еще со склада готовой продукции кто-то вывез несколько комплектов с техникой. Сто тысяч евро убытка – я переживу, конечно, но зачем так было делать. А у тебя как дела?

Кудеяров повернулся на звук подъезжающего автомобиля и увидел служебную «Ниву» Францева, за которой следовал черный «БМВ».

– Ну все, поговорили, – сказал он Марине, – мне надо работать. Вечерком позвоню.

– Какая работа, ведь ты в «Ингрии», в нашем особняке.

– Вообще-то нет, я остановился у Ивана Андреевича. Что мне делать в твоем доме, если тебя в нем нет?

«Нива» остановилась, вышел Францев, который обошел капот и открыл переднюю пассажирскую дверь.

– Прошу вас, миледи.

Краснова вышла. На ней была черная норковая шуба и высокие сапоги на шпильках. Варвара протянула руку Николаю и, кокетничая, произнесла:

– Подполковник, дайте даме ручку! Где же ваша галантность?

Из «БМВ» вынес свое тело высокий крепкий парень в короткой кожаной куртке.

– Мы с эскортом, – весело сказал участковый, – застукал их тепленькими. И это хорошо: сейчас и Сережа Холодец нам показания даст.

– Ага, – усмехнулся Холодцов, – не дождетесь.

– Чего тогда притащился за нами следом?

– Куда хочу, туда и таскаюсь, – огрызнулся парень.

Он остался во дворе, а все остальные вошли в помещение опорного пункта.

– Чего это у вас мебель такая крутая? – удивилась Краснова.

– Какую выдали на складе, такую я и поставил, – ответил Николай, – сейчас у нас все по высшему разряду. А поскольку я не дал тебе сегодня позавтракать, то предлагаю выпить кофе. Правда, он у меня растворимый из железной банки.

– Тоже на складе выдали, – усмехнулась Варвара и посмотрела на часы. – Я позвоню, и через пятнадцать минут мне доставят сюда, какой захочу: хоть эспрессо, хоть капучино, хоть с коньячком…

– Хватит мечтать! – остановил ее Францев. – Вы, гражданка, задержаны и доставлены в опорный пункт полиции в связи с подозрением в причастности к убийству вашей двоюродной сестры Илоны Полуверовой.

По мере того как он говорил это, лицо Красновой менялось. Выражение уверенности и безразличия ушло. Теперь Варвара выглядела испуганной и растерянной.

– Погоди, как убили? Это правда? Мою Илонку, что ли? За что?

– А это сейчас мы выясним при вашей помощи. Предупреждаю, что наша беседа записывается на видео– и аудионосители, что потом может быть использовано в суде как против вас, так и в вашу защиту. При беседе присутствует подполковник юстиции Кудеяров из центрального управления Следственного комитета.

– Илонку грохнули? – не могла поверить Краснова. – Как так? Она ведь такая безобидная. Только она не двоюродная сестра мне, а племянница – дочка сестры моей покойной.

– В какое время вы вчера расстались?

– В начале второго. Может, в половину второго. Я еще сказала, что Серега может ее довезти до дома, но она отказалась – ей всего минут пять от моего дома пешкодралом.

– О чем говорили с ней?

– Да о разном… Но мы же не все время базарили. Я на работе как-никак: у меня то это, то се. Этот вопрос решить надо, потом другой.

– Но зачем-то она приходила?

– Ну да, в очередной раз деньги просила на сиськи, то есть на импланты сисечные… Я не дала, и не потому, что бабла жалко, а потому, что если ты мужика в естественном виде найти не можешь, то эти мячики резиновые не помогут.

– Так она встречалась с разными мужчинами, по моим данным, – проявил осведомленность участковый.

– Да какие это мужики – три рубля пучок, – отмахнулась Варвара и закрыла руками лицо. – Господи, какая задница!

Открылась дверь, в помещение заглянул Сергей Холодец.

– Созрел? – обратился к нему участковый. – Тогда заходи.

– Да погреться только, – объяснил молодой человек.

– Слышь, Серый, – сказала Краснова, – мою Илонку ночью грохнули, когда она домой шла. То есть не дошла: ее ножом, как эту в «Ингрии».

И вдруг Варвара вспомнила:

– Она же вчера сказала, что знает, кто эту девку из «Ингрии» убил! Пришла и сказала, что есть у нее такая уверенность и теперь она не знает, что ей делать. То ли к ментам бежать, то ли… Спросила у меня защиты и совета. Но я не поверила, тогда она стала говорить, что сама только недавно все сопоставила и теперь не сомневается.

– Что именно знает – не говорила?

– Да ничего такого не сообщила. Просто посоветоваться пришла: я ей как-то рассказала, что к нам в отряд, когда я на второй ходке парилась, определили одну бабу… Не бабу – девку. Ее упаковали за нанесение тяжких и покушение на убийство. Вроде никого она не убила, но у нее был такой взгляд, что холод сразу продирал до самых пяток. Но ей все по барабану было: она на работу выходить отказывалась, внутренний режим нарушала. Короче, ее хотели угловой[6]6
  Угловой, угловая (уголовн. жаргон) – старший по камере уважаемый зэк, следящий за соблюдением воровских традиций, чтобы не допустить беспредела.


[Закрыть] сделать, но она и тут в отказ пошла. У нее на предплечье наколка была – кинжал, обвитый розой. Знаете, что это обозначает?

– Убийство на почве любви, – сказал Кудеяров.

– Ну, мы и приклеили ей погоняло – Дикая Роза. Помните, такой сериал был: мы его всем отрядом смотрели – столько слез было! Смешно, конечно, нам бы над своими судьбами рыдать, а мы по киношной страдали. Но там такая еще актриса была…

– Ты не отклоняйся от темы, – поторопил Францев.

– Так вот, – продолжила Краснова, – как-то раз она меня прижала в углу и заточку к горлу приставила… Заточка вроде из маленького напильника сделана. Короче, прижала и говорит:

– Что ты там баландерше [7]7
  Баландерша (уголовн. жаргон) – раздатчица пищи.


[Закрыть] про меня вякала?

Я отвечаю, что я говорила не про нее, а про ту Дикую Розу… Про мексиканскую актрису, которая там в кино… как же ее?

– Вероника Кастро, – скривился Францев, – моя первая жена не отрываясь слезы пускала. Приходишь со службы – ни еды, ни чая даже не нальет – все потому, что «Дикую Розу» показывают.

– Ну, – кивнула зачем-то Варвара.

– Как звали ту осужденную? – спросил Павел.

– А я помню? Тьфу ты – так и звали Вероника… А фамилию не скажу теперь. То ли Дубова, то ли Боровская. Ну, как-то так.

– Может, Дубровская? – подсказал Францев.

– Точно! – обрадовалась Краснова. – Она так и представлялась начальству: осужденная Дубровская, статья тридцатая, сто пятая и сто одиннадцатая УК РФ. Срок шесть лет. Рыжая она была. Я еще подумала, откуда у нее напильник, если у нас швейное производство.

– Что так мало дали, – удивился Францев, – за такой-то букет?

– Потому что при таком сроке можно получить УДО: видимо, адвокат был хороший и судья добрый, – объяснил ему Кудеяров и обернулся к хозяйке ресторана. – И что она еще тогда сказала?

– Сказала только, чтобы я за языком следила, а то она его отрежет. А вообще, ей человека приколоть, как мне комара прихлопнуть. Прямо так и сказала, слово в слово – я до сих пор помню, как испугалась тогда.

– Ладно, это все лирика, – прервал воспоминания Красновой участковый, – ты лучше про нынешнюю ситуацию рассказывай. Почему ты не довезла Илону до дома, почему не дала это сделать твоему шоферу?

– Да потому, что она стала бы клеиться к нему.

– Да нужна она мне, – отреагировал Холодцов.

– Сколько денег было у Полуверовой при себе?

– Да гроши какие-то, – пожала плечами Краснова, – она пару коктейлей «Маргарита» взяла. Потом сделала вид, что хочет расплатиться, достала лопатник и стала в нем копаться, а там какая-то бумажная мелочь. Ну я и сказала буфетчице, что за мой счет.

– Буфетчице Сорокиной? – уточнил Францев.

– Ей.

– Когда возвращались к вашему дому, ничего подозрительного не видели? Может, просто каких-нибудь людей? – продолжил опрос участковый.

– Начальник, я не смотрю по сторонам, тем более на каких-нибудь людей, – почему-то взъелась Варвара-Краса. – Вон у меня Серега есть, который за дорогой следит.

Все посмотрели на Холодцова.

– Подозрительного не было ничего, – поспешил сообщить тот, – да и людей-то не было. Времени, наверное, уже половина второго. У нас в такие часы уже никто по улицам не гуляет.

– Пойдем в машину, проверим видеорегистратор! – приказал Кудеяров.

В «БМВ» залезли вчетвером и прокрутили запись три раза, но ничего на ней не обнаружили. Просто ночная улица, припорошенная снежком.

– Выходит, на нее напали уже после того, как ты отправила ее домой, Варька, там и поджидали, – разозлился участковый, – довез бы ее Холодец, потерпел бы немного ее приставания, и все. Была бы теперь жива твоя племянница.

– Что, я не понимаю, что ли? Теперь я себя до конца жизни винить буду, – чуть не заплакала рестораторша. – Илона вылезла из машины и ушла. Я тут при чем? Притащили меня на допрос и теперь трясете, как грушу, но только я никаким боком. У меня вообще горе: единственную родственницу потеряла.

Участковый посмотрел на Холодцова и спросил:

– У тебя валенки какого размера?

– Какие валенки? – удивился парень. – У меня нет их вовсе. Что я из деревни, что ли?

– Езжай домой, – махнул рукой Францев, – и начальницу свою прихвати: все, беседа закончена. Но если что узнаете оба, то сразу звоните мне и сообщайте.

– Так вы меня без протокола и без подписи? – удивилась Краснова. – Так просто на понт взяли?

– Ну, пойдем оформим, как ты хочешь, – согласился участковый.

– Нет, уж я лучше домой…

Не дожидаясь, когда отъедет «БМВ», приятели вернулись в опорный пункт. И Францев, едва переступив порог, заявил:

– Я там вокруг помойки все облазил, и никаких следов. Дорогу осмотрел, во дворы заглядывал, возле каждого подъезда едва ли не на карачках. Отпечатков валенок нигде нет. О чем это говорит?

– Это говорит о том, что убийца сменил обувь, но, скорее всего, он приехал на машине и дожидался, когда появится Полуверова. Очевидно, убийца точно знал, где она находится. Знал, что она в «Вертолете» тусуется, и поджидал.

– Я об этом тоже подумал, – согласился Николай. – Здесь камер наружного наблюдения нет. Разве что во дворах у подъездов, но там только для наблюдения, а записи не ведутся. Но я подниму все, что можно: кто-то ведь наверняка заглядывал в «Вертолет». И какая-то машина выезжала из городка в это время… Хотя мне кажется, что убийца живет в Ветрогорске и прекрасно знает все дворы и проулки. И вполне возможно, он с Илоной был знаком лично. Может, это ее случайный знакомый, которого она подцепила в том же «Вертолете».

– Все может быть, – согласился Кулеяров, – но тогда надо проверить ее телефон. Всех, с кем она связывалась в последнее время… Неплохо бы заглянуть в ее компьютер, но сейчас мы это сделать не можем. А хорошо было бы через социальные сети проверить ее связи…

– Жаль, конечно, что до ее компьютера не добраться.

Павел поднялся:

– Я возвращаюсь в «Ингрию», продолжу работу по убийству Черноудовой, а ты уж давай подключайся к бригаде следователей. Сегодня областное начальство посмотрит сводку и сопоставит два убийства в одном районе. Жертвы – молодые женщины, обе убиты ударом ножа в сердце, а значит, начальство решит, что это серия…

– И все бросятся на поиски и задержание маньяка, – догадался Николай и расстроился, – этого нам только не хватало.

– Ничего, прорвемся, – попытался успокоить его Кудеяров, – давай отработай по соцсетям. И проверь таксиста по имени Саша – белая машина с шашечками на крыше.

– Они все здесь белые и с шашечками. Конечно, найду его и допрошу – что мне еще остается?

На самом деле Николай и сам знал, с чего начинать. Не прошло и пяти минут, как уехал Павел, участковый отключил компьютер, надел куртку и вышел из опорного пункта. На служебной «Ниве» отправился в самый конец улицы Глухой. Оставил машину во дворе, вошел в подъезд старой блочной пятиэтажки и поднялся на последний этаж. Позвонил в одну из квартир на случай, если хозяева – супруги Галопенко – окажутся дома, но их не было, в чем Францев нисколько не сомневался. Тогда он подошел к двери напротив. Ключ от квартиры Полуверовой еще ночью участковому передал Степан Галопенко. Соседка оставляла дубликат у них на всякий пожарный – на случай затопления, протечек или других бытовых неприятностей.

Квартирка Полуверовой чистотой не блистала. Постель и вовсе была разобрана: скорее всего, она не собиралась принимать гостей, а если и привела бы какого-нибудь мужчину из ресторана, принадлежащего двоюродной сестре, то разобранная постель была бы кстати: она подталкивает мужчин на активные действа, а некоторых даже на определенные ожидаемые от них безумства. Но гостей хозяйка и в самом деле не ждала, потому что в ванной комнате на натянутой под потолком толстой леске висели высохшие и неубранные трусики, бюстгальтеры и розовые шелковые шорты.

У окна комнаты с разобранным диваном стоял рабочий стол, а на нем компьютер. Как только Николай коснулся рукой клавиатуры, вспыхнул экран. Работа компьютера не была завершена. Францев опустился в рабочее кресло, понимая, что он сейчас находится на пороге раскрытия двух тяжких преступлений. Для начала он вошел в поисковую систему, чтобы проверить, чем интересовалась учительница Полуверова в последнее время.

Как вывести чернильное пятно с шелковой ткани?

Как говорить правильно «волнующий» или «волнительный»?

Сколько лет Тому Крузу?

Как приготовить коктейль «Мохито» в домашних условиях?

На каком языке говорили варяги?

Как общаться с дебилами, если ты классный руководитель?

Что такое Rosa Salvaje?

Сайт судебных приставов

……………………………………………………

Францева хотя и поразила широта интересов убитой учительницы, но к раскрытию преступления это его не приблизило. И тогда Николай решил покопаться в соцсетях, чтобы обнаружить все связи Полуверовой. Контактов у Илоны было немного, хотя присутствовали подруги по школе и по педагогическому училищу, но с ними Илона почти не общалась. Зато с Алей Черноудовой она переписывалась постоянно, и это было странно, потому что существуют мобильные телефоны, по которым можно не обмениваться текстовыми сообщениями, а разговаривать, но, видимо, переписка в социальных сетях намного дешевле обходится. А для провинциальной учительницы это важно.

Они общались почти каждый вечер и даже по ночам.

– Ну как вчера прошло? – спрашивала Черноудова. – Было что-нибудь?

– Не дождалась, – отвечала Илона, – выпил все, что у меня было. Сказал: «Адью, мадам!» – и свалил. Вроде в костюме, интеллигентный на вид, а ведет себя как последний жлоб.

– А я ведь предупреждала. Выбирай попроще.

………………………………………………………

– Видела вчера твоего Сашу в Куйвози. Стояла на остановке, и он тормозит. Предложил подвезти. Спрашивал про тебя, сказал, что ты уже второй день на его звонки не отвечаешь. Я ему объяснила доходчиво, что красивой девушке надо больше внимания уделять, а то и потерять ее недолго.

– Не отвечаю, потому что достал своей ревностью.

Николай знакомился с их перепиской и вдруг замер, потому что только сейчас особенно отчетливо понял, что обеих молодых женщин, которые делятся друг с другом самым сокровенным, больше нет.

Он взглянул за окно и увидел мусорную площадку, за которой уже стояли несколько человек, удивленно беседующих о чем-то и что-то доказывающих друг другу. «Ну вот, – подумал Николай, – сюда уже и экскурсии водят!» Одна из женщин обернулась и показала на окно учительницы. Францев отпрянул и пригнулся.

Потом он еще час сидел перед чужим компьютером, читая чужую переписку, но ничего существенного не обнаружил, кроме одной фразы, отправленной Алевтиной Черноудовой:

– Я проверила, и все совпало. Ужас!!! Илона, как страшно жить, зная, что рядом бродит чудовище!

На что учительница ответила кратко:

– При встрече!

Самую большую активность Илона проявляла на сайте знакомств. Но ей и здесь не везло: почти все мужчины, с которыми у Полуверовой завязывалось знакомство, говорили, что в их квартирах сейчас проходит ремонт, а потому лучше встретиться у нее. И когда выяснялось, что ехать придется в Ветрогорск, все почему-то думали, что это где-то в Сибири, и сразу обрывали всякое общение, а те, которые что-то знали про этот городок, ехать отказывались, ссылаясь на то, что их спортивные автомобили сейчас в ремонте. За последние полгода Полуверова встретилась с тремя представителями противоположного пола, находящимися в активном поиске: с одним она заглянула в кафе «Мама Рома», и на этом встреча закончилась, потому что искатель приключений забыл дома бумажник. А двое все-таки побывали в ее квартире. После чего один решился продолжить знакомство, но Илона сначала пыталась уверить его, что они не сошлись характерами, взглядами на жизнь и на литературу, а потом послала его подальше и занесла в черный список. Этот факт, конечно, не повод для убийства, но порой отвергнутые любовники способны на многое. А потому Францев внимательно изучил представленную фотографию: человек лет шестидесяти с хвостиком седых волос на затылке, в черных очках и в застиранной розовой маечке с надписью Kiss me мало походил на киллера. А потом Николай на женских страничках сайта знакомств обнаружил отзывы о нем. Как оказалось, он любил оставаться у женщин, чтобы всю ночь напролет до самого утра читать им стихи собственного сочинения, уверяя, что это гениально. Одна ищущая понимания женщина, чтобы не слышать декламации, даже включила пылесос, а потом ударила гостя трубой этого самого агрегата.

Когда месяц назад был обнаружен труп Черноудовой, Францев тоже хотел заглянуть в ее компьютер, но тот не был обнаружен, как и мобильный телефон. А следователь Карпов предположил, что эти вещи следует искать в других местах, но в каких – не сказал. Францев, как и все, понимал, что такой вывод был сделан потому только, что опытный следователь как раз узнал о своем страшном диагнозе и ему уже стало наплевать на все остальное. Поэтому, вероятно, сюда и приехал Павел, понимая, что дело разваливается и останется нераскрытым. И пока они оба не приблизились ни на шаг к установлению истины, но, с другой стороны, вдруг возникла учительница Полуверова, заявившая, что она знает убийцу, и тут же зарезали и ее. Вероятно, кто-то видел, как она беседовала с женой участкового, а возможно, даже слышал, и теперь следует посмотреть записи с видеокамер магазина «Пятерочка».

Он подъехал к магазину, стал искать место. Взгляд упал на стоянку такси, и тогда он вспомнил, что его просил сделать Кудеяров.

На стоянке такси отдыхали две машины, и два водителя разговаривали, не выходя из автомобилей, через опущенные стекла. Участковый подошел к ним:

– А Саша где? Что-то я его давно не видел.

– Который? Их у нас трое.

– Молоденький такой.

– Я понял, – догадался пожилой таксист, – так он уже уволился. С месяц назад где-то. Правильно сделал, конечно, что ушел. План почти никогда не выполнял, а значит, и не получал ничего, гроши, может быть. Но у него, говорят, мамаша в торговле – директор универсама.

– Теперь нет универсамов, – поправил коллегу другой водитель, – она каким-то сетевым магазином заведует. Он вроде при ней трудился, а потом сюда притащился за девкой своей. Она же в городе жила раньше, а потом домик здесь купила…

– Слышали про нее, наверное, – вклинился пожилой таксист, – ее убили недавно. Вот Сашок и ушел сразу после этого. Он даже за расчетом не явился… Хотя какие там деньги – слезы, поди. Так он и сам был белый от горя. Пришел с нами попрощаться, бутылку литровую виски принес, закусок разных, чтобы мы с ним помянули. Но у нас смена была: ему-то стакан налили, а он же тощий совсем – его развезло, до дома его доставили и на этаж подняли.

– Кто доставлял?

– Я и отвез, – признался пожилой, – полчаса максимум езды.

– Адрес помните?

– Помню, конечно. И дом, и номер квартиры. Она маленькая, конечно. Но двоим-то нормально было бы. Но не срослось у них, видать. Сашок всю дорогу плакался, что не уберег ее. Он ей предложение даже делал, в смысле замуж звал, но она то соглашалась, то отказывалась…

– Выходит, не один раз звал?

– А кто их молодых знает? Но вы адрес запишите, а то мне на вызов сейчас ехать. А если нужен номер телефон парня, то диспетчеру позвоните, он должен знать.

Францев записал адрес, и пожилой таксист уехал. Николай посмотрел на второго.

– Вы не хотите что-то добавить?

– Чего добавлять, я с этим Сашей мало общался. Он, даже когда на стоянке рядом стоим, ничем не интересуется, не компанейский какой-то. Сидит, музыку в наушниках слушает и вдаль смотрит. А что касается его девушки, то жалко парня было. Не скажу, что она шадолба конченая была, чего уж так про мертвых… Симпатичная, конечно, не отрицаю, но рыскалка.

– В каком смысле?

– В смысле того, что рыскала, где бы получше пристроиться. Я ее как-то из «Вертолета» до дому подвозил, она все время по телефону трещала, а потом удивилась, когда узнала, что с нее двести рублей. Сашок-то ее забесплатно возил.

– О чем она тогда говорила в машине по телефону?

– А я помню?! Это ж когда было… Хотя… Она сказала, что собирается с какой-то подругой в баню сходить. Я еще подкатить попробовал, спросил: «Симпатичная ли подруга, а то и я мог бы присоединиться?» Типа того, что она с Сашей пойдет, а я с ее подругой. Так она так скривилась, будто я жаба какая…

На этом общение с таксистами закончилось, Францев продолжил свой путь к «Пятерочке». На крыльце перед входом стояли немолодые женщины и что-то обсуждали. Николай хотел обогнуть их, но самая активная остановила его:

– Куда это милиция смотрит, опять убийства пошли?! На улицу страшно выходить.