Текст книги "Дама с чужими собачками"

Глава восемнадцатая

– Как продвигается следствие? – поинтересовался Карсавин, увидев вошедшего в гостиную Кудеярова.

– Надеюсь, завтра все закончится.

– Поймаете преступника? – не поверил Иван Андреевич.

Нина хотела тоже что-то спросить или уточнить, но Павел показал знаком, чтобы она промолчала. И сам ответил писателю:

– Надеюсь, что задержание пройдет без эксцессов.

– Преступник – опытный рецидивист, – то ли спрашивая, то ли утверждая, продолжал Карсавин, – я представляю, как ты с ним один на один схлестнешься. Тут же будет битва не только за торжество справедливости, но и борьба двух стихий – добра и зла.

– Все, конечно, будет иначе, – улыбнулся Кудеяров, – к преступнику подойдут специально обученные люди, скрутят его.

– Так я знаю, – согласился писатель, – это просто для Ниночки показать хотел, какой ты у нас герой.

– А я и так знаю, – сказала Лосева и засмеялась.

– Весело тут у вас, – показав на стол, произнес Кудеяров.

На столе стояла бутылка коньяка, а рядом крымское розовое шампанское и мартини.

– Я только два бокальчика, – призналась Нина, – но мне, если честно, хватило. Просто мы тут договорились с Иваном Андреевичем о том, о чем я давно его прошу.

– Творческий вечер известного писателя в сельском клубе, – представил событие Карсавин.

– Да какой же клуб сельский! – возмутилась Лосева. – У нас зал на тысячу зрителей. А можно и увеличить, если дополнительные кресла поставить.

– За это надо выпить, – предложил писатель.

Но Кудеяров протянул руку, накрывая свой бокальчик.

– Не сейчас. Возможно, мне придется еще делами заняться.

Иван Андреевич посмотрел на свои наручные часы.

– Во дворе темно, как говорится, еще не вечер, но скоро уже ночь. Неужели ночью работать придется?

– Ночь – самое время, – сказал Павел.

– Время для любви и воровства, – пропела Нина.

– Какой у вас голос! – восхитился Карсавин. – Можете в своем клубе сольные концерты давать.

– Так она еще и художник замечательный, – просветил приятеля Кудеярова.

– Хватит издеваться, – не выдержала Нина и откинулась на спинку кресла, – что-то меня развезло с двух бокальчиков. Наверное, потому, что я давно не пила… Или от того, что я вообще не пью.

– Может, пойдете, полежите? – предложил хозяин дома, но девушка затрясла головой:

– В чужом доме никогда. Если вам нетрудно, дайте мне чайку с лимончиком, и я сразу приду в себя.

– Приходите в себя скорее, – посоветовал Кудеяров, – вполне возможно, что вы поедете со мной.

– С вами хоть на край света, – весело произнесла девушка и, смутившись, удивилась своему откровению, – господи, что со мной сегодня? Иван Андреевич, вы мне в шампанское ничего не подсыпали?

– Только вермута немного налил, на ваших глазах. Хотя – вы правы – я льда в ваш бокал подсыпал. Вероятно, это лед так на вас подействовал. В следующий раз льда не будет.

– Это следующего раза не будет! – воскликнула девушка.

Писатель отправился готовить чай, а Нина посмотрела на Павла.

– А куда вы меня приглашаете поехать?

– К вам домой. Вы поможете нам поймать убийцу. Если согласитесь, конечно.

– Согласна, конечно, а что мне еще делать остается?

Карсавин, слышавший их разговор, вошел в гостиную.

– Честно говоря, я не поверил, когда ты сказал, что завтра пойдете брать преступника.

– Я сказал: завтра все закончится. А брать пойдем сегодня. Я знаю преступника, а он в курсе, что его вычислили.

– Перестрелка будет?

– Этого не будет, а вы хотели предложить мне «парабеллум»?

– К сожаленью, «парабеллума» в моем хозяйстве не имеется. Но могу предложить ватник и старую кроличью шапку для маскировки, чтобы вы могли подобраться к врагу поближе и застать его врасплох. Преступник примет вас за местного ханыгу, отвернется, а тут вы ему руки за спину и туши свет.

– Вообще, это хорошая мысль, – оценил Кудеяров, – от такого предложения грех отказываться.

– Много сотрудников будет задействовано?

– Зачем нам много сотрудников? Мы с Колей Францевым вдвоем справимся, чтобы шума особого не было.

Очнулся мобильный в кармане. Павел достал аппарат и посмотрел на экранчик.

– Начальник районного Следственного комитета, – объяснил он писателю, перешел на кухню и ответил на вызов.

– Что у тебя?

– Спешу доложить, что преступника вычислили и я уже отправил группу, чтобы его взять.

– И кто это?

– Тот, о ком я и думал с самого начала. Мы проверили входящие и исходящие с телефонов гражданина Хорошко, и все подтвердилось. Поводом для особо тяжкого преступления послужила ревность. Гражданин Хорошко, как выяснилось, два раза напрямую угрожал гражданке Черноудовой убийством. Отправил ей эсэмэс-сообщение с угрозами. Но она только посмеялась над ним, сказала, что он даже муху боится прихлопнуть. А он сказал, что муху, возможно, не прихлопнет, потому что муха ничего плохого ему не сделала, а ее саму и ее любовника Головкина он прихлопнет с радостью и с чувством глубокого удовлетворения. Это в первый раз он ей так угрожал, а во второй он отправил еще сообщение, что он ее убьет, как самое мерзкое существо на свете, и в Канаду поедет один. Представляешь? Замыслил убийство и собрался смыться за рубеж.

– Не смылся же. А потом угрожал – не значит, что убил он. Убийство еще надо доказать.

– Докажем – можешь не сомневаться. У меня на допросе еще не такие кололись. Главное – разбираться в психологии преступника и хорошо знать законы формальной логики. А уж вести допрос я умею…

– Утром увидимся, – пообещал Кудеяров.

Вернулся в гостиную, где писатель сидел в кресле и с кем-то разговаривал по телефону.

– Нет так нет, – говорил он, – но можешь не бояться. Из надежных источников стало известно, что со дня на день преступника возьмут. Личность его уже… – Карсавин поднял глаза и увидел направленный на него взгляд Павла. – Ну ладно, Любочка, ты и сама понимаешь, что тайну следствия я раскрывать не могу, кроме того, и не знаю ничего толком – это только мои предположения… Ну ладно, давай до завтра. Заходи завтра вечерком – чайку попьем.

Закончив разговор, Иван Андреевич посмотрел на Кудеярова.

– Прости, Паша, старого противного болтуна. Понимаю, что ляпнул лишнего, но Любочка не будет бегать по поселку и звонить во все колокола, что завтра будет облава на убийцу. Она сейчас пошла гулять с собакой. Раньше она в одиночку гуляла, а сейчас, в свете происходящих событий, все собачники организуются в группы. Люба сейчас направляется к Диденко, потому что у них обученная овчарка, которая защитит, ежели что.

– Спасибо, что напомнил, – сказал Кудеяров, – у меня в машине бортовой компьютер что-то не то показывает: пишет, что не работает фара, а она работает. Юрий Юрьевич же специалист по машинам.

– Еще какой! – подтвердил Карсавин. – У нас практически весь поселок к нему за советом или за ремонтом. Его станция не так далеко отсюда, а соседям он скидки делает. Или вообще не берет денег, а только стоимость запчастей. Хороший мужик – тихий, спокойный. Поезжай к нему, и поторопись. Пока не поздно.

Кудеяров остановил автомобиль у ворот участка Диденко. Хозяева стояли тут же и разговаривали с Любой Гуревич. Собаки бегали неподалеку. Только Марс подбежал к Павлу, но, видимо, узнав, только радостно покрутил хвостом.

Павел поздоровался со всеми и сразу перешел к делу:

– Юрий Юрьевич, я сегодня с Вадиком Катковым говорил, и он мне сообщил, что вы ему обещали машину продиагностировать и что-то там насчет стоек стабилизатора.

– Так я все давно сделал и отзвонился ему.

– Он так и сказал, а еще сообщил, что многие к вам обращаются. Мне не откажите с компьютерной диагностикой, у меня все время чек загорается, что не работает передняя фара, а она в исправности.

– Так это пара пустяков. Хоть сейчас могу чек сбросить и диагностику сделать. Загоняйте машину ко мне на участок, вынесу компьютер…

– Сейчас не надо: давайте с утра. У меня более важное дело по работе.

– Неужели поймали преступника? – обрадовалась Наташа.

– Не поймали, но уже обратный отсчет пошел. Тут одна девушка позвонила участковому и заявила, что видела момент убийства и убийцу прямо под своим окном и готова дать показания.

– А что же она сразу не дала! – возмутилась Наташа.

– Сначала участковый ей не поверил, потом он связался со мной, я был занят, потом мы посидели немного с писателем, и я перенес встречу на утро. За ночь ведь ничего не случится.

– Всякое бывает, – произнесла молчавшая до этого Люба, – лучше поспешить.

– Все надо как следует организовать, а у вашего участкового очередная годовщина свадьбы назревает как раз сегодня, и они с женой в заботах – зачем мне лишний раз дергать человека. Завтра так завтра.

– Так вы сейчас куда? – спросил Диденко.

– Обратно к Карсавину. Просто мы сидели вдвоем за столом, я хотел было в Ветрогорск вернуться, но, во‐первых, выпил немного, а во‐вторых, все дела уже завтра. Кстати, вы не собираетесь сегодня к писателю?

– Мы – точно нет, – ответил Юрий Юрьевич, – во‐первых, рабочая неделя, а во‐вторых, я резко сократил участие в подобных мероприятиях. У меня порой мотор барахлит, и я не хочу лишний раз в больничку на профилактику.

– А еще в‐третьих, – весело подхватила Наташа, – мы сегодня пораньше ляжем баиньки, чтобы завтра быть свеженькими и бодренькими.

Павел посмотрел на Любу.

– Я тоже не пойду, – покачала головой жена банкира, – но у меня всего одна причина: сейчас вернется с работы муж, приедет, как всегда, усталый. Я должна его накормить ужином и обеспечить досуг. Так что вы с Ванечкой без меня как-нибудь.

Больше она ничего не сказала. Не сообщила, что несколько минут назад она разговаривала с Карсавиным и тот выдал ей служебную тайну о том, что в самое ближайшее время возьмут преступника.

Кудеяров шагнул к своей машине, но жена банкира остановила его:

– А та девушка разве не сказала участковому, кто убийца? Она с ним знакома?

– Завтра скажет, – пообещал Кудеяров, – наверняка она с ним знакома – городок-то маленький.

Глава девятнадцатая

По дороге заехали за Николаем. Он вышел из своего дома в осенней гражданской куртке. Та была тонкая, продуваемая ветрами. Участковый покосился на писательский ватник, который был на Павле, но ничего не сказал. Потом сел на заднее сиденье служебного «Ауди» Кудеярова и удивился так, как будто видел этот салон впервые.

– Смотрите-ка! Чтоб я так жил – «Q7»! А я-то, наивный, когда мне «Ниву» новую выделили, так счастлив был! Потом кожаный чехол на руль натянул: еще больше радовался – а тут такое!

После этих слов он взял в руки книгу, лежавшую рядом с ним.

– А это что?

– Карсавин подарил – это его последняя книга.

– Крайняя, – поправил Францев и попросил. – Дашь почитать?

– Что за вопрос.

Францев спрятал книгу во внутренний карман куртки и перешел к делу.

– Какой у нас порядок действий?

– Ты заходишь первым, обследуешь подъезд и всю лестницу. В случае, если все чисто, приоткрываешь дверь, запускаешь Нину. Вдвоем входите в квартиру, она включает свет, но ты к окнам не подходишь, чтобы не засветиться. Я отгоняю свой автомобиль, чтобы и он не маячил здесь. Сам перебираюсь через дорогу во двор и из темноты веду наблюдение. Когда появится объект, звоню тебе, и ты выключаешь свет во всей квартире.

– Зачем? В темноте брать сложнее.

– Ты справишься, да и я подскочить успею. А свет выключается для того, чтобы преступник подумал, что хозяйка ложится спать. Через некоторое время наш объект попытается проникнуть в квартиру.

– Старым испытанным способом? – спросил Николай. – Позвонит в дверь и скажет, что это Лиза – соседка снизу, которую вы заливаете.

– Вряд ли, потому что в ночной тишине звонок в дверь могут услышать в соседних квартирах и посмотреть в глазок. Скорее всего, в ход пойдет отмычка.

– Надо быть уверенным, что хозяйка уже спит.

– Ты сам все подсчитай: Нина приходит на работу к девяти, а до этого времени надо привести себя в порядок, приготовить завтрак, собраться, пешком отсюда до Дома культуры почти пятнадцать минут. Значит, к часу после полуночи хозяйка будет спать глубоким сном. А свет мы отключим без четверти или без двадцати минут час.

– Лично я засыпаю практически сразу, как ложусь, – признался Францев, потом подумал над тем, что сказал, и добавил: – То есть иногда.

– А мне что делать? – тихо спросила девушка.

– Если и в самом деле позвонят в дверь, спросите, кто пришел, не подходя к двери, и отворяйте, – посоветовал участковый.

– Как я открою, если мне нельзя подходить к двери.

– Тогда только спросите, а дверь открою я сам.

Первым, как и договаривались, в подъезд вошел Францев. Он поднялся на пятый этаж, потом спустился вниз и приоткрыл дверь, в щель проскользнула Нина. Они вдвоем зашли в квартиру, которую снимала девушка, только хозяйка осталась при входе, а Николай обследовал помещения, после чего махнул рукой Нине:

– Все чисто. Проходите.

После чего Нина включила свет, а Николай позвонил Кудеярову:

– У нас все тихо. Только из-за уличного фонаря и на кухне, и в комнате светло.

– А я на детской площадке во дворе напротив – наблюдаю за вашими окнами.

– А я пока книгу почитаю. Но здесь такой замок, что монеткой открыть можно, а не то что отмычкой. И засова нет.

– Не засни.

Кудеяров сидел на краю детской песочницы, когда к нему подошел мужчина лет сорока:

– Закурить не найдется?

– Сам мучаюсь.

– А чего домой не идешь?

– Живу не здесь.

– А я как раз здесь обитаю, но не хочу домой. К нам теща приехала на целый месяц… Полсрока уже прошло. Слушай, а чего у тебя лицо такое знакомое?

Во двор въехал внедорожный «Мерседес» и остановился в двадцати шагах, за другими припаркованными автомобилями.

– А ты случаем в «КЖБИ‐11» не работал?

– Не довелось, – покачал головой Павел, – стараясь, чтобы из «Мерседеса» не могли разглядеть его лица. Но то, что говорил местный житель, наверняка было слышно и на другом конце двора.

– Точно работал! – очень громко обрадовался незнакомец. – Я тебя вспомнил: ты был оператором на растворном узле. Потом тебя за задницу взяли, в смысле прихватили тебя – ты налево цемент продавал. Хорошо еще, что не посадили, но ты вывернулся как-то и тебя только уволили. Ты ведь Лешка?

– Ну да, – признался Павел, – Лешка я.

– Так я сразу тебя и признал, – обрадовался незнакомец, – я как вошел во двор – смотрю, Лешка сидит с растворного узла. Я Серега-арматурщик. То есть бывший арматурщик, потому что нет больше родного нашего комбината железобетонных изделий. Может, помянем любимое предприятие? У меня дома бутылочка заныкана, колбаска припрятана, если, конечно, теща не нашла… Будешь?

– Не откажусь за предприятие, – кивнул Кудеяров, надеясь, что мужчина уйдет и не вернется.

– Тогда я быстро слетаю, – заверил Серега, – одна нога здесь, другая там – максимум минут пятнадцать.

Он умчался, а Павел выдохнул от напряжения. Конечно, со спины его невозможно опознать в писательском ватнике, а говорить он старался потише. Кудеяров набрал номер Францева и так же тихо сообщил, что во дворе неподалеку от него стоит тот самый «мерс», а в нем объект.

– Понял, – ответил Николай, – через минуту гасим свет.

Вскоре свет в двух окнах погас, и во всем доме не осталось ни одного желтого окна – в Ветрогорске привыкли ложиться рано. Кудеяров ждал. Но через десять минут вернулся счастливый Серега с пакетом руках.

– Операция удалась, – шепнул он, – бутылочка, колбаска, пара огурчиков и хлебушек. Все уже нарезано.

Он поставил на дно заснеженной песочницы бутылку водки и пару стаканов. А потом положил пачку сигарет.

– Давай по одной, не чокаясь, – предложил бывший арматурщик, – а потом закурим.

За спиной Кудеярова осторожно приоткрылась дверь автомобиля. Серега открыл бутылку и наполовину наполнил оба стакана.

– Давай по сто капель за помин домостроительного комбината. У нас в Ветрогорске четыре восьмиквартирных дома комбинатовских стоят – живут люди и не жалуются.

Серега обернула вслед прошедшей мимо фигуре и шепнул:

– Что еще за чепушило? – удивился он. – Не то мужик, не то баба. Точно мужик – по валенкам вижу. Но здесь таких клоунов отродясь не было. Надо объяснить товарищу, что здесь приличное место…

Сергей хотел подняться. Но Павел остановил его:

– Сиди, я сам разберусь. Зачем тебе светиться, а я не местный, ежели что.

Фигура в черном пуховике и валенках подошла к крыльцу – именно в этом подъезде жила Нина Лосева. Теперь уже понятно стало, что это женщина. Она приоткрыла дверь, обернулась, чтобы убедиться, что ее никто не видит, и вошла внутрь. Павел бросился к подъезду. Подошел осторожно, стараясь, чтобы не заскрипела старая пружина, отворил дверь и прислушался. На втором этаже была тишина. Кудеяров стал медленно и осторожно подниматься наверх, а когда услышал какой-то хрип и возню, стремительно взлетел по лестнице. Дверь в квартиру была прикрыта. Он рванул ее на себя, шагнул внутрь и споткнулся обо что-то в темноте.

– Я взял ее, – услышал он тихий голос участкового.

– Сучара, – прозвучал с пола совсем не женский сдавленный хрип. Францев отодвинул тело от входа. Кудеяров вошел внутрь, включил свет и увидел женщину в пуховике, лежащую на полу лицом вниз и с закрученными за спину руками. Запястья были скованы наручниками. Верхом на ней сидел Францев.

– Дьяволица какая-то! – удивился Николай, поднимаясь. – Она успела меня ножом в грудь садануть.

Он достал из внутреннего кармана тоненькой куртки книгу, пробитую насквозь.

– Это же надо, – продолжал удивляться участковый, – какую силищу иметь надо – почти насквозь пробила. Спасибо твердой обложке, великой русской литературе и лично писателю Карсавину…

– У тебя кровь на шее, – заметил Павел.

– Успела и по шее? – удивился участковый. – А я чувствую: чего-то она царапается вроде…

Подбежала Нина.

– Повернитесь ко мне! – приказала она участковому и начала осмотр. – Разрез не глубокий, артерия не задета. Сейчас принесу бинт и перевяжу.

Хозяйка быстро вернулась, усадила Францева на стул в кухне и стала перевязывать. Кудеяров перевернул задержанную.

– Оба-на! – удивился Николай, приподнявшийся со стула, чтобы увидеть, что происходит в коридоре. – Не ожидал вас увидеть здесь, мадам Диденко, и в такой позе…

– Ты бы лучше заткнулся, мент, – со злостью прошептала Наташа.

– Эту мадам зовут Вероника Владимировна Дубровская – уроженка города Винницы Украинская ССР, – объяснил Кудеяров. – Именно про нее рассказывала нам Варвара-Краса. Но она говорила о рыжей женщине, а тут брюнетка, к тому же не очень похожая на Дубровскую.

– Можете вешать на меня все, что угодно, – сказала женщина, – все равно ничего не докажете.

– Я видела вас, когда вы покидали место преступления, – подключилась к разговору Нииа.

– Да пошла ты! – бросила в ее сторону преступница.

Францев потрогал повязку на шее.

– Объясню жене, что на проволоку в темноте напоролся. А сейчас вызову дежурную машину. Она за Домом культуры стоит, чтобы не светиться. Ребята уже два часа здесь, я заранее вызвал.

– И это правильно, – согласился Кудеяров, – оформишь на себя протокол задержания. Я думаю, премия и благодарность от министра МВД тебе не помешает. В приказе будет сказано: участковый Францев лично провел необходимые оперативно-разыскные действия, в результате которых установил личность особо опасного преступника, принял меры к задержанию его и в одиночку задержал. В результате схватки был ранен…

– Да просто повезло ему, что у него книга за пазухой была: так бы и его приколола. А вы тут уже губу раскатали: благодарности ждете…

– Она права, – подтвердил участковый, – бог с ней, с этой благодарностью. Я человек простой: мне слава не нужна, а вот от премии не откажусь. Кстати, Наташа, или как там тебя, а куда ты деньги дела, что у Алевтины забрала? Ей же аванс привезли за дом.

– Не было никакого аванса, – объяснил Кудеяров, – гражданка Диденко увидела объявление на рынке и сказала соседке, что сама купит, чтобы объединить два участка. На самом деле Наташа знала, что у ее мужа была короткая связь с соседкой, а такие вещи она не прощает. И когда узнала о продаже участка, то сделала предложение, ничего покупать не собираясь. А Черноудова и согласилась, потому что не было других предложений. Боялась, конечно, хотела вызвать своего Сашу, чтобы не так страшно было, но накануне рассорилась с ним. А на Головкина положиться не решилась, потому что он наверняка попросил бы долю малую за помощь и в качестве компенсации за то, что отказалась от его услуг по поиску покупателя. И потом она же не думала, что Наташа ее убьет запросто так. И даже предупреждение, сделанное ей за попытку шантажа, не восприняла всерьез. Диденко пришла, вполне возможно, показала какие-то деньги, попросила написать расписку. Черноудова достала лист бумаги и потеряла бдительность. Положила кортик на стойку, взяла ручку… А тут такая кобра стремительная, что не всякий даже подготовленный человек сможет среагировать. Головкин и тот от удара в сердце не увернулся.

– Головкина-то за что? – обратился к Диденко участковый.

– Да потому, что Аля попросила охранять ее. Только он по каким-то причинам не смог подъехать в тот вечер. А потом сопоставил все и после некоторых вычислений понял, кто убийца. Решил шантажировать.

– Ваш Головкин – козел, – со злобой выдавила Наташа, – пять лямов попросил за свое молчание. Он сам себя приговорил.

– А меня, выходит, спас писатель Карсавин, – еще раз напомнил участковый, – завтра приеду к Ивану Андреевичу и отблагодарю его лично.

После этих слов он позвонил дежурному экипажу, назвал адрес и попросил быть на месте как можно быстрее.

Кудеяров тем временем осмотрел коридор, потом вошел на кухню и там под столом обнаружил стилет, с которым Наташа напала на Францева, осторожно взял его и осмотрел.

– Повезло тебе, Коля, – констатировал он, – что дамочка не с десантным ножом на тебя напала, так бы она голову тебе точно снесла. А этим ножичком только колоть можно. Я думаю, что отпечатки ее сохранились на стилете и твоя кровь там же.