Текст книги "Дама с чужими собачками"

Люба, понимая, что беседа окончена, попыталась посмотреть за спину или за плечо Кудеярова и, ничего там не увидев, поинтересовалась:

– А Ванечка чем сейчас занимается?

– Создает новый бестселлер.

– Ну, тогда пойду, – произнесла женщина, – смотрите, чтобы он не пил за работой.

Павел проводил банкирскую жену до калитки. Потом она просила, чтобы он постоял и понаблюдал, как она дойдет до своей территории. Он стоял и смотрел ей в спину. Наконец она дошла и помахала ему ладошкой. Кудеяров вернулся в дом и застал в гостиной хозяина дома.

Иван Андреевич сидел за столом, на котором стояли тарелочка с очищенными фисташками и бутылка чешского пива.

– Не хочешь орешков? – поинтересовался писатель и, увидев, как Павел покачал головой, продолжил: – И я не буду: на орехи сегодня не заработал, а на глоток пива, пожалуй.

Он протянул руку к бутылке, но Кудеяров остановил его.

– Что с Любой? – спросил он. – Мне кажется, что она поглупела.

– Кто, Любаша? – не поверил Карсавин. – Да она умнее… пардон, хитрее, чем мы все вместе взятые, включая Борю Гуревича. Не говоря уже о том, что она железный человек. Ленечка Панютин рассказывал, как она позвонила ему ночью и просила приехать за ней, прихватив какую-нибудь одежду, потому что ночной клуб «Луна», где она работала, только что взорвали. Панютин помчался туда: все оцеплено, работают пожарные. Женский визг нескончаемый… А Любочка стоит на пепелище и спокойно курит. На ней только сценический костюм – серебристые стринги… Сам понимаешь, она у шеста крутилась. А время – глубокая осень. Правда, какой-то сердобольный пожарный прикрыл ее плечи запасными брезентовыми штанами. Ленечка схватил ее в охапку, запихнул в машину и помчался домой согревать бедную девушку.

– Причину взрыва установили тогда?

– Вероятно, то есть даже наверняка, установили. Но я не в курсе. Знаю только, что на пепелище нашли мужской труп с ножевыми ранениями. Кто-то убил сотрудника, а потом и все заведение взорвал. Вот такое было время.

Карсавин посмотрел на Кудеярова:

– Может, все-таки стаканчик пивка?

Павел покачал головой:

– Мне еще ехать надо, работу заканчивать и побыстрее сваливать отсюда, а то сопьюсь я здесь с вами, Иван Андреевич.

– Не исключено, – вздохнул писатель.

И непонятно было, что он имел в виду.

Глава двенадцатая

– Итак, что мы имеем, а что не имеем, – провозгласил Францев после того, как они обменялись полученной информацией, – мы знаем, что убитая Черноудова была, мягко говоря, легкомысленного поведения. Имея жениха, она изменяла ему с завидной постоянностью, и он об этом, если и не знал наверняка, то догадывался. Чем не повод для убийства?! Потом, возможно, у нее в доме находилась крупная сумма денег, полученная ею в качестве аванса за продажу участка с домом. Это еще один повод. И еще она, как ты говоришь, возможно, занималась шантажом: писателю Карсавину она намекала на то, что свой роман он украл у другого автора, соседа Диденко проверила насчет его судимости. Любу Гуревич могла напрячь на предмет ее занятия стриптизом и возможной связи с бандитами в прошлом. На кого-то еще могла что-то накопать в интернете. В этом поселке живут очень состоятельные граждане, некоторые из которых, вполне вероятно, неплохо нажились еще в девяностые, в период массового разграбления страны. Тут люди из мэрии живут, а на какие честные шиши они приобрели здесь особняки за полмиллиона баксов? Может, Черноудова про кого-то из них узнала что-то?..

– Погоди, – остановил друга Кудеяров, – давай о том, что нам известно точно.

– Точно нам неизвестно почти ничего. То есть, говоря совсем уж откровенно, мы ничего не знаем. Я проверил записи из магазина «Пятерочка» – там ничего, за что можно зацепиться. Никого подозрительного рядом с моей Леной и Батоном не увидел… На улице за Полуверовой тоже никто не шел. Так что непонятно, почему она вдруг внезапно оборвала разговор. Ночные записи с уличных камер наблюдения я тоже просмотрел. Но они только с двух камер: с Дома культуры и городской администрации. Получается, что с часа ночи до двух из Ветрогорска выехало девятнадцать автомобилей. Некоторые отмел сразу: это доставка продуктов в ту же самую «Пятерочку», одна «Скорая помощь»… несколько автомобилей, принадлежавших людям, которых я знаю и уверен, что они не убийцы, хотя мою уверенность, сам понимаешь, к делу ее не пришьешь… «Газель» Санька Сорокина, но она вернулась через двадцать минут – скорее всего, он ездил заправляться, чтобы утром не терять время зря. С утра на местной заправке бывает невпротык. Список владельцев остальных автомобилей я составил. Но – теперь самое важное – один темный «Мерседес ML» был с замазанными грязью регистрационными номерами. В коттеджном поселке «Ингрия» у кого-нибудь такой имеется? Может, проверим?

– Такой там имеется у каждого четвертого или каждого пятого – престижный автомобиль, удобный для загородной жизни. Подобные темные машины, как мне сейчас известно, есть у Эдуарда Дробышева, писателя Карсавина, у банкира Гуревича, у популярного певца Вадика Каткова, которого на момент убийства не было в поселке, но автомобилем мог кто-то воспользоваться, и наверняка у пары десятков других людей. Но все наши поиски будут напрасны, если этот автомобль не имеет к убийству никакого отношения. А если и имеет, как ты будешь доказывать владельцу, что именно он заколол ночью за мусорными контейнерами незнакомую ему учительницу, потом забрал ее телефон и кошелек, в котором было четыреста пятьдесят семь рублей мелкими купюрами и монетками?

– Нужны свидетели, – согласился Францев.

– Они у тебя есть?

– Нет. Но еще есть шанс поговорить с Артемом Головкиным, который может что-то знать. Он крутился возле Черноудовой в ее последние дни.

– Ты лучше вызови сюда жениха убитой. И, честно говоря, я не понимаю, почему этого не сделал в свое время майор юстиции Карпов. В материалах дела вообще нет упоминания о каком-то женихе.

Они сидели в помещении опорного пункта. Кудеяров прекрасно понимал, что такое бездействие не приближает их к раскрытию уже двух убийств. Потом он вспомнил, что сегодня ему предстоит отобедать с начальником местного отдела Следственного комитета. Он посмотрел на часы и вздохнул.

– Что так? – спросил Николай.

– Сейчас в «Вертолет» надо спешить. Придется с Пономаревым воду в ступе толочь. Договорились пообедать вместе.

– Может, они чего накопали? – с надеждой спросил участковый.

И не дождавшись ответа, взял телефон и набрал номер.

– Привет, еще раз. Это подполковник полиции Францев. Не вспомнили ничего больше?.. Нет? Ну вспоминайте. Кстати, сейчас к вам нагрянет начальство местное, районное, и московское. Столик подготовьте к трем часам и так, чтобы там у вас тихо было, чтобы никакой бузы. И если опять у тебя, Варвара Григорьевна, какие-нибудь местные упыри… Слушай, не перебивай, Варвара, короче, гони всех. Чтобы у тебя именно сегодня было предприятие особо высокой культуры обслуживания.

Николай закончил разговор и взглянул на друга.

– Вообще-то я рассчитывал тебя к себе все-таки затащить.

– На борщ?

– Нет, борщ был вчера, а сегодня у меня рыбная соляночка. Она готовится из двух видов рыбы – из красной и судачка, картошечка, помидорчики, баклажанчики, корень петрушки или сельдерея, соленые огурчики мелко-мелко, оливки, мидии, рачьи хвосты, но сейчас не лето, а потому креветочки, укропчика побольше, а в тарелочку еще кругляш лимончика…

– Хватит издеваться, а то сейчас не пойду встречаться с Пономаревым.

Зал был почти пуст, если не считать двух девушек, сидящих за столиком, на котором стояли бутылка сухого вина и тарелка с нарезанным сыром. Скорее всего, это были сотрудницы, которых Варвара-Краса отрядила для дополнения интерьера и на всякий случай, если начальству захочется общения с представителями местного населения.

Столик находился в углу в полумраке, в котором тлели два электрических бра в виде прикрепленных к стене жирандолей. Тут же подскочила худенькая официантка.

– Что будете заказывать? – спросила она и смутилась, потому что пропустила самое главное, но тут же справилась и объявила: – Уважаемые господа, у нас сегодня тридцатипроцентная скидка на всю продукцию предприятия в связи с тридцатилетием нашей деятельности.

– Надо же, как мы удачно зашли, – обрадовался доверчивый начальник районного Следственного комитета. Он взял меню и начал знакомиться с выбором блюд. – Так у вас и без того цены очень демократичные. Пожалуй, я сюда буду приезжать обедать.

Официантка напряглась.

– Хотя ездить к вам далеко, потом обратно. Бензина сгорит столько, я лучше в нашей столовке, возле РУВД.

Официантка выдохнула и успокоилась.

Кудеяров заказал себе грибной суп, бифштекс с пюре и горошком. Пономарев погрустнел немного, но тут же выбрал себе то же самое, но потом, вспомнив о скидках, добавил к заказу бутерброды с красной рыбой, с сырокопченой колбасой и порцию королевских креветок в кляре. Потом умоляюще посмотрел на московское начальство.

– Триста коньячку, – попросил Павел.

Пономарев повеселел и спросил:

– Вы к нам в отдел будете заезжать?

– Мы же вроде на «ты» были, – напомнил Кудеяров, – к тому же я младше на два года.

– Так-то оно так, – согласился майор юстиции, – но ты все же на генеральской должности, ходят слухи, что к нам тебя вернут начальником городского управления. Неудобно как-то.

– К вам в районный комитет мне заезжать незачем. Я здесь хочу посмотреть, как проводится следствие.

– Уже есть результаты, – поспешил доложить Пономарев.

– По какому убийству?

– По убийству Черноудовой. По учительнице рано еще. Узнали только, что кто-то сегодня был на ее страничках в соцсетях.

– Это местный участковый: я его попросил. Но он так и не узнал ничего.

– Так и мы ничего. Свидетелей нет. А что ты сам думаешь по второму случаю?

– Надо объединять два дела, – сказал Кудеяров, – потому что убийца, скорее всего, один человек.

– Да-да, – согласился Пономарев, – я как раз об этом хотел сказать. Да тут еще одна неприятность. Удивительно, что забыл тебе сказать. В ходе расследования всплыл один человек. Фамилия Головкин.

– Артем Геннадьевич Головкин – бывший заместитель директора этого ресторана? – переспросил Кудеяров.

– Правда? – удивился майор юстиции. – Ты и про него знаешь? Правда, он не всплыл, потому что не утонул, но его труп позавчера нашли в лесу на берегу озера в километрах полста отсюда. Убит точно таким же способом. Только позавчера обнаружили – а сегодня в сводках. Но это в Выборгском районе.

– Я не смотрел.

– Ориентировочно убит ударом ножа. Возможно, его привезли туда и оставили. Следов борьбы не обнаружили. Смерть наступила приблизительно неделю назад.

– При нем ни документов, ни денег? – начал спрашивать Кудеяров, и Пономарев кивал, подтверждая. – Наверняка и мобильного телефона нет. Но с аппаратом все понятно – в озеро выбросили. А как его опознали?

– Дактилоскопировали и по базе пробили. Он несколько лет назад скупал краденое. Получил всего год условно ввиду того, что раскаялся и заявил, что не знал, что вещи ворованные. Но вообще мне кажется, что баба судья просто пожалела его. Головкин весьма симпатичный малый. То есть был симпатичным. Я видел его фото – на молодого Тома Круза очень сильно смахивает. То есть смахивал.

Подошла официантка и поставила на стол графин с коньяком и тарелку с нарезанной сырокопченой колбасой.

– Я же бутерброды заказывал, – напомнил Пономарев.

– А так больше получается, – объяснила девушка, – за те же самые деньги.

– Ну тогда ладно, – обрадовался майор юстиции.

– Что-нибудь еще хотите? – поинтересовалась официантка.

– Передай директору, чтобы он к нам подошел: мы хотим выразить ему свое почтение. Так и передай: слово в слово.

– Здесь женщина хозяйка, – просветил Пономарева Павел.

– Тем более пусть подходит к нам.

Официантка поспешила выполнить пожелание уважаемых посетителей. Начальник районного следствия посмотрел вслед девушке.

– Симпатичная, – он взял графинчик, – ну что, помянем гражданина Артема Головкина?

Он наполнил бокальчики, а Павел достал из кармана мобильный и позвонил Францеву.

– Головкина убили. Позавчера обнаружили труп. Я в «Вертолете» с Пономаревым. Если не занят, подходи.

– Участкового позвал? – поинтересовался майор юстиции. – Странный он человек. Ты в курсе, что твоему Францеву значительное повышение предлагали… даже очень значительное повышение – брали на должность заместителя начальника РУВД по уголовному розыску. Он опытный, инициативный, награжден орденом, но твой приятель отказался. А ведь мог через год-другой и начальником стать.

– И правильно сделал, что отказался, – одобрил Павел, – у него семья, двое детей, жена молодая – он о таком и мечтать не мог совсем недавно. Он на них надышаться не может. А здесь в Ветрогорске работа непыльная, он здесь уважаемый человек, до дома из любой точки городка пехом минут десять – пускай, пятнадцать. Опять же свежий воздух. Мой дядя был заместителем начальника ГУВД, если ты помнишь, так он, приехав сюда, сказал, что готов все бросить и приехать сюда участковым. Тихий городок.

– Ничего себе тихий! – рассмеялся Пономарев. – Два убийства за месяц.

– Первое за городом – в коттеджном поселке, – напомнил Павел и обернулся, услышав стук каблучков.

Подошла Краснова, немного растерянная, не представляя, чего от нее хотят.

– Присаживайся, Варвара, – предложил Кудеяров, – известие не очень хорошее.

– В отношении меня? – еще больше растерялась хозяйка ресторана. – Что я такого…

– У тебя все замечательно. А вот у Головкина Артема все куда хуже: убили его. День назад труп Артема твоего в лесу нашли.

Краснова застыла, а потом, медленно произнося слова, призналась:

– Я так и знала, что этим кончится, – и повторила, – так и знала.

– Откуда такая уверенность была?

Варвара молчала, раздумывая над ответом, а потом решила признаться:

– Помните, вы меня о ножике спрашивали? Я еще чего-то крутить пыталась, чтобы незамазанной остаться. Так вот, этот ножик мне Артем подарил, сказал, что это антикварная вещь – маленький морской кортик, будто бы он наследнику царя принадлежал. Врал, конечно. А потом, когда я его поперла отсюда, так он свой подарок обратно забрал – слямзил то есть. Просто зашел в мой кабинет и забрал. За это и огреб. Не только за это… Но тогда я ему сама пару раз по роже съездила – признаю. А потом, когда я узнала, что эта вещь замазана на убийстве, вот тогда Холодец его уже по-настоящему метелил.

– Именно это я и предполагал, – произнес Павел, – а с той убитой в поселке девушкой что у него было?

– Говорил, что завис на ней. Я-то ее тоже видала здесь. Сначала решила турнуть, а потом думаю, пусть. Мужики к ней липли, заказывали для нее напитки, а потом для себя… Как же это называется, когда специально обученные девчонки клиентов на бухло раскручивают. Не проституция… Специально слово такое иностранное есть. Как же?

– Консумация, – подсказал Кудеяров.

– Во! – обрадовалась подсказке Краснова. – Оно самое! Ну я и думаю, пусть отрабатывает. А потом она с Илонкой моей закорешилась.

– Варвара Григорьевна – родная тетя убитой этой ночью учительницы Полуверовой, – объяснил Павел.

– Да ладно! – не поверил такому совпадению Пономарев.

– Увы, – вздохнула Краснова, – на свете, брат Горацио, есть…

Но Кудеяров не дал ей показать всю глубину познаний зарубежной классической литературы.

– Так что вам сказал Головкин, когда вы с Холодцовым проводили с ним воспитательную работу?

– Он много чего сказал. Говорил, что теперь и сам в страхе будет жить, и даже не потому, что менты по кинжалу этому на него выйти смогут, но, главное, он скулил, что у нас в Ветрогорске убийца-маньяк обосновался, который мочит людей просто так, ради удовольствия. Сказал еще, что кортик тот оставил как раз этой, которую убили потом.

– Вот так прямо и сказал? – встрепенулся начальник районного Следственного комитета. – Вы ничего не путаете?

– Не путаю, потому у путаных путь один – в путаны, а я себя уважаю и всегда говорю правду. Артем не подарил, а дал ей на время, потому что она попросила ножик на время для самообороны. У нее был баллончик, но баллончик, сами понимаете, вещь ненадежная: можно на себя прыснуть и в доме пользоваться невозможно.

В зал вошел Францев, покрутил головой и, увидев угловой столик, за которым сидела небольшая компания, направился к нему. Подойдя, снял с себя форменную куртку и положил на свободное кресло. Потом переложил на другое и сел на это место сам.

– Можно докладывать? – спросил он и посмотрел на Краснову.

Та поняла, что лишняя здесь, и поднялась.

– Я пошла, – посмотрела на Николая, – а вам, товарищ подполковник, супчика принести?

– Спасибо, но я питаюсь дома – так безопаснее, – ответил тот.

Дождался, когда Варвара отойдет на достаточное расстояние, и открыл блокнот.

– Приступаю к докладу. Итак, в соцсетях никаких зацепок. Вчерашние контакты убитой Полуверовой установлены. Несмотря на каникулы, она вчера была в школе. Свидетели утверждают, что подавленного состояния у нее не было, Полуверова даже пыталась шутить: правда, насколько это смешно, судить не мне.

– А что за шутка? – решил уточнить Пономарев.

– Да в учительской зашел разговор о нелегком труде педагога. Дескать, пашут-пашут учителя, а памятник им все равно никто не поставит. И тогда Батон… простите, учительница Полуверова сказала, что видит, каким должен быть памятник школьным учительницам. На высоченных шпильках, в кожаном белье и в маске толстая баба с плеткой в руках. Шутку не оценили. Короче, вчера она посетила магазин «Пятерочка», потом некоторое время находилась дома… А вечером отправилась сюда, в этот самый ресторан, где говорила со своей теткой – вам уже знакомой гражданкой Красновой о том, что ей необходимы импланты… Выпила два бокала алкогольного коктейля. Потом тетка довезла ее до своего дома, а Полуверова пошла домой пешком до своего трагического конца.

– Так мы и так знаем это, – удивился Пономарев, – зачем нам это все рассказывать?

– Так это присказка. А теперь сказка будет. Я вторично осмотрел место преступления уже после работы следственной группы, не поленился покопаться в мусорных контейнерах и почти час назад обнаружил орудие убийства.

– Показывай! – приказал начальник районного следствия. – Что ж ты с самого начала не сказал, про какие-то импланты с коктейлями разглагольствуешь!

– Так я вашим и отдал: они досмотр квартиры убитой делали, я поднялся и отдал пакет с вещдоком. Там был нож, стилизованный под стилет, его завернули в грязную ветошь, а потом спрятали в мешок с бытовым мусором. Кто-то мешок вынес на помойку, выбросил в контейнер. А убийца не поленился достать его и спрятать там. В таком бытовом мусоре никто копаться бы не стал, – поморщился участковый, – такая вонь стояла, что я не рискнул этот стилет сюда нести, отдал следаку, пусть они нюхают.

– Ничего, они привычные, – вступился за честь мундира Пономарев, – и не такое дерьмо приходилось разгребать.

– Теперь про сам стилет, – продолжил Николай, – похож на самоделку, но очень хорошего качества – длина клинка двенадцать сантиметров.

– Не такой большой, – признал Павел, – а рукоятка?

– Согласен, – продолжил Францев, – лезвие коротковато, но рукоять вполне мужская под широкую ладонь. А двенадцати сантиметров вполне хватает, чтобы убить человека, а тут еще прямо в сердце. Мгновенная смерть или почти мгновенная.

– Я думаю, что мои парни уже сфотографировали орудие убийства и отправили специалистам, чтобы те установили производителя, – произнес Пономарев и посмотрел на Павла, который молча кивнул.

Кудеяров посмотрел на участкового – удивился, что тот не сообщил ему о находке, покачал головой и произнес:

– Отпечатков пальцев там не найдут. Мне кажется, что убийца специально оставляет нож в сердце жертвы. Скорее всего, убийца и в этом случае не является владельцем стилета. И даже если мы установим владельца, в чем я сомневаюсь, тот скажет, что потерял его. Но мы будем вынуждены задержать его и искать иные доказательства причастности к убийству. Мерой пресечения будет содержание под стражей: сначала два месяца, потом следствие попросит еще время… В конце концов, за уши притянем что-нибудь и отправим дело в суд. А в суде обвиняемого или оправдают, что, скорее всего, или назначат наказание без убедительных доказательств вины. И то, и то очень плохо: в первом случае оправданный человек потребует компенсацию и подключит средства массовой информации, а во втором мы поломаем жизнь невиновному. Этого не должно случиться. А потому в связи с тем, что сейчас в другом районе другие сотрудники занимаются убийством Головкина, я свяжусь с областным управлением следкома и скажу о необходимости объединения трех дел в одно, которое беру под свой контроль.

– И это правильно, – согласился Пономарев и посмотрел на коньяк.

Тут появилась девушка-официантка, которая несла поднос с супницей и тарелки с закусками. Стала выставлять их на стол. Францев повел носом и усмехнулся:

– А у меня дома запахи получше будут. Так что пойду-ка я домой обедать, а то…

Он стал надевать свою куртку и решил уточнить:

– Артема Головкина, насколько понимаю, тоже ножом прикололи?

Официантка вздрогнула и выронила поварешку, которая упала бы на пол, если бы Павел не поймал ее на лету.

– Как вы сказали? – дрогнувшим голосом спросила девушка.

– Артем Головкин, – повторил Францев, – который у вас недавно работал.

Глаза официантки наполнились слезами, она закрыла лицо ладонями и бросилась прочь.

– Вот это поворот! – воскликнул участковый.

– Коля, – попросил Кудеяров, – догони, успокой и побеседуй. Узнай, почему такая реакция.

Вернулся Францев не скоро, как раз к тому времени, когда, закончив трапезу, Пономарев доливал в бокальчики остатки коньяка. Францев не стал подходить, на ходу бросил:

– Я домой обедать, четыре часа уже, жена волнуется.

– А с девушкой что? – крикнул начальник районного следствия.

– Обычное дело, – ответил Николай, – любовь у них была.

– Надо же! – удивился Пономарев. – Какой у вас любвеобильный город. Может, и мне сюда перевестись.

Сказал и сам испугался своих слов – вдруг сбудется.

Подошла Краснова и объявила:

– Господа, платить не надо: сегодняшний обед в честь нашего юбилея за счет заведения, и коньяк тоже.

Когда вышли на улицу, Пономарев восхитился:

– Какая очаровательная женщина!

– У нее за спиной три ходки, – просветил коллегу Кудеяров.

– С кем не бывает, – отмахнулся начальник районного следкома.

Остаток дня прошел впустую, за исключением того, что Францев дозвонился до таксиста Саши и тот пообещал подъехать на следующий день.

А еще Кудеяров с согласия начальства официально взял расследование под свой контроль. Три дела объединили в одно: хватило одного звонка и недолгого разговора с областным руководством. Обещали даже усилить группу парочкой оперов. Пообещали, но в самом конце разговора руководитель областного Следственного комитета произнес с некоторым сомнением:

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, потому что у районных следователей уже есть достаточно убедительная версия: Головкина убили его подельники, которые когда-то проходили с ним вместе по делу о квартирных кражах. Четыре человек получили по шесть-семь лет лишения свободы, и как раз сейчас они начали выходить. Обычная история: пацаны взяли все на себя, а организатор, который остался в стороне, не хочет им компенсировать потерянные годы.

– Тут другое, – возразил Павел, – но пусть отработают, конечно. А что, если вдруг, как говорится.

С заплаканной официанткой Кудеяров решил побеседовать сам.

Девушка лежала на диване в комнатке без окон, приспособленной в качестве гардероба. Лежала, укрытая одеялом, и смотрела в стену, окрашенную в ядовитый розовый цвет. Подполковник юстиции подошел и, подвинув к дивану пластиковый стул, сел рядом. Кашлянул негромко, чтобы проверить, готова ли девушка к общению, но она молчала и не пошевелилась даже.

– Здравствуйте, Надя, – негромко произнес Кудеяров, стараясь, чтобы голос его звучал мягко и сочувственно, – меня зовут Павел. Я прибыл из Москвы, чтобы расследовать преступления, которые совершены здесь. Постараюсь, чтобы преступник или преступники понесли заслуженное наказание…

– Мне уже сказали, кто вы, – не дала ему договорить официантка, – еще мне сказали, что вы справитесь, а если уж вы не справитесь, то никто уже не поможет.

Она повернулась и опустила ноги на пол. Лицо ее было распухшим от слез, но сухим.

– Только мне уже никто не сможет помочь! Кто мне Артема вернет?

– У него были враги?

– Конечно! Холодец, который сейчас возле Варвары нашей трется. А потом ему угрожал муж Алены Сорокиной, которая у нас теперь за стойкой стоит. Они с каким-то мужиком подъехали на «Газели» и требовали, чтобы он отлип от какой-то девушки из коттеджного поселка.

– Которую потом убили?

– Убили, – равнодушно согласилась Надя, – но Артем к этому никакого отношения не имел. И вообще, он ни к кому не прилипал: просто та девушка попросила его помочь продать ее дом, и он пообещал привести покупателя.

– Головкин нашел покупателя?

– Мне сказал, что нашел, и тот обещал пять процентов ему сверху.

– Не говорил, кто покупатель, может, это как-то связано с убийством Артема?

Официантка потрясла головой:

– Нет, не связано. Я уверена, что его убили из-за какой-нибудь бабы. Артем ведь бабником был. Но любил он только меня… Артем говорил, что все будет иначе, когда мы поженимся: он с этим завяжет. Он и сейчас бы мне не изменял, но все эти дуры, как увидят его, сами начинают ему на шею вешаться и пищать: «Ой, Том Круз! Том Круз!» А он не мог устоять…

– Как долго длились ваши отношения?

– Четыре месяца. Он с Варварой тогда еще… как сказать – она его принуждала: она же здесь начальница и хозяйка. Я ее за это так ненавижу! А еще та девушка из поселка просила, чтобы он ее охранял, потому что она очень боялась кого-то.

– Ей кто-то угрожал?

– Не знаю. Но Артем говорил, что она потому и продает участок с домом, что хочет побыстрее отсюда убраться. И вообще, она хотела уехать за границу.

– И все же спрошу иначе: Артем чего-то боялся, опасался кого-то?

Надя задумалась.

– Думаю, что нет. У нас были совместные планы на жизнь. Он даже решил открыть фирму по ремонту квартир. Говорил, что у него есть узбеки, которые этим самым занимаются нелегально, и им всегда недоплачивают, а иногда вообще не платят. Он уже с ними договорился…

– Про нож, который он подарил Красновой, вы что-нибудь слышали?

– Да он не хотел ей ничего дарить: она выпросила. Да она и не просит – берет себе, и все. А на то, что у нас с Артемом ребенок будет, ей наплевать.

Вспомнив об этом, девушка заплакала. Кудеяров вышел в коридор и позвал женщин, которые стояли у выхода во двор и курили.

– Девушки, пусть кто-нибудь посидит с Надей – ей очень тяжело сейчас.

В подсобку он возвращаться не стал, только, проходя через зал, завернул к барной стойке и подозвал к себе буфетчицу.

– Твой муж работает вместе с Эдуардом Дробышевым?

– Вроде так.

– Что он про него говорит?

– Да ничего – вы же сами знаете, что Саша молчит всегда. Сказал как-то, что Эдик – несчастный мужик: влюбился в вертихвостку и мучается теперь.

– А чего раньше не сказала, с кем работает твой муж?

Буфетчица тут же изобразила святую простоту, захлопала наращенными ресницами.

– А вы и не спрашивали, – потом вспомнила, что Кудеяров с ней не беседовал, и произнесла уже с уверенностью в своей правоте: – И участковый тоже не спрашивал. Но все равно учтите: мой Сашка ни при чем здесь. Я всегда скажу, что у него алиби!

Остаток дня Павел провел с Пономаревым и его операми. Дождался, когда придет справка по орудию убийства учительницы Полуверовой. Как и предполагалась, нож оказался самоделкой, но для его производства использовалась отечественная сталь М‐390, разработанная по европейским стандартам: углерод – 1,9 %, хром – 19–21 %, ванадий – 3–4 %, молибден – 1 %, кремний – 0,8 %, марганец – 0,3 %, вольфрам – 0,5–0,7 %…

Все остальное было скучно и неинтересно. Ни по одному из дел, связанных с убийством или покушением на убийство, самодельный стилет не проходил.