Текст книги "Опасное соседство"

Глава V. Юбилей

Вечером мама сказала:

– Аська, хочешь пойти с папой к нам в театр, на юбилей Филимонова?

– А сто́ит?

– Конечно! Будет очень здорово, куча поздравителей от разных театров, знаменитости, словом – настоящая светская тусовка!

– Папа точно пойдет?

– Еще бы! Я, между прочим, буду петь романсы! И, кстати, там будет Феликс! – не без иронии добавила мама.

– Какой Феликс? – Я сделала вид, что совершенно не понимаю, о ком идет речь.

– Неужели ты забыла? Странно, он ведь так тебе понравился!

– Ах этот! Банкир? Ладно, я подумаю!

– Подумай, подумай! Хотя вся Москва туда рвется!

– Вся Москва?

– Конечно!

– Хорошо, я пойду! – милостиво согласилась я, а у самой сердце так и ухнуло. – А когда это будет?

– Завтра. И я тебя очень прошу, ради меня, надень платье, которое дедушка привез!

– Мама!

– Асенька, ну, пожалуйста! Мне так хочется, чтобы все видели, что моя дочка – красивая девочка, а не какое-то бесполое существо!

– Ну, мамочка, я же еще ни разу его не надевала, мне в нем неуютно будет, и весь кайф пропадет. Не умею я платья носить.

– И зачем только вам в школе позволяют ходить в брюках! Ладно, тогда надень хотя бы бархатные брюки и нарядную блузку. Можешь взять мою, по своему выбору!

– Вот это уже другой разговор!

– Пойдем-ка сейчас выберем, и ты все это примеришь, а то завтра мне будет некогда!

Я натянула темно-синие бархатные брюки и с удовольствием принялась рыться в мамином шкафу.

– Вот!

Я вытащила бледно-розовую шелковую блузку с очень красиво скроенным шарфом вместо воротника.

– Ну-ка, примерь! – потребовала мама.

Я надела блузку. Она приятно холодила кожу. Но, взглянув в зеркало, я расстроилась. Шарф, так великолепно выглядевший на маме, на мне висел, как флаг в безветрие. Мама тоже огорчилась.

– Нет, это не твоя вещь. Попробуй-ка эту! – И она достала из шкафа белоснежную блузку – всю в каких-то фантастических оборках.

– Мама! Это не для меня!

– Глупости! Надевай!

Я надела блузку и не узнала себя.

– Ох, Аська, как она тебе идет! Вот так и пойдешь завтра! Никаких возражений не принимаю!

Но мне и не хотелось возражать! Блузка была прекрасна, я в ней – еще прекраснее.

На другой день, когда мы явились в школу, выяснилось, что занятий сегодня не будет. Школа была оцеплена. Кто-то позвонил директорше и сообщил, что в здание подложена бомба. По этому случаю всех нас отпустили домой.

– Вот жалость-то! – воскликнула Мотька. – Сколько могли бы сегодня заработать! Ну, что будем делать, подруга?

– Может, пойдем в нардишки перекинемся? – предложила я. В последнее время стоило нам с Матильдой сесть играть в нарды, как непременно что-то мешало. То Ненорма со своим духом, то Лорд. А сейчас дома никого нет, так что играй – не хочу!

– Давай! – согласилась Мотька.

Но оказалось, что мама еще не ушла.

– Что это значит? – удивилась она при виде нас.

– Да в школу бомбу подложили! – ответила я.

– Боже мой! – схватилась за сердце мама.

– Не волнуйтесь, тетя Тата! Наверняка ложная тревога. Просто какому-то умнику не хотелось сегодня в школу идти.

– Думаешь?

– Уверена! А нам разве кисло?

– Да, вам-то уж точно что не кисло! – засмеялась мама. – Да, Мотенька, а ты не хочешь пойти сегодня к нам в театр на юбилей Филимонова?

– Господи, конечно, хочу! – воскликнула Мотька.

– Понимаешь, туда народ ломится, поэтому билеты я на всех достать не могла, но тебя проведу!

– Ой, спасибо, тетя Тата! – возликовала Мотька.

– Ладно, девочки, только я вас попрошу – сбегайте в магазин. Купите Мефистофелю «Китикэт», а то он, наглая морда, от «Вискас» отказался наотрез! Да, еще купите две бутылки нарзана. Вот деньги! И до вечера. Аська, подойдете без двадцати семь к служебному входу. Я выйду и проведу Мотю. Может, придется немножко подождать, но не волнуйтесь, я не забуду! Пока, девочки!

Мы с Матильдой спустились вниз и в дверях подъезда столкнулись с красавцем Феликсом.

– Добрый день, Асенька! – сказал он.

А я смущенно буркнула:

– Здрасьте!

– Ты уже с ним познакомилась? – накинулась на меня Мотька. – И ничего мне не сказала?

– Подумаешь, большое дело! Его банк – спонсор маминого театра. Она нас и познакомила.

– И он, значит, сегодня будет в театре?

– Наверное! А что это ты им так интересуешься? – подозрительно спросила я.

– Так просто!

Я предпочла не развивать эту тему.

В ближайшем магазине «Китикэта» не оказалось, и пришлось пойти на проспект Мира. Я купила корм для Мефистофеля, нарзан для папы и, конечно, бутылку спрайта. «Сейчас мы с Мотькой будем играть в нарды и с кайфом пить ледяной спрайт», – предвкушала я.

Мы уже входили во двор, когда из нашего подъезда вышла мама, а за нею Феликс. Он открыл дверцу своего «Мерседеса», и они с мамой уселись на заднем сиденье.

– В театр, наверно, поехали, – предположила Мотька со вздохом.

– Конечно, куда же еще!

– Аська, а ты в чем пойдешь? – спросила Мотька. Вопрос был не праздный. Дело в том, что мой дедушка, знаменитый оперный певец Игорь Потоцкий, частенько привозит нам с Мотькой в подарок одинаковые шмотки. Гордая Мотькина мама всякий раз сердится, но дедушка как-то умеет ее успокоить. Поэтому, чтобы не выглядеть одинаково, мы, собираясь куда-то, спрашиваем друг дружку, кто что наденет.

– Бархатные брюки и мамину белую блузку. А ты?

– А я синюю юбку и синий джемпер.

Мы сели играть в нарды.

Время от времени Мотька впадала в какую-то странную задумчивость.

– Аська, – спросила она вдруг, – а как его зовут?

– Кого?

– Банкира.

– Феликс. Феликс Михайлович.

– А фамилия?

– Понятия не имею. Зачем тебе его фамилия?

– Просто так. А куда это у вас все подевались? Где тетя Липа? – Мотька явно старалась перевести разговор. – А дядя Юра на работе?

– Нет, их Сережа повез на дачу.

– Подготовка к летнему сезону?

– Вроде.

Похоже, на Матильду Феликс тоже произвел впечатление.

Мне сегодня страшно не везло в игре. Проиграв подряд три партии, я вконец расстроилась.

– Да ладно тебе, Аська, чего ты скисла? Подумаешь, проиграла! Делов-то! Ничего: кому не везет в игре, тому везет в любви!

– Ты о чем? – насторожилась я.

– Да ни о чем, – тоже насторожилась Мотька.

Не хватало еще нам поссориться из-за этого Феликса! Видимо, и Мотька подумала о том же самом.

– Ладно, Аська, пойду я. Надо дома кое-что сделать, а потом еще голову перед театром помыть.

– Завиваться будешь?

– Нет, это уже пройденный этап. Мне прямые волосы сейчас больше нравятся. Когда за тобой зайти?

– Без четверти шесть.

– Пока.

Часов около пяти, когда я была уже почти готова, вдруг позвонил папа и сказал, что никак не успевает в театр. На даче оказалось очень много дел, и к тому же у Сережи что-то с машиной, словом – они вернутся не раньше девяти.

– Ну вот, – расстроилась я. – В кои-то веки мы с тобой куда-то собрались!

– Не сердись, дочурка! У нас в запасе еще один юбилей!

– Какой?

– Забыла? Юбилей с криминальным уклоном! У меня на работе!

Я и в самом деле о нем забыла, увлекшись торговлей и… Феликсом.

– Возьми с собой Матильду! – посоветовал папа. – Она будет в восторге.

– Конечно.

– Ты что такая кислая, Аська? Не заболела?

– Нет, папа, тебе кажется.

– Ну и хорошо. До вечера, детка!

– До вечера!

Надо бы дозвониться маме в театр, чтобы она не выходила встречать Мотьку. Но сегодня там, похоже, полный дурдом! Все телефоны глухо заняты. Ну, не беда, придется подойти к служебному входу и дождаться маму, иначе она будет волноваться.

Мы добрались до театра в половине седьмого. Вокруг толпился народ. Всюду спрашивали лишние билетики, и даже в переулке, у служебного входа, тоже было необычайно людно. Видимо, многие артисты обещали своим близким провести их без билета. До встречи с мамой оставалось еще десять минут, и мы решили пройтись немного по переулку. Погода стояла чудная – легкий морозец, без ветра, недавно выпавший и еще не съеденный солью снег. Вдруг Мотька толкнула меня в бок.

– Смотри!

В переулок въезжал знакомый серебристый «Мерседес». Он припарковался на противоположной от театра стороне, чуть поодаль. Из машины вылез Феликс с букетом в руках и направился к служебному входу. Минуты через две вылез его шофер и достал с заднего сиденья громадную корзину роз, завернутую в целлофан.

– Ох, красотища! – простонала Мотька.

– Ты про Феликса? – поддразнила я.

– Еще чего! Я про розы!

И вдруг я заметила, что к «Мерседесу» подошел какой-то парень. Он остановился рядом с машиной, делая вид, что смотрит совсем в другую сторону. Неужели хочет угнать?

– Мотька, смотри, кажется, этот тип хочет угнать «мерс»!

– Где? Что? – закричала Матильда, но тут же сообразила, о ком я говорю.

Парень между тем ступил на тротуар, обошел машину и встал за нею. Теперь нам видна была только его голова. Потом вдруг она исчезла, словно парень присел, и сразу появилась вновь. Парень стремительно, почти бегом, стал удаляться в темноту переулка.

Мы с Мотькой переглянулись и одновременно прошептали:

– Бомба!

– Что же делать? – всполошилась Мотька. – Надо его предупредить. Но как?

Я лихорадочно соображала, как быть.

– Мотька, стой тут и карауль шофера! Не подпускай его к машине!

– А ты?

– Я сейчас прорвусь в театр и постараюсь найти Феликса! – И сломя голову кинулась в толпу у подъезда.

– Ты куда? – преградил мне дорогу незнакомый вахтер.

– Пожалуйста, пропустите меня, я дочка Наталии Монаховой, мне очень, очень надо!

– Иди-иди, нечего тут! Каждая может сказать, что она дочка!

– Но, поймите, мне срочно нужно увидеть маму!

– Знаем мы эти дела! Мама ей понадобилась!

– Пустите! – в отчаянии потребовала я. – Пустите, а то…

– А то что? – вызверился на меня вахтер.

– Петрович, пусти ее! Иди, Ася, не бойся, – пришел мне на помощь Аркадий Семенович, второй режиссер. – Что-нибудь случилось?

– Ой, спасибо, Аркадий Семеныч, мне очень надо к маме!

– Ну беги, беги! Что ж ты, Петрович, на своих кидаешься?

– А я почем знаю! – еще успела услышать я и ринулась вверх по лестнице. Но, взлетев на второй этаж, я остановилась: маму пугать нельзя! Она сегодня выступает, волнуется. Значит, надо разыскать самого Феликса!

– Аська, ты? – услышала я удивленный голос Иветты Андреевны, гримерши. – Маму ищешь?

– Ой, Иветта Андреевна, а вы не знаете, где можно найти Феликса?

– Какого Феликса? – удивилась Иветта. – Почему ты такая взволнованная? Что-то случилось?

Эх, где наша не пропадала!

– Иветта Андреевна, миленькая, мне вот так, позарез, нужно Феликса найти. Его хотят взорвать!

– Господи, что ты плетешь, кто кого взорвать хочет?

– Феликса, спонсора вашего!

– Да ты что? – вдруг явно поверила мне Иветта. – Откуда ты знаешь?

– Сама видела – какой-то парень крутился возле его машины, а потом присел и убежал. Он, наверное, прилепил бомбу на днище! Надо предупредить Феликса во что бы то ни стало!

– Идем, я тебя провожу! – совершенно серьезно сказала Иветта, хватая меня за руку, и мы бегом понеслись по коридору.

– Только, умоляю, никому ни слова, особенно маме!

– Понятно! Я молчать умею, не бойся!

У двери в кабинет директора она шепнула:

– Постой тут, я сейчас!

Меня трясло. Но Иветта вернулась мгновенно.

– Пошли, он у главрежа!

И в этот момент Феликс и главный режиссер сами появились в коридоре.

– Феликс Михайлович! – кинулась я к нему.

– Ася! Что-нибудь с мамой? – воскликнул он.

– Нет! Мне необходимо сказать вам очень, очень важную вещь!

– А нельзя ли немного отложить это сообщение? – раздраженно проговорил главреж.

– Нет, это вопрос жизни и смерти!

– Хорошо, я слушаю тебя!

– Давайте отойдем!

Феликс пожал плечами, но отошел со мной в сторонку.

– Да что стряслось?

– Вас хотят убить! К вашей машине прицепили бомбу!

– Бомбу? С чего ты взяла?

– Сама видела. Какой-то парень там крутился, а потом присел и сразу убежал.

– Ты видела, как он что-то прицепил?

– Нет, я видела только, как он озирался, а потом присел. Больше я ничего не знаю. Я подумала, что это бомба. Лучше не рисковать, проверить: береженого бог бережет! И потом, вы еще маму возите! – уже начинала злиться я. Он, кажется, не очень мне верил.

– Так, а Федора, моего шофера, ты не видела?

– Его там моя подруга караулит, чтобы не подпустить к машине.

Тут Феликс словно очнулся.

– Так, Ася! Никому ни слова! Я сейчас этим займусь! Спасибо тебе большое, увидимся в антракте! – И он, уже уходя, улыбнулся мне. Что это была за улыбка!

Уф, теперь главное не наткнуться на маму. Я вихрем понеслась к выходу. Мотька стояла, напряженно вглядываясь во всех выходящих из служебного подъезда.

– Наконец-то! – кинулась она ко мне. – Нашла?

– Да! А мама не выходила?

– Нет!

Я глянула на часы – прошло всего пять минут, но мне они, как пишут в книгах, показались вечностью. Тут я увидела, что со стороны главного входа к машине не спеша направляется Федор. Я бросилась ему наперерез.

– Вы Федор? – на всякий случай спросила я.

– Федор! Точно! – рассмеялся он. – А в чем дело?

– Федор! Не подходите к машине!

– Это еще что за новости?

– Там бомба!

– Бомба? Ну и шуточки у вас!

– Какие шутки! Феликс Михайлович уже знает, а мы тут вас караулим!

– Правда, что ль?

– Конечно, мы сами видели…

И я опять повторила историю про присевшего парня.

– А может, он просто так присел, может, уронил чего…

– Но ведь лучше проверить, не рисковать! – рассердилась я. Какие-то непуганые идиоты! Что хозяин, что шофер. Пока до них дойдет!

– Ася! Иди сюда! – окликнула меня Мотька. В дверях показалась мама. Я бегом кинулась к ней.

– Аська, ты, говорят, меня уже искала? Зачем?

– Да ни за чем, мне просто срочно в сортир понадобилось, вот я и сказала, что мне к маме надо. А папа не приедет! Они на даче задерживаются, так что Мотька пойдет по его билету.

Кажется, мама здорово огорчилась, что папы не будет.

– Ладно, девочки, после спектакля не ждите меня, тут еще банкет намечается. Ну пока!

– Ни пуха, мамуля!

– К черту!

Мама убежала, а я вернулась к Мотьке, которая мертвой хваткой вцепилась в Федора.

– Да ты чего, ненормальная? Я же только поглядеть хочу!

– Глядел один такой! Ты в бомбах-то разбираешься? Не пущу тебя, хоть режь!

– Слушай, – обратился он ко мне. – Уйми свою подружку, бешеная какая-то.

– И права! Это вы какие-то ненормальные. Мало, что ли, по телевизору показывают, как банкиров взрывают, а вам хоть бы хны, да? – уже почти вопила я. Но тут из-за угла выехала милицейская машина. Оттуда, как горох, посыпались милиционеры и оцепили «Мерседес». Народ у подъезда заволновался.

– Смотри-ка, сколько ментов!

– Машину зачем-то оцепили!

– Небось хозяина арестовать собираются!

– Да мало ли, сейчас обстановка такая, не приведи господь.

Федор вдруг разом стряхнул с себя Мотьку и шагнул к милиционеру. Тот что-то сказал, Федор достал документы и протянул ему.

– Ну все, Матильда, мы свое дело сделали, пошли в театр!

– А нас как свидетелей не будут допрашивать?

– Думаю, что нет.

– Почему?

– Феликс, наверное, не скажет, что это мы его предупредили. Ведь тогда мама обязательно узнает. А он не захочет ее волновать.

– А тебе не кажется, что он в твою маму влюблен?

– Да ну тебя, Мотька, вечно у тебя все во всех влюблены. Просто он ее поклонник, он сам сказал. Поклонник ее таланта.

– Понятно!

Было уже без трех минут семь. Мы со всех ног бросились к главному входу.

– Не волнуйся, в Москве ничего не начинают вовремя! – в очередной раз продемонстрировала знание жизни Мотька.

И в самом деле, мы не опоздали. Сдав куртки в гардероб, мы подошли к зеркалу «причепуриться», как говорит тетя Липа, и в зеркало увидели, что через вестибюль стремительно идет Феликс, а за ним, с трудом поспевая, семенит администратор по прозвищу Крошка Цахес.

– Феликс Михайлович, постойте! Куда же вы?

– Я вернусь через полчаса! – бросил Феликс и вышел из театра.

– Аська, а если там нет бомбы?

– Нет, и слава богу.

– А на нас не наедут за ложную тревогу?

– Еще чего! Береженого бог бережет!

– Так-то оно так…

Вечер получился замечательный. Мы хохотали от души над выдумками и шутками знаменитых артистов. Юбиляр сидел в кресле на сцене в окружении товарищей по театру. Среди них была и мама в длинном вечернем платье, красивая до невозможности. Дома, когда я вижу ее в потертых джинсах и любимом сереньком свитерочке, без косметики, с затянутыми в хвост роскошными светлыми волосами, я как-то забываю, насколько она красива, моя мама.

После очередного номера, когда еще гремели аплодисменты, в проходе вдруг появился Феликс и быстро сел на свое место во втором ряду. Интересно: нашли бомбу или нет?

Наконец объявили мамин выход. Она встала, взяла гитару и подошла к микрофону – вечер записывался для телевидения. И вот она запела. Голос у мамы не оперный, но очень теплый, низкий, и романсы она поет просто замечательно. Сегодня она пела любимые романсы юбиляра: «Не уходи, побудь со мною», «Ночь светла» и «Нищая». А потом еще на бис спела «Утро туманное». Когда мама раскланивалась, Феликс вдруг встал и преподнес ей громадный букет хризантем. Откуда он знает, что это мамины любимые цветы?

– Видала? – спросила Мотька.

– Ну и что? Актрисам всегда цветы дарят!

– Вообще-то да…

Под конец вечера, когда юбиляру стали преподносить подарки от разных организаций и спонсоров, на сцену вынесли ту самую корзину роз, которую мы видели на улице, а потом вышел Феликс и преподнес юбиляру ключи от новых «Жигулей».

– Он просто до неприличия красив! – шепнула своему соседу сидевшая впереди меня известная киноактриса.

Я была с нею согласна.

Глава VI. Сказать по правде

Наконец дали занавес, аплодисменты стихли, и мы одними из последних направились к выходу из зала. Вдруг к нам подошел Федор.

– Девчата, пошли со мной!

– Куда?

– К администратору.

– Зачем?

– Как зачем? Бомбу же нашли. Вы должны дать показания.

Вот тебе и раз!

– Кому?

– Как кому? Милиции, ясное дело.

У Мотьки заблестели глаза.

При виде следователя мы разочарованно переглянулись. Если попытаться определить его одним словом, то слово это – тюха. Не чета нашему капитану Шадрину. Пожилой, толстый и весь какой-то расхристанный.

– Вот они, товарищ майор! Прибыли в ваше распоряжение! – доложил Федор.

– Господи, я думал, и вправду девушки, а они совсем соплячки. Ох, грехи наши тяжкие! – вздохнул майор, которого я про себя уже окрестила Тюхой. – Ну что ж делать, садитесь. Имя, отчество, фамилия, год рождения? – обратился он ко мне.

– Монахова, Анастасия Юрьевна, а год рождения у женщин не спрашивают! И вообще, разве я обвиняемая?

Тюха рассмеялся.

– Вот они, нынешние девки! Им палец в рот не клади! Нет, вы не обвиняемая, вы свидетельница. Ладно, скрывайте свой возраст, напишем просто несовершеннолетняя. Годится?

– Годится.

– А вы? – обратился он к Мотьке. – Тоже просто несовершеннолетняя?

– Конечно!

– А звать-то вас как?

– Корбут, Матильда Валерьевна.

– Так-таки и Матильда?

– Не понимаю…

– Кто может сравниться с Матильдой моей! – нестерпимо фальшиво пропел майор.

– Вот наказание! – вздохнула Мотька. – Буду паспорт получать – поменяю имя!

– Что так?

– Да стоит мне сказать его, как все, без исключения, поют «кто может сравниться с Матильдой моей»! А хорошо поет один ее дедушка.

– А кто у нас дедушка?

– Игорь Васильевич Потоцкий, народный артист. Слыхали? – не без яда спросила Мотька. Похоже, она невзлюбила майора с первого взгляда.

– Потоцкий? Как же, слыхал. А ты меня уела! Ох, даже и спеть нельзя! Ну ладно, к делу! Почему вы обратили внимание на эту машину?

– Потому что это машина нашего соседа! – ответила я.

– А чем привлек ваше внимание этот парень?

– Странным поведением. Он явно чего-то боялся.

Я в который уже раз за этот вечер рассказала про парня, присевшего на мгновение за «Мерседесом».

– А почему вы решили, что он подложил бомбу?

– Да по телику каждый день такие штуки показывают. По всем программам.

– А описать вы его сможете?

– Описать? Ну, лица я не разглядела, но он не очень высокий… – Я растерянно глянула на Матильду. Она пожала плечами.

– Не очень высокий. А как одет был?

– В куртке и джинсах. Куртка бордовая, вроде пуховика. На голове – шапка вязаная, черная.

– Молодец, Анастасия Юрьевна. Еще что заметили?

– Больше ничего.

– А вы, Матильда Валерьевна?

– Я тоже ничего больше вроде не заметила. Хотя, постойте… Да, он когда убегал по переулку, то слегка прихрамывал.

– Прихрамывал? Это уже интересно. На какую ногу?

– Не помню.

– А вы постарайтесь. Закройте глаза и представьте себе эту картину. Кстати, Анастасия Юрьевна, а вы не обратили внимание на его хромоту?

– Нет, не обратила.

Мотька послушно закрыла глаза, пытаясь вспомнить, как бандит убегал.

– Кажется, на левую, – проговорила она с закрытыми глазами. – Да, на левую.

– Вы уверены?

– Не знаю, кажется, на левую, но поручиться не смогу.

– Ладно. Запишем, предположительно хромает на левую ногу. Так, девушки, сейчас уже поздно, вам пора домой, но может случиться, что вы еще нам понадобитесь. В случае чего сумеете опознать парня?

– Не знаю, наверное, сумеем, если он будет одет так же, – сказала я. – Лицо его я не помню. Да там темно было.

– Спасибо вам, девушки. Вы, сказать по правде, большие молодчины. Благодаря вам спасены как минимум две человеческие жизни. Как минимум! Сказать по правде, если бы эта штука рванула, вполне могли бы еще люди погибнуть – случайные прохожие.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату буквально ворвался папа.

– Что здесь, черт побери, происходит? Ася, что случилось? С тобой все в порядке? Вы можете объяснить мне, почему задержали девочек?

– А вы кто такой? – поинтересовался Тюха.

– Я отец этой девочки! – патетически воскликнул папа, кладя руки мне на плечи.

– В таком случае поздравляю вас!

– Что за издевательство! – нервно выкрикнул папа.

– Папа, успокойся! Ничего страшного.

– Кто мне, в конце концов, объяснит, в чем дело?!

– Гражданин, сядьте и успокойтесь. Гаврилов, подай воды!

Молоденький милиционер налил воды из графина и подал стакан папе.

Папа залпом выпил воду.

– Так вот, Юрий… как вас по батюшке?

– Борисович, – машинально ответил папа.

– Отлично! Юрий Борисович, ваша дочка и вот эта девушка, по имени Матильда, они, сказать по правде, спасли жизнь по меньшей мере двум людям. По меньшей мере!

– Что вы имеете в виду?

– Сказать по правде, они обнаружили бомбу!

– Что? – схватился за сердце папа.

– Не волнуйтесь, они ее не столько обнаружили, сколько, сказать по правде, заподозрили, и их подозрения, сказать по правде, оказались… не беспочвенными.

– Ничего не понимаю!

– Папа, все просто, – вмешалась я, а то Тюха, со своим «сказать по правде», долго еще тянул бы резину. – Мы увидели, как какой-то парень присел возле машины Феликса.

– Кто такой Феликс?

– Наш сосед с пятого этажа, он спонсор этого театра.

– Убей меня бог, если я что-нибудь понимаю. Кошмар какой-то! Бомба, спонсоры, соседи! Что за чушь! Почему вас держат тут?

– Юрий Борисович, я же пытаюсь все вам объяснить, но вы, сказать по правде, все время меня перебиваете.

– Хорошо, молчу и внимательно вас слушаю!

– Так вот, эти девочки заметили, сказать по правде, как бандит поставил бомбу на днище «Мерседеса», принадлежащего некоему Феликсу Михайловичу Ключевскому, хозяину «Ключ-банка», который является спонсором этого театра. Девочки, сказать по правде, оказались очень толковые – одна осталась сторожить шофера, а вторая, сказать по правде, побежала искать Ключевского. Тот позвонил в милицию, и оказалось, что тревога, сказать по правде, не была ложной. Бомбу действительно обнаружили. Короче, пока суд да дело, надо было снять с них свидетельские показания, они ведь этого бандита видели… Но мы собирались отвезти их домой, вы не думайте, сказать по правде…

– Они видели бандита? А он их, спрашивается, тоже видел?

– Нет, папа, он нас не видел! Там толпа стояла, а мы в толпе были. Не волнуйся!

– Господи, что за времена! – воскликнул папа и поднес к губам пустой стакан.

Гаврилов тут же подскочил к нему с графином.

– Благодарю вас! А моя жена знает об этом?

– Не думаю. У них там сейчас банкет! – мечтательно произнес Тюха. – Кстати, Ключевский просил сохранить все в строгой тайне, что, сказать по правде, отвечает нашим общим интересам. Между прочим, Юрий Борисович, откуда вам стало известно, что девочки здесь?

– Я вернулся домой с дачи около девяти. В половине одиннадцатого я уже начал волноваться, но решил, что девочки, вероятно, остались на банкет, и подумал, что не худо бы их встретить. Мой друг на машине подвез меня, а в дверях я столкнулся с администратором, который сразу сказал, что девочки в его кабинете, их допрашивает милиция.

– Понятно! Сказать по правде, я предупреждал администратора, чтоб держал язык за зубами.

– Но ведь я отец, сказать по правде! – Папа, похоже, заразился от Тюхи.

– Что верно, то верно! Знаете что, Юрий Борисович, сделаем так – мы доставим девочек домой, а вы поднимитесь наверх, к жене, как будто вы за ней приехали, и пресекайте, по возможности, разговоры об этом инциденте. Согласны?

– Доставлять девочек не нужно. Мой друг ждет меня в машине, он их и отвезет.

– Еще лучше! А если разговоры уже идут, скажите всем, что девочки, сказать по правде, обнаружили в туалете женщину без сознания. Кстати, это чистейший факт, я имею в виду: в туалете и вправду нашли женщину в обмороке.

– А что, если обнаружишь где-нибудь женщину в обмороке, то за это в милицию забирают? – спросила вдруг Матильда.

– Ну, детки! Ну, молодежь! – с восхищением произнес Тюха. – Довожу до вашего сведения: вас никто не забирал! Вас – пригласили! Чувствуете разницу? А если, к примеру, женщина вошла в туалет не одна, а потом ее нашли без сознания, кто может поручиться, что ее, сказать по правде, не отравили? Девочки, предположим, видели, с кем она туда входила, и описали нам ее спутницу. Всего и делов! Договорились?

– Да, ну и работка у вас! – с сочувствием сказал папа. – Мало того, что дела надо распутывать, так еще сочинительством заниматься!

– Что верно, то верно!