Текст книги "Опасное соседство"

Глава XVIII. Перед концертом

Прошло несколько дней. В доме началась подготовка к концерту. Дед усиленно занимался с Александром Ефимовичем. Я водила Ниночку по Москве. А тетя Липа и мама готовились к приему гостей, приглашенных к нам после концерта. Дед позвал своих самых близких друзей, чтобы познакомить всех с Ниночкой.

– Ася, я так волнуюсь! – призналась она во время одной из наших прогулок.

– Из-за концерта?

– Из-за концерта тоже, но больше из-за этого приема!

Мне стало смешно – веселые посиделки у нас за столом никак нельзя было назвать приемом.

– Не волнуйся, Ниночка, это не прием, это просто гости!

– Я что-то не поняла?

– Да! Придут близкие люди, сразу сядут за стол, будут пить, есть, рассказывать веселые истории, спорить о политике, только и всего.

– Сразу за стол? – удивилась Ниночка.

– Ну да! И вообще, что ты волнуешься – если ты даже маме и Липочке понравилась, то про других и говорить не стоит!

– Значит, это победа? – улыбнулась Ниночка.

– Конечно! Нина, а где ты с дедом познакомилась?

– В театре! О, это очень смешная история, он тебе не рассказывал?

– Нет!

– Иду я однажды по коридору в театре, тороплюсь, сворачиваю за угол и налетаю на какого-то человека, – вернее, он на меня налетает и сбивает с ног, он ведь такой огромный! Я упала, ушиблась. Он, конечно, поднимает меня, просит прощения по-французски, а потом начинает ругаться по-русски: «Вот окаянная баба, на ногах стоять не может, а туда же, в балет! Черт бы побрал этих француженок, мелкие, и не заметишь!» Я его, конечно, сразу узнала, и такой меня смех разобрал. Послушала я еще его брань, а потом говорю по-русски: «Мсье Потоцкий, нельзя ли полегче?» Он на меня глаза вытаращил, – счастливо засмеялась Ниночка, – рот открыл, да так и остался стоять, а я повернулась на каблуках и ушла. Но он скоро нашел меня и пригласил на свой концерт. И знаешь, Ася, он пел, все время глядя на меня. Поначалу даже неловко было, люди обращали на меня внимание, а потом я такой счастливой себя почувствовала… Вот так мы и познакомились.

– Здорово! А ты поняла, почему он ругался?

– Конечно! Потому что чувствовал себя виноватым.

– Да, он всегда ругается, когда виноват!

Концерт был назначен на субботу. С утра в доме царила благоговейная тишина, все ходили на цыпочках, в дедушкиной комнате телефон был отключен, тетя Липа оглядывала со всех сторон дедушкин фрак, нет ли где не дай бог какой-нибудь пылинки или ворсинки. Включать телевизор запрещалось категорически, и я решила пойти с Лордом на сквер. Наверное, там Митя гуляет с Джонни. Из-за прогулок с Ниночкой я уже несколько дней не видела ни Митю, ни Костю.

Во дворе мне встретился Феликс.

– Асенька, добрый день!

– Добрый день!

– Асенька, я хочу сказать, что ваши подозрения были необоснованны! Аня ни в чем не виновата! Еще раз спасибо за заботу! Увидимся на концерте! – бросил он и вошел в подъезд.

Я застыла на месте, а потом повернула в другую сторону и пошла к Мотьке.

Мотька как раз собиралась в магазин.

– Что-то стряслось? – спросила она.

– Ничего особенного, но мне Феликс только что сказал, что эта Шуркова ни в чем не виновата!

– Так я и поверила!

– Знаешь, я ее не видела, но мне тоже почему-то кажется, что он ошибается.

– Ага! Это женская интуиция!

– Что же делать? Он ведь не хочет, чтоб мы этим занимались, считает ее невиновной, и, значит… ему грозит опасность?!

– То-то и оно! Я думаю, надо плюнуть на все его запреты, какое он имеет право что-то нам запрещать, в конце-то концов! Аська, давай сбегаем сейчас в магазин, а потом смотаемся по-быстрому на Ломоносовский.

– Зачем?

– Я хочу, чтобы ты тоже на нее посмотрела, своими глазами. А вдруг я ошибаюсь!

– Что ж, мы к ней просто в квартиру явимся?

– Нет! Мы позвоним по телефону и скажем, что у нее что-то с машиной. Она сразу выскочит, вот ты и поглядишь.

– А может, лучше сказать, что ее внизу Николай Еременко дожидается? – засмеялась я.

– Зря смеешься, совсем даже неплохой вариант!

– Ты сдурела, Мотька.

– Ни капельки! Пошли скорей! Или нет, давай я в магазин, а ты отведи домой Лорда и жди меня внизу.

Я отвела Лорда и, никому ничего не говоря, спустилась вниз. Минут через десять примчалась запыхавшаяся Мотька.

– Моть, а может, стоит ребят позвать?

– Да ну их, тяжелая артиллерия! И времени у нас мало – все-таки на концерт идем, надо будет красоту навести!

– Между прочим, Феликс тоже будет на концерте!

– Один?

– А я почем знаю?

– Ох, нигде от него покоя нет! – простонала Матильда.

Мы доехали до «Университета».

– Тут близко, рядом с кино «Прогресс».

Действительно, через пять минут мы были уже на месте.

– Куда теперь? – спросила я.

– Вон ее машина, синяя!

– Ну, подо что будешь вызывать дамочку?

– Сейчас скумекаем! Вообще-то чем глупее, тем лучше. Я просто пойду к ней и скажу, что через пять минут ее внизу будет ждать Николай Еременко. Разве она устоит?

– Устоять, может, и не устоит, но скажет: передай ему, чтобы поднимался сюда! И что ты будешь делать?

– Тогда лучше пойди ты! Какая наша цель? Чтобы ты ее увидела. Значит, это то, что нужно!

– Я с такой глупостью к ней не пойду!

– И не надо! – вдруг совершенно спокойно сказала Мотька и подмигнула мне. – Пойдем вместе!

– И что?

– Еще не знаю, по вдохновению!

– Ох, Мотька, влипнем мы с твоим вдохновением!

– Влипнем – вылипнем! Не беда!

– Ладно, идем! – заразилась я Матильдиным азартом.

Мы поднялись на четвертый этаж. Одна из четырех дверей на площадке была похожа на военное укрепление.

– Тут?

– Сама, что ль, не видишь? – шепнула Мотька и нажала на кнопку звонка.

– Кто там? – раздалось через некоторое время.

– Извините, а Леля дома?

– Какая Леля?

– Иванова!

– Ивановы тут уже полгода не живут!

У меня глаза на лоб полезли.

– Ой, тетенька, а вы не знаете случайно их телефон или адрес? Мы из Коломны приехали…

– Одну минутку! – Женщина открыла дверь и смерила нас оценивающим взглядом. Она была, наверное, очень красивая, но сейчас лицо ее покрывал толстый слой желтоватого крема. – Заходите, не стойте на лестнице! Я сейчас найду их телефон.

– Ой, спасибо вам большое, какая вы добрая, даже в квартиру пустили, – заверещала Мотька, так и шаря глазами вокруг. Женщина оставила нас в прихожей, а сама ушла в комнату, не закрыв за собой дверь. И вдруг я увидела, что в комнате, на серванте, стоит в рамке большая фотография Феликса. Я пихнула Мотьку локтем и глазами указала на фотографию. Но тут женщина вышла с запиской в руках.

– Вот, девчонки, вам их телефон! Хотите, позвоните отсюда!

– Нет, спасибо… – начала было я, но Мотька меня перебила:

– Правда, можно позвонить?

– Конечно! Звони!

Мотька подошла к телефону, висевшему на стене в прихожей, и набрала номер. С ума она спятила, что ли?

– Никто не отвечает! Видно, их дома нет. Спасибо вам большое, мы потом позвоним! Даже и не думали, что они переедут!

– Вот так вышло! Ладно, до свидания!

– До свидания, и спасибо вам большое!

Она закрыла за нами дверь, мы ринулись вниз по лестнице и, спустившись на первый этаж, дали волю смеху.

– Мотька! Откуда ты узнала про Лелю Иванову?

– Ниоткуда. По наитию!

– Иди ты!

– Честное слово! Я на такой успех и не рассчитывала! Спросила Лелю, а Лелями и Елен называют, и Ольг, и Ларис. Наш сосед, например, жену Лелей зовет, а она вовсе Капитолина.

– А фамилия! Это ж надо какое совпадение! Она квартиру у Ивановых купила!

Отсмеявшись, Мотька спросила:

– Ну и как она тебе?

– Да что там под кремом разглядишь? А вот что мне совсем не понравилось, так это портрет Феликса.

– Какой портрет?

– Да я же тебе показывала – у нее в комнате, на серванте, его портрет стоит. В рамке.

– Кроме шуток?

– Какие шутки, Мотька! Неужели ты не заметила?

– Нет, не успела! Ну и что теперь со всем этим делать? Аська, давай позвоним мальчишкам, может, они что-нибудь придумают!

– Они нас только на смех поднимут! Подумаешь, какая-то баба держит у себя его портрет.

– Я, между прочим, тоже не отказалась бы! – заявила Мотька.

– А мне как-то от этого тревожно! Мне почему-то кажется – она этот портрет у себя держит, чтобы не забывать о мести.

– Слушай, у меня идея! Ты не знаешь, Николай Николаевич будет сегодня на концерте?

– Николай Николаевич? Не знаю, а что?

– Можно было бы с ним поговорить в неофициальной обстановке, посоветоваться, он хороший мужик! Неужели ж он не придет на концерт после того, как Игорь Васильич его прослушал, посоветовал в консерваторию поступать?

– А если он занят, если билета не достал?

– Да он же мент, пройдет как-нибудь и без билета.

– Он, кажется, не из таких… Но вообще идея неплохая, у него в этой истории глаз совсем свежий будет, а у нас, наверное, как говорил Шарапов, он уже замылился! Нам всюду какие-то жуткие убийцы мерещатся.

– Не просто убийцы, а убийцы Феликса!

– Вот именно, – засмеялась я.

Глава XIX. Если бы не Мефистофель…

Почему-то всякий раз в Большом зале консерватории мне нестерпимо хочется, чтобы концертант (но не дедушка, конечно) споткнулся о порог при выходе на сцену. Прекрасно понимаю, что это гнусное желание, но ничего не могу с собой поделать.

На концерт мы приехали всей семьей, оставив в квартире только Лорда, Мефистофеля и двоюродную сестру тети Липы – Лизавету. Это очень веселая молодая женщина, которой предстоит сегодня накрыть на стол и по Липочкиному звонку поставить в духовку жаркое. При виде Лизаветы дедушка всегда поет:

 
Ах ты, Лиза, Лизавета,
Я люблю тебя за это,
Вот за самое за это,
Что ты Лиза, Лизавета!
 

А Лизавета неизменно начинает хихикать в кулак и отвечает:

– Ой, да ну вас!

Тетя Липа, нарядная, взволнованная, сидит вместе с мамой и папой в ложе. С ними же сидит и Ниночка, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, а мы с Мотькой гордо восседаем во втором ряду партера, слева от прохода.

Я ужасно люблю дедушкины концерты. Он сейчас редко поет в Москве, а публика его любит, ждет, волнуется. Все его поклонницы уже знают, что он женится на парижанке, они смотрят на ложу, шушукаются, шуршат букетами… Многих я знаю в лицо и уверена, что они готовы вцепиться в волосы любому, кто попробует хоть что-то дурное сказать об их кумире.

В первом отделении дедушка поет арии из опер, а во втором – песни Шуберта и романсы Даргомыжского и Римского-Корсакова.

И вот они с Александром Ефимовичем выходят на сцену. Дедушка – во фраке, а Александр Ефимович – в смокинге, такие торжественные, красивые!

Первый номер у дедушки всегда чуть хуже остальных – сказывается волнение, но пока он поет эту первую вещь, он успокаивается, голос уже звучит свободно, и дальше все идет прекрасно. Плохих концертов я что-то не припомню.

К середине первого отделения публика уже наэлектризована, многие поклонницы не выдерживают и после каждого номера начинают подносить букеты. Дед всем им улыбается и старается как-то обыграть каждый букет, чтобы никому не было обидно. «Я же знаю, – говорит он, – они порой во всем себе отказывают, чтобы купить букет, так как же я могу просто швырнуть его на рояль, даже не взглянув?!» Приподнятая праздничная атмосфера концерта проникает в кровь, и я чувствую себя счастливой. С Мотькой происходит то же самое. Мы с нею изредка переглядываемся и восторженно улыбаемся. Глаза у Мотьки чуть пьяные. У меня, наверное, тоже. После очередного номера поклонницы ринулись к сцене с букетами, и вдруг Мотька толкает меня локтем. В третьем ряду партера, справа от прохода, сидит Феликс. Он, очевидно, только что появился, не могли же мы его не заметить. И сразу настроение падает, в сердце заползает тревога. Нет, нельзя, чтобы он испортил мне дедушкин концерт. С какой стати! Я беру себя в руки и пытаюсь выкинуть его из головы. И вот первое отделение кончается. Публика в восторге. Опять цветы, цветы… Теперь еще выносят корзины от администрации, от филармонии, красивые корзины, но обычные, и вдруг… трое служителей выносят и ставят на сцену даже не корзину, а целую лодку белой сирени.

– Аська, какая красота! – восторженно шепчет Мотька. – Ее к вам домой повезут?

– Не думаю, тут целый грузовик нужен!

Взгляд мой падает на Феликса, и я тут же понимаю, что эта корзина от него. Интересно, он ведь, кажется, не знаком с дедом? Или он его горячий поклонник?

В антракте дедушка никого к себе не пускает, даже Ниночку. Мы с Мотькой выходим в фойе. Феликс кивает нам, но мы, не сговариваясь, делаем вид, что не замечаем его, и гордо проходим мимо. А почему – и сами не знаем. На каждом шагу попадаются знакомые, а вот и Николай Николаевич. Без формы я его не сразу узнала.

– Ася! Матильда! Привет, девочки!

– Здрасьте, Николай Николаевич! Как ваши дела? Поете?

– Готовлюсь, все, как Игорь Васильич велел. Буду летом поступать. Он мне такую надежду дал! И веру.

– А любовь? – нахально спросила Мотька.

Николай Николаевич зарделся.

– Не до любви сейчас. Совсем зашился. Ну, а у вас что? Опять кого-нибудь ловите?

Мы переглянулись.

– Значит, я правильно понял? Ну и кто теперь попал в поле вашего зрения?

– Мы все хотели к вам прийти, Николай Николаевич, посоветоваться, да неудобно было.

– Это почему?

– Мы пока ни в чем не уверены.

– Опять бандиты?

– Хуже!

– Тогда уж прошу, приходите завтра ко мне в отделение, хотя нет, завтра – воскресенье… А сейчас ведь мы не успеем все обсудить… До понедельника дело терпит?

– Наверное.

– Ну и отлично. Жду вас в понедельник в десять часов. Хотя вы же учитесь… Но не беда. Я дам вам повестки, покажете их в школе, и дело с концом. А если спросят, скажете – давали показания. Договорились?

– Да!

Мы с облегчением вздохнули. Теперь осталось только дожить до понедельника и можно будет все наши жуткие тайны вывалить милому капитану Шадрину. Он все поймет и скажет, что нам делать.

Концерт имел грандиозный успех. Деду пришлось на «бис» спеть еще почти целое отделение. И вот в зале уже потушили свет, а самые стойкие поклонницы еще продолжают аплодировать. Мы с Матильдой бежим к дедушке за кулисы. Там уже уйма народу. Ниночка, гордая, сияющая, стоит рядом с дедом, и он знакомит ее со всеми, кто подходит поздравить его. Я сразу вижу, что сам он тоже доволен концертом. Вдруг появляется Феликс. Женщины тихонько ахают. Он подходит к маме, целует ей руку, и она подводит его к дедушке. Я не слышу, о чем они говорят, но вижу, что и Ниночка смотрит на него с восхищением. Наконец чужие расходятся, а все, кто остался, сейчас поедут к нам. Феликс предлагает свою машину, а дедушка радушно приглашает его поужинать с нами. Нигде от него спасу нет!

Мы гурьбой спускаемся по лестнице и выходим через служебный подъезд – все, кроме деда. Александр Ефимович подгоняет свою машину поближе к подъезду и открывает дверцу. Дед мигом садится, и они уезжают, а с ними Ниночка, тетя Липа и Валя, жена Александра Ефимовича. Остальные приглашенные под папиным руководством рассаживаются по другим машинам, Феликс приглашает нас в свой «Мерседес».

– А вы проверили: бомбы там нет? – спрашиваю его я так, чтобы родители не слышали.

– Нет, – смеется он, – Федор тут все время караулил!

Наконец мы садимся и едем. В такой компании поездка на «Мерседесе» не доставляет нам с Мотькой ни малейшего удовольствия.

Дома все уже готово к приему гостей. Дед успел переодеться. Он еще возбужден после концерта, весел и доволен. Ниночка от него не отходит.

И вот, кажется, все уже собрались. Гости пьют, едят, поздравляют деда с удачным концертом и очаровательной избранницей, дед провозглашает тосты за своих друзей, словом – все как всегда. Вдруг ко мне подходит тетя Липа:

– Аська, выйди на минутку!

Я выбираюсь из-за стола и выхожу в коридор.

– Аська, что-то я нигде Мефистофеля не вижу! Боюсь, как бы не убежал, тут все приходили, двери настежь, он мог выскочить! Поищи его, может, он куда забился, столько народу в доме!

Тут за мной прибежала Мотька.

– Что такое?

– Да Тофик куда-то делся, тетя Липа волнуется, давай поищем!

Мы с Мотькой заглянули под все кровати, во все углы. Мефистофеля нигде не было. Неужели убежал? Мы выскочили на лестницу.

– Кис-кис! Тофик! Кис-кис!

– Давай поднимемся на последний этаж, – предлагает Мотька, – и пойдем вниз пешком. Может, он где-то сидит!

– Давай!

Мы поднялись на лифте на девятый этаж и стали спускаться по лестнице. Дошли опять до нашего этажа, Тофика не было.

– Может, Лорда взять с собой? Он его так любит!

– Идея!

Я взяла Лорда и сказала ему:

– Лорд, ищи Тофика! Ищи!

Лорд посмотрел на меня умными глазами, заскулил и рванул вниз. На пятом этаже, возле дверей квартиры Феликса, лежала куча упаковочной бумаги, а на ней преспокойно сидел и умывался Мефистофель.

– Вот дурной! – воскликнула Мотька и уже хотела схватить его, как вдруг я заметила, что к замку из этой кучи тянется тонюсенькая проволочка.

– Мотька! Стой! Осторожно! – прохрипела я.

– Что? – Мотька отдернула руки, а Тофик как ни в чем не бывало спрыгнул с кучи и подбежал к Лорду, которого я с трудом оттаскивала подальше от двери. – Что случилось? Аська, в чем дело?

– Тихо! Я не знаю, но, по-моему, там бомба!

– Где?

– Видишь, проволочка к замку тянется, – прошептала я.

– Ой, правда! Аська, что же делать? – запаниковала Мотька.

– Быстро отведи животных домой и возвращайся!

– А ты?

– А я постою тут, чтобы никто случайно не сунулся.

– Позвать его?

– Пока не надо. Беги быстрей!

Мотька схватила Мефистофеля, вырвала у меня Лордов поводок и буквально через минуту вернулась.

– Что дальше?

– Стой тут, а я вниз, к охранникам!

Я побежала, дожидаться лифта не было времени. Охранники в будке резались в карты.

– Ребята! Помогите! – сдавленно крикнула я.

– Что случилось?

– У квартиры Ключевского, кажется, бомба!

– Да ты что?!

– Я не знаю, но там куча мусора, а из нее проволочка к замку тянется!

– Кирюхин, оставайся тут и гляди в оба! Если что – значит, мы с тобой проморгали! Пошли скорей!

На пятом этаже стояла бледная как смерть Матильда.

– Интересно, откуда эта куча! – удивился охранник. – Когда рабочие уходили, ее не было! Ну-ка, что тут? Да, дела! Похоже, и вправду бомба! Интересно, а где хозяин? В квартире? Я вроде видел, как он входил.

– Он у нас, на шестом. Позвать?

– Погоди! Подумать надо! Тут вообще-то не хозяин нужен, а сапер! Хотя нет, зовите! У него радиотелефон! Быстро!

Я мигом взлетела на один этаж и ворвалась в квартиру. Все по-прежнему сидели за столом. «Нельзя их пугать», – пронеслось у меня в голове. Я взяла себя в руки и вошла в столовую. К счастью, Феликс сидел близко.

– Феликс Михайлович, вас там спрашивают! – тихо сказала я.

Феликс повернулся ко мне и, кажется, по моему лицу все понял. Он побледнел и решительно поднялся из-за стола.

– Феликс, куда же вы? – проворковала одна из дам.

– Извините, я скоро вернусь! – Он обворожительно улыбнулся даме и вышел. Я за ним.

– Возьмите радиотелефон! – успела я крикнуть.

– Хозяин, – виновато проговорил охранник, – вот какое дело! Может, эвакуировать народ?

– Сейчас нельзя, такой шум поднимется, что только хуже будет! Пока к замку не притронешься, она не рванет! Я в этом кое-что понимаю!

Он позвонил кому-то.

– Андрей, ты?.. Да, я! Ты мне нужен. С ребятами… Похоже, контактная!.. Да, в жилом. У моей новой квартиры!.. Эвакуировать людей?.. Не стоит?.. А не опасно?.. Охрану?.. Да, выставил и сам стою!.. Отлично, жду!.. А ну-ка, девочки, быстро домой! И никому ни слова!

– Нет, – вдруг заявила Мотька, – я лично никуда не уйду!

– Почему? – удивился Феликс.

– Потому что, пока я тут, мне не так страшно.

– Ты, конечно, пока можешь постоять, но через четверть часа приедет группа саперов, и уж они-то сразу тебя прогонят! – в сердцах сказал Феликс.

– А ну, брысь отсюда! – пришел на помощь хозяину охранник.

– Что? – задохнулась от возмущения Мотька. – Мы второй раз вас от бомбы спасаем, а вы так… А вы, – повернулась она к охраннику с видом оскорбленной королевы, – вы вообще помалкивайте, вы пропустили сюда убийцу, а теперь… возникаете, – в голосе Мотьки уже были слезы, но она справилась с собой.

– Ты чего, дуреха, обижаешься, это что, игрушки? А я, конечно, знаю, что виноват, только ума не приложу, как он просочился!

– Скажите, – вдруг осенило меня, – сюда такой парень не заходил: невысокий, хромой, в бордовой куртке и черной вязаной шапке?

– Хромой, говоришь? Был такой! Только одет по-другому. Да! Он же к вам шел! Принес корзину цветов, сказал – Потоцкому! Большая такая корзина!

Так! Может, и у нас в квартире тоже бомба?

– А какие цветы? Вы видели, какие цветы?

– Да, кажись, лилии… Погоди, они же вот в эту бумагу были завернуты. Ну да, точно! Эта самая бумага! Поди тут угадай! Целый вечер цветы носят, разве в каждую корзину влезешь!

И тут из лифта вышли четыре здоровенных парня в камуфляже.

– Феля, привет! Ну, показывайте свою «дуру»! А это что за барышни? Вот уж им тут делать нечего. Попрошу удалиться! И быстро!

– Подожди, Андрюша, тут, кажется, дело еще сложнее. Ася, беги домой и погляди, есть там корзина с лилиями, и если есть, то где стоит. Но только не трогай!

Через две секунды я уже была в квартире; к счастью, нас еще никто не хватился. Действительно, в передней среди прочих корзин была и корзина с лилиями. Я пригляделась к ней, но ничего подозрительного не заметила, о чем и поспешила доложить Феликсу.

– Я сейчас за ней поднимусь, – сказал он.

– Может, лучше я? – предложил Андрюша.

– Нет, я сам! Зачем пугать хороших людей!

Минуты через две появился Феликс, неся на вытянутых руках корзину лилий. Сам он был бледен, как эти лилии.

– Юлик! Займись! – распорядился Андрюша. – Но вы, девчата, уйдите от греха подальше. В присутствии женщин нельзя минами заниматься – плохая примета. Так что дуйте отсюда!

– Феликс Михайлович, а вы нам не верили, хотя все яснее ясного! – гордо и горестно произнесла Мотька. – У нее ваш портрет стоит!

– Что? – остолбенел Феликс. – У кого? Какой портрет?

– Феликс, браток, не до портретов сейчас, давай делом займемся! Прощайте, девчата. Пока!

Мы поднялись на свой этаж, но в квартиру не входили: слушали, что происходит внизу.

Там командовал Андрюша.

– Юлик, иди во двор, поковыряйся в цветочках, хотя, на мой взгляд, это пустышка. А вот тут… Феликс, отойди, а вы, ребятишки, перекройте лифт и лестницу.

Мы услышали, как шуршит бумага.

– Ага! Вот и она, голубушка!

– Ой, как страшно! – прошептала Мотька.

Да, это было очень страшно, ведь одно неверное движение…

Не знаю, сколько времени прошло, когда вновь раздался голос Андрюши:

– Ну, вот и все! Любитель делал! Видать, ты, Феля, какому-нибудь психу дорожку перешел. А охрану свою гони поганой метлой. Дармоеды! Ладно, мы сейчас разбегаемся, чтобы не пугать народ, эту «дуру» с собой заберем, а ты, браток, если знаешь автора, советую поскорее с ним разобраться. И скажи спасибо девчонкам!

Мы мигом юркнули в квартиру. Навстречу нам попалась мама.

– Девочки, куда вы подевались?

– Подышать выходили.

– А где Феликс?

– Скоро придет, его там вызвали…

– А мы уже чай пить собираемся. Вы не хотите?

– Хотим, хотим! Сейчас придем!

Мы вошли в мою комнату и рухнули на кровать как подкошенные.

– Ну, как тебе все это нравится? – спросила я немного погодя.

– Кошмар! Если он и теперь не поверит, что это ее рук дело… Ведь ясно все – хромой парень принес корзину…

– Да, как говорится, не может быть двух мнений.

– А ты понимаешь, что теперь уничтожены все улики! Обезвредили бомбу какие-то его дружки, а милиции тут уже нечего делать.

– Думаешь, он в милицию не обратится?

– Похоже на то.

– А мне так не кажется. В прошлый раз он ведь вызвал милицию, но там дело было на улице, а тут в доме, время терять было нельзя, а милиция могла долго провозиться, и не обязательно у них был бы сапер…

– Хорошо еще у него дружки такие есть.

– Хорошо, что у нас котенок такой! Если бы не Мефистофель…

Да, наш общий любимец Мефистофель, Тофик, спас не только Феликса. Сердце мое наполнилось теплом, совсем как тогда, два месяца назад, когда я нашла его в подвале, куда меня впихнул и запер бандит Шапка. Я тогда сразу решила: если выйду оттуда живой, возьму котенка себе. Жалко, нельзя всем рассказать про его подвиг.