Текст книги "Кощеева дочка и бабушкина внучка"

– Ты забываешься, – сказал Кощей. Змеи на его короне зашипели, и им в ответ зашипели змеи на короне Вари. – Впрочем, это ничего не значит. Посидишь немного в подвале и поймёшь, кто здесь хозяин.

– Я и так знаю, что хозяин здесь ты. А я сама себе хозяйка!

Запахло палёным: на Кощее загорелась одежда. Горящие клочья сыпались с него и дотлевали на каменном полу. Весь Кощей светился алым, а в пещере делалось жарче и жарче.

– Хватит, – сказал Кощей. – Время не терпит.

– Не подходи! – закричала Варя и выхватила из ножен кинжал Морганы.

– Дура! – повторил Кощей. – Забыла, что я железный? Ну что ты мне можешь сделать? Вот этим мечом я богатырей в доспехах пополам разрубал – вместе с конями.

Кощей протянул раскрытую ладонь. Кинжал выскользнул из Вариной руки и мгновенно оказался в руке Кощея, словно притянутый магнитом.

– Поняла? – в голосе Кощея была ярость. – Никуда ты не денешься, даже и не пытайся.

– Я всё равно попытаюсь!

– Ты моя правнучка, – повторил Кощей. – Ты принадлежишь Нави – и мне.

– Никому я не принадлежу! – закричала Варя. – Нет у тебя власти надо мной! Лучше умру, но здесь не останусь!

Она сорвала с себя корону и швырнула её в Кощея.

Корона глухо стукнула о раскалённую грудь железного человека и исчезла в ней, словно в болотной трясине. Кощей засветился ярким белым светом и стал оплывать, как тающий снеговик. Он попытался шагнуть вперёд, к Варе, пошатнулся и упал, на глазах превращаясь в лужу расплавленного металла, в которой виднелась корона. Змеи на ней яростно шипели.

Варя попятилась. От лужи отделился поток металла и заструился к ней, петляя по каменному полу.

– Выведи меня наружу! – сказала Варя и разжала кулак. Пёрышко выпорхнуло и полетело в угол, к чёрной дыре подземного коридора. Варя бросилась за ним. Следом потекла тонкая струйка металла, словно протянутая рука.

Когда Варя вслед за пёрышком выбралась из-под земли, уже темнело. Кругом стояли раскидистые ели. Землю плотно устилала хвоя, и на этот хвойный ковёр опустилась Варя. Ноги у неё подгибались от усталости, босые ступни были изрезаны об острые камни в кровь, а в голове звучали слова Кощея: «Никуда ты не денешься, даже и не пытайся. Ты принадлежишь Нави!»

– Я всё равно попытаюсь! – пробормотала Варя себе под нос, будто продолжая спорить с Кощеем. – Всё равно попытаюсь…

Тревога не отпускала. «Ничего не ешь и не пей! – предупреждала в своё время Васька. – Имени своего никому не сказывай! И никогда не оглядывайся!»

В Кощеевом дворце волей-неволей пришлось и пить, и есть. Неужели из-за этого не получится вернуться домой? Или Кощей опять солгал?

– А вот фиг тебе, прадедушка! Я всё равно попытаюсь! – сказала Варя во весь голос и поднялась на ноги.

«Давай, шевели ходилами!» – добавила она про себя.

Пёрышко висело в воздухе и испускало тёплый золотистый свет, как окошко на веранде бабушкиного дома или лампочка, которую папа приладил дома над кухонным столом. Она ещё называлась смешным словом «бра»…

Варя шмыгнула носом и сказала пёрышку:

– Веди к реке Смородине!

«Если так река называется, то на берегу, наверно, целые заросли смородины, – думала Варя, шагая за пёрышком. – И на нашем берегу, который в Яви, тоже, конечно! Перейду через мост и поем. А там и застава Рубежной стражи близко. Интересно, где сейчас Финист?»

Под ногами обнаружилась тропка. Она петляла, вилась, делаясь всё шире, и вывела на перекрёсток с двумя другими тропами. Пёрышко вдруг остановилось, повисло в воздухе. Варя прислушалась.

Кто-то шёл навстречу, тяжело ступая. «Неужели медведь?» – подумала Варя, изо всех сил стараясь не испугаться.

Это был не медведь: куда хуже. Навстречу шло Горе – Злосчастье.

Варя шарахнулась в придорожные кусты, забилась в самую непролазную гущину, сжалась в комок. Несуразное чудище остановилось, стало оглядываться. Под его взглядом засыхали еловые ветки и жухла трава…

А пёрышко под этим пустым взглядом рассыпалось облачком золотой пыли.

Варя прикусила кулак, чтобы не закричать от ужаса.

Горе-Злосчастье потопталось на перекрёстке трёх тропинок, словно размышляя, куда идти, свернуло налево и потащилось дальше.

Варя просидела в кустах до тех пор, пока Горе-Злосчастье не исчезло в чаще. Потом вылезла, подошла туда, где осталось перышко, но даже следов золотой пыли на земле не увидела.

Не было больше пёрышка. Дальше придётся идти самой.

Слёз у Вари тоже больше не было. Поэтому она села и задумалась.

Куда идти? С Горем-Злосчастьем человеку точно не по дороге.

«Раз оно пошло налево, то я пойду направо!» – решила Варя и свернула на узкую тропку, заросшую крапивой и лопухами.

Солнце почти зашло, но почему-то делалось теплее и теплее. Впереди стало видно пятно красного света. Запахло тухлым яйцом – так, что Варе вспомнилось болото, где она встретилась с кикиморой. Неужели тропа выведет туда? Что тогда делать?

Но это оказалось не болото. Продравшись через колючий кустарник, Варя вышла на берег огненной реки. Через неё был перекинут мост – железный, висящий на толстенных цепях. Мост и цепи раскалены докрасна. И никакой смородины вокруг…

Сверху раздался знакомый клёкот. Варя задрала голову и увидела силуэт летящей птицы.

– Фи-и-и-ини-и-и-ист! – закричала она изо всех сил. – Я здесь! Помоги-и-и-и!

Что-то блеснуло в воздухе и упало совсем рядом – маленькое зеркальце в тёмной оправе. Варя подняла его, протёрла и вместо своего отражения увидела там бабушку. Три морщинки у неё между бровей стали куда глубже.

– Варюша, – сказала бабушка негромко, – ты меня слышишь?

– Да, – прошептала Варя. – Да!

– Беги через мост, к нам. Мы здесь, ждём тебя на нашей стороне.

– Бабушка, я же сгорю!

– Беги через мост, – повторила бабушка. – Не бойся. Беги!

Отражение померкло и исчезло, а Варя так и осталась стоять с зеркальцем в руке.

Что делать? Оставаться здесь невозможно. Бежать по раскалённому мосту через огненную реку, как говорит бабушка? Не может она желать зла своей внучке. Бабушка её любит…

Варя стиснула в кулаке зеркальце и пошла к мосту.

От реки исходил такой жар, что перехватило дыхание, а ресницы и волосы стали потрескивать.

– Давай, кулёма! – прошептала Варя. – Давай, шевели ходилами! Давай!

Главное – не успеть испугаться!

Варя ускорила шаг, побежала, набирая скорость, с разбега вылетела на мост и помчалась изо всех сил. Израненные ступни жгло, от реки несло жаром и вонью, а другого берега не было видно…

Сверху раздался тонкий противный писк. На Варю неслась огромная чёрная летучая мышь. Нетопырь! Он чуть не вцепился ей в волосы, но промахнулся и взмыл вверх. Варя взвизгнула и побежала так, как никогда в жизни не бегала. Нетопырь опять мчался вниз, шурша перепончатыми крыльями, но на него сверху обрушился сокол. Они сцепились в клубок, раздирая друг друга когтями, и вместе полетели вниз, в пылающую реку.

– Нет! – закричала Варя на бегу. – Нет! Не надо!

Клубок канул в пламя и пропал из виду.

– Не-е-е-ет! Не-е-ет! Ну пожалуйста!

Из пламени вылетел сокол и исчез – растаял в небе.

Тут мост внезапно кончился. Огненная река осталась позади. Навстречу бежали богатыри – и впереди всех бабушка.

– Варюша, девочка моя! – Бабушка крепко обняла Варю.

Варя вдохнула запах ландыша – запах бабушкиных духов, всё закружилось у неё перед глазами и померкло.

Пришла в себя Варя уже дома, в Дружинине – в своей кровати. Рядом на подушке сидел кот Василий. Как только Варя открыла глаза, он соскочил на пол и исчез за дверью. Тут же вошла бабушка, а за ней домовой Прохор.

– Ба-а-аб… – только и получилось прошептать у Вари.

– Всё хорошо, Варюша. Всё хорошо…

– Исхудала-то как, одни глаза остались, – сокрушался Прохор. – Голодом тебя там морили, что ли? Ну ничего, здесь мы тебя быстро откормим!

– Погоди ты с едой! Мёртвую воду давай! – распорядилась бабушка.

– Зачем мёртвую? – пискнула Варя.

– Затем, что она раны заживляет!

– Бабушка, Кощей воевать собрался! Моргана с ним заодно!

– Та-а-ак… – Глаза у бабушки тут же позеленели, даже сквозь очки было видно. – Сейчас ребятам на заставу позвоню.

– Только Кощей взял и расплавился! Он хотел меня соправительницей сделать, а я отказалась, да ещё короной в него кинула. Вот он лужей и растёкся.

Бабушкины брови сошлись над переносицей в одну линию.

– Ну дела! – только и сказала она. – Поешь, потом всё подробно расскажешь.

– А потом Кощей опять собой станет?

– Конечно. Не зря его Бессмертным называют. Нельзя его убить.

– Как Бабу-ягу, да?

– Да.

– Баб… Финист в порядке?

Почему-то очень трудно было это произнести. Но бабушка вроде ничего не заметила.

– В порядке. Перья опалил, и только.

– А Ксанф жив? Он меня спас, без него бы я до пещеры не добралась.

– Финист его видел. Хромал, но шёл на юг, к своим.

Тут в дверь заскреблись. Она приоткрылась, в щель проструился кот Василий, а за ним просунула нос Лялька.

– Варя! – сказала она и улыбнулась.

– Заходи, Лялюша! – сказала бабушка.

Лялька вошла, прижимая к себе неразлучную Ваську, погладила Варю по щеке. Подумала – подумала и усадила Ваську на тумбочку у кровати.

Кот Василий тем временем устроился на подоконнике. Сел, обернулся хвостом и прикрыл глаза.

Прохор принёс фляжку с мёртвой водой. Раны и ожоги от неё зарастали на глазах. Потом домовой натащил гору еды: хватило бы на всю Рубежную стражу. Варя съела столько, что сама удивилась.

– А теперь рассказывай! – велела бабушка. – Проша, тащи сюда мой ноут!

Ноутбук Прохор принёс, да и сам остался слушать. Слушали все: кот, Лялька, кукла и бабушка. Глаза у неё переливались синим и зелёным, как павлинье перо.

– Повтори-ка! – просила она время от времени и принималась набирать текст так быстро, что только пальцы мелькали.

– Баб, я сначала ждала, что вы меня из Нави выручите, – призналась Варя. – И боялась, что Кощей вам ловушку подстроит, а я приманкой буду.

– В том-то и дело, что из Кощеева дворца можно только самому выбраться, – ответила бабушка. – Такое на него заклятье Кощеем наложено. Ни выкрасть, ни увести оттуда никого нельзя. Пёрышко мы тебе послали, а дальше нужно было самой выкарабкиваться. Всё у тебя получилось!

– И ещё я очень боялась, что Навь меня не отпустит, как Кощей говорил. Мне ведь там и пить, и есть пришлось, а Васька говорила, что нельзя ни того ни другого.

– Кощею верить нельзя, ты сама уже поняла. А Васька правду сказала. Когда вы с ней Лялю от Бабы-яги выручали, нельзя было ни пить, ни есть. Ты тогда ни одного запрета не нарушила и вернулась. Теперь сможешь на том берегу бывать, если захочешь.

– Не хочу! Мне здесь хорошо!

– Конечно, хорошо. Здесь тебя все любят.

Тут кот Василий спрыгнул с подоконника и принялся тереться о Варину шею, бодать её пушистым лбом и громко мурлыкать.

– Смотри, признал тебя! – сказала бабушка. – Что, Вася, сменил гнев на милость?

Василий глянул жёлтым глазом на хозяйку и замурлыкал ещё громче.

– Баб, – спросила Варя, – а Марья Моревна очень на меня сердится?

– Не сердится. Седины у неё прибавилось, это да. И вообще, вот что ребята просили тебе передать.

На ладони у бабушки лежал, переливался разводами булата кружок из блестящей стали. На нём было золотом вычеканено перо жар-птицы: то самое пёрышко, которое вывело Варю из Заречья.

– Это знак Рубежной стражи, – сказала бабушка. – Носи. У каждого из наших такой же.

– Так я теперь вместе с вами буду? Как ты или Марья Моревна? – От восторга у Вари перехватило горло.

– Взрослая станешь – решишь. А пока расти, Варюша. Вот смотри, и Василий согласен.

– Мр-р-р! – подтвердил кот.