Текст книги "Ребенок моего мужа (сборник)"

Некоторое время молчание было обоюдным. Потом Павел осторожно спросил:

– Эй, ты еще там? Я не напугал тебя?

– Нет… Не особенно. Просто сейчас мне нужен именно друг, и я очень рада, что ты рядом.

– Здорово! Ты уверена, что друг не нужен тебе совсем рядом прямо сейчас – так, чтобы можно было пощупать?

Ирма засмеялась:

– Павел, прямо сейчас мне нужно пощупать подушку, а то я засну стоя.

Довольный тем, что рассмешил девушку, Павел распрощался. Ирма пошла в кухню. Конечно, насчет ужина она наврала – кроме кошачьих консервов, в холодильнике опять ничего не было. Черт. Пришлось варить макароны. Помешивая в кастрюле, Ирма старательно рассуждала: что ей слова Валерии, даже если в них есть доля правды. Вот Павел как ее… охарактеризовал. У нее, у Ирмы, были свои отношения с Максом, и сегодня он обвинил ее в предательстве. Она должна узнать, о чем речь. Иначе так и будет мучиться неизвестностью. Приняв решение, Ирма почувствовала себя лучше и, съев макароны, легла спать.

Вечер Павла выдался далеко не таким мирным. Не успел он поговорить с Ирмой, как зазвонил мобильный. Это, к его крайнему изумлению, оказалась Валерия. «Черта помянешь, и он тут как тут», – подумал молодой человек.

– Павел? Простите за столь поздний звонок, но я просто должна с вами поговорить. Немедленно. Но это совершенно не телефонный разговор. Давайте встретимся в каком-нибудь тихом местечке… Завтра? Нет, завтра… неизвестно что будет. Скажите, вас волнует Ирма? Да, я хочу поговорить и о ней тоже. Приезжайте к «Обломову» через полчаса. Я буду вас ждать.

Что было делать? Ругаясь про себя словами, которые интеллигентным людям употреблять не положено, Павел натянул джинсы и рубашку, схватил портмоне с документами и побежал по лестнице. Прыгнул в еще не успевшую остыть машину и опять поехал в центр. Валерия действительно ждала его в милом ресторанчике с ленивым русским названием, за угловым столиком, нервно крутя в тонких пальцах серебряную зажигалку. На столике одиноко красовался бокал с красным вином. Павел опустился на стул, буркнул возникшему рядом официанту: «Сухой мартини» – и выжидательно уставился на Валерию. Та молчала, глядя на молодого человека полными слез серыми глазами. Павел покачал головой.

– Не пойдет, – решительно сказал он. – Я психолог и вижу вас насквозь. Если вы не будете устраивать сцен и перейдете прямо к делу, мы сэкономим массу времени. Зачем я вам понадобился?

– Но я действительно люблю его… – протянула Валерия жалобно.

– А при чем здесь Ирма?

– Значит, она вам ничего не рассказала?

– А что, собственно, она должна мне рассказать?

– Что она и Макс были любовниками, когда учились в университете.

Конечно, первым его порывом было сказать: это невозможно. Но тут официант принес бокал, и Павел, отпив прохладный коктейль, успел сообразить, что это объясняет многое – и очевидное замешательство Ирмы, и то, что шеф вдруг захотел посмотреть на сотрудницу рекламного агентства. И вчера, когда он, опаздывая, влетел в кабинет, там явно чувствовалось напряжение. Он списал это на волнение Ирмы и свою фантазию, но, похоже, так и было – возможно, он прервал их разговор совсем не о контракте. Надо же быть таким идиотом и не догадаться. Тем не менее Павел сохранил невозмутимое выражение лица и холодно сказал:

– Ну и что?

Валерия не училась на психфаке, но поняла, что он ничего не знал и расстроен услышанным. И, так и не пролив ненужные теперь слезы, она продолжала:

– А то. Она была бы не прочь заполучить Макса обратно. Тогда, в университете, она отбила его у меня, но потом девица связалась со своим научным руководителем, и Макс не смог ей этого простить.

– О чем вы говорите?

– Не похоже на нее, да? Нет, она не такая расчетливая, как я. – Валерия улыбнулась. – Не буду притворяться, я женщина практичная. Но Макса я правда люблю. Так вот, она просто… понимаете, ведь не так просто попасть в аспирантуру, если у тебя нет блата. А ей очень хотелось. Она завязала роман со своим научным руководителем – такой был шустрый, нестарый еще мужичок. Он потом ушел работать в какой-то политический фонд. И поступила. Теперь время прошло, и я боюсь, что Макс опять может ею увлечься… Помогите мне, Павел! Я ведь вижу, что вам нравится Ирма. Она по-своему мила и не так уж испорченна – просто такие тогда сложились обстоятельства.

– Обстоятельства… – пробормотал совершенно обалдевший Павел. Больше всего его поразило, насколько он был уязвлен услышанным. «Психолог фигов. Другим советы даешь и насквозь видишь, а сам влюбился и не заметил. Что-то много всего я не заметил…» Но сейчас надо сосредоточиться на разговоре. – А чем, собственно, я могу вам помочь? – спросил он.

– Понимаете. – Собираясь с духом, Валерия отпила вина, осторожно поставила бокал и быстро сказала: – Я хочу, чтобы вы сказали Максу, что у вас с ней роман. Нет-нет, подождите. Конечно, не так прямо. Но знаете, я много думала, и такой выход представляется мне наилучшим. Да, я хочу получить Макса. И не хочу, чтобы он страдал, переживая подробности старой драмы. Думаю, Ирма тоже ничего хорошего не получит, даже если их отношения возобновятся: он только измучает ее, но простить все равно не сможет. Ну, подумайте сами. Ведь вы хорошо его знаете, сможет он простить измену, да еще корысти ради? Ведь нет. Поэтому, если вы форсируете отношения с Ирмой или хотя бы сделаете вид, что эти отношения у вас есть, – лучше будет всем.

– А если я скажу, а Ирма будет отрицать?

– Он ей не поверит, – уверенно сказала Валерия.

Павел попытался вытянуть из нее какие-нибудь подробности про роман Ирмы и Макса, но женщина сказала, что подробностей не знает, «все были в курсе, что я от него без ума, и старались меня защитить, ничего мне не рассказывали». Потом она опять принялась уговаривать его, повторяя с небольшими вариациями те же доводы. Павел сказал, что признателен за информацию (что было неправдой), но действовать будет так, как сочтет нужным. Он бросил деньги на стол и ушел, даже не допив мартини. На опустевшие наконец улицы снизошла благословенная прохлада, и домой он добрался быстро. Распахнул окно, сел на велотренажер и, наматывая километры, принялся вспоминать разговор. Что-то было не так. «Да, я оказался лопухом и многое просмотрел. Но…» Он представил себе Ирму – широко распахнутые зеленые глаза, ее нерешительность и застенчивость… Он мог бы поклясться, что она никогда не решится переспать с мужчиной ради достижения своей цели. Хотя, может, он не объективен, потому что пристрастен. Страстен. Павел прибавил темп. Даже если все услышанное правда – она все равно желанна. Прибавить темп. И что делать? Поговорить с Ирмой, спросить напрямую? Она может замкнуться и просто не захочет его больше видеть. Быстрее, еще быстрее… Пот тек по лицу ручьями… «Я не буду форсировать события. Главное – не спугнуть девушку, не оттолкнуть ее». Что бы там ни говорила Валерия, Ирма реагировала на все так, как он и предвидел. Поэтому тут новшества были нежелательны. Павел распланировал так: сейчас он друг, нужный и ненавязчивый. Девушка должна привыкнуть к нему, потом он станет незаменимым, близким, и тогда она будет готова… А пока – подождем. Что касается Макса, то его особо не напугаешь – не красна девица. Возможно, есть здравый смысл в том, чтобы он воспринял их с Ирмой отношения как более глубокие. Вполне вероятно, что это разрядит ситуацию. Надо подумать. Подождать…

Глава 5

На следующее утро Ирма опять поехала в офис. Правда, теперь она предварительно позвонила и узнала, что генеральный директор ожидается к одиннадцати часам. Пятнадцать минут двенадцатого она входила в приемную. Катеньки почему-то не было за конторкой, зато там сидел здоровый усатый мужик в защитного цвета униформе, который говорил по телефону, неловко держа трубку левой рукой:

– Да, доктор, мы ждем. Явно не смертельно, но кровь течет, надо бы зашить, а у него самолет через пару часов, и в больницу он не хочет…

Ирма вдруг увидела, что правую руку мужик держит на отлете, потому что и рукав и ладонь у него в крови. И с ужасом поняла, что это кровь Макса. Она не помнит, как рванулась к двери. Мужик, бросив трубку, крикнул: «Куда?» – и вскочил, но Ирма увернулась и оказалась у кабинета раньше. Рванула дверь и влетела внутрь. Мужик схватил ее за плечи, но девушка уже была в комнате и разом увидела Макса, который сидел в кресле, придвинутом к окну. Он был в защитных штанах и высоких армейских ботинках. Голый торс блестел от пота и крови, которая медленно сочилась из-под повязки, не слишком ловко наложенной на плечо. Она хотела что-то сказать, но комната поплыла перед глазами, и Ирма упала в обморок. Охранник, все еще державший ее за плечи, подхватил девушку на руки. Он так и стоял у двери, переводя удивленный взгляд со своей ноши на шефа. Потом хрипло спросил:

– Куда ее?

Макс махнул рукой в сторону кожаного дивана в углу.

Тут мимо охранника протиснулся невысокий худенький человечек со светлой бородкой и длинным утиным носом. В руке он держал черный кожаный чемоданчик.

– Как у нас тут живенько, – сказал доктор, с интересом разглядывая вновь застывшего охранника с девушкой на руках. – Положите ее молодой человек, да аккуратненько, это же не мешок с картошкой, а юная и, насколько вижу, очень милая девица. Ну-с, Максим Николаевич, надеюсь, это была не дуэль?

– Нет, – усмехнулся Макс, не сводя глаз с тела на диване. – Неудачно упал на полосе препятствий.

– Ай-ай-ай. Первый звонок я принял минут десять назад, когда вы были еще в дороге. Надеюсь, девушка без сознания не с того времени?

– Нет, она только что вошла, увидела меня и упала в обморок. Она всегда плохо переносила вид крови.

– Ага, ну тогда вы, молодой человек, – адресовался врач к охраннику, неподвижно возвышавшемуся посреди комнаты. – Подойдите сюда. Видите, в чемоданчике справа, как патронташ, флакончики в кармашках? Возьмите первый, с зеленой крышечкой, и открутите ему голову под носом у девушки. И подержите чуть-чуть.

Расспрашивая и давая указания, доктор занимался Максом: натянул перчатки, разбинтовал повязку. Поцокал языком при виде неровных краев раны. Сделал инъекцию и теперь ловко зашивал. Охранник, проделав все необходимые манипуляции, привел Ирму в чувство. Увидев, что она зашевелилась, врач опять заговорил:

– Девушка, что же вы так без предупреждения падаете без чувств? Скажите нам что-нибудь. Как вас зовут?

– Ирма, – донеслось с дивана.

– Какое редкое и красивое имя! Если вам лучше, можете сесть. Но можете и полежать. Постарайтесь не смотреть в нашу сторону, если плохо переносите вид крови. Мы тут напачкали, но в целом Максим Николаевич пострадал не так уж сильно. Я сейчас его дошью, намажу… Йодом, например. Забинтую, и все быстро заживет… А когда прививку от столбняка делали, молодой человек?

– Перед армией.

– Полагаю, прошло больше пяти лет?

– Да.

– Тогда советую повторить. Вакцина у меня с собой. Она не сильно приятная, можно даже сказать – болезненная, но, думаю, потерпите. – Он опять посмотрел в сторону дивана: – Девушка по имени Ирма, как вы себя чувствуете?

– Спасибо, мне лучше, – тихо отозвалась Ирма, но сесть не пыталась. Голова все еще кружилась, и было удивительно душно. – Можно мне воды? – спросила она.

Макс глянул на охранника, и тот пулей вылетел из кабинета. Через пару минут вернулась Катя с подносом, на котором были запотевшая бутылка и стакан. Она поставила поднос на столик у дивана и повернулась к двери, чтобы уходить.

– Налейте и помогите ей попить, – неожиданно резко сказал шеф.

Испуганно вздрогнув, секретарша повиновалась. Ирма отпила несколько глотков и поблагодарила. Катя ушла. Она позвонила Валерии сразу, как только раненый Макс появился в офисе. Но сначала мобильник не отвечал, потом в прихожей собрались взволнованные сотрудники, все гадали, насколько сильно ранен шеф, и сходились во мнении, что человеку его положения надо посещать спортзал, а не преодолевать полосы препятствий на полигоне, как простому телохранителю или охраннику, – не могла же она при них разговаривать. Конечно, Валерия ей платит за информацию о том, что происходит в агентстве, но и потерять работу не хотелось. Приехал Семеныч – замгенерального, пожилой мужик, бывший военный. Рявкнул на нервно топчущихся в приемной сотрудников и разогнал всех по местам. Заглянул на секунду в кабинет, спросил врача:

– Жить будет?

– Долго и счастливо, – ответил тот, ловко бинтуя плечо.

– Обормот бестолковый, – адресовался зам к генеральному.

Макс дружелюбно ухмыльнулся в ответ, и успокоенный Семеныч пошел заниматься делами. Катя в это время быстро шептала в трубку:

– Да, говорю же, она приехала через несколько минут, меня не было в приемной, и она прошла прямо в кабинет. И бухнулась в обморок.

Сейчас лежит на диване, вся зеленая.

Валерия, которая, как назло, устраивала разнос менеджеру салона на Каховке, сразу забыла про неучтенный крем и грязные салфетки. Она кинулась к машине, шофер делал все, что мог, нарушая и объезжая, но – Москва есть Москва, и «мерседес» все же не вертолет. Валерия стояла в пробке, сходя с ума от ревности, запертая в обитом кожей салоне.

Между тем врач, всадив в Макса шприц с противостолбнячной вакциной, счел свой долг выполненным и, стянув перчатки, подошел к Ирме. Он пощупал ей лоб, послушал пульс и покачал головой:

– Деточка, у вас температура. Вы как себя чувствовали до обморока?

– Горло побаливало, – пробормотала Ирма.

– Тогда откройте рот и скажите «а-а»… Думаю, у вас ОРВИ, а может, и грипп, да-с. Отправляйтесь домой и ложитесь в постель. Рекомендую чай в больших количествах, лимон, морс, что-нибудь вкусненькое, полоскать горло, при необходимости жаропонижающее. Договорились?

– Мне надо на работу.

– Замечательно. Энтузиазм молодежи на трудовом фронте последнее время превосходит все мыслимые пределы. Вам надо лежать. Хотя бы сегодня и завтра. Давайте я напишу справку. У меня есть печать и все такое.

Он отошел к столу, быстро нацарапал бумажку, шлепнул на нее пару печатей и откланялся. Макс и Ирма остались вдвоем. Он поднялся и подошел к столу. Нажал интерком:

– Мою машину. И еще одну с шофером и охранником.

Бросив Ирме «не вздумай встать», прошел в ванную, примыкавшую к кабинету. Умылся и стер кровь с тела. Потом вернулся в кабинет. Ирма уже сидела на диване. Макс сел рядом. Несколько секунд молча рассматривал ее. Надо же, такая, как была – русые волосы, зеленые глаза. И немножко другая. Повзрослела, что ли.

– Я дам машину, и тебя отвезут домой. Обещай мне отлежаться хотя бы три дня. Ну?

Ирма кивнула. Он похлопал ее по руке и сказал:

– Мне надо улетать. Я не могу отменить встречу – это выступление на международном семинаре по безопасности. Так что будь умницей и не болей.

Он хотел встать, но девушка схватила его за руку:

– Макс, подожди. То, что ты сказал в прошлый раз… Я ни в чем перед тобой не виновата. Я не предавала тебя. Не могу понять, о чем ты говорил… Я ничего не прошу, ты взрослый и богатый и можешь делать все, что хочешь, и я знаю про твои… привычки. Но я просто хотела бы знать… о нас. Я хочу понять, что тогда случилось и в чем ты меня обвинял…

Макс задумчиво смотрел на девушку. Как хороша… Волосы разметались, глаза лихорадочно блестят. Он чувствовал, как горяча ее рука.

– Думаю, сейчас нам не стоит выяснять отношения. У тебя температура, да и я не в лучшей форме. Я приеду через несколько дней, мы встретимся и поговорим.

– Обещаешь?

– Конечно.

Ожил интерком:

– Максим Николаевич, машины ждут.

Он осторожно снял ее руку со своей и встал.

Пошел к столу, нажал кнопку:

– Андрея.

Через несколько секунд вошел крепкий молодой человек.

– Отнеси ее в машину и отвези домой. – Он назвал адрес. – Проводить до квартиры.

Охранник кивнул и, прежде чем Ирма успела охнуть, подхватил ее на руки.

– Я сама! – негодующе вскрикнула девушка.

– Неси, – велел Макс, и охранник вышел, не замечая слабых попыток Ирмы освободиться из осторожных, но крепких рук.

Максим постоял у окна, пока не отъехала машина, потом достал из шкафа джинсы и рубашку и, морщась от боли, принялся переодеваться. Там же, в шкафу, стоял собранный в поездку чемодан. Вскоре он уже мчался по шоссе в Шереметьево. Потом был самолет, потом Париж. Семинары, встречи, боль в руке и все нараставшее беспокойство. Сидя в кафе и глядя на сутолоку на улицах, он вдруг вспомнил, как они мечтали вместе поехать в Париж. Должно быть, об этом мечтают все влюбленные. Париж, который навсегда остается с тобой – особенно если ты разделил его с кем-то… Слишком искренно она говорила. Перед глазами стояло бледное личико Ирмы, зеленые глаза распахнуты, ресницы слиплись от близких слез… Он пообещал ей разговор просто так, чтобы не расстраивать и не вызвать новый обморок. Но с каждым днем заново мучился сомнениями: может, и вправду надо поговорить как взрослым людям, выплеснуть наболевшее, услышать, а что думает сама Ирма, что скажет. Как-то она вскользь помянула его привычки – о чем, собственно, была речь? Он не пьет лишнего, не курил никогда в жизни, не извращенец. Что она там себе напридумывала?

Ирма болела. Вообще-то, несмотря на неприязнь ко всякого рода спортивным мероприятиям и любовь к пушистым свитерам, она была человеком здоровым и болела крайне редко. Но уж если заболевала, то с высокой температурой, ознобом, слабостью – как и в этот раз. Она позвонила на работу, Тамара Павловна поворчала, но высказалась в том смысле, что все мы люди и если Ирма не будет болеть раз в месяц, то и ладно. И девушка с чистой совестью облачилась в пушистый свитер (за окном по-прежнему наблюдался жаркий май) и шерстяные носки. Забралась в постель, взяла книжку, и тут зазвонил телефон. Это была неугомонная Танька, которая собиралась забрать Ирму с собой на дачу на выходные. Услышав, что подруга разболелась, она немедленно заявила:

– Я сейчас приеду. Наверняка у тебя есть нечего и лекарств нет.

– Все у меня есть. И я не пущу тебя на порог – и Василия твоего тоже. У меня инфекция – ты хочешь Чапая заразить?

Танька еще некоторое время жалела подругу, потом велела звонить, если что, и Ирма с чувством облегчения повесила трубку, свернулась калачиком и заснула.

Через несколько часов ее разбудил звонок в дверь. Танька с бульоном. «Не пойду открывать».

Но кто-то снова и снова жал на кнопку, резкий звук отдавался в больной голове, и девушка решила, что лучше открыть – пусть пеняет на себя… Ирма встала с трудом – в голове гудело от температуры, горло саднило. Держась за стену, она побрела в прихожую. Даже не спросив кто, распахнула дверь. На пороге стоял Павел. В одной руке он держал букет сирени, а в другой – сумку. Увидев лицо Ирмы, сказал:

– Ух ты! Да ты и впрямь еле жива. А я-то думал, наша Катенька насочиняла.

Он помог Ирме дойти до кровати и лечь, а сам пошел в кухню. Вернулся через несколько минут со стаканом воды и большой чашкой чая с лимоном.

– Так, давай-ка сначала лекарство, а потом чай.

Ирма послушно проглотила таблетки, запила водой. Потом выпила полчашки чая и жалобно сказала:

– Больше не могу. Можно я посплю?

Она легла, закрыла глаза и провалилась то ли в сон, то ли в забытье. Обеспокоенный Павел пошел звонить доктору.

– Да-да, это та самая девушка, которую вы видели сегодня утром. Она ужасно бледная, еле на ногах держится и спит так… неровно.

– Я понимаю, но, думаю, все не так страшно. Прямо сейчас приехать не могу, у меня прием. Давайте сделаем так. Вы можете посидеть у нее часок? Вот и посидите. Если вы дали ей жаропонижающее и оно поможет, то через час температура должна снизиться, хотя бы немного. Если же этого не случится и вы увидите, что она в забытьи или бредит, – звоните, я приеду.

Павел пошел в кухню, поставил в воду букет, который так тщательно выбирал и на который бедная Ирма даже не взглянула. Убрал в холодильник кое-какие продукты и вернулся в комнату. Чтобы как-то скоротать время, Павел подошел к книжному шкафу и принялся изучать корешки. Так, если не считать специальной литературы и всякой зауми типа Коэльо и Умберто Эко, то читать нечего. Впрочем, вот за стеклом старые тома «Зарубежного детектива», у его родителей тоже стоят такие. Если повезет, он нароет что-нибудь не слишком зачитанное и неплохо проведет время. Ага, вот и сборник скандинавского детектива. Помнится, он сам в подростковом возрасте успел прочесть его только один раз, а потом выменял на книжку Карнеги. Так, надо перечитать приключения неторопливых шведов с непроизносимыми именами. Павел вернулся в спальню и устроился в кресле напротив кровати. Через некоторое время он встал и осторожно пощупал лоб девушки. Кожа была влажной от испарины – температура спала. Тогда он написал ей записку, что еще раз зайдет вечером, и поехал на работу. Человек, ждавший в машине напротив подъезда Ирмы, выпрямился на сиденье и закрыл объектив фотоаппарата. Потом достал мобильник и набрал номер:

– Мадам? Вы были правы – он приехал. Невысокий блондин на серебряном «пежо». Я снял, как он входил с цветами и сумкой. И вышел несколько минут назад – пустой. – Он некоторое время слушал, потом сказал: – Договорились. – И спрятал телефон в карман.

Валерия повесила трубку и улыбнулась. Так-то лучше. Жаль, конечно, что не успела поймать Макса до отъезда – чертовы пробки. Катенька, нервно оглядываясь через плечо, рассказала ей, что девушку увез Андрей, личный охранник генерального: «Вы представляете, он ее нес на руках!» А через пять минут шеф уехал в аэропорт. Ишь ты, в обморок она упала! Не выйдет. То, что сработало один раз, должно подействовать и в другой. Правда, теперь Макс слегка поумнел, поэтому сам вряд ли поехал бы шпионить к ее подъезду. Ну да для этого есть частные детективы. Наверняка этот крысеныш Павел будет таскаться к ней каждый день – так что материала хватит. Дороговато, конечно, но свое собственное счастье стоит того.

Павел действительно навещал Ирму каждый день. Он приносил ей продукты, готовил что-то, грел молоко. Они много разговаривали, просто так, обо всем на свете. Обо всем, кроме Макса. И чем больше Павел узнавал девушку, тем невероятнее казались ему слова Валерии. Но не могла же она вот так все придумать?

Потом настал день, когда Ирма стала чувствовать себя лучше, и Павел повез ее гулять в Ботанический сад. Человек в машине фотографировал, как молодые люди садились в машину Павла и отъезжали от дома. Во время прогулки молодой человек сказал:

– Завтра я не смогу приехать. Шеф возвращается, а вечером у мамы день рождения. Надо присутствовать.

Ирма кивнула, и все. Но Павел сказал это не просто так. Если… Если она хочет чего-то добиться – то психологически самый лучший момент был тот, который она упустила: когда Макс был ранен, а сама она упала в обморок. Но раз не удалось тогда, может, она попробует еще раз. Она по-прежнему нездорова, а мужчине психологически труднее злиться на слабого, больного человека, да еще когда этот человек – красивая девушка… Да и у Макса, похоже, сердце не на месте… Когда шеф звонил из Франции, он вдруг, замявшись, спросил: «Не знаешь, как там Ирма?» – «Болеет», – коротко ответил Павел. После паузы генеральный вдруг спросил: «Что у тебя с ней?» Ответ «Не твое дело» вырвался прежде, чем Павел успел подумать. «В общем, ты прав», – сказал шеф и повесил трубку.

И теперь Павел тоже хочет знать, что там было у Ирмы с Максом. И что будет, если будет. Только лучше все же, чтобы точки поставили они сами. Но вот как узнать, что это будут за точки, до чего договорятся эти двое, если встретятся? И Павел решился на… он про себя даже никак этот поступок не обозначил. Хотя с точки зрения закона это можно было квалифицировать как преступление – вторжение в частную жизнь. «С точки зрения Ирмы, ох, боюсь, девушка сочла бы это предательством, но ведь она никогда не узнает… Но я должен, должен знать», – уговаривал себя Павел. Оправдывался перед собственной совестью. Короче, он поставил у Ирмы в квартире жучок – работая в охранном агентстве, такую вещь достать не сложно. Маленький микрофончик крепится – ну, например, под столешницей. Сидя внизу в машине, можно слышать все, что говорят в комнате. Можно даже записывать. Завтра после совещания он скажет шефу, что Ирма просила его прийти. А сам посидит в машине и послушает их разговор. Это должно внести хоть какую-то ясность в порядком запутавшиеся отношения.

Следующее утро выдалось ясным и солнечным. Цвела сирень, и ее аромат пробивался даже сквозь московский смог. Было жарко, и народ по улице передвигался, то и дело прикладываясь к бутылкам с минералкой. Хотя не все, конечно, пили воду. Павел приехал в агентство к десяти и, поднявшись на второй этаж, к собственному изумлению, увидел Валерию, которая входила в кабинет шефа. Дверь она закрыть не потрудилась. Катя сделала попытку встать, но Павел только глянул на нее, и девушка быстро села на место. Он сделал шаг вперед: теперь ему была видна часть комнаты и слышно все, что говорилось в кабинете.

Валерия подошла к широкому письменному столу и что-то бросила на него.

– На, смотри. – Голос ее звучал презрительно. – Я терплю все твои выходки, с ума схожу от беспокойства, а ты разговариваешь со мной сквозь зубы. Думаешь, не знаю почему? Вот она, твоя святоша. Ездит кататься с твоим менеджером. Пока босс занят, я полагаю. А может, она решила, что иначе не получит контракт на выставку. Посмотри, он ходил к ней каждый день. Что тебе еще надо? Увидеть, как они трахаются? Могу доплатить – сфотографируют и это. Да боюсь, тебя удар хватит. Ты взрослый мужик, и так глупо наступить дважды на те же грабли! Потом послышался голос Макса:

– Уйди.

– Ах, уйти. И пожалуйста. – Застучали каблучки, и Павел торопливо отступил за угол. Валерия вылетела в приемную, наклонилась над конторкой и, глядя на перепуганную Катю белыми от бешенства глазами, прошептала: – Если эта… позвонит ему – не соединяй.

– Но я не могу…

– Сможешь. А то я сама расскажу Максу, кто тут у него стучит.

И ушла. Катя посмотрела на Павла, который, отклеившись от стенки, соображал, что теперь делать, и начала всхлипывать. Но молодой человек, всегда такой чуткий, в этот раз не обратил на нее внимания. Вместо того чтобы дожидаться вызова на совещание, он развернулся и побежал вниз по лестнице. Сев в машину, направился к дому Ирмы. Просто чтобы убедиться, что эта ненормальная баба поехала не туда. Но она поехала именно туда. У подъезда стоял сиреневый «мерседес». Павел быстро включил магнитофон и надел наушники. В уши ему ударил голос Валерии:

– …И не мечтай! Думаешь, я столько лет за ним бегала, чтобы ты явилась и он опять стал твой с потрохами? Не подходи к нему больше, слышишь?

– Лера, ты что?

– Что? Я столько денег на тебя угрохала! Он все равно тебя никогда не простит!

– Какие деньги? И что прощать? Я не понимаю…

– Конечно, ты не понимаешь, потому что ты овца! Только и есть, что глаза зеленые и сиськи как у Мэрилин Монро. А мозгов нет и не было. Помнишь Сергея Александровича, твоего научного руководителя? Думаешь, почему он был такой ласковый и внимательный? Я ему платила!

– Ты? Зачем?

– Затем, что все думали, что ты с ним спишь ради того, чтобы поступить в аспирантуру. И он на это так тонко всем намекал… Талантливый был, подлец. Ох и содрал он с меня, особенно после того, как Макс его чуть не убил. Но ведь поверил, бросил тебя. А теперь все сначала! Какой черт тебя дернул оставить аспирантуру? Зачем ты вылезла из своего чулана? Но у тебя ничего не выйдет: я и здесь все предусмотрела – мой человек сфотографировал, как вы с Павлом гуляли-миловались. И Павел подтвердит, что у вас роман. Поэтому, если не хочешь, чтобы Макс в глаза назвал тебя шлюхой, в агентство больше не суйся. Он все равно никогда тебе не поверит… Поняла?

Павел вслушивался в треск. Ирма молчала. Опять Валерия:

– Не зли меня, слышишь, а то как бы с тобой чего не случилось темным вечером.

Хлопнула дверь. Павел медленно снял наушники. Потом опомнился, торопливо завел мотор и уехал раньше, чем Валерия вышла из подъезда. Он ехал по кольцу. Кругом, блестя на солнце, двигалось жаркое стадо машин. Павел прослушал пленку еще раз. Вот это женщина! Стерва хрестоматийная. Ради своей цели не остановится ни перед чем…

Что же теперь делать? Можно побыть белым рыцарем и соединить два любящих сердца. А можно в кои-то веки повести себя как практичный человек. Как нормальный человек. Выбор. Это не сильно приятно – делать выбор… Он свернул на бульвар, потом в переулок. Прошел в зал, где полным ходом шло обсуждение поездки генерального в Париж. Деловая часть уже кончилась, и теперь сотрудники интересовались подробностями похода в «Мулен Руж». Увидев Павла, шеф перестал улыбаться. Зам, отличавшийся большей, чем остальные, проницательностью, встал и объявил совещание законченным. Все вышли из кабинета, озадаченно оглядываясь на мужчин, которые стояли по разные стороны стола, как у барьера. Когда дверь закрылась, воцарилось молчание, потом Павел, вздохнув, подошел к столу и сказал:

– Я белый рыцарь. Мне очень хотелось бы сохранить ее для себя. Но я… не смогу так. – Он положил на стол магнитофон. – Послушай это.

И ушел. Макс опустился в кресло, некоторое время удивленно смотрел вслед Павлу, потом нажал кнопку и стал слушать…

Зам снял трубку внутреннего телефона:

– Да?

– Семеныч, ты должен заказать мне билеты на самолет в Париж на сегодня… Нет, черт, у нее наверняка нет паспорта – на через три дня. И подмени меня – я уехал.

– Макс, ты что, выпил?

– Еще нет, но скоро выпью. И тебе налью. Ты будешь моим свидетелем на свадьбе?

– Вот даже как? – Зам хмыкнул. – Мадам тебя дожала?

– Семеныч, я тебе потом все объясню… Да, и найди новую секретаршу, нашу я уволил. И билеты не забудь, хорошо?

Семеныч, стоя у окна, смотрел, как шеф, пулей вылетев из подъезда, прыгнул за руль черного спортивного «мерседеса» – маленького, двудверного, с откидывающимся верхом – и ударил по газам. Машина выпрыгнула на дорогу и скрылась из вида. Сзади еле поспевал бумер с охраной. Семеныч усмехнулся – это раньше за невестой суженый приезжал на белом коне. А теперь вон – на черном «мерседесе».

© Е. Чалова, 2012

© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2012

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2012