Текст книги "Седьмое знамение"

С каждым разом Рае становилось все труднее заставлять себя идти на занятия. И занятия, как назло, проходили без сучка без задоринки, но и без какого-либо продвижения вперед, так что если бы ее инстинкты не подсказывали ей, что перемены таки грядут, то она погрязла бы в безнадежности.

Поэтому каждый раз она готова была молиться, чтобы он не появился в школе-студии. А сама она пропускать занятий не могла.

На улице опять похолодало. Погода стояла пасмурная, тяжелая, с неба постоянно сыпалось что-то непонятное, не похожее ни на снег, ни на дождь. Дул ветер, во дворах сквозило с такой силой, что на глазах выступали слезы. Это подгоняло Раю, и от остановки до спуска в подвал она почти бежала. Уже не осталось никаких мыслей об отце Александре, а только о хлебе насущном. Точнее – о новом пальто и водостойкой туши для ресниц.

«Когда же я стану жить, как я хочу? Сколько мне еще ждать?»

Ей казалось, что ждать уже недолго. Ей становилось трудно сдерживать нетерпение. Она устала от своего подвешенного состояния. Она пошла на жертвы даже – как еще можно назвать ее отвратительные отношения с Денисом Павловичем? Но ей и в голову не приходило, что это только начало. В том числе и начало жертв.

Из девочек в комнате была Оля. Раю уже давно раздражало самолюбование подружки и ее нарочито демонстративное поведение. Каждое ее движение было рассчитано на эффект, каждая поза должна была поражать воображение и вызывать восхищение и черную зависть. Это бросалось в глаза, но Рая пока не замечала, что и она сама тоже такая. И на всех девочках школы моделей СТИЛЬ лежит этот отпечаток, от которого вряд ли можно избавиться.

Вот и Оля, в ожидании начала занятий, сидела на столе. Поставив длинную ногу на стул, обняв ее обеими руками и опустив голову на колено. А когда вошла Рая, голова медленно поднялась, и сквозь волосы и длинные ресницы на вошедшую был устремлен такой томный и беспомощный взгляд – любой мальчик на месте Раи был бы сражен наповал, а Рая вдруг почувствовала укол ревности. Оказывается, не одна она тут такая талантливая и многообещающая! Правда, у нее пока есть солидный козырь – Денис Павлович.

– Привет, Раиска, – поздоровалась Оля. – А здесь еще нет никого. И Полина Михайловна куда-то вышла. Так что я сижу тут одна и жду, не составит ли мне кто-нибудь компанию.

Она уловила настроение Раи и с вовсе не дружеским коварством усугубила его, говоря голосом глубоким и мягким, какого Рая никогда не смогла бы изобразить, даже если бы ее голосовой аппарат был музыкальным инструментом, которым бы она владела в совершенстве. Собственно, так и должно быть, но требует незаурядного мастерства, а у Раи этого мастерства не было. Что касается Оли, то она обладала таким глубоким мягким голосом от природы – ничего не скажешь, повезло, и не зависит ни от Раи, ни от Оли.

Рае стало совсем тоскливо. Она не поддерживала разговор, поэтому Оля, с безразличием пожав плечами, вернулась в прежнюю позу и замолчала. А у Раи перед глазами рисовалась картина не этого помещения, а роскошного белого зала, с полом как шахматная доска, и там расположена не школа моделей, а самое настоящее модельное агентство, работающее в этой области, много лет и имеющее международный авторитет, который не посмеет оспорить никакой Денис Павлович… И она, Рая, находится там в качестве полноправного члена этой могущественной и прекрасной организации…

Видение это спугнули раскатистые шаги в коридоре – возвращалась мадам Василькова. Рая вздохнула и вынуждена была смириться с действительностью. Вошла мадам, с ней – несколько девочек и Денис Павлович. Вскоре после этого явились и все остальные, спеша, чтобы не опоздать на занятия. Пока они снимали куртки и пальто, Денис Павлович остановился в центре комнаты. Рая пыталась на него смотреть, но не могла. Он, по своему обыкновению, хихикал и потирал руки.

– Добрый вечер, девушки, добрый вечер! – произнес он. – Сегодня я вас обрадую. Мне звонил наш постоянный фотограф, Ромочка. Скоро он начнет работу над новым журналом, и ему понадобятся красивые мордашки. Так что будьте так любезны, приготовьтесь к его приезду. Вы же знаете, он любит придираться по мелочам. Надеюсь, вы оправдаете и его, и мои надежды.

Девочки приободрились и наперебой стали благодарить его за предупреждение. Каждая из них в душе была уверена, что именно на ней остановится выбор придирчивого Ромочки. Иначе и быть не может. Пусть только придет сюда и оценит их объективно, если только можно говорить об объективности, имея в виду женскую красоту.

Рая по-прежнему стояла в отдалении, глаза ее были закрыты, а губы уже почти улыбались. Она посчитала сообщение адресованным лично себе – мол, радуйся, милочка, твой час настал! Да, пришла его очередь выполнять свою часть их негласного договора. Наконец-то. Дождалась. После того, что было, он просто не имел права ее обойти.

Поэтому весь вечер она была в ударе, а к концу занятия ее состояние приближалось к эйфории. Ей казалось: вот оно, начало новой жизни, к которой она всегда стремилась. И ей хотелось поскорее уйти, чтобы остаться одной и помечтать о своей победе. Но она совсем забыла о присутствии своего старичка, а о нем забывать не следовало.

– Раечка, – остановил он ее на полпути к сваленной грудой на столе верхней одежде. – Зайдите-ка на минуточку ко мне. Мне нужно вам кое-что сказать.

Она улыбнулась сквозь раздражение и вошла в кабинет мадам Васильковой, которая складывала в стол бумаги. Вмешательство Дениса Павловича вызывало у Раи досаду, но показалось ей не такой уж значительной помехой, чтобы из-за этого расстраиваться. Мадам Василькова не смотрела на одну из своих лучших учениц и молчала, словно занятая собственными мыслями, но Рая вдруг почувствовала натянутость и удивилась: что бы это могло значить? Ведь она знала точно, что мадам Василькова выделяет ее среди других, чуть ли не любит ее, однако всячески избегает даже излишней похвалы или открытого поощрения. Это было похоже на страх. И Рая догадывалась, кто ее пугал. Он пугал и Раю.

Вошел Денис Павлович. Настроение у него было хорошее, он что-то мурлыкал себе под нос, что само по себе должно было настораживать. Но у Раи, видимо, еще не было достаточного опыта общения с ним, поскольку она не обратила на это внимания.

– Полина Михайловна, – обратился Денис Павлович к мадам Васильковой, застрявшей в поисках каких-то бумаг в столе. – Кажется, вы сегодня очень спешили домой. Вы говорили, что ждете важный звонок.

– Не помню, – к удивлению Раи, возразила мадам Василькова, которая явно не желала оставлять их наедине. Это было тем более странно, если учесть внешнюю холодность преподавательницы по отношению к Рае.

Вся эта ситуация начинала Рае надоедать, так как постепенно уходило в небытие радужное настроение и предвкушение успеха. А мадам Василькова, как назло, долго собиралась, копалась в своем пальто, шарфе и берете, а когда вынуждена была уйти, не решалась открыть дверь и переступить через порог, и не попрощалась, и не посмотрела на них.

После ее ухода Денис Павлович сел на ее место за стол и развалился на стуле.

– Присаживайтесь, Раечка, – пригласил он, но она жестом отклонила это, надеясь скоро освободиться и в одиночестве помечтать об успехах, которых она в скором времени достигнет.

– Как хотите, – бросил Денис Павлович и замолчал. Сначала Рая не понимала причину этого долгого молчания, пока не посмотрела на него, а он в это время откровенно ею любовался. Она подавила тошноту и подумала, что предпочла бы любование других людей.

– Извините, – выдавила она, – у меня тоже много дел. Не задерживайте меня, пожалуйста, надолго.

– Ненадолго, – с легкостью согласился он. – У меня есть еще одна приятная новость, специально для вас. Так сказать, новость-эксклюзив. Помнится, вы хвастались перед другими девочками, мол, готовы к показам на порядок лучше всех остальных. Так вот, скоро вам придется это доказать на деле.

Она вздрогнула и подняла на него глаза, полные блеска. Неужели свершилось? Как она ждала этого момента! Еще чуть-чуть – и станут реальностью все ее фантазии. Мир будет принадлежать ей, Рае Беловой, и она не выпустит его из рук.

Он не менял позы и по-прежнему ею любовался.

– Не хотите ли узнать подробности? – спросил он.

Она только сглотнула.

Он с превосходством улыбнулся.

– Это подлинная удача, Раечка. В следующие выходные планируется устроить небольшой показ. Видите ли, одна французская фирма «Олерон ле Руаль», Париж, открывает в Москве и здесь совместное предприятие, и им нужна хорошая реклама. Надеюсь, вы понимаете, что женскую одежду рекламируют манекенщицы.

Рая слушала его слова, как музыку. Никакие признания в любви не могли бы обрадовать ее больше. Она начинала приходить в экстаз от собственного величия. Не далее как в следующие выходные она станет звездой! От таких конкретных фактов она неожиданно даже испугалась. А готова ли она к настоящей славе? И неужели же настанет конец этим сладким ожиданиям и предчувствиям? В любом случае, скорее бы. Она, в конце концов, заслужила эту награду.

– Когда, вы сказали, это будет? Ну, показ? – уточнила она охрипшим голосом.

– Скорее всего, в следующее воскресенье. По крайней мере, приглашается народ именно на это число. Знаете ли, последний день марта, весна уже почти наступила, самое подходящее время для показа такой коллекции. Кроме того, это первый показ в этом году, в нашем городе я имею в виду, и вы не можете себе представить, сколько я приложил усилий, чтобы выбить для вас местечко на подиуме.

Она с готовностью заулыбалась и закивала головой – ну ни дать ни взять собачонка, виляющая хвостом, всем своим видом она выражала благодарность.

Он покачивался на стуле и продолжал:

– Вам очень повезло, Раечка. Это будет ваш первый выход – и сразу показ такого масштаба. «Олерон ле Руаль» – одна из ведущих фирм во Франции по пошиву женского нижнего белья. Некоторые считают их продукцию самой качественной на европейском и даже мировом рынке. Судьба к вам благосклонна, Раечка. Впрочем, вы девушка умная и понимаете, что к чему. И я нисколько не сомневаюсь, что вы сумеете воспользоваться предоставленным шансом.

– О, да! – воскликнула Рая.

И вдруг будто споткнулась. До нее постепенно доходил смысл сказанного, и ее лицо вытягивалось, а улыбка исчезала. Денис Павлович с таким наслаждением наблюдал за этими переменами в своей собеседнице, по-прежнему не меняя позы и выражения глаз, что Рая окончательно прозрела. Он не делал ей одолжение, и не думал выполнять свою часть контракта. Ему наверняка ничего не стоило добыть для нее участие в ТАКОМ показе. Он просто, как и каждую минуту раньше, видел ее насквозь и продолжал играть с нею, как кот с мышью. Раю передернуло от его взгляда. С высоты, на которой она находилась минуту назад, она неизбежно опускалась на самое дно, откуда невозможно выбраться. Он загнал ее в ловушку – после всего вышесказанного отступать было слишком поздно, и он прекрасно это знал, и она тоже это прекрасно знала, и ничего не могла сделать.

Иногда ненависть можно ощутить физически.

– В общем, я вас предупредил, Раечка. Будьте готовы к показу. И еще: я вам на неделе позвоню, скажу, куда подойти на репетицию.

– Меня ждут дома, – выдавила из себя она.

– Я вас не задерживаю, Раечка, – он развел ладони над столом. – До свидания. Кстати, если хотите, я попрошу приглашение для вашего друга. Эдгар – так, кажется, его имя? Нет проблем, только скажите. Ради вас я и не на такое способен. А он не должен пропустить такое событие.

Она побледнела и резко отвернулась. Никакое самообладание тут не выдержит, право слово. Одеревеневшая от крушения, она оделась и вышла на свежий воздух, где ей стало чуть-чуть легче. Теперь, когда она не находилась с Денисом Павловичем лицом к лицу, она уже начала сомневаться в том, что не было возможности отказаться от показа или вообще возразить. А с другой стороны, сейчас откажешься, и он на показ вечерних туалетов позовет не ее, а Олю… Ох, ну что же делать?

Она пришла домой и сразу опустилась в горячую ванну, до самых ушей. Иногда ей казалось, что она видит выход из сложившейся ситуации, иногда же от мрака и безнадежности из глаз текли слезы. Вода на сей раз не снимала стресс, а даже как будто усугубляла его. Не было никакого расслабления. Она целиком и полностью зависела от Дениса Павловича, она была у него в руках. И под угрозой находится вся ее карьера.

А ведь совсем недавно, не далее часа назад, она уже почти достигла небес…

В остывшей воде лежать совсем не хотелось, рая быстро помылась и спряталась у себя в комнате. Не может быть, чтобы не было никакого выхода. Думай, Раиска, думай усиленно.

Что делать, что делать, в конце-то концов?

В комнату пыталась проникнуть Полина Михайловна. Кроме того, что в ее репертуаре были обычные мелкие приглашения к столу, поужинать, и прочие нелепости, она еще и чувствовала какие-то неприятности и всей душой хотела помочь. Но Рая по привычке на нее прикрикнула и вновь переключилась на свои проблемы. Только Полины Михайловны ей и не хватало. Мешается под ногами со своей никому не нужной заботой.

Во вторник же ей позвонила мадам Василькова. Сообщила, что на растерзание фотографу Ромочке они попадут уже в пятницу, до занятий, так что лучше всего подойти туда пораньше. У Раи сразу завертелись в голове всякие мысли: а не запрыгнуть ли ей на подиум в обход Дениса Павловича, непосредственно через Ромочку и ему подобных? Фотографы, они толк в красоте понимают. Их не поставишь на одну доску с Денисом Павловичем. Да и разве можно кого-нибудь ставить на одну доску со стариком, похожим на Денни Де Вито, уж хуже-то точно никого нет… Рая невесело усмехнулась. Вот тебе, милочка, и путь, усеянный розами. И не надо прикидываться, что ни о чем таком она и вовсе не догадывалась. Просто таков был ее выбор. И жалеть о нем она не собирается. Она не Фаина, и не хочет жить как все, даже если для этого придется стереть себя в порошок.

На ее лице появилось застывшее выражение. В отношениях с Денисом Павловичем она допустила одну существеннейшую ошибку – показала себя слишком агрессивной и непробиваемой. Если бы она проявила хоть толику беспомощности, элементарной девчачьей слабости, был бы шанс, что он бы ее пожалел. То есть это совсем не факт, но был бы шанс… Хорошо рассуждать об этом теперь, когда ничего уже не изменишь. И уже поздно проявлять девчачьи слабости, он знает ее как облупленную и мигом раскусит любой ее финт. Придется придерживаться прежней тактики – ждать удобнейшего момента и отрываться от Дениса Павловича раз и навсегда, сразу на такое расстояние, чтобы он больше не смог ничем ей повредить. Иначе не получится.

Но, порешив на этом, она не сумела окончательно успокоиться. То и дело всплывала тошнота примысли о дефиле в одном нижнем белье, ее бросало то в жар, то в холод, а от отчаяния буквально темнело в глазах. Хорошенькое продвижение по иерархической лестнице модельного бизнеса!

Узнай об этом отец Александр, он бы… ох…

Но что ей еще остается?

Кстати, в эти же дни он вернулся из больницы и первое время честно пытался соблюдать постельный режим. С переменным, надо сказать, успехом, потому что к нему зачастили прихожане с выражениями надежды на скорейшее выздоровление, так что поневоле приходилось приступать к выполнению своих служебных обязанностей, несмотря на тихие возражения матушки Марии. Рая не показывала носа из квартиры, но пристально наблюдала за возвращением отца Александра в окно комнаты, а потом прислушивалась к звукам на лестничной площадке и в квартире этажом выше. И будь ее воля, она бы запирала дверь перед каждым посетителем, пока отец Александр не окрепнет… А может быть, и вовсе никогда бы ее не открывала…

Это событие отвлекло ее от собственной проблемы на целый день и на целую ночь. Она размечталась о несбыточном и, хотя впала бессонницу, даже время от времени улыбалась. Но дамоклов меч продолжал висеть, он никуда не делся, даже если его не замечать или делать вид, что не замечаешь.

В пятницу она явилась в СТИЛЬ задолго до начала занятий, сразу после школы, без захода домой, но оказалась далеко не первой. Красотки боялись не успеть очаровать пресловутого фотографа и собрались на месте настолько рано, что им самим становилось смешно и стыдно. Рая со скрытым презрением думала и о них, и о себе: «Дуры набитые! Каждая считает себя здесь наилучшей. Зачем же мы приперлись сюда, когда и фотографа-то еще нет? Чтобы он заметил нашу красоту? Так ее и так видно, она не зависит от того, полчаса он будет на нас смотреть или одну минуту. Интеллект и прочие прибамбасы нам для съемок ни к чему, и мы вдобавок продемонстрировали свою глупость, собравшись так рано. Зато какой эффект произвело бы, скажем, мое появление в самый разгар общения, это сразу выделило бы меня из толпы. Идиотка! Кретинка! Дура набитая!»

Она не на шутку разозлилась и думала было уйти, с намерением вернуться через полчаса и огорошить фотографа вышеуказанным эффектом, но тут пришел и сам фотограф и тем снял с повестки дня все подобные вопросы. При взгляде на него у Раи появилась надежда избежать-таки позорного показа и проникнуть на подиум без посредства Дениса Павловича. Слишком уж дорого ей это посредство дается. Ромочка оказался очень симпатичным парнем, его столичный лоск бросался в глаза, но легкость общения и веселость сглаживала острые углы и его явное превосходство над остальными. Казалось, он не замечал, что девчонки стелются перед ним, пытаясь выказать свои достоинства, и скорее всего, они точно так же обхаживали бы любого постороннего молодого человека, залетевшего к ним в обитель. Им редко выпадало такое развлечение, поэтому они, как павлины, красовались всеми своими перышками. А он делал вид, что все нормально, и относился одинаково ко всем.

Точно по расписанию среди них появилась мадам Василькова, слегка улыбнулась Ромочке, одним жестом приструнила девочек и начала занятия. Но они все равно постоянно косились в тот темный уголок, куда уселся желанный гость, чтобы потихоньку наблюдать за происходящим. Это, конечно же, делало их поведение неестественным, то есть еще более неестественным, чем обычно. Это не могло не раздражать мадам Василькову, однако она не позволяла это заметить. Только Рая, которая чувствовала преподавательницу на уровне подсознания, видела перемену в ее настроении. Сама же Рая злилась на себя, но тоже невольно проявляла излишнее старание, а оно портило впечатление. Что касается Ромочки, то он, очевидно, давно привык к нездоровому ажиотажу вокруг своей персоны и не очень-то на него реагировал. Он просто сидел в дальнем уголке помещения и наблюдал за девочками.

Ни в коем случае нельзя было его упускать. Беда была в том, что не одна Рая пришла к такому выводу. Пока фотограф разговаривал с мадам Васильковой и советовался с ней, красотки толпились на улице у входа и не торопились расходиться. Рая видела это и с досадой вынуждена была попрощаться с подружками и скрыться с глаз долой, потому что толпиться вместе со всеми – нет уж, увольте. Потеряться в этой куче, смешаться с серой массой – только расстроишься, а толку никакого. Она отошла подальше, но не ушла совсем, ей хотелось услышать, как фотограф отошьет нахалок. И она, хотя и мерзла на сквозняке как собака, бродила неподалеку, скрытая вечерними сумерками и стеной кустарника, и прислушивалась к хихиканью девочек. Ромочки все не было, а время текло себе, ждать фотографа становилось неинтересно. Некоторые претендентки плюнули на все и убежали домой. Рая мысленно восхищалась Ромочкой. Как ловко хитрый мальчик из столицы отделался от назойливых девочек, не сказав им ни слова и не оставив им ни единого шанса! На его месте Рая поступала бы точно так же.

В конце концов, пост покинули даже самые стойкие, когда поняли, что фотографа им не дождаться, он просто напросто водит их за нос, они на него рассердились и больше не могли рассчитывать его покорить. Вскоре Рая услышала быстрые шаги по направлению к себе и неожиданно смешалась, не успела подготовиться к встрече, так что он застал ее в позе и с выражением лица, еще не перешедшими в демонстрационно-нарочитые.

Наткнувшись в темноте на Раю и узнав ее, фотограф отнюдь не обрадовался.

– Ох, елки-палки, ты все еще здесь, – воскликнул он. – Тебе не кажется, что уже слишком поздно? И вообще, это неприлично, преследовать мужчину. Мама не говорила тебе об этом?

– Нет, – резко ответила она, но вовремя вспомнила об образе невинного, беззащитного птенчика в лапах хищника. Этот образ мог сработать на пользу куда лучше ее обычного поведения, поэтому она спрятала агрессивность подальше на время и прикинулась ангелочком.

– Извини, если это выглядит как преследование, – и тон тоже пришлось сменить. – Просто я очень волнуюсь из-за съемок… Ты не мог бы мне сказать, Полина Михайловна рекомендовала меня? У нас все так ждут ее решения! Я, наверное, и не усну, пока не узнаю, буду ли я сниматься!

– Спи спокойно, ты будешь сниматься.

Она просияла, а он уже отвернулся и быстро шел к остановке. Рае тоже надо было туда. Они ждали хоть какого-нибудь автобуса двое, Ромочка заметно мрачнел и начинал нервничать, Рая держалась от него подальше и весьма убедительно изображала уныние. Это было нетрудно примысли о том показе, который должен состояться в воскресенье, то есть уже послезавтра. Кошмар показа не уравновешивала уверенность в съемках для Ромочки, слишком уж разного калибра были эти мероприятия.

Рая вела себя так тихо и смиренно, что фотограф усовестился и заговорил с ней первым:

– Я прошу прощения за хамство. Я был не прав. Я специально не выходил при вас, так мне надоели приставания девчонок. Всегда одно и то же!

– Понимаю, – она кивнула головой. – Я бы тоже в таких ситуациях удирала от поклонников.

Она солгала не моргнув глазом – ведь от этого разговора зависела вся ее будущность, и нельзя было упускать рыбку с крючка, нельзя было спугивать дичь. На самом деле она была бы более чем довольна наличием у себя поклонников, особенно в большом количестве. Чем больше, тем лучше. А то что это за «звезда» без поклонников?

Фотограф улыбнулся и вытянул шею в сторону дороги, но никакого автобуса еще не было.

– Ты давно занят в модельном бизнесе? – спросила Рая.

– Да. Друзья-журналисты помогли, которые получили диплом раньше меня. Хороший фотограф нужен везде, а я с детства знал о фотографии все. Так и получилось.

– Повезло, – с завистливым вздохом протянула Рая.

– Да. К сожалению, редко кому удается вот так удачно занять свою нишу и получать от работы массу удовольствия.

Рая не удержалась от еще одного вздоха.

– А Дениса Павловича ты знаешь давно? – после недолгого молчания продолжила разговор она. Беседа должна была перейти в актуальное для нее русло, и она держалась с величайшей осторожностью.

– Да, конечно. Он в этом деле замешан много-много лет, он действительно заметная фигура.

– У него, наверное, есть недоброжелатели?

– Сколько угодно. А почему ты спрашиваешь?

Под его взглядом она некоторое время лихорадочно выискивала правдоподобное объяснение, но молчание заметно затягивалось, она не выдержала и вдруг расплакалась. Ромочка остолбенел. Она явно злилась на себя, но остановиться не могла. Все складывалось для нее пока неудачно: Дениса Павловича свергнуть оказалось не так просто, и Ромочка отнюдь не собирался бросаться ей на помощь. Хуже того, на него как будто не действовали ее чары, в которых до этого момента она была уверена. В этом, по правде говоря, не было ничего удивительного – не слишком впечатлительный Ромочка по роду занятий насмотрелся на такое количество красивых девушек, что, несмотря на молодость, пресытился выше головы и девушками, и красотой. Он знал красоту и девушек наизусть и зевал от них со скуки.

Он молча ждал, пока Рая успокоится, и прикидывал в уме, действительно это она так несчастна или пробует на нем свое актерское мастерство. Отвернувшись, Рая высморкалась, вытерла глаза и повернулась к нему уже без слез, но очень хмурая, с опущенным взглядом.

– Извини, – сказала она. – Это больше не повторится. Я вообще-то не истеричка. Надеюсь, ты не откажешь мне сниматься…

– Нет, нет, что ты, – поспешно ответил он. – Но выглядит это… по меньшей мере странно. Мне кажется, у тебя нет причин расстраиваться. Ты на хорошем счету в группе, Полина Михайловна тебя хвалит, да и я вижу, у тебя серьезные перспективы в будущем.

Она больше не смотрела на него и совсем прекратила играть роль, потому что выбилась из сил и чувствовала только тупое ожесточение на весь этот ужасный, жестокий, несправедливый мир.

– Угу, – пробурчала она. – На хорошем счету, хвалят, перспективы… Наплевать! Кто позволял вообще втаптывать меня в грязь? Я что, не человек, что ли?

Зато Ромочка теперь не сводил с нее глаз, пытаясь понять, что с ней происходит.

– А вот тут уже возникает масса вопросов, – сказал он. – Почему же остальные девочки не жалуются на это?

– Не знаю. Может быть, им просто все равно. А может, быть, Денис Павлович ими и не занимался вовсе.

Ромочка нахмурился:

– Что значит – не занимался? По-моему, занимается с вами Полина Михайловна, а Денис Павлович…

– Не строй из себя дурачка, – резко сказала она. – Можно подумать, ты не в курсе, что «некоторые предпочитают погорячее», а еще кому-то нравятся школьницы.

Он так побледнел, что в желтом свете фонаря стал похож на покойника.

– Я в курсе, – медленно ответил он. – Но почему ты пошла на это, если знала, чем все закончится?

Она усмехнулась:

– А из-за тебя. Знаешь ли, у нас о тебе ходили самые разные слухи. Вроде бы именно Денис Павлович рекомендует тебе моделей для съемок, и ты его слушаешься. А посмеешь пикнуть против Дениса Павловича – и путь вперед мигом закроется. В таких условиях никому не захочется рисковать. Он хозяин, следовательно, выбирает для себя самую лучшую девушку в группе. Должно быть, это комплимент в мой адрес. Но почему же мне тогда так плохо? И вот тем более, выясняется, что его рекомендации для тебя не так уж много значат Так что же, все было зря?

Он вздохнул.

– Буду говорить с тобой честно, Рая. Лично мне уже давно все равно, кого снимать для журналов, потому что на вашем уровне все вы примерно равны по внешним данным и способностям, и рекомендации эти важны больше вам, для вашего дальнейшего роста, и как поощрение, и как стимул. Для меня же вы все одинаковы, и для журнала тоже. Что касается рекомендаций – я прислушиваюсь, конечно же, к Полине Михайловне, а со стороны Дениса Павловича это скорее дружеское пожелание, и иногда он действительно обращается с этим ко мне, а для меня это не принципиально, и выполнить не трудно, и на конечный результат не повлияет…

– Зато очень влияет на девочек, – дрожащим голосом перебила Рая. – Если бы я раньше знала!.. Какой кошмар! И я вынуждена теперь зависеть от него везде и во всем!

Ромочка смотрел на нее с сочувствием, и только, и нисколько не проникался трагичностью ситуации. С его точки зрения, эта ситуация была не более чем обыденная неприятность. Во всяком случае, спасать ее он по-прежнему не собирался, да он и не считал ее нуждающейся в спасении.

– Ну, не надо плакать, Рая, – попросил он. – Прежде всего я должен тебе заметить, что ты, как я успел понять, девушка амбициозная и хочешь получить всё и сразу. Рая, так не бывает. Успеха можно достичь только ценой многих усилий. Крайне редко случается кому-нибудь взлететь лишь за счет везения, я таких примеров сейчас даже и не вспомню. Мне жаль, конечно, что ты так впуталась в отношения с Денисом Павловичем, не стоило этого делать ни при каких обстоятельствах, если ты хотя бы на секунду засомневалась…

– Чепуха! – оборвала она. – Ты не видел, как я живу. А мне до смерти надоело приходить в этот ужасный дом, в эту ужасную квартиру, и каждый раз ожидать перемен у лучшему, когда этих перемен нет и не будет! В такой обстановке спишь и видишь, как бы отсюда поскорее выбраться.

– У тебя сейчас два пути, – подытожил Ромочка. – Первый путь – немедленно уйти из модельного бизнеса, забыть о нем навсегда и начать новую жизнь, не очень сладкую, может быть, но зато без Дениса Павловича…

– О нет! – воскликнула Рая. – Вернуться к той жизни? Никогда!

– Тогда второй путь, – очень жестко продолжил Ромочка. – Иди дальше к своей карьере, ни перед чем не останавливайся, раз терять уже не нечего, но и не жалуйся на неудобства, потому что это твой собственный выбор. А что касается Дениса Павловича, то избавляйся от него сама и не рассчитывай ни на чью помощь, так как он слишком влиятелен, и никто не станет из-за тебя портить с ним отношения.

Рая хотела возразить, но тут, наконец-то, подошел автобус, нужный Ромочке, и он воспользовался этим, чтобы улизнуть от дальнейшего нажима. Она не успела вставить ни единого слова, как осталась на остановке в полном одиночестве. Накопившуюся горячность пришлось выплескивать, колотя ногой в урну для мусора возле фонарного столба.

Проклятие, ничего не получилось! А ведь она уже начала надеяться на спасение! И каким жестоким оказалось разочарование – она-то думала о себе как о прелестнейшей из девушек, от одного вида которой парни теряют голову и бросаются в пропасть. А оказалось, ее чары вовсе не так сильны, и никто не собирается ради нее не только чем-то жертвовать, но и просто помочь ей разобраться с проблемами. Это подрывало ее веру в себя и доводило до отчаяния.

До самых выходных у нее на лице застыло такое выражение, что все подряд спрашивали у нее, не случилось ли с ней чего. Она в ответ натужно улыбалась и говорила: «Нет-нет, ничего, не беспокойтесь». А на самом деле она просто обессилела от неприятных мыслей и пустила события на самотек. Все равно ведь ничего не изменится, хоть плачь, хоть бейся головой о стену. Иногда она вспоминала совет Ромочки бросить эту затею с модельным бизнесом, но отвергала ее с прежним отвращением.

И организация мероприятия, и его обстановка говорили о его подпольности. Проходило оно отнюдь не во дворце культуры, как думала Рая. Нет, помещение было предоставлено рестораном «Глобус» и его хозяином, Михаилом Витальевичем, одним из королей подпольного мира. Он-то и гарантировал, что посторонние сюда допущены не будут. Зато все было оборудовано с ориентиром на западные образцы: вокруг длиннющего подиума в пугающей тесноте стояли столы и стулья, на столах лежали скатерти и стояли вазочки с букетиками, и повара на кухне трудились над ужином, призванным подчеркнуть эстетические достоинства сего зрелища. Да и вообще, что это за мероприятие, без ужина? Тем более что соберутся в основном все свои, знакомые, друзья-приятели, как же в таком случае не выпить и не закусить. Сам Бог, как говорится, велел.