Текст книги "Несломленные каблучки"

Инфлюэнца

Тем вечером Галка ощутила страшную усталость. Слабость была такая, что она прогуляла курсы и еле дотащилась до дома. Есть не хотелось, зверски разболелась голова, бросало то в жар, то в озноб. Галка поставила градусник. Худшие опасения оправдались. Ртутный столбик зашкалил за «тридцать девять». Галка залезла в аптечку, съела последнюю таблетку аспирина, легла и забылась тяжёлым болезненным сном. Последняя таблетка не помогла. Утром Галка чувствовала себя полностью разбитой. Температура немного спала, зато добавилась резь в горле и ломота в суставах – типичный грипп.

Больничный брать не хотелось – терять в и без того небольшой зарплате. Но когда Галка отзвонила на работу, директор сказала, что идёт довольно поганый штамм гриппа и отлежаться за три дня ей вряд ли удастся. Лучше не рисковать и вызвать врача.

Чертыхнувшись, Галка набрала номер районной поликлиники.

Часа через три пришла участковый терапевт – усталая раздражённая тётка в стареньком пальто и шерстяном платочке поверх седого пучка. С порога велела Галку открыть рот, высвободив одно ухо, послушала лёгкие, на гардеробной тумбе начеркала диагноз в больничном листке и, скороговоркой перечислив лекарства, отбыла.

Галку же обуяла такая ватная слабость, что она с трудом дотащилась до постели и поняла, что поход в аптеку грозит стать последним в её молодой жизни. Поразмыслив, насколько была способна гудевшая голова, она позвонила младшему брату Лёньке, объяснила ситуацию и попросила привезти лекарства.

Лёнька, беспечный шалопай-студент, поздний ребёнок, родительский баловень и, как следствие, большой эгоист, выслушал просьбу сестры без особого энтузиазма. Что-то пробормотал про коллоквиум и тренировки и пообещал заехать, как освободится. Судя по всему, освободиться он был должен не скоро. Галка в бессильной ярости швырнула трубку на рычажки и упала в подушки.

Следующие несколько часов протянулись в поту, ознобе и ломке – о, как Галка теперь понимала наркоманов! Когда становилось легче, она ползла на кухню и пила тёплый чай и молоко с мёдом. Потом Галка забывалась тяжёлой дремотой, и ей снились бессвязные обрывки иностранных слов, знакомые лица, выплывающие из тумана и вновь скрывающиеся в нём. Как раз из такого полузабытья её вырвал настойчивый телефонный звон.

В трубке всё шипело и хрипело, и далёкий мужской голос был совершенно неузнаваемым, марсианским. Измученная Галка поняла, что звонит любящий братец с какими-то дурацкими оправданиями и, собрав остаток сил, отлаяла его по первое число. Единственная сестра раз в жизни попросила об одолжении – лекарства от гриппа привезти, и на тебе! Бросив трубку, она заплакала от одиночества, боли и обиды. Вспомнилось, как она бегала с Лёнькой по каким-то детским секциям и поликлиникам, тогда как подружки крутили амуры, выскакивали замуж и вовсю рожали собственных детишек. Конечно, Галка хотела помочь матери и маленький Лёнька, такой занятный и хорошенький, в ямочках и кудряшках, был ей не в тягость. Но сейчас ей вдруг сделалось ужасно грустно и жалко себя, такую больную, несчастную, никому не нужную, даже родному брату…

С этими печальными мыслями она снова задремала и, когда сквозь сон услышала звонок в дверь, сперва не могла понять, слышит ли наяву, или длинная трель чудится в продолжение сна. А когда убедилась, что это явь, устыдилась тому, что ругала Лёньку. Приехал, и довольно скоро!

Галка дошкандыбала до двери, отперла и застыла, осоловело хлопая глазами.

На пороге стоял Вовчик, держа в руках зелёный пакетик с аптечной аббревиатурой «36 и 6». С мокрого зонтика текла вода. Капли переливались на пушистых ворсинках щегольского пальто.

– Дождь. – Сказал Вовчик с какой-то виноватой улыбкой.

– Ты? – Только и смогла просипеть, удерживаясь за косяк.

– А ты кого-то ждёшь?

– Брата. Как ты узнал, что я заболела? – Изумилась Галка и посторонилась, пропуская «бывшего» в квартиру.

– Я ж тебе звонил час назад.

– Это был ты?! – Ещё сильнее изумилась Галка. – А мне показалось, Лёнька!

– А это был я. – Подтвердил Вовчик, скидывая пальто. – Ну что, будем лечиться?

И, подхватив ослабленную Галку, отнёс в кровать, а сам отправился на кухню, принёс стакан воды и таблетку.

– Спасибо. – Сказала Галка, стараясь не глядеть на экс-супруга. Но в поле бокового зрения всё же попадали его карие, с золотистым отливом, глаза в обрамлении пушистых ресниц и губы, сложенные в полуулыбку. – Не стоило.

– Не за что. – Отозвался Вовчик.

– Сколько я тебе должна?

– Гусары денег не берут. – Отшутился Вовчик. – Когда сам свалюсь, попрошу стакан воды подать. Или к тебе в гости в Англию напрошусь. Всю жизнь мечтал съездить. Да всё как-то недосуг… Примешь?

– Перестань. – Попросила Галка, поворачиваясь к стене. – Может, не будет никакой Англии.

– Всё будет хорошо. – Успокоительно произнёс Вовчик. – Когда болеешь, всегда хандра. Выше нос.

Галка промолчала. С ней уже вот давно так по-доброму не разговаривал ни один из её знакомых. Мужчины, приходившие в эти стены, не заморачивались проблемами и переживаниями хозяйки, им был нужен только секс. Хороший и необременительный. Иногда они делали щедрые подарки. Им было проще откупиться от Галки, чем разбираться с тем, что творится у неё в душе. Внезапно Галке захотелось прижаться к груди «бывшего» и зареветь, чтобы он стал успокаивать её, как раньше, когда они оба были юными и глупыми. Галка закусила губы и вцепилась в одеяло, словно боялась, что Вовчик его отбросит.

– Что-нибудь ещё надо? – Спросил Вовчик.

– Нет, спасибо.

– Тогда я пойду?

– Угу.

Он быстро нагнулся и коснулся губами её виска. Галка почувствовала давно забытый, но всколыхнувший теперь всё внутри еле уловимый запах одеколона. Скорее всего, это был совсем другой парфюм. Просто похожего травяного, с лёгкой горчинкой оттенка, напоминания о прошедшем лете. Мужу нравились такие тона. Бывшему мужу… Снова жарко всколыхнулось в груди.

– Пока. – Сказал Вовчик, поднимаясь. – Выздоравливай.

– Постараюсь. – Ответила Галка.

И поняла, что отчаянно не хочет, чтобы он уходил.

«Дз-з-зень!»

– Открой, – попросила Галка, – это, наверно, Леня.

Лязгнул засов, и Галка услышала удивлённый возглас. Затем хлопнула дверь.

– Чё он тут делал? – Спросил появившийся Лёнька. Его веснушчатая физиономия выражала живое недоумение.

– Лекарства принёс. – Отозвалась Галка, уставившись в потолок отрешённым взглядом.

– Зачем? Я ж принёс.

– Тебя за смертью посылать. – Сказала Галка.

– Так чё, не нужны что ль таблетки?

– Нужны. Положи на стол.

– Слышь, Галь, – замялся брат, – у меня это… Стипуха на следующей неделе только…

– Подай мне сумку, – попросила Галка. – В ней кошелёк.

– Давай я сам возьму. – Великодушно сказал Лёнька. – Слышь, Галь, я украду пятьсот? Ты ж всё равно пока дома. А со стипухи отдам.

– Обойдёшься. – Сказала Галка. – Триста тебе за глаза и за уши.

– Ну, Га-аль! – Просительно заканючил Лёнька. – Будь человеком!

– Ладно, бери, вымогатель. – галка сунула брату купюру и спросила сердито: – Чего работать не идёшь, если денег не хватает?

– Успею, наработаюсь ещё. – Весело воскликнул брат. – Спасибо, Галюня, я тебя люблю! – И чмокнул Галку в щёку.

– Не лезь, заразишься. – Отстранилась Галка. – Есть хочешь? Поищи в холодильнике.

– Не откажусь. Слышь, а чё этот-то приходил? Ну, бывший твой.

– Я ж сказала: таблетки принёс. – Раздражённо ответила Галка.

– Не, я не о том. Вы чё, опять что ль? Того…

– Ничё мы не «того»! – Прошипела Галка. – И вообще, не твоего это ума дело. Иди, ешь суп.

– Ладно. – Легко согласился Лёнька. – Мне то чё?

– Родителям ничего не говори. – Предупредила Галка. – А то заведутся не к месту. А мне не восемнадцать между прочим, нотации слушать.

– Это точно. – Прочавкал Лёнька. – Мы вчера с ребятами в клубак завалили, поколбасились маленько. Так предки мне утром всю плешь проели, чё поздно пришёл…

– На клубак, значит, деньги есть. – Укоризненно констатировала Галка.

– Да не… – Спохватился Лёнька, – это Михач пригласил. У него бабки были. Ну, ладненько, мне пора. Ты поправляйся!

– И ты не хворай. – Пожелала Галка.

– Гы-ы! – Радостно отозвался брат уже из коридора.

Лёнька ушёл, а Галка долго неподвижно лежала, прислушиваясь к мерному стуку дождевых капель по стеклу, разглядывала геометрический рисунок на ковре. Таблетки действовали, жар постепенно спадал, но от того, как бестолково и горячо колотилось сердце, от кавардака, царившего в беспутной голове, лекарства не существовало.

Пробуждение

Прошёл целый следующий день, а в квартире всё витал удушливый смог дешёвого табачища, стойкого перегара и потных ног. Вероника пробежала в кухню, настежь распахнула окно. В мойке высилась гора грязной посуды, угол украшала шеренга пустых бутылок.

Саня вылез из ванной завёрнутый в полотенце, почёсываясь и зевая во весь рот.

– Ну и куда ты вчера пропала? – Спросил он, завидев Веронику.

– Я была бы очень тебе признательна, если бы ты предупреждал меня о визитах гостей. – Сухо сказала Вероника.

– А в чём дело? – Искренне изумился Саня. – Я что, в свой выходной не могу с друзьями расслабиться?

– Вообще-то у меня тоже был выходной. – Стараясь держаться спокойно, напомнила Вероника. – Я, между прочим, тренажёры пропустила, чтобы приготовить обед. Старалась. Думала, мы проведём вместе вечер…

– Мы и провели его вместе. – Саня поскрёб небритый подбородок, – А тренажеры твои – выброшенные деньги.

– Я вообще-то сама зарабатываю. – Напомнила Вероника.

В ней нарастало клокочущее возмущение. В глубине души она ожидала извинений, раскаяния, примирения. Но стоявший перед ней небритый помятый мужчина, так мало напоминавший сейчас её страстного обходительного друга, не только не чувствовал себя виноватым, но, кажется, был не на шутку сердит.

– Давай, скажи ещё, я у тебя на шее сижу! – Рявкнул он раздражённо, – Да кто ты такая, чтобы указывать мне, с кем дружить, как отдыхать? Я, если хочешь знать, со своей женой из-за того развёлся, что слишком много указывала!

– Я совершенно не хочу знать, почему ты развёлся с женой! – Стиснув кулачки, выпалила Вероника. – И не стану убирать после твоих пьянок! Я не знаю, кто я тебе, но уж точно не прислуга!

Она хотела крикнуть что-нибудь ещё колючее, обидное, но в горле застрял предательский ком. Вероника побоялась, что просто разрыдается от обиды. Она бросилась вон из кухни, но Саня схватил в её охапку.

– Эй, куда ты? Обиделась что ль?

– Пусти! – Отбивалась Вероника. – Отстань!

– Да ладно тебе… Ты такая красивая, когда сердишься! Ну, не злись. Я ж любя! Ну, пойдём…

И увлёк в спальню.

Вероника перестала сопротивляться, безвольно подумав, что, наверно, так и должны происходить примирения. Вспомнила: милые бранятся – только тешатся. И что говорят, после ссоры любовь слаще…

Но никакой сладости Вероника не ощутила. Ласки любовника казались грубыми и тяжеловесными, щетина больно царапала нежную кожу, запах дешёвого шампуня, смешанный с остатками перегара раздражал. Вероника тоскливо разглядывала трещинки на белёном потолке и ждала, когда прекратятся эти нелепые телодвижения, больше похожие на гимнастику, чем на любовь.

Слон и мухи

– Не делай из мухи слона. – Сказала Алёна. – Подумаешь, с мужиками расслабился. Он же не алкаш. Ангелов не бывает.

– Мне кажется, мы плохо подходим друг другу. – Робко возразила Вероника. – У нас так мало общего.

– Несколько дней назад ты была иного мнения. – Напомнила Алёна.

Вероника почувствовала, что краснеет, и запнулась в замешательстве. Наверно, жаловаться после того, как распиналась по поводу умопомрачительного секса, действительно, глупо. Но ведь жизнь состоит не из одного секса.

– Это точно. – Досадливо согласилась Алёна. – К сожалению…

В последнее время с сексом у неё было всё в порядке. Чего нельзя было сказать об остальном.

Положив трубку на рычажки, она настроилась на работу, но тут пришёл из школы сын. Как-то угловато, бочком прошмыгнул в комнату. Алёне показалось это подозрительным, и она решительно направилась следом.

– Ты чего прячешься? – Спросила она.

– Я не прячусь. – Ответил Димка, не слишком уверенно.

– А ну-ка стой. – Алёна подтащила сына к свету и ахнула: через всю правую щёку, от глаза до уголка губ, тянулись красные царапины.

– Что это?! – Взвизгнула Алёна. – Кто тебя?

– Катька. – Буркнул сын, потирая вспухшую щёку.

– За что?!

– Да ни за что! – Жалобным фальцетом заныл Димка. – Мы просто стояли с Наташкой Семёновой, болтали…

– А Катька причём?

– Она обзываться стала. Разными словами. На меня и Наташку.

– Какими словами? – Продолжала пытать Алёна. – Ну, говори.

Димка послушно произнёс. У Алёны округлились глаза. Катя Воронова была тоненькой большеглазой девочкой с приятной улыбкой и неизменным вежливым: «Здрасьте!» И отборный мат абсолютно не вязался с этим ангельским обличьем.

– А ты не врёшь? – Усомнилась она.

– Честное слово! – Едва не плакал Димка.

– Ничего себе! А ты что?

– Ну, я ей тоже сказал…

– Что сказал? – Рявкнула Алёна.

– Что она сама б… – Отвёл глаза сын. – А она во… – И, жалостно надув губы, продемонстрировал оцарапанную щёку. – Ногтищи знаешь, какие отрастила? Длиннее твоих.

– Зачем ты её обозвал?! – Крикнула Алёна.

– А зачем она нас обзывала?! – Плачущим голосом парировал Димка. – Меня и Наташку. Мы её трогали? Стояли, болтали…

– Она тебе глаз могла выцарапать! – Воскликнула Алёна, – понимаешь ты?!

– А я-то причём?!

– Притом! Учиться в школе надо, а не с девками таскаться! – Яростно выпалила Алёна. – Марш мыть руки и обедать! И чтобы ноги твоей не было рядом с этой ненормальной!

– Да она мне на фиг не нужна!

Когда сын вылетел из комнаты, перевела дух.

– О, Господи! – Простонала она. – Скорей бы ты уже вырос…

И тут зазвонил телефон. Тонкий девичий голосок просил Диму.

– Он обедает. – Сказала Алёна. – Кто его спрашивает?

– Это Катя.

– Ах. Катя… – Алёна глубоко вздохнула, выдохнула и, стараясь говорить ровно и спокойно, поинтересовалась:

– Зачем он тебе?

На том конце произошла секундная заминка. Потом смущённый голосок ответил:

– Просто поговорить.

– Мне кажется, вы уже сегодня поговорили. – Сказала Алёна. – И, знаешь, девочке ругаться такими словами совсем не к лицу. Тем более распускать руки.

– Он меня обозвал! – Зазвенел девчоночий голосок.

– Он тоже поступил отвратительно. И будет наказан. Так что ты хотела ему сообщить? Я передам.

На том конце провода вновь наступило молчание. Уже более длительное. Затем донеслось тихое:

– Я хотела пригласить его на вечеринку. В субботу.

– Что? – Переспросила Алёна и опустилась на диван. – Куда?

– На вечеринку, – пролепетал голосок, – Ко мне домой. Я многих из класса приглашаю. Будет весело.

– Ага, веселее не придумаешь. – Сказала Алёна. – Слушай, Катерина, где твоя гордость? Зачем ты приглашаешь в гости мальчика, который тебя обидел?

– Я же первая начала. – Объяснила девочка. – Он не хотел. К тому же я его поцарапала. Нечаянно. Я не хотела, это случайно получилось.

В трубке раздался жалобный всхлип.

– Подожди, – сказала Алёна. – я сейчас его позову. Дмитрий, тебя!

– Хто? – С набитым ртом спросил Димка.

– Катя.

– Пошла она…

– Нет уж, разбирайтесь сами. – Отрезала Алёна, сунула трубку сыну и вышла.

Через пять минут Димка вернулся на кухню и уселся доедать.

– Ну что? – Спросила Алёна.

– В гости звала. В субботу. Будет вечеринка.

– Пойдёшь?

– Пойду, чё не сходить?

– Это после всего? – Взвилась Алёна.

– А чё, полкласса будет.

– Причём тут полкласса? – пыталась втолковать Алёна. – Я про тебя говорю. Ругались, обзывались. Тебе что, царапин мало?

– Да ладно, она извинилась. – Беспечно махнул рукой Димка. – Больше не будет. Мам, не делай из мухи слона…

– А Наташу она пригласила? – Полюбопытствовала Алёна.

– Не знаю, – пожал плечами Димка, – какая разница?

– Ох, смотри, Дмитрий, – покачала головой Алёна. – Выцарапают тебе девчонки глаза.

– Я виноват, что они дурные? – Удивился Димка.

– А ты с дурными не общайся. Общайся с нормальными.

– Сначала-то они нормальными кажутся. – Резонно возразил сын.

– Ну а к Катьке зачем пойдёшь?

– Дак не один я иду. – Втолковывал Димка. – Ещё ребята будут: Веник, Санёк, Дрон…

– Ну, если Веник с Дроном, тогда конечно. – Сдалась Алёна. – Моё дело предупредить.

– Ха, я забрало надену. – Сказал Димка, взял дуршлаг и загородил лицо.

– Так и иди. – Сказала Алена. – В случае чего можно и голову сверху прикрыть.

На поправку

Постепенно Галка приходила в норму. Жар спал, но слабость ещё оставалась. Галка валялась в кровати, гоняла телевизор, толком не вдаваясь в смысл передач. Мысли помимо воли возвращались к «бывшему». Галка запомнила его капризным ненагулявшимся мальчишкой. И теперь сама не понимала, что чувствовала к этому новому зрелому, уравновешенному опытному мужчине. Даже Вовчиком называть было как-то неловко. Словно примеряла на взрослого дядю подростковые штанишки.

Галка беспокойно заворочалась, взбила подушку. Ей вовсе не хотелось лежать и думать о том, что всё могло бы получиться по-другому, повстречай она этого нового Вовчика сейчас, а не тогда в глупой бескомпромиссной молодости. Не хотелось, но мысли как назойливые мухи роились в голове, а у ослабевшей Галки не было сил их прогнать прочь.

Неожиданно Галка подумала, что, наверно, стоит поблагодарить «бывшего» за проявленную заботу. Притащился, принёс лекарства и денег не взял. Просто сказать спасибо, только и всего, это ни к чему не обязывает.

Галка нашла бумажку с номером мобильного экс-супруга. Ощутила, как забухало в груди. Секунду она медлила, прислонив трубку к учащённо бившемуся сердцу. А потом снова повторила про себя, что просто не желает прослыть неблагодарной свиньёй, и набрала номер.

И всё же, несмотря на самоуспокоение, при звуках голоса экс-супруга, слегка искажённых погрешностями связи, Галка замялась как четырнадцатилетняя девчонка. Набравшая номер симпатичного одноклассника, и уже была готова бросить трубку. как Вовчик переспросил:

– Галя, ты?

Значит, у него был определитель, и отступать было бы глупо.

– Привет. – Сказала Галка, стараясь побороть предательскую дрожь в горле, – вот, решила позвонить, чтобы поблагодарить… За проявленную чуткость…

И закусила губу. Фразы получались никуда не годными, фальшивыми, затёртыми до дыр, почти пошлыми.

– Как твои дела? – Спросил Вовчик. – Тебе лучше?

– Да, спасибо. Мне намного легче. – Сказала Галка, думая, что зря она это затеяла, и как бы скорее вежливо попрощаться.

– Может, нужно ещё что-нибудь? Продукты, фрукты-овощи?

Она хотела ответить, мол, спасибо, ничего не надо, но в последний момент тормознула: холодильник, впрямь, был предательски пуст, пожилых родителей припахивать не хотелось – и так пашут с утра до ночи, девчонкам звонить тоже не резон – своих дел по горло, а от любимого братца ждать помощи было равносильно ожиданию чуда. Можно, конечно, заказать из супермаркета доставку…

– Говори, не стесняйся, – бодро провозгласил Вовчик, – мне всё равно за жрачкой надо, заодно и тебе что-нибудь прихвачу.

В самом деле, не переломится Вовчик, если притащит пакет молока да батон хлеба с колбасой. А Галка его за это ужином покормит, и всем будет хорошо.

– Если тебе не сложно… – Замялась Галка.

– Было б сложно – не предложил. – Резонно заметил Вовчик. – С тебя чашка кофе, о кей?

– Ладно.

– Значит, договорились. Часиков в восемь буду. Раньше не получится – работа.

– Конечно, я понимаю, – заторопилась Галка.

– Доживёшь до восьми?

Галка ясно представила, как он улыбается, выговаривая слова. Тёплая волна, захлестнула изнутри, пульсируя, разлилась всему по телу, до мочек ушей, кончиков пальцев, на миг стало душно и тяжело дышать…

– Пока. – Выдохнула Галка.

Положив трубку, подошла к зеркалу, внимательно вгляделась в отражение. Болезнь не пощадила. Бледная, осунувшаяся, с тёмными мешками под глазами, растрескавшимися от температуры губами, немытыми волосами…

Пугало огородное. Она вдруг пожалела, что согласилась. Лучше умереть с голоду, чем предстать в таком виде… Галка лихорадочно схватилась за трубку, затем яростно одёрнула себя: подумаешь? Грипп никого не красит. Не нравится – пусть проваливает. Кто он такой, всего лишь бывший муж. Плевать ей на его мнение, а ему на то, как она выглядит. Хотя голову помыть не помешает. Для себя самой. И подкраситься немного. Для поднятия настроения.

Телефон задребезжал. Галка подняла трубку. Звонила Вероника. Справлялась о самочувствии, и не требуется ли помощь.

– Спасибо, уже намного лучше. – Сказала Галка. – Нет, ничего не нужно. Вечером брат заедет, жрачку привезёт.

– Галь, – как-то неуверенно произнесла Вероника, – я хотела с тобой поговорить… О Дэйве…

– Верунчик, давай попозже, когда я приду в норму. – Взмолилась Галка. – Ещё несколько дней, ладно?

– Галь, пойми, я устала, я не могу больше врать…

– И не надо. Напиши, например, что уезжаешь в командировку, в Нижний Тагил… Или в Йошкар-Олу. Ну, изобрети что-нибудь, а то у меня, кажется, снова температура поднимается. Не могу я сейчас думать по-английски, голова трещит…

– Ладно, выздоравливай. – Виновато проговорила Вероника. – Может, всё-таки заскочить к тебе после работы?

– Нет! – Поспешно выпалила Галка. – Сегодня не стоит. У меня родительский день. Мама с папой, брат… Может, ещё тётка заявится. Ага, в полном составе. Давай завтра. Или на днях. Как сможешь. Целую щёки. Алёнке привет.

Быстро попрощавшись с Вероникой, Галка бросила взгляд на часы и кинулась в душ. Слабость как рукой сняло.