Текст книги "Несломленные каблучки"

Трудности воспитания будущего мужчины – 3

После услышанного мини-декамерона на Алёну снизошло вдохновение. Полдня она вместо того, чтобы готовить суп, стучала по клавиатуре. Музу прогнал ввалившийся после семи уроков сын, сразу потребовавший обеда. На обед Алёна могла предложить только магазинные пельмени, но ребёнок был непривередлив к еде и слопал полпачки за милую душу. Глядя на него, у Алёны самой проснулся аппетит, и она живо присоседилась к столу уминать оставшуюся половину.

– Я не сказал папе, что ты брала машину. – Дипломатично сообщил сын.

Перевод звучал примерно так: «Я тебя не заложил, и надеюсь на ответное проявление гуманизма».

– Какие сегодня оценки? – Напряглась Алёна.

– Нормальные… – Пробурчал сын.

– А по алгебре что за контрольную?

– Ну, три… Я исправлю. Видеть не могу эти квадратные трёхчлены. Какой извращенец придумал?

– Исправлю! Только это и слышу! – Вскипела Алёна. – Одни компьютерные игры на уме! Сегодня же позвоню учителю математики, поедешь заниматься.

– У меня гуманитарный склад мышления. – Угрюмо возразил сын. – Мне это все говорят. Я, может, как ты писателем стану.

– Ага! – Ехидно сказала Алёна. – С голоду подохнешь. Тоже мне, Лев Толстой выискался.

– Сейчас, чтобы зарабатывать, Толстым быть необязательно. Накатал детектив, пиф-паф, бабки на стол.

– Я те щас накатаю! – Многозначительно приподняв развёрнутую ладонь, пообещала Алёна, и сын, зная, что подзатыльник можно запросто заработать, предусмотрительно замолчал. – А ну, марш за уроки! А про машину я сама папе скажу. Подумаешь! что я, разбила её что ли? Даже не поцарапала. А даже если бы и поцарапала! – Распалялась она. – За те деньги, которые мы ежегодно платим страховой компании, можно разок и соприкоснуться.

– Папа тебе за тачку голову отвернёт. – Сказал добрый Димка. – Лучше попроси, чтобы он купил тебе машину и царапай, сколько влезет.

– Он скорее тебе за тройку голову оторвёт. – Возразила Алёна. – А я напишу книгу, и на гонорар сама куплю машину. «Оку».

– Ха, – сказал Димка. – Большой же у тебя гонорар. Не, пожалуй, я не пойду в писатели.

– Неужели? – Скептически приподняла брови Алёна. – И куда же ты пойдёшь?

– Э-э, я пока не решил. Вот бы жениться на Ворониной, – он мечтательно завёл глаза. – у неё пентхаус классный… И её папаша бы к себе в бизнес пристроил. Строительный у него, кажется?

– Как тебе не стыдно?! – Воскликнула Алёна. – Тоже мне, альфонс! Щас как дам в лоб! Мы с твоим папой, между прочим, когда женились, вообще бедными студентами были!

– Почему – альфонс? – Обиделся сын, – она мне вообще нравится. А вы с папой, между прочим, при коммунизме женились, тогда все бедными были. Сами же постоянно твердите, как вам тяжело приходилось. Ты же тогда сказала, как хорошо было бы найти мне богатую жену.

Алёна прикусила губу, потому что припомнила, как однажды посмеялась в компании после нескольких бокалов вина, мол, хорошо бы сына удачно женить, тогда б многие проблемы разом отпали.

– Я же пошутила. – Оправдалась незадачливая сваха.

– Я тоже. – Охотно отозвался Димка. – Я вовсе не собираюсь жениться. Мне и так хорошо. Вон, сколько вокруг девчонок. А жена будет всего одна. Неинтересно.

– Учиться надо, а не засорять башку глупостями разными! – вскипела Алёна. – Выучиться, устроиться на хорошую работу. Чтобы самому пентхаус купить. Понял?

– Понял. – Вяло буркнул сын. – Только где такую работу взять? Вон, папа, работает-работает, а пентхауса нет.

– Вот и спроси у своей Ворониной, где её папа работает. – Отрезала Алёна. – А сейчас ступай за уроки. Я позвоню учителю математики, договорюсь, о занятиях.

– С этой старой грымзой Станиставовной?

– Да, с ней. – Обрубила Алёна. – В прошлом году, когда с ней занимался, у тебя по математике одни «пятёрки» были. И никакая Ольга Станиславовна не старая, между прочим. Ей только пятьдесят.

– У неё собака дурная. – Заныл Димка.

– Нормальная собака, – возразила Алёна, – очень даже ласковая.

– Слишком ласковая. – Кисло сморщился Димка. – Она мне все джинсы обслюнявила.

– Ничего, постираю твои джинсы. Зато не кусается.

– Ещё бы она кусалась! – Проворчал сын и нехотя поплёлся в свою комнату.

Алёна села за компьютер, но сочинительство не клеилось. Вместо нужных мыслей в голове вертелся квадратный трёхчлен весьма непристойного вида и нахально высовывал язык.

– Нет, правду говорят: настоящий художник должен быть полностью свободен от забот насущных. Разве можно в таких условиях хоть что-то сотворить, кроме бардака? – Пробурчала под нос Алёна, выключила текст и принялась рыться в записной книжке в поисках телефона преподавателя математики Ольги Станиславовны.

Разбор полётов. Страсти по Мерседесу

Вечером Валерка с аппетитом поглощал ужин, когда Алёна, зябко поёжившись, объявила, как бы между прочим:

– Знаешь, а я тут машину брала…

– Какую машину? – Промычал набитым ртом супруг.

– Нашу. В магазин ездила.

Валерка поперхнулся и закашлялся.

– Ты чё, мам, – стуча отца по спине, укоризненно сказал Димка, – такие вещи за едой… не могла окончания ужина подождать?

– А что такого? – Внутренне похолодев, наигранно удивилась Алёна.

– Мой «Мерседес» брала?! – Прохрипел покрасневший как варёный рак супруг.

– Наш «Мерседес». – Поправила Алёна.

– Зачем? – Спросил Валерка, ковыряя вилкой бифштекс.

– Ездила в «Семёрку» за продуктами. – Терпеливо, как маленькому, пояснила Алёна.

– И что? – Сдавленным голосом уточнил муж.

– Ничего. Съездила, купила продукты. А что я, должна сумищи таскать? Я не лошадь, между прочим.

– Ты могла заказать доставку. – Сказал Валерка, чьё лицо из красного сделалось серым и начало медленно каменеть.

– Что за трагедия, в самом деле? Я что, единственная женщина в мире, которая села за руль?

По мере того, как Алёна развивала тему, к ней возвращалось спокойствие и уверенность, что, действительно, трагедии нет, а в глубине души закипала обида на маниакальную Валеркину убеждённость видеть супругу где угодно, только не за рулём автомобиля.

– Спасибо, – отставил тарелку Димка, – я пойду, пожалуй…

– Да, ступай, поиграй, – машинально отозвалась Алёна.

Сын умчался вприпрыжку, потому что под игрой он подразумевал единственно компьютерный гейм. Уход независимой стороны знаменовал начало боевых столкновений.

– Ты не умеешь ездить! – Болезненно вскрикнул Валерка, как только Димка покинул пределы кухни.

– А как можно научиться без машины? – Парировала Алёна.

– Куда тебе вообще ездить?

Лучшая защита – нападение, и Алёна также повысила голос.

– А тебе?

– Мне – на работу. – Язвительно произнёс Валерка.

– Можно пользоваться метро. – Напомнила Алёна.

– Между прочим, я заработал на машину.

Это был удар ниже пояса, и, помимо воли, Алёна перешла на возмущённый крик.

– Я, между прочим, тоже! Посчитай, сколько стоит домработница, кухарка и гувернантка с высшим педагогическим образованием! Так вот, я, едина в трёх лицах уже чёрт-те сколько лет! Если бы ты платил мне за работу по дому каждый месяц, я бы давно ездила на собственной машине!

– Не ори!

– Сам не ори!

– Та-ак… – Валерка взъерошил поредевшие волосы, что-то мучительно соображая, – значит, вчерашний вечер был всего лишь прелюдией к сегодняшнему? Тебе нужна машина? И ты разыграла эротический театр, чтобы её получить в лучших традициях новых русских содержанок?

Алёна ожидала чего угодно, только не подобного умозаключения. Вечер, о котором она собиралась вспоминать до конца дней, как об одном из самых чудесных, вмиг утратил всю свою красоту. Алёна до боли прикусила губу, чтобы сдержать слёзы горечи и обиды. В другой момент она выскочила бы из-за стола, и, набивая синяки об острые мебельные углы, убежала в спальню, где зарылась разгорячённым лицом в прохладный шёлк наволочки. Но не теперь. Она стала другой. Независимой. Современной. И реветь в подушку было теперь ниже её достоинства.

– Дурак ты! – Выпалила она горячим полушёпотом. – Всё опошлил, как поручик Ржевский. Ступай, целуйся со своим Мерседесом!

Она поднялась из-за стола и, гордо выпрямившись, принялась швырять посуду в мойку. Ударяясь о края и друг о друга, чашки и тарелки резко позвякивали.

– Перебьёшь. – Сказал Валерка.

– Ну и пусть. – Ответила Алёна. Надела резиновые перчатки, включила воду и, проигнорировав посудомоечную машину, принялась тереть посуду с яростной энергией. С детства эта нехитрая процедура была для Алёны сродни медитации: успокаивала нервы и помогала восстановить утраченное равновесие.

Валерка ушел с кухни.

– Ну и пусть. – Снова с ожесточением повторила Алёна и врубила телевизор на полную мощь.

Сквозь грохот МУЗ ТВ она не расслышала, как муж вернулся обратно. Лишь почувствовала прикосновение к руке, лёгкое поглаживание повыше локтя. Тарелка выскользнула из скользких резиновых пальцев. Вся Алёнина ершистость вмиг улеглась, уступая место безвольной слабости.

– Ну, прости. – Покаянно проговорил Валерка, положив подбородок на плечо жене, и виновато засопел, – ты что, плачешь?

– Вот ещё! – Отозвалась Алёна, часто заморгав предательски увлажнившимися ресницами.

Валерка обнял её за талию.

– Ну, хочешь машину – купим…

– Да не нужна мне никакая машина, – в сердцах Алёна. – Я просто хотела быть современной… Как Вероника, как другие девчонки… быть стильной, сексуальной… Я не хочу стареть, понимаешь?

– Ты и так современная и сексуальная. И ты вовсе не стареешь. Смотри, всё в том же весе, что и пятнадцать лет назад. Не то, что я…

Алёна повернулась к мужу. Тот похлопал себя по животу и печально вздохнул.

Их взгляды встретились. Алёна улыбнулась.

– Тебе надо больше двигаться. – Сказала она. – Ездить на метро.

– Наверно, ты права. Я, правда, толстый?

– Ты не толстый, – сказала Алёна, притянув мужа к себе. – Ты жирный. И вредный. Но я всё равно тебя люблю.

– А ты худая и нервная. – Сказал Валерка. – Но я тоже тебя люблю.

– Правда?

– Правда. Какую ты хочешь машину?

– Э-э… – Замялась Алёна. – Даже не знаю. Честно говоря, я уже боюсь.

– Сначала все боятся. – Сказал Валерка.

– И ты?

– И я тоже. Это только дураки ничего не боятся.

– Мне было так страшно! – Вздохнула Алёна. – Я думала, всё гораздо проще. Едва до дома добралась. Спасибо, добрый человек помог. – И загадочно улыбнулась.

– Какой ещё добрый человек? – Вмиг посуровел муж.

– А вот такой… Который не считает женщину за рулём врагом номер один. На джипе, между прочим.

– Как помог? – Продолжал допытываться Валерка.

– Ну, гвозди он, конечно, не забивал. Но вот до подъезда, можно сказать, проводил. Эскорт составил. Абсолютно бесплатно.

И в двух словах поведала дорожную эпопею, разумеется, опустив не относящиеся к делу подробности типа обмена визитками.

– А чего ты радуешься? – Взвился Валерка. – И причём здесь гвозди?

– Да так… К слову пришлось. – Пожала плечами Алёна, бросив на мужа многозначительный взгляд. – А радуюсь тому, что не перевелись ещё хорошие люди.

– Ты смотри мне… – Проворчал муж.

– Куда? – Продолжала разыгрывать невинность Алёна.

– Туда… – Неопределённо ответил муж и зажевал яблоко.

– А ты поучишь меня ездить?

– Ну, уж нет! – Категорично возразил Валерка. – Я не экстремал. Возьмём инструктора. Будешь учиться. Только, пожалуйста, – он умоляюще сложил руки, – не на моей машине!

Дочки-матери

Пока Алёна выруливала любовную лодку меж скал сурового быта, Вероника постигала искусство наслаждений, каждую ночь погружаясь в пучину неизведанных страстей. Первый раз в жизни она опоздала на работу на целых полчаса. Суровый шеф собирался её пожурить, но, заметив тёмные полукружья под глазами Вероники, сияния которых не могли скрыть даже виновато опущенные ресницы, махнул рукой и миролюбиво напутствовал, чтобы подобное не повторялось. Днём Вероника изо всех сил старалась сосредоточиться на работе, рассеянно ловя завистливые взгляды коллег женского пола и заинтригованные – мужского, не отвечая на «шпильки» и подколы, к концу начинала нетерпеливо теребить часики и, наконец, обретя долгожданную свободу, неслась к выходу, застёгиваясь по дороге, прыгала в машину и мчалась, как угорелая, навстречу новой неистовой ночи.

Так пролетела неделя. Безумие оборвалось как в бородатом анекдоте о вернувшемся из командировки муже. Только в роли разгневанного супруга выступила Вероникина мама Людмила Анатольевна, сократившая срок пребывания в санатории и нагрянувшая домой аккурат в разгар постижения любимой дочкой очередной позиции Кама-сутры.

Герой-любовник благоразумно ретировался в свою квартиру.

А между дочерью и матерью последовало выяснение отношений с возмущёнными криками, причитаниями на тему «Я тебя растила», обязательными сердечными каплями и предчувствием скорой материнской смерти, коей неблагодарная девчонка и желает.

Ранее подобной сцены было достаточно, чтобы у дочери пропала любая потребность в общении с противоположным полом, исключая сугубо деловую. Но то было до наркотического секс-безумия, подхваченного Вероникой. И потому, слушая стенания матери, вместо привычного чувства вины она испытывала раздражение и злость. Вероника подсела на свою внезапную страсть как на ежевечерний наркотик, а мать стала неприятной помехой наслаждению. Обиды, давно копившиеся внутри, выплеснулись наружу стремительным потоком обжигающих слов и обвинений в скучной юности, тоскливой молодости, всех комплексах и личных неурядицах. Людмила Анатольевна, схватившись за сердце, упала на кровать. Вероника впервые в жизни не стала носиться вокруг матери с лекарствами и водой, а вызвала Скорую и ушла к Сане.

Там уже её посетило запоздалое чувство вины и раскаяния, Вероника разрыдалась на груди любовника. Но обратно возвращаться не пожелала, и Александр успокоил её, как мог. А мог он хорошо.

Скорая приехала. Врач померил давление, снял кардиограмму и, не найдя ничего, что угрожало бы здоровью Людмилы Анатольевны, с пожеланием долгих лет удалился. Людмила Анатольевна крикнула вдогонку, что все врачи – шарлатаны и вымогатели, равнодушно бросающие человека умирать. Затем позвонила в дверь Александру и, когда он открыл, крикнула, что он – наглый расчетливый провинциал, охмуривший честную девушку, и что ему не видать их московской квартиры как собственных ушей.

Надо сказать, что Саня с честью выдержал этот натиск, молча выслушал обвинения в свой адрес, после чего посоветовал Людмиле Анатольевне вернуться к себе и успокоиться.

Людмила Анатольевна сказала, что сама знает, куда ей идти и что делать, не нужно ей указывать. На шум приоткрылись соседские двери, из щелей блеснули любопытные глазёнки.

– Мама, пожалуйста, ступай домой. – Тихо, но твёрдо проговорила появившаяся на пороге Вероника. – Поговорим завтра.

Как ни странно этот тон подействовал на Людмилу Анатольевну. Она и впрямь замолчала, только испепелила взглядом неблагодарную дочь и её приятеля и, удалившись, громко хлопнула дверью своей квартиры. Вероника одержала маленькую победу, и ей уже не хотелось думать об опоздании на добрый десяток лет. В уютных мужских объятиях она снова чувствовала себя юной и несмышлёной.

Ветер перемен

Неделя для Галки также ознаменовалась новым событием: она записалась на курсы английского. Будучи девушкой решительной, не привыкшей бросать слов на ветер, она отправилась в салон, прямо оттуда одному из бывших бойфрендов, фотографу, который в память об их старой дружбе сообразил Галке настоящее портфолио по минимальной цене. Галка изумлённо ахнула, разглядывая собственные снимки.

– В рекламу что ль подалась? – Жуя хот-дог, поинтересовался фотограф.

– На память делаю. – Заявила Галка. – Буду в старости смотреть и вспоминать, какой я была молодой и прекрасной. А ты мог бы и бесплатно сварганить, между прочим.

– Но, милочка, я же не на себя работаю. – Вальяжно оправдался фотограф. – Надо мной злой хозяин. Знаешь, как дрючит за каждую несчастную плёнку, жмотяра грёбаный? Ты только посмотри, какая ты здесь красотка, настоящая женщина-вамп. Куда до тебя этим тощим малолеткам, которые каждый день передо мной своими сиськами мотают? Всё думают топ-моделями стать. Эдакими Хайди Клум русско-хохляцкого разлива. Того не понимают, дурочки, что кроме как в дешёвом порнушном журнальчике, нигде на хрен не нужны…

После чего предложил Галке вспомнить былое. Галка показала бывшему бойфренду кукиш, сунула фотографии в сумку и отбыла.

Вероника не подвела. Несмотря на головокружительный роман, она, как истинная деловая женщина оказалась обязательной: составила и разослала письма от имени Галки на несколько сайтов по знакомствам с иностранцами.

Ответы пришли на удивление скоро. Их было несколько. После придирчивого отбора девушки остановились на сорокапятилетнем Дэйве Греме, из маленького городка недалеко Лондона, разведенном, имеющем взрослую дочь-студентку. На фотографии он был похож на школьного преподавателя: лёгкая проседь в волосах, приятная, немного наивная улыбка, светлый джемпер и потёртые джинсы. На деле владел маленьким магазинчиком по продаже книг, канцтоваров и компакт-дисков. Сфотографировался претендент на фоне стены дома, увитой диким виноградом.

– Подтянутый. – Сказала Галка. – Не то, что наши мужики – брюхо через ремень. Вон, Вовчик, будто на седьмом месяце.

– Очень приятный мужчина. – Согласилась Вероника. – И вид такой… интеллигентный. А пейзажик какой прелестный…

– Интересно, это сзади его дом? – Предположила Галка.

– Наверно. – Сказала Вероника. – Не станет же человек на фоне чужого дома фотографироваться.

– Я вообще-то частные дома не очень люблю. – Поморщилась Галка. – Мне больше мегаполис по душе. Но городские парни все заняты.

– А, по-моему, очень мило. – Мечтательно проговорила Вероника.

И девушки вновь углубились в изучение заморского послания.

– Хорошо, что сын взрослый и женат. – Рассудила Галка. – Деньги с папаши тянуть не будет.

– А почему развёлся? – Осторожничала Вероника.

– Мало ли… – Подала плечами Галка. – Я тоже разведена. Подумаешь! Может, жена загуляла.

– Очень может быть. – Согласилась Вероника. – Саша тоже развёлся, когда узнал, что у жены любовник. Он работал с утра до ночи, бедный, а она развлекалась. Оставил ей дом и приехал на заработки в Москву. У него, кстати, в Перми тоже дочка осталась.

– Смотри, как бы на твою площадь не впёрся вместе с дочкой. А то потом, глядишь, и супруга бывшая нарисуется… Знаешь, провинциалы нынче шустрые пошли… Не всякому можно верить.

Лицо Вероники пошло яркими пятнами.

– Ну, во-первых, о замужестве речи не идёт. Нам и так хорошо вместе. А во-вторых, за границей о невестах из России многие рассуждают точно также. Разве тебе было бы приятно это слышать? – По интонации Вероники Галка поняла, что на тему провинциальных женихов накладывалось табу.

– Извини. – Потупилась Галка.

– Так что ответим твоему заморскому кавалеру?

– Ну, Верунчик, ответь что-нибудь. – Заканючила Галка. – Ты же такая умная…

Настоящая дуэль

Оказалось, что найти заморского принца легче, чем с ним объясниться.

Курсы иностранного давались Галке с большим трудом. После работы её бедная голова отказывалась воспринимать тонкости английских глаголов. Если бы не стимул в виде фотографии симпатичного английского инженера на фоне домика, увитого виноградом, Галка послала бы учёбу ко всем чертям.

Однажды вечером, возвращаясь домой, она заметила у подъезда знакомый чёрный джип бывшего любовника Дедули.

Расстались с Дедулей они спокойно, даже прохладно. Бывший благодетель считал, что за оказанную ремонтно-финансовую поддержку Галка могла бы быть любезнее. Её же до тошноты достало выслушивать бесконечные заморочки про дедулиных дочек, неблагодарных зятьёв и болячки супружницы. Прошло два месяца, как Дедуля исчез с Галкиного горизонта, казалось, навсегда. И теперь она не понимала, каким ветром его занесло обратно.

«Только этого не хватало. – Кисло подумала Галка. – Может, не он?»

Но её робкая надежда не оправдалась. Из чёрного джипа вылез Дедуля с огромным букетом в руках и, широко улыбаясь, направился навстречу. Галка открыла рот, чтобы сухо поинтересоваться, какого чёрта он здесь делает, но слова застряли в горле, потому что из машины, припаркованной напротив, вышел Вовчик с похожим букетом и такой же широкой улыбкой.

На миг Галке показалось, что от учебного усердия у неё начались галлюцинации и, резко затормозив, она протёрла кулачками глаза. Но мираж не исчез. С двух сторон к Галке приближались мужчины с букетами, перевязанными розовыми бантиками. Это могло бы стать сбывшейся мечтой, если бы не напоминало расхожий сюжет американских комедий. И по мере того, как мужчины её мечты приближались, Галку охватывало безудержное веселье. Глядя, наконец, соперники заметили друг друга, как изумлённо вытянулись их физиономии, как взгляды заметали молнии, она расхохоталась во весь голос. Никто никогда не устраивал из-за неё разборок, даже мальчишки в школе. И, когда глупый нежный возраст с его романтическими иллюзиями остался далеко позади, вдруг такое приключение.

– Это твой новый хахаль? – Тыча букетом в Вовчика, грозно спросил Дедуля. – Очередной одноразовый дружок? И где ж ты его подцепила?

«Не твоё собачье дело!» – Хотела ответить Галка и снова открыла рот, но её опередил Вовчик.

– Что это за старый хрыч? – фыркнул он. – Слушай, дед, тебе к бабке не пора?

– Ну, ты, заткнись! – Заорал Дедуля, потрясая букетом как дубинкой.

– Я тя щас сам заткну. – Сказал Вовчик и толкнул Дедулю в грудь. Не сильно, но обидно.

В ответ Дедуля ткнул Вовчика. Обменявшись тычками, мужчины принялись толкаться, наскакивать друг на друга как два бойцовых петуха.

– Перестаньте, – пыталась урезонить их Галка, которой стало не смешно, но соперники уже не обращали на неё внимания, с каждой секундой распаляясь всё больше. Казалось, оба забыли о цели визита и думали лишь о том, как одержать победу в этой схватке. Это была настоящая дуэль, с букетами в качестве оружия. Миг, и Дедуля, поскользнувшись, не удержался на ногах, стал падать на спину, но в последний момент уцепился за Вовчика, и мужчины вместе рухнули в грязь на радость подтянувшихся за бесплатным зрелищем «собачниц». Их пересуды и сдержанное хихиканье стало последней каплей, переполнившей Галкино терпение.

– Вы, два идиота! – заорала она, взобравшись на ступеньку около подъезда. – Убирайтесь к чёрту оба! Я выхожу замуж и уезжаю в Англию, ясно?!

Воцарилось молчание. Даже склочная спаниелиха Джесси соседки снизу, Тамары Эдуардовны, перестала лаять и изумлённо воззрилась на Галку, а уж хозяйка и вовсе застыла с открытым ртом.

Соперники поднялись, не глядя друг на друга, быстро отряхнулись и, втянув головы в плечи, потрусили по автомобилям, изредка оглядываясь с немым укором. Галка вбежала в подъезд, перевела дыхание около лифта. Её щёки пылали, сердце бешено колотилось, и она не знала, радоваться ей или грустить.

– Галочка, а вы, правда, замуж за иностранца собрались? – Раздался за спиной вкрадчивый голос Тамары Эдуардовны.

– Может быть. – Уклончиво ответила Галка.

Ей очень хотелось ответить «да», но побоялась: вдруг этот виртуальный роман закончится, как и обыкновенные, то есть ничем. И тогда она окажется либо лгуньей, либо неудачницей.

– В данный момент я раздумываю над предложением одного англичанина. – Выпалила Галка.

– А где же Вы с ним познакомились, Галочка? – Не отставала соседка.

«Вот липучка!» – Мысленно ругнулась Галка и честно призналась:

– По Интернету.

– Да что Вы говорите! – Радостно воскликнула Тамара Эдуардовна.

Джесси звонко тявкнула.

– Тихо, Джессика, все свои. – Успокоила хозяйка.

Подошёл лифт, Тамара Эдуардовна вкатилась за Галкой, нажала кнопку и затараторила.

– Какая Вы умница! И чего тут думать? Пока зовёт, надо выходить! Англия – это же мечта! Чистота, порядок! И мужики ни чета нашим – джентльмены! Кстати, вы мне адресок службы знакомств не напишите?

– Конечно. – Через силу улыбнулась Галка. – Завтра.

То ли от учебного усердия, то ли от Тамариной трескотни, то ли по какой иной причине, у неё зверски разболелась голова. К счастью лифт остановился на соседкином этаже, Джесси вылетела и пулей понеслась по коридору, Тамара Эдуардовны выбежала следом и прокричала в закрывающиеся двери:

– Так не забудьте! Завтра обязательно!

Галка едва сдержалась, чтобы не отправить соседку ко всем чертям. Лифт поехал вверх, навстречу тёплой ванне, вкусному ужину, мягкой постели, сладкому сну…

Этим вечером уставшая Галка искренне обрадовалась своему одиночеству.