Текст книги "Популярная история медицины"

Отрывочные положения теории внутриутробного развития встречались в трудах всех великих медиков древности и Средневековья. В отсутствие оптической техники, являясь результатом поверхностных наблюдений, сведения о рождении человека не могли быть точными. Великий Гиппократ придерживался гуморальных взглядов, оттого рассматривал процесс появления семени как результат «волнения пенистой влаги, которая согревается и разливается по телу вследствие трения детородных органов».

Греческий врач туманно намекал, что зародыш представляет собой нечто сильное и густое, «отделяющееся от пенистой влаги и направляющееся к спинному мозгу во время соития». Сложный путь будущего человека мужского пола, якобы, заканчивается в матке женщины, прерывая ее любовное удовольствие как «холодная вода, залитая в кипящий котел». Не лишая женщину возможности участия в процессе создания ребенка, Гиппократ также наделил ее семенем. Женский зародыш вступал в борьбу за существование тотчас после появления из «пенистой влаги». Далее происходила генетическая комбинация, в зависимости от силы каждого из участников: «…если от обоих отойдет сильное семя, рождается мальчик, а если более слабое – девочка; какое из двух превзойдет по количеству, такое и родится». Античный медик своеобразно уподобил оплодотворение физическому опыту с воском и жиром. «Пока смесь будет жидка, неизвестно, чего больше жиру или воску; но когда застынет, тогда явно будет, какое вещество превосходит количеством».

Интересные, но ошибочные представления Гиппократа касались внутриутробного развития плода: «После соития, если женщина не зачнет, семя, выпущенное обоими, обыкновенно изливается наружу, когда женщина захочет». Философ полагал, что женщина может легко управлять процессом оплодотворения, закрывая или раскрывая матку по собственному желанию. Семя, которому разрешили остаться в теле матери, «сгущается, от теплоты тучнеет, питаясь холодным воздухом. Вздувшееся семя обтягивается оболочкой, так как внешняя поверхность у него, сделавшись непрерывной вследствие липкости, со всех сторон связывает его». Гиппократ описал семя 6 дней от роду, увиденное собственными глазами. По утверждению медика, зародыш напоминал сырое яйцо со снятой скорлупой. Красный и круглый, с просвечивающейся внутренней влагой, он включал в себя «белые, толстые волоконца, густую красную сукровицу и наружные кровяные сгустки».

Виды зародышей в матке. Леонардо да Винчи. 1510 – 1512 годы.

Наиболее вероятной причиной детских болезней, по Гиппократу, являлась узкая матка, недостаточная для развития большого, следовательно, здорового ребенка, который в данном случае сравнивался с огурцом. «Если положить в узкий сосуд овощ маленький, но уже отцветший, – рассуждал врач, – то огурец выйдет равным и подобным полости этого узкого сосуда». Падение или удар, нанесенный матери, может повредить зародыш именно в узком пространстве. В лучшем случае младенец «искалечивается», а если «разрывается оболочка, окружающая его, то он гибнет». Говоря словами великого эскулапа, «в настоящий момент довольно и сказанного», ибо дальнейшее развитие представлений о человеческом зародыше относится к Средневековью, когда в медицине торжествовали идеи преформизма (от лат. praeformo – «заранее образовать»).

Теория о наличии в половых клетках материальной структуры, определяющей развитие зародыша, исходила из воззрений Анаксагора. Согласно его философии, в семени отца или матери существует маленький человечек, обладающий всеми органами, подобно взрослому индивидууму. Начало роста миниатюрного создания вызывается желанием родителей, а беременность представляет собой всего лишь увеличение размеров зародыша. Носителями идеи преформизма были Я. Сваммердам, М. Мальпиги, А. Галлер, утверждавшие, что человеческий организм формируется в яйце или сперматозоиде.

Древние теории внутриутробного развития сложились в научную систему после опубликования работ противников преформизма. Первым оппозиционным сочинением стал трактат Джероламо Фабриция «О формировании плода» (1600). Автор представил собственный взгляд на появление зародыша, обосновав теорию великолепными гравюрами, иллюстрировавшими каждую стадию развития плода человека в сравнении с тем же процессом у некоторых животных, например у морских свинок, собак, кошек и свиней. Более поздняя работа, названная «Образование яйца и цыпленка» (1621), согласно названию посвящена развитию плода у птиц.

Внутриутробное развитие по идее преформизма

Эксперименты Ренье де Граафа (1641 – 1673 годы), ставшие логичным продолжением исследований Гарвея, положили начало эмбриологии – науке о развитии зародыша от момента оплодотворения до рождения. Голландский медик прожил всего 32 года, оставив потомкам научное наследие, состоявшее из трудов по анатомии, физиологии, гистологии, эмбриологии. Его конструкторской разработкой является создание таких необходимых инструментов, как сифон и клизма, привычных для патологоанатомов следующих поколений.

В 1672 году самое известное в Европе Лейденское издательство выпустило в свет сочинение Граафа «О женских органах, предназначенных для размножения». Автор трактата первым описал семенные канальцы, назвав их «сосудами, изготовляющими семя». Удивительно, что единственное заблуждение ученого предоставило медицине термин, оставшийся в употреблении до сегодняшнего дня. Описывая обнаруженные пузырьки женских половых органов, он определил их как яйца. Ошибка стала понятна только 150 лет спустя, когда под микроскопом удалось обнаружить иную структуру и назначение граафовых пузырьков. Однако слово «яичники» прижилось и употребляется в современной гинекологии.

Хирургические инструменты Ренье де Граафа

«Истина имеет единственное решение, и когда оно оглашено, спор прекращается навсегда». Афоризм Леонардо да Винчи образно воспроизвел ситуацию, сложившуюся в эмбриологии на рубеже XVIII – XIX веков. Вначале решительный удар по замшелой теории преформизма нанес немецкий ученый Каспар Фридрих Вольф (1734 – 1794 годы). Его классический труд «Теория зарождения» сыграл огромную роль в борьбе с представлениями о неизменности видов. Опытным путем доказав концепцию эпигенеза, автор заложил основы учения об индивидуальном развитии всех живых организмов (онтогенез). Современная теория органического развития гармонично соединяет в себе многие идеи предшественников. Допуская преформированные структуры, например ДНК, она учитывает эпигенетические факторы, то есть постепенное и последовательное новообразование частей зародыша из оплодотворенного яйца.

Окончательные теоретические обобщения сделаны в книге «Развитие животных», в 1834 году написанной ученым-космополитом Карлом Эрнстом Бэром (1792 – 1876 годы). Знаменитый естествоиспытатель имел большое количество заслуженных титулов, полученных за время работы в Русском географическом обществе, в Петербургской академии наук, в университетах Австрии и Германии. Закончив медицинский факультет университета в Дерпте, Бэр около года работал в военном лазарете Риги, а затем уехал в Вюрцбург, где занимался сравнительной анатомией.

Начиная с 1817 года Бэр служил в должности прозектора клиники Кёнигсберга. Через два года был назначен ординарным профессором зоологии. В 1826 году принял руководство местным анатомическим институтом, а в 1829 году получил приглашение Петербургской академии наук. Однако менее чем через год, по семейным обстоятельствам, отказался от звания академика и вернулся в Кёнигсберг. По возвращении в Россию через несколько лет немецкий ученый надолго обосновался в Северной столице, оставаясь одним из самых активных членов академии.

Наиболее значительным открытием Бэра является выявление яйцеклетки у млекопитающих с последующим описанием стадии бластулы (дробления яйца). В процессе изучения эмбриогенеза цыпленка ученый определил подобие эмбрионов высших и низших животных. Назвал последовательность появления признаков типа, класса, отряда. Кроме того, Бэр описал развитие всех основных органов позвоночных. Сочинения немецкого медика отличались философской глубиной, удивительно ясным и точным изложением, что обусловило популярность его трудов среди коллег и широкой публики.

Солидная теоретическая основа в виде ясного представления о развитии эмбриона способствовала формированию акушерства как самостоятельной клинической дисциплины. Знания в области родовспоможения и женских болезней накапливались с глубокой древности. Появление человека на свет во все времена считалось событием особой важности, поэтому роженица никогда не оставалась без помощи. Основным методом оперативного родовспоможения долго оставалось кесарево сечение, хотя в древних источниках описаны собственно операции без упоминаний о результате.

Знаменитый путешественник Р. Фелькин в 1880-х годах проживал в одном из племен Центральной Африки. Его описание операции кесарева сечения позволяет представить приемы древнейших акушеров: «Обнаженная молодая женщина лежала на наклонной доске. Под влиянием бананового вина она находилась в полусонном состоянии. К ложу ее привязали тремя повязками. Один из помощников хирурга держал ее ноги в коленях; другой фиксировал нижнюю часть живота. Вымыв руки и живот роженицы сначала вином, а затем водой, знахарь издал громкий крик, который подхватила собравшаяся вокруг хижины толпа; провел разрез, рассекая брюшные стенки и саму матку. Ассистент прижег раскаленным железом кровоточащие места, затем раздвинул края раны, чтобы дать хирургу возможность извлечь ребенка из полости матки. После удаления отделившейся плаценты и кусков крови больную подвинули к краю доски и повернули на бок, таким образом, чтобы из брюшной полости вытекла жидкость. Заключительной частью операции стало соединение кожных покровов при помощи семи тонких, хорошо отполированных гвоздиков. Последние были обмотаны крепкими нитями. На рану наложили пасту, заранее приготовленную тщательным разжевыванием корешков. Поверх пасты хирург наложил прогретый банановый лист и укрепил все с помощью своеобразного бандажа. Женщина выздоровела через 11 дней».

В Античности рассечение брюшной полости делалось только в случае смерти роженицы с целью спасения ребенка. Успешное завершение кесарева сечения живой женщине произошло только в 1610 году. Операцию произвел немецкий врач И. Траутманн, о чем была сделана запись в рукописной истории города Виттенберга.

«Болезни мужские и женские во многом разнятся в лечении», – мудро заметил Гиппократ, оставив множество рекомендаций, касавшихся лечения бесплодия, воспалений матки, предотвращения выкидышей, до– и послеродовой «диэты». Ценные советы имелись в трудах римской акушерки Аспазии (II век до н. э.), представившей свою многолетнюю практику в описаниях хирургического лечения женских болезней, режима во время беременности и ухода за новорожденным. Примерно в том же столетии в Риме трудился акушер Архиген, первым применивший гинекологическое зеркало, названное им диоптрой.

Различные положения плода в представлении Сорана Эфесского

В период поздней Античности родовспоможение стало выделяться в самостоятельную область медицины. Акушеры того времени могли пользоваться сведениями о внутреннем строении женского организма, полученными при вскрытиях в анатомическом театре Александрийского мусейона. Ученик Герофила врач Деметрий из Апамеи (III век до н. э.) серьезно изучал процесс беременности, пытался обосновать причины неудачных родов, анализировал природу и дал классификацию кровотечений, разделив их на несколько групп. Обширный труд по акушерству принадлежит Клеофанту (II век до н. э.), который жил и работал в эллинистическом Египте. Помогая женщине произвести на свет здоровое дитя, медики часто применяли щипцы, нож и раскаленное железо.

В сочинениях Сорана Эфесского отражены взгляды методической врачебной школы. Разнообразная и эффективная техника проведения операций основывалась на представлениях о четырех положениях плода в матке. Медик владел приемом поворота плода на ножку, извлечения его за таз, выполнял эмбриотомию, по частям извлекая мертвого младенца из тела живой женщины. В трудах Сорана указаны способы лечения воспалительных заболеваний, генитальных опухолей – таких, как фиброма или рак; профилактика и лечение выпадения матки.

В период господства схоластической медицины интерес к оперативному родовспоможению проявляли немногие самоотверженные врачи. Первое европейское руководство по родовспоможению появилось в Испании. Труд «О женских болезнях» (1579) принадлежал преподавателю университета Толедо профессору Луису Меркадо (1525 – 1606 годы). Амбруаз Паре воссоздал забытую операцию поворота плода на ножку, ввел в практику диоптры. По инициативе французского хирурга в Париже появилась акушерская школа и первый специализированный стационар – родильное отделение в госпитале Hotel Dieu. Профессиональных повитух обучали в течение 3 месяцев, причем, 6 недель отводилось на практику.

Новое время стало периодом становления акушерства в других европейских странах, на Ближнем Востоке и в России. В 1729 году начала работать акушерская клиника в Страсбурге. Через 20 лет подобное учреждение появилось при университете Геттингена. Начиная с 1723 года в акушерскую практику начали входить забытые щипцы. Использование некогда популярного инструмента в Европе связано с медицинской династией Чемберленов. Первую модель разработал английский врач Гильом Чемберлен (1540 – 1596 годы). Модификацию инструмента, сконструированного отцом, применял Петер Чемберлен (1560 – 1631 годы), не пожелав передать секрет его изготовления ученикам.

Джеймс Янг Симпсон

В широкую практику вошли щипцы конструкции голландского хирурга Дж. Палфина (1650 – 1730 годы). Его изобретение было одобрено профессорами Парижской академии наук, хотя инструмент имел большие недостатки. Щипцы Палфина представляли собой две отдельные ложки, соединявшиеся только после наложения на головку. Несмотря на неудобство, инструмент получил признание, но уже через год после представления во Франции появились его усовершенствованные модели. Длинные щипцы, очертаниями повторявшие форму женского таза, использовал француз Андре Левре (1703 – 1780 годы). Напротив, коротким, но с надежным креплением, типично английским инструментом работал лондонский врач Вильям Смелли (1697 – 1763 годы). Особые заслуги в развитии практики родовспоможения, в подготовке специалистов и разработке новаторских методик принадлежат российским медикам. Применение акушерских щипцов, несомненно, явилось достижением медицины Нового времени, значительно снизившим смертность при родах. Еще одним замечательным открытием в этой области ознаменован XIX век. Шотландский хирург Джеймс Янг Симпсон впервые применил хлороформ как обезболивающее средство в акушерстве и хирургии. Являясь изобретателем множества медицинских инструментов, акушер из Эдинбурга разработал методику профилактического поворота зародыша при узком тазе.

Причины и сущность душевных болезней, их проявления, течение, профилактика, лечение подвластны современной науке – психиатрии (от греч. psyche – «душа»). Однако психическое здоровье человека находится в сфере внимания медиков не более трех столетий. В древности и Средневековье умопомешательство приписывалось дурному влиянию нечистого духа, потому не лечилось, а наказывалось. Слабые попытки научного объяснения душевных недугов отмечены в античных рукописях. Легендарному Асклепию принадлежит высказывание о важности чистоты воздуха, спокойного сна и приятного партнера по любовным утехам. Не отвергая сверхъестественных факторов, Гиппократ находил душевное расстройство в случае, когда «очевидность на человека не действует и никакие здравые доводы не имеют силы».

Первыми в мире начали лечить психические заболевания медики Арабского халифата. Умалишенных помещали в специальное отделение одной из благотворительных лечебниц султана Ахмада ибн Тулуна. Подобные отделения действовали в больницах Византии, Армении и Грузии. В отличие от восточных коллег, считавших помешательство обычной болезнью, европейские медики изолировали «поврежденных духом» в приютах.

В раннем Средневековье психическими расстройствами занималась инквизиция. Нелепые обвинения безумных в любовной связи с бесами являлись удобным предлогом для казни. Французский философ-гуманист Мишель де Монтень (1533 – 1592 годы) писал о таком процессе: «Ведьмы и колдуны представляются мне скорее сумасшедшими, чем виновными в чем-нибудь. Но до чего высоко нужно ставить собственное мнение, чтобы решиться сжечь человека живьем».

По заявлению Лютера, «все умалишенные повреждены в рассудке чертом. Если врачи приписывают такие недуги причинам естественным, то потому, что не понимают, до какой степени всемогущ сатана. Всех полоумных, не разбираясь с ними попусту, нужно без промедления казнить страшной смертью; я сам охотно поджарю их на костре». Обвиняя несчастных в сговоре с дьяволом, в большинстве случаев их приговаривали к сожжению, а тех, кому «посчастливилось» остаться в живых, ожидало вечное затворничество.

Персонал специальных учреждений для помешанных не ставил задачей избавить людей от болезни. Пациенты подобных заведений находились на привязи, словно бешеные собаки. В исторических хрониках XIV – XVIII столетий описаны такие приюты, обстановка которых не сравнима даже с условиями казематов: темные камеры с оголодавшими крысами, мокрые стены, земляные полы, гнилые топчаны или вовсе их отсутствие, решетки, огромные цепи с замками. Лечение буйных пациентов состояло в стоянии по нескольку дней подряд, в принудительной бессоннице, во вращении в огромных колесах, где человек не выдерживал более 5 минут. Больного обливали ледяной водой; сбрасывали в резервуар с большой высоты и держали в холодной воде; обмакивали конечности в кипяток или опускали его голову в нечистоты. Среди лекарств были популярны большие дозы рвотных и слабительных средств.

Коридор психиатрической клиники. Копия картины

«Палка заставляет душевнобольных снова почувствовать связь с внешним миром, – поделился своей методикой немецкий врач Г. Лихтенберг, – она иногда отключает его так основательно, чтобы и мир, и умалишенный смогли отдохнуть друг от друга». Палка для сумасшедшего представляла собой дубину с зазубренным наконечником. Каждый удар таким орудием поддевал кусок кожи, а после продолжительной экзекуции ее почти не оставалось. Кроме того, в арсенале служителей средневековых «психлечебниц» были кожаные маски с шипами или пропитанные едкими веществами – такими, как перец или соль; смирительные рубашки, камзолы, штаны; сдавливающие сапоги, кровати, стулья; адские круговые качели; плетки с острыми металлическими бляшками; гибкие розги, вымоченные в соленом растворе.

Исключение составляли лечебницы, образованные профессором Салерно. В клинику знаменитого университета со всех концов Италии собирались люди вполне вменяемые, но страдавшие меланхолией, преимущественно те, кто недавно похоронил близкого человека. В качестве лечения (или профилактики) безумия их услаждали приятной музыкой, церковными песнопениями, читали молитвы. В особых случаях применялась лекарственная терапия: свиное сердце, фаршированное целебными травами.

Специальное учреждение тюремного типа в XIII – XV веках существовало в чешском городе Оломоуц. Лондонский дом для умалишенных был создан на базе обычной больницы. Заведение, где содержались люди, обвиненные в колдовстве, словно в насмешку, называлось Бедлам. Английское слово bedlam происходит от названия Bethlehem (Вифлеем) – священного города в Иудее, связанного с рождением Иисуса Христа.

Палата-камера в Бедламе

В эпоху Ренессанса душевнобольные испытали на себе «гуманную» терапию в духе времени. Лечебный спектакль с жутковатым сюжетом, по убеждению «медиков», благоприятно действовал на больных, которых усаживали перед сценой в кандалах и смирительных рубашках. В качестве главных героев пьесы выступали инквизиторы, палачи, привидения, бесы, дикие звери, побеждаемые ангелами или самой Девой Марией. После такого действа служителям приюта порой приходилось успокаивать не только больных, но и весь персонал.

Истинно гуманное лечение ввел в психиатрию французский врач Филипп Пинель (1745 – 1826 годы). Будучи сторонником медицинского подхода к безумию, он добился введения больничного режима уже с первых дней руководства приютом Бисетр, располагавшимся в предместье Парижа. Одним из начальных завоеваний доктора стало разделение психически больных и содержавшихся в камерах преступников, бродяг и проституток. Пациенты обновленного Бисетра получали полноценное питание, проходили лечебные процедуры, навсегда забыв об избиениях и пытках. Палаты в медицинском отделении оборудовались обычной мебелью, с людей сняли цепи и кандалы, а тем, кто не отличался буйством, разрешили выходить на прогулку в город или просто отпускали домой. Первым человеком, избавленным от оков, стал английский военный, находившийся в Бисетре более 40 лет и забывший собственное имя. Первыми словами освобожденного человека был восторг от вида солнечного дня. Сумасшедший писатель, выпущенный вторым, не хотел покидать камеру, видимо ожидая побоев.

Пинеля назначили главой приюта по решению революционного комитета, представители которого регулярно инспектировали Бисетр. После одного из таких посещений доктор услышал отзыв: «Ты сам умалишенный, если собираешься спустить всех с цепи. Ты будешь первой жертвой своего сумасшествия…» Однажды пророчество едва не сбылось, но на доктора набросились не пациенты, а горожане, потребовавшие казни медика за то, что он осмелился освободить «пособников сатаны». Нововведения Пинеля стали прообразом будущей психотерапии и основой деятельности прогрессивных медиков, интересовавшихся лечением душевных болезней.

Французский врач Жан Этьен Доминик Эскироль (1772 – 1840 годы) создал первое научное руководство по психиатрии, книгу «О душевных болезнях» (1838) и основал научную школу психиатрии. Обоснование суждения о психических заболеваниях как поражении головного мозга стало заслугой немецкого медика Вильгельма Гризингера (1817 – 1868 годы). Являясь основателем научной психиатрии, он положил начало немецкой школе психиатров. Гризингер сумел преодолеть влияние господствовавших тогда философских теорий «психиков» и «соматиков». Сторонники соматического течения утверждали невозможность нездоровья бессмертной души. «Психические» взгляды выражались в идее заболевания, вызванного некоей злой волей или являвшегося наказанием за грехи. Английский психиатр Генри Модсли (1835 – 1918 годы) придерживался позитивной философии, заявляя, что подлинное знание не нуждается в господстве философии. Модсли внес немалый вклад в дело развития эволюционной направленности в теории душевных заболеваний, став основателем детской и судебной психиатрии.

Жан Мартен Шарко

Яростным противником философии «психиков» выступал руководитель клиники Сальпетриер Жан Мартен Шарко (1825 – 1893 годы). Больницу в центре Парижа в свое время возглавлял Пинель. Однако методика нового главы не стала продолжением практики предшественника. Основным способом лечения психических заболеваний стал гипноз, занимавший умы европейских медиков начиная с конца XVIII века. Широкий спектр болезней, имевшихся у пациентов Сальпетриера, требовал солидной теоретической подготовки, которую коллегам преподовал сам Шарко. «Каждая из лекций доктора представляла собой маленький шедевр. Его фразы были совершенны по стилю, каждое слово производило глубокое впечатление на слушателей, вызывая отклик в уме каждого из них. Лекции давали пищу разуму на весь последующий день», – отзывался об учителе австрийский психоаналитик Зигмунд Фрейд (1856 – 1939 годы), обучавшийся в парижской клинике несколько лет.

Бронзовая медаль с изображением Ж. Шарко

Довольно грубые методы доктора Шарко, вызывали возмущение оппонентов. В то же время многие признавали эффективной гипнотерапию, экспериментально проводимую в самых разнообразных формах. Руководитель Сальпетриера считается основателем физиологической школы. Ему принадлежат труды, касающиеся лечения заболеваний нервной системы. Многолетнее изучение неврозов, в частности истерии, привело к созданию методик лечения, успешно применяющихся в настоящее время.

В течение XIX столетия психиатрия окончательно сформировалась в качестве самостоятельной дисциплины. В специализированных клиниках и на медицинских факультетах европейских университетов началась подготовка профессиональных кадров. Развитие естественно-научной психиатрии во многом определялось эволюционной теорией Ч. Дарвина и работами русских ученых И. Сеченова, И. Павлова и В. Бехтерева.