Текст книги "Космическая тетушка"

Ерхой повернулся и уверенно зашагал к выходу из бара. Бугго уставилась в одну точку, больше не интересуясь происходящим вокруг, и слезы дрожали на ее густых, завивающихся ресницах.

Хугебурка встал, приблизился к ней, взял под локоть. Она сделала несколько яростных попыток вырваться, но он неумолимо потащил ее прочь. Несколько раз ей удавалось наступить ему на ногу, но к подобным выходкам Хугебурка давно привык и даже иногда успевал уворачиваться.

– Пустите! – крикнула Бугго своему старшему офицеру, когда они уже выбрались на улицу. – Пустите! Ненавижу вас! Что вы всё вокруг меня скачете?

– Просто я, как всякая старая дева, беспокоюсь за поведение молодых девиц, – ответил Хугебурка, выпуская капитана. – Когда молодые девицы становятся слишком развязными, их ведут домой, умывают и дают им в руки душеполезную книжку. К тому же, полагаю, завтра нам следует заканчивать погрузку и отбывать без промедления.

Бугго оскалила зубы.

– По-вашему, я все-таки должна бояться эту… эту тушу мужского мяса?

– Боже, какое блистательное оскорбление! Жаль, что в баре вы не были столь остроумны. Да, госпожа Анео, полагаю, именно так. Надо бояться. Но – бояться разумно, с ясным взором и холодным сердцем.

– И желательно в компании хорошей фазерной пушки, – добавила Бугго, остывая. Она вздохнула. – Ладно, идем.

– Вот и умница, – пробормотал Хугебурка. – Обожаю, когда вы такая.

Бугго покосилась на него с ехидством, которого Хугебурка совершенно не заслужил:

– А вообще?

Хугебурка протяжно, со стоном перевел дух.

– И вообще обожаю, – отозвался он. – Идемте же, наконец, домой! На сегодня, по-моему, хватит.

* * *

«Ласточка» находилась в пути уже два дня, когда на приборах слежения появился новый объект.

Хугебурка явился к капитану в каюту и сказал, глядя в обложку дешевой планшетки – белый, захватанный пальцами пластик с аляповатыми буквами на корпусе: «Семьсот страшных любовных историй. Лучшие авторы пугают, развлекают вас – и вышибают из вас слезу!»:

– Право, неловко беспокоить вас такими пустяками, госпожа Анео, однако приборы слежения показывают появление нового объекта.

Планшетка чуть сдвинулась, и рядом со словом «слезу!» появился немигающий глаз Бугго.

– Возможно, наш сканер – такой же параноик, как и вы, господин Хугебурка. Говорят, приборы частенько заражаются от людей разными психическими расстройствами, так что по свойствам приборной доски легко судить о характере старшего штурмана…

– Как вы правы, госпожа Анео! – подхватил Хугебурка, но с таким фальшивым энтузиазмом, что планшетка сдвинулась еще немного вбок, и теперь оба светлых капитанских глаза недовольно сверлили помощника. – Как вы правы! Вот у нас на «Стремлении», к примеру, был один штурман – он носил, вообразите, здоровенный перстень и при том имел гнусную привычку разговаривать с собой во время корректировки курса. «Ах, мы отклонились на сотую градуса? Непоря-адочек!» И – хрясь кулаком о панель! «Ах, тут у нас граница нечетко обозначена? Это еще что? Ну, шалишь!» И снова – бум начальственной ручкой о панель! Так что вся панель была совершенно исцарапана…

– Кажется, господин Хугебурка, я запретила вам вспоминать о «Стремлении», – строго проговорила Бугго, опуская планшетку и усаживаясь на койке. Она видела, что старший офицер не на шутку встревожен. – Мне что, вывесить приказ в письменном виде?

Хугебурка отмолчался.

Бугго сказала:

– А что эхолот?

Ручной прибор наружного сканирования, который старые космоволки обычно называли эхолотом, на «Ласточке» имелся. Одно время его на борту не было, но Хугебурка настоял на восстановлении этого прибора. И прибор был куплен и подключен. Хугебурка уверял, что это – совершенно необходимая предосторожность. «Будь мы на военном флоте – тогда, естественно, обошлись бы и без него, – уговаривал он капитана, поскольку Бугго по обыкновению вцепилась в кошелек бледными пальцами и долго не хотела их разжимать. – Вояки специально обучаются этому в Академии – рисковать попусту и совершать бессмысленные героизмы. А мы – мирные торговцы. Нам лучше дублировать важные приборы. Пусть будет. Жалко вам, что ли?» И Бугго сдалась, хотя ей действительно было жалко.

– Дополнительная ручная проверка с помощью эхолота полностью подтверждает показания автоматического сканера, – холодно произнес Хугебурка. – За нами кто-то гонится.

– Предположения? – Бугго чуть сморщила нос.

– Практически уверенность, госпожа Анео. Это тот самый тип, который толкнул вас в баре.

– Какое точное определение! – сказала Бугго. – От человека, который толкнул женщину в баре, можно ожидать любой подлости, не так ли?

– Даже пиратского нападения, госпожа Анео.

Бугго со вздохом принялась обуваться.

– Идемте в рубку. Я хочу все увидеть собственными глазами.

– Смотреть особенно не на что. Просто точка на экране.

– Далеко?

– Довольно далеко. И что самое любопытное – она не приближается, но и не удаляется.

Бугго покусала губу.

– Полагаете, он намерен преследовать нас достаточно долго, чтобы выйти за границы патрулируемого участка – и уже там, вдали от посторонних глаз, совершить нападение?

– А у вас имеются другие гипотезы?

Бугго неожиданно рассердилась:

– Какой вы сегодня ядовитый! Что вам за охота меня дразнить?

Хугебурка сразу сменил тон и устало проговорил:

– Да я и сам не знаю… Идемте, в самом деле, вместе посмотрим, что там и как.

И они направились в рубку.

Все обстояло в точности так, как описывал старший офицер. Оба прибора дружно демонстрировали одну и ту же точку, неприятную и настырную, точно муха на чисто вымытом стекле. Точка держалась в одних и тех же координатах.

– Как скоро мы выйдем за границы патрулируемого сектора? – спросила Бугго.

Хугебурка вывел на экран другую схему.

– Мы сейчас – здесь. Границы патрулирования – здесь. У нас еще приблизительно сутки спокойного полета. Через сутки он прибавит скорость, чтобы догнать нас и атаковать.

– Я тоже так думаю, – проговорила Бугго важно. – Вероятно, у вас и идеи уже какие-то зародились?

– Да какие у меня могут быть идеи! – с досадой отозвался он. – Драпать надо изо всех сил, вот и вся идея. Единственная надежда – оторваться от него и добраться до следующего патрулируемого сектора прежде, чем он разнесет нас на кусочки.

На экране явилась новая схема. До следующего надежно патрулируемого сектора оставалось четыре дня полета.

– Не успеем, – категорически объявила Бугго. – У меня другое предложение. Давайте действительно попробуем от него оторваться. Нам нужно, чтобы он потерял нас из виду хотя бы на пару часов, большего не требуется. А тогда мы свернем не туда, где он будет ожидать нас, то есть не к Стенванэ, а за Кольцо.

– Вы хотите подойти к границе исследованного космоса?

– Ну, – сказала Бугго, отводя глаза, – когда-то все равно пришлось бы это сделать. Почему не сейчас? Он долго будет соображать, куда это мы пропали.

– Почему?

– Потому что он вбил себе в тупую башку, будто я – глупая, трусоватая бабенка, которая разинула пасть на кусок себе не по зубам… – Бугго вспыхнула. – А я – старый торговый капитан! Я знаю, как поступать, когда у тебя на хвосте сидит гнусный пират!

– Браво! – воскликнул Хугебурка с чрезвычайно кислым видом.

Бугго посмотрела на него так, словно хотела сказать: «Жаль, что смертную казнь за оскорбление Величества отменили. Болтаться бы тебе на рее, пес смердящий!»

Протянулась долгая пауза.

– В общем и целом, вы правы, капитан, – сказал наконец Хугебурка. – Еххем Ерхой на самом деле недооценивает «Ласточку» и ее капитана. Вряд ли он сразу поверит в то, что вы отважитесь на столь дерзкий маневр.

«Смердящий пес» исчез из глаз Бугго. Помедлив, растворились и «рея», и «оскорбление Величества». Бугго снова стала собранной и деловитой.

– У вас есть данные о летных качествах его корабля? Как он там называется?

– «Барриера», – сказал Хугебурка. – Больше нас в три раза. Наверняка оснащен самым современным оружием.

– Двигатель?.. Впрочем, не говорите. Попробую угадать. Мощнее нашего.

– Ненамного, – утешил капитана старший офицер. – Над нашим много лет колдовал кудесник Охта, так что, полагаю, малые размеры корабля вкупе с модификациями, внесенными за последние годы, дают нам некоторые преимущества даже перед «Барриерой».

– Боже, я и не думала, что все так плохо, – пробормотала Бугго. – Но ведь этого эльбейца следует проучить!

– Несомненно, – подтвердил Хугебурка.

Бугго вскинулась:

– Опять угодничаете?

– Отнюдь, – бесстрастно отозвался он.

Бугго окинула его подозрительным взглядом, но Хугебурка подготовился заранее и был на высоте: ни один мускул не дрогнул на его лице.

Бугго смягчилась.

– Ладно, скажите лучше, что вы думаете о ситуации на самом деле. Клянусь, не буду злиться!

– Правда? – Он чуть оживился. – Ладно. Полагаю, как многие рослые и красивые мужчины…

– И удачливые, – вставила Бугго мстительно.

– И удачливые, – поддержал он. – Словом, Еххем Ерхой избалован обстоятельствами, деньгами, портовыми чинами и женщинами. А вы посмели не побояться его. Более того, вы отважились не затрепетать при виде Самого Ерхоя.

– Ну, это потому, что я – Бугго Анео, – скромно сказала Бугго.

– В чем-то вы с ним похожи, – продолжал осмелевший Хугебурка. – Так что я имею честь присутствовать при схватке двух титанов.

– В чем это мы с ним похожи? – взъелась Бугго.

Он махнул рукой.

– Вы оба – знатные эльбейцы.

– Вы не то хотели сказать, – вцепилась она.

– Ладно. – Он обреченно закрыл глаза. – Всякий хороший торговый капитан должен быть склонен к агрессии и авантюризму. В душе вы оба – совершенные дети.

– Кто?

Он зажмурился покрепче.

– Подростки.

– Кто?!

– Очень юные существа. Умом и сердцем. Ай! Вы уже достали лучевик, капитан? Ай!

– Перестаньте кривляться! – сказала Бугго угрюмо.

Хугебурка открыл глаза. Она сидела на топчане, вжавшись в спинку, и выглядела ужасно обиженной.

– Давайте лучше разделаем его под филе, – сказал Хугебурка. – Я сегодня что-то глуп… А ваша идея – уйти в необитаемый космос – кажется довольно удачной. Правда. Почему бы нам и не попробовать! Вдруг получится?

* * *

Через несколько часов, когда «Ласточка» разогналась уже до максимальной скорости, точка, обозначавшая «Барриеру», сместилась на самый край, а затем и вовсе исчезла из поля зрения сканера.

Бугго перебралась в рубку и свила себе гнездо на топчане, как часто делала, когда ситуация требовала ее постоянного присутствия. «Семьсот историй», плоские чашки с чогой и горы сладостей валялись теперь по всей рубке.

Калмине, лично подававший капитану напитки и конфеты, с тоской думал о том, что пол здесь непременно сделается липким – а кому его, спрашивается, потом оттирать? Ясно – кому. Младшему вечно-дежурному офицеру. То есть, бедному Калмине, и никому другому. Потому что всем прочим наплевать, если сапоги приклеиваются при каждом шаге и противно щелкают. Только бедному Калмине не наплевать. Потому что он – проклятый эстет.

Но противоречить Бугго Анео, когда она ведет боевые действия, не решился бы даже Хугебурка. И потому Бугго продолжала нервно жевать, обтирать липкие пальцы об обшивку топчана и ронять, разливая, чашки.

– Пропал! – торжествующе закричала она, когда преследователь исчез с экрана. – Мы оторвались! Теперь быстро меняем курс… Господин Хугебурка, вы рассчитали новый курс?

– Лево руля! – провозгласил Хугебурка, подавая ей листок с криво написанными цифрами. – Желаете ввести сами – или это сделать мне?

– Валяйте, – приказала Бугго.

Хугебурка сел за пульт главного компьютера и в несколько секунд установил с ним полное взаимопонимание. Затем по экрану побежали цифры. «Странно, – размышляла Бугго, яростно рассасывая конфету, которая залепила ей зубы, так что челюсти разжимались с большим трудом. – Странно: у всего на свете есть собственное лицо. Понятно, что почерк всегда индивидуальный. По почерку сразу видна физиономия. Но ведь даже наш компьютер по-разному лепит буквы, если их печатаю не я, а кто-нибудь другой – Хугебурка, скажем. У него они как будто мельче и аккуратней, а у меня так и скачут…»

Она наконец совладала с конфетой и спросила:

– Получилось?

– Малек! – крикнул Хугебурка в микрофон внутренней связи. – Поворот семьдесят градусов оверштаг!

– Вас понял! – бойко тявкнуло в ответ.

– Что за оверштаг?

– На самом деле – налево, – сказал Хугебурка мирным тоном.

– Может, объясните? – настаивала Бугго.

– А что тут объяснять… Малек недавно прочитал одну недурную книгу.

– Малек? Прочитал книгу? – Бугго не верила своим ушам.

– Все течет, все изменяется, госпожа капитан. Вот и Малек дошел до того, что стал читать вполне приличные книги. Ему Антиквар подсунул. Очень старую, про моряков. Малек был потрясен до глубины души, все ходил, натыкался на переборки…

– А что его так потрясло? Сдается, он и прежде мусолил какие-то комиксы…

– Понимаете, капитан, на страницах он видел не буквы, а людей и корабли… Он думал, это какой-то хитрый фокус. Вроде как стереовидение.

– Может, это и была стереопланшетка?

– Да нет! В том-то и дело, что книга – бумажная. Говорю вам, ему Антиквар подсунул. В виде эксперимента. Я ему потом говорю: ты зачем Малька испортил? Механик у нас теперь какой-то отравленный. А Антиквар только плечами пожимает. Я, говорит, не предполагал даже, что на него такое действие окажет. Даже странно, говорит, что так вышло. В наше время никто так книги не читает.

– У Малька – детский, неиспорченный ум, – сказала Бугго категорическим тоном.

– В общем, пришлось и мне ознакомиться с текстом, чтобы разговаривать с ним на одном языке, – заключил Хугебурка.

– А где теперь эта книжка?

– У Малька под подушкой.

– Я бы тоже ее полистала, – сказала Бугго. – Добудете?

– Попробую выпросить, – обещал Хугебурка.

– Скажите: для капитана.

– Тогда он точно не даст. Соврет, что потерял, или еще что-нибудь.

– Почему?

– Будет бояться, что вы отберете. Или запретите ему читать. Якобы его это от работы отвлекает.

– Я ему на другую бумажную книгу обменяю, – сказала Бугго.

Ей снова было хорошо и весело. Команда в порядке, прекрасная «Ласточка» только что совершила поворот оверштаг, а настырная «Барриера» временно потеряла ее след. И впереди – несколько дней за пределами исследованного Кольца. А потом они вернутся в обитаемый сектор и благополучно доставят ценный груз на Стенванэ. И Еххем Ерхой вытрет свой наглый нос. А заодно поймет, с кем следует разговаривать исключительно вежливым тоном. Хо-хо, он поймет!

* * *

Неисследованный космос на первый взгляд оказался в точности таким же, как и исследованный, но Бугго все не могла оторваться от окна. Ее завораживала мысль о том, что все эти звезды, все эти скопления и светящаяся пыль, что проносятся мимо, – все это никем не изучено, никем не хожено, и вообще: она, Бугго Анео, первая, кто их видит!

Курс был рассчитан таким образом, чтобы отойти от границы обитаемых миров на расстояние целого дня пути и потом обогнуть по большой дуге несколько секторов, после чего вынырнуть из «небытия» сразу возле Стенванэ.

Хугебурка спал в кресле штурмана и время от времени мучительно всхрапывал. «А прежде мог не спать сутками, – подумала Бугго. – Боже мой, да он стареет!» На мгновение явилась жуткая мысль о том, что рано или поздно ей придется расстаться со старшим офицером. Лет через десять он уже не сможет летать, и Бугго, если только она не хочет окончательно угробить его, придется отпустить Хугебурку на покой. И что тогда? Разве возможна «Ласточка» без Хугебурки?

«Да и вообще, – с ужасом осознала Бугго, – ведь и я когда-нибудь постарею… и вся жизнь пройдет!»

Она тряхнула головой. Что за глупости среди ночи лезут! Самая вредная вещь из всего, что случается за ночную вахту.

Не считая, конечно, неожиданного появления на экране светящей точки. Точки, которой там быть не могло.

Бугго закрыла глаза, открыла. Точка оставалась на месте. На самом краю круга.

– Как он нас нашел?

Бугго вскочила с топчана, подбежала к экрану, потрогала точку пальцем.

– Как ты нашел меня? – обратилась она шепотом к этому безмолвному знаку настырного присутствия Еххема Ерхоя. – Как?

Хугебурка вновь захрапел и завершил свирепую руладу тонким, жалобным свистом. Бугго вздохнула.

– Вы правы, господин Хугебурка. Вы были правы, и напрасно я на вас так злилась! Он нашел нас потому, что мы с ним похожи. Черт побери, крайне неприятно признавать это, но мы с Ерхоем действительно очень похожи. На моем месте он бы тоже ушел за границу обитаемых миров. И теперь нам от него не оторваться, а до обитаемых секторов – шесть дней пути. Он успеет расстрелять нас прежде, чем кто-либо вообще узнает о местонахождении «Ласточки».

Она снова посмотрела на Хугебурку, прикидывая, стоит ли будить его, чтобы поделиться новостью, но потом решила оставить старшего офицера в покое. Пусть хоть немного отдохнет. Если болезненный сон в штурманском кресле может, конечно, считаться отдыхом.

Хугебурка проснулся раньше, чем предполагала Бугго. Капитан лежала на топчане, свернувшись, как зверек, и сжав в кулаке лучевик. «Это еще зачем?» – подумал Хугебурка и машинально глянул на экран.

Точка была там. Она сместилась от края круга и явственно приблизилась к «Ласточке».

– Бугго! – закричал Хугебурка.

Капитана подбросило. Она вскочила, вытаращила глаза и уронила лучевик. Затем облегченно вздохнула.

– Фу, напугали… Я думала, он нас уже атакует.

– Так вы его видели?

Бугго кивнула.

– Когда он появился на экране?

– Около полуночи по корабельному времени, – сказала Бугго нехотя.

– Почему вы меня не разбудили?

К этому вопросу Бугго подготовилась еще накануне.

– Потому что я – капитан и принимаю решения единолично. И если я решила вас не будить, значит, у меня имелись достаточно веские основания поступить именно так.

– Отлично! – пробормотал он сквозь зубы.

– А что бы вы сделали такого, если бы я разбудила вас немедленно? – напустилась на него Бугго. – Ну?! Развернули бы «Ласточку» фордевинд и пошли бы крутым бакштагом навстречу врагу, паля одновременно из всех носовых пушек? Кстати, сколько у нас носовых пушек?

– Кстати, откуда вы знаете про фордевинд?

– Нашла в сети, – призналась Бугго. – Должна же я понимать секретный язык, коим общаются мои офицеры!

Хугебурка только покачал головой.

– Сколько лет знаю вас, госпожа Анео, столько лет поражаюсь.

– Вам это полезно! – фыркнула она. – Так что насчет пушек?

– Сами знаете, – сказал он угрюмо. – Только одна. Устаревшая.

– Стреляет ядрами, – добавила Бугго. – Чугунными.

Хугебурка пропустил эту остроту мимо ушей.

– Будем уходить полным ходом, насколько хватит сил.

– А потом? – спросила Бугго.

– Может быть, успеем, – отозвался он. – «Ласточка» гораздо более мощный корабль, чем представляется на первый взгляд. И никто, даже мы с вами, не знаем ее истинных возможностей.

Пока они разговаривали, светящаяся точка приблизилась еще на несколько градусов.

* * *

Первый выстрел царапнул вскользь обшивку «Ласточки» в середине следующего дня. Второй почти сразу вслед за первым тряхнул корму.

– Повреждения? – крикнула Бугго.

– Порядок! – донесся из микрофона внутренней связи бодрый голос Малька. Он явно получал удовольствие от происходящего.

«Ласточку» трясло и болтало. Хугебурка перевел корабль на ручное управление. Компьютер несколько раз переспросил: «ВЫ УВЕРЕНЫ, ЧТО ХОТИТЕ ПРОДОЛЖИТЬ ОТКЛЮЧЕНИЕ АВТОМАТИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ?», но наконец сдался и зажег красные буквы: «АВТОМАТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ПОЛНОСТЬЮ ОТКЛЮЧЕНЫ».

Бугго сидела рядом и смотрела, как ее старший офицер ведет корабль. Со стороны казалось, будто уходить от выстрелов – дело совсем простое. Более того, то и дело ей чудилось, что Ерхой нарочно палит мимо, подыгрывая Хугебурке.

Хугебурка совершенно преобразился: подобрался, сжал губы, напряг брови. Он стал моложе и страшнее. «Наверное, таким он был бы, если бы всю жизнь прослужил на военном флоте», – думала Бугго, искоса посматривая на своего старшего помощника.

Раз за разом Хугебурка уводил корабль из-под выстрелов, и всякий раз не верил, что ему это снова удалось. Должно быть, Ерхой играет с «Ласточкой». Возможно, он и не собирается причинять ей серьезные повреждения. Особенно если намерен захватить корабль и продать его. А может быть, дело действительно в том, что Хугебурка – хороший штурман. Лучше, чем Ерхой Великолепный.

Бугго молчала, сидя рядом. Наблюдала. Хугебурке нравилось, что капитан молчит. Он считал это одним из самых ценных качеств Бугго Анео: она подбирала людей, расставляла их по постам – и после никогда не вмешивалась в их работу. Особенно если работа велась эффективно.

Наконец Хугебурка сказал:

– Отстал.

– Надолго? – тотчас спросила она.

– Понятия не имею. Возможно, он хочет нас измотать, чтобы потом одним-единственным удачным выстрелом обезвредить… Мне почему-то кажется, он зарится не только на наш груз, но и на наш корабль. Так что он на время отойдет, а после снова начнет кусать за пятки.

– Что мы можем сделать?

– Решительно ничего…

– Так не бывает, – отрезала Бугго. – Наверняка у нас еще есть какой-нибудь козырной «скаф» в рукаве. Нужно только поискать, в каком.

Они обменялись быстрыми взглядами, словно подозревая друг друга в злокозненном сокрытии этого самого таинственного козырного «скафа». Решение готово было созреть у обоих… И тут все переменилось в единый миг.

В рубку ворвался Антиквар. Он был красен, роскошный воротник из прозрачной твердой парчи висел на одной нитке, а округлое лицо несло на себе следы недавней драки.

Бугго охватил мгновенный ужас. Совершенно дикая мысль пронеслась в нее в голове: неужели враг каким-то хитрым способом пробрался на «Ласточку», и где-нибудь в камбузе уже вовсю кипит абордажный бой?

Должно быть, Хугебурка подумал что-то в том же роде, потому что вдруг он побледнел и полез за оружием.

Но объяснение происходящему безобразию влетело в рубку сразу вслед за Антикваром. Оно было настолько невероятным, что ни Бугго, ни Хугебурка поначалу даже не поняли – что они, собственно, видят. Видят собственными глазами!

Ибо «оно» представляло собой совершенно незнакомую женщину.

Женщина обладала иссиня-черной кожей, желтоватыми, косо разрезанными глазами, выбеленными бровями и очень светлыми, розовыми губами. Ее волосы, также выкрашенные розовым, торчали дыбом и были растрепаны самым плачевным образом. Очень короткая рубашечка на двух скрещенных над лопатками бретельках полностью открывала ее короткие, похожие на бутылочки, босые ноги.

Искривляя рот, она самозабвенно кричала на Антиквара:

– Ты!.. Болван!.. Глупый дурак! Что здесь происходит? Нас же убьют!

– Капитан, простите! – вопил Антиквар, петляя по рубке и норовя скакнуть на топчан. – Капитан, спасите!

Бугго пришла в себя первой. Она встала и решительно подошла к негодующей особе. Та разинула рот пошире, чтобы исторгнуть новый возмущенный вопль, но обнаружила, что подбородок ее упирается в лучевик. Скосив желтые глаза, женщина увидела дуло и визгнула очень тихо.

– А, так-то лучше, – сказала Бугго, не убирая лучевика. – Ну, кто ты такая, а?

– Ее зовут Сфена. – Антиквар боком подобрался к капитану и теперь безуспешно пытался приладить воротник на место. – Я хотел доложить, но не успел.

– Докладывайте сейчас, – не глядя на него, приказала Бугго.

– Докладываю.

Сфена тяжело дышала. Рубашечка колыхалась над ее грудью. Бугго была очень мрачна.

– Эта женщина, Сфена… Капитан, мы любим друг друга, – заискивающе начал Антиквар и потер расцарапанную щеку.

– Ваша любовь имеет какое-то отношение к табельному списку экипажа «Ласточки»? – холодно осведомилась Бугго.

– Я виноват… – Антиквар едва не плакал.

Бугго повернула к нему голову и глянула с отвращением.

– Ступайте, приведите себя в порядок. О вашем поведении поговорим после. Кстати, в рубке давно следовало вымыть пол. Поразмыслите над этим на досуге, господин Калмине.

Калмине с облегчением скрылся. Сфена дернула углом пышного накрашенного рта.

– Сядем, дорогая, – предложила ей Бугго и показала дулом лучевика на топчан. – Потолкуем.

Сфена суетливо забралась на топчан с ногами. Бугго осталась стоять.

– Я слушаю вашу версию случившегося, – сказала капитан, поигрывая лучевиком.

Сфена плаксиво проговорила:

– Мы познакомились в баре. Он сразу мне понравился. Такой… положительный. Одет со вкусом. Сразу видно, что хороший человек. Говорил, что служит на превосходном корабле.

– Он был абсолютно точен, – заметила Бугго.

– Мы неплохо провели время. Не хотелось расставаться. Он сказал, что влюблен в меня. – Сфена всхлипнула.

– Я не вполне понимаю, – осведомилась Бугго, – вы – обольщенная невинность?

Сфена вскинула голову, вызывающе сверкнула желтыми глазами.

– Мне никто не говорил, что любит! Он – первый…

– Зато вы – не первая, кому он это говорит, – с нескрываемым злорадством заявила Бугго. – Ну ладно, это не имеет отношения к делу. Продолжайте.

– Может, и я его полюбила… Знаю, это покажется безумием!

Бугго вдруг почудилось, что она читает в стереографии одну из семисот «Страшных любовных историй». Она даже знала, какие слова прозвучат следующими, и произнесла их сама, почти машинально:

– Но разве жизнь, истинная жизнь не состоит из таких мгновений безумия?

Сфена ошеломленно моргнула и распласталась, выгнув спину, на топчане. Легла грудью на залитой чогой плюш, протянула вперед руки, впилась в ткань тонкими ногтями.

– Вы смеетесь надо мной, капитан, потому что вы – другая… В вашей жизни нет места увлечениям… любви… А моя – вся состоит из этого…

– К делу, – сухо перебила Бугго.

Поглядывая на капитана искоса, женщина сказала:

– Он предложил мне пробраться на корабль. Совершить с ним полет. Свободные каюты – есть…

– Неужто вы с ним летели в разных каютах? – удивилась Бугго.

– На всякий случай. Вдруг к нему кто-нибудь зайдет и увидит меня.

– Да, – сказала Бугго. – Вас действительно до сих пор никто не видел. Поздравляю. Но как же вышло, что вы решились нарушить свою тайну?

– Стали стрелять, – просто объяснила женщина. – Я испугалась.

– И расцарапали моему младшему офицеру физиономию. Вероятно, в целях самообороны. Может быть, заслать вас на корабль противника? Уверена, вы в два счета устроите ему поворот оверкиль!

Сфена разразилась рыданиями. Бугго чуть отступила.

– Антиквар! – закричала она.

Внутренняя связь ожила и смущенно закряхтела, не произнося, впрочем, членораздельных слов.

– Антиквар, забери ее отсюда!

Сфена села, стиснула зубы.

– Антиквар, чтоб тебе сгореть! – рявкнула Бугго. – Я пристрелю ее!

Сфена завизжала.

Бугго подмигнула ей:

– Отлично визжите, дорогая, – прошептала она. – Продолжайте.

– Я веду корабль, – не оборачиваясь, напомнил Хугебурка. – Госпожа Анео, примите меры.

– Видите? – сказала Бугго, обращаясь к непрошенной пассажирке. – Вы мешаете штурману. Может быть, стоило бы отправить вас на шаттле в открытый космос… Но шаттла жалко. Убирайтесь отсюда, живо! И не вздумайте больше скандалить с моим экипажем. Еще одна выходка с вашей стороны – и я лично вышвырну вас за борт.

Сфена сползла с топчана и обиженно побрела к выходу. За дверью сразу забубнил мужской голос. Слышно было, как женщина всхлипнула. Потом все стихло.

Бугго вернулась в кресло второго штурмана.

– Каков наш Калмине! – заметил Хугебурка.

– Дурак, – отрезала Бугго.

Они замолчали, внимательно следя за «Барриерой», которая то приближалась на расстояние выстрела, то удалялась.

– Что будем делать? – спросил наконец Хугебурка.

– Вызовите Малька, – приказала Бугго. – Я хочу спросить его насчет нашей пушки. Сдается мне, она не только чугунными ядрами стреляет.

– Все-таки решились дать эльбейцу бой?

– Я бы предпочла от него смыться… Кто виноват, что такой драчливый попался. – Бугго вздохнула, потерла виски. – Глупо сдаваться без боя, коль скоро на борту есть оружие.

– Я вот что думаю, госпожа Анео, – медленно проговорил Хугебурка. – Мы сейчас подпустим его поближе. Я нарочно сделаю ошибку в маневрировании. Пусть пальнет, черт с ним. Пусть даже попадет. После попадания сразу отключим все приборы. Создадим у него такое впечатление, будто нам крышка. А когда он окажется совсем рядом – разнесем его из нашей пушки в упор.

– Опасно, – сказала Бугго.

Хугебурка тяжело вздохнул.

– Именно, госпожа Анео. Именно, что опасно. Но другого выхода я не вижу.

– Можно ведь выстрелить по нему и с расстояния, – сказала Бугго, нервно скребя пальцами по пластику.

– Мы не знаем всех возможностей нашей пушки, – напомнил Хугебурка. – И никто не знает, даже Малек. Рисковать нельзя. Будем стрелять издалека – остается вероятность, что гад уйдет неповрежденным. А второго выстрела у нас может и не оказаться. «Барриера» втрое больше. И гранат с нервно-паралитическим газом на борту «Ласточки» больше нет.

Бугго покусала губы.

– Согласна, – сказала она. – План хорош. Опасен, но и хорош. Единственный выстрел.

– Все-таки я нашел принципиальное различие между вами и этим Ерхоем, – произнес Хугебурка, безрадостно улыбаясь своему капитану. – Он слишком дорожит своей шкуркой. А вы – нет.

Бугго весело улыбнулась.

– Я отчаянная, правда?

– Правда. Более отчаянной головы я за всю свою жизнь не видывал.

– Но ведь план-то придумали вы?

– Знаете, госпожа Анео, – медленно проговорил Хугебурка, – я был уверен, что вы откажетесь.

Бугго фыркнула.

– Эта красотка Сфена теперь от Антиквара мокрое место оставит! Он-то обещал ей безопасную и комфортабельную прогулку по космосу! Отдельная каюта, даровое питание и любовные игрища все свободное от вахты время…

– Неплохо бы, – проворчал Хугебурка.

– Ладно, не будем терять времени, – распорядилась Бугго. – Вызывайте Малька.

Допрошенный и надлежаще устрашенный, Малек наконец признался – более или менее внятно, – что в последний месяц развлекался модификацией единственной на борту пушечки, но испытаний провести пока не успел. «Не складывалось как-то», – виновато моргал он и ежился, как будто в ожидании затрещины.

– Дружочек, что ты с ней конкретно делал? – ласково допытывалась Бугго.

Малек несколько раз подозрительно осмотрел капитана и, не заметив в ее лице ни малейшего признака угрозы, просиял и начал фонтанировать техническими терминами. Кое-что Бугго понимала и кивала с важным видом. Наконец, когда Малек сделал паузу, капитан спросила:

– А тот корабль… Ты хорошенько разглядел его в иллюминатор?

Малек растерялся. Разговор поменял направление слишком для него неожиданно. Только что обсуждали сладостные подробности, связанные с узлами, переходниками, микросхемами, распределением энергии и проч., и вдруг – какой-то «тот корабль».

– Какой корабль? – осторожно переспросил Малек.

Капитан Анео сама говорит: лучше три раза переспросить, чем один раз ошибиться.

Памятуя это свое правило, Бугго не стала метать в механика громы и молнии и еще более ласково пояснила: