Текст книги "Космическая тетушка"

– Хорошо, – тихо проговорила Бугго. Она полезла под плащ, вытащила листок бумаги с заранее написанным кодом и протянула старику. – Это вам. Если случайно не откроется, свяжитесь со мной. Попробуем вместе. Но я думаю, все будет в порядке.

Он улыбнулся так просто и естественно, что я тоже ему поверил.

– Идем, – обратилась ко мне Бугго. – Я хочу найти транспорт до Вио, пока твой отец не нашел меня.

– А что ты ему скажешь?

– Отправлю большое покаянное письмо. Теода, он ведь мой брат! Он не сможет сердиться на нас долго.

Мы вышли из бара, и я жадно смотрел по сторонам, стараясь впитать в себя каждое мгновение этого вечера, и думал о том, что после нашего возвращения на Эльбею я встречусь с поэтессой Удо Хеек и попрошу ее написать для меня стихи о встрече с Дамой Анео. Мысль об этой встрече волновала меня даже больше, чем предстоящий полет на Вио и участие в самом знаменитом из процессов скандально известного капитана Бугго Анео.

* * *

«Дорогой братик, ты уже, конечно, обо всем догадался… Прости, прости, прости! Пишу это письмо на борту «Попрыгуньи», рейс 18-03-Акка – Эльбея-Вио (можешь проверить). Почтенная «Попрыгунья» – надежная старушка, недавно прошла очередной (должно быть, сотый на своем веку) технический осмотр. Я видела бумаги. Корабль вполне приличный и в космосе не развалится.

По окончании процесса против моих офицеров я намерена совершить еще один коротенький перелетик, совсем-совсем крохотный, до Эхео. Поскольку бумаги по «Императрице» уже должны быть готовы, я хочу забрать их лично. Да и Теода должен увидеть этот корабль, поскольку рано или поздно «Императрица» перейдет в его собственность. Думаю, это случится еще до моей смерти. Я переделаю завещание в дарственную. Видишь сам, как необходимо мое присутствие!

До встречи, милый братик. Не сердись. Целую 100 000 000 0 000 000 раз. Твоя любящая сестричка – Бугго Анео, капитан «Ласточки».

* * *

Должно быть, папа видел эту стереопередачу. Он никак об этом не высказывался – впоследствии, – но, думаю, пропустить наше с Бугго появление во Дворцах Правосудия Вио он не мог.

Бугго, в темно-красном облегающем платье, узком и прямом, с единственным дерзким вторжением в строгий силуэт – встопорщенными жесткими бантами на плечах, – уверенно, чуть вихляясь, шла мимо гигантских скамей, заполненных народом, мимо колонн, под галереями. Я плелся следом, стараясь лишь о том, чтобы не сутулиться. По настоянию Бугго, я был одет очень строго, в черное. «Это старит», – уверяла тетя.

Спустя вечность этот зал привел нас к столам, за которыми заседала комиссия. Сбоку стояла, устремив неподвижное рыло на стол, большая, похожая на древнюю пушку, камера государственной стереокомпании.

Бугго глянула на нее небрежно.

– Пора? – спросила она в воздух. И приступила: – По непроверенным данным, в деле против офицеров «Ласточки» должны были появиться новые документы. Я прилетела на Вио лично, дабы удостовериться в правдивости или недостоверности моей информации.

Один из сидевших за столом чуть кашлянул и заговорил хмуро:

– Действительно, в деле о нарушении законов галактического сообщества при совершении торговой сделки относительно оружия появились новые, доселе не известные обстоятельства. Бумага об оплате Галлгой Хугебуркой – от имени капитана «Ласточки» – всех таможенных и государственных сборов была обнаружена в папках бумажной документации таможенной службы Пятого сектора. Это произошло позавчера. Означенная бумага будет доставлена сегодня специальным транспортом и приобщена к документам, связанным с данным процессом.

– Иными словами, документ, полностью оправдывающий моих офицеров, был наконец выявлен и представлен на рассмотрение? – уточнила Бугго, косясь в камеру. Она боялась, что речь судейского будет плохо понята галактической общественностью.

– Вы абсолютно точно обрисовали существо случившегося, – сказал, приподнявшись, другой судейский. – Именно так все и обстоит, госпожа Анео. Чиновник, по вине которого документ затерялся, уже подвергнут административному взысканию.

– Как таможенная служба Пятого сектора объясняет столь долгое отсутствие такой важной бумаги? – спросил судейский, сидевший с краю.

– Очень просто, – ответил тот, который начал доклад. – Главным обвинением против экипажа «Ласточки» долгое время оставалось государственное преступление. Поэтому дело о контрабанде вообще никак не рассматривалось. Однако впоследствии, когда правительство Овелэ отозвало свои претензии, в силу вступило второе обвинение. После этого сразу же начался сбор всех необходимых документов по данному делу. Таким образом, был извлечен протокол об оплате таможенных сборов и прочие важнейшие элементы документации.

– Когда вы намерены освободить моих офицеров? – важно спросила Бугго. – Я хочу выдвинуть иск против капитана Халинца… то есть, против бывшего капитана Халинца…

– В чем вы намерены его обвинить?

– В клевете на мою команду и меня лично. В нанесении ущерба моей репутации. В причинении серьезного вреда физическому и психическому здоровью моих офицеров. Я буду добиваться полного осуждения клеветника и запрета для него не только командовать кораблем, но и вообще иметь доступ к квалифицированной работе.

– Как насчет конфискации? – елейным тоном осведомился доселе молчавший судейский.

Бугго наморщила нос.

– Я порекомендую поднять вопрос о возмещении всех убытков, связанных с потерей «Канахи». Компания «Керкион и Синид» вполне в состоянии вытрясти из бывшего капитана Халинца круглую сумму. Но это уже не мое дело… Я не имею привычки считать чужие деньги. Мне довольно моих.

Из-за толстой камеры высунулся человек и подал голос:

– Госпожа Анео, представьте нам молодого человека – вашего спутника. Наши зрители, несомненно, уже теряются в догадках: кто он такой?

– Охотно, – проговорила Бугго с таким видом, словно этот вопрос был частью заранее обдуманного ею сценария. – Это – мой племянник Теода Анео, будущий владелец корабля «Императрица Эхео», который я намерена вручить ему сразу же по достижении им совершеннолетия.

Судейские лениво похлопали в ладоши. Эта вялая овация была предназначена мне и решению Бугго осчастливить меня кораблем.

Мне стало неприятно – ни один из них не стоил и мизинца на ноге Бугго Анео. Они были какие-то дохлые. Я подошел поближе к тете и поцеловал ее в щеку.

* * *

Прибыв на Вио вместе с капитаном, Охта Малек пользовался гостеприимством судейских всего сутки. Никаких обвинений против механика «Ласточки» выдвинуто не было, поэтому его сразу выдворили за пределы обширной усадьбы Дворцов Правосудия. Оказавшись в одиночестве, наедине с огромным миром, Малек немного растерялся. Ему объяснили, что вернуться на «Ласточку» он уже не сможет. Объясняли также – почему, но это осталось для Малька за пределами понимания.

Несколько дней он бродяжничал, слоняясь вокруг величественной ограды Дворцов Правосудия. Он боялся отходить от них далеко, чтобы не утратить связи с капитаном и экипажем. В глубине души Малек смутно надеялся, что Бугго вот-вот начнет его разыскивать, как делала всегда, если он терялся где-нибудь в чужом порту, застревал в незнакомой ремонтной мастерской, пропадал на гигантской свалке сломанных деталей или засыпал в пивной. Бугго всегда за ним приходила. Охте не хотелось, чтобы капитану пришлось рыскать по всей Вио.

В конце концов он приткнулся к маленькой мастерской по ремонту слайдбордов. Просто чтоб было чем руки занять. Никакой платы за свою работу Охта не просил. По вечерам он неизменно уходил и мыкался у ворот Дворцов Правосудия, так что в конце концов охранники уже стали его узнавать и прекратили отгонять, обзывая «назойливым бродягой».

Охта был назойлив, но бродягой никак не являлся! Он так им и объяснял:

– Мне бы… это самое… ну, там ведь, известное дело… с капитаном бы перевидаться…

Они уже знали, что Охта рвется повидать Бугго Анео, что он – механик с ее корабля, что он не понимает, почему ее так долго нет. Даже пробовали рассказывать о процессе, но Охта только головой мотал.

– Ну, самое… Она не может… Она! Бугго… Ну, я бы хоть глазком… И покушать! Она любит, чтобы послаще…

Охранники добродушно смеялись и не отгоняли Охту.

А потом все изменилось. Государственное преступление и смертная казнь отменились, Бугго улетела с Вио, и маленького механика пропустили на территорию Дворцов, чтобы он мог навестить своих товарищей. «Теперь можно», – объяснили ему.

Охта страшно разволновался и убежал.

На следующий день он прибежал к воротам, тиская в кулачках завязки большого пакета.

– Ну, я того… – сказал он охраннику, засматривая тому в глаза. – Собрал, значит, чтоб повкуснее…

– Подождите, посетитель, – важно обратился к нему охранник. – Я вызову для вас сопровождающего. Ваше ходатайство по посещению тюрьмы удовлетворено.

Охта Малек и смешил их, и странно трогал. К тому же, слухи о том, что этот человечек в состоянии воскресить из мертвых любую машину, дошли и до тюремных охранников. Охранники – тоже люди. И слайдборды разбиваются у них так же часто, как и у всех прочих.

Явился гигантский сопровождающий, чернокожий, с синими глазами и губами. Охта совершенно потерялся на его фоне.

– Прошу, – басом сказал сопровождающий.

И Охта засеменил за ним следом. Он очень быстро перебирал ножками и потому почти не отставал.

Бугго Анео в тюрьме уже не было, а Хугебурка никого не хотел видеть, поэтому Охта наладился навещать Калмине Антиквара. Угощал его сладостями и болтал, рассказывая разные истории из жизни сломанных слайдбордов. Антиквар сидел возле силового экрана, кивал, под журчание знакомого голоса думал о своем.

Потом, как-то раз, сказал:

– А мы ведь с тобой, Охта, скоро совсем расстанемся.

– Как? – всполошился Охта. – Почему?

– Как объявят окончательное место отбывания принудительных работ, так и расстанемся.

– Не, – успокоился Охта. – Я с вами.

– Так нас, должно быть, по разным местам разошлют. У Хугебурки – у него совсем плохо. Вторая судимость, да и оружие толкнул он.

– Ну? – Малек сел на полу, начал чесаться. – Ну тебя! У меня от тебя зуд.

– Это ты огорчился, – сказал Калмине.

– Ну да! – сказал Малек.

– Я тоже, – признался Антиквар. – А капитан Анео… Знаешь, Охта, она ведь уехала.

– Ну, да, – протянул Малек. – По важным делам.

– Как же! – Антиквар фыркнул. – А что она носу к нам не кажет? Может, просто бросила нас? Ты как считаешь?

– Не, – сказал Малек. – Она вернется.

– Куда она вернется-то? – закричал Антиквар. – Ты что, совсем глупый? Говорю тебе, ее оправдали – она и уехала… И Хугебурка так думает. Мне кажется, он умрет скоро, – добавил Калмине.

Малек встал, надул губы. Глазки забегали на его лохматом личике. Он заскреб ноготками по своим косматым плечам – вверх-вниз – и суетливо заплясал на месте.

– Ты что? – испугался Калмине.

– Нет! Нет! Нет! – выкрикнул Малек и бросился бежать.

* * *

Важный толстый глянцевый листок с множеством личных печатей красного и фиолетового цвета – подплывал к глазам охранника. Справа и слева этот листок придерживали пальцы, а над его верхним краем горели глаза – бледно-голубые, как огоньки газовой горелки.

Охранник оказался знакомый.

– Никак сама капитан Анео пожаловала? – обрадовался он. – А это у вас что?

Бугго протянула ему листок – приказ о немедленном освобождении из-под стражи обоих офицеров «Ласточки» в связи с прекращением дела. Охранник взял бумагу, уткнулся взглядом, потом перевел глаза на Бугго.

– Хотите сами их забрать?

– А вы бы на моем месте не хотели? – отозвалась она.

– Ну вы даете, дамочка! – развязно сказал знакомый охранник. – Сперва одно, потом другое. Платье-то на вас какое важное!

Бугго повернулась кругом.

– Нравится?

– А в робе-то было лучше, – сказал он. – Как-то трогательней.

– Я тут не для того, чтоб ты меня трогал! – сказала ему Бугго и подмигнула.

Он не выдержал – расхохотался.

– Ну хоть разок!

– Ладно, – милостиво позволила Бугго и, поднявшись на цыпочки, коснулась губами его виска.

Он зажмурился.

– Убедили, убедили. Может, оно к лучшему… – Охранник вдруг сделался озабоченным. – Этот ваш, старший, которому десять лет хотели дать…

– Что? – Бугго насторожилась.

– Не знаю. Плохой стал. Ко второму приятель ходит, смешной такой – похожий на клабаутерманна… Все сладкое носит. А этот ни с кем не разговаривает.

– Давно? – Бугго делалась все более мрачной.

– Почти месяц.

– Он хоть ест? – спросила Бугго.

– Откуда я знаю? – Охранник пожал плечами. – Я что, следить обязан?

Они подошли к камере. Через прозрачную стену Бугго видела Хугебурку – он лежал на койке, отвернувшись и натянув ворот робы на голову, как будто ему было холодно.

– Видали? – кивнул на него охранник.

Бугго несколько мгновений рассматривала Хугебурку, потом повернулась к своему спутнику.

– Дайте шест! Ну, ту штуку, которой в меня тыкали!

Он протянул ей шест. Бугго приблизилась к силовому экрану и просунула сквозь него длинный, изгибающийся в руке шест. Несколько раз она промахивалась, а потом попала. Хугебурка дернулся всем телом и от неожиданности свалился с койки. Неловко закопошился на полу, встряхнул головой, сел. Вытаскивая шест наружу, из камеры, Бугго снова задела его – теперь уже случайно. Он метнулся в сторону и слепо закричал в сторону силового экрана:

– Ты что, рехнулся, сволочь? Что я сделал?

Бугго стояла, выпрямившись, и смотрела прямо на него. Бугго в темно-красном блестящем платье, с неподвижными бантами на плечах, Бугго в туфлях на высоченном каблуке.

Хугебурка встал. Он был похож на тощего подростка с мятым старческим лицом.

– Ну что, не ожидали? – сказала ему Бугго. – Думали, я всех бросила и смылась, да? Сами вы сволочь, господин Хугебурка. Собирайтесь. – Она помахала в воздухе бумагой. – Собирайтесь, мы едем домой.

29 июня 2005