Текст книги "Вампиры здесь тихие"

– Все это, конечно, очень красиво и до противности благородно, – когда мы снова встали, бесстрашно придвинулся к нам Вадим, уже совершенно уверенный, что ему ничего не грозит. – Но у меня появились смутные подозрения… – Он дождался, когда Стеф обратит на него свой тяжелый взгляд, и выдал: – В чем подвох? Вряд ли праздное любопытство стоит того, чтобы за его удовлетворение добровольно расплачивались своей жизнью.

Вампир не торопился с ответом. Он не верил в честность свихнувшегося на собственной гениальности ученого, поэтому выдавать всю правду даже о призрачной возможности возвращения в свой мир, ему было не с руки. Ва-банк ва-банком, но пару козырей в рукаве спрятать никогда не помешает.

– Вадим, прекрати этот фарс немедленно! – накинулась я теперь на ученого мужа, пытаясь воззвать к его несуществующему, как показала практика, состраданию. – Не вздумай пользоваться безвыходным положением Стефианира! Это низко и подло! И пусть…

– Светка, заткнись! – грубо оборвал меня Вадим, демонстрируя перед моим носом вполне ощутимый кулак. – Не лезь не в свое дело!

Я аж задохнулась от такой наглости. Ничего себе – не мое дело! Я, можно сказать, его подлую душу спасти пытаюсь, докричаться до остатков человеческого сострадания, забыв про собственные обиды, а мне в лицо кидают грубое «заткнись!».

– Светлана, все в порядке, я прекрасно понимаю, что говорю, – успокаивающе положил мне на запястье прохладную ладонь Стефианир и снова повернулся к нетерпеливо ерзающему ученому. – Считай это благотворительным вкладом в твое поистине грандиозное антивампирское дело. – Стефианир горько усмехнулся и, чтобы у всяких излишне подозрительных личностей не осталось больше сомнений, с надрывом в голосе добавил: – Ты же сам говорил, что выхода у меня нет, а стать безумным я хочу меньше всего. Уж лучше смерть.

– Рад, что до тебя наконец это дошло.

Зашкаливающее превосходство просто сочилось из Вадима. Он вальяжно откинулся на спинку сиденья, скрестив руки на груди, и плотоядно пожирал взглядом жертву своих будущих опытов, мысленно уже поделив шкуру неубитого вампира на несколько неравных частей. Я в который уже раз за последний час попыталась прочитать его мысли, но такая нужная именно сейчас способность бессовестно дезертировала, оставив меня разбираться с насущными проблемами традиционным способом.

Временно исполняющий обязанности водителя обреченно потупился и низко склонил голову, признавая тем самым свое полное поражение. Мой социально законный Чикатило с поистине королевским видом кивнул, давая понять, что принимает условия такого странного, но со всех сторон выигрышного для себя соглашения. Вот только за розовой пеленой триумфа муж не увидел торжествующих багровых отблесков в глазах потенциального подопытного.

Зато их прекрасно заметила я. Сердце предательски екнуло от нехорошего предчувствия. Неужели Стефианир все-таки заразился от моего мужа беспринципностью и приготовил за пазухой увесистый булыжник напоследок? Может, я зря растрачиваю на него свое человеческое понимание и участие? Вампир все-таки, ему по определению вряд ли ведомы эти чувства. Оставит меня вдовой без зазрения совести и из самых благородных побуждений, а мне потом отвечай по всем статьям. Наш Уголовный кодекс на вампиров пока что не распространяется, да и не доживет Стеф до суда. Что же делать-то? Я покосилась на сосредоточенного на дороге вампира и… промолчала. В конце концов, Вадим нужен Стефианиру живым. До поры до времени, конечно, а там что-нибудь придумается. События имеют обыкновения подсказывать правильные решения в нужный момент. Вот и понадеемся на хваленый русский «авось». Антинаучно, конечно, но ситуация располагает и не к таким суевериям.

* * *

Оставшаяся дорога до НИИ, где работал Вадим, заняла у нас почти два часа. Пробки вещь по сути упрямая и в большинстве своем непостижимая в плане нескончаемости. Причина, откуда берется этот беспросветный пожиратель человеческого времени (особенно без наличия на пути аварий и дорожных работ), не поддается никакому логическому объяснению. Это бедствие всех крупных мегаполисов сродни гнусу в тайге – и терпеть невыносимо, и сделать ничего не можешь. Водителей, как и комаров, сколько прав ни лишай (в случае с насекомыми – сколько ни убивай), меньше не становится. Парадокс.

Сидеть в душном замкнутом пространстве автомобиля становилось все труднее. От длительной неподвижности болели все мышцы, особенно те, которые непосредственно отвечают за сам процесс сиденья, да и закурить мне очень хотелось, что греха таить. Последнее осуществить я не решилась по причине дефицита свежего воздуха, а табачный дым способен выесть его жалкие остатки в считаные минуты. Зачем портить себе жалкие остатки и так сомнительного здоровья?

Огромное свежеокрашенное здание научного института было встречено нами довольно разнообразно. Я испытала облегчение, в душе радуясь, что наконец-то смогу нормально покурить на свежем воздухе. Последние полчаса сигарета была пределом моих мечтаний. Не могу отказаться от этой вредной привычки, когда стресс на стрессе сидит и стрессом погоняет, а я сегодня из них вообще не вылезаю. Вадим заметно нервничал, но пытался скрыть эту маленькую слабость за пустопорожней болтовней. Точнее – пытался бесплатно поработать экскурсоводом для иномирного гостя, красочно выдавая никому не нужную информацию по истории тех мест, которые мы проезжали. По мне, так на всем протяжении нашего тягомотного пути самой главной достопримечательностью была именно пробка, а ее описать нельзя, только прочувствовать. Стеф же сохранял видимое спокойствие и невозмутимость. Движения скупые и четко рассчитанные, лицо непроницаемое, как у мумии, взгляд уверенно смотрит только вперед. О чем он думает, было вообще не понятно, ни одной эмоции не промелькнуло за весь остаток дороги. И это в многокилометровой пробке! Прямо-таки эталон самообладания!

– Светка останется здесь, – безапелляционно заявил Вадим, едва мы остановились на маленькой парковке недалеко от главного входа в «обитель зла», и, покряхтывая, выбрался наружу. – Хорошо-то как! – Он с трудом потянулся, разминая затекшие мышцы. – Всё, в ближайшее время буду передвигаться исключительно пешком.

– Ошибаешься, она пойдет с нами. – Вампир более грациозно, будто несколько часов ограниченной подвижности нисколько его не утомили, вытек из «ниссана» и громко хлопнул дверцей. Подозреваю, специально. Противно пискнула сигнализация.

Я же, выскочив первой, уже с наслаждением затягивалась долгожданной сигаретой, но очередная дележка меня, любимой, испортила все настроение.

– А насчет нее мы не договаривались, – продолжал гнуть свою линию муж.

– Вот именно поэтому, – невозмутимо парировал Стефианир.

Ну не нахалы?

– А меня вы не хотите спросить? – вкрадчиво поинтересовалась я, считая, что имею полное право поучаствовать в этом захватывающем споре. Обо мне тут же вспомнили.

– Светлана, мне, возможно, понадобится твоя помощь…

– Нечего тебе там делать, Светка! Езжай домой!

– Мне бы хотелось, чтобы ты была рядом…

– Бери ключи и езжай домой, я сказал!

– Возможно, мы видимся в последний раз…

– Ты будешь слушаться мужа или нет?!

Да уж… С таким редкостным согласием и непередаваемым взаимопониманием меня скоро пополам разорвут, чтобы никому обидно не было. Вот только я все равно сделаю так, как считаю нужным.

– Я пойду с вами. – Мне не без труда удалось перекричать их нестройный гвалт. – Нравится это кому-то или нет, меня не волнует.

Вампир радостно заулыбался, демонстрируя безупречный оскал, только что язык своему противнику не показал. Вадим же, напротив, обиженно надулся, глядя на меня из-под насупленных бровей как на врага народа. Как дети малые, ей-богу! Еще истерику закатить осталось и ногами потопать.

– Свет, поди сюда, – не меняя выражения лица, попросил мой ненаглядный.

Кажется, семейная разборка все-таки назревает. Не хотелось бы выяснять отношения при посторонних, но, видимо, придется по-быстренькому объяснить особо непонятливым, что у меня тоже есть собственное мнение и личные желания. А то, что они не совпадают с его мнением и желаниями, уж извиняйте.

Я с особой тщательностью затушила ногой окурок и медленно подошла. Муж ухватил меня за локоток и, отконвоировав на несколько шагов в сторону, гневно зашипел:

– Ты спецом мне наперекор все делаешь?! Поиздеваться решила, да?! Тут серьезные дела делаются, а ты со своими пустыми обидами мне все испортить хочешь?! Прекрати эти бабские выходки! Я всегда считал тебя верным другом и здравомыслящей женщиной, а сейчас ты ведешь себя как капризная избалованная девчонка, в голову которой попала очередная блажь…

Дальше последовала уже не совсем нормативная лексика – для усиления эффекта убедительности, чтобы как можно более доходчиво донести до меня всю степень вины за несанкционированный бунт против воли мужа.

Я слушала внимательно, не перебивая. Узнала о себе много любопытного, но в обычной жизни мало применимого. Мне до освоения всех предложенных моему вниманию качеств еще расти и расти, а такая неприкрытая лесть никогда не способствовала самосовершенствованию.

– Ты закончил, дорогой? – словно между прочим спросила я, как только очередная пауза в обличительной речи Вадима превысила более пяти секунд.

– Надеюсь, ты все поняла?! – злобной гадюкой зашипел муж, нисколько не сомневающийся в своем мужском «обаянии».

– Я-то поняла. – Мне с трудом удавалось удерживать на лице мягкую располагающую улыбку. – У моего мужа на фоне случайного разоблачения его страшной тайны качественно поехала крыша. Бедный, бедный Вадимчик… Не волнуйся, милый, современная психиатрия творит настоящие чудеса и в более безнадежных случаях. В будущем у тебя есть шанс на полное выздоровление и профессиональную реабилитацию. А сейчас ты можешь ругаться и верещать сколько угодно, обзывать меня самыми последними словами, вызвать охрану наконец только я все равно пойду с вами. И малейшая попытка избавиться от моего присутствия в вашей лаборатории под любым благовидным предлогом будет стоить тебе оглашения всех твоих гнусных гестаповских опытов. Я успела скопировать твои… «гениальные» разработки на флэшку и спрятала ее в надежном месте. Надеюсь, ты все понял?

Вадим несколько обалдел от моей наглой отповеди и откровенного шантажа, взглянув на меня совершенно другим, задумчиво-изучающим взглядом.

– Тебе-то зачем это нужно? – заметно поубавив спеси в голосе, спросил он. – Или внезапно проснулся зов крови?

– Знаешь, мой драгоценный, думаю, не стоит попусту растрачивать слова, которые ты ни понять, ни оценить по достоинству не сможешь, – спокойно произнесла я. – Я иду с вами, и это не обсуждается.

– Тебе не кажется, что переживать за малознакомого людоеда, по крайней мере, глупо, – не смог отказать себе в ехидном замечании мой излишне «заботливый» муженек и, не удержавшись, бросил на стоящего в стороне вампира колючий взгляд.

– Я сама решу, за кого мне переживать. И уж тем более, кто из вас людоед.

За все время разговора «по душам» я спиной чувствовала, как временно забытый Стефианир, облокотившись на крышу машины, напряженно прислушивается к нашему семейному диалогу. И ведь слышит все, гад, хоть и не подает виду. Лишь при последних моих словах он как-то подозрительно фыркнул, тут же замаскировав сдавленный смех за чиханием.

Меня-то его нагретые уши совершенно не смущают, мне скрывать нечего, но и ценной информации наши эмоциональные разборки вампиру не принесли. Разве только пополнили его запас ненормативных образных определений.

– Ладно, идем, – сквозь зубы процедил обманутый в лучших намерениях Вадим и, схватив меня за руку, потащил к огромным лакированным дверям главного входа в святая святых профессора Назарова.

Вампир безмолвной тенью последовал за нами.

* * *

Большое просторное фойе, выложенное отполированным мрамором, встретило нас торжественной официальной тишиной. В этой части НИИ я еще ни разу не была, столовая, куда водил меня Вадим на корпоратив по случаю нынешнего Нового года, находилась где-то сбоку главного здания и имела отдельный вход.

Я с любопытством осмотрелась по сторонам и разочарованно скривилась. Ни захватывающей воображение красоты, ни загадочной индивидуальности, ни оригинальности идей здесь и в помине не наблюдалось. Даже элементарный вкус отсутствовал в этом огромном неинтересном помещении. Лишь пара горшков с полузасохшей геранькой на большом подоконнике несколько разбавляли беспросветную унылость, но их вклад в оживление интерьера уже успел изрядно пожелтеть и осыпаться. Ясное дело, что мы не на великосветский прием в королевский дворец прибыли, но подобный безликий дизайн почему-то всегда навевал мне мысли о бренности бытия. Даже загс со своей вычурной помпезностью и кричащей церемониальностью виделся этаким крематорием радужных надежд и светлых чаяний. Сколько случаев знаю. Живут люди вместе годами, социально ничем себя не обременяя, – все отлично, не ссорятся, не ругаются, планы грандиозные строят, даже детей заводят. Но стоит поставить пресловутый штамп в паспорте – всё, пиши пропало. Начинаются разборки на ровном месте, истерики по вечерам вместо кефира, загулы налево, а через год-два – классический развод. Зачем, спрашивается, такие испытания над своим счастьем проводить было? Нет, не всегда, конечно, все заканчивается так трагично, нормальные семьи тоже есть, но брак потенциально подразумевает под собой развод. Меня тоже не миновала чаша сия, и к какой категории отнести нашу с Вадимом ячейку общества, теперь даже и не знаю. Но ясно одно – с сегодняшнего дня счастья в ней заметно поубавилось.

– Свет, ты долго в дверях столбачить будешь? Или на радость мне передумала составлять нам компанию?

Да, что-то я сильно отвлеклась. Созерцание созерцанием, а мы не за этим сюда тащились.

Быстро догнав своих спутников, уже подходивших к будке охранника, я скромненько пристроилась в арьергарде. Вот будет смешно, если нас не пропустят. Правда, сомневаюсь, что такое возможно, потому что, кроме самого охранника и тех хилых геранек на подоконнике, ни одной живой души поблизости не наблюдалось. Вряд ли эта «грозная» компания сможет противостоять двум вполне боеспособным людям и одному очень злому вампиру.

– Вадим Андреевич! День добрый, день добрый! – высунулась из окошечка заросшая трехдневной щетиной опухшая физиономия неопределенного возраста. – Что это вам в выходной день не отдыхается? Суббота ж ведь.

– Здорово, Михалыч! – Вадим махнул рукой в знак приветствия. – Да вот, новых сотрудников прислали, практикантов, – принялся вдохновенно врать горе-ученый. – Надо бы в курс дела ввести, на дом кое-что подсунуть для ускорения процесса обучения, чтоб без дела не сидели. А то сам знаешь, как молодежь любит от работы отрывать, вопросами всякими под руку заваливать. Зато в понедельник не будут под ногами мешаться, а сразу включатся в работу.

– Дело говорите, Вадим Андреевич. Нынешнюю молодежь нужно в узде держать, а то привыкли по клубам бесстыжим до утра дрыгаться да дрыхнуть потом до обеда, – одобрил индивидуальный преподавательский подход к воспитанию современной молодежи Михалыч.

Мне стало смешно. Интересно, если бы этот рьяный поборник нравственности узнал, что за компанию и главное – для чего ведет в недра вверенной ему территории такой известный научный сотрудник, какие меры пресечения принял бы? МЧС, милиция и даже ОМОН в поимке вампира вряд ли смогут помочь. Да и скорость их реагирования оставляет желать лучшего – пока они приедут, в пределах километра уже не останется ни одного неукушенного.

Я невольно улыбнулась своим кровожадным мыслям и осторожно покосилась на самого «молодого» из нас – тысячелетнего вампира. Улыбка медленно дезертировала с моего лица. Стефианир стоял с таким отрешенным видом, что мне стало не по себе. Его теперь уже явно багровый бездонный взгляд неподвижно застыл на одной ему известной точке бесконечного пространства. Губы оказались так плотно сжаты, что превратились в тонкую, почти незаметную линию, а из-под них выглядывали сильно удлинившиеся верхние клыки. Бледность граничила с идеальной белизной. Та-а-ак. Кажется, у нас назревают крупные неприятности…

И я, не придумав ничего лучше, ткнула зависшего вампира кулаком в бок.

– Эй, Дракула, отомри.

– Кровь… – одними губами прошептал Стефианир.

– Где? – оторопела я.

– Я чувствую кровь…

И словно в подтверждение его слов из своего пластикового закутка вышел охранник, продолжая на ходу демонстрировать знание исконно русского ненормативного и активно жестикулируя… окровавленной ладонью.

– Вот ведь гадство! – принялся объяснять нам ничего не подозревающий Михалыч. – Сколько раз просил начальство заменить это чертово стекло. Уже месяц как треснуло, осколок острый торчит, а им хоть бы хны. Уже третий раз на него напарываюсь! Правильно, начальства в нашем «аквариуме» не сидят, повышенному травматизму не подвергаются. Не барское это дело! Тьфу! Пойду промою, пока зараза какая не попала…

Вот теперь неприятности уже созрели и готовы были в любой миг рухнуть на наши бедовые головы. Я с ужасом наблюдала, как еще больше заострились скулы вампира, тело напружинилось, словно для прыжка, крылья носа жадно раздувались от манящего приторного запаха крови, а глаза… глаза неотрывно смотрели на такую теплую алую жидкость.

– Что ж вам сотрудников-то таких малахольных присылают, Вадим Андреевич? – не преминул сделать очередное замечание в адрес нынешней «молодежи» охранник, продолжая искушающе демонстрировать перед носом вампира свою раненую руку. – Он же, того и гляди, в обморок хлопнется. А еще мужик называется…

Тут уже и Вадим соизволил вспомнить не только о своем опасном подопытном, но и о его нетрадиционных способах питания.

– Ух, ё… – только и успел вымолвить он, прежде чем смазанная тень метнулась к вожделенному «освежающему колодцу».

Сделать мы уже ничего не успевали. Да и не смогли бы при всем своем желании. Нам была отведена страшная роль безвольных наблюдателей в этом поистине кошмарном действе.

Вампир пил кровь… С жадным упоением впившись в сонную артерию случайной жертвы и наплевав на всякую осторожность, он утолял свой нечеловеческий голод. Жестко, остервенело, равнодушно. Сейчас перед нами стояло дикое животное, настоящий хищник, долго обходившийся без пищи, но запах свежего мяса заставил его забыть обо всем на свете. Разум померк перед раздраженными сверх всякой меры вкусовыми рецепторами, мысли и желания остались далеко за пределами сознательной действительности. Вампир удовлетворял свой естественный животный инстинкт, и ничто больше его сейчас не волновало.

Несчастный охранник, так не вовремя поранивший руку, неподвижно замер на том же месте, где его настигло провидение в лице (точнее, клыках) «малахольного практиканта», и недоуменно вытаращенными глазами смотрел в никуда. Ни испуга, ни страха, ни отвращения он, судя по всему, не испытывал. Просто не успел понять, что же произошло. Лишь постепенно заливающая его кожу бледность говорила о том, что он быстро теряет жизненные силы и очень скоро его постигнет…

– Стефианир, остановись, – жалобно проблеяла я, не в силах больше смотреть на это леденящее душу безумие, но меня, естественно, проигнорировали.

Всего лишь однажды вампир позволил себе в моем присутствии напасть на человека с такими же намерениями, когда нас остановил сотрудник ГИБДД по дороге на дачу. Но в тот единственный раз он почему-то оградил меня от подобных зрелищ, окутав гипнотическим покрывалом небытия на время своей кровавой трапезы. Обо всех остальных завтраках, обедах, ужинах и прочих перекусах меня в известность никогда не ставили, а я старалась о них не думать. И предпочла бы не думать и дальше, ибо то, что происходило сейчас на моих глазах, было поистине чудовищно.

Я с трудом оторвала взгляд от ужасающей картины, достойной самого Хичкока, и беспомощно посмотрела на Вадима. Он же изучает вампиров уже много лет, должен знать, как поступать в таких экстремальных случаях.

Но мое разочарование в муже было бы неполным, если бы он в данный момент увлеченно не снимал все происходящее на камеру МОЕГО мобильника. Когда эта ученая сволочь успела стянуть у меня из кармана телефон, мне было неинтересно, а вот ярость из-за использования оного без моего ведома накатила жгучей волной.

– Совсем из ума выжил?! – набросилась я на ничего не подозревающего Вадима, который от черной радости и чрезмерного усердия даже кончик языка высунул. – Что ты делаешь, идиот?!

Силу броска в моем состоянии рассчитать не получилось, поэтому я со всей дури врезалась в ученого мужа. Мобильник выскользнул из потных ручонок и с неприятным треском шмякнулся на мрамор. Раздался характерный хруст ломающегося пластика, экран в последний раз мигнул и скорбно потух.

– Светка, ты… ё… х… б… мать… п… твою… на… в… из-под… с… Дура! – незамедлительно и очень эмоционально указали мне на мое законное место в самой тупиковой ветви эволюции человечества.

– Как ты можешь спокойно заниматься подобными глупостями, когда рядом с тобой происходят такие вещи?! – проигнорировала я нелицеприятные эпитеты в свой адрес.

– Ты мне самые сенсационные кадры запорола, кретинка! Кто тебя просил мешать?! Не понимаешь ничего в науке – не лезь!

Муж смотрел на меня, как офицер СС на русского партизана, даже кулаки сжал так, что побелели костяшки пальцев. На миг мне даже показалось, что он сейчас меня ударит. Если честно, я бы даже не удивилась. Столько неприятных открытий уже пришлось сделать в собственном муже всего-то за один день, что одним больше, одним меньше – уже существенного значения не имело.

Но легкий шорох за спиной заставил нас на время отвлечься от бурного выяснения отношений. Мы дружно повернулись на звук. Несчастный Михалыч нелепым кулем валялся на холодном мраморе у ног своего убийцы, раскинув в стороны руки и устремив безжизненный взгляд в высокий потолок фойе. Его лицо было настолько неестественно белым, что сомнений, даже если бы они и возникли раньше, теперь уже не осталось. Я прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать от ужаса. Охранник был мертв. Безумие вампира получило свою первую и, что-то мне подсказывало, далеко не последнюю жертву.

Вот теперь самое время подумать, где прятать трупы. Странно, но испугал меня не сам факт убийства, а его возможные последствия. Как тщательно покойников ни распихивай по углам, а рано или поздно их все равно кто-нибудь обнаружит и сообщит куда следует. Вот именно с этого момента будущее и начинало меня пугать. Что же делать-то?

Словно в ответ на мой невысказанный вопрос Вадим рванул к главным дверям и с оглушительным грохотом задвинул массивную железную щеколду. Не лишняя предосторожность от непрошеных гостей, надо сказать. Мало ли кому еще приспичит поработать в выходной, закон подлости еще никто не отменял. И потом – не стоит множить трупы в геометрической прогрессии, с одним бы разобраться. Тем временем мой дражайший супруг уже вернулся обратно и, подхватив обескровленное тело Михалыча под мышки, потащил в сторону пластикового «аквариума». Слава богу, на меня не переложил эту обязанность, с него бы сталось.

Я, оставшаяся временно не у дел, осторожно подняла глаза на Стефа. Взгляд вампира оставался безучастным ко всему происходящему, словно не он только что прикончил ни в чем не повинного человека, щеки лихорадочно разрозовелись, губы перепачканы кровью. Жуткое зрелище, но я не могла уже оторваться, со смесью отвращения и восхищения разглядывая истинного вампира клана Зварру. Было во всем его облике нечто запредельно первобытное, звериное, смертельно завораживающее, притягивающее и отталкивающее одновременно. Короче, я немного зависла.

Но вот Стефианир еле заметно пошевелился, в глазах появилось более осмысленное выражение, красный безумный отблеск зрачков постепенно померк, становясь привычно черным. Наконец он сфокусировал взгляд на мне. А что я? Я просто указала ему взглядом на происходящее за его спиной. Вампир медленно повернулся в указанном направлении и, склонив голову набок, с интересом принялся наблюдать за потугами нашего ученого. Тучное тело Михалыча, даже лишившееся шести литров жизненно важной жидкости, все равно весило порядочно, а крохотный закуток охранников не оставлял места для развернутых маневров.

– Помочь не хочешь? – прокряхтел Вадим, заметив, что мы с вполне осмысленным любопытством взираем на труды его тяжкие.

– Нет, – с предельной честностью ответил Стеф.

– За тобой, между прочим, следы заметаю, – попытался надавить на кровопийскую совесть мой благоверный.

– Зачем? – непонимающе спросил вампир.

– А то ты не догадываешься?

– Ну почему же… Догадываюсь, конечно. Но кто-то же должен прислуживать во время трапезы, убирать грязные тарелки, мыть посуду. Ты неплохо и один справляешься с этой работой. Зачем тебе помощники?

– А ты наглец! – От зашкаливающего негодования Вадим даже выронил с таким трудом почти доставленного на свое законное место Михалыча. Тело гулко стукнулось об пол головой, отчего я невольно скривилась, но ученый не обратил на эту мелочь внимания. Его сейчас больше занимал клыкастый «работодатель».

– Ради торжества своей обожаемой науки можешь и потерпеть. – Кажется, кое-кого от избытка гемоглобина стало изрядно заносить. Или это побочное действие подступающего безумия?

– Зачем? – вернул вампиру шпильку Вадим.

– Затем, что я могу вспомнить о так и не выполненном желании, – с равнодушием мясника ответил Стефианир. – И забыть о присутствии Светланы.

– Но, но! Я тебе пока нужен!

– Не обольщайся, профессор. – Хищный оскал в обрамлении свежей крови выглядел более чем убедительно. – Ты мне уже почти не нужен.

А вот такой поворот меня совершенно не устраивал. Очередной разбор полетов со смертельным исходом, помнится, не входил в наши первоначальные планы. Мы в двух шагах от намеченной цели, а эти мужчины опять норовят друг другу в глотку вцепиться. Ладно один – ему по определению положено людей кусать (что и было продемонстрировано несколькими минутами ранее), а вот второй чего добивается, пока не понятно. Ни одно свое обещание еще не выполнил, а на амбразуру грудью бросается, будто мы перед ним в неоплатном долгу. Ага, щаз…

– Прекратите немедленно! – неожиданно громко рявкнула я, заставив задиристых петухов вздрогнуть от неожиданности и обратить свои взоры на единственную в их компании женщину. – Хватит! – сказала уже тише и с силой сжала кулаки. – Я знаю, что вам сейчас нет никакого дела до моей скромной персоны, потому что вы целиком поглощены решением таких важных проблем, как отстаивание своего мужского достоинства, но не забывайте, зачем мы здесь. Что-то мне подсказывает, что кое у кого не так много времени в запасе, чтобы тратить его драгоценные крупицы на беспонтовое зубоскальство. Устроили тут ясельную группу на выгуле.

Тишина, наступившая после такой прочувствованной отповеди, просто оглушала. Мои спутники виновато потупились, чувствуя себя ужасно глупо. Еще бы! Какому мужику понравится, когда его, как несмышленого кутенка, мордой в лужицу тыкают за разные непотребства?

– Светлана права, – первым подал голос Стефианир. – Идем, пока у меня еще есть силы держать себя в относительной лояльности к вашему убогому человечеству, – и, ни на кого не глядя, направился к приопущенному электронному шлагбауму с горящими в обоих направлениях зелеными стрелками.

Под ногой вампира жалобно хрустнули остатки моего мобильника. Вот и еще один труп. Пусть мой телефончик был относительно простеньким, без всяких современных, по большей части совершенно ненужных наворотов, но он вот уже четыре года служил мне верой и правдой. Жалко его…

Вадим, больше не говоря ни слова, чтобы не спровоцировать очередной приступ кровожадности у неуравновешенного вампира, поспешно затолкал тело бедного Михалыча в каморку (получилось бесцеремонно и грубо, но тут уж не до фамильярностей) и поспешил за своим будущим подопытным.

Я подняла то, что осталось от моего телефона, и сунула ни на что не годные обломки в карман. Вдруг пригодится еще.

* * *

До вожделенной лаборатории профессора Назарова мы шли довольно долго. Коридоры петляли во всех возможных направлениях. Лестницы заканчивались в самых неожиданных местах, приходилось добираться до очередной из них через весь этаж, снова спускаться, потом подниматься… Я запуталась тут уже через пять минут. Интересно, сам Вадим долго запоминал дорогу до своего рабочего места или он нас сейчас специально запутать хочет? Ладно я, пространственное ориентирование никогда не было моей сильной стороной, но вампира ему точно не удастся запутать. У этих кровососов, наверное, в крови нахождение желанной цели, и многочисленные переходы и лабиринты этому совершенно не мешают. Однако Стефианир не жаловался и едких замечаний по поводу замысловатости нашего пути не отпускал.

Изнутри научно-исследовательский институт выглядел не так жизнерадостно. Если его наружный фасад сверкал свежей штукатуркой, отполированным мрамором и пластиковыми окнами, то внутренности своей бледностью и облезлостью могли сравниться разве что с совдеповскими подъездами, не ремонтированными на протяжении многих десятков лет. Такое впечатление, что внешний лоск наводили исключительно для того, чтобы не портил общий вид улицы, одной из центральных магистралей, между прочим. Но это у нас так всегда делают. Что уж говорить про здания, если и люди частенько так поступают. Вот смотришь порой телевизор, красивый человек сидит перед камерой, улыбается добросердечно металлокерамикой, ухоженный, намакияженный, красиво и со вкусом одетый, а как говорить начинает… мамочки родные! – вот такая внутренняя гнилая облицовка и сыплется из него, а знания родного русского языка поражают своей обшарпанностью и убогостью. Конечно, нехорошо сравнивать людей со стенами, но… иногда со стенами гораздо проще и приятнее иметь дело.

Мы в очередной раз спустились по какой-то лестнице и вышли во внутренний двор НИИ, довольно грязный, с единственным чахлым деревцем в дальнем углу. Прямо место для прогулок заключенных, а не вполне приличное госучреждение. Это унылое местечко тоже требовало капитального ремонта, но кому оно надо – с улицы не видно и слава богу. Здесь еще и асфальт положен был чисто по-русски – местами, в результате чего по всему периметру двора образовались то яма, то канава, щедро наполненные водой.

Вадим, ловко маневрируя между грязными лужами, уверенно взял курс на чахлое деревце. Надеюсь, карабкаться по этому несчастному инвалиду нам не придется? И так уже изрядный марш-бросок по пересеченной местности дали. Стефианир брезгливо поморщился и, подобрав полы своего длинного плаща, последовал за ученым. Я тоже была не в восторге от местной антисанитарии и всеми силами старалась ступать как можно осторожнее, чтобы ненароком не измерить глубину луж по методу Архимеда.