Текст книги "София"

София лежала под боком мужа, и Ник сковал её руками. Женщина поцеловала его подбородок, пальцем задумчиво очертила линию губ.

– Так, говоришь, ты соскучился по мне? – будто между прочим вновь спросила София. – Что —то непохоже!

– Чего ты хочешь? – напрямки поинтересовался Ник, хотя голос его жены, низкий и приглушённый, сомнений не оставил – он должен был её поцеловать.

И Ник целовал её, ещё расслабленную и, казалось, так мало требующую, завладевал губами, и вёл за собой, уговорив Софию на большую откровенность. Ей мнилось, что Ник был повсюду, губы, язык, глубокие и страстные, с трудом переносимые муки их нежного времяпровождения, но огонь ещё не пылал…

– Ник! – София дышала тяжело, а мужчина уже трогал губами её шею, стянув с плеча ткань халата, непереносимо нежно касался ключицы.

Она сама не смогла сдержаться и прихватила губами кожу на плече мужа:

– Ник…

Глаза Ника металлически сверкнули:

– Всё ещё не чувствуешь, как я соскучился, любимая? – положив руку жене на бедро, притянул её ногу к себе, вызвал вздох восторга. Она спрятала лицо около его плеча и, поцеловав мочку уха, чуть слышно, но взволнованно прошептала:

– Люби меня так горячо, как ни один мужчина не любил ни одну женщину…

***

Её желание – закон. Его действия – отражение закона…

Сказав это, София посмотрела на Ника удивительным взглядом: в нём читались, и спорили друг с другом чувства женщины. Глаза Софии блестели очарованием и податливостью, но можно было уловить смущение, будто минуту назад она попросила чего —то непристойного, низкого…

Она, сама любовь во плоти, могла быть такой разной: страстной и чувственной, рискованной, сродни дороги к неминуемой героической гибели… Но с женой Ник чувствовал жизнь! Но она могла быть и сомневающийся, путающейся в собственных желаниях, заблудившейся в мечтах… И Ник помогал ей найти верный путь!

И сейчас…

Ник смотрел в расширившиеся глаза жены, и словно бы видел в них себя. Он был серьёзен и, обхватив лицо Софии ладонями, прижался к её губам. Нежный, как ветерок с побережья, короткий, хотя многозначный, поцелуй быстро прервался, а Ник сказал:

– Я схожу по тебе с ума!

Только —только договорив, Ник снова коснулся её, но уже иначе. Требовательно, ненасытно, жадно; как охотник, он настиг свою «жертву». Она, сокровище в руках, не пыталась бежать и лишь со всей страстью отвечала, все силы хотела положить на то, чтобы в дуэте существовать с любимым… Песня тел!

Когда сквозь ткань халата, Ник обхватил её грудь, София уже могла летать. Она пискнула что-то напомнившее:

– Да, вот так…

Запрокинув голову назад и закрыв глаза, она выгнулась дугой, ощутив одну руку Ника у себя на талии. Его пальцы скользили по ткани, волновали её. Ник сам, наверняка, уже плохо справлялся с потребностями плоти, и, всего через минуту, обнажая совсем тело жены, прислонился к нему лбом и замер, вдыхая аромат кожи, слушая, как София бормочет себе под нос что-то ласковое…

Но без движения Ник сидел недолго. Едва первый ошеломительный момент сближения стал историей, мужчина, помогая Софии сесть к нему на ноги, в то же время истязал ртом, исступлённо и желанно для женщины, её грудь, приятную и мягкую плоть, сущее будущее планеты.

Женщины задуманы матерями, женщины задуманы любовницами!

***

София вздыхала поминутно, хотела бы сказать что-то, но и не хотела говорить. Её стон, как лучшая благодарность, жар тела – несомненное доказательство, что путь проложен Ником верно…

Посреди бесконечных ласк София и не заметила, как оказалось лежащей на спине, а Ник нависал над ней, всем телом прижимал к постели, не отпустив не единого раза её губы.

– Милая! – сказал Ник, наконец.

Она чувственно раскинула руки, наслаждаясь свободой. Дыхание Софии выровнялось, когда Ник погладил её по щеке, улыбнулся в ответ на её улыбку и блаженное:

– Ник, как прекрасно!

Но сразу замолчала: Ник стал до невозможности близок…

– Да… – только и смогла прошептать София, чуть приподнявшись, чтобы увидеть его потемневшие глаза. – Я…

Она могла шептать, кричать о своих пожеланиях, но Ник, изучивший её, знал, что нужно ей. Он был силён, лаская её, наслаждаясь ею, и даря удовольствие. Порывистый, уверенный в себе, он владел Софией, подкупленный её слабостью и нежностью. Мощные толчки, действия, не встретившие ни одного протеста, те, которым потворствовала желанная женщина, заставляли её покоряться всем малейшим порывам Ника.

Сладостные, иногда причиняющие боль, но и радость, мучения Софии длились, длились, длились…

Потом покрытое испариной, тело жены Ника, перестало подчиняться, стало похоже на глину в руках умелого скульптора, и мало-помалу она забывалась в собственных вскриках, изысканных откликах на чувство Ника:

– Я люблю тебя! – он сжимал её в объятиях, целуя, когда уже в окна заглядывал рассвет…

***

Как выяснилось через месяц или чуть больше после возвращения, помимо бесчисленных сувениров для друзей, супруги Клэри привезли с собой ребёнка – София была беременна, на этот раз от человека, который заслуживал будущего внутри собственной жены.

Прага стала любимым городом женщины…

Ник, которому исполнилось сорок шесть, оказался очень щепетильно настроен. Он думал всегда, что не даст этой жизни ничего, и потом простится с ней в глухом, возможно, стариковском, одиночестве, грубом и ворчливом, уставшим, прежде всего, от самого себя. Он думал, его Клои, и только она будет жалобно скулить о нём, лежащем без движения, облизывать остывшие ладони, потому что никто не знает, и некому знать… Ник Клэри умер!

София переломила всё! Чудесная, принесшая с собой краски бытия, тепло каждого утра, милая, жизнерадостная, София изменила его, скучающего мужчину, который не чувствовал особой привязанности ни к чему!

Ник любил Софию!

Она – шторм, ураган, очищающее пламя, заняла пустующее пространство всего существования Николаса. И существование обратилось в жизнь, полную, радостную, бьющую через край, насыщенную и беспредельную… Принадлежа Софии, Ник хотел принадлежать и этой жизни!

***

Он ждал в нетерпении, когда беременность станет заметна. Но София, со смехом, знающая, хотя не приобретшая должного опыта, говорила, обнимая голову Ника, прижавшегося губами к её плоскому животу, что случится это не так скоро.

– Мы будем терпеливы, любимый, верно? – спрашивала она, приподнимая его голову, с просьбой посмотреть ей в глаза.

– Не знаю, смогу ли! – честно отвечал Ник. —Со мной такое впервые, родная!

– Природа задумала девять месяцев для нас, женщин! – ответила София. – И, поверь, мы ждём намного дольше! Или думай, что, пока он очень – очень маленький, его практически нет…

Ник не понимал, как жена может быть так спокойна, даже холодно – рассудительна в эти волнительные месяцы, восхитительные месяцы!..

Глава 5. После финала

Ник распахнул перед женой – бледным подобием прежней Софии Клэри – дверцу пассажирского сидения, но она замерла нерешительно, оглянувшись на здание больницы. Окончились самые первые её недели после выкидыша, впереди – томительная истончающая тоска.

– София? – окликнул Ник. – Ты в порядке, милая?

Она вернулась в неутешительную реальность, где самый преданный ей человек был ею предан. Она потеряла ребёнка Ника! И, как струйка крови из свежей раны, красная нить всего, что ещё уготовано, была эта мысль.

Она сказала, искренне:

– Более, чем нет! – но села в машину, тяжело устроилась на сиденье, чувствуя эхо физической боли, какая была не страшнее всего остального.

Ник захлопнул за ней дверцу, секунду стоял на месте, собираясь с силами. София была необыкновенна, и мужчина, её муж, впервые не знал, о чём с ней говорить. Он обогнул машину сзади, занял место водителя.

Они держали путь домой, где пустовала детская.

***

Она замкнулась в себе, говорила мало, стала безразлична ко всему, но Ник не был безразличен к Софии. Казалось, он влюбился в неё ещё горячее, когда понял, что хотела сделать для него жена, но что не осилила свершить.

Она хотела подарить ему чудо! Хотела возвысить его, увековечить, но не смогла. И это терзало её, но Ник её не винил. Он, верный страж, занял место подле жены, ещё более почётное, чем раньше. Разгонял её тоску разговорами, делился с нею ощущениями и мыслями, надеясь побудить её к ответу, целовал и обнимал, в надежде, что София скоро оттает.

Здоровье её восстановилось быстро, но сумрак в душе, воспоминания о трагедии точили её изнутри, София ослабела. Сама жизнь стала ей в тягость, и она рада была кричать об этом. Но… боялась!

Апатичная, поблёкшая, жалкая – такой София осознавала себя, будто возвращаясь на три года назад, туда, где была не достойна любви, чего – то хорошего. По той дороге, что они преодолели вместе с Ником к своему счастью, она шла теперь одна, но назад.

Как могла она снова жить, не плача по ночам в часы бессонницы?!

***

И прошло почти два года…

Со временем София будто стала той, которую безумно любил Ник, за которую он боролся. Но появился в ней настоящий страх жизни, её печалям и тяготам – она боялась оступиться, упасть, так же больно, как раньше.

Они больше не говорили о детях, они были смиренны…

– Что ты делаешь, милый? – спросила София однажды, видя, как Ник вынимает из шкафа чемодан.

Надо сказать, София всё ещё страшно дорожила его близостью, любила Ника, как никого другого и, что удивительно, так и не почувствовала его охлаждения, хотя, кажется, заслуживала такой кары. Он всё ещё любил её? Но, Господи, почему?

Но со всей мнительностью, присущей теперь настрадавшейся женщине, она подумала, что Ник уходит от неё в этот самый день, который был словно безоблачен. Неужели, он обдумывал это годами, и теперь, когда София была хотя бы цела, решил, что пришло время?

– Ты уезжаешь, Ник? – спросила она, запаниковав. Он же знает, что убьёт её, если оставит? Он же помнит об этом…

Ник подошёл к ней, бросив чемодан у кровати, сел в кресло рядом, взял за руки:

– Мы уезжаем, детка!

В глазах Софии Ник увидел знакомое радостное удивление, и подумал, что рано или поздно всё придёт на круги своя. Он, она и их счастливая жизнь! Подумав об этом, мужчина приблизил к жене лицо и, пока София не успела скептически нарушить милый момент, жарко её поцеловал. Её вожделенные губы! Они так давно не были вместе в тишине под звуки ударов сердца…

– А куда? – опомнилась она.

– Сюрприз! – он нахально улыбнулся ей, поднялся на ноги и вернулся к своему занятию.

София хмыкнула.

***

Ник решил снова увезти Софию путешествовать. Где – то далеко от Лондона, он надеялся, она окончательно придёт в себя, вернёт то, что потеряла. Чудовищным бездействием он считал то, что не додумался до этого раньше. Два года он смотрел на мучения жены, а она, раз за разом, каждый день, терзала себя, не находила выхода, видела кошмары по ночам, грезила наяву, страшилась…

День отъезда был отмечен тем, что едва ли не впервые за последние несколько лет София улыбнулась:

– Что ж, рада хотя бы, что вещи паковала не я! Ненавижу это делать!

Ник почти беззаботно, украдкой глянул на неё, входя в поворот.

***

После регистрации на рейс Софии открылась правда. Через пару часов они, София и её Ник, улетали в Будапешт. Что Ник хотел обрести там?

Она же радовалась тому, что не потеряла Ника!

И в самые трудные часы, и в самые суровые времена он был с ней рядом. Софии следовало ценить и уважать этого самого надежного из мужчин, но она всё вздрагивала, ожидая скорого расставания, дня, когда её отрешённость и она сама, София, надоест Нику, а обручальные кольца и годы совместной жизни станут балластом для мужчины, обременят его, заставят задержать дыхание на вдохе… И тогда Ник не сможет больше посмотреть на Софию, лишившую его возможности, планов, надежд, с любовью.

Она боялась, но, пока, муж держал её руку крепче обычного.

***

За ужином София молчала. Она лениво ковыряла вилкой в тарелке, отказалась от предложенного вина, не желающая говорить. Ник вздохнул, но, как фокусник, вынул из кармана своего пиджака видавшую виды карту города и, терпеливый, настроенный на волны разочарования жены, но не собирающийся мириться с ними, всерьёз решившийся вернуть себе жену, а Софии саму себя, пристроился с ней рядом, отодвинул тарелку и приборы, наплевав на остывающий ужин, и пальцем показал женщине что-то:

– А вот, что ждёт нас в Будапеште…

– Зачем ты это затеял, Ник? – перебила она.

– Хочу, чтобы ты была со мной!

– Я тебе ещё не наскучила? Или ты решил порвать со мной в одном из красивейших городов Европы?

Ник потер переносицу, быстро обдумав следующие свои слова – он не хотел её ранить, он хотел быть деликатен, он хотел любить её остаток жизни! Но вышло иное:

– Что за чушь, София? – выпалил, разозлившись, он. Она упрямилась уже два года, ещё чуть —чуть, и разрушила бы все мосты. Ник так не мог! Без неё… -Слушай, давай так! Мы проведем небольшой отпуск здесь, как в прежние времена, ладно? Развлечёмся, посмотрим город! А, когда вернёмся домой, ты решишь, хочешь ли остаться со мной, договорились?

София посмотрела на него, шокированная неожиданным предложением. Ник поднял руки, словно сдавался ей. София произнесла шепотом:

– Что значит, я буду решать, хочу ли остаться с тобой, Ник?

– В последнее время ты будто не хочешь этого, уже не хочешь! – начистоту сказал Ник. – И, если это так, ты поймёшь!

Мужчина помолчал, взглянув на неё жёстким взглядом, за каким можно прятать боль, и добавил:

– Зачем же мучить саму себя, София?.. Ну, так что?

Она уже решилась, в ту самую минуту, и сказала:

– Я не буду ни в чём определяться, ясно? Есть ещё варианты?

***

София проснулась в своём одноместном номере. Названия гостиницы она не помнила, но место было тем же – Венгрия, город Будапешт.

Женщина перевернулась на спину, посмотрела на потолок, подняла руку и не обнаружила на пальцах никаких украшений – ни безделиц, ни каких – либо значимых. Она вздохнула свободно, села на постели и потянулась, не спустив ещё ноги на пол. День обещал был прекрасным; в окно, неуверенное, смотрело солнце.

София взлохматила волосы пальцами и, откинув тонкое одеяло, выбралась из постели. Босоногая, облачённая в хлопковую пижаму, женщина прошла в сторону ванной комнаты. Личная ванная – это ли не блаженство?! Хотелось понежиться в тёплой воде до того, как начать день. Да и с чего начать?

Ванная скинула последнюю дремоту, зубная паста позволила дышать мятой. София улыбнулась неуверенно, но тут же посерьёзнела – ужасно хотелось есть. Завтрак! Завтрак во внутреннем дворике гостинице – очаровательное продолжение утра.

Она надела любимое платье, невесомые на ногах мягкие туфли, не спланировав ничего толком, все же взяла сумочку, немного денег и очки от солнца с собой, чтобы не возвращаться в номер после еды.

***

София медленно перелистывала страницы меню, заняв единственный полностью свободный столик. Перед ней уже стоял стакан вишневого сока, но женщина никак не могла сообразить, чего её хочется из еды. Она медлила с заказом…

– Простите, мэм! – обратились к кому —то. – Можно присесть? Все столы заняты! Видимо, собрались одни ранние пташки!

София и бровью не повела, по-прежнему занятая собственной головоломкой: чего же ей хочется?

Но обращались, вероятно, к ней, потому что:

– Вы слышите меня? Могу я сесть?

Она подняла на говорящего выразительные, изумлённые глаза. С ней говорил или пытался говорить мужчина, мужчина, как она описала его себе «действительно, средних лет». Он, видимо, рассчитывал, что она с охотой откликнется на его просьбу, но София прагматично осмотрелась по сторонам, убеждаясь в его словах, и лишь потом сказала, немного расстроившись вторжению:

– Да, конечно!

Незнакомец занял место напротив неё, и тут же смутил назойливостью взгляда:

– Доброе утро! – доброжелательно проговорил он.

– Не буду спорить! – ответила она, уже отвлёкшаяся от изучения меню, но не собирающаяся этого показать.

Мужчина взял второе меню, лежащее у него под рукой, раскрыл его:

– Столько туристов! – сказал он, и Софии показался неприязненным его голос.

Она тут же ответила:

– Вы один из них, этих самых «туристов»! Так что, думаю, вы мешаете друг другу в равной степени!

Её бурчание, может быть, позабавило его, но он предпочёл ответить на выпад:

– Вы встали сегодня не с той ноги?!

– Причем здесь это? – машинально отозвалась она, но затем вскинулась и возмущённо переспросила: – Что Вы сказали?

– Ничего, на что стоило бы так реагировать! Просто милой, даже красивой женщине… такой, как Вы, не к лицу брюзжание!

– О, а это, наверное, пресловутый флирт?! – усмехнулась София. – Знаете, не своевременно! К тому же, есть расхотелось!

Она захлопнула меню, положила его на столик, встала на ноги, сдёрнула со спинки стула сумочку, намереваясь отправиться восвояси.

– Я испортил Вам аппетит? – он был, видно, подавлен этой мыслью, и София снисходительно улыбнулась, такое несчастное лицо у него было.

– Да! – всё же твёрдо сказала она без особой жалости.

***

В течении следующих дней незнакомый нахал появлялся в ресторанчике при гостинице каждое утро и смотрел, уже с соседних столиков, как София, всегда в одиночестве, завтракает и потом отправляется гулять. Её, видимо, не тяготило уединение или она сызмальства к нему привыкла. Такая красавица одна? И никто ею не заинтересован, и, мало того, кажется, ей самой все безразличны?

Мужчина, как —то проследовавший за ней во время традиционной её бесцельной прогулки по улицам, заметил довольно приятного внешне человека, мужчину рядом с ней. Тот попытался разговорить прекрасную женщину, даже преподнёс ей цветок, сказал что —то, воспевающее её красоту, но она лишь с достоинством, без намёка на гордыню или спесь отвергла проявление симпатии…

Потом похожая сценка повторилась, мужчина, со стороны напоминающий, наверное, маньяка, наблюдал её со стороны. В тот раз разговор таинственной незнакомки с прохожим, приметившим её особенную внешность продлился чуть дольше, она даже несколько раз улыбнулась. И тогда мужчина, который первым обнаружил её, эту женщину, который положил на неё глаз раньше, почувствовал укол вскипевшей ревности. Чужую, разве он имел право её ревновать? Но была ли она чужой, ведь на пальце её не было кольца?

Когда двое встретившихся случайно, мужчина и интересная ему самому женщина разошлись в разные стороны, прежний её неловкий собеседник вздохнул с облегчением, и спазм ревности улёгся в недрах живота.

***

Он всегда смотрел на неё украдкой, но в тот день она почему —то не появилась во дворике с утра. Мужчина ждал, не понимая, чего ждёт. Он стал терпелив, едва впервые увидел её! Кстати, имени её он не знал, а она его собственным не поинтересовалась.

После второй по счету чашки кофе он вышел в холл, окрылённый безумной идеей спросить о прелестной женщине у администратора. Он почувствовал себя почти счастливым, но потом остановил, осадил сам себя: что он спросит?! О ком?! Прелестных женщин здесь через одну, но эта…

Вместо допроса служащего гостиницы, он, разочарованный, отправился на прогулку, которая тоже стала каждодневной. Он брёл знакомыми уже улочками, но вдруг что —то заставило его насторожиться. Он, как поисковая собака, или умелый полицейский ищейка напал на след – аромат духов, который исходил от неё, когда он в первый и последний раз с ней говорил…

Закоулками он следовал за ароматом, который уловил, и молился. За поворотом он вдруг увидел, что на набережной, держась за кованое ограждение, как и прежде, одинокая, её тонкая фигурка сопротивлялась довольно прохладному ветру.

Он был уверен, что эта его незнакомка? Но как? Его тянуло к ней, он забыл обо всех других! Из всех красавиц мира, эта женщина без имени была самой совершенной… Мужчина пошёл к ней быстрее.

– Боялся упустить Вас из виду опять! – сказал он, становясь рядом с ней, смотрящей на реку. – Добрый день!

Женщина отшатнулась от него в испуге, развернувшись и прижавшись спиной к решётке:

– Опять Вы? – прошипела она. – Вы за мной следите? Я видела Вас на днях? Вы… Что Вам надо от меня?

– А Вы со всеми так грубы? —в ответ спросил он. – Я просто…

– Нет, только с теми, кто вторгается в моё личное пространство без спроса! – выпалила она, не дав мужчине договорить. – Я Вас не знаю!

– Огромное упущение… с моей стороны! – весело продолжил мужчина, нисколько не обидевшись на её хамство. Он обнаружил, что у него нет ни шанса разозлиться на неё. Он протянул ей ладонь в знак приветствия:

– Николас Клэри!

И, отвечая на её непонимающий взгляд, добавил:

– Моё имя! Вы можете пожать мне руку! Это не сложно!

Его голос заставил её улыбнуться, а наставительный тон подсказал, что она, действительно, может сделать это. Женщина пожала его руку:

– Я Стивенс!.. Меня зовут София Стивенс!

***

– Вот мы и знакомы! – подмигнул Софии Ник.

– Да, Ник, мы с Вами знакомы! – робко подтвердила она.

– Почему Вы пропустили сегодня завтрак, София? – спросил он.

– Воды было достаточно! – она показала ему бутылку у себя в руках. – И, вдобавок, я не хотела с Вами встречаться!

– Откровенно! – мягко заметил Николас Клэри. – Но излишне! Я не собирался Вас преследовать, София!

– А теперь? – непонятно спросила она.

– А теперь я Вас уже настиг! – молодецки усмехнулся новый её знакомый. —Вы поймёте, что я совершенно безобиден…

Неожиданно и предательски в желудке Софии отозвалась пустота, а сама женщина стыдливо опустила глаза. Однако… Ник взял её под руку так быстро, что она не успела даже ничего сообразить, а потом ей уже не хотелось вырваться. Ник посмотрел ей в лицо, удивившись кротости её взгляда, в котором ещё десять минут назад сверкали молнии, и сказал:

– Полдень! Я должен компенсировать Вам пропущенный завтрак, угостив обедом, и… – он снова подмигнул женщине, – и Вы, скорее всего, не откажитесь!?

Так, под руку друг с другом, бок о бок, Ник и София пошли вниз по улице в поисках какого – нибудь кафе.

***

– Вы настолько голодны, София? – удивился Николас, когда официант поставил на столик перед женщиной блюдо чуть ли не доверху наполненное едой.

– Не нужно завидовать, Ник! – сказала София, а, когда Ник взглянул на неё, уголок её губ пополз вверх в улыбке. Он бы смотрел на неё до скончания своих дней.

– Не было и мысли…

– Ну, конечно! – саркастически усмехнулась София, принявшись за еду. Действовала приборами она очень деликатно, размеренно прожёвывая первый кусочек.

– Почему у меня чувство, что мы сто лет знакомы? – спросил Ник, промочив водой из бокала пересохшее горло.

– Не знаю! – ответила София. – Но я точно не настолько стара!

– Вы всегда всё воспринимаете так буквально и… колко? – продолжил Ник.

– По большей части, да! – призналась София, будто о чём – то вспомнив. – Я научилась быть колючей!

– Очевидно, это пошло Вам на пользу, София? – спросил Ник.

– Да и нет! – отозвалась женщина задумчиво.

– Вы – загадка! – она интриговала Клэри всё сильнее, а её ответы с двойным дном подхлёстывали мужчину.

Он смотрел, как она, отшвырнув от себя салфетку, потянулась рукой к трубочке в своём стакане с соком, принялась тянуть губами прохладную апельсиновую жидкость, а потом:

– Ник, Вы любите головоломки?

Казалось, в его жизни появилась одна! Очаровательная!

***

Они и не заметили, как перешли на «ты». Они теперь всегда искали друг друга глазами, повсюду. София непременно ждала Ника к завтраку, зачем – то изучая его вкусы. Ник интересовался её мнением по каждому вопросу, и она живо делилась с ним своими скудными крупицами жизненного опыта. Она была так не подготовлена к жизни, и, может быть, поэтому не спешила вмешаться в её бег. София обходила острые углы стороной, и это единственное, чего Ник в ней не одобрял. Она должна была повзрослеть, она же была совсем не девчонка! София была одной из самых привлекательных женщин, и её даром было покорять сердца, разбивать их… Как сердце Ника… Он ведь тоже не был мальчишкой…

– Смотри —ка, София! – энтузиазма ему было не занимать в общении с ней.

Утро началось для обоих с изучения карты – Ник проложил маршрут их прогулки.

– Я ничего не смыслю в картах! – вздохнула София.

– Тогда просто заканчивай свой завтрак, со всем остальным я разберусь!..

***

Он составил обширный план.

Они побывали вдвоем у Парламента – и Ник даже провёл женщину внутрь, на экскурсию с гидом. Потом, с разных точек города, с разных его сторон они любовались Дунаем – кто только здесь не сложил в войнах головы… Османы, французы… Они оба были теперь чужды враждебности, удивительно поладив за такой короткий срок.

Софии, было невероятно интересно с Ником: он много знал, был начитан, история, правящая этим городом, была его коньком, он, наверное, всю юность провёл среди библиотечных полок, черпая знания. А София… была не такова! Ей с трудом представлялось, что она может вот так же, как Ник, легко, рассказывать о чём – то, быть сведущей хотя бы в одной области так же досконально…

И почему же тогда, Ник ещё не разглядел в ней очевидную необразованность?

***

А он не стремился разглядеть её недостатки!

Напротив, в глазах Ника с каждой минутой становились яснее её достоинства: женственность, ранимость, любознательность, жизнерадостность, которой, он думал сначала, в Софии места вовсе нет. Она была кладезь энергии, увлеченности, как губка, впитывала новые познания, раскладывала их по полочкам, чтобы в нужный момент выудить.

Неистощимая, перенявшая у Ника заинтересованность каждой мелочью, она проявила себя ещё и нежной, ласковой женщиной, которой недоставало Нику… На одной из смотровых площадок с видом на Дунай, когда ветер раздувал её волосы, она позволила мужчине поцеловать себя. Он касался её губ, и будто перерождался. Может быть, их друг другу предназначили?!

Нет, ещё рано судить! Но София – умопомрачительная, и выбрала, видимо, его!

***

В крепости Буда они уже держались за руки, осматривая великолепный город с его мостами.

Софии нравилось, что Ник крепко сжимает её ладонь, будто в любой момент она могла испариться или сбежать, но… Софии больше не хотелось одиночества, другом оно больше не было, а нагоняло тоску, от которой рядом с Ником она постепенно отвыкала. Они вели себя, как влюблённые, уже не единожды владея губами друг друга… Ей так нравилось, когда Ник её целовал, не стесняясь, у всех на виду, или в тихом закутке улицы.

Но кем они были?

***

Обоим нравилось гулять, неспешно прохаживаться по цепному мосту Сечени, на обоих его концах встречая величественных львов, или смотря с него вниз, на бурные речные воды.

Они видели Рыбацкий павильон, и потом шумно обсуждали его. На фуникулере «Шикло» поднялись к Королевскому замку, нагромождению архитектурных стилей, смотрящемуся единым строением, великолепным, грандиозным.

Они прогуливались по проспекту Андраши, заглядывали во всевозможные музеи: Софии полюбились исторические свидетельства, обрамленные искусством.

На вершине Колеса обозрения они держались за руки и говорили…

Они прониклись и более грозной, но и значимой достопримечательностью – обширной Площадью Героев с памятными табличками, но скорби им добавило другое упоминание о страшных, гибельных годах – вдоль набережной Дуная на целых сорок метров в длину, около самой кромки воды были установлены многие пары обуви для всех возрастов – в память о жертвах многих расстрелов. София положила к одной из них цветы, мечтая залиться слезами…

***

Они встречали вместе каждый закат, и головокружительный их, безумный любовный роман уже не мнился краткосрочным. Они могли быть вместе, остаться друг с другом? Как знать!

София всё чаще чувствовала необъяснимое родство с этим мужчиной, и всё чаще она произносила про себя его имя…

…Не сговариваясь и не переставая целоваться, они вошли в его гостиничный номер, Ник запер дверь на ключ. София прижалась спиной к стене, а Ник обхватил ладонями её голову, вдруг решивший на неё полюбоваться. Он ощущал, как София обвила пальцами его запястья, не позволяя отнять руки.

– Милая… – выдохнул мужчина, снова порываясь прижаться к её губам.

Хотя София улыбалась, всё же мужчина услышал:

– Не слишком рано, Ник? Всё это?

Он улыбнулся, не дав ей увильнуть:

– Я боялся, как бы не стало слишком поздно, детка! Могу показать тебе мой паспорт!

София нежно рассмеялась:

– Боюсь он меня шокирует! Хотя… по этой же причине я не покажу тебе свой!

– Бьюсь об заклад, в нём нет ничего страшного! Ты – лучше всех! Но… -он нетерпеливо и жадно, но недолго ласкал поцелуем её губы, а потом отстранился и заглянул ей в глаза. – Мы продолжим?

Не дождавшись ответа Софии, но и не отведя от женщины глаз, пристальных и вопрошающих, он пуговицу за пуговицей принялся расстёгивать её джинсовую рубашку, непозволительно медленно и даже интимно.

– Да-да… – тихо и невнятно ответила София прежде, чем Ник снял с её плеч рубашку, и та упала к её ногам. Ник подхватил Софию на руки.

***

С нею на руках, Ник дошёл по постели. Он усомнился бы в правильности своих действий, если бы София несколько минут назад не позволила ему пойти до конца. Мягко и нежно он уложил женщину поверх покрывала, сел рядом и, чтобы она немного расслабилась, провёл ладонью по щеке:

– Ты вся дрожишь, София! – он улыбнулся ей также подбадривающе. – Что —то не так?

Женщина, впрочем, ничего не ответила, и Ник спросил снова:

– Что с тобой? Милая, не стоит робеть! – мужчина немного помолчал. – Но, если ты не готова…

– Я готова ко всему, Ник, но только в твоих объятиях! – София хотела сказать именно это. Она, правда, вдруг захотела, чтобы этот мужчина ей принадлежал, и, кроме того, захотела сама ему отдаться, отдаться и отдать всё, что имела.

– Я их тебе обеспечу и гарантирую! – заверил Ник, но сначала ничего не делал.

Но, затем, он аккуратно сжал её колено, а, после, его ладонь медленно, с ласкающими поглаживаниями заскользила по стройной ноге, гладкая кожа его будоражила. Он уже пробрался под подол юбки женщины, но словно передумал, взглянув в лицо Софии. Она закрыла глаза, и уже с перерывами дышала, в груди её было тесно новым ощущениям, новому эротизму…

Ник слегка развёл её ноги, и женщина отреагировала на этот жест улыбкой. И мужчина не останавливался, уже, почти невесомо, касаясь её кожи под узким топом. Живот, тяжёлая, в тревоге сомнений или страсти вздымающаяся грудь, шёлк каждого дюйма. Ник не мог отказаться! Когда он бережно положил ладонь сверху, нежно поглаживая живую плоть, София впервые не выдержала ласки, не сдержала чуть не мелодичный стон.

– Ник! – это был её тихий вскрик.

– Всё хорошо, хорошо! Тебе ведь нравится, София?

– Да! Очень! – живо подтвердила женщина.

Но Ник, странно, вдруг бросил своё занятие. Словно не находил в происходящем ничего прекрасного, словно женщина в пяти минутах от того, чтобы подарить ему себя, совсем его не интересовала, не была для него женщиной. Он так касался её, горячо, без неприязни, а даже наоборот! Что случилось? Неужели она так?..