Текст книги "Жена в наследство. Книга вторая"

– Так ты проведёшь нас к Хетзанду? – Он снова повернулся к Науду.

– Проведу. Только если начнёте здесь воевать и карать, я не стану вас поддерживать…

Хилберт согласился с его условиями: деваться нам было в общем-то некуда. Мы ещё немного попытали вялого гостеприимства местных жителей: разместились на ночёвку в нескольких заброшенных домах. Завтра снова в путь.

Глава 8

Далеко уходить от стены гор не пришлось: видно, почти все поселения находились вблизи неё, вблизи наложенной Стражами на естественную и малоприступную границу защиты. Её тёмная громада смутно виднелась сквозь туман и ничего не добавляла к пониманию того, куда мы всё же идём. Но как будто заприметив некий ориентир, Науд коротко посмотрел в небо, хоть по нему, казалось, совершенно невозможно было определить, какое где направление, – и повернул. Теперь едва заметная тропка прорисовывалась под его ногами – и тут же таяла, заметённая тонким слоем пыли.

Поначалу шли спокойно, но, чем дальше углублялись в Пустошь, тем напряжённее становились спины Стражей, словно те уже чуяли повсюду опасность, которая могла вывалиться из бурой мглы каждый миг. Даже Дине, что сегодня шла рядом со мной, насторожилась. Я посматривала на неё, каждый раз поражаясь тому, как она изменилась за эти дни. Встреть её сейчас – никогда бы не подумала, что пишет картины: она выглядела как самая настоящая воительница. Последняя растерянность сошла с её лица. Казалось теперь, что йонкери знает Пустошь лучше многих: она смотрела в её глубину так долго с башни Волнпика. А мне, помнится, хватило одного раза, чтобы впечатлиться и узнать о ней и о себе много нового.

Но пока вокруг было спокойно и почти тихо. Мужчины помалу начали переговариваться, перестав беспрестанно озираться и хвататься за оружие. Но я знала, насколько обманчиво может быть это спокойствие. И знал Хилберт. Потому, наверное, только мы с ним и Науд остались столь же сосредоточенными, как и в начале пути.

Не знаю, сколько мы прошли, прежде чем я начала слышать зов отчётливее. Не обратила внимания поначалу, за эти дни в Пустоши перестав замечать его – и вдруг едва не оглохла, когда он грянул с огромной силой, будто вокруг него лопнул мыльный пузырь. Хилберт покачнулся ощутимо, хоть я его не видела: он шёл позади. Но воздух вокруг него как будто колыхнулся, докатившись до меня слабым касанием. Я обернулась, пытаясь не поддаться навалившейся в первый миг осознания панике.

Подобрались и остальные, словно тоже на мгновение оглохли и ослепли – такой силы был удар зова: хоть обычные Стражи и не слышат его.

– Берегись! – выкрикнул Науд.

Из сизого тумана выскочил первый слангер – Алдрик развернулся, закрывая собой Дине. Ударил мечом поперёк – тварь отшатнулась, выбросил вперёд руку и остановил её яркой вспышкой, сорвавшейся с пальцев. Слангер замер на миг, словно забыл, за чем шёл, – и Страж добил его в тот же миг.

Нас окружили. Хилберт позабыл, кажется, о зове, ринулся в бой, оставив Дине рядом со мной для охраны. Йонкери тоже хотела вступить в схватку вместе со всеми, но приказ брата был сильнее её рвения, а угроза в голосе – страшнее возможности быть убитой порождением. Мы оказались как будто в капсуле – прозрачной, но непроницаемой. Всё вокруг мелькало, пульсировало и сверкало сталью. Кого-то из Стражей отшвырнуло в сторону – и один слангер прорвался к нам с Дине. Девушка метнулась вперёд так быстро, что я и испугаться не успела, налетела на тварь разъярённой осой. А я попыталась сосредоточиться на всех атаковавших нас порождениях. Их чёткие звериные Облики метались в моём разуме тучей мошек, ни одну из которых нельзя было ухватить. Как же я сделала это в Грутвивере? Наверное, почти неосознанно – а потому не запомнила.

Уже осознав свои силы, я вновь начинала злиться из-за того, что не могу применить их так, как нужно в самый острый момент. Если поодиночке я могла давить даже Стражей, то с примитивными порождениями, когда их много, не могла совладать. И к тому же меня просто сковывал страх: за Хилберта, за Дине, за всех остальных. Они сражались, отбросив все до единой эмоции: стальные глаза мужа стояли как будто перед моим внутренним взором, хоть я видела только его спину. Но чувствовала его силу, слышала тот зов, что звучал в его голове, задавленный, почти побеждённый невероятной волей этого мужчины. И наверное, только в этот миг я поняла, насколько он станет силён, если его способности раскроет Ключ.

Меня разрывало на части от разрозненных ощущений, которые я никак не могла собрать воедино. И только, кажется, начала владеть собой, как йонкер почти налетел на меня, отшатнувшись в неровный круг, образованный Стражами.

Он развернулся ко мне, задыхаясь – и его лицо стало почти безумным, а металл в глазах расплавился и поплыл от внутреннего невыносимого жара, что коснулся и меня тоже. Я прянула назад, когда он шагнул ближе, словно собирался напасть. Зажала уши ладонями, дурея от новой волны зова – запнулась о какую-то кочку, больно вывернув ногу. А после рухнула назад и больно ударилась подставленным локтем.

А Хилберт просто рухнул, едва успев упереться рукой в землю. Замер, ещё оставаясь на четвереньках, а после завалился в пыль боком.

– Хилберт! Хил! – Я вскочила на ноги – и в щиколотке нехорошо стрельнуло.

Я сделала пару неверных шагов и упала рядом с мужем на колени.

Стражи отошли от нас ещё, тесня порождения дальше, чтобы я могла помочь йонкеру. Его лицо явственно плыло, изгибались черты, ломались – и я как будто слышала этот хруст, как множество переломов одновременно.

Под ладонями ощутимо что-то шевелилось, рвалось наружу, меняя облик йонкера, но пока, видно, не имело достаточно сил для этого. Зов в голове становился всё оглушительнее, но теперь я совсем никак не реагировала на него. Он был мне безразличен, потому что я сама, если захочу, могу стать зовом. Но сейчас уже порубленные, но всё ещё опасные твари перестали меня заботить. Я сосредоточилась на Облике мужа, растущем внутри его. Он метался в моих руках, которыми я пыталась ухватить его и хоть немного успокоить. Отдирал меня от себя, словно его со всех сторон жгли раскалёнными прутьями.

– Пошла вон! – орал Хилберт, до боли и синяков впиваясь в мои запястья пальцами. – Сгинь… – утробно и раскатисто, словно эхо из колодца.

И от этого чужого голоса волной по спине пробегал ужас. Он был сильнее любой этой твари. Он был сильнее тех Изгнанных, с Обликами которых я успела соприкоснуться и которые сумела сломать – хотя бы на время. Тут всё было гораздо хуже – а ведь раньше не ощущалось ничего подобного при воздействии на него. Раньше я успокаивала его почти без усилий, не задумываясь. А теперь не могла даже продраться сквозь задубевшую оболочку, как будто он вдруг оброс панцирем.

– Он из старшего рода, Паулине, – упал на голову камнем голос Дине, какой-то слишком низкий и незнакомый. – И его химера сильнее других. Он почти всю силу вкладывал на борьбу с ней. А в Пустоши она стала ещё неуправляемей.

Я подняла лицо к йонкери, продолжая цепляться за Хилберта, чувствуя, как он раскаляется, словно головня – того и гляди начнёт обжигать.

– Это невероятно. Но я не могу! – хотелось рыдать, но я старалась сохранить хоть какое-то спокойствие. – Не могу дотянуться до него. Вижу, всё вижу, но не могу.

– Как это не можете? – фыркнула девушка, убирая окроплённый бурой кровью порождений меч в ножны.

Она махнула Алдрику, который, одолев очередного слангера, обернулся к нам. И Страж кивнул, бросив лишь один встревоженный взгляд на Хилберта. Им только нужно не подпускать к нам никого хоть некоторое время.

– Я помогу вам. – Дине присела рядом. – Я сестра Хила, и у нас с ним тоже есть некая связь. Я поделюсь своими силами с ним, чтобы вам было проще.

Йонкери взяла брата за руку и сжала крепко. Другой – погладила его по влажным волосам. Вздохнула и закрыла глаза. Я едва не отдёрнула ладонь, когда ощутимое покалывание чистейших иголок её силы окутало до запястья. Но удержалась, осознав, что она не несёт для меня никакого вреда. Наоборот, будто делает бесплотным кокон Хилберта, позволяя проникнуть в него глубже. Дотронуться наконец до обжигающего переменчивого Облика существа с тремя головами, тройной силой и тройной волей. Центральным был всё же Лев – такой огромный, заполняющий собой почти всё бесконечное пространство некоего сосуда, что составлял внутреннюю силу Хилберта. И меня обуяло вдруг странное желание: протянуть руку и коснуться его, хоть я и понимала опасность такой беспечности.

– Хилберт, – обратилась я к нему то ли мысленно, то ли вслух.

Качнулась навстречу, стараясь отринуть страх. Он поддавался слишком медленно – в этот раз. Мы слишком далеко зашли в Пустошь, и она начинала давить на него всё больше, жадно пожирала его сущность, а сил, чтобы бороться с ней, у йонкера уже почти не осталось. Даже Науд держался лучше, хоть и ему приходилось непросто.

И я попыталась оттолкнуть ясно вставший передо мной жутковатый Облик. Заставить его уйти, надавив или испугав. И вдруг первый раз отчётливо увидела свою собственную сущность – яркий поток, словно огонь, отпугивающий зверя. Даже в самой жуткой темноте он не подойдёт к костру, боясь обжечься, боясь, что сила эта, пожирающая леса, прогоняющая всех, кому дорога жизнь, уничтожит его, не заметив.

Так захотелось поселить часть своего огня внутри Хилберта, поделиться с ним, обогреть его. И я хлынула вперёд, растворилась и заняла освобождённое для меня отступающей в тень химерой место. Сердце колотилось в ушах, в кончиках пальцев, всё разрастаясь. Но я не боялась, что оно разорвётся. Потому что слышала и чувствовала биение сердца мужа, которое помалу успокаивалось. Его дыхание, рваное, поверхностное, становилось глубже и мягче.

– Поли… Ближе, Поли. – Его руки легли на спину, притискивая к нему почти до хруста рёбер, но я не стала сопротивляться.

Не потому что не было сил, а потому что просто хотела вот так вот упасть ему на грудь и замереть, пронизывая пальцами его влажные волосы у висков. Только через несколько мгновений я стала слышать ещё хоть что-то, кроме дыхания Хилберта: голоса, озадаченные и тихие.

– Кто бы мог подумать, что… такая сила, – непонятное, чей. Глухой, сливающийся ещё с ослабевшим зовом.

– Видали, как они дали дёру? – и облегчённый хохот, нарочито громкий после спавшего напряжения.

И прорвались к телу другие ощущения, отдельные от медленного и проникновенного скольжения рук Хилберта по моей спине: кололи колени мелкие камни, тянуло прохладой по ногам и голове, с которой упал капюшон плаща, по вискам в испарине.

– Как вы, мениэр? – Я подняла голову, всматриваясь в его прояснившиеся глаза.

Он нахмурился, почему-то не отвечая, линия губ затвердела. Я словно во сне или в каком-то хмелю, осторожно коснулась их кончиками пальцев, ощущая тонкую сухую корку.

– Я же просил…

– Хилберт.

– Я в порядке, Поли. Теперь.

Мы поднялись вместе с сухой, но промозгло холодной земли. Все стояли вокруг нас на почтительном расстоянии, кто ещё сжимая в руках оружие, кто уже убрав на пояс или в ножны. Дине прижималась к Алдрику, уткнувшись лицом ему в плечо, она тоже потеряла много сил: тем более если никогда не делала такого раньше. Хилберт огляделся слегка озадаченно. Неподалёку от места схватки лежало всего ничего тел порождений: гораздо меньше, чем их напало.

– Где туши тварей? – осведомился он.

– Разбежались, – хмыкнул Алдрик, медленно поглаживая Дине по собранным в косу волосам.

– Нет. Ну, дохлые-то никуда не делись, – поправил его Науд. – А вот живые свистанули в Пустошь так, что мы и понять ничего не успели.

Йонкер ожидаемо опустил на меня взгляд. Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга, а на лице Хилберта проявлялось нечто вроде сдержанного восхищения и в то же время опаски. Я и сама себя боялась, если честно. И не могла до сих пор понять, была Паулине так сильна или это с моей душой в её тело пришли новые способности. Что-то я потеряла: возможность раскрыть силы Хилберта, но вот пределы собственных не могла познать, открывая раз за разом что-то новое и отодвигая границы.

Все зашевелились, сбросив накатившую усталость и удивление. Заговорили тихо, решая, что делать дальше: отдохнуть всем после такой передряги или идти дальше, пока не набежали новые порождения.

– Вы всё чаще поражаете меня, Поли, – проговорил Хилберт, перестав пристально меня изучать.

– Надеюсь, приятно? – Я попыталась отстраниться, но йонкер не пустил, продолжая обнимать за талию.

– Я пока не решил, – шепнул, склонившись к моему уху, слегка дотронувшись до него губами.

Убрал руку и отошёл сам, присоединяясь к спутникам. Решено было не задерживаться на месте и отправляться дальше как можно скорее: тогда, как сказал Науд, у нас ещё оставался шанс дойти к Хетзанду до темноты, а ночевать в Пустоши лишний раз никому не хотелось.

Правда, измотанные схваткой с тварями, мы шли всё же чуть медленнее, чем до неё. Лодыжка поначалу почти не беспокоила, но чем дальше, тем побаливала всё сильнее. И вскоре я вообще едва волокла ноги, хромая, да ещё и отягчённая опасливым любопытством всех, кто был рядом. Меня ни о чём не расспрашивали, но взгляды в мою сторону стали гораздо чаще. А охотник и вовсе постепенно подобрался поближе, медленно, словно прощупывал путь, желая понять, не встанет ли на нём Хилберт. Но йонкер хоть и наблюдал за ним, а препятствовать пока не пытался.

– И что же вы, вроу, – наконец заговорил со мной Науд, – много тварей можете заставить сбежать одновременно?

Я перевела взгляд с него на мужа, но тот, прекрасно расслышав вопрос охотника, вмешаться не поспешил. Однако по его выражению лица стало понятно, что распространяться о своих ощущениях и умениях пока не стоит. Иначе это может навести на другие мысли, которые ещё неизвестно, к чему приведут.

– Я не знаю. У меня не было больших возможностей проверить это. Сегодня первый раз.

– Да-да, я помню, – махнул рукой Науд. – В нашу прошлую встречу вы едва сумели совладать с одной химерой. И тряслись всё, как травинка. Но, раздери меня дохлый гарг, как много поменялось за это время.

– Боитесь? – Я улыбнулась, разглядывая его твёрдо очерченное лицо, только слегка смягчённое светлой бородой и почти невидимыми бровями.

– О нет. – Охотник пнул попавший под ногу камень. – Скорее надеюсь на вас. Очень надеюсь. И на Хилберта тоже.

Он повернулся к йонкеру и подмигнул ему. А у меня на душе стало как-то гадко. Потому что, если мы найдём оудов и они помогут мне вернуться в своё тело, то Волнпик я больше не увижу. Не будет меня и на повторном ритуале в Пустынном Храме. И я не узнаю никогда, сумел ли Хилберт помочь Изгнанным вновь обрести уверенность в собственной целостности. И все эти мысли мне отчего-то совсем не нравились.

Задумавшись, я и внимания не обратила, что Науд оставил меня в покое, зато Хилберт снова оказался рядом. Заметила только, когда он взял меня за руку.

– Устали?

– Очень.

И хотелось добавить, что мне хочется домой. Хочется оказаться в уютной тёплой и чистой комнате, вытянуть ноги после рабочего дня на самом удобном в мире диванчике, за которым я гонялась по распродаже, чтобы успеть забрать последний со склада. Сесть и ни о чём не думать, даже о клиентках: такое можно себе иногда позволить. Но неожиданно не нашлось слов. А может, я просто не хотела говорить это Хилберту.

– Скоро придём, – гаркнул Науд, словно услышав наш разговор, а может, и мысли всех спутников.

Я и сообразить ничего не успела, как Хилберт вдруг подхватил меня на руки и понёс дальше. Я попыталась вывернуться, но он удержал, хитро улыбаясь.

– Вы же слышали: осталось немного. Интересно, смогу ли я донести до нужного места тот груз, что на меня свалился?

– А вдруг снова нападут, а вы уставший? – Я хотела было сползти с его рук, отчаянно краснея, потому что все начали откровенно глазеть в нашу сторону, а Дине даже что-то шепнула Алдрику, и тот криво усмехнулся.

– Думаю, вы отогнали порождения на многие легты вокруг. Раз они сбежали так резво, стало быть, воздействие было очень сильным. А значит, вы и правда устали. К тому же ваша нога. И я вас понесу, пока не упаду.

– Вы упадёте вместе со мной, – напомнила я.

– Я успею подставиться, чтобы вам не было больно. Вы упадёте на меня, – Хилберт согрел дыханием мой висок. – И да, это хитрость…

Какая-такая хитрость это могла бы быть, надумай йонкер и правда свалиться в пыль, – и ежу понятно. Оттого мне стало вдвойне неловко. Я ведь предупредила его. Он ведь всё понимает, но всё равно ведёт себя так, будто у нас медовый месяц. Весьма странный, конечно, и курорт подкачал, но сердце так колотится от его тесной близости и двусмысленностей, что аж воздух в груди густеет, как сироп.

Но сопротивление, как говорится, бесполезно, потому я решила немного расслабиться, уверенная, что йонкера не хватит надолго, хоть Паулине и была стройной и не слишком высокой девушкой. Оказалось, что в руках мужа очень даже удобно: почти как на диване. А ещё, что он очень выносливый. Иногда Хилберт тоже не отказывал себе в удовольствиях и весьма ощутимо начинал щупать моё бедро через грубую ткань штанов. Но я скатилась в такую странную негу, что даже не одёргивала его.

Уже начало темнеть, и мужчины зажгли факелы, как под ногами зазмеилось что-то вроде тропы. Невероятно! Чтобы в Пустоши были дороги! Я думала, что любые следы здесь пропадают очень скоро, их просто заносит пылью.

– Откуда здесь дорога? – Я взглянула в лицо Хилберта.

– Впереди самое старое поселение Изгнанных, – пояснил Науд громко, чтобы слышали все. – Уже почти покинутое, потому что лес вокруг весь вырублен, а колодцы мелеют. Пустошь становится гуще. И мы вынуждены перебираться ближе к гарнизонам, хоть это и опасно: можно натолкнуться на патрули. Но кое-кто здесь ещё жил недавно. В основном те, кому уже не хочется никуда двигаться.

Мгла мутных сумерек Пустоши помалу расступалась, и ещё через пару десятков шагов стали видны крепкие каменные дома, почти такие же, как по другую сторону гор. Похоже, их начали строить давным-давно. И с каждым годом эта деревня становилась всё больше похожа на укреплённый город. Возможно, однажды он и был на пике, а теперь снова приходил в упадок, больше поддаваясь воле ненасытной Пустоши.

– Пустите, дальше уж сама дойду. – Я дёрнулась, давая понять, что хочу спуститься с рук Хилберта.

И он отпустил меня без возражений. Мгновение, после того как его объятия разомкнулись, меня потряхивало от прохлады, но скоро я привыкла. Конечно, нога ещё побаливала, но, кажется, ничего страшного всё же не случилось. Поддерживающая повязка – и скоро всё совсем пройдёт.

Науд уверенно провёл нас через некое подобие ворот, сложенных из камней, дальше по изогнутой, притоптанной до гранитной твёрдости дорожке – мимо домов, казалось бы, всех пустых.

– Как здесь выживает Хетзанд? – спросила Дине Науда, который шёл прямо перед ней. – Здесь ведь ничего нет.

– Помогают остальные. – Тот повёл плечами. – Я и сам много раз приносил ему то, что мог раздобыть на той стороне. Правда, давно уж у него не бывал. Да и сам он тогда был ещё крепок. И смыслил в охоте немало.

Он вдруг замолчал, настороженно прислушиваясь.

– За нами наблюдают, – сразу разгадал его подозрения Хилберт.

Мы продолжили идти вперёд. Только Стражи все подобрались, озираясь время от времени, но стараясь не выказывать особой тревоги, что была бы видна со стороны. Я тоже посматривала вокруг, внутренне готовясь к новому нападению. Но на этот раз не порождений, а Изгнанных, потому что чувствовала, что это они. Я уже научилась различать сущности – это было на самом деле гораздо проще, чем управлять ими.

Наши незримые наблюдатели не торопились набрасываться. Выжидали. Наверное, потому что уже понимали, что я попытаюсь их остановить. Но если с несколькими порождениями было трудно, то с более сложными химерами всё могло оказаться куда как тяжелее. Я с одной-то еле-еле справилась.

Невольно взгляд обратился к Хилберту. Он сейчас напоминал некоего хищника: заострившиеся напряжённые черты, бесстрастный, погружённый будто бы в себя взгляд и твёрдо сжатые губы. Казалось, он замечает всё и на всё сумеет среагировать. Я смотрела на него и забывала напрочь о том, что ещё недавно его снова скрутил приступ: до того сильным он выглядел сейчас.

Так, под присмотром, мы добрались наконец до нужного дома, единственно в котором явственно ощущалась жизнь. Светилось окно, доносились тихие голоса, но подойти к двери нам не позволили. С двух сторон навстречу нам вышли четверо мужчин. А через миг – ещё двое со спины.

– Зачем пришли? – прокаркал один из них без приветствий. – Науд? Ты, продажная шкура, служишь всем, кто одарит добром?

– Я помогаю тем, кому верю, – легко парировал тот. – Так что опустите оружие, ребят. Мы к Хетзанду.

– Судя по тому, что эти ребята вообще здесь, значит, мастер не один дома, – хмыкнул Хилберт, плавно опуская ладонь на рукоять меча.

– Пусть заходят, – донёсся из дома женский голос, от которого у меня в мозгу словно ледяной иглой стрельнуло.

– Поли! – попытался остановить меня йонкер, когда я первая двинулась к дому.

Его пальцы скользнули по запястью, но сомкнуться не успели. Дверь отворилась прямо перед моим носом – и тёмный взгляд мужчины, широкоплечего, но невысокого, с обрюзгшим лицом, впился в меня так, будто в холодные чернила макнул.

Неужели это и есть легендарный мастер-химера? Но он казался слишком молодым.

– Она знала, что на этот раз вы придёте. И вы, вроу ван Берг, тоже.

– Эдит здесь? А мениэр Хетзанд? – Я шагнула дальше – и незнакомец отступил, пропуская меня внутрь.

– Я здесь, – ответила та же девушка, что разрешила войти. – А вот, боюсь, мастер вас не мог дождаться. После того, как моя сестрица натравила на него порождения и те сожрали его почти полностью.

Что значит?.. Я недоумённо вперилась в неё, так и замерев на месте. Она полулежала на чём-то вроде кушетки, и её вид явно говорил о том, что ей уже несколько дней как нехорошо. Осунувшееся лицо аарди, совсем не похожее на то румяное и чуть округлое, что я видела в воспоминаниях Паулине, отсвечивало нездоровой желтизной. Глаза, наполненные всё той же злой решимостью, лихорадочно поблёскивали. Слегка оттолкнув меня, к ней подошёл один из тех мужчин, что встретили нас во дворе, и сел рядом.

Мои спутники тоже подтянулись внутрь, заполнив едва не от стены до стены всё пространство небольшого, скупо обставленного простой мебелью дома. Хилберт встал за моим плечом и легонько положил ладонь мне на поясницу.

– Здравствуйте, мениэр ван Берг, – с изрядным ехидством поздоровалась Эдит и благодарно улыбнулась мужчине, который подал ей какое-то горячее питьё.

– Здравствуйте, мейси, – кивнул йонкер. – Или уже вроу? Простите, я не знаю, кто вы теперь.

– А это и не важно. – Она пожала плечами. – Здесь многое становится неважным.

– Чего вы добиваетесь? – Я уже не хотела ничего скрывать, прекрасно понимая, что она видит меня насквозь. – Вы хотели забрать меня? Для чего?

– Я не хотела забрать вас, – огрызнулась Эдит. – Я хотела вразумить свою сестру, которая сначала собиралась поддержать меня, а потом трусливо сбежала. Она не захотела ответственности. Не захотела понять, как важно наше с ней дело для всех, кто оказался в Пустоши.

– Почему вы говорите о Паулине, как о?.. – недоумённо оборвала её Дине.

Она посмотрела на меня, а после на Хилберта, который сохранял каменное выражение лица. И снова перевела взгляд на аарди.

– Потому что она, – та ткнула в меня пальцем, – не моя сестра. Это я поняла уже в Грутвивере.

– Как же?.. – совсем растерялась йонкери. – Но разве она не Паулине дер Энтин?

– Паулине, – согласилась Эдит. – Но только снаружи. Свою заячью душу моя сестрица запрятала там, куда я не могу дотянуться.

– Что-то я ничего не понимаю… Здесь есть что-нибудь выпить? – озадаченно буркнул Науд. – Желательно покрепче.

Он отошёл и деловито начал шарить на полках, как будто весь этот странный разговор вдруг перестал его интересовать. Но наверняка продолжил прислушиваться.

– Хилберт! – требовательно окликнула брата Дине.

– В теле Паулине другая девушка. Из другого мира, – совершенно спокойно пояснил тот, и его пальцы крепче сжались на моей талии. – Видимо, Паулине сумела как-то повторить один из древних ритуалов оудов. А может, и добавила что-то от себя.

– Я оказалась здесь с месяц назад. Когда Паулине ехала в Волнпик, чтобы стать женой Маттейса, – продолжила я его рассказ.

И пришлось прямо сейчас выкладывать всё как есть, чувствуя на себе пытливые и неверящие взгляды Стражей, которые и вовсе были далеки от всей этой истории. Дине смотрела на меня, то хмуря, то вздёргивая брови, а Алдрик рядом с ней чему-то невесело усмехался. Эдит тоже не вмешивалась и, казалось, чем дальше, тем сильнее проникалась моим рассказом, уже не сумбурным, не паническим, а спокойным и весомым, потому что теперь я знала, что мне просто должны поверить. Ведь сейчас, в этот самый миг, в этом доме посреди Пустоши сошлись если не все, то очень многие нити из того клубка событий, которые сводили меня с ума.

Ладонь Хилберта, тёплая и приятно тяжёлая, всё так же лежала на моей талии. Он смотрел на меня тоже, сверху вниз – задумчиво и как-то по-новому, будто ещё раз осознал мои слова. И теперь только до конца и бесповоротно в них верил.

Я замолчала, когда поняла, что больше мне нечего сказать. И стало вдруг так легко на душе – в первый миг. А в следующий – ещё тяжелее, чем было. Я взглянула на мужа, ожидая неведомо чего – с замиранием сердца. И он просто обхватил меня другой рукой за шею и большим пальцем погладил по щеке, касаясь уголка губ. Все молчали – даже Эдит не торопилась ехидничать и упрекать сестру, которая её сейчас всё равно не слышала.

– Я готова помочь вам, чем смогу. Но и мне нужно… – Я осеклась, кусая губу.

– Поли нужно вернуться домой, – закончил за меня Хилберт. – Наверное, только это поможет вернуть Паулине в её тело. И вернуть силы, что она заперла своим побегом.

– Какой прок мне помогать вам в этом? – наконец отозвалась Эдит, чуть передохнув от разговоров. – Вдруг что-то пойдёт не так? И мы потеряем второй Ключ Воли. К тому же без мениэра Хетзанда мы вряд ли что-то сумеем сделать. Даже с этим.

Аарди сунула руку под покрывало, что лежало на её ногах, и вынула кинжал – тот самый, которым Паулине ранила себя. Хилберт даже шаг вперёд сделал.

– Значит, всё же вы его украли.

– Я вернула себе своё, – возразила аарди. – Потому что этот кинжал был изготовлен мастером Хетзандом для меня. Вернее, для Лукаса. Его я хотела перенести в другое тело.

– Зачем? – вырвался у меня вопрос.

– Потому что его тело не могло принять мой Ключ. В нём уже была сила другого.

– Вы хотели кого-то убить, чтобы занять его тело? – В голосе Хилберта послышалось злое изумление.

– Мы договорились. Силой ничего не хотели делать. Паулине и денег обещала раздобыть, чтобы заплатить ему. – Эдит помолчал. – А потом бросила меня, забрала кинжал и убила мастера, чтобы он не сумел изготовить новый.

– Поразительно… – только и выдохнул мениэр Ваартиг.

– И кто-то добровольно хотел отдать своё тело вашему любовнику? – фыркнул йонкер.

Мужчина, что сидел рядом с аарди, дёрнулся как будто.

– Ну, я хотел, – бросил, словно стрелу пустил. – Моё тело уже плохо справляется с химерой. А Лукас был крепче, к тому же в нём были силы другого Ключа. Аарди излечила бы это тело. – Он похлопал себя по груди.

– Я думал, многое здесь решается силой. Именно так вы могли забрать себе Ключ, – отозвался Алдрик.

– Иногда надо думать на будущее и решать, сумеешь ли справиться с тем, на что решишься, – пожал плечами мужчина. – Она скорее убила бы себя, чем позволила бы другому Стражу забрать её.

Эдит покивала, горько улыбаясь.

– Так где же Лукас? – хмуро осведомился Хилберт. – Вы устроили нападение на Грутвивер, чтобы забрать Паулине силой? Силой заставить её помогать вам?

– Её хотел забрать Тейн Мейер, который давно уже преподнёс себя нам, как поборник справедливости и доброй участи для Изгнанных. – Аарди развела руками. – Но когда я поняла, что это не так, они забрали Лукаса. Вынудили меня призвать порождения в город, чтобы выманить вас.

– И? – выдавила я, уже зная ответ.

– Они его убили. Обманули меня.

Повисло молчание, такое тяжёлое и ощутимое, как набухшая водой вата. Даже Науд перестал греметь всем, что попадалось ему под руку в бесполезной попытке найти здесь что-то хмельное.

Эдит вдруг откинула одеяло. Помощник попытался её остановить, что-то тихо сказав, но девушка только помотала головой. Она встала и подошла ко мне, замерла, разглядывая слегка снизу вверх.

– Что вам нужно, чтобы вернуть силы Паулине? Чтобы вернуться домой? Ритуал знал только мениэр Хетзанд. Теперь, как его не стало…

– Нам нужны оуды, – быстро ответила я. – Вы же знаете, мейси, как дойти до них?

– Никто туда не ходил. – Аарди вдруг улыбнулась. – Задавят твари или зов. Даже меня задавят. Одних моих сил недостаточно.

– Но вместе мы сможем с этим справиться, – добавила я. – И потом, если всё получится, можем попробовать помочь Изгнанным. И тем, кто ещё ими не стал. Наши силы Ключей гораздо больше, чем мы думали.

– Чем все думали, – тихо пророкотал Алдрик, кажется, чуть обижаясь на то, что друг не рассказал ему всей правды.

– Я не видела оудов так же, как и вы. – Эдит вздохнула, поджимая губы с сомнением. – Но если Орден и правда готов помочь нам, я готова к союзу. Если вы не станете отыгрываться на нас за то, что я вынуждена была сделать.

– Пока не будем, – уклончиво ответил Хилберт. – Но вы же понимаете…

– Мне этого достаточно.

Стражи, которые молчали всё это время, только прислушиваясь, согласно загомонили. Наверное, каждый раз, как кому-то из их соратников приходилось уходить в Пустошь, им было тяжело это принимать. Как Хилберту было трудно отпускать сюда друга – Науда, с которым они и по сей день сохранили некую связь. Участь которого он попытался облегчить, как мог.

– Если встану во главе Ордена, то приложу все усилия, – кивнул Хилберт. – Даю слово.

– Слова здесь мало что значат, помните? Здесь многое теряет значение.

– Вы не правы, – улыбнулся йонкер. – Как раз там, на той стороне, многое не стоит и медяка. А здесь приобретает больший вес. И переосмысливается.

– Как знаете. – Аарди улыбнулась тоже. – Тогда сегодня все могут остаться здесь на отдых. А завтра мы соберём провизию и двинемся в путь. Вы когда-нибудь ели мясо слангеров, вроу? – Она посмотрела на меня с лёгким ехидством.

– Я ела дешёвые пельмени и сосиски, когда решила вдруг, что буду независимой от родителей, и переехала в отдельное жильё. За которое платила сама, – ответно улыбнулась я на поддёвку девушки. – Так что с мясом слангеров, наверное, справлюсь.