Текст книги "Жена в наследство. Книга вторая"

Глава 11

Не знаю, сколько я ещё ворочалась в липкой невесомости, вяло барахтаясь, как тонущая в смоле муха. Казалось, что вот-вот время застынет янтарём и я навсегда останусь здесь, так и не обретя больше никакой жизни, никакого тела. Никого, кто был мне близок и необходим. Страшная боль потери того, что занимало большую часть души, словно разрывала на куски – ясное осознание того, что я не сделала того, что могла. Просто выбрала иной путь. И шла по нему, а колени до сих пор подкашивались от сомнений, что я не справлюсь. Не сумею влиться в другую жизнь до конца.

Сколько длилось это мучение – я не могла понять, перекатывая и перекатывая тяжёлые, как огромный булыжник, мысли. Рваные, острые.

Я ушла. Совсем ушла из того мира, что был мне привычен. Нет возврата. Никогда не будет.

Но смятение, что ещё продолжало колотиться по всему телу, помалу начало стихать. Каждый раз, как я касалась подушечкой большого пальца горячего клейма своего обручального кольца. Ощущала его узоры и единство с моей кожей.

Нет, я поступила правильно. Я сделала даже больше, чем могла подумать.

– Поли… – тихий шёпот коснулся разума.

И я явственно ощутила, как чья-то тяжёлая ладонь гладит меня по волосам. Медленно, размеренно. Но не убаюкивает почему-то, а наоборот – с каждым прикосновением выдёргивает в реальность всё больше. Я заворочалась – меня попытались успокоить, слегка придавливая плечи к твёрдому ложу. И тут на меня навалилось ощущение лёгкого жжения по всему телу – до самых кончиков пальцев, внутри – по всем волокнам мышц, по бёдрам и между ними. Странно волнующее, непривычное, словно я наконец обрела себя после долгой разлуки и теперь заново вплавлялась в своё тело.

– Ты совсем другая, Поли, – ровное бормотание, как будто кто-то разговаривал с человеком, лежащим в коме, снова оторвало меня от изучения собственных чувств.

И каждая клеточка тела отозвалась на этот голос. Кажется, даже вспыхнуло непроизвольное желание, заставляя легонько содрогнуться.

– Другая? – Я едва разлепила губы, ещё не приходя в себя окончательно, не понимая, сплю или говорю наяву.

– Я видел тебя. Ты прекрасна.

Кажется, до меня начало доходить. Я открыла глаза и сощурилась от сине-зелёного сияния под высоченным сводом храма. Всё тем же сводом, который видела до того, как начался ритуал. И только потом смогла сфокусироваться на лице, что было так близко перед моим. Хилберт улыбнулся. Я медленно подняла руку и кончиками пальцев очертила собственный нос, губы, подбородок. Нет, это лицо Паулине. Хотя теперь уже моё – я привыкла.

– Как ты меня видел? – Я положила ладонь на плечо мужа, чуть шевельнулась и поняла, что до сих пор лежу на том самом алтаре.

Но вокруг, кроме Хилберта, никого нет. Ни единой души. Тишина такая плотная, что хоть ложкой её помешивай. И сияние это, как в Пустынном Храме, не даёт покоя. Откуда оно здесь? Ведь не было.

– Когда мы с Дине поддерживали тебя, я ненадолго увидел тебя там, у грани миров, – тихо пояснил Хилберт, как будто опасался, что слишком громкий голос может расколоть меня на части, точно хрустальную.

– Не надо льстить мне. – Я покачала головой, легонько сжимая пальцами его плечо.

– Я не лгу. Ты прекрасна, Поли. В любом теле прекрасна. Но в этом тебя видеть всё же привычнее. – Он чуть прищурился.

И от этого хитроватого взгляда кожу словно раскалённой сеткой накрыло. Запекло мышцы, лицо, кончики пальцев.

– Ты нужен мне. Сейчас.

Я приподняла голову и прижалась губами к губам Хилберта. Ещё плохо соображая, но ясно осознавая теперь, что случилось. Что я оставила свой мир навсегда и приняла этот, жестокий, иногда мрачный и, несомненно, опасный, – как новый дом. Потому что не важно, где быть. Главное, чтобы рядом был он. Тот, кто целовал меня в ответ с нарастающим напором. Кто гладил меня между ног поверх ткани, вынуждая податься ему навстречу бёдрами.

Каждый раз я сходила с ума рядом с ним. И всё остальное меркло.

Хилберт бросил на пол рядом с алтарём свой плащ и опустил меня на него, бережно обхватив руками. Я как обезумевшая стаскивала с него штаны, пока он пытался уложить меня удобнее на земляном ложе, только слегка более мягком, чем каменное. Мы целовались беспрестанно, тихо урча друг другу в губы, боясь разомкнуться хоть на мгновение. Полная сила Ключа, словно спятившая змея, носилась по моему телу, желая найти выход немедленно, жгла, подгоняла, заставляла раскидывать колени в ожидании, когда мой муж, мой Страж, наконец возьмёт меня.

Мы соединились торопливо, освободившись от одежды не больше необходимого. Короткими рваными рывками. Жарко дыша, цепляясь друг за друга. Вжимаясь так тесно, словно никакая на свете сила больше не сумеет нас разделить.

А когда я металась под мужем в сладких вспышках удовольствия, вдруг защипало порез на моей ладони. Он закровоточил, пачкая рукав Хилберта, за который я отчаянно держалась, будто могла упасть с земли куда-то ещё. Я поднесла ладонь к лицу ближе, но йонкер поймал моё запястье и медленно провёл по ранке языком, глядя мне в глаза, помалу останавливаясь, завершая эту жаркую битву тел моим безоговорочным поражением. И я почувствовала вдруг, как растворяюсь в нём. Как проникаю между его клеток своими, переплетаясь, мельчайшими взрывами разрушая тонкую корку, вскрывая внутри его что-то новое. Ослепительное и сильное, как рождённое только что живое существо. А может быть – целая звезда, которая одарит светом многих, кто осмелится подойти ближе.

Хилберт приоткрыл губы, как будто воздухом подавился. До боли стискивая мою руку пальцами, не в силах отпустить. Словно на мгновение перестал владеть своим телом. Его дыхание стало редким и отрывистым – он чуть откинул голову, разогреваясь, словно котёл с кипятком внутри. Показалось, моё запястье сейчас начнёт плавиться. Ладонь защекотало приятно, почти неощутимо, и, развернув её к себе, я с нарастающим удивлением заметила, как порез на моих глазах затянулся.

– Я буду оберегать тебя, – словно в трансе, проговорил Хилберт, подняв голову к своду старого храма оудов, под которым лилось водопадом, не достигая земли, сияние силы Стражей. – Свой Ключ, свою жену, свою любовь. Даю слово, что ты никогда больше не пожалеешь, что однажды вышла за меня замуж.

Он опустил на меня взгляд. Сияющий, наполненный невыразимыми чувствами. Непостижимой силой. Как такое могло случиться? Что миг раскрытия сил в Страже произошёл не в Пустынном Храме? А вот так. Просто при нашей близости. Я хотела узнать ответ на этот вопрос, но понимала, что Хилберт сейчас, слегка оглушённый, словно пьяный, не сумеет объяснить мне толково.

Мы полежали ещё немного, пока он не пошевелился первым. А потом встали осторожно, будто теперь нам нужно было заново привыкать к ощущениям собственных тел. С одной стороны, казалось, что ничего не изменилось. А с другой – абсолютно всё вокруг стало другим.

– Сколько мы пробыли здесь? – всё же решилась спросить я, хоть и боялась нарушить особое настроение мужа.

– Почти сутки. Ты долго не приходила в себя. И гнала меня. И плакала, – он внимательно посмотрел на меня. – Мне было страшно. Правда.

Я улыбнулась недоверчиво, но взгляд Хилберта был таким серьёзным, что стало не по себе. Держась за руки, мы вышли наружу: оказалось, только светает. Значит, Хил просидел рядом со мной весь день и всю ночь. Никого не было вокруг. До ворот храма доносился только шёпот ветра, который кружил, трогая одежду, волосы, кожу, словно проверял: это и правда те, кто вошёл сюда недавно? Наверное, мы тоже не могли ещё до конца это понять. Зато я была спокойна, что теперь Хилберту ничего не угрожает. Что теперь он сможет легко держать свою химеру под контролем.

– Лоссер сказал мне, что, когда ты придёшь в себя, нам нужно идти в обитель, – ведя меня за собой, проговорил Хилберт после долгого молчания.

– Почему они оставили нас в храме одних? – Я заглянула ему в лицо.

– Они решили, что так лучше. Так ты скорее очнёшься. – Он усмехнулся. – Наверное, они просто знали, чем это всё обернётся.

Не хотелось думать о том, что именно знали старейшины и какие такие способы возвращения меня в сознание они предполагали. Но тот, который выбрал Хилберт, меня вполне устраивал.

Нас встретили едва не у ворот обители. Тот молодой парень, что провожал меня в храм утром, столкнувшись с нами, тут же умчался. Йонкер проводил меня до выделенной мне кельи и остался рядом. После нежданно завершённого ритуала, да и всех передряг, что ему предшествовали, я чувствовала себя неважно. То и дело накатывала слабость, как будто до сих пор что-то продолжало из меня утекать.

Я даже задремала – мгновенно, едва опустив голову на подушку, пока Хилберт зажигал свечи в канделябре на столе. А затем вздрогнула, когда в комнату постучали и вошёл Лоссер.

Он остановился чуть поодаль, разглядывая меня с любопытством и лёгкой опаской, будто вдруг подумал, что на моём месте всё же может быть Паулине. Наверное, каждый из тех, кто был во время ритуала в храме, хоть раз подумал об этом.

– Невероятно, – проговорил старейшина наконец, подходя ближе.

– Что именно? – Я привстала и опёрлась спиной на изголовье кровати.

– Вы открыли силы Стража без Пустынного Храма. Без особой силы, что помогает всем, кто туда приходит.

– Наверное, я очень хотела это сделать. – Я покосилась на Хилберта, а тот чуть опустил голову, пряча двусмысленную улыбку.

Старейшина ничего не заметил или сделал вид.

– Боюсь, подобное не случится с мейси дер Энтин и мейси ван Берг. Они, к сожалению, вовсе не желают как-то помогать друг другу. Это может осложнить ситуацию. А ведь вам всё равно придётся идти в Пустынный Храм. Снова.

Йонкер тут же насторожился. Да и мне такое слышать было удивительно. Девушки, конечно, были ошарашены вестью о том, что Эдит – ни много ни мало – Ключ для Дине. Такого в истории Ордена, наверное, ещё не случалось. Как редко вообще случалось рождение женщины-Стража и одновременно двух Ключей Воли. Похоже, это время должно было стать для антрекена, если не для всего Саллийского королевства, переломным. И от тяжкого волнения замирало всё внутри: что я, обычная женщина из обычного человеческого мира без магии, вообще имею к этому хоть какое-то отношение. Хотя всё для себя решила, сделала выбор, но до сих пор не верилось до конца.

– Кто артачится? – Хилберт нахмурился, одинаково готовый, видно, отчитать и Эдит, и свою сестру.

– Больше мейси ван Берг, конечно, – пожал плечами Лоссер. – Эдит понимает, что выбора у неё нет. Хотя она готова, наверное, вообще скинуть силу любому Стражу. Но такое расточительство род ван Бергов не может себе позволить.

Йонкер прикрыл глаза на мгновение и уже было сделал шаг в сторону двери, но я ухватила его за руку, останавливая.

– Если позволишь… – Взглянула снизу вверх – и муж кивнул.

Медленно, как будто проплыла сквозь вязкую жижу, я добралась до комнаты, в которой пока остановилась Дине. Постучала и вошла, расслышав тихое разрешение. Йонкери даже не посмотрела в мою сторону. Но и так я заметила, что она очень удручена. Почему-то казалось, что возможность обрести силу и поделиться ею со Стражами во благо своего рода и Ордена если не обрадует её, то хотя бы вдохновит. Но девушка за эти дни только как будто погасла.

– Вы боитесь? – неожиданно пришло ко мне осознание истинных причин её скверного настроения.

Йонкери подняла-таки на меня взгляд и, чуть подумав, кивнула.

– Знаете, я всегда жила с мыслью о том, что сила Стража во мне так и останется бесполезной. Ждала момента. Ждала Ключа. – Она вздохнула. – Но никак не ожидала, что им окажется…

– Женщина? – Я улыбнулась, с облегчением присаживаясь рядом.

– Нет. Убийца. Она ведь убийца, Поли. – Я невольно улыбнулась, когда девушка назвала меня тем же именем, что и Хилберт. – Она натравливала порождения на невинных людей. Она…

– Была вынуждена это делать. Её мужчина был в плену. И теперь я понимаю, что прогнала порождения не я. Там, в Грутвивере. А она сама. Когда увидела меня. Убедилась, что я пришла. Тогда я просто неспособна была это сделать. Не умела.

Дине упрямо качнула головой и замерла, разглядывая свои сложенные на коленях руки.

– Вспомните Хилберта, – вновь заговорила я. – Ему достался Ключ ещё более непростой, чем вам.

– Нет. Ему очень повезло с вами. – Дине глянула на меня искоса – и наконец улыбнулась. – Я ведь сразу почувствовала, что вы – не та, кем кажетесь.

– Спасибо вам за это. – Простые, казалось бы, слова значительно облегчили мне душу.

Словно я сделала наконец очень важное дело.

– Я понимаю, что у меня нет выбора. – Йонкери развела руками. – Но в голове всё же не укладывается…

– Уложится. Главное, вы должны помнить, что это пойдёт на пользу всем. Возможно, Орден обретёт то могущество, которого у него давно не было. И тогда вряд ли кто-то ещё сможет навредить вам и вашему брату.

Девушка покивала медленно, размышляя. Наверное, всё то же самое ей говорил и старейшина. Но мне хотелось верить, что именно я сумела успокоить её негодование. Её внутренний бунт.

– Я рада, что вы остались. – Дине протянула руку и накрыла мою ладонь своей. Пожала легонько, внимательно глядя в моё лицо.

И вдруг приподняла брови, как будто не ожидала почувствовать то, что почувствовала.

– Вы отомкнули силы Хилберта…

– Не спрашивайте как. – Я загадочно улыбнулась.

Наверное, юной йонкери ещё рановато знать все нюансы. Тем более я вовсе не уверена, что причина именно в них. Но Дине понимающе усмехнулась, будто безмолвно пообещала сохранить эту страшную тайну.

Я вышла из комнаты йонкери гораздо более спокойной, чем вошла в неё. Старейшины дали нам время на отдых, хотя смутное беспокойство за состояние Эдит не позволило рассиживаться в уединённом обиталище оудов слишком долго. Пришло время собираться в путь до Пустынного Храма: к сожалению, без него раскрытие сил Дине оставалось невозможным. И странно: теперь я не боялась этого пути, потому что знала, что рядом со мной, что бы ни случилось, мой муж.

Утро выдалось ясным и чуть морозным. Наверное, первый раз за эту осень, что я провела здесь. Деревня тонула в молочном тумане, дома словно плыли над землёй. Дышалось легко – и хотелось нахлебаться этого воздуха вдоволь, с запасом, чтобы пронести его через всю Пустошь, не давая извечной пыли её забить лёгкие. Старейшины пришли проводить нас и, наверное, дать последние наставления. Они дошли с нами почти до самой границы, невидимой, но не пускающей Пустошь дальше.

– Мы будем ждать вас снова, – проговорил Лоссер, показалось, с сожалением в тоне. – Простите, что не можем идти с вами.

Указал взглядом в мутную даль, от которой я, признаться, уже и отвыкла за эти дни.

– Мы вернёмся, – кивнул Хилберт. – Как только нам удастся решить все разногласия с Советом Ордена…

– Им нечего будет сказать вам, как только вы получите заслуженную силу, – усмехнулся старейшина. – Но только никому лучше не знать о том, что ваша жена… хм… Из другого мира.

– Тогда она будет и дальше тянуть на себе груз поступков Паулине, – мрачно возразил муж. – Если она успела натворить что-то ещё, о чём мы не знаем? Я и так подвергал Поли опасности слишком долго. И собираюсь подвергнуть ещё, пока мы возвращаемся в Волнпик. Не считаете, что этого достаточно?

Лоссер выслушал его спокойно, ничем ни разу не перебив. Даже лишним движением брови или слишком громким вздохом.

– Вы представляете себе, что будет, если лишние люди узнают о возможности таких перемещений, какое случилось с ней? – Он указал на меня взглядом. – Что тогда начнётся? Многие посчитают себя вправе и силе отыскать дорогу в другой мир. Этого не должно случиться. Мы и так поплатились за беспечность и вседозволенность появлением химер.

– Всё в порядке, Хил. – Я сжала ладонь мужа, когда почувствовала, как он напрягся. Как вскипел в нём гнев, готовый выплеснуться на Лоссера. – Я согласна с мениэром Бринмаром. То, что я пережила… Я не желаю больше пережить никому.

Осталось надеяться, что Хилберт правильно понял мои слова. На миг сердце сжалось от страха, что он примет их на свой счёт, но, к счастью, этого не случилось. Йонкер только сокрушённо покачал головой, скривив губы в гримасе «я так и думал, что ты это скажешь, Поли».

– Тогда я считаю нужным на этом месте, пока мы не ушли в Пустошь, взять со всех, кто прошёл со мной этот путь, слово. Что они никому не скажут о том, что узнали о моей жене. – Он оглядел спутников, одного за другим.

И все кивали на его слова, когда на них останавливался его пытливый взгляд.

– Мы повидали столько, Хил, – как будто за всех произнёс Науд, – что прекрасно понимаем. Совет зацепится за эту возможность и решит взять всё в свои руки. А там до беды недалеко.

Его поддержали согласным гулом. И верно ведь, то, что мы пережили на пути через Пустошь, связало нас крепче любых других обязательств. Один только вопрос ещё не давал мне покоя. И не задав его, я не смогу просто уйти и дождаться следующей встречи с оудами.

– Скажите, мениэр, – я повернулась к Лоссеру, – что теперь будет с Паулине? Моё тело… В том мире. Оно умерло. Я так почувствовала. – В горле встал сухой комок, но пришлось продолжить: – Она осталась между мирами?

– Она будет там ещё некоторое время, – подтвердил мои предположения старейшина. – Но она потеряла все связи, все каналы, по которым могла бы вернуться. И в междумирье никто не живёт долго. Скорей всего, рано или поздно её душа просто исчезнет.

Я опустила взгляд, пытаясь понять, жаль мне Паулине или нет: после всего, что она сделала с моей жизнью. Что сделала со своей. Наверное, всё, чем для неё закончился этот путь подлости и интриг, справедливо… Но, получив Хилберта, всё, что он мог мне дать теперь, – я всё же жалела, что она не нашла в себе сил однажды простить. И попытаться найти дорогу к тому, чтобы испытать всё это самой. А ведь окажись она чуть менее импульсивной и горячечной, сейчас могла бы стоять рядом с Хилом и чувствовать, как он медленно поглаживает большим пальцем тонкую кожу на её запястье, держа за руку. Но, пожалуй, теперь я уже не готова была ни с кем делиться этим чувством.

Затягивать прощание не стали: всё же все надеялись на новую встречу. Ведь, когда сила не одного, а двух Стражей старшего рода озарит Орден, мы снова сможем встретиться и, возможно, кровь оудов, древняя, наполненная первородной мудростью, обязательно сольётся с кровью Стражей, и так они помогут друг другу.

Признаться, я думала, что мениэр Ваартиг, изрядно устав и натерпевшись беспокойств на пути к прародителям Стражей, предпочтёт остаться с ними, чтобы набраться древних знаний, изучить утерянные ритуалы или те, за которые никто в Ордене не решался браться. Но на удивление мастер вновь отправился в дорогу с нами.

– Если всё пройдёт удачно, – ответил он на вопрос Хилберта, – я ещё смогу наведаться к оудам. А пока мне важнее проследить за тем, чтобы ритуал в Пустынном Храме прошёл как нужно.

И то верно. Складывалось всё на этот раз вовсе необычно, потому наблюдение мастера-Дракона лишним не окажется.

Прямого пути от деревни оудов до Пустынного Храма не было: его преграждал протяжённый отрог горной гряды, что тянулся с их земель. Если взяться его преодолевать, можно застрять надолго. Потому решили вернуться уже хоженой дорогой до поселения Изгнанных, пополнить припасы – и тропами вдоль гор выйти к Храму.

Никто, наверное, и подумать не мог, что идти обратно окажется гораздо легче. Похоже, порождения теперь чуяли сильного Стража за много километров и обходили нас стороной. Больше чем за неделю пути случилась лишь пара нападений – да и то были они такими короткими, что и говорить смешно. Стражи косились на Хилберта с опаской и уважением. Даже Изгнанные перестали так недобро зыркать, пропала извечная подозрительность с их лиц.

Правда, Эдит становилось всё тяжелее идти. Приходилось порой останавливаться на несколько часов, чтобы она могла снова встать. И редко случались дни, когда она чувствовала себя хорошо. Радовало одно: Дине перестала сторониться аарди, и всё чаще можно было заметить, как она пытается оказать той хоть какую-то заботу. Может, хотела просто лучше узнать её перед тем, как свяжет себя с ней, а может, наконец поняла что-то и смирилась с тем, что жизнь порой диктует нам не совсем верные поступки. На что пришлось пойти и Эдит.

В том поселении Изгнанных, где мы однажды встретили Науда, решили остановиться на день, чтобы все могли перевести дух. Казалось, от начала нашего нежданного путешествия до этого момента прошёл год – не меньше. Но в то же время я, отпустив былые надежды и стремления, заменив их новыми, всё больше врастала в этот мир. Как будто он теперь наконец принял меня, как родную. Только вот скучать по этой дороге, по дням, когда мы без конца взбивали пыль ногами, я точно не буду. Разве только встряхивать иногда в памяти для ностальгии. И чтобы лишний раз поразиться тому, как я это всё вытерпела.

После недолгого отдыха снова отправились в путь. Сначала полудикими тропами через горы, а там снова пришлось спуститься в Пустошь. Зато до Храма оставалось всего ничего. День, два – теперь это казалось сущей мелочью. Все мы, отмывшись было и причесавшись у оудов, снова начали походить на безумных паломников. Я готова была вернуться даже в проклятый Волнпик прямо сейчас. Желательно телепортом.

Чем ближе мы подходили к Храму, теперь и вовсе безжизненному, покинутому будто даже не сотни, а тысячи лет назад, тем всё большее беспокойство меня охватывало. Хилберт разделял его, хоть с утра ещё не сказал ни слова. Последние встреченные порождения стихли давно, и теперь вокруг не слышалось ни единого шороха, а всё равно как будто что-то изнутри разъедало. Мы переглянулись с мужем несколько раз, и тут он вскинул руку, приказывая спутникам остановиться, и бросил негромко тем, кто шёл позади:

– Надо проверить, что там, – как будто опасался, что нас услышат.

Алдрик тут же подхватил его распоряжение. Выбрал двоих Стражей и выдвинулся вперёд. А мы пока побросали сумки на пыльную землю и присели кто куда, поминутно прислушиваясь и озираясь: похоже, наша с Хилбертом подозрительность передалась всем.

– Думаете, кто-то может нас там поджидать? – высказала сомнение Эдит, кутаясь плотнее в плащ. – Кто сюда сунется? Да и разве кто-то знал, когда мы сюда придём?

Хилберт передёрнул плечами, ничего не отвечая. Конечно, если подумать, то казалось, что и правда там нас ничего не может ждать, кроме парочки случайно забредших порождений. Но проверка никогда не будет лишней. Видно, за всё то время, что прожила в этом мире, я тоже стала очень мнительной.

Но скоро Алдрик и двое соратников вернулись с отчётом, что в Храме пусто и, похоже, никого не было уже очень давно. Внутренняя игла беспокойства никуда не делась, конечно, но идти дальше всё же пришлось. Скоро мы ступили на серое крыльцо Храма и вошли внутрь. Мужчины сразу разожгли факелы у ворот и чуть дальше по широкому проходу – на колоннах. И тогда только я вспомнила, что в прошлый раз Хилберт ничего подобного не делал: потому что весь Храм наполняло то самое призрачное свечение – и всё было прекрасно видно. Но прежде чем Науд запалил очередной факел ещё ближе к алтарю, йонкер остановил его. Подошёл и осмотрел торчащую в держателе обмотанную слегка обугленной тканью дубину.

– Его меняли недавно, – проговорил глухо, но отчётливо. – Значит, кто-то был здесь после нас с Поли.

– Ты уверен? – Охотник тоже внимательно оглядел факел.

Но все вдруг подобрались под новой волной настороженности. Хилберт всё же разжёг огонь, но тут же вернулся ко мне, как будто ни на миг не хотел оставить.

– Может, тебе просто показалось? – предположила Дине. – Тут никто не зажигал их очень давно.

– Вот именно, – кивнул йонкер.

И не успели мы ещё до конца осознать все причины, по которым это могло случиться, и предположить, что бы это могло значить, как услышали наконец приближающиеся со всех сторон шаги. Сначала едва различимые, но нарастающие с каждым ударом сердца, с каждым мгновением молчания, когда все вокруг обернулись ко входу в Храм.

Тёмные фигуры воинов выросли в широком проёме ворот. Их становилось всё больше, они, как муравьи, расползались, обхватывая нас с двух сторон, заставляя сдвигаться ближе друг к другу. Я вглядывалась в мужчину, что шёл первым, – и как ни мало видела его раньше, как ни мало разговаривала, а всё больше узнавала в нём Тейна Мейера. В непривычном, надо сказать, облике. Раньше он представал передо мной в обычной одежде хорошо обеспеченного аристократа – и я не воспринимала его как Стража, хоть и знала, что занимает он очень высокий ранг – такой, что может претендовать на место Главы. А теперь он был защищён кожаной бронёй: нагрудник, наручи и поножи – как раз от случайных и самых опасных ударов когтистыми лапами порождений. На поясе висел меч, а с другой стороны – массивный топор в чехле. И мне не хотелось знать, насколько хорошо он ими владеет: достаточно того, что я знала, как владеет оружием Хилберт.

– Я убью тебя, Алдрик, – угрожающе проговорил йонкер, повернувшись к соратнику.

Но глаза Алдрика округлились от подкатившего ужаса. Он замотал головой, словно подросток, которого несправедливо обвинили в проказе.

– Я ничего не знал, – процедил он тихо. – Клянусь.

Хилберт дёрнул желваками. Его негодование и подозрительность были вполне понятны: проверять Храм ходил Алдрик. И он один из немногих, кто знал обо всех его планах. Но от дальнейшего выяснения правды мужчин отвлёк гулко прозвучавший среди каменных колонн голос Тейна Мейера.

– Надеюсь, оуды помогли вам вернуть ваши силы, вроу ван Берг, – громко обратился тот ко мне.

Хилберт крепче сжал моё запястье и лёгким толчком завёл меня себе за спину. Я не могла понять, чувствует ли сейчас Тейн то, что вся сила Знака схлынула из меня, передалась мужу – или на его незнании ещё можно как-то сыграть? Судя по вполне нагловатому виду аарда, по его уверенной ухмылке, он пока ни о чём не догадывался.

– Вы всё никак не смиритесь с тем, что место Главы вам не достанется, мениэр? – Хилберт сделал шаг вперёд, оставляя меня позади, под присмотром других Стражей. – Как и амбиции антреманна останутся неудовлетворёнными.

– Может, это вам пора смириться с тем, что время рода ван Бергов прошло? – огрызнулся аард.

Его люди – Стражи, которые выбрали свою сторону, помалу смыкали кольцо. Наверняка за стенами Храма были ещё. А нас – всего кучка. Казалось, что надави посильнее – и мокрого места не останется. Но, к счастью, о своём муже я знала гораздо больше, чем Тейн. И остальные сведущие тоже предусмотрительно хранили молчание.

– Самые лучшие времена рода ван Бергов ещё впереди, – усмехнулся Хилберт, и его слова отдались тёплой вспышкой в сердце.

Короткий тонкий вскрик заставил всех вздрогнуть – и всё застыло тишиной – на бесконечно растянувшийся миг. Я обернулась. Дине медленно оседала в руки совершенно белого Алдрика. Она пыталась дотянуться рукой до чего-то на спине. От её лица отлила кровь, а посеревшие губы шевелились беззвучно. Никто ещё не понимал, что произошло. Но коротким движением мениэр Ваартиг вдруг метнулся в сторону и перехватил Эдит поперёк шеи и приставил к её горлу узкий, окрашенный кровью кинжал.

– Дине, – выдохнула я, кажется, через целую вечность после того, как время начало снова двигаться.

Шагнула было к ней, но кто-то ухватил меня за плащ сзади, не давая сдвинуться с места. Мелькнула стрела – я только и успела заметить, как тёмная полоса рассекла воздух, метя в Хилберта. Науд успел броситься наперерез – и тонкое древко пробило его плечо опасно близко к груди. Полетели ещё стрелы, но упругая волна тугого воздуха качнулась в стороны вокруг нас – и те, мгновенно потеряв скорость, осыпались на пол бесполезными деревяшками.

– Не стрелять! – чуть запоздало скомандовал Тейн.

Я всё же вырвалась из чужой хватки и добралась до Дине.

– Помогите ей. Хоть чем-нибудь, – прорычал Алдрик, выпрямляясь.

Стражи сомкнули спины, отгораживая меня и йонкери от новой опасности. Я перестала видеть почти всё происходящее, пытаясь оттащить раненую девушку в тень огромной колонны. Но спонтанные атаки пока оборвались, давая время на передышку.

– Силы мениэра ван Берга уже раскрыты, – отчётливо произнёс Ваартиг. – Ключ его жены потерян. Но есть второй.

– Что вы делаете, мениэр? – Угрожающий рокот голоса Хилберта едва не расколол толстые стены Храма. – И давно вы служите Мейеру?

Мастер, ничего не отвечая, всё тащил вяло сопротивляющуюся Эдит в сторону аарда, явно намереваясь передать её. Я только иногда смотрела по сторонам, судорожно вынимая из своего дорожного мешка сорочку и забитое куда-то на дно снадобье мениэра Видбри.

– Сейчас. Сейчас, – шептала, пытаясь хоть немного успокоить хватающую ртом воздух Дине.

Под ней на гладком полу расползалась помалу чёрная в скупом свете лужица крови. Паника то накатывала на меня, то отступала, оставляя за собой мучительный озноб, от которого тряслись руки. Я пыталась справиться с ним, успокоиться, чтобы не впасть в абсолютную невменяемость. Порвала сорочку на длинные полосы и принялась освобождать йонкери от мешающей осмотреть её одежды. Чувство собственной беспомощности резало меня на куски. Я только почувствовала свою силу, начала управлять ей – а сейчас как будто снова была пустой. Обычной. И даже мысль о том, что теперь всё это принадлежит моему мужу, мало утешала. Потому всё своё рвение я бросила на то, чтобы помочь Дине.

– Хилберт невероятно… силён, когда вы рядом, Поли, – едва слышно проговорила йонкери.

Я улыбнулась на её попытку утешить меня, как будто она поняла мои тревоги, мою злость на себя саму. Невероятно проницательная девушка. За подлый удар ей в спину Ваартига стоило самого порубить на куски. И я отчаянно надеялась, что Хилберт или Алдрик обязательно это сделают.

Но пока мастер спокойно перешёл под присмотр Тейна, утащив с собой Эдит, которая, кажется, немного всё же начала приходить в себя, вцепилась в его руку, пытаясь убрать, дёрнулась вперёд, шаря взглядом по лицам зажатых в тисках окружения спутников.

– Что ж, я рассчитывал на более сильный Ключ Воли, – вздохнул аард. – А вам оставлять второй я не намерен, мениэр.

Я, занятая раной Дине, только краем глаза увидела, как он взмахнул рукой. Кольцо пришедших с ним Стражей начало смыкаться, а нас с йонкери едва не вжали в колонну чуть отступившие мужчины. Через миг все они вынули оружие из ножен. Науд, раненый, но уже вынувший стрелу из плеча, вскинул лук так уверенно, как будто его ничего не беспокоило. А Тейн недолго думая под прикрытием своих людей повёл Эдит в сторону алтаря. Парадоксально – жениться он на ней, конечно, не собирался.