Текст книги "Преодоление преград"

Она опять всхлипнула, потихоньку наблюдая за Буравиным. Последний аргумент произвел на него впечатление.

– Да… похоже на правду… – протянул он. – Но если я узнаю, что ты мне врала… И что ты все же затеяла это вместе с Борисом.

– Нет! Я же поклялась! – прижала руки к груди Таисия.

Буравин мрачно сказал:

– И я тебе тоже клянусь. Если ты была заодно с Самойловым, ты меня больше никогда не увидишь.

Смотритель стоял на катере и ждал сыновей. Настроение у него было далеко не мирное. Неожиданно у него зазвонил мобильный. Звонил Жора.

– Жора! Где тебя носит, твою мать? Ты нашел Толика? – загремел в трубку отец.

– Да. Но с ним возникли проблемы… – начал Жора.

– Какие проблемы? Тащи его сюда, нам ехать нужно, время теряем! – продолжал орать смотритель.

– Я знаю, шо он… он отказался ехать. Сказал, что передумал… Чтобы мы уезжали одни… Дал мне в челюсть и куда-то ушел…

Смотритель помрачнел:

– Что? Что значит «куда-то»? А ты почему не пошел за ним? Идиот! Бегом на маяк, и если найдешь его там, тащи на катер. Ясно?

Жора послушно кивнул, как будто отец мог его видеть, и, вытянувшись чуть ли не в струнку, крикнул:

– Да, папа!

Смотритель отключил телефон и пробормотал:

– Ни на кого нельзя понадеяться. Надо все делать самому!

Заперев сундук, он в сердцах ушел с катера.

А Толик уже мысленно попрощался со свободой: он принял решение идти в милицию и признаться в похищении Леши.

Но на подходе к зданию милиции его неожиданно окликнули:

– Толик!

Толя вздрогнул и резко обернулся: он не мог не узнать голос отца.

Злой смотритель подошел к нему и сквозь зубы прошипел:

– Что, щеник, сдать нас решил? Толик на мгновение растерялся:

– Да, папа… Я хотел во всем признаться…

– Молчи, придурок! Ты посмел пойти против отца? – и он отвесил сыну крепкую затрещину. Толик сник, испуганно глядя на отца. Смотритель взял его за шиворот и потащил:

– Быстро! Уходим, идиот! На катер!

– Подожди, папа… я объясню… я не хочу уезжать… – лепетал Толик.

Но отец пригрозил:

– Еще хоть слово вякнешь, и я тебя убью! Заткнись и перебирай ногами! Живее!

Смотритель пинками загнал Толика на катер.

– Папа, выслушай меня! Я никуда не хочу плыть! Я хочу остаться здесь, в городе… – продолжал объяснять сын.

– Никто не спрашивает, чего ты хочешь, щенок! Вырастил предателя! Ишь ты, Павлик Морозов выискался! Да я шкуру с тебя спущу! – и он пнул Толика. Тот чуть не со слезами в голосе взмолился:

– Папа! Подожди! Я всю жизнь был послушным, делал, как ты скажешь. Но у меня есть и свое мнение!

Отец перебил его:

– Что? Свое мнение?! Да ты мне всем обязан, гаденыш!

Сколько я для тебя сделал? А ты оказался неблагодарной тварью!

Толик испуганно смотрел на него:

– Ты все неправильно понял, папа! Я не собирался тебя предавать. Вы с Жорой могли уплыть, куда угодно… Я хотел все взять на себя. Просто я понял, что не смогу жить с такой тяжестью на душе…

Отец с усмешкой смерил его взглядом:

– Ты смотри, о душе заговорил! Спохватился! Раньше надо было думать, придурок!

Решительно отодвинув Толика в сторону, он начал сматывать канат, готовясь отчаливать.

– Помогай давай. Швартовы держи! Сейчас „отчалим.

– А Жора? – осторожно спросил Толик. Смотритель быстро набрал номер на мобильнике. Голос оператора равнодушно сообщил: «Абонент временно недоступен».

– Черт! Теперь этот где-то шляется! – в сердцах отшвырнул телефон смотритель.

* * *

Маша сидела в кабинете врача.

– Наслышан о ваших успехах. Нетрадиционная медицина, похвально! Значит, вы теперь пропагандируете эти методы лечения? – спросил врач.

Маша пожала плечами:

– А что делать, если ваша медицина не помогает?

– Ну, вы вправе делать то, что считаете более правильным, конечно, хотя я бы на вашем месте не был столь самоуверенным. У Леши на самом деле тяжелый случай, – предупредил он.

– А разве вы не помните, как я уже вытаскивала Лешу? – спросила Маша.

– Ну что ж, попытка – не пытка. Удачи, – улыбнулся врач.

Маша вышла в коридор, где сидела убитая горем Полина.

Маша с сочувствием наклонилась над ней:

– Здравствуйте… Полина слабо улыбнулась:

– Я рада, что вы пришли.

– Я обещаю вам, я постараюсь сделать все, что смогу! – заверила ее Маша, но Полина только вздохнула:

– Я бы очень хотела, чтобы ты помогла Леше, но врачи не дают никаких надежд.

– Надежда есть всегда! Вы должны верить в чудо. Если есть хоть какой-то шанс, что я помогу Леше, я должна это сделать, – уверенно сказала Маша. – Я поговорила с врачом, получила разрешение…

– Спасибо, – прошептала Полина. Маша вошла в Лешину палату. Увидев ее, Леша счастливо улыбнулся:

– Маша, я… так рад тебя видеть… Я нормально, держусь…

Маша была растрогана, в ее глазах стояли слезы:

– Леша, прости, я не знала, что ты в больнице, я бы пришла раньше!

Алеша слабо улыбнулся:

– Маша… Я так ждал тебя! Я так надеялся, что ты придешь и поможешь мне.

Маша, с нежностью глядя на него, прошептала:

– Я тебе обещаю: я сделаю все, чтобы тебе помочь. Но я лечу тебя для Кати, ты должен быть счастлив со своей невестой, она тебя так любит.

Алеша задумчиво взглянул на Машу:

– Может быть, она и любит, не знаю… Но я понял другое, Маша. Я люблю тебя.

Маша в изумлении смотрела на него, боясь поверить в услышанное.

– Почему ты молчишь? Ты слышала? Я люблю тебя… – повторил Леша.

Маша грустно объяснила:

– Я боюсь поверить тебе…

– Почему? – недоумевая, спросил он.

– Потому что у тебя есть невеста. И она тебя очень любит…

Алеша попытался возразить, но Маша остановила его жестом.

– Катя любит тебя, иначе она не позвала бы меня сюда… И ты ее любишь. Вы такая чудесная пара… А ко мне ты испытываешь обычную благодарность, которую принимаешь за любовь.

Леша горячо запротестовал:

– Нет, Маша. Поверь мне, я не ошибаюсь. Я действительно тебя люблю. И у меня было время понять это.

– Но ты совсем недавно собирался жениться на Кате, – все еще недоверчиво напомнила Маша.

– Я думал, что не нужен тебе. Ты ведь ушла от меня. Погналась за деньгами, за славой…

Маша воскликнула:

– Это не так! Ты совсем ничего не знаешь, Леша… Леша упрямо замотал головой:

– И знать не хочу. Сядь ко мне поближе, Маша. Дай мне руку…

Маша протянула ему руку, Алеша взял ее и сжал:

– Вот так… Мне всегда становится лучше, когда я держу тебя за руку…

– Тебе очень больно? – участливо спросила Маша.

– С тобой я забываю о боли, – сказал Леша, с любовью глядя на Машу. Маша наклонилась над ним, мягко провела ладонью по лбу. Алеша закрыл глаза.

– Сейчас тебе станет легче, – пообещала Маша. Леша кивнул:

– Я готов так лежать хоть всю жизнь, лишь бы ты была рядом.»

Маша покачала головой:

– Хитрюга…

Неожиданно Леша сморщился от боли. Маша обеспокоенно спросила:

– Леша… Что с тобой? Алеша виновато улыбнулся:

– Кажется, боль стала сильнее. Маша растерянно смотрела на него:

– Как же так? Я ничего не понимаю… Тебе же раньше всегда это помогало.

– Я не знаю… Но когда ты раньше так делала, я чувствовал от твоих рук такую горячую, волну, – стал объяснять Леша, борясь с болью.

Маша взволнованно спросила:

– А теперь? Теперь не чувствуешь? Алеша с виноватым видом пожал плечами.

– Но я делаю то же самое… Абсолютно так же… – заверила его Маша.

– Я ничего не понимаю, Маша. Но сейчас все совсем не так, – прошептал он.

Маша обеспокоенно смотрела на Лешу: было видно, что ему становится все хуже. Он закусил губу и едва сдерживал стон, он не хотел, чтобы Маша поняла, как ему плохо.

– Тебе хуже? Лешенька… Скажи мне, – со страхом спросила Маша.

Алеша был больше не в силах сдерживать стон. Его лицо исказила мучительная гримаса.

Маша выбежала из палаты и закричала сидевшим в коридоре Полине и Кате:

– Скорее! Врача! Леше стало хуже!

Катя и Полина вскочили. Катя трясла Машу:

– Хуже? Почему?

– Не знаю. Я ничего не чувствую. Я не смогла ему помочь. Надо врача!

Жора, выполняя приказание отца, спешил к маяку. Зайдя внутрь, он позвал:

– Толик!

И вдруг увидел следователя, который вышел из-за угла. Жора остановился как вкопанный. Следователь усмехнулся:

– Ну, здравствуй, Жора.

Жора испуганно попятился назад, но там уже стояли милиционеры. Следователь иронично развел руками, как бы извиняясь, что, мол, вот так, не убежать тебе. Жора затравленно смотрел на него, понимая, что на этот раз серьезно влип.

Следователь сел напротив Жоры.

– Скажи нам, Георгий, где твой отец, твой брат? – начал он.

– А зачем вам они? – огрызнулся Жора. Следователь осадил его:

– Здесь вопросы задаю я.

– А, собственно, почему? Это мой дом, я здесь хозяин.

– Я задал тебе вопрос. И жду ответа, – настаивал следователь.

– Я не знаю. Что я им, нянька? Мужики здоровые, по делам каким-то пошли… Мне не докладывают, – буркнул Жора.

– Не ври. Ты знаешь, где они скрываются. Жора нагло заявил:

– А чего им скрываться? Они ни в чем не виноваты. Чего нам от ментов бегать?

– Значит, ты не догадываешься, почему у вас на маяке засада? Почему я тебя тут жду? – язвительно уточнил следователь.

Жора пожал плечами:

– Понятия не имею! Может, вам делать больше нечего?

– Ты мне не хами. Хуже будет, – жестко сказал следователь.

Жора продолжал храбриться:

– А что это вы мне угрожаете? Я свободный человек. А вы влезли незаконно в мое жилье, устроили здесь обыск! По какому праву? Имейте в виду, я буду жаловаться!

– Ах, ты решил права качать, щенок? – взвился следователь.

Жора не сдавался:

– Еще и оскорбляете? При свидетелях!

– Прекрати ломать комедию, Георгий. Тут тебе не цирк, а ты не клоун. Хочешь знать, на каких основаниях мы здесь? – грозно смотрел на него следователь.

– Да… Мечтаю услышать, – кивнул Жора.

– Смотри. Читать умеешь? – и он достал бумаги и показал их Жоре. – Вот мои законные основания. Это ордер на обыск. А это – на арест, гражданин Родь Георгий Михайлович. Так что будьте так любезны следовать за мной. Ну!

Жора испуганно смотрел на него:

– У вас нет оснований для ареста…

– Есть. К твоему сведению, Алексей Самойлов пришел в себя и рассказал, кто именно его похитил. Так что молодость свою ты проведешь за решеткой, герой.

Жора был страшно испуган, но решил продолжать прикидываться. Развалившись на стуле, он закинул нога за ногу:

– Ты мне тюльку не гони, начальник! На понт берешь! Не знаю я никакого Алексея Самойлова. Ясно?

– Влип ты, парень, по самое некуда. Так что лучше не тяни время, а содействуй следствию. Расскажи, где твои сообщники, – предупредил следователь.

Но Жора только зло ухмыльнулся:

– Я что, похож на предателя? Батю с братаном закладывать?

– Не доводи меня… – начал вставать следователь. Жора заносчиво выкрикнул:

– А что вы мне сделаете? Права не имеете! И вообще, без адвоката я вам ничего не скажу! Требую адвоката! Зачитайте мне мои права…

– Американских боевиков насмотрелся? Сейчас тебе и права будут, и адвокат! – зло прошипел следователь, беря Жору за шиворот и рывком поднимая со стула. – И камера казенная! И лет на двадцать небо в клеточку! Я тебе это гарантирую!

Следователь повернулся к милиционерам:

– Подгоните машину. Едем в отделение.

Жора был напуган, но старательно это скрывал. Следователь, Жора и милиционеры вышли из маяка. Жора шел под их конвоем, руки назад, но без наручников, он был зол и растерян, следователь же, наоборот, был несказанно доволен.

Самойлов приехал в офис и, на всех парах пройдя через приемную в свой кабинет, на ходу бросил Людочке:

– Люда, зайди ко мне. Срочно. Растерянная Людочка поспешила за ним. Самойлов, мрачный и сосредоточенный, жестким тоном спросил у нее:

– Люда, вы узнали, что с кораблем? Когда «Верещагин» вернется в порт?

У Людочки задрожали губы: она совершенно не понимала, в чем провинилась.

– Да… узнала…

Самойлов раздраженно поторопил:

– Ну. Я жду. Ты в состоянии два слова связать? Или так и будешь мычать?

Людочка не смогла сдержать слез. Сквозь рыдания она спросила:

– Что я вам сделала, Борис Алексеевич? Зачем вы так?

Но ее слезы только добавили масла в огонь:

– Лучше скажи, что ты не сделала. Черт! Никогда ничего не делается вовремя! Во всем полный бардак! А ты целыми днями только ногти красишь да по телефону лясы точишь! И за это я тебе плачу деньги?

– Я здесь работаю не ради денег… Я же ради вас осталась, Борис Алексеевич… – лепетала Людочка. Но Самойлов отыгрывался на ней по полной программе:

– Люда, когда корабль приходит в порт? Мне еще десять раз повторить?

– Пос-ле-завтра…. – еле выговорила Людочка, всхлипывая.

– Наконец-то, – демонстративно облегченно вздохнул Самойлов.

Людочка умоляюще смотрела на него:

– Борис Алексеевич… послушайте меня… Я никогда ничего… я же все только для вас… Любую просьбу… любой приказ… Вы же знаете, как я к вам отношусь…

– Все. Иди работай. У меня очень много дел, – грубо прервал он ее. Людочка смотрела на него растерянно: она была близка к отчаянию.

– Борис Алексеевич… Вы несправедливы. Я же для вас на все готова. Помните, вам нужна была подпись? Я вам ее достала. И к Кириллу Леонидовичу вы меня послали. Я же пошла… И слова не сказала.

Самойлову были неприятны ее напоминания. Он недовольно поморщился:

– Да, да, я прекрасно помню… Людочка всхлипнула:

– Думаете, мне приятно было… с этим стариком?! Но вы сказали, что вам очень нужно… и я ради вас…

Самойлов резко оборвал ее:

– Я же сказал, что очень тебе благодарен! Что еще надо? Ах да, понимаю…

И он полез в карман, достал кошелек и вынул приличную пачку денег. Протягивая их Людочке, он сказал:

– Вот. Возьми. За труды. Думаю, этого хватит?

Людочка в ужасе смотрела на деньги. Потом она перевела взгляд на Самойлова и, пряча руки за спину, отступила на шаг:

– Что вы делаете?

Самойлов недоуменно смерил ее взглядом:

– Плачу за твои услуги.

Людочка была оскорблена и унижена.

– Я не проститутка! Я не беру за это деньги! Я думала, что наши с вами отношения… Что вы оцените мою жертву… мою преданность…

Самойлов раздраженно осадил ее:

– Не знаю, что ты там себе нафантазировала! Но я тебе никаких обещаний не давал. Да, ты сходила по моей просьбе к вице-мэру. Вы с ним славно покувыркались… И что из этого? Не жениться же мне на тебе!

Людочка вздрогнула, как от удара, она смотрела на Самойлова с болью и обидой.

– Но я думала… что у нас с вами все серьезно… Я ради вас на все готова была, – залепетала она.

Самойлов, уже злясь, кивнул:

– Я это уже слышал. Ты берешь деньги?

– Нет… – замотала она головой. Самойлов спрятал деньги назад в кошелек:

– Как хочешь.

Не глядя на Людочку, он склонился над бумагами.

– Вы так себя вели со мной, что дали мне надежду… Помните, вы клялись, что всегда будете меня ценить… и целовали руки… – вновь напомнила Людочка.

Самойлов нервно отодвинул бумаги:

– Все, хватит! Скажи, Людмила, я разве клялся тебе в любви? Обещал, что мы будем вместе? Ты ведь прекрасно знаешь, что я женат.

– Но Полина Константиновна ушла. Я бы заботилась о вас… Стирала, варила… Ваша Полина неблагодарная! Она не понимает, кого потеряла!

Самойлов заскрежетал зубами.

– Не лезь не в свое дело. Ты, кажется, работаешь секретаршей? Так иди и работай. А личная жизнь начальства – не твоего ума дело! – закричал он.

– Борис Алексеевич… я не ожидала, что вы… Что я для вас просто секретарша… – запинаясь, сказала Людочка.

Самойлов резко спросил:

– А кто ты мне? Я вообще не понимаю, почему у нас возник этот разговор! Я плачу тебе зарплату, ты выполняешь свои обязанности. И давай больше не будем возвращаться к этой теме. – Самойлов склонился над бумагами, давая понять, что разговор окончен. Людочка стояла рядом, глядя на него полными слез глазами. Губы ее дрожали. Самойлов, не поднимая головы, бросил ей: – Все. Иди, работай.

Людочка резко повернулась и выбежала из кабинета. Закрыв за собой дверь, она вытерла слезы и прерывисто вздохнула. Сев за стол, она долго смотрела на телефон, но в конце концов сняла трубку. На лице ее была решимость.

Набрав номер Буравина, Людочка попросила:

– Алло… Я хочу поговорить с господином Буравиным.

Буравин ответил на звонок:

– Да. Это я. Слушаю вас.

– Виктор Гаврилович, это Людмила, – она перевела дыхание, собираясь с силами. – Мы могли бы с вами встретиться? Прямо сейчас?

– Конечно. Что-то случилось?

– Я хочу вам кое-что рассказать. Это очень важно, – сказала Людочка и оглянулась на дверь кабинета Самойлова. Есть вещи, которых даже безумно влюбленная женщина мужчине не прощает.

* * *

Следователь привез Жору на допрос. Они вышли из машины. Следователь был в прекрасном настроении. Он шел чуть позади Жоры и уже прикидывал план допроса.

Рядом с отделением на домкрате стояла машина, и какой-то мужик менял переднее колесо. Он как раз только-только начал прикручивать колесо. Жора оценил ситуацию: он заметил, что у машины открыта дверца и в замке зажигания торчат ключи.

Его осенила отчаянная и безумная идея. Водитель тем временем продолжал закреплять колесо, прикручивая болты. Жора сделал два шага вперед, так что оказался впереди следователя и милиционеров. Резко оглянувшись на следователя и ментов, Жора увидел, что следователь в этот момент достает из кармана пачку сигарет, а милиционеры беседуют. Жора понял, что у него единственный шанс. И он резко рванул, добежал в два прыжка, заскочил в машину. Хозяин машины в этот момент только успел вставить в паз последний болт, но не успел его закрутить. Машина съехала с домкрата и рванула с места.

Следователь оглянулся на визг колес, но успел лишь увидеть, как уезжает машина с Жорой. Растерянный владелец машины смотрел ей вслед. Следователь отбросил сигарету и резко кинулся обратно к своей машине. Он вскочил в нее и бросился в погоню за Жорой.

Жора мчал по горному серпантину. Вслед за ним на предельной скорости летела машина следователя. Жора проходил повороты серпантина, не сбавляя скорости, следователь же перед поворотом притормаживал и постепенно начал отставать. Жора, заметив это, довольно улыбнулся.

* * *

В это же время смотритель, нервничая, вглядывался в дорогу: им пора было сматываться из города, а Жоры все не было.

– Наградил бог сыночками! Уроды! Одного придурка отловил, теперь второй исчез! – сетовал он.

– А куда он пошел, па? – спросил Толик. „

– На кудыкину гору! За тобой послал! Ну сколько можно? Нам давно пора когти рвать! Ни о чем не думаете! Все моим умом жить привыкли! – смотритель взял в руки канистру и встряхнул ее.

– Даже воды не набрали в дорогу!

– Ты не говорил… – виновато сказал Толик.

– А сам сообразить не в состоянии? – смотритель решительно сошел с катера. .

– Пап, подожди! Я сам принесу! – поспешил за ним Толик.

Отец огрызнулся:

– Иди к черту!

Но Толик все же сбежал с катера и бросился за отцом.

* * *

А погоня за Жорой продолжалась. Расстояние между машинами Жоры и следователя снова постепенно сокращалось. Жора оглянулся и в зеркале заднего вида увидел машину следователя. Жора изо всех сил выжал педаль газа, и его машина сделала резкий рывок. Он опять оторвался от погони, но в этот момент у его автомобиля вспыхнул капот.

Автомобиль горел – из-под моторного отсека выбивались языки пламени. Жора гнал на предельной скорости, выжимая из автомобиля все, что можно. На полной скорости Жора попытался пройти внутренний поворот серпантина, машину занесло, но он вырулил и помчался дальше, к верхней точке очередного поворота.

Пылающая машина Жоры подлетела к повороту, Жора резко вывернул руль, пытаясь вписаться в крутой поворот над обрывом, но… в это время у машины на полном ходу отлетело переднее колесо. Вращаясь в воздухе, оно улетело в пропасть. Машина сорвалась с дороги и, сбивая столбики ограждения, полетела вниз.

Внизу смотритель и Толик заметили летящую с обрыва горящую машину. На их лицах застыл ужас: как в замедленном кино, горящая машина достигла моря и врезалась в их катер. Мощный, оглушительный взрыв сотряс округу, и яркая вспышка затмила солнце.

* * *

Смотритель сидел на берегу, глядя на остатки катера, горящие после взрыва. Толик вышел из воды и направился к отцу, дрожащий и мокрый. Смотритель протянул ему свою штормовку, и Толик закутался в нее, но его продолжала бить крупная дрожь.

– Ты нашел сундук? – угрюмо спросил отец, и Толик замотал головой.

– Так ныряй еще! Ищи! Ты понимаешь, что там все наше будущее? Все, что я копил долгие годы? – отец схватил Толика за плечо и толкнул к воде. Но Толик упирался. Остановившись, он повернулся к отцу. В глазах у него стояли слезы. Что-то во взгляде Толика заставило смотрителя остановиться.

– Папа, подожди… – решился рассказать об увиденном Толик. – Когда я нырял за сундуком, я видел машину, которая в нас врезалась. Она на дне. А за рулем Жора… Папа, Жора погиб. Смотритель изменился в лице:

– Жорка погиб? Почему же ты не достал его? Толик заплакал:

– Папа, я пытался… Я не смог его вытащить. Машину так смяло… двери заклинило…

Смотритель мрачно посмотрел на догорающий катер. Тяжело переведя дыхание, он стиснул зубы. Подняв голову, он увидел на краю обрыва милицейскую машину. Смотритель с досадой сплюнул сквозь зубы:

– Все ясно. Жорка от ментов убегал. Вон они, козлики, на горке пасутся. Значит, нас уже вычислили. Черт, не успели уйти… И все из-за тебя, недоумка! – отец замахнулся на Толика, тот втянул голову в плечи, но смотритель опустил руку.

Толик плакал:

– Папа, я же не знал, что так выйдет… Что Жорка… Прости меня…

– Ладно, подбери сопли. Жоре мы уже не поможем. О себе подумать надо. Сматываться пора, – и отец еще раз оглянулся на милицейскую машину. – Черт! Сундук так и не достали! Все добро сгинуло…

Смотритель крепко взял Толика за плечо и подтолкнул впереди себя:

– Пошли!

На краю обрыва возле милицейского бобика стоял следователь и смотрел вниз. Неожиданно в поле его зрения попали смотритель с Толиком, которые бежали от обломков катера. Следователь взял рацию и отдал приказ:

– Преступники уходят берегом моря! Немедленно вышлите наряд! Они движутся к Аджунской косе.

Смотритель и Толик бежали, а за ними мчался бобик с мигалкой. Смотритель на бегу велел сыну:

– Надо разделиться. Давай, ты направо, а я налево. Пусть побегают!

Они разделились и рванули в разные стороны. Смотритель забежал за угол и спрятался в укрытие, с облегчением заметив, что за ним никто не гонится. Он стоял, тяжело дыша, выглядывая, нет ли погони, но в конце концов понял, что все побежали за Толиком. Отдышавшись, он начал осторожно пробираться дальше.

А Толик забежал на стройку, милиционеры гнались за ним, на бегу доставая из кобуры пистолеты:

– Стой, стрелять будем! Стоять!

Толик оглянулся и бросился за угол, испуганный, затравленный. Он запыхался, ему было тяжело дышать. Неожиданно Толик заметил, что в ворота стройки въезжает машина с бетоном. Он из последних сил сделал рывок. Чтобы выиграть время и оторваться от погони, Толик решил перебежать на другую сторону площадки перед самой машиной. Там, на другой стороне, виднелся проход, где он мог бы скрыться. Толик выскочил перед самой машиной. Раздался визг тормозов, скрежет и чей-то вскрик, которого Толик уже не услышал…

Из укрытия, в котором сидел смотритель, все происходящее было видно с беспощадной четкостью. Смотритель обхватил голову руками. Оба его сына погибли на его глазах и в один день. Его начала бить истерика: он беззвучно плакал, кусая кулак. Время застыло для него. Постепенно овладев собой, смотритель, убитый горем, медленно направился к катакомбам. Добравшись до них, он, абсолютно раздавленный, оглянулся, словно в последний раз смотрел на белый свет, и медленно зашел в катакомбы. Он брел медленно, спотыкаясь. В смертельной тоске погружался он во тьму катакомб.

* * *

Сан Саныч собирался в порт встречать Женьку. Зинаида подала ему пиджак, любовно отряхнула, смахивая невидимые пылинки. Сан Саныч вздохнул:

– Пойду, что ли. Пора.

– Ну, в добрый час… – кивнула Зинаида.

Сан Саныч сделал шаг к двери, но остановился и сел за стол.

– Что-то в горле пересохло. Налей мне чайку, Зин, – попросил он осипшим голосом.

Зинаида забеспокоилась:

– А корабль во сколько в порт приходит? Не опоздаешь?

– Нет. Успею…

Зина налила ему чаю, поставила чашку на стол и внимательно посмотрела на Сан Саныча:

– Не пойму я что-то, Саня… Ты боишься, что ли? Сан Саныч понуро кивнул:

– Боюсь, Зин. Никогда в такой дурацкой ситуации не был! И не думал, что буду на старости лет перед пацаном оправдываться. Ведь получается, кругом один я виноват!

– Ну, ты ж не нарочно, Саныч. Что, не поймет твой Женька, что ли? Объяснишь ему все по-людски, – успокаивала его Зина.

Сан Саныч вздохнул:

– Объяснишь… И что же я ему скажу. Что меня на старости лет бес попутал, что ли? Разум затмило, жадность взыграла? Стыдно мне, Зин.

– Надо было сразу их в милицию нести, – "сказала Зинаида.

Сан Саныч возмутился:

– Ишь, какая ты сейчас умная! А посмотрел бы я, что бы ты на моем месте делала!

– Да уж не стала бы эти стекляшки за пазухой хранить! Это ж, Сань, просто углерод. Химический элемент таблицы Менделеева, – усмехнулась Зинаида.

Сан Саныч замотал головой:

– Это – бриллианты, Зина. И я на своей шкуре убедился – власть они над людьми имеют чудовищную! Кого хочешь в бараний рог скрутят, маму родную забыть заставят.

Зина с досадой махнула рукой:

– Не болтай ерунды, Саня! Хорошего человека не скрутят!

– Выходит, я плохой… – погрустнел Саныч.

– Ты ж не себе их оставить хотел. Ты ради Алеши продать пытался, чтоб его выручить! Неужели Женька на твоем месте поступил бы иначе? – спросила Зинаида. Сан Саныч задумчиво помешал ложечкой нетронутый чай.

– Не мучай себя. Скажи всю правду. Женька тебя поймет…

Сан Саныч вздохнул и поднялся:

– Ладно, семь бед – один ответ. Пойду. Деваться некуда – скажу ему все как есть…

* * *

Людочка пришла в дом к Буравину, дверь ей открыла Таисия.

– Здравствуйте, Таисия Андреевна. Можно? – волнуясь, спросила Людочка.

Таисия смотрела на нее удивленно:

– Ты ко мне?

– Нет. Я к Виктору Гавриловичу… – робко ответила Людочка. Таисия стояла так, что загораживала собой проход, не давая Людочке войти в квартиру.

– А что тебе от него нужно?

Людочка, собравшись с силами, решительно встретила ее взгляд:

– Я хочу рассказать ему всю правду.

Таисия была растеряна, но пыталась сохранить «лицо», она изобразила недоумение, словно она не понимала, о чем речь.

– Что именно? Ты о чем, Людмила? Ведь ты, кажется, осталась работать с Борисом?

– Мне очень жалко Виктора Гавриловича… Это непорядочно, – объяснила Люда.

Таисия изумленно напомнила:

– Но… Ты же была на моей стороне.

– Да. Но ситуация изменилась.

Таисия оглянулась на ведущую в гостиную дверь и понизила голос:

– Что значит – изменилась ситуация? Мы с тобой, милочка, действовали заодно. И ты обязалась мне помогать, – она посмотрела Людочке в глаза и со значением добавила: – К тому же, мне кажется, у нас общие интересы.

– Теперь уже нет, – возразила Людочка и печально добавила: – Когда я согласилась вам помогать, я очень хотела выйти замуж за Бориса Алексеевича. Я любила его, я ради него на все была готова.

Таисия насмешливо смерила ее взглядом:

– Ты что же, всерьез рассчитывала, что Самойлов женится на секретарше?

Людочка обиженно вскинула голову:

– А почему нет? Разве я чем-то хуже его Полины? Я умна, красива, преданна. У меня масса достоинств! Я была уверена, что когда Полина Константиновна уйдет от Самойлова, он оценит мою верность и выберет меня.

– Не понимаю, что изменилось, Люда? – спросила Таисия. – Неужели Полина к нему вернулась?

– Нет. Просто Борису Алексеевичу оказалась не нужна моя любовь. Он унизил меня, растоптал мои чувства, – с горечью призналась Людочка.

Таисия наконец-то все поняла:

– Значит, он тебя отверг, и ты пришла отомстить?

– Это не месть! Я поняла, что была не права, и хочу исправить ошибку, – возразила Люда. Таисия загородила собой проход и расставила руки:

– Нет, милочка! Я тебя не пущу! Надо было раньше думать. А теперь держи язык за зубами.

Людочка громко позвала:

– Виктор Гаврилович!

– Заткнись! Хуже будет! – зашипела Таисия, тесня Людочку к выходу, выставляя ее за дверь.

Из комнаты раздался голос Буравина:

– Кто там, Тая? Это Люда?

Таисия замерла, не зная, что ответить.

– Да, это, я! – отозвалась Людочка уверенно.

– Проходи, Люда! – пригласил Буравин.

Таисия бросила на Людочку уничтожающий взгляд, но была вынуждена отступить в сторону и дать ей дорогу. С победным видом Людочка прошла в гостиную.

Буравин поднялся навстречу:

– Добрый день, Людмила. Я жду тебя.

– Здравствуйте, Виктор Гаврилович… Я пришла извиниться… Потому что не могу больше молчать, – начала Люда с ходу.

Буравин жестом предложил ей сесть.

– Так что ты хотела мне сказать?

Люда торопливо начала излагать суть дела:

– Это важно… Дело в том, что в вашем разорении ключевую роль сыграла генеральная доверенность с вашей подписью.

– Я знаю. Но не могу понять, откуда она взялась. Я не давал Борису такой доверенности, – недоуменно покачал головой Буравин.

Людочка кивнула и так же торопливо продолжила:

– Конечно. Но подпись там действительно ваша. Помните, когда вы разговаривали с дочерью, я принесла вам бумаги на подпись? И подсунула чистый лист для заявки на канцтовары. Вы очень бурно ссорились с Катей и на меня вообще внимания не обратили. Даже не посмотрели, что подписываете.

Буравин строго посмотрел на нее:

– Чистый лист? Люда, как вы могли?

– Да в этом ничего такого нет. Не буду же я бегать к вам за подписью на каждую мелочь.

– Это не мелочь! – сурово возразил Буравин. Люда кивнула:

– Пусть так. Но потом я отдала эту бумагу Самойлову. И он на ней напечатал текст доверенности.

Буравин заинтересованно посмотрел на нее:

– Это очень интересно…

Таисия стояла у двери ни жива ни мертва, молча наблюдала за этой беседой.

Буравин встал и нервно прошелся по комнате:

– Я не спрашиваю у вас, почему вы это сделали, Люда. Я догадываюсь. У меня другой вопрос, – он остановился и пристально посмотрел на Людочку. – Вы готовы подтвердить все то, что мне сейчас рассказали, перед следственными органами?

Людочка, серьезно глядя на него, кивнула:

– Готова.

Она оглянулась на стоящую в дверях Таисию и добавила:

– Но это еще не все.

Буравин повернулся и тоже посмотрел на Таисию. Та явно нервничала.

– Что еще ты мне хочешь сказать? – удивленно переспросил Буравин у Люды.

– Да что ты ее слушаешь, Витя? Девочка совершенно потеряла совесть! После того, что она сделала, у нее еще хватило наглости явиться к нам в дом! – возмущенно сказала Таисия.

– Подожди, Тая. Давай выслушаем человека, – предложил Буравин.

Таисия настаивала на своем:

– Да что ее слушать? Я ее вообще не хотела пускать. И на вашем месте, голубушка, я бы постеснялась показываться на глаза человеку, которого сами же помогли разорить!

Людочка гневно воскликнула, задыхаясь от возмущения:

– Как вам не стыдно так говорить! Ведь вы сами заварили всю эту кашу! Это вы придумали этот план!

– Какой план? – мрачно спросил Буравин. Таисия взвилась: