Текст книги "Преодоление преград"

– Все, приплыли, отдать швартовы. Ну и здоров ты. упарился с тобой…

– Что ж ты… на полпути-то… – вздохнул тяжело Сан Саныч.

– Я тебя здесь оставлю, если искать будут, то сразу найдут. А я пошел.

– Мишка, не уходи, одумайся, пойдем вместе. Я им скажу, что ты меня спас! Тебе срок скостят.

Мне годом больше, годом меньше уже без разницы, Санька. Я не сдамся! – ответил смотритель. Но тут в темноте вспыхнули сразу несколько фонарей, и раздался голос следователя:

– Руки вверх, вы арестованы! Брось оружие! Или я стреляю!

– Не стреляйте! – закричал Сан Саныч следователю и повернулся к смотрителю. – Мишка, не дури, брось пистолет!

– Брось оружие! Последний раз предупреждаю! Считаю до трех… Раз! – голос следователя, казалось, заполнял все пространство.

– Мишка, брось пистолет! – взмолился Сан Саныч.

– Два! – продолжал считать следователь.

– Мишка… раз в жизни… – прошептал Сан Саныч.

– Три! – сказал следователь, и смотритель одновременно с этим словом бросил пистолет.

Милиционеры вывели из катакомб смотрителя, а следователь вытащил Сан Саныча.

Зинаида кинулась к любимому, улыбаясь сквозь слезы:

– Саша! Сашенька! Живой! Ты жив, жив, милый мой, хороший…

Сан Саныч неловко обнял Зинаиду:

– Ну, чего ты, чего голосишь-то, – стал он ее успокаивать. – Все же нормально. Все же хорошо.

Зинаида перестала плакать, осмотрела Сан Саныча и без перехода строго сказала:

– Хорошо, значит? Ну, я тебе дам, гад! Как ты мог меня обмануть, негодяй! На рыбалку он пошел! Я сейчас тебе покажу рыбалку!

Зинаида хотела было всыпать Сан Санычу по первое число, но он застонал, неудачно двинув ногой, и она снова бросилась к нему:

– Что, сильно болит? Скорее врача, он же ранен! – потребовала она. Но и без криков Зинаиды к Сан Санычу уже спешил врач. Операция была завершена. Машины увозили всех участников событий подальше от мрачных катакомб.

Самойлову разрешили поговорить с Ириной. И хотя комната свиданий в милиции не самое подходящее для задушевных разговоров место, такой разговор между ними все-таки состоялся.

Сначала Самойлов был скован и озабочен.

– Здравствуй, Ира, – сказал он и замолчал.

– У меня только что была Полина, – сообщила Ирина.

– Я знаю, мы с ней встретились в коридоре.

– А то я думаю – что-то вы, Самойловы, ко мне зачастили. Это она попросила тебя ко мне прийти, да? – догадалась Ирина.

– Что ты! Я сам…

– Ты не умеешь врать, Самойлов, – устало заметила Ирина.

Самойлов отвел глаза:

– Я пришел сказать, что не оставлю тебя в беде. Ирина, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

– Гуманитарная миссия? – усмехнулась Ирина. – Уволь, я в этом не нуждаюсь.

– Почему ты так говоришь? Я же искренне…

– Тогда ответь – зачем тебе все это, Боря? Ведь ты же меня не любишь. Зачем тебе участвовать в моих проблемах? Я их заслужила. А ты – любишь Полину, так и оставайся с ней. Может, все еще изменится и у тебя когда-нибудь появится шанс ее вернуть.

– Да, Ира, это правда, я тебя не люблю. Но так получилось, что ты – единственный человек, который ко мне хорошо относится. Который любит меня.

– Да, я люблю тебя… С самой юности… Но…

– Вот видишь! А Полина за всю жизнь ни разу мне этого не сказала. Ни разу! – Самойлов посуровел.

– Ты прекрасно знаешь, почему.

– Да, я всегда знал, что она меня не любила. Но мне казалось, что я смогу заслужить ее любовь. Я жил для нее, она была для меня всем! Однако все оказалось тщетным.

– Ты хочешь сказать, что любовь нельзя заслужить? – подсказала ему Ирина.

– Нельзя. Уважение, привязанность, дружбу, верность, даже преданность – можно. Но не любовь.

– А это не одно и то же?

– Увы… Всю жизнь с Полиной я должен был ей доказывать, какой я хороший, доказывать, как сильно ее люблю, все время, каждую секунду что-то доказывать! Если бы ты знала, как это тяжело! В конце концов я стал мелочным, подозрительным, ревнивым. И в результате случилось то, чего я всегда боялся, и то, что должно было произойти рано или поздно, – она ушла от меня. К тому, кого любит.

– Ты считаешь, она не имела на это права? – спросила Ирина.

– Не знаю. Наверное, имела, но от этого не легче. А с тобой я себя чувствую совсем по-другому. Мне очень легко и спокойно – ведь ты любишь меня просто потому, что любишь.

– Да, Боря. Просто люблю. И мне даже ничего не надо от тебя взамен, – подтвердила Ирина.

– Это волшебное чувство, Ира. Это то, чего мне всегда хотелось – чтобы меня любили. Одним словом, у меня ничего больше нет в жизни, кроме тебя. Поэтому я повторяю тебе – я тебя не оставлю. Я обещаю тебе быть рядом – что бы ни случилось.

У Ирины на глазах появились слезы:

– Боря, спасибо тебе. Господи, я уже не надеялась, что когда-нибудь доживу до такой минуты. Я могла только мечтать о таких словах и не верила, что это возможно. И вот свершилось – но в тот момент, когда все кончено! Какая ирония судьбы…

– Я верю, что мы еще будем счастливы.

– Нет, Боря. Ничего уже не получится. Моя судьба предрешена – меня ждет очень долгое тюремное заключение, и если я доживу до его окончания, то буду уже глубокой старухой, насквозь больной и уродливой.

Никто не знает, что нас ждет завтра, поэтому твои предсказания нелепы, я не желаю их слушать. Но если ты действительно меня любишь, я буду с тобой рядом, где бы ты ни была! – Самойлов уже предвидел, как можно бороться за Ирину, защищать ее.

– Нет, Боря, я люблю тебя и поэтому не могу принять от тебя такой жертвы. Я ее не заслуживаю! – отказалась Ирина.

– Это не жертва, это единственный выход… если я хочу снова почувствовать себя человеком.

– А ты не пожалеешь о своих словах? Ведь ты говорил, что никогда не сможешь жить с нелюбимой? Так, как жила с тобой Полина…

– Это разные вещи, Ира… Теперь рядом со мной будет, женщина, которая меня любит!

– Но ты, Боря! Ты меня не любишь! – это было для Ирины самым страшным.

– А кто знает, может, я смогу тебя полюбить? – тихо заметил Самойлов.

Буравин сидел в келье у Полины, и ему совершенно не хотелось уходить. Полина все еще была под впечатлением от встречи с сестрой и была молчалива. Буравин не настаивал на разговоре, он взял рукопись, лежавшую на столе, и увлекся ею. Наконец он спросил:

– Это твоя монография?

– Да, но она пока не закончена. Остались последние штрихи, уточнения, – кивнула Полина.

– Послушай, мне было очень интересно – я даже зачитался. Так ярко, образно описана жизнь людей, исчезнувших много веков назад, что их легко себе представляешь, будто они до сих пор живут где-то здесь, – восторженно отозвался о монографии Буравин. – Я почему-то совсем иначе представлял себе твою работу.

Полина, очнувшись от грустных мыслей, удивленно посмотрела на него:

– А как ты ее представлял?

– Мне она казалась сухой, пыльной, академичной… очень далекой от понимания обычного человека, – признался Виктор.

Полина улыбнулась:

– Поверь, Витя, этого тоже хватает. Но я рада, что тебе понравилась моя работа.

– Что-то по тебе этого не скажешь. – Буравин отметил, что Полина печальна.

– Я только что была у Иры. И поняла, что совсем не знала свою сестру! Бедная девочка, она мне сказала, что я поломала ей жизнь! Это меня потрясло – она действительно так считает.

Буравин утешающе сказал:

– Не бери в голову, дорогая. Ирина взрослый человек, глупо обвинять кого-то в своих неудачах. Каждый строит свою жизнь сам – это закон. Сам делает ошибки и сам за них расплачивается.

– Это так, но… Все-таки она моя сестра, близкий человек, а оказалась такой чужой, – печально объяснила Полина.

Буравин не хотел продолжать эту тему:

– Полина, ну, хватит о ней. Давай подумаем о нас! Мне кажется, самое время нам с тобой тоже начать наконец жить для себя. И строить свою жизнь самим!

Буравин вытащил из кармана связку ключей и потряс ею в воздухе. Полина смотрела на него недоуменно.

– Что это такое?

– Это ключи, как ты видишь. От квартиры, которую я готовил для наших детей. Теперь в ней будем жить мы, – объявил Буравин.

– Но я же говорила тебе, что пока не могу, – начала было Полина.

– Прекрати. Я ничего не хочу слушать. Давай собирайся, бери свои вещи, что тут у тебя? Мы сейчас же поедем туда и начнем наконец жить вместе! – нетерпеливо прервал ее Буравин.

– Ты шутишь? – растеряно спросила Полина.

– Ничуть. Квартира вполне пригодна для жилья. Пусть не очень большая, но на первое время…

Полина отмахнулась:

– Я не об этом. Я насчет совместной жизни. Тебе не кажется, что поздновато нам начинать с нуля? Мы же уже немолодые люди, это как-то странно.

– Поверь мне – лучше поздно, чем никогда. И что, только молодые имеют право на счастье? – спросил Буравин.

Полина неуверенно сказала:

– Нет, но… Над нами же смеяться будут, нам нужно детей женить, а не о себе думать. У нас скоро внуки пойдут…

Буравин уверенно заявил:

– Дети разберутся без нас – они уже взрослые. А нам с тобой друг без друга не жить. Или ты в этом все еще сомневаешься?

– Наверное, ты прав… – Полина отвела глаза.

– Ну, наконец-то. Где твои вещи? – обрадовался Буравин.

Полина показала рукой:

– У меня тут самое необходимое. Одна сумка. Остальные вещи остались дома.

– Значит, надо поехать и забрать их, – предложил Буравин.

– А вдруг Самойлов дома? Что я ему скажу? – заволновалась Полина.

– Ничего не бойся, когда ты со мной. Вставай, и поехали к Самойлову. Это даже хорошо, если он будет там. Нужно разрубать этот узел, мне надоело его распутывать, – Буравин был настроен решительно.

Полина все еще колебалась:

– А мы точно не совершаем ошибку?

– Поля, мы всю свою жизнь обманывали сами себя. Хватит сомневаться, мы просомневались двадцать пять лет. Й страдали, и жизни не видели, и счастья. Пора жить! Вставай!

Полина поднялась, Буравин твердо взял ее за руку и решительно повел к будущей совместной жизни.

Когда Маша пришла домой, там никого не было. Она без сил села на кровать, чувствуя себя совершенно опустошенной.

– Вот все и закончилось, – тихо сама себе сказала Маша.

Встав, она стала собирать вещи, извлекая их из шкафа и складывая в сумку.

Неожиданно среди остальных вещей ей попалось полотенце с именем ЛЕША, то самое, которое она уносила когда-то мокрым от Леши, чтобы высушить дома, да так и забыла о нем. Маша смотрела на полотенце, вспоминая давно прошедшие дни.

Она вспомнила, как они с Алешей купались в море, гуляли по набережной, танцевали. Она вспомнила множество мгновений их жизни, вспомнила больницу, бессонные ночи. Маша не сдержалась и, уткнувшись лицом в Алешино полотенце, горько заплакала…

* * *

Врач сделал Сан Санычу перевязку и сказал:

– Ну что ж, вы были правы, кость не задета, рана чистая. Хороший уход, постельный режим – и через пару недель будете как новый. Сейчас я вас определю в палату.

Сан Саныч приподнялся на локтях:

– Постойте, доктор, какую еще палату? Я в больницу не хочу!

– У вас серьезная кровопотеря. Поэтому я все-таки порекомендовал бы вам полежать у нас, пройти обследование, подлечиться. У нас хороший персонал, обеспечим вам уход.

Зинаида умоляющим взглядом посмотрела на врача:

– Доктор, отпустите его, а? Я сама обеспечу ему уход! А дома все-таки и стены помогают. Я буду за ним следить, уж поверьте, теперь он никуда от меня не ускользнет!

– Ну что ж, воля ваша. Я распоряжусь, вас сейчас отвезут. Но ему необходим постельный режим, полный покой, – дал строгие указания врач.

Сан Саныч обрадованно закивал:

– Вот спасибо вам, доктор!

И старики отправились домой.

Зайдя в дом, Сан Саныч направился было к лестнице, ведущей на чердак. .

– Ты куда это? – недоуменно спросила Зинаида. Сан Саныч пояснил:

– Так к себе, на верхотуру. Зинаида всплеснула руками:

– С ума сошел, куда ты рыпаешься со своей ногой на чердак?

– А куда ж мне? – покорно спросил Сан Саныч.

– Ложись здесь, я сейчас перестелю, – скомандовала Зинаида, показывая ему на свою кровать.

– Остаться здесь? С тобой? – изумленно переспросил он. – А если я привыкну? Потом, гляди, не выгонишь ведь.

Зинаида вздохнула:

– Ну и дурак же ты, Саныч! За что я тебя только люблю?

Саныч внимательно посмотрел на нее:

– Я должен воспринимать это как официальное предложение?

– А как хочешь, так и воспринимай, – отмахнулась Зинаида.

– Ты меня простила? – уточнил Саныч.

– Куда ж мне деваться? Разве можно не простить такого героя? Тем более наши чувства выдержали испытания временем, а это не хухры-мухры, это серьезно! – улыбнулась Зинаида. – Только гляди у меня – чтоб на этот раз все было по-людски!

Сан Саныч хотел было обнять Зинаиду, но вскрикнул от боли в йоге.

Зинаида спохватилась:

– Что, болит? Может, подождем пока со свадьбой?

– Э нет, я больше ждать не могу! Если только тебя не смущает стреляный жених, – борясь с болью, отшутился он.

– Я тебя любого люблю! – просияла Зинаида.

В тот момент, когда они все-таки обнялись, вошла Маша с полотенцем в руках.

– Сан Саныч! Я так рада, что с вами все в порядке! – радостно воскликнула она и присоединила к объятиям Зинаиды еще и свои.

Всем троим было что рассказать друг другу, поэтому через какое-то время на столе уже был неизменный чай с вареньем, и беседа шла полным ходом. Первым изложил свою захватывающую историю Сан Саныч.

– …Вот так мы его со следователем и заарестовали, Мишку-то!

– Я так переживала, когда узнала, что вы в катакомбы отправились. Да вы настоящий герой, Сан Саныч! Я вами горжусь! – глядя на него с восхищением, сказала Маша.

– Да что вы заладили – герой, герой. Просто нужно было старый должок вернуть, – объяснил Саныч.

Зинаида обратила внимание на полотенце, которое Маша принесла на кухню.

– Маша, а что это за полотенце у тебя? На море собралась?

– Нет. Это не мое полотенце. Это Лешино, – ответила Маша и встала из-за стола. Мгновенно погрустнев, она протянула полотенце Зинаиде.

– Бабушка, отдай его Самойловым, хорошо?

– Так и отдай сама, почему я-то должна? – непонимающе сказала бабушка.

– А я уже не смогу, – покачала головой Маша. Зинаида и Сан Саныч переглянулись.

– Но почему? – спросила Зинаида. Маша встала и решительно заявила:

– Бабушка, Сан Саныч, я… решила уехать из города. Навсегда.

Сан Саныч и бабушка изумились такому решению. – То есть… Как это уезжаешь? Куда? – робко переспросила Зинаида.

– Поеду поступать в медицинский. Я же всегда этого хотела, ты знаешь, – ответила Маша бабушке. Та стала сомневаться:

– Вот так вот, ни с того ни с сего? Внезапно?

– Ну, почему же?! Не внезапно, я все давно продумала, – объяснила Маша.

Сан Саныч сидел с недовольным видом и наконец произнес:

– А сообщить решила только сейчас?

– Да! Поставила нас перед фактом. И что, ты считаешь это нормальным? – подхватила Зинаида.

– Почему не посоветовалась? – вторил Саныч.

– Зачем? – безразлично спросила Маша.

– Что значит «зачем»? – взвилась Зинаида. Но Маша была непреклонна:

– Зачем советоваться, если я все решила? Мне надо уехать.

Зинаида решила сменить тактику:

– Так, Машенька. Садись и рассказывай, с .чего вдруг ты решила уехать прямо сейчас? Так ты хоть что-нибудь нам ответишь, Маша? Или так и будешь молчать?

– Я уже все объяснила, – тихо ответила Маша. Зинаида, обиженная таким упорством внучки, рассердилась:

– Нет. Это не объяснение! Я хочу знать, что случилось на самом деле! Что вдруг тебе стукнуло в голову!

Сан Саныч решил прийти на помощь Зинаиде и ласково попросил:

– Маша, ну что тебе стоит все объяснить? Не видишь, бабушка волнуется!

– Я уже говорила, что просто хочу претворить свою мечту в жизнь. Я хочу поступить в медицинский, – сказала Маша.

– И вое? – Сан Саныча такой ответ не устроил.

– И все, – кивнула Маша.

Зинаида с волнением смотрела на Машу. Всплеснув руками, она раздраженно заметила:

– Нет, я все-таки не понимаю, что это тебе в голову взбрело! Какой-то бред, честное слово! Ты ведь даже к экзаменам не готовилась!

Маша возразила:

– А почему я не могу хотя бы попробовать? Я, что, такая тупая, что ты заранее уверена, что я никуда не поступлю?

Зинаида смутилась: ей было стыдно своей вспышки.

– Я этого не говорила… Я так не считаю, – растерянно ответила она.

– Тогда почему ты не даешь мне возможности попробовать? Я должна проверить свои силы, для меня это важно! – попросила Маша.

– Нет, у меня в голове все это не укладывается. Ну, сказала бы заранее. Я бы с тобой хоть химией позанималась, – расстроенно смотрела на внучку Зинаида.

– Бабушка, дай мне уехать! Потому что я все равно здесь не останусь! – взмолилась Маша.

Зинаида всхлипнула и, повернувшись к Сан Санычу, возмущенно сказала:

– Нет, ты слышал? Она все равно не останется! – она повернулась к Маше и с новой силой ринулась в бой: – Ты уедешь, а обо мне ты подумала? На кого ты меня бросаешь?

Маша кивнула на Сан Саныча:

– У вас с Сан Санычем все в. порядке. У тебя есть опора и поддержка, а мне нужно строить свою жизнь.

Зинаида внимательно посмотрела на Машу.

– По-моему, ты все-таки не все мне рассказываешь, – укоризненно покачала она головой.

Маша согласилась:

– Да, бабушка, ты права. Я не могу больше жить в этом городе. Меня здесь больше ничего не держит.

Сан Саныч оживился. Зинаида тоже догадалась:

– Постой, постой… Это из-за Леши? Маша призналась:

– Да. Здесь Леша, а я не могу жить с ним в одном городе. Не могу видеть его, сталкиваться с ним, пусть даже и случайно. Мне это тяжело. Здесь столько воспоминаний! Чтобы все это забыть, мне нужно уехать.

Зинаида попыталась ее убедить:

– Маша, от себя не убежишь!

– Убежишь, – упрямо возразила Маша. Зинаида пыталась объяснить непреклонной внучке:

– Послушай: ты сможешь уехать от Леши, но от своих чувств тебе никуда не деться!

Сан Саныч согласно подхватил:

– Это точно. Сколько я ни уплывал от Зины, за какие мили, в какие моря, все равно не мог ее забыть!

– А я смогу. Я забуду, – упрямо заявила Маша. Бабушка неожиданно резко заявила:

– Нет, дорогая моя! Я не позволю тебе наделать глупостей. Я тебя никуда не пущу!

Сан Саныч полностью был на стороне Зины.

– Правильно! Это не дело! Нечего тебе никуда ездить! Маша словно не слышала их:

– Бабушка, если ты желаешь мне добра, не стой у меня на пути!

– Ты это серьезно, дорогая моя? – Зинаида с изумлением подняла брови.

– Маша, такие решения нельзя принимать сгоряча! – сказал Саныч.

– Это обдуманное решение, – возразила Маша.

– Но очень уж неожиданное… – буркнул Саныч. Маша повернулась к бабушке:

– Бабушка, так для меня будет лучше. Пойми.

– Ну, если ты так решила… Хорошо. Езжай, – произнесла Зинаида с тяжелым вдохом.

Сан Саныч с изумлением смотрел на Зину.

– Зин, ты что? Отпускаешь ее?

– А ты хочешь, чтобы она сбежала? Все равно ведь уедет, – кивнула она.

Маша, сияя, вскочила и кинулась к бабушке, обнимая и целуя ее:

– Спасибо! Спасибо! Я очень тебя люблю.

– Надеюсь, ты не пожалеешь об этом… – покачала головой Зинаида.

– Поживем – увидим! Я пошла за билетом, – улыбнулась Маша и убежала.

– Может, оно и к лучшему, что она уедет, – решила Зинаида.

Сан Саныч удивленно спросил:

– Неужели ты за нее не волнуешься? Как она там будет, в чужом городе, одна, без поддержки…

– Познакомится с кем-нибудь. Маша у нас девушка общительная, открытая. И потом, ну а вдруг действительно поступит? Получит наконец высшее образование! – Зинаида смотрела на Сан Саныча, мечтательно улыбаясь. – А потом вернется, будет дипломированным специалистом, ее снова возьмут в больницу. Пусть едет. Лишь бы подальше от этого Леши.

– Дался тебе Лешка! – с досадой сказал Сан Саныч.

Хлопнула входная дверь, и Зина шикнула на Саныча:

– Тихо ты! Это Маша. Ни слова о Леше, – и громко спросила у вошедшей Маши:

– Ну что? Взяла билеты? Маша кивнула:

– Да. На сегодня.

Зина разочарованно переглянулась с Сан Санычем:

– Как на сегодня? Прямо сегодня уедешь?

Маша смотрела на бабушку, было видно, что и она немного растеряна от такой спешки, но пыталась улыбнуться.

– Да. Лучше сразу. Не откладывать дело в долгий ящик. Чего тянуть? Решила, так решила!

Сан Саныч, подумав, счел это логичным:

– Тоже правильно.

– Во сколько поезд? – спросила Зинаида.

– Через два часа.

Зина всплеснула руками:

– Так скоро? Хочешь, мы тебя проводим?

– Не надо, не бросай Сан Саныча, куда он с больной ногой пойдет, – отказалась от долгих проводов Маша.

– И ничего не больная нога, я, между прочим, ходить могу! – обиделся Сан Саныч.

– Ой, сиди уж! Герой, – Зинаида усмехнулась, отмахиваясь от него.

Маша смотрела на них с нежностью:

– Я буду очень скучать…

– И мы тоже, Машка… – Саныч грустно вздохнул.

– Ты хоть позвони, как доедешь. И пиши обязательно! – попросила Зинаида.

– Конечно, бабуля.

Зинаида встала и начала собирать еду в поезд:

– Значит, так. Иди пока собирай вещи, а я сухой паек тебе приготовлю. Картошечку положу. Огурцы. Так, что еще?

Когда Маша зашла в кухню с чемоданом в руках, Зинаида уже успела собрать еду. Маша с нежностью обняла бабушку:

– Я так тебя люблю…

– А ты почему уже с чемоданом? – спросила Зинаида.

Маша ответила:

– Хочу перед отъездом к Ксюше зайти попрощаться… Бабушка держалась, чтобы не расплакаться. Отстранившись, она сунула Маше сверток с продуктами:

– Ну все, все! Долгие проводы – лишние слезы. Сама этого не люблю. Иди.

Маша поцеловалась с бабушкой, с Сан Санычем и, нежно глядя на них, еще раз повторила:

– Мне вас будет очень не хватать. Повернувшись, она покинула дом.

Зинаида, расстроенная, пыталась сама себя успокоить, приговаривая с грустью:

– Ничего. Когда-нибудь это должно было случиться. Не всю же жизнь ей с нами, со стариками-то…

Зинаида и Сан Саныч погрузились в печальные мысли, понимая, как им будет теперь одиноко без Маши.

* * *

Женя вошел в палату и с порога сказал:

– Привет, Леш, как ты себя сегодня чувствуешь?

– Спасибо, Женька. Нормально, – ответил Леша.

– А чего такой невеселый? Болит что-то? – озадаченно спросил Женя.

– Да нет, ничего не болит. Просто… просто какая-то фигня происходит, понимаешь?

– Если честно, не очень, – Женя пожал плечами. Леша начал объяснять:

– Я только что говорил с Машей и Катей. И сделал так, как считал нужным, как вы мне с мамой советовали!

– Ну, молодец. Правильно, – одобрительно кивнул Женя.

– Я сказал Кате, что не люблю ее и жить с ней не буду. А ребенку готов помогать…

– И Катя, конечно, начала тебя шантажировать, – подхватил Женя.

– Да не в этом дело… Маша меня не поняла. Она меня считает каким-то монстром, подлецом… и она целиком на Катиной стороне… Что это за женская логика, объясни мне? Я же правильно поступил?

Женя грустно кивнул:

– Да. Ты поступил правильно. Но иногда, даже поступая правильно, все равно совершаешь ошибку.

Алеша недоуменно взглянул на него:

– Я этого не понимаю. Как можно сделать ошибку, поступая правильно?

– Может быть, было ошибкой унижать Катю при Маше, – предположил Женя.

– Но ведь это сама Катя прислала Машу сюда, ко мне. Это Катя выставляла меня перед ней кретином, бездушным существом! Как я мог это терпеть? – возмущенно возразил Леша.

Женя продолжал строить догадки:

– Ты ведь знаешь, что для женщин важнее всего чувства, эмоции. Маше просто стало жалко Катю. А может, она представила, что и ее ты когда-нибудь сможешь так же унизить. Я не знаю.

– Унизить Машу? Да ни за что! Я ведь все сделал ради нее, ради нашей любви, чтобы доказать ей, как она для меня важна! А она… – расстроенно откинулся на кровати Леша.

– А помнишь, что когда-то ты с ней обращался почти так же, как сейчас с Катей? Когда позволял Кате вертеть тобой, как игрушкой.

– Ты так считаешь? – удивился Леша.

– Прости, но я так всегда считал, – твердо кивнул Женя.

– Черт, что же мне делать? Я не смогу жить без Маши! Я хотел сразу за ней пойти, объяснить все. Но меня не выпускают из больницы, – сокрушенно добавил Леша.

Женя осторожно сказал:

– Ты знаешь, Лешка… А ведь Маша собирается уезжать из города.

– Маша уезжает? Куда? Надолго? – подскочил Леша.

– Боюсь, что навсегда, – вздохнул Женя.

– Я обязан ее остановить! Маша не должна уехать! Она совершает ошибку…

Женя с удивлением смотрел на него:

– Да, но что ты можешь сделать? Тебя же отсюда не выпускают!

– Не знаю… Надо что-то придумать… И быстро! – Леша взволнованно прошелся по палате. – Я должен как-то отсюда выбраться! Жень, ты понимаешь, что если она уедет, то все? Всему конец, все пропало?

– Да. Понимаю, – кивнул Женя.

В палату зашла медсестра, которая принесла таблетки.

– Вот ваши таблетки. Выпейте.

Леша переглянулся с Женей и умоляюще посмотрел на медсестру.

– Подождите! У меня к вам огромная, просто очень огромная просьба!

– Что, не хотите пить таблетки? – улыбнулась та.

– Нет. Вы можете меня отпустить? Вот прямо сейчас! Мне очень нужно уйти. Из больницы, – серьезно сказал Леша.

Медсестра с изумлением смотрела на странного пациента.

– Вы что, с ума сошли? Нет, конечно! И разговоров никаких быть не может! Врач же вам запретил.

Леша кивнул, но все еще надеялся на положительный исход:

– Да, но дело в том, что сейчас решается моя судьба…

– Вот именно. И поэтому вам нужно еще побыть в больнице. Вы хоть ему скажите. Чтоб даже не думал, – сказала она Жене и вышла из палаты.

Леша сел на постель. Обхватив голову руками, он в отчаянии воскликнул:

– Видел? Это бесполезно! Ситуация безвыходная… Тупик… Никуда я отсюда не уйду… – И вдруг он поднял голову, озаренный идеей: – Слушай… А какой у тебя размер одежды?

Женя удивленно смотрел на друга:

– Какой у меня размер одежды? А почему ты спрашиваешь?

– Да потому что мы с тобой примерно одного роста… так? – Леша сиял, ему понравилась собственная идея. – Отлично! Я все придумал! Я знаю, что надо делать! Нам надо поменяться с тобой местами!

Женька улыбнулся в ответ:

– Слушай… А это мысль! Точно! Ты переоденешься в мою одежду и уйдешь отсюда. Супер!

Не прошло и двух минут, как они переоделись: Женя в Лешину больничную пижаму, Леша – в его одежду.

– Ты уверен, что у тебя получится пройти мимо поста медсестры? – обеспокоенно спросил. Женя.

– Уверен. Все будет хорошо, – кивнул Леша. Женя был немного растерян, чувствуя себя неловко в Лешиной больничной пижаме:

– А мне что делать?

Леша смотрел на друга и не мог удержаться от улыбки: тот и правда выглядел комично.

– Лежать – болеть. Ты на время должен делать вид, что ты – это я.

Женя сказал:

– А… Никаких обходов за это время не предвидится? Очень не хотелось бы.

Леша похлопал его по плечу:

– Да никакого риска! Все обходы были с утра. Ложись, отвернувшись к стене, и делай вид, что спишь!

– Хорошо, только… ты возвращайся быстрее, все-таки могут разоблачить, – попросил Женя.

– Не боись, я мигом, – успокоил друга Алеша. – Мне главное – не дать Маше уехать. А потом я – сразу сюда.

Леша направился к двери, и Женька крикнул ему вслед:

– Удачи!

– Спасибо, – обернулся Леша и кивнул.

Он скрылся за дверью, а Женя остался один в палате, усмехаясь про себя: вот дурак, во что ввязался!

Леша же в Женькиной одежде шел по коридору, на ходу поправляя бейсболку и надевая темные очки. Когда он проходил мимо поста медсестры, она проводила его равнодушным взглядом:

– Вы у Самойлова были? Уходите уже?

– Угу, – буркнул он и поспешил к выходу.

Женя лежал на кровати, уткнувшись в подушку, отвернувшись к стене. Зашла медсестра и спросила:

– Спишь, что ли? Ну вот, видишь, устал как. Куда тебе уходить из больницы? А то туда же – отпустите, отпустите, а сам слабый еще! Ну, отдыхай. Да, таблетки выпить не забудь!

* * *

Костя, конечно же, повел Катю в ресторан. Он обрадовался всему, что произошло, и счастливая улыбка не покидала его лица. Увидев эту прекрасную пару, Лева удивленно поднял брови. Когда они проходили мимо него, он незаметно подмигнул Косте – мол, молодец! Улыбка у Кости стала еще шире.

Когда Катя с Костей расположились за столиком, Лева лично подошел к ним:

– Рад вас видеть, дорогие мои. Это от заведения, – с этими словами Лева выставил на стол шампанское в ведерке, бокалы и зажег свечи, после чего скромно удалился. Заиграла тихая романтическая музыка. Костя обратился к Кате:

– Катя, ты не поверишь, но еще совсем недавно я сидел за этим столиком и говорил, что любовь – это ужасное чувство, что это не благословение, а проклятие человека.

– Почему? – спросила она.

– Потому что мне казалось, что жизнь моя кончена, и ничего уже не вернуть. Но все переменилось, так быстро и так кардинально. Теперь я думаю совсем по-другому. Сейчас у меня есть надежда и смысл жизни, который дала мне ты, – Костя был счастлив.

Катя внимательно посмотрела на него:

– А ты не боишься, что все может перемениться снова?

– Нет, не боюсь. Ты не представляешь, Катя, сколько мне пришлось пережить, сколько понаделать ошибок, чтобы понять: моя любовь к тебе – это единственное, что у меня есть настоящего, – патетически сказал Костя.

– Костя, ты преувеличиваешь… – покачала головой Катя.

– Ничуть! Для меня сейчас весь мир – это ты… И если ты согласишься быть со мной, то мне больше ничего в этой жизни не нужно! – Костя поднял бокал.. – Катя, я хочу выпить за нас. За наше счастье.

Катя подняла свой бокал и спросила:

– Ты думаешь, мы будем счастливы?

– Я уверен, что мы будем счастливы, но только если будем вместе. Навсегда, – твердо заявил Костя.

– Это что же… Ты делаешь мне предложение? – переспросила Катя недоверчиво. Костя кивнул:

– Да. Катя, выходи за меня замуж. Пожалуйста… Катя удивленно смотрела на него:

– Ты что, серьезно? Ты в этом уверен? .

– Уверен. Я хочу быть рядом с тобой, хочу заботиться о тебе, просыпаться рядом…

– Ты предлагаешь мне быть твоей женой? Костя, извини, я тебе не верю, так не бывает.

– Зря ты мне не веришь. Я с тобой честен. Катя с изумлением продолжала смотреть на него:

– Костя, а зачем мне это надо? Выдумай хоть один довод!

Костя был возбужден и счастлив, что Катя здесь, рядом, он стал перечислять с фанатизмом влюбленного:

– Да все очень просто! Сейчас весь город узнает, что тебя бросил жених. В очередной, сто пятый раз, ваша свадьба отменилась. Тебя начнут жалеть, донимать сочувствием, показывать пальцем, смеяться, в конце концов:..

– Хватит! Я все это и так знаю, – резко прервала его Катя.

Костя тут же подхватил:

– Вот! Тогда подумай! Подумай о моем предложении! Тебе никто слова не скажет! У нас с тобой – давняя страсть, роман, любовь, которая вспыхнула с новой силой! И не Леша тебя бросил, нет! Ты – его. Ради меня.

– Красивая легенда, – с горечью усмехнулась Катя.

– Никто не посмеет ничего тебе сказать! А я… Я буду носить тебя на руках! Я сделаю так, что все тебе будут завидовать! Я буду выполнять все твои желания… – продолжал расписывать Костя.

Катя тихо спросила:

– Ты правда так этого хочешь?

– Да! Правда! – воскликнул он.

– Несмотря на то, что я тебя не люблю?

Костя смотрел на нее нежно и влюбленным взглядом:

– Мне достаточно того, что я люблю тебя. В любви всегда один любит, другой позволяет себя любить.

Катя задумалась, а потом кивнула:

– Хорошо. Я согласна. Я буду твоей женой. Костя смотрел на Катю сияющими глазами: