Текст книги "Преодоление преград"

– Конечно, поехали! Я уверена, это… Это какое-то недоразумение, все ссорятся, это бывает, но чтобы расстаться в такой момент… Леша на это никогда бы не пошел!

– Я полагаю, ты мне поверишь, только когда услышишь это от Леши?

– Я поеду с вами, – решил Буравин.

– Нет, это наши материнские дела, – остановила его Таисия. – Мы сами все выясним и уладим.

– Так правда будет лучше, Витя. Поезжай по своим делам, – поддержала ее Полина.

– Но можно я вас хотя бы подвезу? – немного растерялся такому единению Буравин.

– Хорошо, подвези, – разрешила Таисия.

* * *

Ксюха с Машей подошли к больнице и остановились.

– Иди! Я тебя здесь подожду, – предложила Ксюха.

– Не надо, Ксюша. Я не знаю, сколько я пробуду… А тебя Женька будет искать, – не согласилась с ней Маша.

Ксюха, конечно, хотела побыть с Женей.

– Хорошо, – сказала она, – только ты объясни ему все! У вас все будет хорошо!

И Маша пошла к Алексею. Он был рад. Это Маша увидела с первого взгляда. Но все равно она начала разговор с извинений:

– Леша, я пришла сказать… Я себя неправильно вела. Просто я думала, что мне лучше не мешать вам. А на самом деле… я… тоже тебя люблю!

– Машенька, ты меня любишь? – почему-то переспросил Леша.

– Ты мне не веришь?

– Верю. Это я глупость сморозил! От счастья. Я тебя тоже люблю, Маша.

Тут пришла Машина очередь спрашивать:

– Это правда? Ты уверен?

– Правда. Больше всего на свете.

И вдруг Маша обнаружила, что по ее лицу текут слезы. Леша тоже их увидел и удивился:

– Почему ты плачешь?

– Это от счастья, Леша. От счастья… – Маша наклонилась к нему и поцеловала.

– Как много времени нам потребовалось, чтобы понять такую простую вещь, – улыбнулся Алеша.

– Все это время я не смела говорить тебе о своих чувствах. Я не хотела мешать вам с Катей, я думала, что ты любишь ее.

– Я тоже так думал. Это было какое-то наваждение. Но теперь будто пелена упала с моих глаз. Только, к сожалению, поздно – я навсегда останусь прикованным к больничной койке.

– Не говори так… доктора часто ошибаются.

– Я все знаю, Маша. Врачи мне не помогут. Эх, если бы время можно было бы повернуть назад, если бы мы встретились с тобой тогда, когда я еще был здоров.

– Прости меня, Леша. Я теперь не могу тебе ничем помочь – я потеряла способность чувствовать чужую боль и помогать людям преодолевать ее, – призналась Маша.

– Это не важно. Я теперь сильный, я справлюсь со своей бедой сам. Это потому, что ты меня любишь, Маша.

– Люблю… Больше жизни…

– Маша, а ты ведь мне снилась – но не в своем обычном виде, а в каком-то странном наряде, со странными украшениями. Когда меня держали в заточении, я нашел ларец с такими же украшениями, какие были на тебе в моих снах.

– И на них такой странный рисунок – в виде трезубца, да? – переспросила Маша.

– Да, а откуда ты знаешь? – удивился Алеша.

– Мне они тоже снятся, Лешенька… И ты мне снишься в таком древнем наряде воина.

– Никогда не верил в такие вещи. А сейчас – даже не знаю, что и думать.

– А еще бабушка рассказала мне о предсказании гадалки. Я тогда была еще совсем маленькая… Одна цыганка сказала, что когда я встречу своего суженого, то я узнаю его потому, что он будет называть меня странным именем…

– Марметиль? – догадался Алеша. – Так, как тебя зовут во сне?

– Наверное…

– Вот это да. Это значит, что твой суженый – я?

– Да. Если так говорит твое сердце. Закрой глаза и прислушайся к нему.

Маша положила руку Алеше на грудь.

– Мое сердце бьется так: Мар-ме-тиль. Мар-метиль… – сказал Леша, закрыв глаза и прислушавшись.

Он притянул к себе Машу, чтобы поцеловать, и она заметила у него на шее под рубашкой амулет, который ему подарили Женька и Ксюха.

– Откуда у тебя на шее эта вещь? —„спросила Маша.

– Ты знаешь, что это?

– Знаю. Это амулет, который Ксюха хотела подарить Жене, – он оберегает от всех несчастий.

– Точно. Мне его Женька для этого и подарил. К сожалению, уже потом, позже. А то, может, и защитил бы меня.

– А говоришь, что никогда не верил в эту чепуху, – засмеялась Маша.

– И сейчас не очень-то, если честно. Но знаешь… Когда я держу его в руках, я чувствую, какой он теплый и приятный на ощупь – потрогай.

Алеша снял амулет с шеи и вложил в Машину руку.

– А я ничего не чувствую.

– Странно, мне кажется, от него исходит такое тепло, прямо как будто он живой. А ты не чувствуешь…

– Я же говорила тебе, Алеша: я стала совсем другой. Я будто оглохла и ослепла.

– Мне даже кажется, что когда я держу его в руках, мне становится лучше. Такое может быть?

– Конечно, если вещь подарена с любовью, она может так действовать. Ведь только любовь способна излечивать, Алеша.

И Алеша снова решил ее поцеловать, чтобы убедиться, что это действительно так.

* * *

У Кости раскалывалась голова. Пить он все-таки не умел, а похмельный синдром переносил с трудом. Костя помучился и достал из холодильника бутылку пива. Пиво немного помогло. Как только Костя поставил пустой стакан на стол, в кухню зашел отец.

– Прости, пап, у меня такое душевное состояние… Я тут выпил… – немного растерялся Костя.

Самойлов посмотрел на сына внимательно и вдруг строго сказал:

– А налей-ка и мне тоже.

Такого поворота событий Костя не ожидал, но с удовольствием налил отцу в стакан пиво. Самойлов взял стакан, покрутил его в руках, подумал и предложил:

– Кстати, похмелье лучше лечить водкой. Давай выпьем водки!

Через минуту на столе была бутылка водки и рюмки. Сын с отцом чокнулись и выпили.

– Папа, у тебя что-то случилось? – спросил Костя.

– Да, все очень плохо, сын, – признался Самойлов. – Расскажешь?

– А что тут рассказывать. Я был совладельцем крупной судоходной компании, как ты знаешь. Потом стал владельцем этой компании. Но это все быстро закончилось. И компании у меня нет, и денег – кот наплакал. Надо опять думать, чем заниматься. Все с нуля.

– А что произошло-то? Я не в курсе, – поинтересовался Костя.

– Наливай, – скомандовал отец. Костя снова наполнил рюмки.

– Это все Буравин! – продолжил Самойлов, выпив протянутую Костей рюмку. – Выжил он меня из бизнеса, вытеснил! Подонок! И ничего у меня теперь нет в жизни, одна пустота!

– Надо бороться, – сказал Костя и тоже выпил. – Может, я смогу чем помочь?

– А почему нет, может, и сможешь. Давай я вложу в твою аптеку часть денег. Из тех, что еще остались? А?

– В аптеку? – Костя стал быстро трезветь.

– Да, а что? Будет маленький, но стабильный доход. Развернемся, потихоньку встанем на ноги, а там…

– Папа… Ты знаешь, а аптеки у меня больше нет… – признался сын, понимая, что уже ничего не утаить.

– Как нет аптеки? – теперь пришла пора трезветь Самойлову. – У тебя же была аптека! Где она? Сгорела, что ли?

– Нет. Я ее продал. За долги, – сообщил Костя и спросил деловито: – Еще выпьем?

– Погоди. Объясни сначала! За какие долги?

– Я боялся тебе сказать, папа. Я» был вынужден продать ее за копейки, я был бессилен что-либо сделать.

– Почему ты мне ничего не сказал?

– Боялся сказать. Боялся скандала. Все равно другого выхода у меня не было. Дело, которое я хотел провернуть, не выгорело, и все посыпалось.

– Дело-то хоть было стоящее? – смирился с потерей аптеки Самойлов.

– Стоящее, папа. Я бы сильно помог нашей семье. Можно было сорвать хороший куш. Огромный даже. Я рискнул… и проиграл…

– Я тоже рискнул и проиграл, – признался Самойлов. – Мы с тобой в одинаковой ситуации, сын. Оба с тобой потеряли и своих женщин, и свой бизнес.

Самойлов и Костя чокнулись.

– Ну, давай за новую жизнь, – предложил отец.

– В каком смысле?

– В прямом. Нужно, сынок, начинать все с чистого листа.

– А не поздно?

– А что еще делать? Друзей я растерял, жена от меня ушла, бизнес практически загублен. Так что меня здесь ничего не держит.

– А как же мы с Лешей? – обиделся Костя.

– Вы уже взрослые мужчины, зачем я вам? Тем более у вас есть мама. Она-то останется в городе.

– Погоди, ты что, собираешься куда-то уехать? – догадался Костя.

– Да, Костя, наверное, мне ничего другого не остается. В этом городе мне уже не светит ничего хорошего. Ну, за перемену мест!

Тут Костя поставил свою рюмку" на стол, так и не выпив.

– Что ж ты не пьешь?

– Да тост твой мне не очень нравится. Куда ты собрался ехать? Где будешь жить, с кем и на что?

– Пока не знаю, куда. Главное – подальше от этого проклятого города и даже от этой страны. Не нужен я тут никому… Но есть на свете человек, который меня любит. С ней-то я и построю новую жизнь на новом месте. А на что – разберемся.

– А ты уверен, что от проблем можно скрыться, просто переменив свое географическое положение? Ведь ты любишь маму, в этом все дело!

Самойлов приложил палец к губам.

– Тсс! А вот на эту тему мы говорить не будем, понятно? Нет такой темы. А тебе, сынок, я вот что скажу.

Не повторяй моих ошибок, не откладывай на потом решения и поступки, которые должен совершить сейчас. Этого «завтра» на свете нет, понимаешь? Есть только сегодня. Каждый день – сегодня. Улавливаешь мысль?

– Если честно, то не очень.

– Другими словами: если хочешь быть вместе с Катей – будь. И никаких гвоздей.

– Как, папа, ведь она любит Лешу?

– Ну и что? Отбей! Укради! Увези за тридевять земель. За любовь, за счастье, за мечту свою нужно бороться, сынок…

– Даже с родным братом? Ведь вы мне сами говорили – нельзя становиться поперек…

– Мало ли что мы говорили… Если бы мы знали, как нужно жить, были бы счастливы сами. А у нас, видишь, как все получается… Так что не слушай никого, делай что должен – и будь что будет. Понял?

– Понял.

– Ну, за любовь, – предложил Самойлов. Впервые отец и сын так понимали друг друга.

* * *

Сан Саныч и Женя вернулись домой, где, судя по запахам, их уже ждал обед.

– Ух ты, как пахнет! – восхитился Сан Саныч. – Как здорово вернуться в дом, а там борщом пахнет, да, Жень?

– Да, в милиции совсем другие запахи, – усмехнулся Женя.

– Ой, вы уже вернулись! – обрадовалась Зинаида.

– Что, надеялась, что меня посадят? – веселился Сан Саныч. – Ну уж нет!

– Перестань, глупый, что ты говоришь такое… вы садитесь, я сейчас, быстренько, покормлю вас. Обед уже почти готов.

Баба Зина стала хлопотать по хозяйству, а Сан Саныч и Женя сели за стол. Скоро перед ними появились тарелки с дымящимся борщом.

– А чем дело-то закончилось? – спросила Зинаида, ставя на стол тарелку с нарезанным хлебом.

– Взяли с нас подписку о невыезде, и все дела, – сообщил Женя, налегая на борщ.

– Эх, если бы я реально мог чем-то помочь следствию, а то ведь я и не знаю, что это была за женщина, только и смог, что внешность ее кое-как описать…

– Ничего, разберутся. Ой, а вы руки-то мыли? Марш к умывальнику!

Сан Саныч и Женя одновременно тяжело вздохнули, положили ложки и пошли к умывальнику. Вернулись они подозрительно быстро. Борщ звал.

Когда Саныч и Женя завершали трапезу, Зинаида спросила:

– Ну что, ребятки, может, еще добавочки?

– Нет, Зин, спасибо тебе, борщ у тебя отменный, но… четвертая тарелка будет лишней. А то из-за стола не подымусь, – отказался Сан Саныч.

– Я тоже не могу больше, – жалобно сказал Женя.

– Что за мужики пошли, – обиделась Зинаида. – Ну, как хотите.

– Баб Зин, а где моя Ксюха? – спросил Женя. , – Что, уже соскучился?

– Ага…

– Они с Машей пошли в больницу к Алеше. Скоро вернутся, ты подожди. Сейчас еще чай будет – с пирожками!

– Нет-нет, спасибо, чаю не надо, – испугался Женя. – Я лучше туда побегу, найду их.

– Эх, какой нетерпеливый – молодой, горячий, – засмеялся Сан Саныч. – Ну, иди, иди.

– Спасибо за обед! – сказал Женя, вставая.

– А я, пожалуй, еще чайку… – крякнул Сан Саныч.

Ксюха все еще не уходила от больницы, поэтому встретила Катю, которая как раз туда направлялась.

– Как там поживает статья, которую вы собирались написать? Про меня и Алешу? – спросила Катя.

– Статья о вас почти готова, но…

– Что?

– Но мне кажется, выйти в свет ей все равно не удастся, – с сомнением сказала Ксюха.

– Почему это? – удивилась Катя.

– Но ведь исчез сам повод? Ваша свадьба с Алексеем Самойловым отменена.

– Ваши сведения ошибочны. Свадьба состоится. И не только свадьба!

– Это как?

– А вот так! И я вам советую быстрее дописывать материал и ставить его в номер, а то так и будете всю жизнь внештатным корреспондентом!

Ксюха ничего не поняла. Но времени на раздумья у нее было немного, потому что пришел Женька.

– Привет, а я тебя ищу.

– Что-то срочное?

– Да ничего. Впрочем… Слушай, Ксюх, тут такое дело… В общем, разговор у меня к тебе есть.

– Ну, давай поговорим, – согласилась Ксюха.

– Нет, только не здесь. Может, пойдем куда-нибудь, а? Ну, наедине чтоб, в общем.

– Да ты чего, Жень, я не могу сейчас уйти. Я тут битый час тусуюсь, хочу дождаться, узнать, как у них там.

– А чего их ждать-то? Если Маши так долго нет, значит, у них все нормально.

– Там не может быть все нормально, туда Катя пошла. Ты знаешь, она мне сейчас такое сказала…

– Да наплевать мне на эту Катю и на то, что она сказала. Мне поговорить с тобой нужно! – настаивал Женя.

– А мне не наплевать! Я ведь журналист… почти.

– Неужели тебе какая-то Катя важнее меня? – привел Женя убийственный аргумент.

– Это разные вещи! Женя поменял тактику:

– Ну, Ксюха, пойдем, пусть они сами разбираются. Мне нужно сказать тебе что-то действительно важное.

– Ну, хорошо, – согласилась Ксюха и покинула свой пост.

Маша с Алешей все никак не могли наговориться и нацеловаться.

Наконец Маша решила надеть Алеше на шею амулет.

– На, надевай обратно. Если он тебе помогает, то его не надо снимать.

Леша взял у нее амулет, но как-то неловко, и амулет выскользнул из его руки и упал на пол.

– Какая я неловкая. Прости, Алеша, я сейчас его подниму.

– Не надо, я сам!

Леша совершенно непроизвольно потянулся к амулету, чтобы поднять его, и сел на кровати. Только повесив амулет на шею, он вдруг понял, что он сделал.

– Леша… ведь ты сел, – сообщила Маша.

– Кажется, да.

– Алеша, ты можешь двигаться! Как я счастлива, Лешенька! Какой сегодня прекрасный, чудесный день!

И тут в палату вошла Катя.

– Леша, мне нужно сказать тебе кое-что очень важное, – сказала она.

– Ну что ж, говори.

– Маша, выйди, пожалуйста, мне нужно поговорить со своим женихом наедине.

– Пожалуйста… если нужно…

Маша хотела уйти, но Алеша удержал ее за руку.

– Маша», останься. Катя, ты мне не невеста. А я тебе не жених. И если ты хочешь мне что-то сказать, то говори при Маше. От нее у меня нет секретов.

– Пусть ты мне не жених, но ты, Леша, отец нашего будущего ребенка!

– Ты уверена? Это точно?

– Да! Я жду от тебя ребенка. Это абсолютно точно. Маша, может быть, теперь ты все-таки уйдешь? Дашь нам поговорить наедине…

– Леша, этого не может быть… – тихо сказала Маша.

– Может. Прости. – Леша опустил глаза.

Маша вышла.

– Так что же получается, Леша? Мы жили вместе, собирались пожениться… Ты говорил, что не можешь без меня, что это навсегда… и я тебе верила! – Катя говорила с видом оскорбленной невинности. – И .вдруг ты сообщаешь, что между нами все кончено, наслаждаешься своим чувством к Маше, а я узнаю, что беременна, и что? Что теперь?

– Я… не знаю, что нам теперь делать… Я не люблю тебя, – честно признался Алеша.

– Но еще недавно ты говорил, что любишь! За свои слова и поступки надо отвечать, Леша! Так что все остается в силе. Заявление у нас подано. Мы поженимся. Ребенку нужна полноценная семья. Ты же не бросишь своего ребенка? – Катя решила, что пора заплакать.

– Не плачь, Катя… Пожалуйста. Я правда не знаю, что нам теперь делать! Мы не сможем жить вместе…

– А как же ребенок? Как же я теперь? Неужели ты меня бросишь?

– Катя… пойми, я же не люблю тебя…

– Зачем же ты спал со мной, если не любил? Зачем обманывал меня? Издевался над моими чувствами? Или, может, ты мстил мне таким образом за то, что я однажды оступилась и оставила тебя? Так это слишком жестокая месть! Тем более что я искупила свою ошибку!

– Я любил тебя тогда, Катя! На самом деле .я был с тобой честен.

– Так, значит, и теперь ты должен поступить честно. Ведь наш ребенок ни в чем не виноват… Мы оба ему нужны… Подумай об этом.

– Ты права, Катя. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Я должен отвечать за все, что делал. Ты права. Мы будем вместе.

– Как я счастлива, что ты не оставишь меня! У нас будет настоящая семья! Мне так страшно, я так всего боюсь… Вдруг я не справлюсь с ролью матери?

– Не бойся, я тебя не брошу… Все будет хорошо, – грустно сказал Алеша.

И тут в палату зашли Таисия и Полина.

– Катенька, девочка моя, почему ты плакала? – преувеличенно заволновалась Таисия.

– Это от счастья. Мы с Лешей все-таки поженимся. Да, Леша?

Но Леша молчал.

– Так что, Леша? Мы все хотим услышать ответ, – стала настаивать Таисия. – Почему ты молчишь? Ты женишься на Кате?

– Да, мам, мы уже обо всем договорились, – нежно взяв Алешу за руку, сказала Катя.

Алеша по-прежнему молчал.

– Катя, девочка моя, ты какая-то бледная… А в твоем положении нельзя нервничать! – подсказала Таисия Кате, что делать дальше.

– Я не нервничаю.

– Но я же знаю, у вас с Лешей был тяжелый разговор, а тебе нельзя волноваться! Тебе нужно больше отдыхать. Сейчас, милая моя, мы пойдем домой. Кстати, я думаю, раз скоро должен родиться ребенок, со свадьбой нельзя тянуть – нужно быстренько, по-семейному, расписаться прямо в палате.

– Да, мама, я тоже так думаю.

– Но ты же хотела шикарную свадьбу, – напомнила Полина.

– В моем положении, Полина Константиновна, совершенно не важен антураж. Главное – побыстрее расписаться, – тут Катя слегка пошатнулась.

– Милая, что с тобой? – бросилась к ней Таисия.

– Просто… Голова закружилась…

– Бедная моя девочка, Боже мой, как тебе тяжело! Мужчинам не понять, как сложно выносить ребенка! Сколько сил это отнимает, сколько здоровья… Ты можешь идти, милая?

– Все в порядке, мам…

– Пойдем, Катюша, здесь душно, а тебе надо на свежий воздух. Ты должна себя беречь, ведь вас уже двое…

Катя слабо кивнула Леше.

– Пока, милый.

Когда Катя с Таисией ушли, Полина спросила у сына:

– Леша, как же так могло получиться?

– Что именно, мама?

– Почему Таисия сказала, что ты отказываешься от Кати? У вас же все нормально?

– Нет, у нас не все нормально! Я на самом деле сказал Кате, что не хочу на ней жениться.

– Но почему?

– Потому что понял, что не люблю ее, я люблю Машу.

– И ты решил отказаться от свадьбы…

– Да. Пока не поздно. Чтобы не совершить непоправимую ошибку. Я думал, так честнее…

– Но Катя беременна, – напомнила Полина.

– Я не знаю, что мне делать, мама… Я был совершенно не готов к такому повороту…

– Я тебя понимаю.

– Она меня убила известием о ребенке. Я вдруг отчетливо понял, что не могу связывать свою жизнь с Катей. Любовь прошла. Как-то вдруг прошла. Я ничего к ней не чувствую! Ты меня осуждаешь, мама? Считаешь, что я легкомысленный?

– Нет, сынок. К сожалению, так в жизни часто бывает. И лучше это вовремя понять.

– Вот и я понял, что Маша для меня что-то необычайно родное, близкое. Я закрываю глаза – и вижу ее! И что мне теперь делать? Я не хочу стать подлецом. Но и отцом я быть не готов. Но как честный человек, я обязан жениться, ведь так?

– Я считаю иначе. Ты не должен жениться на Кате.

– Что ты имеешь в виду?

– Я просто хочу тебе дать совет. Не живи с нелюбимой.

– Но она ждет ребенка!

– Я не предлагаю тебе отказываться от ребенка. Посмотри на меня. Я всю жизнь ради детей жила с нелюбимым человеком, поверь, нет ничего тяжелее.

– Ты мне предлагаешь ее бросить? Бросить в таком положении?

– Назови это другим словом. Не бросить. Просто не связывать с ней свою жизнь в качестве мужа. Вы можете общаться, никто же не запрещает! Просто не обманывай себя. Любовь нельзя вернуть по приказу, если душа против. Нельзя влюбиться по собственному желанию.

– Нет, я так не смогу, совесть будет неспокойна. Ребенку нужен отец.

– Он у него будет. От ребенка ты не откажешься. Ты же сам сказал, что любишь Машу. Так?

– Так.

– Так вот – любовь предавать нельзя! Ты согласен с тем, что я тебе сказала?

– Да, ты абсолютно права. Я не могу предать мою любовь к Маше, она для меня столько сделала. Вытащила меня с того света, сидела рядом, выхаживала, а Катя для меня что сделала?

– Да, твоя Катя, мягко говоря, бросала тебя в самые тяжелые моменты, предавала. Сомневалась, боялась. А там, где есть любовь, не должно быть места страхам и сомнениям.

– Но тогда я любил ее и прощал все. Прощал, даже когда слепому было бы ясно, что она врет. Она стеснялась меня, когда я… в общем, после той аварии… Я все это помню. Но я ее любил! И верил, что моя любовь ее изменит. А сейчас… Сейчас она мне не нужна.

– Вот поэтому ты и должен определиться.

– Но как я скажу об этом Кате?

– Если ты хочешь спасти любовь, ты должен набраться мужества. Ты запутался в двух девушках: одну их них ты любишь, вторая ждет ребенка. И с кем из них связать свою жизнь, решать тебе. Все, я побежала на работу. А тебе надо побыть одному, разобраться в своих чувствах.

– Да. Конечно… Мам, как идут исследования? Ты что-то выяснила?

– Тебе это интересно?

– Ну, конечно! Не без моей помощи, в конце концов, ты эти украшения получила!

– Да уж. Знаешь, в одной статье я нашла подтверждение, что девушки из народа атлантов носили именно такие украшения!

– Вот видишь! Ты была права!

– Пока не на сто процентов, я все-таки боюсь ошибиться. Но это еще не все! То, из чего они сделаны, тоже подтверждает мою гипотезу. Это какой-то странный сплав… Не золото, не серебро, но ни единого следа коррозии за столько веков!

– Ты это серьезно?

– Абсолютно! На нашей территории скифские племена не владели секретом такой плавки. Возможно… именно этим рецептом пользовались атланты… В общем, мы отправили его на экспертизу! Сегодня будут результаты.

– Ничего себе! Беги скорее, у тебя такие события происходят! Потом расскажешь?

– Обязательно!

* * *

Буряк понимал: для того чтобы выйти на бриллианты, надо найти ту красивую женщину, с которой встречался Сан Саныч. Конечно, скорее всего, это можно было сделать, поговорив с владельцем ресторана «Эдельвейс». Поэтому следователь отправился в ресторан. Он остановил первого же официанта, пробегавшего мимо, и сказал:

– Послушайте, любезный. Мне нужен хозяин.

– А в чем дело? Он занят, – официанту не хотелось по мелочам отвлекать хозяина. Но Буряк показал свои документы и отношение к нему сразу изменилось. Лева появился перед ним моментально, словно из воздуха материализовался. Буряк сразу взял сугубо официальный тон.

– Бланк Лев Давидович? – спросил он.

– Он самый… Чем могу?.. – Лева излучал дружелюбие.

Следователь раскрыл перед Левой свое удостоверение и представился:

– Старший следователь милиции капитан Буряк. У меня есть к вам пара вопросов.

– Так спрашивайте. Всегда готов помочь органам, – угодливо предложил Лева.

– Вам знакомо имя – Александр Александрович Невеличко?

– В первый раз слышу, – искренне признался Лева.

– А может, напряжете свою память получше? Для облегчения могу подсказать – его обычно зовут Сан Саныч.

– Нет, все равно не припомню. – Лева был сама невинность.

– Странно. При этом я точно знаю, что Сан Саныч Невеличко встречался в вашем ресторане с некоей Ириной, брюнеткой. Тоже не припоминаете, Лев Давидович?

– Как вы видите, товарищ старший следователь, я имею ресторан. То есть предприятие общественного питания, общественного, понимаете? – пространно начал Лева. – Тут у меня каждый день сотни человек, и половина из них приходит с брюнетками – кому блондинок не досталось. Как я всех упомню?

– И тем не менее эту пару вы не могли забыть, потому что это именно вы свели их вместе. И обсуждали они тут не амурные дела, а сделку о продаже бриллиантов.

– Да вы что? Бриллиантов? Это ж надо… – Лева так изображал удивление, что не поверить было невозможно.

– Прекратите паясничать, Лев Давидович, – попросил следователь, на которого актерские таланты Левы совсем не действовали.

– Вы знаете, я прямо пугаюсь, когда меня так называют. Друзья всегда зовут меня Лева, так гораздо привычнее.

– А кто вам сказал, Лев Давидович, что я вам друг? – хмуро уточнил следователь. – Давайте-ка выкладывайте быстро: что это за Ирина, как фамилия, где живет и как связаться.

– Да говорю же – ничего не знаю, – не сдавался Лева.

– Поедем на очную ставку к Сан Санычу? – поинтересовался следователь.

– Да нет, зачем же? – Лева сразу сменил тон. – Да, действительно, была такая встреча… Но я даже не знаю, о чем они говорили! Я не слышал ни одного слова, клянусь.

– Кто такая эта Ирина и как мне ее найти? Это все, что меня интересует.

– Я ее совсем мало знаю. Она иногда сама сюда заходит, но редко. Я даже и не знаю, как ее искать…

– Ясно. Хорошего языка вы, Лев Давидович, не понимаете. Попробуем по-другому. Я вам кое-что напомню. Статья сто девяносто первая «Уголовного кодекса». Это должно быть вам небезынтересно… Часть первая. «Совершение сделки, связанной с драгоценными металлами, природными драгоценными камнями либо с жемчугом, в нарушение правил, установленных законодательством… наказывается исправительными работами на срок до двух лет».

– Да вы что? Так много? – Лева заулыбался.

– Дальше интереснее: часть вторая. «Те же деяния, совершенные в крупном размере или организованной группой, наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией имущества». Мысль ясна?

– Абсолютно, – улыбка сползла с Левиного лица. Следователь показал Леве на телефонный аппарат:

– Вот телефон – звоните Ирине.

– А что я ей скажу? – растерялся Лева.

– А вы подумайте о разнице между частью первой и частью второй – и нужные слова придут сами.

Лева взял телефон и действительно нашел нужные слова.

Самойлов долго размышлял, как построить свою жизнь дальше, и во всех его раздумьях выплывало лицо красивой женщины. Он думал об Ирине. На самом деле она ему давно нравилась, и он все больше и больше понимал, что они действительно близкие и родные друг другу люди. Наконец он не выдержал и поехал к Ирине в надежде на понимание и человеческое тепло, которое ему было так необходимо в этой критической ситуации.

Ирина очень ему обрадовалась:

– Боря, ты!

– Не ждала? – Самойлов застыл на пороге.

– Ждала. Я надеялась… нет, я знала, что ты придешь! – Ирина бросилась ему на шею. Они обнялись и поцеловались прямо у незакрытых дверей.

Ирина прижалась к Самойлову и засмеялась:

– Боря, ты что, выпил для храбрости, прежде чем прийти ко мне?

– Да нет, это так – с сыном по душам поговорили, – признался Самойлов.

– И как? Научил его уму-разуму?

– Научишь их… Меня бы самого кто вразумил, – пожаловался Самойлов.

– Не прибедняйся, Боря. Ты всегда был человеком ясного ума.

– Если бы…

Они зашли в комнату, и Самойлов подошел к окну.

– Скажи, ты подумал над моим предложением? – тихо спросила Ирина.

– Только об этом и думал все это время, – ответил Самойлов, глядя в окно.

– И что же?

– Ира, я должен тебя предупредить – я тебе очень признателен за твои чувства, за откровенность, но… я тебя не люблю.

– Я это знаю.

– И тебя это не останавливает? – удивился Самойлов.

– Боря, я женщина и умею терпеть – ведь сколько лет я ждала этого дня? Ты поживешь со мной и поймешь, какая я достойная женщина. Я намного лучше твоей Полины.

– Давай не будем про нее, – поморщился Самойлов.

– Хорошо, как скажешь. Видишь, какая я послушная. – Ирина подошла к Самойлову сзади и прижалась к его спине. – Милый, мне все равно, что ты меня не любишь! Главное, что я тебя люблю!

– Я согласен, – развернулся к ней лицом Самойлов. – Я принимаю твое предложение. Но есть одно препятствие…

– Какое еще препятствие? – насторожилась Ирина.

– Мы не сможем этого сделать в ближайшее время.

– Почему?

– Я должен тебе кое в чем признаться. Ты знаешь, я в данный момент на мели. Произошли некоторые события. У меня есть фирма, но там проблемы, с Буравиным… И вообще… долго рассказывать, да и неинтересно, наверное, тебе. Одним словом, у меня там доля, но я не смогу ее забрать целиком. Кроме того, я должен обеспечить детей. Нужно все как-то рассчитать, пройдет какое-то время… Ты меня понимаешь? – Самойлов действительно рассчитывал на понимание.

– Вот что я тебе скажу, дорогой. Оставь всю свою долю в фирме семье. Полина ведь все-таки моя сестра – я не хочу ее разорять. Уходя – уходи, – такого ответа от Ирины Самойлов услышать и не надеялся.

– Но это невозможно. На что мы будем жить? – спросил он, поскольку был все-таки достаточно прагматичен.

– Боря, у меня есть средства, – объяснила Ирина.

– Какие у тебя средства? Ты представляешь, сколько стоит жизнь за границей? А мы с тобой все-таки еще не старые, вдруг… будут дети? Ведь там это все безумно дорого.

У меня столько денег, что мы можем с тобой нарожать дюжину детей и все вместе жить безбедно в любой точке земного шара, – спокойно, как о само собой разумеющемся, сообщила Ирина.

– Откуда же у тебя такие деньги? – удивился Самойлов.

– Давай будем считать, что это наследство от Якова, – загадочно ответила Ирина.

Тут зазвонил телефон, и Ирина взяла трубку. На другом конце провода Лева искал те слова, которые спасли бы его от десяти лет с конфискацией имущества. Но Ирина не собиралась с ним встречаться:

– Во-первых, я занята, а во-вторых, не вижу смысла в наших дальнейших встречах. Объясните, в чем дело?

– Это не телефонный разговор. Поверьте, это очень важно.

Ирина на мгновение задумалась и согласилась:

– Ну, хорошо. Я сейчас приду.

Собираясь выходить, Ирина сказала Самойлову:

– Знаешь, я очень рада, что ты принял мое предложение.

Самойлов улыбнулся. Наконец-то хоть что-то определилось.

– Я и сам рад, что его принял! А еще я рад, что ты мне предложила уехать вместе. Мне уже так давно хотелось все бросить и начать жизнь заново. Спасибо, так сказать, за предоставленную возможность!

– Тебе спасибо. Я слишком долго ждала своего счастья и теперь не намерена его упускать. – Ирина тоже была довольна тем, что все определилось. – Давай, заканчивай свои дела. Я закончу свои – и будем готовиться к отъезду.

– А куда ты сейчас идешь? – поинтересовался Самойлов.

– Сейчас у меня одна деловая встреча в ресторане «Эдельвейс».

– В «Эдельвейсе»? Так давай я тебя подвезу! – обрадовался Самойлов.

– Не возражаю!

Ирина понимала, что начинается новая жизнь с любимым человеком. Она спокойно ехала в «Эдельвейс», не ожидая никаких неприятностей. Все было сделано так, что комар носа не подточит, так чего бояться?

Она поцеловала Самойлова, поблагодарила за то, что он ее подвез, и зашла в ресторан.

– Зачем ты меня звал? – по-деловому спросила она, найдя Леву.

– Ирина, как хорошо, что вы пришли! Очень рад вас видеть! Вы отлично выглядите! – залебезил Лева, заглядывая ей в глаза.

– Короче. Что ты хотел мне сказать? – не приняла его комплиментов Ирина.

В этот момент к ним подошел следователь:

– Это я вас вызывал.

Ирина обернулась и увидела Буряка.