Текст книги "Мозаика воспоминаний"

Элен резко повернулась.

– Мы до сих пор не уверены в том, что я не интриганка.

– Ну, я-то уверена! Но мне нельзя затрагивать эту тему. Я обещала Горсти не делать никаких предположений. – Она метнулась к кушетке и поправила диванные подушки. – А теперь располагайтесь, Элен, и отдыхайте. Не опасайтесь одиночества, поскольку мы все будем вас навещать. Надеюсь, эта комната снова станет для нас центром общения, как в те времена, когда жива была мама.

Элен сомневалась, что одинокое пребывание в очаровательном кабинете поможет ей успокоиться. Но у нее не было возможности проверить эту гипотезу, поскольку ее уединение было нарушено менее чем через час после обеда. Леди Генриетта не только пришла осмотреть ее новые апартаменты, но и привела с собой Белинду Таррингтон.

– Но вам не стоит задерживаться здесь надолго, – предупредила их Мег, входя следом.

Белинда принялась бурно расхваливать новый наряд Элен. Это было обычное платье из белого муслина, дополненное коротким светло-голубым жакетом. Оно не отличалось экстравагантностью, в отличие от платья мисс Таррингтон из пятнистого батиста с плиссированными оборками на корсаже, и восхищение Белинды показалось девушке неискренним. Затем гостья выразила восторг по поводу возвращения арфы, которую она запомнила еще по своим детским визитам, и обратила внимание леди Генриетты на украшение в виде ангелочков у ее основания.

– Мне всегда нравилось их трогать. А вам, Генриетта?

Тем временем Мег шепотом извинилась.

– Простите, дорогая, но мне не удалось их остановить. Генриетту убить мало! Могла бы дождаться, пока Белинда уйдет, ведь знала же, что это несносное создание пожелает пойти с ней.

У Элен не было возможности ответить, поскольку к ней обратилась мисс Таррингтон со сладкой улыбкой, не способной смягчить ее покровительственный тон.

– Знаете, что мне сказали, моя дорогая Элен? Что вы настоящий маэстро!

Элен невольно рассмеялась.

– Если вы слышали нечто подобное, могу лишь признаться, что вас ввели в заблуждение. Ума не приложу, кто мог так отозваться обо мне, поскольку мою игру слышал лишь лорд Уайтем, а он, по моему мнению, никогда бы так не сказал.

Резкий металлический смех наполнил комнату, и Элен поморщилась.

– Чарльз? Конечно, нет. Кажется, это был Мэттью. Да, я уверена, что это был Мэттью.

Мег фыркнула.

– Вы прекрасно знаете, что ему верить нельзя, Белинда. Вам ведь знакомо его чувство юмора.

Мисс Таррингтон с невинным видом захлопала глазами.

– Так это преувеличение? Но вы играете?

– Да, – согласилась Элен. Заметив хищный взгляд своей собеседницы, она торопливо добавила, – Но я утратила навык. Та мелодия, которую я играла, вспомнилась случайно.

– Или нарочно, – пробормотала леди Генриетта.

– Генриетта! – возмущенно воскликнула Мег.

– Вам не нужно бояться меня, Мег! – вмешалась Белинда. – Генриетта все мне объяснила. Я не должна распространять мерзкие сплетни о бедной несчастной Элен. И это, безусловно, доказывает, что она охотится за Чарльзом, разве не так?

Элен скорее ощутила презрение, чем злость. Очевидно, мисс Таррингтон понятия не имеет об элементарных правилах вежливости. Но Мег пришла в ярость.

– Так-то ты выполняешь свое обещание, Генриетта! Что ж, не хочу разочаровывать вас, Белинда, но моя сестра отстала от жизни. Так получилось, что…

– Мег, прошу вас, не надо! – воскликнула Элен, опасаясь, что ее покровительница в запальчивости расскажет о последних событиях именно тем людям, с которыми она не собиралась откровенничать.

– Я всего лишь хотела…

– Незачем посвящать мисс Таррингтон в подробности, не представляющие для нее интереса, – многозначительно произнесла Элен.

Девушка заметила искру понимания, промелькнувшую в глазах Мег. Со светской любезностью, которой она сама от себя не ожидала, Элен мгновенно загладила неловкую ситуацию.

– Не понимаю, почему мы до сих пор стоим. Вам не угодно присесть, мисс Таррингтон?

Не дожидаясь ответа, Элен указала гостье на кресло, а сама опустилась на кушетку.

– Вижу, вы быстро освоились в роли хозяйки, – съязвила леди Генриетта.

– Почему бы нет? – спросила Мег, решительно передвинув ближайшее кресло к изголовью кушетки Элен. – Я предоставила эту комнату в полное ее распоряжение.

– Ты предоставила комнату ей? А как же Чарльз? Неужели его обрадует весть о том, что гостиная нашей матушке оказалась в руках узурпаторши?

– Ой, не надо высокого штиля, Генриетта! Узурпаторши, подумать только!

Леди Генриетта, прищурившись, взглянула на сестру.

– Ты не сказала ему, да?

Белинда Таррингтон радостно рассмеялась.

– Как мне хочется увидеть его лицо! Дорогая бедняжка Элен, надеюсь, он не выгонит вас отсюда.

Элен перехватила убийственный взгляд леди Генриетты.

– Конечно, нет, Белинда. Мег рассчитывает на его врожденные инстинкты джентльмена.

Казалось, Мег готова была взорваться. Элен торопливо вмешалась.

– Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь другом?

– Прекрасная идея, – многозначительным тоном сказала Мег, с яростью глядя на сестру. – Элен нельзя волноваться. Горсти рекомендовал ей отдых, а от вас один только вред.

– Дорогая Генриетта, не надо разжигать ссору, – приторно-сладким голосом произнесла мисс Таррингтон. – Я пришла сюда лишь для того, чтобы осведомиться о здоровье дорогой бедняжки Элен.

«Дорогая бедняжка Элен» ответила ей столь же неискренней улыбкой. В наступившей тишине она задумалась о том, как выносит лорд Уайтем назойливость этой женщины. Он не скрывал своего равнодушия к ней, но мисс Таррингтон была глуха к его оскорбительным намекам. По мнению Элен, умом она не блистала. Честолюбия в ней намного больше, чем чувствительности.

Она попыталась придумать какое-нибудь невинное высказывание, но ее опередили.

– По-моему, бессмысленно было приносить сюда арфу, Мег, – едким тоном заметила леди Генриетта, – если Элен не собирается играть на ней.

– Она может играть в одиночестве, – возразила Мег.

Элен вздохнула. Вражда двух сестер, по-видимому, никуда не исчезла.

– Да полно, какой в этом смысл? – с резким смехом воскликнула мисс Таррингтон. – Если она вообще собирается играть, ей необходимы слушатели. Зачем нам, бедным женщинам, нужна образованность, если не для того, чтобы хвастаться ею?

– Перед джентльменами? – уточнила леди Генриетта. – Но зачем? У Мэттью нет музыкального слуха, а Чарльз не единожды жаловался на скуку, когда ему приходилось выслушивать бездарную игру.

Мег взяла себя в руки.

– Мэтт обожает музыку, чтоб вы знали. А что касается Чарльза, так это он восхищался игрой Элен.

– Значит, ей следует играть для него! – объявила мисс Таррингтон с воодушевлением, которое Элен справедливо сочла неискренним. – Прошу вас, сыграйте, дорогая Элен. Я так мечтаю вас услышать.

Элен не понимала, почему. Возможно, Белинда желает устроить нечто вроде соревнования?

– Вы играете, мисс Таррингтон? – неожиданно спросила она.

В глазах женщины мелькнула злость.

– Да. Я играю и на фортепиано, и на арфе. Но училась, естественно, у итальянских мастеров.

– Естественно! – буркнула Мег.

– В таком случае вы должны быть очень хороши, – хладнокровно заметила Элен, ничуть не испугавшись. – И поете?

– Конечно.

– Тоже итальянские мастера? – с невинным видом поинтересовалась Мег.

– К счастью, да.

– Вам повезло. Je n’avais que le maitre de l’ecole. Это был пансион в Бате. – Услышав резкий вздох Мег, Элен неожиданно осознала смысл своих слов. – Бат! Разве мы однажды не говорили о Бате?

– Я упоминала это название, – охотно подтвердила Мег. – Но оно что-то вам напомнило. Разве Горсти не предсказывал нечто подобное? – Она повернулась к посетительницам. – Ни слова! Вы не должны вмешиваться.

Элен взглянула на мисс Таррингтон и заметила выражение замешательства на ее узком лице. Но леди Генриетта всем своим видом выражала скептицизм. Без сомнения, она сочла это игрой на публику. Или оговоркой, которую Элен пыталась загладить.

Девушка повернулась к Мег и обнаружила на ее лице столь очевидное ожидание, что невольно рассмеялась.

– Вы похожи на собаку, дожидающуюся подачки, Мег! Мне очень жаль, но боюсь, что все прошло.

– Как неожиданно! – съязвила леди Генриетта.

К удивлению Элен, Белинда казалась разочарованной. Окружающая ее аура превосходства развеялась. Впервые ее слова несли оттенок искренности.

– О, к вам почти вернулось какое-то воспоминание? Как жаль, что вы его упустили! Значит, вы учились в Бате?

– Никаких вопросов! – отрезала Мег.

Элен неожиданно стало жаль свою гостью. Она попыталась загладить резкость ответа.

– Доктор Горсти считает, что память скорее вернется, если я не буду ее поторапливать. По его мнению, вопросы могут навредить. Именно так и получалось, – задумчиво добавила она, – когда я понимала, что что-то вспоминаю.

Мисс Таррингтон смотрела на нее с изумлением. Элен нахмурилась.

– В чем дело?

– Значит, это правда! – тупо сказала Белинда. – Вы действительно потеряли память.

– Конечно! – выпалила Мег.

– Но я думала… Генриетта сказала… – Белинда умолкла, взглянув на густо покрасневшую леди Генриетту, а затем вновь повернулась к Элен. – А Чарльз в курсе?

Наступила короткая пауза. Элен не знала, как объяснить всю сложность своих отношений с графом. Более того, она сомневалась в том, что Чарльз ей доверяет, хотя и подозревала, что его скептицизм заметно пошатнулся.

Но какое до этого дело Белинде Таррингтон? Сочтет ли она это препятствием для собственных честолюбивых планов? Элен ушла от ответа.

– Его светлость не делился со мной своими взглядами.

Краем глаза она заметила, что гримаса удивления на лице Мег сменилась недовольным взглядом. Желая поскорее сменить тему, девушка сказала первое, что пришло ей в голову.

– Мисс Таррингтон, почему бы вам не порадовать нас своей музыкой?

Неожиданно леди Генриетта ее поддержала.

– Действительно, Белинда. Уверена, мы все насладимся игрой настоящего маэстро.

Мег окинула сестру убийственным взглядом, но Элен дала ей знак промолчать и улыбнулась Белинде.

– Будет очень жаль, если никто из нас не станет играть на арфе после того, как Мег с таким трудом снесла ее вниз. А если вдруг войдет лорд Уайтем…

Элен умышленно не закончила фразу, уверенная, что мисс Таррингтон предпочтет, чтобы его светлость застал играющей на арфе ее, нежели предполагаемую соперницу. Белинда любезно согласилась и направилась к инструменту. Элен хотелось бы знать, почему эта женщина воспринимает ее как угрозу. Возможно, здесь тоже не обошлось без вмешательства леди Генриетты?

Было бы безумием предполагать, что граф способен настолько потерять голову, чтобы вступить в брак с женщиной, не знающей даже своего имени, не говоря уже о происхождении! К тому же, его равнодушие к ней бросается в глаза. Единственным чувством, которое он выказывал по отношению к ней помимо сострадания, было желание выяснить, не самозванка ли она. Неужели мисс Таррингтон этого не видит!

Заметив, что гостья начала игру, Элен заставила себя обратиться в слух. Белинда мастерски владела инструментом. Исполнение невероятно сложной мелодии с технической точки зрения было совершенным. Но чего-то недоставало. При всей своей снисходительности, Элен не могла не заметить, что музыка почти лишена живого чувства.

Мисс Таррингтон закончила и с гордым видом оглянулась, дожидаясь аплодисментов. Элен похлопала ей с воодушевлением, которого на самом деле не испытывала, и только когда отзвучали бурные восторги леди Генриетты, заметила появление в комнате мистера Хантли.

– А, так это не вы играли, Элен, – произнес он веселым голосом. – Вот уж я удивился, проходя по коридору. Я не думал, что вы такая быстроногая, судя по рассказу Чарльза.

– Ты хотел сказать, с быстрыми пальцами, любимый, – торопливо вмешалась Мег. – И, если я правильно поняла, Чарльз восхищался игрой Элен.

– Вовсе нет, – возразил мистер Хантли, пройдя через комнату и усевшись на подоконник рядом с креслом жены. – Он говорил, что Элен путала ноты. На самом деле было сказано, – добавил Мэтт, усмехнувшись девушке, – что ваше исполнение отличалось глубиной. И душевностью – вот именно то слово, которое он использовал. Я точно помню.

На лице мисс Таррингтон отразилась досада, и Элен ощутила желание успокоить ее.

– Вы неправильно поняли, мистер Хантли. Он мог лишь упомянуть, что я плакала во время игры. Я не сознавала этого, и теперь даже не могу вспомнить мелодию.

– Ах, так это связано с вашими воспоминаниями? Тогда понятно.

К ужасу Элен, досада на лице гостьи стала еще сильнее. Белинда встала с табурета.

– По-видимому, это было очень трогательно.

– Вы больше не будете играть? – с отчаянием поинтересовалась Элен.

– Нет, нет, нет! – воскликнул Мэтт. – Ваша очередь, Элен.

– Я даже не надеюсь произвести на вас какое-либо впечатление после исполнения мисс Таррингтон. – Зачем мистер Хантли так ведет себя? Ей совершенно не хочется играть перед этой женщиной и леди Генриеттой. Это же все равно, что напрашиваться на оскорбление! – Кроме того, я вовсе не уверена, что сумею вспомнить хоть какую-нибудь мелодию.

– Попробуйте!

– Мэтт, чего ты добиваешься? – вполголоса спросила Мег.

Ответа Элен не расслышала, поскольку Мэтт прошептал его жене на ухо. Отвернувшись, она взглянула на вторую из сестер.

– Леди Генриетта, умоляю, попросите мисс Таррингтон сыграть еще что-нибудь.

Но Белинда, очевидно, решила проявить великодушие. Прежде чем Генриетта успела рот раскрыть, она бросилась к Элен и схватила ее за руки.

– Мэттью прав. Соглашайтесь же! Должна же я услышать вашу музыку. И неважно, если вы запнетесь. Уверена, что мы все будем снисходительны к вам.

Элен покорно поднялась с кресла. Болтая без умолку, мисс Таррингтон отвела ее к табурету и усадила, встав рядом, словно тюремный надзиратель.

Девушка с трепетом придвинула арфу и установила ее в удобное положение. Не дай бог, очередное воспоминание обрушится на нее перед всей этой братией! Чувствуя присутствие рядом Белинды, она взяла наугад несколько нот, отчаянно пытаясь вспомнить хоть какую-нибудь мелодию.

Словно во сне, она вдруг увидела себя в совершенно другом помещении. Огромный зал, весь в золоте и блеске. В отдалении стоят несколько размытых фигур. Лица не различимы. Зато вспомнилось название.

– Сен-Вижиан. Мне знакомо это место. C’est le chateau.

Элен заиграла, и перед ее глазами начали вставать новые и новые картины. Широкие коридоры. Многочисленные полотна на стенах. Высокая каменная лестница и арочный вход. Тот самый сад! Вот где его место – на этом обширном участке земли. Длинная аллея в обрамлении мраморных статуй, оканчивающаяся фонтаном. Повернувшись, Элен увидела перед собой фасад дворца. Огромный и величественный, с башенками по бокам.

– Здесь был мой дом.

Ее пальцы скользнули по струнам, загудевшим в ответ. Боль, резкая и пронзительная, сдавила ее грудь. Она задыхалась. Внезапно раздались голоса… настойчивые и визгливые. Но Элен замечала лишь хриплые звуки, слетающие с ее губ, безуспешно пытаясь вздохнуть.

Шестая глава

Боль постепенно утихла. Элен закашлялась и судорожно вздохнула, возвращаясь к жизни.

Ее кто-то поддерживал, и невнятное бормотание начало превращаться в слова.

– Тише, тише. Не пытайтесь двигаться. Я держу вас.

Затем ее подняли на руки. Спустя мгновение она уже лежала, опустив голову на подушки.

– Мне так… жаль, – выдохнула она. – Прошу вас… простите.

– Тсс!

Властный голос показался ей знакомым. Элен с трудом раскрыла глаза. Перед ней было лицо графа.

– Чарльз! Откуда… вы взялись?

– Не беспокойтесь об этом.

Но Элен недостаточно владела собой, чтобы подчиниться приказу.

– Белинда… вы не должны были. Ей это не понравится.

Лорд Уайтем не удостоил ее ответом. В смутной тревоге Элен продолжила.

– Чарльз, так нельзя. Скажите ей, что я не нарочно.

И вновь ответа не последовало. Элен сдалась. Если граф не видит опасности, что может сделать она? Разве ему не ясно, что Белинда ревнует? Но на его лице застыло прежнее выражение вежливости.

Когда Чарльз вошел в комнату, там царил полный бедлам. Белинда издавала восторженные возгласы, не замечая яростного шипения Мег. Генриетта насмешливо фыркала, а смущенный Мэтт пытался ее осадить. И посреди этого хаоса Элен продолжала задыхаться!

Мгновенно оценив ситуацию, Чарльз приказал Мэтту увести женщин, и грубо оттеснил в сторону Мег и Белинду, которые лишь толпились вокруг жертвы, не оказывая ей ни малейшей помощи. Он поднял на руки девушку, охваченную приступом кашля, и отнес ее на кушетку.

Он намеренно не обращал внимания на невнятные возражения Элен. Будь она в здравом уме, он объяснил бы ей, насколько мало волнуют его чувства Белинды. Элен и не подозревала, на протяжении скольких лет ему приходилось терпеть осаду со стороны этой женщины. Он успешно не замечал игривого тона, который навязывала ему Белинда. Раз уж она втянула себя в заведомо безнадежное дело, пускай сама и выпутывается.

Чарльз резко произнес.

– Я должен впустить остальных. Наверняка, они еще не ушли.

Элен моргнула.

– Вы их выгнали?

– Пришлось. Белинда и Генриетта слишком много шумели, а Мег лишь попусту суетилась. Как видите, советов Горсти я не забываю. Очевидно, вы что-то вспомнили, и вам нельзя было мешать. Согласны?

Чарльз встал, но Элен остановила его, схватив за руку. От этого доверительного жеста на душе у него потеплело. Но в ее глазах отразился испуг.

– Погодите!

– В чем дело?

Она перевела дыхание, и Чарльз заметил выражение решимости на ее лице.

– Помогите мне сесть, пожалуйста. Я не хочу, чтобы меня застали в таком положении.

– Почему? Вы выглядите очень мило.

Он улыбнулся, и сердце Элен забилось быстрее.

– Пожалуйста, не шутите так! Я не хочу, чтобы меня нашли распростертой на кушетке.

Чарльз насмешливо выгнул бровь, но от дальнейших замечаний воздержался. Она действительно была очаровательна, ее глаза светились синевой, оттеняемые цветом платья.

Граф усадил ее, отпустив лишь в тот момент, когда ее ноги коснулись пола. Затем направился к двери. К счастью, Белинда с Генриеттой уже исчезли. Остались только Мег и Мэтт.

– Как она? Боже, ну вы нас и напугали, Элен!

Уступив сестре право нянчиться с пострадавшей, Чарльз повернулся к своему зятю.

– Как тебе это удалось?

Мэтт усмехнулся.

– Пустяки, мой мальчик. Глупая женщина вылетела пулей, как только я дал ей пинка. А Генриетта помчалась следом, рассыпаясь в извинениях.

Из противоположного угла комнаты донесся голос Мег.

– Не верь ему, Чарльз. Белинда выбежала потому, что Мэтт принялся расхваливать игру Элен. Я и не подозревала, что он настолько тактичен.

– Такой выдающийся тактик, ты хочешь сказать, – ответил ее муж, подмигнув Чарльзу. – Зная, что Белинду это разозлит, я передал ей твой отзыв об игре Элен.

Элен заметила, как Мег обменялась со своим мужем веселыми взглядами. Ее сердце замерло. Не может же мистер Хантли разделять нелепые намерения Мег? А может, она ошибается. Девушка опустила глаза.

– Я так рада, что ты пришел, Чарльз, – сказала Мег, обняв брата за плечи. – Ты не обижаешься, что я поселила Элен в мамину комнату? Генриетта полагала, что ты будешь возражать, но я…

– Ты, Мег, – бесцеремонно перебил ее Чарльз, – прекрасно знаешь, что лучший способ добиться моего согласия, это поставить меня перед свершившимся фактом.

Чарльз повторил собственные слова Мег. Очевидно, что как бы хорошо ни знали его сестры, он все время опережает их на шаг. От него не могло укрыться стремление Мег свести его с Элен.

И следующее ее высказывание подчеркнуло эту мысль, приведя Элен в смятение.

– Я обещала Элен, что мы все будем навещать ее, и надеялась, что ты тоже не замедлишь явиться, Чарльз. Нельзя допустить, чтобы ее расстраивала Генриетта и эта лиса, которую она тебе навязывает.

Элен в ужасе взглянула на графа.

– Молю вас, не слушайте вашу сестру, милорд! Я не нуждаюсь в посетителях, и не позволю, чтобы вы ухаживали за мной. Я уверена, что у вас имеются более важные дела, и не посмею отвлекать вас.

Граф одарил ее очаровательной улыбкой.

– Напротив, я сейчас на отдыхе. Здесь, в Теддингтоне столь мало дел, что я могу с чистой совестью перепоручить их своему секретарю. Я с удовольствием готов вас навещать.

– Не надо! Вы станете надо мной насмехаться, а я не привыкла к такому обращению!

– Элен, не говорите глупости! – со смехом воскликнула Мег. – Как вы можете строить подобные предположения? Разве вы не знаете, что Чарльз изменил свое отношение к вам?

У девушки кровь застыла в жилах. Она взглянула на графа, но его лицо оставалось непроницаемым. Она и сама не сознавала, сколько горечи было в ее голосе.

– Я не верю этому.

– Ничего удивительного, – вмешался Мэтт. – Более того, я не совсем согласен с тобой, любимая. Или Чарльз был с тобой более откровенен? Мне он сказал, что до сих пор сомневается.

– Пожалуйста, можете говорить обо мне в третьем лице, сколько вам угодно!

– Мы бы не стали, Чарльз, если бы ты сам говорил за себя, – ничуть не смутившись, сказала Мег. – Но ты наверняка хотел навестить Элен, раз пришел сюда незваным.

– Я и не подозревал о том, что требуется приглашение, – ответил граф с иронией. – На самом деле меня привело сюда важное дело.

Чарльз взглянул на Элен и заметил, что с ее лица исчезло выражение отчужденности. Он моментально забыл об осторожности.

– Мое объявление принесло некоторые плоды.

Элен побелела, как мел, и в ее глазах отразилось изумление. Она не готова была к новостям подобного рода. И все же граф не мог избавиться от мысли, что она боится. Боится неизвестности… или разоблачения?

– Боже праведный, Чарльз! – воскликнула Мег. – Почему же ты не сказал сразу?

– В свете последних событий я и забыл об этом, – признался он, не сводя глаз с Элен.

– Разве можно забыть о таком важном деле? – сварливо спросила сестра.

Сердце Элен билось все сильнее. От ужаса она почти утратила дар речи.

– Что вы узнали?

Чарльз полез в карман и вынул какие-то бумаги.

– Взгляните сами.

Подойдя к кушетке, граф передал девушке три письма. В лихорадочной спешке она едва не выронила их, но все же сумела открыть дрожащими руками один из конвертов и торопливо пробежалась взглядом по листу.

Мег и Мэтт дружно шагнули к изголовью и тоже принялись читать, заглядывая через ее плечо. Мег высказалась первой.

– Но это не имеет к нам ни малейшего отношения! Да, этот человек ищет пропавшую женщину, но его описание совершенно не похоже на Элен.

Листок бумаги выскользнул из пальцев девушки и упал на пол. Граф поднял его, пока Элен вытаскивала следующее послание из вскрытого конверта. Ошеломленная, она прочла еще одно письмо подобного содержания и, молча, передала его Мег. Ее взгляд упал на непроницаемое лицо графа. Приступ страха сменился бурным негодованием.

Он знал это! Знал, что в письмах ничего нет. И все же не предупредил ее, не попытался умерить ее рвение, с которым она набросилась на эти бесполезные бумажки. Он нарочно подвергнул ее проверке. О, как это жестоко!

Без особой надежды девушка взяла третье послание. Это было письмо от леди из Йоркшира, желающей принять у себя заблудшую женщину и предоставить ей место компаньонки. Элен позволила Мег выхватить у нее листок. Она откинулась на валик кушетки и пристально посмотрела на графа.

Под обвиняющим взглядом ее голубых глаз, Чарльз почувствовал отвращение к собственному поступку. Он хотел все сделать иначе. Собирался предупредить о том, что все эти ответы бесполезны. Но ему понадобилось отвлечь Мэтта и Мег, ведь он терпеть не мог, когда его к чему-либо принуждали, пусть даже и с лучшими намерениями.

– Но здесь же ничего нет, – заметила Мег с растерянностью в голосе.

– Нет, я и не возлагал особых надежд на то объявление. Пришло множество писем, и все из них подобны этим.

Мэтт вернул Чарльзу стопку бумаг.

– Что ты собираешься делать дальше, мой мальчик?

– Я уже сделал.

Он все еще глядел на Элен, и она изменилась в лице.

– Что вы имеете в виду?

– Я обратился в полицию. В тот самый день, когда мы вместе ездили в Лондон.

– Ага! Значит, ты не доверяешь детективным способностям Генриетты.

– Между прочим, Мэтт, это твои шуточки навели меня на эту мысль.

– Но это поможет? – с тревогой спросила Мег.

– Думаю, да. Я рассказал им все, что у нас было на тот момент, и сообщал о новых воспоминаниях Элен.

Элен окинула его гневным взглядом.

– Так вы пустили по моему следу полицейскую ищейку? Почему же мне не сказали?

– Вы и без того были расстроены. Я не знал, как подействует на вас эта новость.

– То есть, вы предположили, что я испугаюсь разоблачения!

Граф удержался от едкого ответа. Он принимал в расчет душевное состояние Элен, но иногда ее отношение раздражало его.

– Будь это так, я бы сказал вам. Если бы вы были обманщицей, то, без сомнения, вышли бы из игры.

– И сбежала бы? Да я же мечтаю об этом!

Мег возмутилась, но Чарльз жестом заставил ее умолкнуть. Ведомый чувствами, которыми невозможно было пренебречь, он пододвинул кресло к кушетке и взял Элен за руки. Ее ладони безвольно лежали в его руках, но она не попыталась их убрать.

– Элен, не злитесь так! Рано или поздно правда откроется.

– Ваша правда… или моя?

Чарльз сохранил невозмутимое лицо, хотя выражение боли в ее глазах обезоружило его. Неожиданно нахлынувшее чувство заставило его произнести:

– Я буду говорить о вашем прошлом, когда вы вспомните его. До тех пор вам придется мириться с ситуацией. Горсти прав. Вам нужен отдых… и никаких обсуждений.

Элен сидела, откинувшись на подушки, наваленные на дне лодки, и глядела, как солнечный свет просеивается сквозь листву. Она не хотела принимать приглашение, зная, что граф сделал его под влиянием Мег.

– Чушь! – заявила почтенная дама в ответ на ее возражения. – Сегодня прекрасный день для прогулки, и Чарльз с радостью возьмет вас с собой.

Теперь Элен уже не жалела о своем согласии. Движение успокаивало, а плеск воды за бортом навевал ощущение безмятежности. Она чувствовала себя, словно в коконе, в который нет доступа врагам.

Чарльз, в рубашке с закатанными рукавами, неторопливо работал веслами, любуясь игрой света на ее мечтательном лице. Кровь бурлила у него в жилах. Элен полна очарования. И чувственности… в белом муслиновом платье, струящемся по ее стройной фигуре. Черт бы побрал эти модные наряды!

Девушка отвела взгляд от древесных крон. Погрузив в воду кончики пальцев, она принялась рассматривать меняющийся рисунок на поверхности воды. На ее губах появилась задумчивая улыбка. Чарльз ощутил почти неодолимое желание поцеловать ее.

Черт возьми! Неужели он успешно избежал множества ловушек лишь для того, чтобы пасть жертвой женщины без роду, без племени? Он будет бороться! К тому же, если ее отрывочные воспоминания хоть что-нибудь значат, она давно уже принадлежит другому мужчине.

– О чем вы думаете? – спросил Чарльз, пытаясь отвлечься.

Элен вздрогнула. Три лебедя проплыли мимо, с королевским презрением глядя на сидящих в лодке людей.

– Ни о чем, – ответила она наконец. – И поэтому мне хорошо.

– Я рад, – сказал граф, не поверив ее словам. Очевидно, ее мысли блуждали где-то далеко.

Элен пристально на него посмотрела.

– Все это время мы говорили только обо мне. Расскажите что-нибудь о себе, Чарльз.

Он взглянул на нее с изумлением.

– Что вы хотите знать?

– Почему вы до сих пор не женились?

Чарльз рассмеялся.

– Разве не очевидно?

– Нет, если бы вы были французом. Разве в Англии не приняты браки по расчету для людей вашего положения?

Внезапно насторожившись, Чарльз попытался подобрать нужные слова. Понимает ли сама Элен, что она говорит как человек, знающий о своем происхождении?

– Это обычное дело. Но мой отец умер до того, как я вошел в возраст, а мать тяжело болела. – Он усмехнулся. – Однако мои сестры прикладывали огромные усилия в этом направлении.

– Оказавшиеся тщетными.

– Вот именно.

Элен продолжала любоваться его лицом.

– Вы могли бы жениться по любви. Разве вы никогда не любили?

Вопрос задел его, но граф заставил себя рассмеяться.

– Только самых неподходящих женщин.

– Вот одно из преимуществ жизни в Англии, – продолжила Элен мечтательным тоном, словно не до конца сознавая смысл своих слов, – то, что здесь можно жениться по любви. В противном случае меня бы обручили с человеком, равным мне по положению. Быть может, я совсем бы его не знала. И была бы счастлива.

Была ли она замужем… по любви? От этой мысли у Чарльза заныло сердце. Он попытался придумать какое-нибудь невинное замечание, которое не ввергнуло бы Элен в пучину забвения. Но в голову ему лезли лишь назойливые вопросы, порожденные собственными желаниями. К счастью, она вновь погрузилась в молчание.

Находилась ли Элен каждый раз в состоянии полусна, когда приподнималась вуаль, скрывающая ее прошлое? По ее словам, она не думала ни о чем. Но Элен могла и не сознавать хода своих мыслей. Под мыслями она подразумевала мучительные предположения, усиливающие ее страхи. Если бы ему удалось снова вовлечь ее в разговор!

– Элен?

– Qui?

Она вновь перешла на французский. Что теперь делать? Вдохновение покинуло Чарльза. И эта интимная ситуация становилась слишком опасной. Он поднял весла.

– Я собираюсь повернуть лодку. Пора возвращаться.

На ее лице мелькнула тень.

– Уже. Я могла бы вечно плыть по этой реке. Здесь нет чудовищ.

– Чудовищ?

– Порожденных разумом.

Обращенные к нему глаза подернулись дымкой. Чарльз замер, затаив дыхание. С поднятых весел капала вода, и в неподвижном воздухе разливался едва заметный запах жимолости. Голос Элен был очень тихим вопреки пугающей напряженности ее слов.

– Все началось много лет назад. Я не хотела, чтобы Grandpere отправлял меня сюда. Если бы я осталась с ними, моя боль давно бы окончилась. Когда я узнала о их гибели… toute la famille… они начали приходить ко мне каждую ночь. Я видела их в своих снах. Мертвые, покрытые кровью. Maman, мои братья, кузины, tante et oncle. Другие члены семьи. Meme Grandpere… несмотря на его возраст, ему отрубили голову. Никого не пожалели. Забрали всех. И на их место пришли чудовища.

Ее голос оборвался. Она лежала, словно мертвая, с блестящими от слез глазами. Чарльз не мог пошевелиться. У него не было слов. Боль в сердце лишила его сил. Будь прокляты такие воспоминания! Вся ее семья погибла на гильотине! И Элен пришлось пережить такую потерю в одиночестве. Не удивительно, что она хотела забыть весь этот кошмар.

Но это же дело прошлого. Около десяти лет миновало с тех ужасных событий, случившихся на противоположном берегу Ла-Манша. Родственники Элен были обезглавлены в один из четырех лет Террора. Что же было с ней дальше? Ее воспоминания связаны с каким-то мужчиной… которого она любила, и который погиб, упав с лестницы.

– И дальше мы не поплывем?

Чарльз вздрогнул и выронил весла, с плеском упавшие в воду. Элен окатило брызгами. Она рассмеялась и отряхнула с себя влагу, окинув графа укоризненным взглядом.