Текст книги "Тайна ее сердца"

– Вы флиртовали, мадам.

– И что, если так? – спросила Мэггс, драматично закатив глаза. – Если бы каждую невинно флиртующую женщину считали потаскухой, не заклейменными позором остались бы лишь монашки и дети. Неужели вы и впрямь полагаете, что я собиралась завести интрижку с виконтом?

Годрик слишком долго колебался с ответом, и красивые брови Мэггс сошлись на переносице.

– Вы просто сводите меня с ума.

Они начали привлекать внимание, но Годрик не мог оставить столь вопиющее обвинение без ответа.

– Я? Я свожу с ума? Нет, миледи, это вы сводите меня с ума. За всю свою жизнь я еще ни разу не устраивал сцен при таком скоплении…

– А сегодня устроили уже дважды, – не осталась в долгу Мэггс.

Ребяческий ответ, но ужасно обидный, потому что Мэггс успела высказать его прежде, чем танец вновь развел их с Годриком.

Так что последнее слово осталось за ней.

Годрик даже не потрудился скрыть раздражения, задумчиво наблюдая за движениями жены. Выражение его лица напугало дородную матрону, которая тотчас же сбилась с ритма и налетела на соседнюю пару.

Годрик нахмурился еще больше.

– Я когда-нибудь давала вам повод усомниться в моей верности? – спросила Мэггс, когда они с Годриком снова сошлись в танце.

– Нет, но…

– И тем не менее вы обвиняете меня в самом ужасном грехе, в каком только может мужчина обвинять женщину.

– Маргарет, – беспомощно произнес Годрик, внезапно растеряв все свое красноречие.

Мэггс набрала в грудь воздуха и спокойно заговорила, пока Годрик обходил вокруг нее.

– Какое вам до меня дело? Вы ясно дали понять, что я вам неинтересна. Изображаете собаку на сене? И зачем вы вообще на мне женились?

Годрик отвел взгляд и тут же заметил, как окружающие незаметно прислушиваются к их разговору.

– Ваш брат меня попросил…

– Гриффин почти вас не знает.

Годрик вновь посмотрел на жену и увидел горящую в ее глазах решимость.

– Здесь не место…

– Почему?

– У меня не было выбора! – прорычал наконец Годрик и тут же пожалел о своих словах.

О Господи, она выглядела такой ошеломленной.

– Маргарет, – начал Годрик, но его жена вновь оказалась вне пределов слышимости, и он не знал, радоваться этому или нет. Ему не должно быть до нее никакого дела. Никакого дела до того, спит она с кем-либо или нет. Годрик готов был принять ее ребенка от другого мужчины раньше… но сейчас он просто не мог этого позволить.

Мысль об этом поразила его. Все изменилось за каких-то несколько дней. А именно с того самого дня, когда он встретил жену на улице Сент-Джайлз.

Дьявол. Что она с ним делает?

Но сейчас Годрик не мог об этом думать. Они находились в зале, окруженные доброй половиной представителей высшего света Лондона. Ему необходимо было успокоить жену и создать хотя бы видимость благополучия.

Когда они сошлись, Годрик уже был готов к разговору, поэтому его голос звучал твердо и спокойно:

– Несмотря на ваше поведение сейчас и чуть ранее, я не стану думать о вас хуже, Маргарет. Я просто хочу быть уверенным в том, что ваша слишком страстная натура не доведет вас до беды.

В ответ на это Мэггс наклонилась к уху мужа и произнесла:

– Может, я и слишком страстная, но зато не веду себя так, будто уже умерла. А еще я ненавижу имя Маргарет!

С этими словами она развернулась и вышла из зала, сопровождаемая ароматом апельсина.

Годрик не мог не восхититься поведением жены, хотя она и оставила его в одиночестве посреди зала.

Справа от Годрика появилась чья-то высокая фигура.

– Брак и впрямь изменил тебя до неузнаваемости, – протянул Клер. – Еще ни разу не видел, чтобы ты был так близок к дуэли. Я уж не говорю о ссоре с женой посреди зала. У меня просто нет слов.

Годрик закрыл глаза.

– Мне жаль…

– Ты превратно меня понял, приятель.

Годрик открыл глаза и увидел широкую улыбку на лице друга. Клер улыбался!

– Господи, Сент-Джон, я едва не отступился от тебя, сочтя мертвым.

– Я не мертвый, – пробормотал Годрик.

– Теперь это знает весь Лондон, – произнес Клер. – А теперь идем. Кажется, я знаю, где хозяин держит бренди.

Годрик с благодарностью последовал за старым другом, потому что если это и была жизнь, то она стала гораздо более сложной и запутанной, чем осталась у него в памяти.

Глава 6

Арлекин открыл рот и замер. Сколько времени прошло с тех пор, когда он разговаривал в последний раз? Несколько лет? Десятилетий? Тысячелетий? Когда же он заговорил, его голос напомнил скрипучее карканье ворона.

«Не имеет значения, насколько хорошим был человек при жизни. Важно, что он умер, не исповедавшись».

Неужели печальное лицо Веры тронуло сердце Арлекина? Но даже если и так, он ничего не мог поделать, ибо правила были предельно ясны. Поэтому он развернул коня, чтобы уехать прочь. Но как только он сделал это, Вера запрыгнула ему на спину…

«Легенда об Арлекине»

Мэггс выбежала из зала, нисколько не заботясь о том, что о ней подумают окружающие. Как он посмел? Как посмел назвать ее падшей женщиной лишь за то, что она смеялась с лордом д’Арком? За то, что пыталась выяснить, что этот человек знает о смерти Роджера…

Мэггс стерла горячую слезу и сбежала вниз по лестнице. Она не успела даже расспросить виконта о Призраке, когда рядом с ними возник Годрик и принялся оскорблять виконта и ее.

– Мэггс!

Она остановилась и обернулась.

Спешащая за ней Сара тяжело дышала, и Мэггс вдруг поняла, что подруга окликает ее уже не первый раз.

– С тобой все в порядке? – спросила Сара, обеспокоенно заглядывая в лицо невестки.

– Я… – Мэггс попыталась сдержаться, но не смогла и выпалила: – О, Сара, как же мне иногда хочется его ударить!

– И я не могу осуждать тебя за это, – преданно сказала Сара. Или, наоборот, не слишком преданно – ведь она приняла сторону невестки, а не брата.

Но Мэггс лишь порадовалась тому, что у нее есть такая верная подруга.

– Я не могу вернуться. Только не сейчас.

Сара сдвинула брови.

– Куда ты поедешь?

– Мне необходимо… – Ей нужно поговорить с Гриффином. Мысль полностью оформилась и окрепла, и Мэггс поняла, что поступит правильно, если сделает это. Давно пора задать брату несколько вопросов.

Мэггс посмотрела на Сару.

– Я должна уехать. Знаешь, мне очень нужно поговорить со своим братом Гриффином. Извинишься за меня перед графом и графиней?

– Ну конечно. – Взгляд Сары смягчился, хотя сквозь переполнявшее его сочувствие, просачивалось еле заметное любопытство. – Но ведь мы приехали в одном экипаже.

– О… – Мэггс расстроенно вздохнула.

Но Сара поспешила ее успокоить:

– Твоя бабушка Элвина весь вечер болтала с леди Бингем. И та наверняка согласится подвезти нас домой.

– Ты ангел. – Мэггс порывисто обняла подругу и, запечатлев на ее щеке поцелуй, поспешила вниз по лестнице.

Пятнадцать минут спустя она уже направлялась к дому Гриффина и Геро. Мэггс только сейчас подумала, что в такой час может и не застать брата дома. Но, немного поразмыслив, решила, что все-таки шансы на встречу с ним весьма велики. Из писем Геро она знала, что ее брат, некогда снискавший славу отъявленного повесы, проводит теперь большинство вечеров дома с женой и маленьким сыном.

Вскоре экипаж остановился перед опрятным домом. Женившись, Гриффин оставил свое холостяцкое жилище и переехал сюда.

Мэггс поднялась по ступенькам, и ее сердце упало, когда она поняла, что окна дома темны, а сумрак ночи разгоняют лишь два висящих перед дверью фонаря. Мгновение Мэггс колебалась, но дело не терпело отлагательств. Она не могла взглянуть мужу в глаза, не разгадав тайну собственного брака.

Она взялась за кольцо и дважды ударила им по металлической пластинке.

Вскоре тишину нарушили шаги дворецкого. Потребовалось немало усилий, чтобы убедить сонного слугу в том, что она действительно является сестрой его хозяина, приехавшей навестить брата в такой неурочный час. Усилия Мэггс увенчались успехом, и дворецкий провел ее в небольшую элегантную гостиную. Заспанная служанка как раз закончила разжигать потухший камин, когда в гостиную поспешно вошел Гриффин.

Порывисто подойдя к сестре, он взял ее за плечи и испытующе заглянул в глаза.

– Что случилось, Мэггс? С тобой все в порядке?

О, Господи, видит Бог, она не хотела его напугать.

– О да, со мной все в порядке. Я просто хотела… э… поговорить с тобой.

Гриффин удивленно заморгал и сделал шаг назад.

– Поговорить? Со мной? В… – Его взгляд перекочевал на медные часы на каминной полке. – В половине первого ночи? Мэггс, ты ведь несколько лет меня избегала.

Мэггс судорожно сглотнула.

– Ты заметил.

Гриффин округлил глаза.

– Что моя сестра пишет письма моей жене чаще, чем мне? Что отклонила полдюжины приглашений приехать в гости? Что не перемолвилась со мной и парой слов, когда приехала поздравить нас с рождением сына? Я не настолько глуп, Мэггс.

– О… – Мэггс не знала, что на это ответить. Она могла лишь смотреть на свои пальцы, теребящие прицепившуюся к платью нитку.

Гриффин откашлялся.

– Геро сказала, что я должен дать тебе время. Она ошибалась?

– Нет. – Мэггс собралась с духом и подняла голову. Она вела себя как настоящая трусиха. Но так дело не пойдет. – Геро настолько умна, что это сводит меня с ума.

Гриффин криво усмехнулся:

– Это верно.

– Прости, что вела себя так глупо, – тихо произнесла Мэггс.

– Это сейчас ты ведешь себя глупо, – почти раздраженно отмахнулся Гриффин. – Нет нужды передо мной извиняться.

У Мэггс перехватило дыхание, и слезы обожгли глаза. Ну почему Гриффин такой милый? И почему она предпочла прервать с ним всяческое общение?

Она улыбнулась сквозь слезы и опустилась на обитый бледно-желтой тканью диван.

– Давай поговорим.

Гриффин с подозрением посмотрел на сестру.

– Мэггс?

Но в ответ Мэггс лишь похлопала по сиденью рядом с собой.

Гриффин прищурился, взял стул с высокой спинкой, поставил его напротив сестры и сел. Очевидно, Мэггс подняла его с постели. На нем был темно-синий халат и домашние туфли. Не хватало лишь мягкой шапочки на голове, как у Годрика. Как и большинство мужчин, носящих парик, Гриффин предпочитал коротко стричься.

– Итак, – протянул он, – что такое важное заставило тебя вытащить меня из постели? Из очень теплой постели?

Мэггс покраснела. Несмотря на то что представители высшего света в большинстве своем спали в отдельных покоях, у нее сложилось впечатление, что Гриффин и Геро предпочитают не придерживаться этого правила.

Мэггс судорожно вздохнула.

– Я хочу знать, почему Годрик на мне женился.

Лицо Гриффина вдруг стало абсолютно непроницаемым, но прежде чем он успел произнести хотя бы слово, в дверях появилась Геро. Она куталась в бледно-зеленую шаль, а ее прекрасные рыжие волосы каскадом рассыпались по плечам.

– Мэггс? Что случилось?

Гриффин тотчас же поднялся со стула и подошел к жене. Он наклонился к ее уху, что-то прошептал и коснулся ее щеки с той нежностью, которая говорила о его любви красноречивее всяких слов.

Мэггс закусила губу, внезапно ощутив зависть. Нет, она, конечно же, желала брату огромного счастья. Просто ничего подобного у них с Годриком никогда не будет.

Мэггс поморщилась, точно от боли. У нее были друзья, богатство и привилегии, ее любили родные. И, возможно, если она заставит Годрика передумать, у нее будет ребенок.

Неужели она не может быть счастлива от того, что имеет все это?

Геро кивнула мужу, а потом улыбнулась Мэггс и помахала рукой.

– Извини, – одними губами произнесла Мэггс.

Геро еще раз кивнула и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

– Итак, – спросил Гриффин, вновь опускаясь на стул, – что такого сделал Годрик, что ты решила задать мне подобный вопрос?

Вот теперь Мэггс поняла, что брат использовал это небольшое отступление, чтобы собраться с мыслями.

Она не собиралась рассказывать Гриффину, что Годрик отказался скрепить их брак плотскими отношениями. Кроме того, она прекрасно видела, что брат всячески пытается уйти от ответа.

– Годрик ничего не сделал, – холодно ответила Мэггс, а когда Гриффин с подозрением прищурился, вздохнула. – Он вел себя идеально. Но я здесь вовсе не поэтому. Я хочу знать, каким образом ты заставил его на мне жениться.

Брови Гриффина взлетели вверх.

– Заставил?

– Он сказал, что у него не было выбора. – Мэггс сцепила лежащие на коленях руки, в попытке унять боль, вновь пронзившую сердце при воспоминании о словах мужа. – Почему?

Гриффин вздохнул, запрокинул голову и закрыл глаза. Мэггс даже испугалась, что он вовсе откажется разговаривать.

Но потом Гриффин открыл глаза, и Мэггс увидела, что они горят любовью.

– Ты была так сломлена, Мэгги. Так убита горем, что я испугался, как бы ты не лишилась рассудка. – На скулах мужчины заиграли желваки. – Кроме того, ты носила под сердцем ребенка.

Мэггс вспыхнула и отвела глаза. Охватившие ее стыд и смущение были настолько сильны, что она едва не пропустила мимо ушей следующие слова брата.

– Если бы твой любовник не умер, я убил бы его сам.

Мэггс посмотрела на брата, и ее рот открылся от изумления.

– Гриффин! Роджер был хорошим человеком. Мужчиной, которого я любила и который любил меня…

– Он соблазнил мою юную сестру и наградил ее ребенком. – В зеленых глазах Гриффина вспыхнул гнев. – Я понимаю, ты любила его, Мэггс, но не жди, что я растаю от умиления. Он не должен был трогать тебя.

– Мы бы поженились, если бы его не убили, – гордо произнесла Мэггс, а потом уже более рассудительно добавила: – И, кроме того, не тебе его обвинять.

Гриффин густо покраснел. Его женитьба на Геро вызвала настоящий скандал, ведь изначально она была помолвлена с Томасом.

– Мы отклонились от темы. Ты испытывала боль и нуждалась в муже. Сент-Джон обладал безупречной репутацией, происходил из древнего аристократического рода и, что наиболее важно, имел достаточное количество денег, чтобы сделать тебя счастливой на всю оставшуюся жизнь. У меня было немного времени, и в сложившихся обстоятельствах я устроил все наилучшим образом.

– Я благодарна тебе за это, – с теплотой в голосе произнесла Мэггс. Без Гриффина она оказалась бы изгоем, позором семьи, который нужно прятать от посторонних глаз. – Но ты не ответил на мой вопрос. Почему Годрик на мне женился? Он горячо любил первую жену. И, мне кажется, будь его воля, он бы никогда больше не вступил в брак.

– Только у него не было выбора, – тихо произнес Гриффин.

Внезапно Мэггс осенило, и она с ужасом заглянула в слишком умные глаза брата.

– Ты его шантажировал?

Гриффин поморщился.

– Ну, Мэгги…

– О Господи, Гриффин! – Мэггс поднялась с дивана, слишком потрясенная, чтобы сидеть. – Неудивительно, что он… – «Отказывается спать со мной». Мэггс внезапно остановилась, осознав, что чуть не наговорила лишнего своему слишком проницательному брату. Она судорожно вздохнула. – Чем ты его шантажировал? Должно быть, ужасно жениться, когда очень этого не хочешь.

Гриффин с подозрением прищурился, но потом ответил:

– Все не так ужасно, как ты думаешь.

– Тогда как же это?

Но Гриффин уже поднимался со стула, качая головой:

– Это было частью сделки: я унесу его тайну в могилу. Я ничего не могу рассказать тебе, Мэггс. А если ты все же очень хочешь это знать, спроси у Сент-Джона.

Годрик остановился напротив дома лорда Гриффина Рединга, чтобы перевести дыхание. Лишь спустя четверть часа после побега его дражайшей супруги с проклятого бала Сара сказала ему, что Мэггс направилась к брату поговорить о чем-то чрезвычайно важном. Годрику пришлось потратить еще десять драгоценных минут на то, чтобы отправить Сару и бабушку Элвину домой. Только после этого он поймал наемный экипаж, вернулся домой, чтобы на всякий случай переодеться в костюм Призрака. Ведь кто знает, куда приведет его Мэггс.

Он ушел с бала неожиданно и почти непристойно, не удосужившись ни с кем попрощаться. Но вряд ли у него был выбор.

Годрик не мог себе представить, о чем именно решила поговорить с братом его жена. Разве что об обстоятельствах их женитьбы.

Дьявол. В ту самую ночь, когда Рединг поджидал его в его же собственном кабинете, Годрик уже знал, что согласие жениться на Маргарет еще выйдет ему боком. Но что он мог сделать? Рединг знал. Знал, что под маской Призрака Сент-Джайлза скрывается он, Годрик Сент-Джон. Негодяй пригрозил публично сорвать с него маску, и несмотря на то что в глубине души Годрик желал этого, он не смог отказаться от своей двойной жизни.

По ночам он все еще господствовал на улице Сент-Джайлз. В его душе все еще теплилось желание помогать живущим там людям. Эта частичка тепла не умерла вместе с Кларой.

Поэтому он не стал спорить с шантажистом и женился на Маргарет. И вот теперь у него хватило глупости сделать так, чтобы его жена пожелала расспросить брата о прошлом.

Хотел ли Годрик, чтобы она узнала его тайну?

При мысли об этом он замер. Что за абсурдная идея. Конечно же, он этого не хочет.

Времени на дальнейшие раздумья не осталось, ибо дверь дома Рединга отворилась и на пороге возникла Мэггс, слабо освещенная отблесками фонарей. Она обернулась, чтобы сказать что-то брату, а потом спустилась по ступеням. Выглядела она так же, как и всегда: любопытной и невероятно привлекательной в бальном платье цвета лосося и белой накидке с золотой отделкой, туго завязанной на шее.

По ее виду нельзя было сказать, узнала ли она его тайну или нет.

Мэггс забралась в экипаж, и возница хлестнул лошадей кнутом. Экипаж прогромыхал мимо, но благодаря узким улицам Лондона Годрик не отставал ни на шаг. Он бежал следом, стараясь держаться в тени и оставаться незамеченным для редких прохожих.

Заметил его лишь сборщик нечистот, который сдавленно вскрикнул от ужаса и уронил дурно пахнущую бадью.

Годрик лишь поморщился, пробегая мимо.

Он вздохнул с облегчением, когда экипаж остановился возле Сент-Хауса. Ему следовало обежать вокруг дома и оказаться в своем кабинете, прежде чем Маргарет войдет в дом.

Но что-то заставляло Годрика медлить и наблюдать за экипажем, точно влюбленный мальчишка, желающий еще раз посмотреть на возлюбленную.

Лакей соскочил с запяток, опустил ступеньки и отворил дверцу. Но вместо того чтобы выйти из экипажа, Мэггс сказала что-то лакею. Он передал ее слова кучеру и вновь вспрыгнул на запятки.

Черт побери! Что еще задумала эта женщина?

Годрик беспомощно наблюдал, как кучер развернул экипаж и поехал прочь от Сент-Хауса.

Годрик еле слышно выругался и поспешил за женой, радуясь тому, что догадался надеть костюм Призрака. Ведь если она собирается встретиться с любовником…

Грудь Годрика болезненно сжалась при мысли об этом. Да, Мэггс обвинила его в том, что он ведет себя как собака на сене, но он не мог отпустить ее к другому мужчине. Скорее он убьет этого негодяя.

Экипаж катил тем временем по улицам Лондона, направляясь на северо-запад. А именно в сторону Сент-Джайлза.

Нет, этого не может быть. Особенно после того, что случилось в ту первую их встречу.

О Господи. Мэггс сделает это. Экипаж свернул на улицу Сент-Джайлз. Он словно теленок, откармливаемый для продажи на рынке, дразнил окружающих своими гладкими и мясистыми боками.

Годрик обнажил шпагу и меч и последовал за экипажем.

Мэггс выглянула из окна. Улица утопала в темноте. Здесь царили тишина и покой, хотя Мэггс знала, сколь обманчиво это впечатление. Сент-Джайлз слыла одной из самых опасных и неблагополучных улиц Лондона.

Именно здесь насмерть зарезали Роджера два года назад. Он лежал на земле холодной весенней ночью, и жизнь утекала из него вместе со струйками крови в сточную канаву посреди улицы. Его драгоценная кровь смешивалась с нечистотами.

Мэггс заморгала, прогоняя непрошеные слезы, глубоко вдохнула и открыла дверцу экипажа.

Оливер начал спускаться с запяток, но Мэггс протестующе подняла руку.

– Останьтесь.

– Лучше вам взять его с собой, миледи, – озабоченно пророкотал со своего места кучер Том.

– Мне… мне нужно немного побыть одной. Пожалуйста.

Мэггс приподняла сиденье и достала спрятанный под ним пистолет. Немного помедлив, она достала еще и небольшой кинжал, который затем спрятала в рукав. Он был скорее декоративным, но вполне мог ненадолго отпугнуть грабителя и дать ей время позвать Тома и Оливера.

Нет, Мэггс вовсе не собиралась попадать в руки грабителей. Она отойдет от экипажа не так уж далеко. И она не солгала Тому.

Ей действительно необходимо побыть одной… наедине с воспоминаниями о Роджере.

Возможно, всему виной мужское упрямство, с коим ей пришлось столкнуться сегодня вечером. Годрик, Гриффин и даже лорд д’Арк – все они вели себя одинаково. А виконта и вовсе интересовал лишь флирт, а не то обстоятельство, что Мэггс зачем-то решила его разыскать. Мэггс чувствовала, что перед ней закрылись все двери. Она не осуществила ни одного из тех намерений, ради которых приехала в Лондон.

Особенно этого.

Мэггс чувствовала, что все больше отдаляется от Роджера даже теперь, находясь на улице, где он прожил последние мгновения своей жизни.

Мэггс остановилась и огляделась по сторонам. Здесь было темнее, чем на большинстве улиц Лондона. Жители Сент-Джайлза либо не могли себе позволить роскоши освещать дома в ночное время, либо им вообще не было до этого никакого дела. Словом, вокруг разливалась кромешная тьма, а высокие здания зловеще нависали над головой. Откуда-то доносился звон и цокот копыт. Мэггс задрожала и поплотнее запахнула накидку, хотя ночь выдалась не такой уж холодной. Здесь трудно было определить источник звуков. Здания и узкие кривые улочки приносили откуда-то эхо шепота и тихих криков.

Это место наводняли не только воспоминания о Роджере.

Мэггс медленно развернулась. Экипаж находился всего в нескольких ярдах от нее – освещенный островок безопасности, вселяющий уверенность, – и все равно она чувствовала себя ужасно одинокой.

Зачем Роджер пришел сюда в ту злополучную ночь?

Его дом не располагался по соседству. И знакомых у него здесь не было, насколько знала Мэггс. Она любила его и в глубине души понимала, что и он любит ее. И несмотря на это, у нее не было объяснения этому его последнему путешествию.

Мэггс знала наверняка лишь одно: Роджер пришел на улицу Сент-Джайлз, и Призрак его убил.

Но почему? Почему именно Роджера?

Мэггс попыталась представить любимого, решившего оказать сопротивление, несмотря на то что силы были неравны.

Мэггс тряхнула головой. Образ Роджера расплывался у нее перед глазами. Она никак не могла отчетливо вспомнить его черты. Впервые услышав о его смерти, Мэггс была уверена, что Роджер не из тех, кто может спровоцировать агрессию со стороны грабителя. Но теперь…

Теперь она утратила часть воспоминаний. Утратила какую-то часть самого Роджера. Мэггс уже не могла с уверенностью сказать, что знала этого человека. И подобные мысли порождали в ее душе панику.

Что-то шевельнулось в темноте.

Мэггс сжала рукоятку пистолета обеими руками и прицелилась, прежде чем Призрак вышел из тени.

При виде него Мэггс ослепила ярость. Как он посмел? Как посмел осквернить святую для нее землю?

– Вам не стоит здесь находиться, ми…

Мэггс нажала на спусковой крючок, но… выстрела не последовало. Раздался лишь тихий щелчок, а из дула выпорхнули искры.

А потом Призрак оказался рядом с ней – большой и сильный. Он вырвал из рук Мэггс пистолет и отбросил подальше на булыжную мостовую.

Мэггс хотела закричать от гнева и возмущения, но рукой Призрак закрыл ей рот, в то время как другой крепко обхватил стан, лишая возможности вырваться.

Мэггс обезумела от гнева. Мужчины! Все диктуют ей, что делать, и ни один не согласен воспринимать ее как человека значимого. Мэггс извивалась в попытке вырваться, пыталась отдавить Призраку ноги, но ее мягкие бальные туфельки соскальзывали по его начищенным ботфортам. Наконец ей удалось вывернуться и оттолкнуть его проклятую руку. Призрак что-то пробормотал и пошатнулся, увлекая Мэггс за собой в тень к стене дома. Она попыталась ударить негодяя головой по подбородку, но промахнулась, больно стукнувшись о мускулистую грудь и дрожа от ярости.

– Черт… – еле слышно проворчал Призрак.

Судя по всему, гнев Мэггс нисколько не задевал убийцу самого дорогого ей человека. Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза в попытке бросить вызов.

Призрак выдержал взгляд и прищурился под нелепой маской. А потом его рука соскользнула со рта Мэггс, и прежде чем она успела перевести дыхание, он… накрыл ее губы своими.

У Мэггс закружилась голова. Призрак злился, она тоже кипела от гнева, и поэтому поцелуй получился отнюдь не нежным. Но несмотря на все это, а может, и благодаря всему этому Мэггс ощутила, как по ее животу начало растекаться тепло…

Нет! Это неправильно. Этого не должно было случиться. Только не с этим человеком. Мэггс попыталась уклониться, но Призрак крепко держал рукой ее затылок. Однако в тот самый момент, когда его горячие и непростительно соблазнительные губы приоткрылись, Мэггс его укусила. Она впилась зубами в его нижнюю губу и тотчас же ощутила солоноватый привкус крови. Больше она ничего не могла сделать, чтобы защититься, но Призрак не отступился. Он продолжал прижимать Мэггс к своему большому, теплому, мускулистому телу, и вдруг сквозь множество юбок она ощутила настойчиво упирающуюся ей в живот твердую как камень плоть. Это ощущение должно было напугать ее и вызвать отвращение.

Но вместо этого она почувствовала невероятное возбуждение.

Мэггс охнула, и губы Призрака торжествующе обрушились на ее рот.

Нет! Нет, нет, нет. Она не такая. Она не должна ничего чувствовать.

А Призрак не останавливался. Он собирался заставить Мэггс предать себя саму, предать Роджера, но она не могла этого допустить.

Призрак был так настойчив в своем желании продлить поцелуй. Его язык скользнул меж губ Мэггс и… и…

Призрак отпустил руки своей жертвы.

А она завела их ему за спину, вытащила из рукава кинжал и ударила негодяя со всей силой, на какую только была способна, вложив в удар весь свой страх и горе.

Мэггс ощутила сопротивление ткани и тугих мышц и с отвращением подумала, что точно так же она разрезала бы кусок мяса. Она постаралась воткнуть лезвие как можно глубже, до тех пор, пока оно не уперлось во что-то твердое.

Призрак поднял голову и наконец – наконец – посмотрел на Мэггс своими серыми глазами, полными ужаса и боли, и с его окровавленных губ сорвалось:

– О Мэггс…