Текст книги "Мотивация и стимулирование: на пути к успеху фирмы"

Елизавета Викторовна Баженова
Мотивация и стимулирование: на пути к успеху фирмы

Предисловие

Недавно мне пришлось иметь дело с неким господином Федоровым, руководителем небольшой частной фирмы. Ко мне он обратился, о чем с порога и заявил, как в «скорую помощь».

– Вот, – сказал этот руководитель, – дошел до ручки, если прибыл к вам. У всех дела идут как дела, а у меня как беда. Если у нас кризис (это слово он произносил через первое «ы»), так работник бежать от хозяина не должен! А у меня – все равно бегут!

И он объяснил, что сначала кризису даже порадовался, потому что – по законам политэкономического жанра – в кризис работу найти сложно, а он никого специально увольнять не собирался, то есть его коллектив мог пережить этот черный отрезок времени без сокращений. Но – вот ведь незадача! – его работники и в кризисной ситуации предпочитали синице в руках (то есть работе на Федорова) журавля в небе (то есть биржу труда).

– Нет в мире справедливости, – сделал он вывод и пришел ко мне. – Выясняйте, в чем дело, вы ведь психолог.

Так мне пришлось разбираться с «неправильным» коллективом господина Федорова, где текучесть кадров никак не изменилась даже в период кризиса.

– Прежде, – поделился он со мной, – до кризиса то есть, я считал, что у меня просто условия труда не самые лучшие. Но теперь стал сомневаться. У других ведь они еще хуже. Но тогда бы, по логике вещей, от меня бежать никак не должны, если работы людям и так не хватает. Но что кризис, что не кризис, как было все, так оно и осталось. Не приживаются у меня работники.

– Всякий труд, – стала я объяснять, – требует мотивации…

– Вот-вот, – согласился он устало, – в каждом приказе так и пишу, что всякой чушью мотивируют нежелание работать, а толку как не было, так и нет.

Услышав столь оригинальную трактовку понятия «мотивация», я растерялась. Вот ведь, подумала, на первый взгляд, вполне цивилизованный руководитель. И одет как положено, и кое-как в кризис на плаву держится, и даже какое-то высшее учебное заведение закончил, пусть заочно, а на самом-то деле…

На самом-то деле господин Федоров оказался в вопросах управления полным невеждой. Точнее, он понимал, как организовать производство, но совершенно не мог взять в толк, что делать с людьми, в этом производстве занятыми. Для него работник мало чем отличался от механизма. А когда на машину и человека руководитель смотрит одинаково, то от человека он начинает требовать точно того же, чего и от машины, – «чтобы работало». Если же человек вдруг работать никак не хочет, то, наверное, механизм испортился. Я как психолог и должна была этот механизм починить.

– Видите ли, в чем дело, – начала я объяснять, – под мотивацией понимают заинтересованность человека в его труде.

– А я разве не заинтересовываю?! – рассердился даже мой посетитель. – Везде сокращают, а я не сокращаю! Как было у меня двадцать пять штатных единиц, так и есть двадцать пять. Только они сами самосокращаются, – добавил с отчаянием, – потрудятся два месяца и пишут по собственному желанию. Приходите, посмотрите, сделайте так, чтобы не сокращались.

Положение в фирме господина Федорова оказалось ужасающим. Нет-нет, он честно выплачивал своим «единицам» заработную плату, пусть и невысокую, он даже не стал «урезать» эту зарплату с началом кризиса. Но работники этого «жеста доброй воли» никак не оценили: они все равно бежали. Условия труда были тоже не самыми плохими из тех, что приходилось мне видеть. Но первое, что бросилось мне в глаза, – неулыбчивые лица работников. Сразу и навсегда создавалось впечатление, что трудится этот коллектив без всякого интереса, даже – будем честными – с полным отвращением к своему труду. Мне предстояло разобраться, каким же образом руководителю удалось создать столь безрадостную картину.

Поработав с господином Федоровым, я поняла: в сложностях с текучестью кадров в условиях кризиса виноват сам хозяин.

Поняла я и другое: необходимо срочно писать книгу и объяснять руководителям малого бизнеса, что такое мотивация труда, зачем она нужна, как ее правильно применять и что от этого выиграет частный бизнес.

Так что если в вашей фирме дела идут не слишком хорошо и ваши работники тоже предпочитают найти другого работодателя, то прежде чем грешить на неблагодарную человеческую природу, прочтите эту книгу.

Что такое мотивация

Мотивация – это не завуалированное ругательство в приказе, объясняющее нежелание наемного работника выполнять условия трудового договора, это, прежде всего, заинтересованность человека в исполнении своих обязательств по договору. И для того, чтобы человек захотел работать, его труд руководителю нужно каким-то образом мотивировать, то есть, проще, – сделать не бесцельным. Нет заинтересованности – не заставите вы человека трудиться, он ведь не машина, бессмысленного труда не любит.

Иногда заинтересовать работника просто, иногда сложно, но тем не менее – необходимо. Потому что, если не мотивировать его труд, работник начнет сам искать мотивацию, чтобы продолжать трудиться, и если для себя он мотивации не найдет, то предпочтет от вас уйти.

Помнится, еще в советские времена, когда я была школьницей, наш класс оказался на практике на мелком предприятии. Данный цех занимался изготовлением коробок. Ничего сложного: берешь заготовку и складываешь из нее коробку. Сложил нужное количество коробок – выполнил дневную норму. Сначала мы учились эти коробки складывать, потом учились складывать их в нужном темпе, потом стали выполнять норму. И все бы шло, как положено, если бы одна наша одноклассница не заглянула на задний двор этого предприятия. И увидела она там такую сцену: посреди двора была целая груда готовых коробок, которые безжалостно сминал бульдозер. Девочка спросила у бульдозериста, зачем он наши коробки давит, и получила замечательный ответ, что они ненужные. Это она нам рассказала шепотом и расширяя глазищи. Мы стали срочно искать нашего мастера и приперли того к стенке расспросами.

– Зачем мы, – возмутились, – делаем коробки, которые потом бульдозер уничтожает?

– Так мы же, – удивился мастер, – вам и норму невысокую зарядили, и даже деньги платим, пусть небольшие, чего вам еще?

– Почему наши коробки под бульдозер? – плакали мы.

– Потому что другой размер теперь пошел, – говорил мастер.

– Так дайте нам другие заготовки, и будем делать нужного размера! – кричали мы.

– Нет других пока еще, – отбивался мастер, – делайте из старых.

– Не хотим, чтобы их под бульдозер! – не соглашались мы.

Мастер не знал, что сказать, он позвал директора. Директор тоже не знал, что сказать. Он распорядился отметить нам школьную практику, заплатить за неделю вперед (столько должна была еще продолжаться эта практика) из расчета выполненной нормы и отправил всех на каникулы. Он отлично понимал, что детей невозможно заставить выполнять бессмысленную работу, то есть понимал всю правду необходимой мотивированности любого труда. Только вот другой работы для школьников у него не было.

Годом позже мы оказались на другом заводе, тоже на практике. И столкнулись там с аналогичным по своей бессмысленности трудом. Но теперь уже в отходы шли наши опыты по сборке каких-то деталей. Сначала мы очень гордились, что нам доверили припаивать проводки, но когда выяснилось, что проводки мы припаиваем к бракованным заготовкам… Да, мы позвали нашего наставника, тот – начальника цеха, но никто перед нами даже оправдываться не стал: на класс просто наложили взыскания, то есть лишили заработанных на негодных проводках денег и пригрозили «двойками» за практику. Все оставшиеся дни мы предпочитали бессмысленному труду ничегонеделание. А ведь первую неделю старались изо всех сил. Вот оно – отсутствие мотивации. И никакие угрозы еще больше осложнить нашу практику не подействовали.

Конечно, в реально действующей фирме трудно представить подобную ситуацию, когда результат работы обречен на уничтожение. Но это вовсе не означает, что любой труд имеет мотивацию. Например, если предприятие выпускает неконкурентный товар, если этим товаром забиты склады и работники в курсе этих дел, то ожидать от них уважения к себе бессмысленно. Потому как их работа тоже лишена смысла, то есть не мотивирована.

Чаще, конечно, труд не бессмысленный, но достаточной мотивации для его выполнения не имеется.

Что же рассматривается как достаточная мотивация для выполнения человеком работы?

На первом месте, конечно, стоит материальный стимул. Он не основной, но ведущий. Один предприниматель, который, несмотря на свой дремучий ум, «шарил» по некоторым специальным сайтам, почерпнул оттуда наивное убеждение, что материальный стимул не столь важен. Он был убежден, что «мотивировать» можно чем угодно, только не рублем. Вроде бы «рублем» даже как-то некрасиво.

Увы! Это главнейшая и глупейшая ошибка. Ряд специальностей можно мотивировать только рублем, потому что на эти должности уважающий себя человек не пойдет. И не нужно выдумывать мотивацию для, например, уборщика территории. Единственное, чем можно привлечь человека на такую работу, – хорошая оплата труда и свободный график. И не занимайтесь глупостями: не ищите уборщика, который будет любить свою профессию или испытывать трепетное отношение к вашей фирме. Этого в принципе невозможно представить.

Платите хорошо, платите вовремя, не заставляйте уборщика «отбывать» нормативное время – и с текучестью уборщиков будет у вас покончено. Аесли ваш неквалифицированный персонал видит, что соседи платят больше и не требуют отсиживать без дела восьмичасовой день, то, вне всякого сомнения, они зададут свой вопрос из серии «про коробки и бульдозер». Для примера расскажу такую вот историю.

В одной фирме в обязанности уборщицы входило ежечасное мытье лестницы, и даже не лестницы, а некоторых площадок на первом, третьем и пятом этажах, поскольку там самоорганизовались «курилки». Поскольку директор курение считал напрасной тратой здоровья и времени, а его работники без курения работы не представляли, между ними шла тихая война. Эта война больше всего отразилась на судьбе уборщиц: они обязаны были драить лестничные площадки, чтобы директору на глаза не попалось ни единого окурка.

Пепельницы, которые народ заботливо поставил, по директорскому приказу были изъяты и уничтожены. Вот и приходилось уборщицам каждый час плестись на лестницу с ведром и шваброй. Из-за этого у них сложился восьмичасовой рабочий день, когда бы вполне хватило уборки утром и вечером. И разумеется, на этой должности никто долго не держался: попробуйте сами целый день мыть лестницу, зная, что через десять минут она снова превратится в одну большую пепельницу!

Как-то в уборщики был нанят немолодой мужчина. И вот его первый день на трудовом посту. Кадровичка ведет мужчину и предъявляет фронт работ. Доходят они до пресловутой лестницы. Кадровичка начинает вещать о необходимости ежечасной уборки этого помещения, а мужчина вдруг опускается на корточки и начинает собирать окурки в кучу, что-то бормоча под нос.

– Не руками, не руками, – говорит кадровичка, – шваброй в ведро, и мыть, мыть, мыть!

– Любезнейшая, – отвечает ей уборщик, – если исходить из логики, так коэффициент полезности слишком низок. Подсчитайте сами: за один час на каждой площадке набегает от 60 до 340 окурков с соответствующим выбросом серого пепла, за восемь часов набежит от 480 до 2720 окурков с соответствующим выбросом серого пепла, за неделю – от 2400 до 136 00 окурков с соответствующим выбросом серого пепла, за месяц…

– Ты уборщик, – багровеет кадровичка, – а не математик!

– В прежней жизни, – пожав плечами, отвечает мужчина, – как раз математик, так вот.

Кадровичка разражается гневной тирадой, что в гробу она таких математиков видела, как ей на плечо ложится директорская рука.

– Вы считаете, – удивленно спрашивает директор, – что курить все равно не бросят?

– Никоим образом, – говорит новый уборщик, – а потеря целесообразности неприемлемая. Поставьте лучше большие пепельницы, и не нужно будет эту лестницу постоянно убирать. Двух раз в день будет достаточно. Иначе у вас ни один уборщик не приживется, ведь он большую часть времени тратит на вашу лестницу. Я не приживусь, я бессмысленного труда не выношу.

Бывшего математика из уборщиков директор отправил в отдел, занятый эффективностью производства, а лестницу оснастили пепельницами. На этом текучесть уборщиц внезапно прекратилась.

Поскольку ниже уборщицы должностей вроде как уже не существует, текучесть этих кадров сразу показывает, как обстоят дела в коллективе. Из хорошего коллектива или от хорошей зарплаты уборщицы не бегут. Труд более квалифицированного персонала мотивируется не только рублем, но рубль-то все равно будет определяющим. Если в вашей фирме зарплата сотрудников на аналогичных должностях вдвое ниже, чем у соседей, то вполне очевидно, что к вам:

а) попадут те, кто не попал к конкурентам;

б) сотрудники не будут выкладываться, поскольку как ни выкладывайся, все равно выше назначенного оклада не прыгнешь;

в) многим придется подрабатывать, чтобы не голодать.

Психологи, которые пишут о том, что мотивация рублем – не основное, имеют в виду, что назначенного оклада должно хватать для нормальной жизни человека. Но хозяева, которые читают статьи психологов, подразумевают под нормальной жизнью совсем не то, что психологи. Хозяева по какой-то нелепой причине отождествляют нормальную жизнь с прожиточным минимумом. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Нормальная жизнь подразумевает, что сотрудник может позволить себе покупать продукты питания, не высчитывая лихорадочно, хватит ли ему средств, если он купит не предусмотренный «корзиной» лишний килограмм мяса или же он должен обходиться хлебом и крупами. А кроме еды для нормальной жизни нужны средства на культурную программу (театр, кино, книги), оздоровление, поддержание имиджа (парикмахерская, одежда, обувь). Эти приобретения «корзиной» никак не предусмотрены.

И хозяева, которые вдвое или меньше перекрывают «корзину», платят на самом-то деле своим сотрудникам зарплату, практически не совместимую с нормальным уровнем жизни! Так что, выбирая сумму наименьшего заработка в вашей фирме, исходите из расчета, что он должен быть в два или три раза выше стоимости «корзины». Иначе о мотивации вообще говорить не приходится. Ее у ваших сотрудников не будет.

Некоторые руководители считают, что стоит мотивировать сотрудников хорошим будущим.

– Сейчас мы живем ради завтрашнего дня, – говорят они своим несчастным рабам, – перед нами стоит задача огромной важности – преодолеть кризис, потуже затянув пояса. Если сегодня нам удастся выстоять, вопреки проискам конкурентов, то в будущее мы войдем победителями…

Господа хорошие, это риторика! Нормальный человек живет настоящим днем. Если долго лошадь не кормить или плохо кормить, но тем не менее на ней ездить, то рано или поздно она сдохнет. И перед смертью от голода и усталости не испытает большой радости, даже если над ней в последний час будет стоять господин хозяин и приводить факты о растущих показателях нацеленной на будущее фирмы.

Будущее после кризиса, будущее через десять лет, будущее через два года… Это мало волнует людей, которые должны жить в сегодняшнем дне и сознательно отказываться от более высокого заработка у конкурентов. На такой подвиг способны только те, кто владеет фирмой, то есть хозяева или акционеры. Наемный работник не владеет ничем. Из этого и исходите.

Отличный заработок через пару лет, особенно с конкретными цифрами, – это хуже, чем ложь, это признание одного из двух: либо вы практически банкрот, либо вы решили «пережить трудные времена», переложив все тяготы на наемных сотрудников. Когда нанятый вами персонал начинает это понимать, он, без всякого сомнения, от вас сбежит. Мотивация будущим в дни кризиса не работает.

Господин Федоров исключением не был. Он на собраниях все время поминал будущее и необходимость выстоять в период кризиса. Само собой, работники понимать этого ни в какую не желали. Свое нежелание они «демонстрировали ногами», то есть бежали.

– И ведь все молодой персонал, здоровый, выносливый, – жаловался мне Федоров.

Самое забавное, что именно молодой персонал и не намерен дожидаться какого-то будущего счастья и повышения зарплаты! Молодому персоналу на дискотеку хочется сегодня, а не через десять лет. Старшему персоналу обещать благоденствие через десятилетие – тоже дело дохлое. Десять лет для них – срок слишком большой, кто-то может и не дожить. А тем, кому 30–40 лет, этого объяснять и вовсе не стоит. Они предпочитают зарабатывать сегодня. Именно они достаточно квалифицированны, чтобы претендовать на более высокую оплату труда, и достаточно молоды, чтобы трудиться в напряженном графике.

Вот и получается, что обещание светлого будущего есть всего лишь сотрясение воздуха. Да и какое светлое будущее может быть у маленькой фирмы? Ей вовек не стать корпорацией. Единственное, на что можно рассчитывать, – занять надлежащую нишу на рынке. Но тогда. Да, тогда обещания, что завтра будет лучше, чем сегодня, и деньги начнут сами падать с ясного неба, – ложь или самообман. Плохо, если вы обманываете самих себя, но хуже – если вы сознательно обманываете тех, кто от вас зависит материально, то есть трудовой коллектив. Так что не пытайтесь мотивировать людей будущим благом. В мелком бизнесе это – абсурдная мотивация.

Другая форма мотивации – обещание карьерного роста. В крупных фирмах и корпорациях обещание молодому или относительно молодому человеку карьерного роста – явление общепринятое. Именно так позиционируются многие «стартовые» должности, которые иначе стали бы совершенно непривлекательными. Например, в некоторых фирмах сотовой связи низшая должность – продавец в салоне – позиционируется как наиболее перспективная для будущей карьеры, и молодые люди охотно идут на такую работу, но спустя пару месяцев им становится ясно, куда они попали: на них «вешаются» все проблемы и материальные потери, так что приходится думать не о карьерном росте, а о погашении неожиданных долгов.

Никто при найме о таких «минусах» профессии не рассказывает. Неудивительно, что текучесть кадров на этой «перспективной» должности огромная. А в маленьких фирмах – какая там может быть мотивация карьерного роста? Нулевая. Как правило, ключевые должности заняты прочно и освобождаются редко, и для того, чтобы пройти путь от младшего менеджера до старшего, требуются годы. Если с такой фирмой все в порядке, то есть нет текучести кадров, то с карьерным ростом большие проблемы.

Если с карьерным ростом все хорошо, то большие проблемы с самой фирмой. Вы можете обещать неопытному юнцу сделать из него знающего специалиста, но вряд ли через пару лет этот молодой человек сможет занять кресло заместителя руководителя.

Следовательно, карьерную мотивацию тоже использовать не стоит. Кто может себе позволить карьерную мотивацию? Только крупные или быстро растущие фирмы, где будут реально образовываться новые рабочие места. Если же у вас фирма небольшая, то о какой карьерной мотивации речь? Для того чтобы карьера состоялась, вам придется уволить тех, кто сейчас занимает руководящие должности. Или предположить, что через пару лет эти должности освободятся. Но что это значит в смысле пропаганды карьерной мотивации? То, что ваши ведущие специалисты не справятся с управлением или. что они от вас уйдут добровольно. Вряд ли оба сценария поднимут фирму в глазах жаждущего карьеры молодого человека. Так что и не обещайте того, чего не можете обещать.

Но если не деньги, не безбедное будущее и не карьера – чем тогда вообще можно мотивировать своих работников?

Сначала поговорим о том, чем мотивировать не следует.

Наказание как способ мотивации

Господин Федоров был свято уверен, что сотрудников нужно держать «в черном теле», а дисциплину поддерживать системой штрафов и наказаний, тогда-то и будет успех. Сам того не зная, он придерживался взгляда на мотивацию, который известен как теория Х. Эта замечательная теория предполагает, что люди по своей природе страшно ленивы и ненавидят работу, но, поскольку только работа дает средства к существованию, они вынуждены ее выполнять. Люди избегают личной ответственности, не обладают инициативой и у них нет амбиций.

По сути, отношение к работе у них сформировано по принципу, что работа не волк и в лес не убежит. И хорошему руководителю нужно уметь совладать со своим не желающим трудиться персоналом, поднимая производительность труда приказами и наказаниями, то есть пользуясь не убеждением, а принуждением. Как в тюрьме.

Люди, по этой теории, хотят только одного: сытости и безопасного будущего. Их и нужно ловить на эту приманку, то есть платить зарплату и регламентировать сам труд так, чтобы они не могли его избежать. Для этой цели вводятся норма труда, которую работник обязан выполнить, штрафы и наказания за невыполнение нормы или нарушение условий труда – своего рода дисциплинарные взыскания.

Лучшая модель организации труда, по этой теории, – армия, где на все существует приказ.

Для четко исполняющих приказы предусмотрены поблажки в виде вознаграждения – дополнительный отдых или выплата дополнительных денежных средств.

Впервые попав в фирму Федорова, я была потрясена несчастным видом одной из его сотрудниц: немолодая дама стояла при входе с хлюпающим носом и красными глазами: она опоздала на шесть минут и теперь была в панике, что эти шесть минут будут «зачтены» как нарушение дисциплины и на нее наложат штрафную санкцию.

– Наложат? – спросила я господина Федорова.

– Обязательно, – удовлетворенно согласился он, – у нас тут не цирк, у нас с дисциплиной строго. Видите камеру? Ее уговорить нельзя, всех пишет с указанием времени. Незаметно ни уйдешь, ни придешь. А вечером я быстро проглядываю, кто опоздал или кто ушел раньше. Прежде, когда еще штатная единица приход-уход отмечала, можно было конфетами ее подкупить. А теперь нельзя. Прогресс!

– А много снимаете за опоздание? – поинтересовалась я.

– Десятую часть зарплаты, но если опозданий два или три, то может быть и больше, – объяснил.

– А если причина уважительная? – стало мне слегка не по себе. – Или транспорт в пробке застрял?

– Уважительная причина оформляется больничным листом, – отмахнулся руководитель. – А пробка – не аргумент. Выходи пораньше и учись время рассчитывать.

…Да, затравленный взгляд опоздавшей подтвердил: тут уважительными причинами считаются болезнь или смерть, другие причины – все неуважительные. Оказалось, что и уход на обед, и возвращение на работу обставлены точно такими же правилами. Далее, знакомясь с фирмой, я заметила везде таблички с перечеркнутой сигаретой.

– Да, у нас на курение полный запрет, – подтвердил господин Федоров. – Я сам не курю и дыма не выношу, так что все тут в курсе. А если кому приспичило, так это нарушение, у нас везде дымоуловители стоят, хорошее изобретение, не проморгают.

– А на лестнице? – спросила я, зная, что именно так организуются «курилки» для сотрудников.

– И на лестнице стоят, – сказал хозяин.

– Тогда курильщики, наверно, на улицу выходят? – спросила я робко.

– А камера на что? Пусть только выйдут в течение рабочего дня! – ответил господин Федоров. – Курение – это напрасная потеря рабочего времени. А у меня время не теряют. Переступив этот порог, – кивнул он на дверь при входе, – работники могут перемещаться по нашей территории только согласно производственной необходимости.

– Извините, – удивилась я, – и в туалет тоже?

– Конечно, – твердо сказал хозяин. – Каждые три часа по десять минут предусмотрено посещение санитарной комнаты.

Я даже не стала спрашивать, что делать тому несчастному, кому требуется в «санитарную комнату» вне графика посещения, зато в каждом отделе я увидела четко распланированную таблицу посещения этой «комнаты». Сотрудники сидели на своих рабочих местах, было тихо, никто не разговаривал. Разговоры, стало ясно, тоже не поощряются. Это подтвердила вывешенная в коридоре доска приказов; половина из них касалась потери рабочего времени на ненадлежащие разговоры. За болтовню Федоров тоже штрафовал. Главная причина бегства персонала стала понятной: в таких условиях далеко не каждый выживет.

Это подтвердил позже разговор с девушкой, забиравшей трудовую книжку.

– Невозможно тут работать, – сказала она. – На все у начальства регламент, даже нельзя подойти к соседнему столу и на пару минут отвлечься, когда работу выполнил. Он же везде свои камеры повесил, сидит в кабинете и наблюдает, кто чем занят. Очень легко попасться. На моем месте прежде парень работал, он в свободное время на компьютере в игры играл, шеф сперва не разобрался, что это игры, потому что они были текстовыми, а потом ему нашептали, он и проверил. Очень орал, выгнал по статье. Тут атмосфера такая, что шефу все доносят, за доносы полагается премия.

– Это правда? – спросила я позже у Федорова.

– Конечно, – он не стал темнить, – а почему вы считаете, что это плохо? Если мне вовремя сообщат о нарушении трудовой дисциплины, этим самым виновник будет выявлен и наказан, порядок соблюден, должен же я поощрить работника, выявившего нарушителя? У меня самого день жестко распланирован, почему мои работники должны трудиться иначе? Если закончил работу и нечем заняться, так сообщи и получи новое задание. Разве я откажу?

Да, поняла я, господин Федоров не откажет. Он желает своего работника использовать по полной программе, хорошо еще, что трудовой день ограничен законом, иначе бы людям пришлось отрабатывать зарплату как на каторге.

Федоров не одинок. Многие руководители считают мотивацию наказанием наиболее убедительной. Но они не понимают простой вещи: такая мотивация помогает только порядку и дисциплине в организации, но она не помогает сделать труд привлекательным. А если труд непривлекательный, то действительно работает «теория Х»: работники свою работу ненавидят, но вынуждены выполнять. Но честно говоря, от такого начальника и такого трудового коллектива хотелось бы быть подальше.

Совершенно убило меня и то, как меняются сотрудники, увидев, что к ним движется господин Федоров. Вроде вот сидит девушка в бухгалтерии, занята делом, но распахивается дверь, на пороге является хозяин, лицо у нее сразу покрывается красными пятнами, его перекашивает дежурная улыбка, изо рта вылетает заученное приветствие. Но самое дикое: девушка встает из-за стола, как школьница из-за парты при входе учителя. Дисциплина, однако.

Если сотрудник встречается с хозяином в коридоре, то он, очевидно, просчитывает, правильно ли поймет Федоров, что он идет не просто так, а по делу, поэтому сотрудник рапортует, куда направляется. И обязательно для рапорта останавливается. Никаких «чаев» во время работы, как в других подобных учреждениях, никакой пустой траты времени. Впечатление убийственное. Хорошо ощущать себя в подобном микроклимате могут только роботы. Или наемные рабы, которым больше деваться некуда.

Зато я увидела неожиданно, как трепетно господин Федоров относится к имиджу фирмы. Все время, пока мы заглядывали в служебные помещения, меня не оставляла мысль, что он так строг с сотрудниками, поскольку дела в кризис идут неважно. Помещения были чистые, но бедно обставленные.

Но стоило добраться до кабинета самого руководителя, и мое мнение о платежеспособности фирмы изменилось. Все в этом кабинете было дорогим и очень качественным. Стены отделаны деревом, стол массивный и широченный, плазменная панель в полстены… Попав в такой кабинетище, посетитель должен был проникнуться чувством своего ничтожества перед лицом владыки. Может, поэтому работники больше всего не любили заходить даже по необходимости в это логово Федорова. Словом, кабинет хозяина был монументален.

Но секретарша при дверях этого кабинета разительно отличалась от прежде мной виденных. Она была в строгом костюме, подтянута и уже немолода. Вид величественный, не секретарский. Как впоследствии выяснилось, функции секретарши в фирме выполняла мать хозяина, финдиректором был его старший брат, а кадрами руководил отец. То есть весь костяк этой организации состоял из членов семьи. Специальные и подчиненные должности занимали люди чужие. Неудивительно, что мотивация была нулевой. Я столкнулась с худшим вариантом структуры фирмы – семейным рабовладением.

В крупном бизнесе «семейное дело» относится к другой эпохе, но в мелком – это явление нередкое. И в наших условиях такой бизнес не способен правильно мотивировать труд подчиненных, потому что мотивация владельца полностью расходится с возможной мотивацией персонала. Мотивация хозяев проста – получить возможно больший доход и обеспечить будущее детей и внуков. Мотивация персонала может быть различной, но она не связана ни с получением этого дохода (он все равно работникам не достанется), ни с обеспечением будущего членов владеющей фирмой семьи (подчиненные к семье никак не относятся, они останутся чужими).

Не умея грамотно мотивировать чужой труд, владелец пытается мотивировать его системой штрафов и наказаний. Наемные работники эти драконовы меры ненавидят. Они бежали, бегут и будут бежать. Если, конечно, хозяева не соблаговолят начать более правильно мотивировать их труд. Но первое, что хозяевам необходимо сделать, – отказаться от принуждения как единственного метода организации труда.