Текст книги "Без правил"

Не дожидаясь, когда телефонистка на коммутаторе перезвонит, Лонг снял трубку.

Услышав ответ, сказал:

– Отмените, пожалуйста, заказ на Франкфорт. Соедините меня с номером в Луисвилле.

Глава 5

Джеф Мидерс велел служащему на бензоколонке залить в бак десять галлонов и стал ждать, выставив локоть в открытое окно машины. Его серо-голубые, почти бесцветные глаза были полуприкрыты небольшой коричневой шляпой, надвинутой глубоко на лоб на манер кепки. На нем была дешевая, неопределенного вида одежда – открытая голубая майка, темно-серые брюки, буро-коричневый пиджак и красный хлопчатобумажный платок вместо воротника. Он то и дело поправлял его огромными узловатыми, грубыми руками.

Доктор Толби, сидевший на заднем сиденье слева, сказал:

– Спроси у него, где здесь можно перекусить и не отравиться.

Майли Митчелл, сидевшая рядом с доктором Толби, миловидная восемнадцатилетняя шатенка с ямочками на щеках, поморщилась:

– Господи, в такой дыре?

– Спроси, – повторил доктор Толби.

Джеф Мидерс вышел из "линкольна-версаля", подошел к заправщику. Тот как раз приставил наконечник шланга к отверстию бензобака.

– Где здесь можно нормально почавкать? – спросил Джеф Мидерс.

– Разуй глаза! Кафе у тебя перед носом. – Заправщик кивнул на белый каркасный дом у дороги. На шесте перед входом красовалась вывеска: "Кафе "Четыре звезды".

Мидерсу ответ не понравился. Находись заправщик ближе и обрати он внимание на глаза Джефа, он предпочел бы улыбнуться и добавить что-либо дружелюбное. Словом, показать, что он не насмехается, не умничает и ничего обидного в виду не имеет. Но он не видел злобных глаз Джефа, который подошел к машине, открыл дверцу и сказал:

– Кафе через дорогу. Доктор Толби нахмурился:

– Узнай, далеко ли до Марлетта.

– Я и так знаю, – ответил Джеф. – Корбин отсюда в пятнадцати милях, а до Марлетта час с небольшим.

– Вполне можем потерпеть до Корбина, – сказала Майли Митчелл.

– Мы можем, а мой желудок – нет, – возразил доктор Толби.

Майли разглядывала парковку у кафе. Сейчас она была пуста. Ни одной машины.

– Не знаю. Уже четвертый час. Может, даже они не обслуживают…

– Детка, – рыкнул доктор Толби, – ты выйдешь из машины или нет?

Джеф не мигая смотрел на заправщика. Тот проверял давление. Джеф распалялся все больше и больше. Этот козел вонючий, как посмел он так ему ответить? Вот тупарь, вот гаденыш…

Доктор Толби, оглянувшись, позвал его:

– Чего ты ждешь?

Джеф запер машину и пошел за ними.

– Эй, а машину-то куда? – окликнул служащий с заправки.

– Оставь, где стоит! – бросил Джеф, переходя дорогу. Служащий кричал что-то вслед, но Джеф не оборачивался.

Ублюдок недоделанный! Чего орет? И солнце шпарит, как в середине августа!

Джеф поспешил ко входу в кафе и резко рванул на себя дверь.

Внутри было пусто. Ни за стойкой, ни за столиками, ни в кабинках – ни души! На кухне орало радио. Оттуда доносились голоса.

Они уселись за столик в кабинке, отгороженной от общего зала перегородкой.

Из кухни вышла официантка средних лет. Она оглядела гостей с ног до головы и пошла за стойку налить им холодной воды из кувшина.

В ответ на вежливый кивок доктора Толби она улыбнулась.

А девица хорошенькая… Личико, правда, детское, а грудь как у взрослой женщины. Если, конечно, она не запихала в лифчик носки. А вообще-то люди как люди. Наверное, едут навестить родню. А может, на свадьбу или похороны. В отпуск в такое время года вроде рановато.

Гости выпили воду со льдом. Заказали кока-колу. Когда официантка принесла им большую бутылку, они стали изучать меню, не прерывая при этом своей беседы. Тот, что постарше, заказал тефтели из лосося и салат и сразу спросил у парня с платком на шее, далеко ли от Марлетта "жилище Казвеллов", как он выразился. Ферма, что ли?

Они заставили официантку стоять и ждать, но она была не против. Спешить некуда и можно узнать о посетителях что-то еще.

Официантка поглядела на девицу, ожидая, что теперь та что-либо закажет, но ее опередил тот, что с платком. Он заказал говядину и две порции жареной картошки.

Такой худющий – кожа да кости! Бледный, без кровинки в лице, словно никогда не ел досыта. В углу рта зубочистка. Должно быть, взял ее у кассы при входе. Перекатив зубочистку в другой угол рта, он сказал, что волноваться не стоит, потому как у Казвелла на всех места хватит.

Девица сказала, что она, наверное, тоже возьмет лососевые тефтели. Официантка из "Четырех звезд" ее не расслышала, так как главный среди них в это время сказал, мол, скоро выяснится, нужна им еще одна комната или нет. А по приезде они остановятся в отеле, если в Марлетте есть отель. Молодой с платком на шее сказал, что имеется один. Если он не ошибается, называется "Камберленд". Девица повторила, что она возьмет тефтели, пожалуйста, и еще кока-колу.

Официантке в Марлетте бывать не доводилось, но она знала, где город находится, и была совершенно уверена, что там нет никаких достопримечательностей, до которых столь охочи туристы. Ни тебе естественных пещер, ни минеральных источников… Когда они завели речь о ферме каких-то Казвеллов, или как их там, официантка утвердилась во мнении, что они едут навестить друзей или родственников.

Немного погодя она принесла им заказ и вернулась за стойку, так как тощий попросил еще хлеба и масла. В это время в зал вошла ещё парочка. Он и она какое-то время постояли у кассы, озираясь. Потом они сели за столик в пустом зале.

Официантка принесла хлеб и услышала, как тощий сказал:

– А ничего костюмчик на том парне! У меня такого нет. И вообще я одет кое-как.

Официантка снова пошла за стойку, чтобы налить новым посетителям воды со льдом.

Такая приятная пара. И ей, и ему лет по двадцать пять… Сразу видно, что городские. Из большого города… Стараются вести себя просто, непринужденно, но, кажется, им не по себе, потому что те трое пялятся на них из кабинки.

Да, так и есть! Тощий зыркает в их сторону… А потом как расхохочется. И девица с ямочками захихикала. А главный среди них, жутко интересный мужчина, ухмыльнулся, показав зубы.

Парочка заказала сандвичи с ветчиной на хлебе из цельной пшеницы и холодный чай. Она им сказала, что у них отродясь не бывало хлеба из цельной пшеницы.

Тогда молодой человек сказал, мол, сойдет и обычный белый.

Пока она принимала у них заказ, успела хорошенько обоих рассмотреть.

Молодой мужчина весьма хорош собой. Румяный, светловолосый, голубоглазый… Должно быть, знает, что обращает на себя внимание, поэтому, наверное, сначала держался немножко самодовольно, правда, потом сник.

Нежно очерченное лицо его спутницы с первого взгляда ничем особенным не поражает. Но глаза, темно-карие с поволокой, такие выразительные! Напоминают изюминки… Волосы кажутся золотистыми, рыжими. На ней красивое воздушное платье цвета болотной травы. Хоть и с глубоким вырезом, но строгое и очень элегантное. Цвет платья очень ей идет, к тому же удачно оттеняет светло-коричневый оттенок загорелой кожи.

Кидают друг на друга нежные взгляды. Либо молодожены, либо их связывает большая любовь.

Официантка отнесла заказ на кухню и вернулась за стойку – готовить им холодный чай. Тут тощий вразвалочку направился к столику, где устроилась парочка.

Она слышала, как он отпустил какое-то замечание насчет костюма молодого человека. Тот бросил на тощего недоуменный взгляд, но сказал "спасибо".

– Где ты его купил? – спросил Джеф Мидерс.

– По-моему, в Цинциннати, – ответил молодой человек.

Он вертел пуговицу от пиджака, собираясь расстегнуть его. Потом расстегнул, прижал подбородок к груди, чтобы посмотреть на бирку.

– Конечно, в Цинциннати, где же еще? – сказала его жена. Она широко раскрыла глаза и весело рассмеялась. Она делала вид, будто все в порядке. – Ты купил его месяц назад.

– Ткань хорошая, мне шибко нравится, – заметил Джеф. – Не грубая и не жаркая, как у некоторых…

– Спасибо, – промямлил молодой человек.

– Это габардин, – сказала его жена уже без улыбки. Джеф сдвинул брови к переносице.

– Сколько за него отдал? – процедил он вполголоса.

– За костюм? – Молодой человек старался держаться непринужденно. Он опять бросил взгляд на бирку, будто там осталась этикетка с ценой. – По-моему, что-то около пятидесяти долларов.

– Сорок четыре, – уточнила его жена. – Я помню, потому что ты еще никак не мог решиться купить такой дорогой костюм.

– Сорок четыре доллара, – кивнул Джеф, оценивающе разглядывая костюм песочного цвета. – Идет! Я его у тебя покупаю.

Молодой человек улыбнулся, как бы отдавая должное шутке:

– Ну конечно, если бы у меня был второй такой костюм, я бы вам его продал!

– Мне другой не нужен, – сказал Джеф. – Я хочу тот, что на тебе.

Жена молодого человека негромко рассмеялась. Посмотрела направо, потом налево. Мол, с чувством юмора у нее все в порядке. Ее муж тоже хохотнул.

– Мне что, снять его прямо здесь и отдать вам? – фыркнул он.

Джеф даже не улыбнулся. Он прищурился и произнес:

– Именно! – Потом он достал из заднего кармана бумажник, заглянул в него, пересчитал банкноты, вытащил две двадцатки и одну пятерку. – Гони доллар сдачи.

Молодой человек бросил выразительный взгляд на доктора Толби и Майли Митчелл.

– Ваш приятель серьезно? – спросил он, чуть повысив голос.

Доктор Толби прожевал лососевый шарик и положил вилку на край тарелки.

– Абсолютно серьезно. Серьезность – его отличительная черта.

– Но поймите, нельзя просто так подойти и сказать, мол, хочу купить то, что на вас… – продолжал молодой человек, взывая к разуму доктора. – В обществе это не принято!

– Вы бы так не говорили, если бы знали его получше! – Доктор Толби намазал кусок хлеба маслом и сложил его вдвое, чтобы легче было откусывать.

Майли на секунду оторвалась от еды, а потом снова занялась лососевыми тефтелями. Вкуснятина! Гораздо лучше, чем можно было ожидать от такой забегаловки.

– Вы что, не в себе? Не могу же я снять с себя костюм прямо здесь!

– Почему? – хмыкнул Джеф.

– То есть как это почему? Подойти и взять то, что вам хочется, это… это грабеж средь бела дня!

– Но ведь я плачу тебе за костюм! Разве нет?

– А я не хочу продавать!

– Не смеши меня, малый! Давай снимай, а то придется это сделать самому, еще попорчу! – Джеф повысил голос.

Жена молодого человека побледнела. Казалось, она боится пошевельнуться.

– Джордж, вызови полицию! Попроси хозяйку позвонить, – проговорила она вполголоса, но достаточно громко, чтобы Джеф мог услышать.

Официантка словно приросла к полу. Она так и стояла за стойкой со стаканами в руках. Молодой человек повернулся к ней.

– Неужели вы потерпите, чтобы в вашем заведении терроризировали посетителей? – заявил он.

– Заведение не мое, я здесь всего лишь работаю, – сказала она. – Хозяин – мистер Джеймс Бакстер, но его сейчас нет.

– Пожалуйста, позвоните в полицию! – вмешалась жена Джорджа.

– Ну, не знаю… – Официантка не выпускала из рук стаканы с чаем. – Понятия не имею, что у вас тут происходит. Может, это просто шутка?

– Он угрожает моему мужу!

– Откуда мне знать? Может, угрожает, а может, просто шутит… Что мне сказать полиции?

– Ладно, Джессика, – сказал ее муж. – Будем считать, что ничего не произошло. Идем отсюда. Ты готова? – Он старался сохранять хладнокровие, но это удавалось ему с трудом.

Джеф Мидерс ждал, когда его жертва отодвинет стул и встанет.

Затем он вытащил револьвер 38-го калибра.

Оружие оказалось слишком большим и тяжелым для Джефа. Тонкое запястье выгнулось под тяжестью револьвера, и ствол уперся прямо в грудь Джорджу.

– Если сейчас же не начнешь раздеваться, – процедил Джеф сквозь зубы, – я сделаю в твоем костюмчике дырку.

Джордж открыл рот, но не смог выговорить ни слова. Револьвер и особенно выражение лица Джефа лишили его дара речи. Он и помыслить не мог, что такое возможно.

Вот стоит хилый малый с бегающим взглядом и целится в него. Совершенно заурядный субъект! В том-то весь и ужас… Ибо это жизнь в самом мрачном своем обличье, ее грубая, неприглядная изнанка.

Страх у Джорджа исчез. Так после сильного удара сначала притупляется чувствительность и только потом возникает боль…

Он боялся оглянуться на жену – вдруг ей откажет выдержка, и она скажет что-нибудь не то и вызовет приступ бешенства у этого кретина. Неужели он не видит, что костюм ему велик? Совсем не по размеру. Если бы примерил, сам бы убедился. Предложить? Да нет, еще неправильно поймет. Подумает, над ним насмехаются. Представить невозможно, на что он способен!

Молодой человек из Цинциннати, глядя прямо перед собой, снял пиджак. Когда он замешкался, Джеф сказал:

– А теперь брюки! Слушай, ты какого размера носишь обувь?

– Сорок третий, вторая полнота.

– Велики. Ботинки и носки оставь себе. Галстук нормальный, галстук я возьму, так что тебе не придется возвращать мне бакс. – Наблюдая, как его жертва раздевается, Джеф приказал: – Все снимай!

– Как?

– И трусы, и майку…

– Может, не надо? – спросил Джордж. – Ведь не станете же вы носить чужое нижнее белье?

– Прошу вас… – вмешалась Джессика. Джеф повернулся к ней и ухмыльнулся:

– Разве тебе не хочется взглянуть на него голенького?

– Прошу вас… – сказала она с мольбой в голосе. – Возьмите костюм и отпустите нас!

Джеф снова повернулся к ее мужу:

– Давай снимай подштанники, безмозглый ты кот!

Доктор Толби отломил кусочек хлеба, с его помощью подцепил на вилку последний лососевый шарик, посмотрел на Джорджа, потом на Майли и отправил его в рот.

– Ты чего это не смотришь? – заметил он.

Майли вскинула голову.

– Там смотреть не на что! – Она доедала салат, вычищая миску куском хлеба. – Майонеза пожалели, жулики! – добавила она с раздражением.

– Тебе ее платье нравится?

– Чье?

– Бабенки того братца-кролика…

Майли посмотрела на Джессику:

– Вроде ничего. Только я оливкового не ношу.

– По-моему, тебе пойдет…

Майли передернула плечами.

– Может, и пойдет, – буркнула она. – Но кажется, мало будет.

Доктор Толби выпрямился.

– Джеф, – позвал он. – Платье мы тоже берем.

Джессика оцепенела. Она медлила, тянула время, и просила, и умоляла, и, наконец, расплакалась. Муж положил ей руку на плечо, помог расстегнуть "молнию" на спине.

– Телесного цвета комбинация! – оживился доктор Толби. – Обожаю молодых женщин в комбинациях…

– Она не так уж хорошо сложена, – заметила Майли. – И ноги у нее не очень…

– В делах любви, моя дорогая, ноги отбрасываются в стороны…

Доктор Толби снова выпрямился.

– Джеф, – сказал он, – мы желаем посмотреть стриптиз до конца!

Джессика рыдала. Джефу пришлось взять ее на мушку, и она перестала. Спустя минуту он подошел к ней вплотную, похлопал по плечу. Она спустила с плеч бретельки шелковой комбинации. Комбинация упала на пол, Джессика через нее перешагнула.

– Что я тебе говорила, – заметила Майли, доедая салат.

– Но бюст у нее неплохой.

– Мы десерт будем?

Доктор Толби не сводил с Джессики пристального взгляда.

– Еще десять – двенадцать фунтов, и была бы в самый раз! – подвел он итог.

– Я бы съела мороженого или пудинг, – сказала Майли.

Доктор промокнул губы салфеткой.

– Лучше в другой раз. – Он повернулся к официантке, которая так и не выпустила из рук стаканы с холодным чаем. – Мисс, будьте добры, счет!

Доктор встал и направился к выходу. На пороге он остановился и окинул взглядом мужа и жену из Цинциннати. Они стояли голехонькие у своего столика. Джессика всхлипывала, прижавшись к Джорджу.

– Детка, – обратился к ней доктор Толби, – вам стыдиться нечего! Я знавал немало женщин, которые в вашем положении чувствовали бы себя просто великолепно, а им, поверьте, до вас было далеко!

Джеф расплатился по счету. Костюм он перебросил через руку. Когда он вышел из кафе и остановился, пережидая, пока проедет грузовик, доктор Толби и Майли уже садились в машину.

Ах ты, гад козлиный, все-таки выкатил их "линкольн" из-под навеса! Машина все это время стояла прямо под палящим солнцем. Где этот придурок? Заливает бензин в допотопную колымагу… Ну-ну!

Джеф подошел к первой колонке. Он даже не взглянул в сторону заправщика. Однако боковым зрением заметил водителя.

Старая калоша! Небось фермер… Сидит и пялится на него.

Джеф вытащил из кармана складной нож, на глазах у изумленного фермера перерезал шланг, бросил на него беглый взгляд и бодро зашагал к "линкольну".

Доктор Толби терпеть не может слишком долго ждать.

* * *

Джеф Мидерс габардиновый костюм подарил сам себе на день рождения. Как раз по дороге в Марлетт ему стукнуло двадцать пять.

Прежде Джеф никогда в горах не бывал.

Сам он из Мемфиса, штат Теннесси.

В четырнадцать сбежал из дому и с тех пор в родных краях был лишь однажды. Да и то случайно. Какие-то бродяги ограбили его и вышвырнули из вагона, когда товарняк подходил к Мемфису. Он тогда не собирался возвращаться домой, а они вытолкали его из вагона, да и все. Он потом целую неделю выковыривал угольную крошку из ладоней и подбородка. На руках, там, где уголь и гравий въелись в кожу, до сих пор отметины.

Когда ему было восемнадцать, подоспел первый срок. Осудили его в Кентукки за нанесение тяжких телесных повреждений. Он тогда облил бензином алкаша-бродягу и поджег…

Он находил свою выходку довольно забавной. В суде он даже усмехался, слушая, как обвинитель расписывает присяжным страдания несчастного. Видите ли, бродяга бежал по улице и вопил… Выжил, пьяный обормот, хоть и провел два месяца в больнице.

Он вообще на дух не выносит бродяг. А когда они его ограбили и выкинули из товарного вагона, поклялся отомстить. Вот и поджег одного мухомора! В награду получил три года и доктора Толби в качестве сокамерника в Эддивилле.

Они познакомились в последний год заключения доктора и отлично поладили. Доктор Толби ему нравится. Хоть и образованный, дантист и все такое. Никогда никакого высокомерия, то есть не считает себя лучше других.

Он не умел драться, но, когда кто-нибудь из заключенных пытался взять над ним верх, доктор обычно успокаивал нападающую сторону, просто поговорив с этим зеком. Только раз доктору Толби пришлось туго. Один здоровенный малый с бычьей шеей и здоровенной челюстью велел ему каждый день добывать мешочек табака и папиросную бумагу. Не то грозился переломать ему руки. Доктор приносил то, что тот требовал, до тех пор, пока Джеф не изготовил в мастерской из оловянной ложки заточку. И однажды, в тот день моросил дождь… словом, зеки столпились в дверях, не решаясь выйти на прогулку. А он не растерялся и всадил заточку тому мордовороту в бок.

С тех пор неприятностей у доктора Толби больше не наблюдалось. Выйдя на свободу, он написал Джефу письмо и пригласил в гости. Спустя пять месяцев Джеф освободился и стал работать на доктора. Новая жизнь пришлась ему вполне по вкусу. Доктор Толби вообще супер! Держит слово, честен и не замешан ни в какой коррупции и прочих мерзостях, процветающих повсюду. Ну и что, если он следит за модой и предпочитает яркие галстуки? Зато бабы к нему так и льнут…

Да, быстро летит время! Однако все имеет свой смысл. Если бы его не отправили в Эддивилл, он никогда не встретился бы с доктором Толби. Если бы его тогда не выбросили из товарняка и он не засорил себе ладони угольной крошкой, он не облил бы того пьяного вонючку бензином и не поджег бы его.

Да и вообще, не отправься он скитаться, его бы не сбросили с поезда… Но уж если начистоту, не убей он камнем одноклассника, не надо было смываться из дому. Тот толстяк был как слон или как буйвол. В школе всем все по фигу, и он целый год цеплялся к нему и избивал.

И вот однажды идет он после школы домой, подбирает с земли тяжеленный камень, забирается на крышу гаража и ждет. Немного погодя мимо топает толстяк, и он с силой запускает камнем ему в голову.

Значит, не попади он тогда в цель тем камнем, не работал бы сейчас на доктора Толби.

Работа что надо! Хорошая, непыльная работа… Море веселья и сколько хочешь выпивки и девочек. А "смит-и-вессон" 38-го калибра просто душу греет. Приятно гладить вороненую сталь и тяжелую рукоятку из древесины гикори. С его помощью он может получить все, что захочет.

Да, пацаны, револьвер куда лучше камня и оловянной заточки!

* * *

Глядя в зеркало заднего вида, Джеф спросил: – Этот твой Фрэнк Лонг, он что, в отеле остановился? Когда доктор Толби поднял голову, Майли пошевелилась. Ее голова покоилась у доктора на плече, глаза были закрыты.

– Сказал, в отеле.

– До Марлетта уже недалеко. – Джеф перевел взгляд на дорогу. Гудроновое покрытие прямо-таки плавится на солнце! Жарища, прямо как в духовке! – Казвелл живет за городом. Он наказывал повернуть у кладбища, а дальше все прямо, мол, мимо не проедем. Дом двухэтажный. Когда-то был покрашен в белый цвет.

– Ты уже говорил, – нехотя произнес доктор Толби. Он сидел неподвижно и смотрел в окно. Они уже давно катили по живописной местности, через горы и долы, по вьющейся дороге, где на каждом повороте открывались прелестные виды. Вечерело. Поперек дороги ложились длинные тени от высоченных деревьев, стоявших вдоль обочины.

– Эммет, ты Казвелла помнишь?

– Фамилию помню, а в лицо нет.

– Бойд Казвелл. Это нечто… Всегда подчеркивал, что он из Марлетта. Как только ты сказал, мол, едем в Марлетт, мне на ум сразу пришел Бойд Казвелл. Он в тюрьме отличался предприимчивостью. Знаешь, что он сказал, когда я ему позвонил?

– По-моему, ты уже рассказывал, – отозвался доктор Толби.

– Он заорал: "Господи Иисусе! Да приезжайте! Здесь никого, кроме меня и моего отца. А папаша у меня глухой на одно ухо и слепой на оба глаза!"

– Проверим, насколько он слепой… – сказал доктор Толби.

Джеф посмотрел на его отражение в зеркале.

– Раз Бойд сказал, значит, так оно и есть! – хохотнул Джеф.

– Ты говорил, будто он сидел за вооруженное ограбление?

– Ну да! Но мы подружились. Я вот что хочу сказать. Если Бойду Казвеллу не доверять, значит, доверять нельзя вообще никому.

– Золотые твои слова! – воскликнул доктор Толби. – Повторяй их каждый вечер перед сном.

– Я тут подумал, может, мы ненадолго заедем к нему, осмотримся, а потом уж повидаем этого Фрэнка Лонга. – Высказав свое соображение, Джеф уставился на дорогу.

Голос у него за спиной произнес:

– Нет, сперва поговорим с Лонгом. Надо понять, серьезное он предлагает дело или мы просто зря потратим время.

– Или это ловушка, – добавил Джеф.

– Или это ловушка… – повторил следом за ним доктор Толби.

– Как тут поймешь?

– Понять ничего нельзя! Надо взглянуть…

– А если он играет честно?

– Все равно! С ним надо ухо востро…

– Не знаю… – Джеф покачал головой. – Что-то я такого Фрэнка Лонга не припомню.

– Зато я припоминаю. Я с этим парнем виделся мимоходом дважды, и оба раза говорил себе, что, если понадобится купить себе агента службы по надзору за "сухим законом", он – как раз то, что надо.

– Прежде он к тебе не обращался?

– Нет, не обращался. Позавчера позвонил впервые.

– И все-таки нельзя исключить, что это ловушка…

– Ты про это не забывай, – сказал доктор Толби. – А теперь давай-ка пораскинем мозгами в тишине. Пусть Майли отдохнет.

Джеф снова взглянул в зеркало:

– Она спит?

Майли прижалась к доктору. Она лежала, свернувшись калачиком. Он обнимал ее одной рукой.

– Спит как ребенок, – умиленно проговорил доктор. – Преданное существо!

Через четверть часа Джеф торжественно произнес:

– Леди и джентльмены, вы въезжаете в город Марлетт, штат Кентукки. Население – две тысячи сто тридцать два человека!

* * *

Лоуэлл Холбрук спустился в вестибюль, подошел к стойке регистрации, нагнулся, чтобы взять регистрационный журнал.

– Я был уверен, что девица с молодым парнем, – сказал он. – Подумал, она его жена. Но она велела отнести ее сумку в один номер с пожилым. Он кто, ее отец?

Озадаченный, он посмотрел на миссис Лайонс, ожидая объяснений.

– Муж, – сказала Кей Лайонс. – Доктор и миссис Эммет Толби из Луисвилла.

Миссис Лайонс начала просматривать почту. Должно быть, почту принесли, пока он был наверху.

– Ну а тот, другой? – спросил он. – Ведь не сын же он ей?

– Мистер Джеф Мидерс. Он тоже из Луисвилла.

– Надолго они к нам?

– Не сказали.

– Молодого я отвел в двести восьмой, а парочку в двести десятый. Правильно?

– Прекрасно, Лоуэлл.

– Знаете что, миссис Лайонс?

Наверху мистер Толби спросил, в каком номере остановился Фрэнк Лонг.

Кей оторвалась от письма, которое читала.

– Возможно, они знакомы, а может, друзья, – сказала она через секунду.

– Вам это не кажется странным?

– Нет, а что?

– Ну, приехали и сразу интересуются контролером по "сухому закону"…

– Хоть он и контролер, у него, возможно, полно приятелей.

– Да, конечно, – согласился Лоуэлл.

И все же весь день новые постояльцы не выходили у Лоуэлла из головы.

У мистера Толби улыбка во весь рот… девица вообще какая-то заспанная. У молодого парня через руку переброшен костюм, будто он собирается отдать его в чистку. Но почему-то не отдал…

Лоуэлл не знал, что и думать!

Не сказать ли мистеру Бэйлору? А мистер Бэйлор что скажет? Люди поселились в отеле и интересуются Фрэнком Лонгом? Ну и что? Может, за одно это упрятать их за решетку?

Фрэнк Лонг – контролер, но ведь он еще и просто человек. Даже если у него совсем нет друзей, родственники-то есть?

Так что Лоуэлл не сообщил о новых постояльцах шерифу Бэйлору.

Раз миссис Лайонс не беспокоится, он тоже не будет. Да они, может, завтра уедут и он их больше никогда не увидит!

На следующее утро Лоуэлл понял, что ошибался. Понял, когда увидел всю троицу в вестибюле. С ними был Фрэнк Лонг. Вчетвером они сели в шикарную машину, "линкольн-версаль", и укатили.