Текст книги "Тест на любовь"

Глава 7

Вставать в три часа ночи вообще трудно, а когда ты устала и накатывает утренняя тошнота, намного тяжелее. Но Мэгги срочно вызвали – четырехлетнему ребенку в Рокхемптоне, больному эпиглоттитом, требовалась интенсивная терапия.

Поэтому она вскочила с постели, плеснула водой в лицо, почистила зубы, натянула джинсы и футболку, провела расческой по волосам и поехала в больницу.

– Выглядишь ужасно! – воскликнула Линда, когда Мэгги вошла в отделение.

– Три часа ночи, – проворчала та.

Линда посмотрела на нее, взглядом говоря:

«Это моя третья ночь, у меня шестеро детей, и я на десять лет старше тебя», но мудро не отреагировала на утреннюю грубость Мэгги.

– Нэш уже здесь, – объявила она.

О боже, только не Нэш!

– Великолепно, – чуть слышно пробормотала она, направляясь в подсобку, где было собрано все оборудование.

Нэш уже начал складывать все необходимое на большую каталку, которую они возьмут с собой в аэропорт. Он стоял к Мэгги спиной, и ее взгляд автоматически прилип к его футболке, обтягивающей его широкие плечи.

В груди заплескался прилив любви, подстегивая ее тошноту, и она сделала долгий вдох.

– Привет.

Нэш обернулся на звук ее голоса. Нейтральное приветствие, которое он репетировал, узнав, что они будут работать этой ночью вместе, замерло на его губах. Он не видел Мэгги четыре дня, и она выглядела ужасно. Он шагнул к ней:

– С тобой все в порядке?

Мэгги раздраженно посмотрела на него.

– Сейчас три часа ночи, – сказала она, жалея, что у нее не было времени на макияж.

Сердце Нэша тяжело билось в груди. Он видел Мэгги рано утром за работой и не только и знал, что дело не в этом.

– С ребенком… все в порядке?

Мэгги в ярости посмотрела на него, оглянувшись, чтобы проверить, не слышит ли кто.

– С ребенком все просто замечательно, – сухо ответила она.

А с ней, наоборот, нет. На нее накатила очередная волна тошноты, и Мэгги молилась о спокойном полете.

– Может, Линде вызвать кого-то другого? – предложил Нэш.

– Больше никого нет, – раздраженно ответила она.

– Ты что-нибудь ела? – спросил Нэш.

Мэгги закрыла руками рот, ее желудок содрогнулся. Внезапно ей стало смешно, что не имело к нему никакого отношения.

– Прямо сейчас? Плохая идея.

– Может помочь.

Она покачала головой. Казалось, ничего не поможет. Сон был единственным облегчением.

– Давай лучше приступим к делу. – Затем она сможет забыться во сне без тошноты. – Ты справишься с этим, пока я переоденусь? – спросила она.

Нэш поднял темно-синюю упаковку.

– Конечно. Я почти закончил.

Они сели в такси десятью минутами позже. К счастью, в этот ранний час машин почти не было, и они были в аэропорту через пятнадцать минут. Еще через пятнадцать минут они уже садились в самолет.

Из-за шума в маленьком самолете общаться было невозможно, но Мэгги была этому рада. Находиться радом с Нэшем в узком пространстве было плохо. Она закрыла глаза, пытаясь отключиться на то время, которое им потребуется, чтобы долететь до места.

Нэш посмотрел на Мэгги. Она выглядела изможденной, ее скулы выступали немного больше, чем обычно. Беременность отрицательно сказывалась на ней.

– Вот возьми, – повысил голос Нэш, чтобы перекрыть звук мотора, похлопав Мэгги по руке.

Она нехотя открыла глаза и обнаружила, что Нэш протягивает ей жвачку. Еще до того, как осознала, что делает, она потянулась за ней.

Спасательное средство!

– Спасибо, – сказала она, сорвав обертку и положив пластинку в рот перед тем, как закрыть глаза.

Нэш мысленно велел себе всегда иметь пачку с собой, но затем он загрустил, вспомнив, что он пробудет здесь всего несколько недель.

Он много думал в последние дни и не пришел ни к какому решению. Они должны вместе обсудить это. У них ведь есть час.

Он приблизился к ее уху.

– Мы поговорим или просто будем игнорировать друг друга? – спросил он.

Мэгги открыла глаза и повернулась к нему. Его рот был волнующе близок. Жвачка оказывала чудесный эффект на ее состояние, но со всем этим отвлекающим шумом она не хотела ничего обсуждать.

– Игнорировать друг друга, – подтвердила она, вернув голову в прежнее положение и закрыв глаза.

Нэш улыбнулся помимо воли. Хорошо. Она права. Сейчас не время и не место. Но они поговорят об этом. Сегодня же поговорят.

Они приземлились в Рокхемптоне и доехали на такси до больницы. Благодаря действиям местного анестезиолога, который предположил хирургическое вмешательство и сделал трахеостомию, ребенка оставалось лишь транспортировать в центр медицинской помощи, где его будут лечить дальше. Они пробыли в больнице всего около получаса.

Было семь утра, когда они прошли через вращающиеся двери детской реанимации. Еще час, и пациент был пристроен, записи сделаны, оборудование собрано, и они были готовы уезжать.

– Подожди, – сказал Нэш, задержав Мэгги, когда она собиралась сесть в машину. – Я куплю тебе завтрак.

Мэгги вздохнула:

– Нэш, не надо. Я и правда устала.

– Надо, – настаивал он.

– Я ничего не могу есть эти дни.

Нэш пожал плечами:

– Тогда есть буду я, а ты – смотреть. – Он порылся в кармане джинсов. – У меня есть еще жвачка.

Мэгги собиралась отказаться, сесть в машину и уехать, но Нэш посмотрел на нее и умоляюще сказал:

– Пожалуйста, Мэгги.

– Хорошо, – раздраженно сказала она, последовала за ним в ближайшее кафе и потягивала воду, пока он уничтожал полный английский завтрак. Мэгги смотрела, как он с аппетитом ест. Там, куда он едет, будет много таких завтраков.

Мысль о том, что Нэш уедет, что будет на другом конце света есть настоящие английские завтраки, пока она будет здесь, с его ребенком, оказалась чертовски удручающей.

Нэш положил нож и вилку на пустую тарелку и вытер губы салфеткой.

– Итак, Мэгги, на чем мы остановились? – спросил он. – Ты больше не думала о том, чтобы поехать со мной в Лондон?

Думала? Она думала кое о чем другом. И будь на десять лет моложе и без ребенка, она ухватилась бы за эту возможность. Отбросила бы все предосторожности и ввязалась в самую большую авантюру в жизни, надеясь, что он полюбит ее, хотя и понимая, что этого может не произойти. Но теперь дело было не только в ней. Ей предстояло думать о ребенке.

– Я не собираюсь жить в Лондоне, Нэш. Извини, это не вариант.

Она не сделает этого за меньшее, чем любовь.

Нэш медленно кивнул. Это было рискованно – в прошлый раз она была такой непреклонной. Он тяжело вздохнул:

– Я понимаю.

– У нас просто будет компромисс. Я знаю, ты чувствуешь, что обязан поддерживать ребенка, так? – Мэгги затаила дыхание, ожидая, что он станет отрицать это, мечтая услышать его слова, что это поступок по любви.

– Я отец, – раздраженно произнес он. – Разумеется, это моя обязанность – поддерживать ребенка. И тебя, Мэгги.

Мэгги почувствовала, как ее сердце снова разрывается.

– Что ж, тогда мы решим это. Может быть, в течение первых двух лет, пока будешь за границей, ты сможешь помогать материально. А что касается ребенка, вероятно, это лучшие годы, чтобы отсутствовать. Он не будет воспринимать тебя как отца, пока не станет немного старше.

Нэш потер подбородок, жесткая щетина уколола его ладонь.

– Я могу быть здесь при рождении ребенка. Возможно, смогу приезжать каждые три месяца.

Мэгги видела, что он напряженно думает о возможностях, и почувствовала облегчение. Она последовала за собственным ходом мыслей.

– Конечно, – согласилась она. – И в наше время существует очень много способов поддерживать связь друг с другом.

– Ты могла бы приезжать ко мне. Возможно, будет непросто тащить маленького ребенка через полмира, но я оплачу твой перелет в первом классе. Знаю, ты не хочешь ехать в Лондон…

Мэгги была тронута его заботой. Старомодный Нэш. Она хорошо понимала, что он не мог бы поступить как мерзавец. Но понимала также и разницу между долгом и любовью. Легко отстраняться, когда не затронуты глубокие чувства.

– Возможно, я могла бы взять отпуск, – сказала Мэгги. – Зависит от ребенка, я думаю. Если он…

– Он? – перебил Нэш.

Мэгги вспыхнула и положила руку на живот.

– О, извини. У меня просто… предчувствие.

Сын. Мэгги, возможно, вынашивает его сына. Нэш заморгал, посмотрев на ее руку на животе.

– Ты узнаешь?

Она кивнула.

– Думаю, да.

Его здесь при этом не будет. И он не увидит, как растет ее живот. Он также может упустить рождение. Что еще он упустит? Первые слова. Первые шаги.

– Если хочешь, я могу послать тебе снимки с ультразвука. И пришлю фотографии и видео. Вероятно, ты будешь видеть его больше, чем те мужчины, которые живут со своими детьми под одной крышей.

Нэш задумался над этим. Возможно, она права. Это только первые пару лет. А потом они смогут подумать о чем-то большем. Может, она вернется с ним домой. И ничто ее не остановит. Если только… Внезапно у него по спине пробежал мороз и застучало в висках.

– Что, если ты встретишь кого-то еще, Мэгги?

Как он мог вынести мысль, что какой-то другой мужчина будет отцом его ребенка? Будет делить с ней постель?

Рука Мэгги, лежавшая на животе, напряглась, и она выдавила из себя смешок.

– Этого не произойдет.

Он нахмурился:

– Как ты можешь быть так уверена?

Потому что я люблю тебя, идиот!

– Здесь больше не осталось места. – Она похлопала себя по груди. – Она полна любви к этому маленькому мальчику. Нет ничего важнее. – Она погладила себя по животу. – Никто никогда не отвлечет меня от него. Никто.

Мэгги хотелось получить такое признание и от Нэша. Но была опасность связывать жизнь с мужчиной намного моложе ее. И она знала это. Нэш молод и независим. Вполне естественно, что он будет бегать за женщинами.

Нэш заморгал от уверенности в ее голосе. Он верил ей. И все же на секунду он встревожился, что Мэгги закрывается от жизненных возможностей. Но затем, когда пламя ревности обожгло его вены, ему стало все равно. Он даже думать не хотел, что другой мужчина может прикоснуться к ней так, как это делал он.

Это было эгоистично. Но ему было все равно.

Официантка принесла счет, и Нэш оплатил его.

– Итак? Что ты думаешь? – спросила Мэгги, когда он встал. – Думаешь, мы достигли разумного компромисса?

Нэш помог ей подняться со стула, раздумывая над ее вопросом. Правда была в том, что ему это не очень нравилось. Было по-прежнему похоже, будто он уклоняется от своих обязанностей. Он сомневался, что и его родителям это понравится. Но, как сказала Мэгги, это был компромисс. Он не может заставить ее поехать в Лондон, если она этого не хочет.

Черт. Как их простые, ни к чему не обязывающие отношения стали такими сложными?

– Езжай домой, поспи немного. – Он поцеловал ее в лоб, затем развернулся и направился к своей машине.

Мэгги смотрела, как он открывает дверцу, садится, заводит двигатель и уезжает; все время ее сердце разрывалось. Как она вообще сможет смотреть на то, как он уезжает?

* * *

– В чем ты пойдешь на бал? – спросила Линда несколькими днями позже, когда она пришла к началу поздней смены, чтобы проверить, как ее персонал справляется с пациентами. Мэгги снова разместила Тоби. У нее установились дружеские отношения с его родителями, и ей очень нравился маленький борец.

– Господи! – хлопнула себя по лбу Мэгги. – Я совсем забыла об этом. – По правде говоря, она помнила об этом, и билеты были куплены еще в августе.

– Я купила себе шикарное платье с корсетом. Фил будет пускать слюни всю ночь, когда увидит его.

Мэгги рассмеялась. Рождественский бал был не только важным событием в календаре больницы, но и в календаре Линды и Фила. Родители Линды забирали детей к себе, и у Линды с Филом была одна ночь в году. Разумеется, они чувствовали себя отвратительно в шесть часов утра, когда дети запрыгивали на их кровать и требовали открыть их подарки от Санты.

– Думаю, мне тоже надо что-нибудь купить.

– Точно, – закатила глаза Линда. – Осталось еще семнадцать ночей.

Мэгги снова рассмеялась:

– Ты неисправима.

– Вы считаете ночи до Рождества или оставшиеся дни покупок? – поинтересовался Нэш, подойдя к Мэгги, чтобы отдать ей последние результаты анализа крови Тоби.

Линда покачала головой.

– Ни то ни другое. Ночи до бала, – сообщила она Нэшу. – Надеюсь, ты придешь?

Мэгги молила небо об обратном. Было трудно не восхищаться Нэшем в рубашке и джинсах. А каково будет, когда он наденет смокинг? Он и впрямь будет выглядеть великолепно.

– Я купил билет в августе, но у меня утренняя смена в Рождество, поэтому не думаю, что это будет разумно.

Мэгги затаила дыхание. Может, он не придет?

– О, бедный старичок, – поддразнила Линда. – Больше не можешь веселиться всю ночь и работать на следующий день?

Нэш улыбнулся на добродушное подшучивание Линды, но он знал, что Мэгги стоит рядом с ним.

– Ну, мне уже тридцать.

– О, точно. Знаешь, Мэгги идет, и она работает на следующий день. И она на десять лет старше тебя.

Мэгги вздрогнула. Она видела, как Нэш украдкой посмотрел на нее, и была готова провалиться сквозь землю. Ей не нужно было напоминание Линды о том, какой она была глупой, когда думала, что может играть с огнем и не обжечься.

– А мне придется иметь дело с шестью детьми после двухчасового сна, – продолжила Линда, не замечая реакцию Мэгги и Нэша. – А затем готовить на двадцать шесть человек, которые придут ко мне домой на рождественский ужин. Так что оставь свои жалкие отговорки.

Нэш ужаснулся, услышав рождественский план Линды.

– Что ж, в таком случае…

– Хорошо. Можешь сесть за наш столик. – Линда похлопала его по плечу. – Если ты, конечно, придешь без пары?

Мэгги сглотнула. О господи, только не это?

Нэш заметил, как Мэгги внезапно побледнела.

– Нет, – торопливо заверил он Линду. – Я приду один.

Мэгги снова могла дышать. Она бы не стала сидеть за одним столом с ним, пока какая-нибудь… женщина виляет перед ним хвостом.

– Тогда решено.

– Ты уверена? – спросил Нэш, украдкой посмотрев на Мэгги, довольный, что к ее лицу снова вернулся цвет, вновь обратив свое внимание на Линду. – Я не хочу занимать чье-то место.

– Конечно. В любом случае мы еще не думали над размещением.

Он вновь взглянул на Мэгги. Ее выражение лица было нейтральным. Сложно было понять, что она думает. Хочет ли она, чтобы он был там? Кроме того, сможет ли он сидеть рядом с ней, шикарно одетой, и не захотеть прикоснуться к ней?

Возможно, нет.

– Спасибо. Сочту за честь.

Мэгги с облегчением вздохнула, когда пейджер Нэша запищал, и он был вынужден отойти. Стоять рядом с ним и притворяться, что ничего не было, казалось странным. Стоять рядом с ним и знать, что вынашиваешь его ребенка, было просто нелепым.

– Хм, – пробормотала Линда. – Теперь у нас есть красавчик, который будет выглядеть сногсшибательно в смокинге.

Мэгги покачала головой на откровенные взгляды подруги. Было странным видеть восхищение другой женщины, учитывая то, насколько близко она знала Нэша. Она почувствовала, как ее грудь наполняется раскаленной волной ревности.

– Эй. А как же Фил? – возмутилась она.

Линда покачала головой:

– Я до смерти люблю Фила и думаю, что он самый лучший мужчина на свете. Но то, что я замужем, Мэгги, вовсе не означает, что я мертва. Я могу восхищаться красивым мужчиной, как и любая другая женщина. А он потрясающий. – Линда покачала головой. – Он точно разобьет несколько английских сердец.

Мэгги сглотнула. Она знала, что это правда. Но это ранило. Господи, как же это ранило.

Мэгги потратила целую смену, пытаясь заставить Тоби улыбнуться. Он печально смотрел на нее, интубационная трубка выступала из его носа словно хобот, руки были привязаны, чтобы он не вытащил ее. Он перешел от высокочастотной вентиляции к обычной, что было огромным шагом вперед. Его почки выигрывали битву, и у него был испытательный период без диализного аппарата.

Мэгги так надеялась на благоприятный исход. Тоби через многое прошел за последние недели и действительно заслуживал счастливой передышки.

Но все же он выглядел грустным. Он плакал, как только кто-нибудь подходил к нему. Беззвучный печальный крик, его голубые глаза наполнялись слезами, маленькое личико сморщивалось от горя. Из него выжали все соки. Трубки, тесты, рентгены… Делали один шаг вперед, чтобы потом сделать два назад.

Маленький мальчик был не рад даже матери. Мэгги несколько часов работала и уже видела, как она плачет. Она обошла кровать, положила руки на плечи Элис и быстро сжала их.

– Он смотрит на меня как на врага, – прошептала та.

– Нет, – мягко возразила Мэгги, когда малыш смотрел на нее так, словно она собиралась убить его. – Он маленький и не понимает. Он через многое прошел, Элис. Он болен, но медленно поправляется. Его настроение улучшится, когда он почувствует себя лучше.

Элис протерла глаза.

– Я знаю, – ответила она, потянувшись и сжав руку Тоби. – Спасибо, Мэгги. Вы даже не знаете, как мы ценим вашу поддержку. Вы все ангелы.

Мэгги никогда не чувствовала себя комфортно, если люди сравнивали медсестер с ангелами. Да, она любила свою работу, и ей нравилось думать, что она через все прошла. Но она была человеком, со всеми слабостями и недостатками. И сейчас, когда на нее вновь накатила тошнота, это было особенно очевидно.

Элис ушла через пару часов, и Мэгги сидела с Тоби, пока он плакал и смотрел по сторонам в поисках мамы. Мэгги немного почитала ему, а затем попыталась заинтересовать игрой.

– О боже, Тоби не выглядит счастливым.

Мэгги посмотрела вверх, на Нэша, стоящего с противоположной стороны кровати Тоби.

– Нет. Не выглядит.

Нэш потянулся к перчатке.

– Думаю, Тоби нужна рыбка, – сказал он.

Он стянул перчатку и надул ее, как шарик.

Перчатка раздулась и стала похожа на вымя.

Тоби прекратил плакать и настороженно наблюдал за процессом. Нэш завязал конец, куда дул, а затем перевернул ее. Он достал ручку из кармана и нарисовал чешую и глаза. Теперь перчатка стала похожа на странную рыбу-мутанта с заостренным носом и гигантскими плавниками. По крайней мере, выглядела как рыба.

– Да, – объявил Нэш, увидев недоверие на лице Тоби, – трудный ребенок.

Мэгги улыбнулась.

– Думаю, твоя рыбка одинока, – сказала она, посмотрев на Тоби. – Ей нужен друг. – И она потянулась к перчатке.

– Ага, – кивнул Нэш. – Подруга.

Мэгги остановилась, так и не надув перчатку, и посмотрела на Нэша, но он не смотрел на нее, и она торопливо сделала свою рыбку.

– Давай я сделаю чешую, – предложил он.

Мэгги ждала, пока он нарисует полные рыбьи губы, глаза с длинными ресницами и чешуйки, которые выглядели так, словно принадлежат русалке. Он подмигнул ей, передав перчатку назад.

– Как тебе рыбки, Тоби?

Тоби переводил взгляд с одной рыбы на другую, пока Мэгги и Нэш делали ими плавающие движения в воздухе, воспроизводя глупую рыбью болтовню смешными голосами. Тоби наконец-то потянулся к рыбе.

– Прогресс, – улыбнулся Нэш, передав ему свое творение.

Тоби взял его и почти – почти – улыбнулся.

– Ха! Ты видел это? – спросила Нэша Мэгги. – Он почти улыбнулся. Я не бросаю вас, молодой человек, – игриво погрозила она пальцем Тоби, когда он нахмурился, глядя на нее.

Нэш улыбнулся ей:

– Из нас получается отличная команда.

Улыбка Мэгги немного потухла. Где он будет, когда их ребенок станет капризничать? А что, если он заболеет?

Нет, нет, нет. Она не поедет туда. Она сама справится. Она сможет.

Мэгги и Нэш смотрели, как Тоби минуту или две разглядывал рыбу. Затем он немного поводил ею в воздухе, и они оба ободряюще закивали ему. Нэш посмотрел на Мэгги, сидевшую у противоположной стороны кровати. Она выглядела счастливой. Действительно счастливой от того, что они на какое-то время смогли уменьшить грусть Тоби. Если какой-то женщине и идет быть матерью, то точно ей.

Он огляделся, а затем снова повернулся к ней:

– Ты ведь не против бала? Не против, чтобы я сел за ваш столик?

Мэгги отвела взгляд от Тоби. Быть рядом с Нэшем тем вечером… Это похоже на ад.

– Конечно же нет, – пробормотала она, снова посмотрев на Тоби. – Я довольна нашим решением, – солгала она. – Почему бы нам не наслаждаться нашим корпоративным вечером вместе. Мы взрослые, Нэш. Все будет в порядке.

В конце концов, ей придется привыкнуть к тому, что он будет в ее жизни. Хоть это и трудно, но они неразрывно связаны. Пожалуй, ей пора потренироваться придавать лицу выражение, говорящее, что ее это не беспокоит. Она чувствовала, что ей оно понадобится.

Глава 8

– Еще одна ночь.

Мэгги покосилась на Линду, когда проверяла антибиотики, которые нужно дать в шесть часов. Она была рада, что не придется слышать отсчет следующие двенадцать месяцев.

– Сколько тебе лет?

– О, да ладно тебе, Скрудж, – поддразнила Линда. – Самой тоже это нравится.

Да. Разумеется, ей нравилось. Но это не будет похоже на обычный бал в больнице. Она беременна. И отец ребенка будет за их столиком. В смокинге.

– Мне они кажутся хорошими, – сказала Мэгги, намеренно меняя тему разговора. Она открыла таблицу медикаментов и подписала, что проверила лекарства. – Как дела у Кристофера? – спросила она, вводя пароль. Она дежурила в дневную смену и должна была поддерживать данные в соответствии с состоянием пациентов.

– Мы ждем анализа крови. Его почка продолжает функционировать, но гемоглобин падает. Последний легочный отток не помог. Мы сделаем переливание, если будет меньше семидесяти.

Мэгги кивнула и перешла к кровати, где сидела мама Кристофера, держа руку сына, накачанного успокоительными. Подросток был очень бледен.

– Как вы, Бри? – спросила она, положив руку на плечо женщины.

– Думаю, нормально, – ответила та, посмотрев на Мэгги. – Хотя все еще не могу в это поверить. Знаю, мы здесь уже несколько дней, но у меня в голове не укладывается…

Мэгги кивнула. Пять дней назад четырнадцатилетний Кристофер Тиркетл откашлял большое количество крови в школе и потерял сознание. Подростка на «скорой» привезли в детскую больницу Брисбейна, где его состояние ухудшилось, и поместили в реанимацию, подключив к искусственной вентиляции легких.

Ряд тестов показал, что у подростка синдром Гудпасчера, очень редкое аутоиммунное заболевание, когда иммунная система атакует собственную ткань легких и почек. После месяцев неясных, похожих на грипп симптомов, вялости и сухого кашля ухудшение состояния здоровья было стремительным.

Заболевание почки не прогрессировало на этой стадии, но, к сожалению, несмотря на курс стероидов, легкие Кристофера были по-прежнему в плохом состоянии, и у него случилось несколько легочных кровотечений за последние дни.

– Совершенно естественное состояние, когда ваш ребенок заболевает, – заверила Мэгги, сжав плечо Бри. – Может, хотите побеседовать с нашим психологом, чтобы выговориться? Я могу организовать встречу.

– В этом нет необходимости, сестра.

Мэгги обернулась и увидела тяжело переводящего дух дедушку Кристофера. Он был странным человеком, часто грубым и резким, но он жил с дочерью и внуком с его рождения, и нельзя было отрицать, что он очень привязан к Кристоферу.

– Папа, – мягко сказала Бри, – Мэгги просто пытается помочь.

– В любом случае, – заметила Мэгги, – дайте мне знать, если нуждаетесь в каких-либо услугах.

Она сжала плечо Бри и пошла к Линде, одним ухом слушая разговор между отцом и дочерью.

– Результатов еще нет? – спросил он.

– Пока нет, папа.

– Думаю, это ошибка – делать ему переливание крови. Мало ли какие болезни могут передаться.

– Папа, мы уже говорили об этом, – пробормотала Бри. – Оставь, пожалуйста.

Мэгги обменялась взглядом с Линдой. Бри дала им понять с самого начала, что ее отец – любитель командовать и ему везде мерещатся заговоры. Он находился под присмотром психиатра в долгие периоды депрессии с тех пор, как его жена, мать Бри, скончалась много лет назад от врачебной ошибки.

Она предупредила их, что ее отец болезненно отнесется к госпитализации Кристофера.

И оказалась права. Он был невыносим, подвергая сомнению необходимость каждого врачебного назначения, каждого анализа крови.

Они старались без особой нужды не находиться у кровати Кристофера. Бри держалась великолепно, но ее отец испытывал их терпение.

Однако Мэгги знала, что под постоянными придирками и стремлением вмешаться во все скрывается обеспокоенный дедушка и тоскующий муж, который не оправился от смерти жены. Все по-разному реагируют, когда их любимые оказываются в критическом состоянии, и персонал отделения интенсивной терапии привык иметь дело со многими проявлениями горя.

– Ты побудешь здесь? – тихо спросила она Линду.

Линда кивнула:

– Справлюсь. Я позову тебя, если понадобишься.

Мэгги перешла к койке номер три, чтобы проверить Тоби. Медсестра, присматривавшая за ним, воспользовалась появлением Мэгги и побежала в ванную.

Мэгги поздоровалась с Бреттом, а затем переключилась на Тоби.

– Привет, мальчуган, – промурлыкала она. – У тебя еще нет для меня улыбки?

– Нет. Боюсь, он по-прежнему раздражен на весь мир, – улыбнулся Бретт.

– Понятно. – Мэгги улыбнулась маленькому мальчику, нижняя губа которого подрагивала. – Думаю, у него есть на это право.

Но малыш с каждым днем шел на поправку, ему не нужно было возвращаться к диализу. Все надеялись, что рождественским подарком Элис и Бретта будет их экстубированный сын.

Вернулась медсестра Тоби, и Мэгги удалилась. Она пошла проверить персонал в смежной палате, но была на время остановлена ярким видом рождественской елки. Оставалось два дня до Рождества, и под елкой уже было собрано много подарков от Санты.

– Выглядит фантастически, не так ли? – промурлыкал Нэш над ее ухом.

Мэгги почувствовала, как по руке у нее ползут мурашки.

– Великолепно.

Нэш опустился на корточки и стал рыться в подарках.

– Так где же он? – пробормотал он.

– Эй, – запротестовала Мэгги, – что ты делаешь?

– Ищу мой подарок и пытаюсь представить, что это, – как ни в чем не бывало ответил он.

Мэгги потянула его за воротник:

– Нельзя так делать.

– Разумеется, можно. Это часть веселья.

Мэгги покачала головой. Нэш выглядел как ребенок. Он неисправим. А еще его не будет рядом с их ребенком. Она могла лишь представить, как он учит их сына всем шалостям. Он будет забавным отцом и плохим парнем, так как бросит ее.

– Ага! Вот он. – Нэш встал, держа в руках свой подарок. – Не слишком большой, – пробормотал он, тряся твердую прямоугольную коробку.

Мэгги пожала плечами:

– Хорошего понемногу.

Нэш посмотрел на нее:

– Знаю. – Он услышал тихое дребезжание, когда продолжил трясти. – Х-м-м-м, интересно, что там?

Мэгги знала. Она не могла поверить, что втянула Нэша в это. Покупать подарок для кого-то за пять долларов было трудно, но для Нэша? Для мужчины, которого она любила?..

Она искала тщательно, пытаясь найти подходящую вещь, надеясь, что он сможет увидеть глубину ее чувств в идеальном подарке. Когда она зашла в австралийский магазин в городе и обнаружила плоды эвкалипта, она поняла, что нашла то, что искала. То, что напомнит ему о доме. И может быть, о ней.

Нэш улыбнулся ей:

– Давай найдем твой.

– Нет, – запротестовала Мэгги, когда Нэш снова опустился на корточки. – Я оставлю это на двадцать пятое, спасибо большое, – чопорно произнесла она и отошла, уходя от искушения. От Нэша, а не от елки.

Через двадцать минут Нэш нашел ее в комнате отдыха.

– Пришли результаты Криса. Гемоглобин низкий. Я связался с лабораторией. Они позвонят нам, когда кровь для переливания будет готова.

Мэгги кивнула:

– Ты сказал Бри?

Нэш легко прочитал между строк. Он знал, что она спрашивает на самом деле. Знает ли дедушка?

– Я сказал Бри. И ее отцу.

– Как все прошло?

– Он недоволен.

Мэгги почувствовала легкое беспокойство и надеялась, что он не доставит проблем.

– К счастью, это не ему решать.

Нэш кивнул:

– Я снова объяснил, что это жизненно необходимо. Что низкий уровень гемоглобина у Кристофера оказывает прямой эффект на способность крови переносить кислород, и при таких слабых легких от этого зависит его самочувствие.

– Что он на это ответил?

– Он думает, что мы могли бы давать ему больше таблеток, содержащих железо. И шпинат.

Мэгги чуть не поперхнулась чаем.

– Что?

– Знаю, – кивнул Нэш. Анемию Кристофера нельзя было вылечить обычными лекарствами и усиленным питанием. Учитывая возможность дальнейших легочных кровотечений. – В любом случае, как ты говоришь, Бри дает свое согласие, и лишь это важно.

– Хорошо, – кивнула Мэгги. – Спасибо за попытку.

Часом позже Мэгги позвонили из банка крови и сказали, что они поместили два контейнера с проверенной кровью для Кристофера в холодильник. Мэгги посмотрела на койку номер пять. Бри была там, но ее отец отсутствовал. Сейчас было самое подходящее время, чтобы заняться кровью – меньше препятствий.

Линда была на перерыве, который заканчивался через десять минут. Нэш ушел в рентгенологию с Геммой Перкинс. Он тоже должен был скоро вернуться. Если она пойдет и возьмет кровь сейчас, они с Линдой смогут провести процедуру с наименьшей суетой, а Нэш будет рядом, если потребуется уладить какие-либо проблемы с дедом Кристофера.

– Рей, я отойду к холодильнику крови.

Мэгги назначила Рея и Гвен помощниками.

Они были обязаны помогать персоналу присматривать за пациентами, поскольку в отделении интенсивной терапии было правилом, что ни один больной не должен оставаться без присмотра.

– Конечно, – сказал Рей.

Выходя через вращающиеся двери, Мэгги услышала пение и обрадовалась, увидев, что хор, посещавший больницу каждый раз при подготовке вечера к Рождеству, остановился перед комнатой отдыха для родителей в отделении интенсивной терапии.

Их этаж часто обходили вниманием, поскольку посторонние не решались прийти в отделение реанимации. Но Мэгги точно знала: родители детей, находящихся в их отделении, были самыми взволнованными родителями в больнице. Если кому-то и нужно было немного отвлечься, то как раз им.

Они пели популярную рождественскую песню, и Мэгги на минуту остановилась, слушая восхитительные голоса. Она посмотрела на родителей, которые вышли послушать, и была рада видеть улыбки на их лицах.

– Они хороши, не правда ли?

Мэгги повернула голову и увидела рядом с собой дедушку Кристофера. Он наблюдал за хором и чистил апельсин.

– Да.

– Куда вы идете?

Мэгги бросила на него быстрый взгляд. Хоть ей и не хотелось, чтобы он суетился рядом во время необходимого переливания, она не собиралась врать или что-то скрывать. Кристоферу нужна кровь. И она не позволит вредному старику подвергнуть опасности жизнь ее пациента.

– В холодильник для крови, – спокойным голосом ответила она. Но увидела, как он поджал губы и вцепился в апельсин, в первый раз вместо раздражения почувствовала страх.

– Бри не права, что позволяет это, – пробормотал старик. – Я читал доклады, которые правительство пытается скрыть. Он может подцепить ВИЧ или гепатит B. А это смертный приговор.

– Мистер Тиркетл, как уже объяснял доктор Рис, кровь, предназначенная для переливания, проверяется на ВИЧ и гепатит B.

– А как же коровье бешенство? Для него нет теста.