Текст книги "В дебрях Борнео"

X. Пещера питонов

Луна медленно поднималась над лесом, бросая золотые блики на сонную гладь воды, разбрасывая странные тени от стволов огромных тростников. Временами то здесь, то там слышался крадущийся, убегающий шорох, где-то далеко-далеко звенел слабый крик ночной птицы.

– Они близко! – сказал еще раз, наклоняясь к Каммамури, негрито.

– Они идут, оранг. Один, два, три, много, много!

– Постой! – отозвался Каммамури озабоченно, прислушиваясь к звукам, доносившимся сбоку. – Подожди! Даяки идут от леса, а я слышу шаги, слышу шорох со стороны реки!

– Крадется «пожирательница людей», господин! Пантера! – ответил карлик, прислушиваясь и одновременно поднося к губам свое оружие – ствол сумпитана.

– С кем схватимся раньше? – прошептал маратх.

– Посмотрим, оранг. Опасны даяки. Но «пожирательница людей» еще опаснее!

– Но я не вижу твоих даяков!

– Вон они! – отозвался негрито. И, глядя в направлении, указанном его рукой, Каммамури не без труда различил в прибрежных кустах три человеческие тени. Преследователи, по-видимому, нашли в лесу следы беглецов и ухитрились с безошибочностью инстинкта дикарей добраться до того самого места, где их пленники спустились в болото.

– Вода пока еще скрывает от них наши следы, оранг, – говорил беззвучным шепотом негрито, – но они, должно быть, отыщут их. Вон один спускается в воду…

Действительно, на берегу теперь видны были только две человеческие фигуры. Третий из преследователей бесшумно, словно змея, скользнул с берега в воду и пробирался среди тростников. И в то же время все явственнее, все отчетливее слышался сзади шорох: это «пожирательница людей», проголодавшаяся пантера, прокладывала, теперь уже не соблюдая обычных предосторожностей, себе путь среди тростников прямо по направлению к тому месту, где укрывались беглецы. Две—три секунды, и Каммамури, обернувшись, ясно увидел два светящихся глаза кровожадного хищника, приготовившегося к решающему прыжку.

– Вот, вот она! – почти крикнул маратх.

– Вижу, господин. Сейчас она умрет! – ответил негрито, вновь поднося сумпитан к губам. Следом послышался сначала слабый удалявшийся свист, потом яростный рев и плеск, воды. Намазанная страшным ядом четтинг, более сильным, чем знаменитый упас, стрела карлика вонзилась в тело хищницы. Зверь почти тотчас почувствовал сильную боль, возраставшую с каждым мгновением. Он метался, ломал стволы тростников, плескался в воде и опять бешено рычал. Его глаза то потухали, то вновь пылали как два раскаленных уголька. Потом Каммамури услышал громкий плеск воды.

– Она плывет к нам! – маратх схватился за рукоятку своего меча, готовясь дать отпор хищнику.

– Нет, оранг! – ответил негрито, внимательно наблюдавший за движениями зверя. – «Пожирательница людей» просто бросилась в воду, надеясь, что струи потока охладят пылающую от отравы кровь. Она умирает, говорю тебе!

В это мгновение послышался полный муки рев зверя, прорезавший воздух, потом глубокий стон, перешедший во вздох, и все стихло.

– Пора, господин! – дотронулся до руки Каммамури негрито. – Пора! Дорога к потоку очищена. Нам надо уходить. Даяки уже нашли наши следы и приближаются.

Повинуясь указаниям карлика, маратх последовал за ним. Опять они пробирались по болотистому прибрежью сквозь тростник. По временам они останавливались и старательно прислушивались, напряженно ловя окружавшие их звуки полной грозных тайн ночи.

– Враг подкрадывается к нам! – шепнул негрито. – Ныряй в воду, господин. Скорее, скорее!

Слушаясь его повелительного голоса, Каммамури погрузился в воду по горло и застыл. Ему было видно, как со стороны островка, только что покинутого ими, крадучись как пантера, к ним стала приближаться человеческая фигура.

Негрито, по-видимому, колебался, не зная, что делать. Два или три раза он подносил к губам свое смертоносное оружие, потом опускал его.

– Ты боишься промахнуться? – спросил его Каммамури.

– Я – вождь моего племени! – гордо закидывая уродливую голову, ответил тот. С быстротой молнии он поднес сумпитан к губам и словно глубоко вздохнул. Опять пронесся над слабо шептавшимися о чем-то камышами чуть уловимый, напоминавший шипение потревоженной змеи свист улетавшей стрелы. И опять крик, на этот раз крик человека, пробудил окрестность.

– Апанг.А-па-аиг! — дважды крикнул из мглы полный тоски и ужаса голос.

– Он мертв! – серьезно сказал негрито, вкладывая новую стрелу в сумпитан.

Действительно, с того места, откуда только что доносился шорох тростников, раздвигаемых крадущимся человеком, теперь послышался плеск воды, принявшей в свои холодные объятия уже бездыханное тело даяка. Зато целым хором голосов откликнулся берег болота. Там словно огромная стая хищных зверей отозвалась на предсмертный крик убитого стрелой разведчика даяков.

– Их много, много! – бормотал негрито, слыша эти яростные крики. – И они жаждут нашей крови. Бежать, оранг! Надо бежать! Ты умеешь плавать?

– Разумеется! – ответил Каммамури.

– Тогда за мной! Может быть, мы еще спасемся!

И карлик нырнул в воду. Маратх, привыкший к плаванию и нырянью в джунглях Индии, нырнул следом за своим проводником. И вовремя: на то место, где только что находились беглецы, посыпался град стрел из сумпитанов даяков, правда, направленных наудачу. Но ведь достаточно было одной из них случайно оцарапать тело кого-нибудь, и тот был бы обречен на ужасную смерть…

Каммамури спокойно проплыл под водой несколько десятков метров. Два или три раза он натыкался на словно плывшее в сонной воде бревно и больше инстинктом, чем сознательно, чувствуя опасность, уклонялся от нее: это были гавиалы. Но хищники еще спали. Пловцам же сопутствовало счастье: они незаметно проплыли мимо отмели, где дремали эти беспощадные пресмыкающиеся, не обратив на себя их внимания.

Довольно далеко от покинутого берега Каммамури на мгновение вынырнул, перевел дыхание. В двух метрах от него показалась голова негрито.

– Сюда, сюда! – только и успел произнести дикарь, и опять нырнул, потому что с берега уже летела туча отравленных, несших с собой смерть стрел.

Во второй раз, когда пловцы, пробыв несколько томительно долгих секунд под водой, вновь вынырнули на поверхность, они были уже так далеко от преследовавших их даяков, что им нечего было бояться их ядовитых стрел. Пользуясь этим, беглецы могли свободно перевести дух, осмотреться, сориентироваться. Потом они опять погрузились в воду и, проплыв по направлению, указанному негрито, добрались до пологого топкого болотистого берега и очутились среди тревожно шелестевших камышей. Два—три шага, и Каммамури почувствовал под ногами твердую почву.

– Бежать, бежать, оранг, – торопил его, стряхивая со себя воду, карлик. – Надо бежать, что есть сил. Они уже обошли болото, гонятся за нами. Но я знаю здесь надежное убежище. Теперь нечего думать о том, найдут ли они наши следы: раз даяк попал на чей-нибудь след, днем ли, ночью ли, он уже не потеряет его. – Наше спасение в быстроте, оранг!

И они побежали, прокладывая себе дорогу среди кустарников.

По временам у Каммамури уже не хватало сил. Он останавливался и переводил дыхание. И тогда негрито, который скользил по лесу так же свободно, как может плавать рыба в родной стихии, тоже приостанавливался и понукал спутника тревожным зовом:

– Скорее, скорее, оранг! Бежать, бежать!

– Черт! – задыхался маратх, утомленный этим бегом. – Я не из стали! Я не машина… Дай передохнуть!

– Скорее, скорее. Идут! Их много! – отвечал негрито. И они опять бежали.

Казалось, негрито знает здесь каждую пядь земли, каждый ствол, каждый кустик. Он мчался впереди Каммамури, показывая маратху дорогу, с уверенностью ищейки, бегущей по горячему следу, почти не сворачивая с раз принятого направления. Только на короткий миг он остановился, взял из рук маратха меч, одним взмахом срубил ствол попавшегося на дороге бамбука, двумя—тремя ударами отделил от ствола короткое колено и сделал на обрубке какие-то насечки и зарубки.

– Но куда ты меня, дьявол, тянешь? – опять остановился, задыхаясь, Каммамури.

– Близко, близко, господин! Мы уже около моего убежища…

– Какая-нибудь хижина? Блокгауз, что ли?

– Нет, оранг. Пещера. Пещера питонов!

– Питонов? – отшатнулся Каммамури, не будучи в силах сдержать нервной дрожи, пробежавшей по его телу.

– Да, да, оранг! Пещера гигантских питонов! Но разве я не вождь моего племени, что ты боишься следовать за мной в это убежище? Разве я не великий сапулах моего народа? Разве я не сделал из куска бамбука инструмент, при помощи которого»

– Понимаю! Ты – заклинатель змей? Хорошо! Ну, я готов. Бежим! В это мгновение, совсем неподалеку от того места, где находились беглецы, три огненных бича прорезали полумглу, и затем прогрохотали три ружейных выстрела.

– Карабины? – как вкопанный остановился пораженный маратх. – Карабины! Оружие моих друзей. Они пришли к нам на помощь! Ура! Мы спасены, карлик!

И маратх, напрягая всю силу своего голоса, закричал:

– Тремаль-Наик! Сандакан! Янес! Это я тут, Каммамури!

– Каммамури? Ты здесь? – отозвались три голоса. – Где ты? Кто гонится за тобой? Даяки?

Вопросы были прерваны командой Сандакана:

– Стреляйте! – И опять прогремели три выстрела. Ответом были яростные крики даяков, ошеломленных этим неожиданным отпором. Но даяки лесов Борнео не привыкли отступать перед опасностью, и через минуту, оправившись от неожиданности, опять ринулись в погоню. Однако минуты замешательства было достаточно для наших друзей: они уже успели сойтись, переговорить, и все четверо теперь бежали следом за показывавшим им дорогу негрито.

– Сюда, сюда, оранг! – кричал карлик, проскальзывая среди кустарников и указывая на какую-то узкую щель в скалах. – Тут самое надежное убежище. Здесь наше спасение. Это пещера!

И через мгновение все пятеро были уже под нависшими над ними мрачными сводами колоссальной пещеры.

– Ба! Что это? – отозвался из тьмы голос Янеса. – Здесь дьявольски воняет! Каким-то тошнотворным снадобьем несет, как из аптеки.

– За мной, за мной! – продолжал увлекать их в глубь пещеры негрито, который двигался тут с такой легкостью и уверенностью, как будто в самом деле был у себя дома.

– Но меня интересует, чем тут пахнет! – остановился Янес на повороте галереи. – Скажу откровенно, я предпочел бы запах дыма хорошей сигары этой проклятой вони…

Сандакан засмеялся.

– Я думаю! – отозвался он. – Вполне понятно, что для тебя запах сигары был бы предпочтительнее запаха змей…

– Что? – вскричал португалец, высоко поднимая свое ружье, словно рассчитывая защищаться ударами приклада от грозящих ему со всех сторон гадин.

– Успокойтесь, Янес! – отозвался маратх. – Успокойтесь! Мы можем вполне положиться на нашего проводника. Вы не поверите, как он дьявольски ловок и смышлен. Он предупредил меня, что эта пещера – логовище огромных питонов. Но он – великий заклинатель змей, и значит, нам не грозит никакая опасность»

– Великий заклинатель змей? – недовольно ворчал любитель сигар, тревожно озираясь вокруг, но ничего не видя, потому что пещера была погружена во мрак. – Пусть он будет величайшим заклинателем змей в мире, но я-то терпеть не могу этих гадин. Гавиалы, и те лучше…

И потом…

– Ну? Что еще? – отозвался Сандакан, которого забавляла ворчливость друга.

– Да и мой табак подмок, я не могу утешиться хоть затяжкою…

– Подожди. Поймаем какого-нибудь молодого питона, и ты можешь попробовать затянуться с его помощью вместо твоих излюбленных сигар!

– Кури эту гадость сам, Сандакан! – непритворно рассердился португалец.

– Но что это? Дьявол! Он, кажется, хочет повесить нам на шею даяков всего Борнео? – гневно воскликнул через мгновение Янес.

– Слышите? Слышите? Я уверен, это – предатель. При первой возможности всажу ему пулю в лоб.

– И будешь страшно несправедлив, Янес, – отозвался Тремаль-Наик, державшийся в пещере со спокойствием истого сына Индии. – Да, негрито играет сейчас на своей импровизированной флейте, но отнюдь не для того, чтобы привлечь даяков. Каммамури уже объяснял нам, что только при помощи этого самого негрито он смог спастись от даяков.

– А зачем он дудит на своей свистелке? Мертвых может разбудить этот проклятый инструмент…

– А живых усыпить! – отозвался Сандакан.

– Но я не чувствую желания спать! – бурчал португалец, постепенно все же успокаиваясь.

– И не спи. Никто не заставляет. Лучше посмотри, что творится вокруг. Пойдем-ка.

Янес и Тремаль-Наик повернули обратно ко входу в пещеру. И когда их взоры привыкли к полумраку, царившему в ней, потому что только слабый свет луны проникал туда сквозь узкую щель, служившую входом, у них закружилась голова – такое странное, фантастическое зрелище представилось им.

В самом деле, было на что посмотреть в этот предрассветный час в таинственных недрах гор Борнео, в этой полной загадок пещере. Негрито, полуголый – все его одеяние составляла повязка на лбу да повязка на бедрах – стоял неподалеку у входа и непрерывно играл на своей флейте, извлекая из нее странные, навевавшие волнующие мысли звуки, говорившие о чем-то сказочном, призрачном. И под звуки этой музыки, рожденной, должно быть, в бесконечно далекие времена, вокруг него копошились, свивались в клубки, распластывались, поднимались, как выпрямившиеся пружины, опять ложились на пол пещеры колоссальные пестрые тела огромных змей.

Да, это были настоящие гиганты змеиного царства. И освоившийся с полумглой взор беглецов уже угадывал среди пресмыкающихся представителей отдельных видов. Вот, широко разинув могучую пасть и устремив на негрито сверкающий взор, покачивается, словно танцуя, огромный питон. Рядом с ним шипит, высунув далеко раздвоенный язык, раздув шею, ядовитая очковая змея. И еще, и еще…

Звуки становились слабее, медленнее, спокойнее. Негрито теперь словно посылал эти звуки к выходу из пещеры. И, странное дело, клубками извивавшиеся вокруг него змеи ползли туда, куда уносились звуки флейты – к выходу из пещеры. Одна за другой… Звуки стихали, и змеи, успокоившись, ложились на землю у самого входа в подземный коридор и засыпали.

– Пусть попробуют ворваться сюда даяки! – торжествуя свою власть над гигантскими пресмыкающимися, сказал негрито беглецам.

XI. Адский огонь

– Каммамури! Теперь ты должен рассказать нам о твоих приключениях! – обратился к маратху Тремаль-Наик, когда беглецы вдоволь налюбовались странным фантастическим зрелищем заклинания змей; негрито по-прежнему время от времени продолжал извлекать из своей флейты тихие, наводившие дрему таинственные звуки.

– Что рассказать, мой господин? – оживился маратх. – У меня в голове теперь путаница… Сейчас… Ну, слушайте. Вот, когда я увидел в котте даяков проклятого грека Теотокриса…

– Ты увидел Теотокриса? – подпрыгнул, как ужаленный, Янес.

– Ты сошел с ума? Увидел привидение?

– Увидел тень Теотокриса! – вторили Янесу Тремаль-Наик и Сандакан.

– Ничуть не бывало! – живо возразил Каммамури. – Кто вам сказал о привидениях, призраках мертвецов? Я же говорю, что видел Теотокриса, живого-здорового…

– Здесь, на острове Борнео? Не может быть! Ты грезишь, что ли?! – в три голоса кричали беглецы, позабыв о близости гигантских змей. Впрочем, последние, расположившись у входа в пещеру, не обращали внимания на людские голоса: зачарованные звуками флейты, они дремали. И только время от времени в груде их тел начиналось движение, какая-нибудь гадина переползала, протягивая через камни свое тело, поднимала свою безобразную голову и слабо, сонно шипела.

– Шива, Брама и Вишну! – рассердился Каммамури. – Говорю вам, я не питон, усыпленный этой дьявольской музыкой!.. Видел своими глазами грека. Даже своими боками, если хотите!

– Видеть боками? Довольно оригинальный способ видения! – проворчал Янес.

– Ну, да! – не смущаясь, продолжал Каммамури. – То есть, мои бока видели каблуки сапог этого зверя. Он дважды толкнул меня в ребра. Я был связан и не мог пошевелиться…

– Понятно. Иначе ты бы голыми руками задавил грека. Но продолжай! – сказал Сандакан.

– Это он, по-видимому, командует всеми нападающими на нас даяками. По крайней мере, они сами говорили, что покончили бы со мной, если бы не его приказ. Это он велел заключить меня в воздушную тюрьму, откуда я смог бежать только благодаря помощи моего негрито! Словом, грек жив, и это по его приказанию даяки гонятся за нами! – закончил свое повествование Каммамури.

– Теотокрис жив? Ах, гадина! Ах, собака! – бесновался Янес. – Но ведь когда мы устроили переворот в Ассаме, на его долю досталось несколько хороших пуль….

– И несколько добрых ударов сабли! – поддержал друга Тремаль-Наик.

– Так, так! – почти кричал Янес. – Но у нас в Европе говорят, что у греков шкура крепче и толще, чем у гиппопотамов!

– Знаете что, друзья? – повысил голос Сандакан. – Теперь я начинаю подозревать, что твоя яхта, Янес, взлетела на воздух отнюдь не случайно.

– Что? – заревел португалец. – Но ведь тогда» Тогда надо предположить, что среди экипажа яхты был предатель…

– Твой верный мажордом, хитмудьяр! Ты его забыл? – подмигнул другу Сандакан.

– Дьявол! Но, значит, он бежал? Хорошо же! Пусть попадется мне в руки… Но постой, постой, Сандакан. Ведь и тебе этот ловец губок удружил? По докладу моих молодцов, хитмудьяр ведь велел перенести на яхту твоего пленника…

– Назумбату? – проскрежетал Сандакан, бледнея.

– Да, Назумбату! И теперь я убежден, что канальи обворовали нас: они украли у меня все мои сигары…

– Но что же мы будем теперь делать? – вмешался Тремаль-Наик, поглядывая на выход из пещеры, где копошились, засыпая, гигантские пресмыкающиеся.

– Остается терпеть и ждать! – отозвался Сандакан. – И искать другой выход, ибо наши даяки уже у самого входа в пещеру!

Друзья подозвали негрито и стали расспрашивать его о пещере, приютившей их.

– Выхода нет! – решительно заявил негрито, поняв, что от него требуется. – То есть, выход есть. Один раз все наше племя спасалось здесь, в этой пещере, от даяков. И когда враги ворвались, мы были уже далеко отсюда… Они искали, искали… Но мы были далеко!

– Выхода нет, и выход есть! – подвел итог сообщению негрито Янес.

– Белые люди – слишком большие, слишком толстые люди! – с гримасой ответил карлик. – Где пройдут два человека моего племени, там не пролезет один белый оранг. В своде пещеры есть отверстие. Через него-то и ушло тогда все мое племя. Но даже даяки – а они тоньше вас – не могли пролезть через это отверстие. Это ход для змей и для людей моего племени.

– Покажи мне этот ход! – сказал Сандакан.

– Сначала надо добыть огня! – отозвался негрито и немедленно принялся за какие-то таинственные манипуляции, заинтересовавшие всех. Он подобрал с полу валявшийся здесь обрубок давно уже высохшего бамбука, расколол его пополам, просверлил ножом в одной планке небольшое отверстие, а потом с помощью данной ему Каммамури веревочки соорудил из другого куска бамбука некоторое подобие лука. После вставил заостренную бамбуковую палочку в отверстие планки и при помощи миниатюрного лука начал приводить стрелку во вращение. Прошло всего несколько минут, и в пещере стал явственно ощущаться запах горящего дерева; затем вспыхнул голубоватый свет, и стрелка загорелась. Так нашим друзьям пришлось на практике увидеть способ добывания огня, применявшийся человечеством еще в глубочайшей древности, но не забытый и до наших дней некоторыми племенами аборигенов Африки и Австралии.

Получив огонь, беглецы приступили к осмотру второго выхода из пещеры, о котором говорил негрито. Осмотр показал, что, действительно, ход этот абсолютно непригоден для рослых европейцев и что только один негрито может попасть на свободу таким путем. Но и это уже было некоторым успехом: негрито сейчас же отправился на разведку. Однако принесенные им новости оказались неутешительными. По его словам, главный вход в пещеру был окружен со всех сторон даяками, пробирающимися туда с соблюдением всяческих предосторожностей. В самом деле, едва негрито закончил свой короткий доклад, как у входа в пещеру послышались торжествующие крики ворвавшихся туда даяков.

Однако через мгновение эти крики сменились воплями ужаса: даяки наткнулись на живой барьер из доброй сотни гигантских пресмыкающихся, охранявших доступ в пещеру, и в панике бежали. Чтобы увеличить их замешательство, наши беглецы дали два залпа из ружей. Последовавший за этим крик боли показал, что пущенные наудачу пули достигли-таки цели и убили или, по крайней мере, ранили двух—трех нападавших. Отбежав от пещеры, даяки все же не отказались от своего намерения не выпускать беглецов живыми. Издали, укрываясь в тени кустарников, они принялись посылать внутрь пещеры стрелы из луков и крошечные, но еще более опасные стрелы из сумпитанов.

Но это маневр был вовремя замечен, и разведчики укрылись от выстрелов врага за выступами неровных стен пещеры.

Стрелы даяков ударялись о них и с жалобным стоном падали на пол.

– Уверен ли ты, вождь своего племени и великий заклинатель змей, – обратился к негрито Сандакан, – что зачарованные тобой змеи не ринутся внутрь пещеры и не набросятся на нас?

– Ни в коем случае! – ответил с гордостью карлик. – Они повинуются великому заклинанию наших праотцев и будут лежать у входа в пещеру, пока я не отзову их. Даяки не посмеют войти сюда. Я сказал!

– Если так, то отправляйся, дружище, через твой тайный змеиный ход, доберись до реки Маруду, спустись по течению до островка. Там ты увидишь людей, одетых так же, как мы…

– Утан-уропа? Европейцы? – осведомился негрито.

– Не совсем, но в этом же роде! – улыбнулся Сандакан. – Ты постараешься подойти к ним как можно ближе, но не попасть в руки даяков. И тогда ты должен обратить внимание воинов на себя. Кричи: Янес! Сандакан! Янес! Сандакан! Тигры Мопрачема!

– Они не причинят мне зла? – с опаской спросил негрито.

– Примут как друга. Конечно, если ты не подвернешься под выстрел часовых раньше времени. Затем сообщишь моим воинам все, что знаешь, и приведешь их сюда на выручку. Понял? И передашь эту записочку!

Сандакан начертил несколько знаков на листке, вырванном из записной книжки Янеса.

Негрито, не колеблясь, отправился к «змеиному ходу» и выбрался из скрывавшей беглецов пещеры. Однако, против ожидания, он отсутствовал очень короткий промежуток времени, и скоро его странная голова показалась из-за обломков скал, скрывавших «змеиную тропу».

– Оранг! – сказал он. – Возвратился, чтобы сказать вам: среди даяков, охраняющих вход в пещеру, есть один белый человек!

– Теотокрис! – воскликнул, сжимая кулаки, Янес.

– И еще. Даяки роют канаву ко входу в пещеру! – продолжал негрито.

– Что такое? Канаву? Какую канаву? Хотят прорыть новый ход, что ли?

– Не знаю, оранг! – ответил негрито. – Но я видел: они ведут канаву от озера Черной воды.

– Мы ничего не понимаем. Объясни! Негрито подумал, потом продолжал:

– Злые духи сотворили черную воду. Она проступает сквозь землю, вытекает из недр гор. Она тяжела, как жидкое масло. От нее пахнет адом. Если взять немного этой черной воды, налить на дерево и поджечь его, оно запылает как факел. И от него пойдет густой черный дым!

– Нефть! – вскрикнул Сандакан. – Негодяи хотят сжечь нас живьем!

– Они роют канаву, – продолжал негрито, – но это трудная работа. Белый человек концом своего меча чертит по земле магические линии, даяки роют землю там, где проходят эти линии.

– Проклятый грек указывает направление канала. О, негодяй! Дай только добраться до тебя! – скрежетал зубами Янес.

– Ну, знаешь, брат! – отозвался Сандакан хладнокровно. – Кажется, не мы до него доберемся, а он до нас…

И затем, обращаясь к негрито, ожидавшему распоряжения, сказал:

– Поспеши, друг. Кажется, теперь от быстроты твоих ног зависит наше спасение.

Негрито юркнул в отверстие «змеиной тропы» и исчез. Четверо разведчиков остались ожидать его возвращения.

Временами, чтобы показать, что они бодрствуют, они делали два—три выстрела в сторону выхода из пещеры.

Иногда вслед за выстрелом в глубь пещеры доносился стон или крик: пуля укладывала кого-нибудь из осаждающих. Но было ясно, что многого так не добьешься, к тому же даяки, держась на безопасном расстоянии, скатывали сверху глыбы, и мало-помалу выход из пещеры становился все более и более узким.

– Они, должно быть, хотят похоронить нас тут заживо! – сказал Тремаль-Наик. – Но твои воины придут и в один миг разбросают эти баррикады. Если только, конечно, они явятся на выручку.

– В этом я не сомневаюсь! – ответил Сандакан, задумчиво глядя на выход из пещеры. – Но я боюсь совсем другого.

– А именно? – осведомился Янес.

– Ты слышал слова негрито?

– Слышал, но не совсем понял их.

– А между тем нет ничего проще! – хмуро сказал Сандакан. – Даяки под руководством Теотокриса роют канаву от Черного озера, находящегося в нескольких десятках метров от входа в пещеру.

– Слышал! Думают выжить нас из нашего убежища, как дети выживают из норки тарантулов и скорпионов?

– Хуже, дружище! «Черная вода» – ведь это же нефть.

– Да, знаю! Что же из этого?

– А то, что они, надо полагать, хотят выжечь, а не выжить нас отсюда!

– То есть?

– Гляди, гляди. Начинается! – крикнул Сандакан, протягивая руку по направлению к выходу из пещеры.

– Что это? – невольно вскрикнули и остальные, протирая глаза. Странный багровый свет заливал теперь вход в пещеру. Казалось, побагровели и стены узкого коридора, и своды пещеры. Побагровели, словно покрытые кровью, лица четырех друзей. Алый отблеск лег на их одежду и оружие. Алые огоньки заблестели в их глазах.

– Огонь льется сюда! – закричал кто-то.

– Нет, льется не огонь! – отозвался сохранивший спокойствие Сандакан. – Огонь не может литься!

– Но что же это?

– «Черная вода». Нефть! Даяки закончили свою работу, провели канал от наполненного нефтью озера, пустили по нему нефть, подожгли ее. И вот, вы видите, что делается…

К счастью, нефть пока стекала внутрь пещеры только очень узкой струйкой, прокладывая себе дорогу по самой глубокой части коридора. Поэтому горящие струи еще не коснулись дремавших у входа в пещеру пресмыкающихся. Но, тем не менее, среди усыпленных звуками флейты змей уже заметно было нарастающее беспокойство. Все чаще раздавалось шипение какого-нибудь гиганта, все чаще над кучей блестящих цилиндрических тел поднимались безобразные головы.

– Через час, если не раньше, змеи начнут жариться на огне! – заметил Сандакан, глядя на стекающую в глубь пещеры огненную струйку.

– Может быть, к тому времени наши бойцы придут к нам на помощь? – предположил Янес.

Тремаль-Наик и Каммамури, самые возбудимые, не могли оставаться бездеятельными: они обыскивали, обшаривали пещеру в надежде найти другой выход. Для этого они воспользовались импровизированными факелами, в которых не было недостатка: кругом валялись большие куски высохшего бамбука. В одном из углов пещеры удалось отыскать целый их склад, и когда Каммамури зажег один, оказалось, что это настоящий факел, Потому что ствол бамбука был наполнен каким-то смолистым веществом, дававшим довольно сильное пламя. Но все поиски выхода оказались тщетными: кроме «змеиной тропы», через которую ушел на волю негрито, других выходов не было.

Каммамури в бешенстве стал пытаться проложить себе дорогу через эту щель. Сначала казалось, что ему это удается: стенки щели были покрыты довольно толстым слоем какого-то наплыва, легко крошащегося под ударами тяжелого паранга. Но скоро лезвие меча натолкнулось на удивительно крепкий камень, и Каммамури, ничего не добившись, был вынужден вернуться к друзьям, в мрачном молчании наблюдавшим, как с каждой минутой поток горящей нефти, стекавшей сверху в глубь пещеры, становился все мощнее. Вся пещера была теперь залита багровым отсветом фантастического огня, копившегося в какой-то впадине. Становилось труднее дышать. Воздух заметно накалялся. И зачарованные звуками флейты гигантские змеи уже стряхнули владевшее ими оцепенение и переползали с места на место, покидая коридор у входа и отступая в глубину пещеры. Уже не одна змея проползла, шипя и извиваясь, мимо разведчиков, спрятавшихся за выступом стены пещеры и задыхавшихся в ядовитых парах горящей нефти.