Текст книги "В дебрях Атласа"

X. Логовище леопарда

Невдалеке смутно обрисовывались очертания лесистых холмов, у подножия которых наводнение остановилось.

То не были первые предгорья большой Атласской цепи – она отстояла еще далеко, здесь же возвышались только небольшие группы холмов, метров в пятьсот-шестьсот, поросшие могучими простыми и пробковыми дубами, крепко укоренившимися в каменистой почве.

Хасси, граф и Афза знали эти холмы: здесь, в одной из глубоких лощин, они убили льва. Граф, узнав это место, выразил особое удовольствие: именно здесь, на этих возвышенностях, под могучий рык царя африканских дебрей началось его знакомство со Звездой Атласа и зародилась их любовь, которая привела к женитьбе, казавшейся невозможной для христианина.

Хасси, не слыша вдали никакого шума, указывавшего на приближение страшных спаги, дал вздохнуть махари, а затем начался подъем между сикоморами, дубами и пробковыми деревьями, отбрасывавшими тени.

Хотя и не привыкшие к подобному подъему по травянистой, неровной почве, семь животных благополучно добрались до вершины первого холма и спустились в ущелье, отделявшее его от следующей возвышенности и поросшее густыми кустарниками.

– Здесь мы найдем прекрасное убежище для наших животных, – сказал Хасси аль-Биак. – Правда, место не совсем в их вкусе, но они так послушны и умны, что не станут упираться.

– И я уверен в этом, – подтвердил несколько иронично тосканец.

– Они хорошо воспитаны и прекрасно изучили кодекс приличий!

Хасси слез с верблюда, не выпуская из рук ружья.

Граф помог Афзе спуститься на землю, между тем как тосканец, проявлявший, по-видимому, большие способности к акробатическим трюкам, сделал великолепный прыжок, сопровождаемый пируэтом.

– Возьмите махари за узду и спускайтесь осторожно, – сказал Хасси. – Если они поскользнутся, то погибнут…

– И разобьются вдребезги, в этом нет никакого сомнения, – докончил тосканец.

Начался спуск в глубокое ущелье, и люди с большим трудом расчищали дорогу между растительностью.

Мавр шел, как и прежде, впереди маленького отряда, а Ару – последним.

Несмотря на прошедший сильный дождь, в ущелье царствовала удушливая жара, к которой примешивался отвратительный запах, будто от разлагавшегося мяса. Хасси, ощутив этот запах, остановился на середине спуска, с беспокойством смотря вперед.

– Чувствуешь, какой запах, сын мой? – обратился он к графу.

– Да, – отвечал мадьяр. – Тухлым мясом припахивает.

– Я бы предпочел очутиться перед вертелом с жарким, – заметил тосканец.

– Не от тел ли двух убитых тобой львов идет запах?

– Нет, это невозможно. Ведь уже прошло три месяца с тех пор; жара все время стояла страшная; да и шакалов здесь довольно.

– Какой-нибудь другой зверь занял логовище львов?

– Я и сам так думаю.

– И зверь имел полное право поступить так, – решил тосканец. – Когда освобождается помещение и хозяин не является за платой, так оно всегда охотно занимается. Не каждый день повторяется такая удача, по крайней мере, в Ливорно.

Никто не слушал его болтовни. Хасси, граф и Ару напряженно прислушивались, держа палец у курка.

– Сын мой, – обратился к графу мавр, – пойдем по карнизу ущелья.

– Пойдем мы, мужчины, – ответил мадьяр. – Я не хочу подвергать Афзу новой опасности.

Махари почуяли какого-то зверя еще раньше людей; они спешили подняться из рва по лесистому скату.

– Афза, – обратился граф к жене, – ты останешься здесь с Ару, смотри за махари. Предоставь нам позаботиться об освобождении нашего убежища от неприятных жильцов, занявших его.

– Сделаю все, что прикажешь, господин, – ответила Звезда Атласа своим мягким голосом. – Ты мой повелитель.

– Нет, я только твой муж.

– Как тебе угодно, господин.

– Энрике!

– Вот я, – отозвался тосканец.

– Ты не боишься львов и леопардов?

– Ну вот еще! Я боюсь одних только акул – за то, что они набрасываются сразу и отхватывают ногу, даже не показав кончика морды.

– Так идем с нами. Я знаю, ты один из лучших стрелков первого батальона.

– Это знает и негодяй Бассо, которому я однажды на пробной стрельбе по рассеянности отстрелил кончик левого уха, – ответил со смехом бывший адвокат. – Уверяю тебя, граф, что сделал это потому, что дал клятву.

– Верю тебе, – ответил мадьяр.

– За каким зверем мы идем?

– Пока еще сами не знаем. Как ты думаешь, Хасси, там лев или леопард?

– По всей вероятности, мы имеем дело с парой леопардов, – ответил мавр.

– В таком случае Ару может зажечь огонь, – сказал тосканец.

– Зачем? – спросил граф.

– Чтобы зажарить зверей, которых мы убьем.

– Ты стал бы есть мясо льва или леопарда?

– Я как-то раз попробовал лапу, предложенную мне одним кабилом, и, уверяю тебя, она показалась мне недурна.

– Попробуем. Ты готов?

– Мое ружье с нетерпением ожидает случая издать свое грудное «до». Отличное марокканское ружьецо, изумительно меткое и дальнобойное. Не уступит нашим легионерским ружьям.

– Пойдемте, – сказал Хасси. – Не станем ждать рассвета, чтобы искать убежища от спаги.

– Да, отправимся искать собачью пещеру; говорят, такие есть в Италии, хоть я и не видал их и поэтому сомневаюсь в их существовании.

– Заряжай ружье, Энрике, и брось свои шутки, – сказал граф.

– Мое ружьецо готово запалить в морду льва или леопарда – безразлично.

– Ты никогда не замолчишь?

– Ведь я уже сказал тебе, что рожден, чтобы быть адвокатом! Будь я помолчаливее, я сделался бы моряком, как отец.

– И, вероятно, еще владел бы своим бригом.

– Чтоб черт побрал его вместе с душой негодяя, обобравшего меня! Идем, папаша Хасси.

– Я жду вас, – ответил мавр со своим обычным спокойствием.

– Ну, так пойдемте взглянем, черная или бурая грива у льва и правильно ли расположены пятна у леопарда, – ответил неунимавшийся шутник.

Все зарядили ружья и осторожно спустились в лесистое ущелье, между тем как Афза и Ару остались с махари, проявлявшими сильное беспокойство. В густо заросшем ущелье стояла удушливая жара, и запах падали был невыносим.

– Мы точно на бойню попали, – пробормотал тосканец.

– Молчи и старайся не попасться врасплох, – тихо сказал ему граф. – Здесь на карте наша жизнь.

– Ну!

– Не шути, дружище.

– Я серьезен, как королевский прокурор, требующий двадцать лет тюремного заключения для бедняги, загубившего полдюжины христианских душ.

– Да будет тебе.

– Слушаюсь! Превращаюсь в председателя суда.

– Чтоб тебя дьявол унес в пушту!

– Был бы очень доволен этим: там не такая жара, как здесь.

Граф пожал плечами и не ответил.

Хасси аль-Биак шел впереди, осторожно раздвигая густые кусты, покрывавшие бока ущелья. По временам он останавливался, прислушиваясь, затем продолжал спускаться, отстраняя ветви ружьем из опасения неожиданно очутиться перед зверями, занявшими место двух львов, убитых храбрым мадьяром. Он уже почти достиг дна ущелья, как вдруг остановился и взял ружье на прицел.

Граф и тосканец также приготовились стрелять.

Прошло несколько секунд; мавр опустил ружье.

– Что ты видел, Хасси? – спросил граф, сохранявший удивительное спокойствие.

– Я уверен, что он там, – ответил мавр.

– Кто? – спросил тосканец.

– Леопард.

– Милости просим!

Мавр пожал плечами и добродушно улыбнулся.

– Удивительный ты человек, господин, – сказал он, – однако ты шутишь слишком много, может быть, перед смертью.

– Но мы легионеры – пушечное мясо, – ответил тосканец. – Правда, граф? Пуль и всяких кодексов не боимся.

– Тихо! – сказал мадьяр.

Все пригнулись к земле, напряженно прислушиваясь. Какой-то зверь – лев или леопард – пробирался, очевидно, в эту минуту через кусты, так как слышался легкий хруст.

– Он там, – сказал мавр.

– Где?

– На дне, сын мой, – ответил Хасси.

– Не разделиться ли нам на две партии?

Мавр покачал головой.

– Нет, – ответил он, помолчав. – Лучше идти всем вместе.

– Да, конечно, в единении сила, – заметил тосканец. – Странное дело! Даже арабы знают наши пословицы и применяют их на практике.

Граф с трудом подавил смех.

– Этот адвокат-неудачник упустит леопарда, даже не выпустив пули, – проговорил он.

Они спустились на дно ущелья и остановились. Хасси аль-Биак, знавший лучше двух легионеров животный мир своей страны, обратил все свое внимание на густой кустарник.

На краю обрыва стояла вся освещенная ярким лунным светом, вытянувшись во весь рост, Афза рядом с Ару; у обоих ружья были наготове, на случай, если бы понадобилась их помощь. Достойная дочь древних покорителей Испании, Афза не боялась опасности и смотрела ей в глаза ясным взором, в котором читалась дикая воля дочерей Северной Африки и Аравии.

– Ну, пойдем или вернемся назад! – сказал тосканец. – Эти дикие звери, которые не решаются показаться, начинают надоедать мне. У них в жилах вода.

– А у тебя, должно быть, расплавленная бронза? – спросил граф, понизив голос.

– Мне хотелось бы поскорее покончить с ними.

– Потерпи, друг. Предоставь действовать Хасси.

– Твой тесть слишком осторожен.

– Он знает, что делает.

– В таком случае подождем. Как досадно, что нет в эту минуту хорошей сигары. С каким бы удовольствием я ее выкурил под самым носом леопарда или льва…

Мавр поднял ружье и всматривался в кусты, освещенные вновь появившейся луной.

– Нагнитесь! – вдруг приказал он европейцам.

– Он виден? – спросил тихо тосканец.

– Нет, но я его слышу.

– Кого?

– Леопарда.

– Я предпочитаю этого зверя льву. У леопарда размах не такой, как у льва.

– Но он не менее опасен, – сказал граф.

– Ничего! У нас три ружьеца; так или иначе, пошлем ему немного свинцового гостинца.

Они шли кустами, не опуская ружей. На дне рва не слышно было ни малейшего шороха, но чувствовался запах дикого зверя – запах, отравляющий воздух зверинцев и невыносимый для многих. Мавр первый почувствовал его и предупредил своих спутников.

Прошло две-три минуты, и в кустах послышался мягкий шорох и глухое рычание.

Мавр обратился к графу:

– Леопард в засаде, – сказал он.

– Стрелять?

– Нет, сын мой, подождем, когда он бросится.

– Хасси, есть у тебя сигаретка? – спросил тосканец.

– Зачем тебе, господин?

– Чтобы не так скучно было ждать, пока господин леопард решится выскочить. Мне надоело ждать.

Араб распахнул свой бурнус и подал молодому человеку пачку сигареток, говоря:

– Изволь, но не кури сейчас. Да ты не успеешь и зажечь.

– Ты, папаша Хасси, славный человек, но я не послушаюсь твоего совета и закурю себе под носом у этого ужасного леопарда.

Мавр взглянул вопросительно на графа.

– Бог с ним, – ответил магнат, улыбаясь. – Его не переделаешь.

– Хорошо, – сказал Хасси. – Только смотри, будь осторожен, леопард не заставит себя ждать.

– Что же, милости просим, если он только соблаговолит показаться, – ответил тосканец, сохранявший даже в самые тревожные минуты свою веселость.

Все трое прислонились к утесу, подняв ружья. В пяти метрах над ними Афза и Ару стояли настороже, неподвижные как статуи.

Прошло еще несколько минут тревожного ожидания. Хотя и владея собой, трое охотников все же не могли подавить глубокого впечатления, которое дикие звери производят на человека и победить которое не в силах никто при всем своем хладнокровии.

– И чего мы здесь стоим, словно три кариатиды, папаша Хасси? – опять заговорил вполголоса Энрике, начинавший терять терпение.

– Он не решается напасть, – ответил мавр.

– Может быть, ты ошибся?

– Нет, леопард притаился в этих кустах.

– А если выстрелить? – спросил граф.

– Ты думаешь, зверь один? – ответил Хасси. – Он наверное с подругой. Может быть, тут логовище, и мы найдем еще детенышей леопарда.

– Не оставаться же нам всю ночь караулить это логовище? – сказал тосканец.

Мавр оглянулся, взял большой камень и бросил его в кусты.

Глухое рычание, слышавшееся уже прежде, повторилось, но зверь, скрывавшийся в самой чаще, не решился показаться, даже несмотря на этот вызов.

Хасси сделал товарищам знак, чтоб они не шевелились, поднял второй камень и бросил его дальше в кусты.

Оттуда также раздалось как бы глухое мяуканье, перешедшее в громкое рычание.

– Ну что, я ошибся, сын мой? – обратился Хасси к графу. – Их двое.

– А нас трое, – заметил тосканец. – Звери не шевелятся и даже не обращают на нас внимания. Нечего сказать, приятное положение! Пять пар глаз любуются друг на друга.

– Хочешь спуститься туда? – спросил Хасси несколько недовольным тоном. – Займись тем зверем, который прямо против тебя, а мы позаботимся о втором.

– Если непременно так хочешь!

– Смотри, как бы они тебя не съели, – сказал граф.

– Не бойся, – отвечал тосканец. – Я вовсе не имею желания заставить твою жену смотреть, как человек мало-помалу станет исчезать в брюхе дикого зверя. И я ведь несколько светский человек.

– Ну так спустись вниз и поверни налево, мы же пойдем направо и разделим самца и самку. Но все-таки будь осторожен на пути.

– Буду серьезен, как адвокат.

– Не горячись, жди нападения и встреть зверя дулом ружья.

– Слушаюсь, граф.

Тосканец ощупал тяжелый ятаган с острым лезвием, данный ему перед тем Ару, положил палец на курок и начал спускаться в самый ров, между тем как Хасси и граф шли в сторону вдоль ряда камней, полускрытые высоким вереском.

Хотя и не боясь зверя, упорно не желавшего покидать свое убежище, тосканец тем не менее шел осторожно, останавливаясь через каждые два или три шага, опасаясь внезапного нападения, которыми славятся леопарды.

Дойдя до дна рва и чащи кустов, служивших, как он предполагал, убежищем зверю, Энрике дулом ружья раздвинул ветви и внимательно оглядел все вокруг.

Две то появлявшиеся, то исчезавшие зеленые точки сразу привлекли к себе его внимание.

«Вот ты где, мошенница, – подумал легионер. – Постой, я сейчас тебе раскрою череп доброй конической пулей».

Он медленно поднял ружье и прицелился. Он уже намеревался спустить курок, как две зеленые точки внезапно исчезли.

– Ах ты, дьявол! – проговорил он. – Удрала из кустов, даже не пожелав мне спокойной ночи! Да это, должно быть, кролик в шкуре леопарда. И арабы так боятся этих зверей.

Он быстро оглянулся направо, где неясно были видны Хасси и граф, отошедшие шагов на тридцать в кустах.

– Не дам им опередить себя, – сказал он. – Посмотрим, куда скрылся этот заяц.

Он снова стал осторожно подвигаться, постоянно ощупывая кусты концом дула, и быстро дошел до того места, где сверкнули глаза зверя.

– Синьор, – крикнул он, рассерженный тем, что не нашел леопарда, – желаете вы показаться или нет? Есть что поесть, если вы голодны!

Едва он успел проговорить эти слова, как из чащи мелькнула огромная тень и пролетела у него над головой. Леопард попытался сделать свой обычный неожиданный прыжок, но плохо рассчитал расстояние и опустился шага на три-четыре дальше добычи, которую рассчитывал сбить с ног.

Легионер обернулся с быстротой молнии и выстрелил почти не целясь.

Леопард, очевидно, тяжело раненный, перевернулся несколько раз на земле, затем с громким мяуканьем приподнялся и одним прыжком снова исчез в кустах, скрывшись из глаз охотника.

– Ты убил его, Энрике? – спросил граф, когда эхо от выстрела не успело еще замолкнуть.

– Пулю он наверняка заполучил, – ответил тосканец, быстро отступая и поспешно заряжая ружье. – Однако опять убежал.

– Следи за ним.

– Пойду искать его в госпиталь, если только таковой имеется у леопардов.

– Нет, не трогайся с места! Жди, пока он вернется.

– Сержант приказал «стой!» – повинуюсь.

Между тем как тосканец после выстрела снова принял выжидающую позу, готовясь покончить со зверем, когда он покажется, граф и Хасси продолжали бродить по кустам, стараясь найти второго.

Но их поиски оказались тщетны: им не удалось ни увидать, ни услыхать его. И однако, они были уверены, что леопард очень близко, потому что запах хищного животного всегда выдает его присутствие.

– Хасси, – обратился граф к мавру. – Не подождать ли нам зари?

– Нет, – ответил араб. – Спаги могли услыхать выстрелы, а я не хочу, чтобы ты опять попал в их руки. Ты – мой сын, и моя обязанность охранять тебя. Пойдем дальше, и, я уверен, мы найдем леопарда. Другой уже не в состоянии напасть. Пули наших ружей хорошо делают свое дело.

– Куда он мог спрятаться?

– Я начинаю подозревать…

– Что?

– Что у этих леопардов есть детеныши и они стараются завести нас подальше от своего логовища. Увидишь, завтра найдем целое гнездо этих опасных котят.

– Мне кажется, ты угадал, Хасси. Я только боюсь за Афзу. Что, если леопард выскочит на нее из лощины?

– С Афзой Ару; и потом, ведь дочь тоже вооружена и стреляет прекрасно. Кроме того, твой товарищ остановился на середине склона. Смотри, сын мой: леопард старается завлечь нас в западню.

– Где же он?

– Он прошел в десяти шагах от нас.

– Ты уверен в этом?

– Я видел, как шевельнулись ветви.

– Укажи мне точно, где…

– Что ты хочешь сделать?

– Вызвать его выстрелом.

Мавр, по своему обыкновению, покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Подожди, пока он покажется; надо стрелять только наверняка. Пойдем.

Он решительно направился в самую чащу, держа ружье почти горизонтально. Перед ним обрисовалась тень, прятавшаяся в кустах. Она появилась на минуту, затем исчезла с такой быстротой, что мавр не успел даже прицелиться. Зверь пытался добраться до верхнего конца лощины, замкнутого отвесной стеной, изрезанной широкими трещинами, которые, расширяясь к земле, образовали удобные логовища.

Вдруг в кустах все затихло; шорох прекратился, и растения не двигались.

– Погоди, сын мой, – сказал Хасси. – Он сейчас бросится; я знаю повадки этих кошек.

Почти в то же мгновение леопард совершил отчаянный прыжок, пытаясь одним ударом сбить с ног мавра.

Хасси, бывший настороже, успел отскочить в сторону, избегнув таким образом ужасных когтей.

Хищник опустился перед графом. Тотчас же прогремел ружейный выстрел, а за ним второй. Мавр и мадьяр выстрелили одновременно и уложили на месте зверя, раздробив ему череп.

– Попался? – закричал Энрике.

– Да, – ответил мадьяр.

– А мой куда мог деваться?

– Теперь поищем и его.

– И я с вами. Мне надоело изображать из себя неподвижную статую.

Он спустился в лощину без всяких предосторожностей, вероятно, полагая, что леопард если не убит им, то, по крайней мере, уже не в состоянии защищаться.

Но он ошибся: злобное животное, хотя и пораженное пулей навылет, – как могли впоследствии убедиться охотники, – наблюдало за своими врагами, чтобы отомстить им прежде, чем само попадет в когти смерти.

Притаившись недалеко в густых кустах, скрывавших его от всех взглядов, леопард подавил рычание от боли, причиняемой ему раной.

Увидев своего врага на таком близком расстоянии, он бросился на него и опрокинул, прежде чем тот успел пустить в ход ружье.

Легионер упал, вскрикнув:

– Граф, помоги!

Ружье выпало у него из рук, но он еще держал ятаган и успел занести его, прежде чем на него опустились угрожавшие ему ужасные лапы.

Три раза он отражал нападение, нанося раны по задним лапам леопарда, но не успевал подняться на ноги.

Смерть его уже была близка, когда граф и Хасси устремились на зверя с ятаганами.

Хищник, увидев их, готов был бросить легионера и обратиться против них, но два сильных удара раскроили ему череп, и он безжизненной массой упал на землю.

– Спасибо, граф, – сказал тосканец, быстро поднимаясь. – Клянусь жареной камбалой! Живучая была бестия. Я ли, кажется, его не ранил, и из ружья тоже не дал промаха.

– Это звери смелые, друг мой, – возразил венгр. – И правда, они живучи: не всегда их уложишь с первого удара. Ты ранен?

– Нет, только царапина.

– Тебе повезло.

– Есть еще леопарды в этом рву?

– Может быть, детеныши.

– Я их задушу…

– Да, это опасные кошки… Советую пустить в ход ятаган… Хасси, можно Афзе спуститься с верблюдами?

– Теперь уже нечего опасаться, – ответил мавр. – Ару!

– Что прикажешь, хозяин?

– Не видать спаги?

– Нет еще.

– А вода как?

– Мне кажется, все разливается.

– Спустись в лощину да смотри, чтобы махари не повредили себе ноги. Если лишимся их, нам не добраться до куббы Мулей-Хари.

– Ручаюсь за них.

Пять минут спустя верблюды и люди собрались на дне лощины вокруг Афзы.

XI. Спаги из бледа

Эта лощина, служившая, по-видимому, излюбленным местом диких зверей, представляла собой действительно прекрасное убежище для беглецов благодаря своему неприступному положению среди отвесных скалистых стен. Кроме того, она вся заросла частым кустарником, достаточно высоким, чтобы скрыть не только людей, но и опустившихся на колени махари. Даже если бы спаги, бросившиеся по следам обоих легионеров и Афзы, остановились на краю высокого скалистого обрыва, то и тогда вряд ли они открыли бы тех, кого надеялись догнать.

Первое, что решил сделать Хасси, это удостовериться, действительно ли существовала семья леопардов, потому что и детеныши могли оказаться уже подросшими и потому опасными.

В сопровождении графа и тосканца он отправился к верхнему концу лощины, замкнутому отвесными стенами с широкими трещинами, и быстро осмотрел последние.

Он не ошибся. Звуки, доносившиеся из одного углубления, указывали, что там есть котята.

– Лучше и от них избавиться, – сказал Хасси, взявшись за ятаган. – Они слишком опасны, чтобы оставлять их в живых.

Он вошел в пещеру, размахивая ятаганом наудачу, так как все еще было темно.

– Ну, кажется, теперь кошек больше нет, и мы спокойно можем занять грот, – сказал он выходя.

– Настоящий дворец, – пошутил Энрике.

– Который в данную минуту лучше моего карпатского замка, – заметил граф.

– Хотя бы потому, что замок слишком далек, – сказал бывший адвокат, – и к тому же уже не твой.

– К несчастью, так, – со вздохом согласился мадьяр. – Ну, нечего раздумывать об этом.

Ару проложил дорогу махари, раздвигая густые кусты, и поместил животных у отвесной стены, приказав опуститься на колени, затем положил перед входом в грот несколько ковров, чтобы Афза могла сесть на небольшом возвышении, так как и дно лощины было залито водой.

– Ты устала, бедняжка? – спросил граф у своей молодой жены. – Ночь такая длинная, и пережито столько волнений. Отдохни и постарайся заснуть, пока мы пойдем взглянуть, что делается на равнине.

– Разве я могу уснуть, зная, какой опасности подвергается мой господин? – ответила Звезда Атласа своим мелодичным голосом.

– Спаги еще не появлялись.

– Они скоро догонят нас.

– Погоня, без сомнения, будет. Но как наводнение остановило нас, так преградит путь и им, тем более что оно, по-видимому, распространяется и дальше.

– Я боюсь за тебя, мой господин.

– А я за тебя, моя Афза. Вахмистру, конечно, интереснее захватить Звезду Атласа, чем двух несчастных легионеров. У него найдутся и другие, чтоб отправить в Оранский военный трибунал, если ему вздумается.

– У него есть полная возможность к тому, – добавил Энрике, слушавший разговор, между тем как Хасси и Ару складывали в логовище леопардов полотняные мешки с провизией и боеприпасами, чтобы разгрузить махари.

– Мы можем быть спокойны только тогда, когда поставим между собой и бледом цепь Атласа и отдадим себя под покровительство сенусси.

– Об этом уж позаботится отец, – отвечала Афза. – У него много знакомых среди горцев-рифов и кабилов.

Хасси и его верный слуга окончили разгрузку.

– Скоро займется заря, – сказал первый. – Воспользуйся этой минутой затишья, дочь моя. Мы пока что пообедаем, наблюдая в то же время за движением спаги. Ару будет охранять тебя во время нашего отсутствия. Пойдемте, франджи, и будем глядеть в оба. Опасность больше, чем вы думаете.

– Мы прекрасно это понимаем, папаша Хасси, – ответил Энрике. Пожелав отдохнуть Афзе, казавшейся очень утомленной, взяв ружья и по паре пистолетов, все трое направились вверх по холму и скоро достигли карниза ущелья.

Облака рассеялись, унесенные ветром к северу, и начал брезжить свет, уже позволяя видеть, что делалось на необозримой равнине, простиравшейся у подножия холмов.

Несколько белых пятен, двигавшихся с чрезвычайной быстротой, тотчас же привлекли внимание обоих легионеров и мавра.

– Спаги! – воскликнули они в один голос.

Белые пятна двигались на расстоянии нескольких миль по краю воды, направляясь к возвышенности, вероятно в надежде отыскать там переправу. Спаги, конечно, и в голову не приходило, что беглецы могли остановиться так близко, имея таких прекрасных махари.

– Клянусь жареной камбалой! – воскликнул тосканец после некоторого молчания. – Вахмистр, если он только жив, приказал спаги взять арабских лошадей. Ты видишь, что они все белые.

– Да, я их знаю, – ответил мадьяр, лицо которого омрачилось. – И, вероятно, не одни эти спаги рыщут по равнине. Кто знает, сколько их отправили по нашим следам!

– Тут-то их немного, – решил тосканец, внимательно считая белые точки. – Всего человек двенадцать.

– Тебе мало?

– Они не страшны нам, если попытаются взобраться на этот холм. Я начинаю доверять длинным арабским ружьям.

– Действительно, они лучше, чем ты думал, и бьют далеко. Хасси, что теперь делать?

– Поедим, – сказал мавр.

– А спаги?

– Пусть себе скачут.

– Они недалеко.

– Они теперь заняты больше равниной, чем нами. Пока нам нечего торопиться.

Хасси открыл парусиновый мешок, который захватил с собой, вынул несколько лепешек, фиников и бутылку молока – обычную пищу жителей алжирских равнин.

Он разделил принесенное с двумя европейцами, уже привыкшими к подобным обедам во время долгих путешествий по Нижнему Алжиру; пустил вкруговую фляжку с молоком, затем вынул из-за пояса трубку, наполнил ее табаком, зажег и начал спокойно курить.

Граф, несмотря на все свое беспокойство, тоже закурил сигаретку, предложенную ему тосканцем.

Однако, куря, оба ни на минуту не выпускали из виду двенадцать спаги, продолжавших ехать по равнине то рысью, то галопом, часто въезжая в воду, чтобы испытать ее глубину.

Солнце показалось над восточными вершинами Атласа и залило равнину вечным потоком своих лучей, быстро выпивавших озерки, образовавшиеся после ночного потопа, продолжавшегося несколько часов.

Легкий туман поднимался, причудливо колышась при дуновении ветерка и придавая странные оттенки зеленому цвету скудной растительности. Только высокие пальмы красовались своими перистыми или зубчатыми листьями, не тронутыми бурей.

Спаги, по-видимому, – по крайней мере, в эту минуту, – не намеревались обыскивать холмы. Они продолжали искать дорогу через воду.

Оба легионера и мавр скрылись в вереске, хотя и не было опасности, что их могут открыть, но продолжали курить.

Восклицание Хасси заставило вздрогнуть двух европейцев.

– Белоглазый!..

– Что такое? – спросил граф.

– Он ведет отряд.

– Гром и молния! – воскликнул тосканец. – Теперь понимаю. Это каналья Бассо, вице-палач бледа, ближайший друг Штейнера! Ах он, проклятый! Ну, задаст он нам работу.

– Бассо! – проговорил граф, стиснув зубы.

– Спаги, приезжавший звать Афзу, – добавил мавр.

– С удовольствием уложил бы его на месте, – мрачно заявил мадьяр.

– На равнине трудно устроить засаду, – сказал Хасси аль-Биак. – У подножия же Атласа нетрудно пустить пулю из чащи, не подвергаясь слишком большому риску. Если хочешь, сын мой, я возьму на себя этого белоглазого спаги, я ненавижу его не меньше тебя.

– Нет, я справлюсь с ним сам.

– Если в него не попадет прежде моя пуля, – сказал тосканец. – Ты знаешь, граф, что я меткий стрелок. Если б представился случай, мог бы разбить трубку папаши Хасси.

Между тем все двенадцать спаги на белых лошадях арабской породы продолжали скакать вдоль разлившейся воды, временами пробуя ее глубину.

Их, по-видимому, страшно сердило, что они не находили прохода, и они немилосердно пришпоривали своих коней, будто бедные животные были в чем-нибудь виноваты.

– Не будь тут вас, я бы показал им, – начал тосканец, у которого руки чесались.

– Сделал бы какую-нибудь глупость, опасную для всех, – сказал граф. – Знаю я тебя и знаю, на какие штуки ты способен.

– Я бы незаметно пробрался в ущелье и подстрелил этого проклятого белоглазого, – заявил тосканец.

– А другие увидали бы тебя и не стали бы долго церемониться. И тебе бы крышка, и нам не было бы никакой пользы.

– И ты выдал бы, кроме того, наше убежище, – добавил мавр.

– Оттого-то я и сдерживаюсь, хотя в своем выстреле я не сомневаюсь.

– Пусть себе скачет теперь, – сказал граф. – Скоро, дружище, представится случай выбить у него и второй глаз.

– Буду ждать этого случая терпеливо, клянусь выбитым дном кадушки! Придет день, когда Бассо уж ничего не увидит и перестанет мучить дисциплинарных в бледе.

Спаги доехали до подножия возвышенности, о которую вода, гонимая ветром, разбивалась с шумом, пробивая себе и тут дорогу. До слуха беглецов донесся взрыв проклятий.

– Точно артиллеристы, – сказал тосканец. – Никогда мне не приходилось слышать, чтобы спаги так ругались.

Граф и даже мавр не могли удержаться от смеха.

– Ты умрешь с шуткой на языке, – сказал мадьяр.

– И будешь говорить до последней минуты, – добавил мавр.

– Как и подобает адвокату, – сказал тосканец, тоже смеясь. Спаги, подъехав к холмам, заставили лошадей, вонзая шпоры им в бока, войти в илистую воду; теперь они снова вернулись и собрались в кучку, советуясь, что предпринять дальше.

– Военный совет, – заметил Энрике. – Увидим, какой стратегический план придумает башка Бассо.

– Не желал бы я, чтоб они решились взобраться на эти холмы, – сказал граф, которым внезапно овладело беспокойство.

– Убежище надежное, – успокаивал его мавр. – Не бойся ни за нас, ни за Афзу. Если они заподозрят что-нибудь, мы с Ару постараемся испугать их лошадей.

– Каким образом?

– Погоди, сын мой, спаги здесь еще нет.

– У тебя есть план?

– Конечно.

– Ну, скажи…

– Мы загоним их лошадей, чтоб удалить от нас.

– Кто это сделает?

– Ару, которого не знают в бледе и которого мы превратим в заправского туарега. – А пока взглянем, что делают наши спаги.

Всадники продолжали советоваться, покуривая сигаретки. Но затем вдруг, вонзив шпоры в бока лошадей, они поехали рысью, тесной кучкой, по-видимому, решив объехать возвышенность.

– Что, если им удастся доехать до нас? – спросил Энрике.

– Нет, это им не удастся. Вода покрыла всю южную равнину, – ответил Хасси аль-Биак. – Хорошо, если бы они нашли проход, таким образом они удалились бы от нас.

– Тогда они бы вернулись.

– Да, я ожидаю их посещения в скором будущем: они не замедлят убедиться, что мы также не могли поехать по равнине, и направятся разыскивать нас здесь. Вернемся в ущелье. Будет лучше, если Ару воспользуется положением, спустится на равнину и заставит гнаться за собой. Хотя лошади и арабские, но они ни по быстроте, ни по выносливости не сравнятся с нашими махари.

– Я останусь караулить; и если они решатся подняться, открою огонь против Бассо, – сказал тосканец. – Не умру я спокойно, пока не добуду шкуры этого людоеда.

– Только, пожалуйста, не стреляй, – сказал граф. – Будь осторожен, Энрике, тут дело идет о жизни всех.