Текст книги "Охота на людей"

30

Просто омерзительно. Запахи, звуки, а тени все тянулись, словно пытаясь захватить пространство.

В душе Маррке умирало все человеческое, несчастные крохи, капля по капле оставляя это бренное тело.

Он действовал по инерции на автомате, как машина и очнулся только почувствовав теплую кровь на своей руке. Он с удивлением посмотрел на руку, держащую нож, казалось, что это чужая холодная и беспощадная рука. Потом перевел взгляд на пол, где лежали два окровавленных тела. Парень был растерзан и от тела остались жалкие кровавые ошметки, а девушка сохраняла более-менее пристойный вид, не считая прорезанного до ушей рта, видимо, когда кричала, Маррке на автомате заткнул ее ножом. Он знал в себе такую предательскую особенность – ненависть к крикам в какой-то определенной тональности и только женский крик его вымораживал и заставлял внутренне холодеть и злиться.

Он сглотнул и апатично подумал: «Ну и что с этим со всем делать? Столько хлопот из-за какого-то подонка. Придется закопать».

Конечно, Маррке понимал, что никаким правоохранительным органам дела нет до простых смертных людишек, изо дня в день умирающих пачками и целыми вагонами, но все же по профессиональной привычке решил замести следы. Нашел мягкую землю у какого-то дикорастущего куста с шипами и принялся выкапывать яму. Минуты перевалились в час, пот струился не только по лицу, но и стекал по шее, спине и рукам. Когда он выпрямился во весь рост мышцы задубели и местами ныли. Конечно, он не был бесхребетным и безруким лоботрясом, но все же переоценил выносливость своего тела и вышел за лимит.

Маррке схватил за ноги сначала тело парня и свалил в яму, затем тело девушки, показавшееся ему в разы тяжелее. Он аккуратно и методично распластал трупы так, чтобы они лежали покомпактнее в этой метровой глубине и сгреб обратно всю землю, стараясь не смотреть, чтобы не вспоминать подробностей произошедшего. Замаскировал выделяющуюся своей чернотой землю сухими ветками, листьями и камнями.

Маррке хотел поскорее добраться до дома и смыть с себя все следы и воспоминания целительной водой, но сначала пришлось поджечь дом. Благо, что он был окружен насыпью из камней и песка и огонь не перекинется на окружающую растительность. Иначе в таком случае люди кинулись бы тушить пожар и случайно обнаружили тела, хотя какое ему до этого дело? Все, нужно уходить.

Он переоделся в заранее приготовленные вещи, накинул серую плотную куртку, которая неприятно прилипла к спине и сделал глоток из бутылки, а остатками воды вымыл засохшие руки и вытер тряпицей. Затем сложил все вещи в черный мусорный мешок и пошел прочь из этого места. По пути выкинул мешок в ближайшую мусорку.

Дома принял душ, намылившись три раза и лег в свою родную постель, которая приветливо приняла его в свои объятия, он впервые в жизни крепко уснул, сжимая в руке крестик и ему снился цветной сон.

29

Когда Маррке был маленький, то играл в игру «Я – не я, а кто-то другой» и усиленно изображал из себя другого человека, окружающие люди воспринимали его именно таким и не видели разницы. Поначалу это радовало его, но вскоре стала огорчать такая тупость непроницательных людей, которые не видели ничего дальше собственного ущербного тела и плоских серых желаний. Так он пришел к выводу, что все люди эгоисты и индивидуалисты.

У него появились друзья, но они ничего не значили в его жизни, словно он навсегда потерял интерес к людям, как к индивидам и остался навсегда закрытым от них массивной бетонной стеной. И только с сестренкой он приоткрывал завесу и становился самим собой. Она была единственной, кто понимал его и заглядывал в глубины души. Добрая и милосердная ко всем, не смотря на то, что была «святошей» нравилась своими взглядами на жизнь и ее он никогда бы не смог убить, даже если бы ему дали такое задание. Он бы что-нибудь придумал и уберег ее. Теперь он остался совсем один в этом холодном до одурения мире. В мире, где нет места радости, искренности и любви. Это был мертвый мир.

28

Маррке потянулся так, что захрустели все косточки, хотелось еще немного понежиться в постели, но время не ждет. Нужно идти на работу. Он боялся, что коллектив вскоре вообще развалится, видимо придется приложить недюжинные силы, чтобы сплотить их. Да еще его профессиональная деформация, как нельзя кстати нагрянула.

В голове не было никаких мыслей и в общем, какое-то приподнятое настроение, словно он ожидал чего-то необыкновенного. Он заварил крепкий чай и пожарил колбасу, на большее его фантазии не хватило. С удовольствием навернул все это дело с хлебом, запивая чаем.

В половине девятого он вышел из дома в сером костюме, лишь рубашка была белой. Он посмотрел на небо. В городе стало немного темнее и Маррке был уверен, цвет неба изменился на пару тонов. Незримо, но что-то происходило и влекло перемены в ближайшем будущем.

Он по привычке достал пачку сигарет, с недоумением посмотрел на нее и выкинул в урну. Энергично зашагал, преисполненный планов на этот день.

Он любил гулять пешком и любоваться видами города, которые вдохновляли его на великие дела, настраивали на нужный лад. Повернул на улицу Илгрида и вскоре оказался на улице Темного Ксафана. Ему нравилась, совершенно глухая улица, не в пример той, где он жил. Словно время тут остановилось и не текло, точка ноль. Ничего не происходило, никто никуда не спешил и даже птицы не пролетали здесь. Именно здесь он по-настоящему отдыхал душой.

Завернул в небольшой подъезд и начал подниматься наверх, стук шагов глухо отзывался от стен, придавая жизни этому тихому подъезду. Он открыл дверь и вошел в квартиру. Естественно никого не было, ведь он никого не звал. Скинул ботинки и проследовал в комнату, включил комп и пока загружалась система, скинул пиджак на спинку ближайшего стула. Первое, что он сделал, разослал всем сообщение: «11:00» и принялся наводить справки, изучать досье на потенциальную жертву. Арфинну, как обычно дал инструкцию и адрес для установления камер. Жертва была непростой и тут следовало изрядно попотеть.

У Маррке появилось какое-то неприятное ощущение, предчувствие чего-то, но он отогнал от себя эти бредни.

– Задание по уровню сложности оценивается в три звезды. Лаульф Кочиш, какое странное имя… так, происхождение неизвестно, значит тщательно скрывает. Приехал из Сонхео три года назад и создал компанию «2FGH», которая расширилась. В ее штате около тысячи сотрудников. Сорок семь лет. Ему также принадлежат два клуба и один ресторан в Пятом районе. Деловая и экономическая хватка, что похвально. На данный момент живет с любовницей в загородном доме. И все-то у него идеально складывается, даже не верится. Надо бы копнуть поглубже.

Маррке стал искать по своим источникам, но особо не преуспел, разве что узнал, какой он предпочитает чай, его рост и вес. Бред какой-то!

Он решил немного прерваться и проветрить голову. На часах было 10:07. Заварил кофе и поставил пиццу в микроволновку, которая в считанные секунды испекла и прожарила ее до золотисто-медной корочки. Пока он жевал пиццу, смотрел в никуда, сознательно переваривая полученную информацию и раскладывая по полкам.

27

«Вполне возможно, что этот Лаульф сам уничтожил всю информацию о себе или положим подослал какого-нибудь гения, но зачем? Что же такого нелегального он проворачивает, что даже наше лояльное общество не примет этого? Фамилия Кочиш несет в себе древне-илмунские корни. Как же там? „Коч“ – „обрабатывать, получать“ и частица „иш“ добавленная, означает „распутье“. Помнится илмунцы верили в жизнь после смерти, в то, что злобный, но справедливый Мулмух забирает души грешников в Ад, именуемый Галгрифом. Так, кажется мы это изучали в девятом классе по Древней Истории. Нужно глянуть». Маррке вымыл руки от жирной пиццы и пошел за комп искать информацию.

– Как я и думал! «Древнее пророчество гласит, на земле появится особенный человек, который повернет время вспять и земля пойдет по новому кругу. На юге еще остались предки древних илмунцев, живущие обычной жизнью. Они любят заваривать сладкий зеленый чай с шалфеем и говорить о чуде, пришествии великого дня из пророчества. В книге „Оного бытия“ сказано, что этот день придет, когда небо почернеет, как уголь и дожди перестанут увлажнять землю, Он выйдет, будто из тумана, и все изменится и пойдет вспять. Достоверно неизвестно, когда именно произойдет это, многие скептики не верят, но все же одно пророчество уже сбылось: „Города медленно погружаются во мрак и пятидесятилетняя бабушка Келтка родила мальчика, возможно это и есть наш спаситель?“». Ну и чушь собачья! – Маррке потянулся и хорошенько зевнул. – Еще не хватало в эту чушь серьезно поверить. Обычные легенды, придуманные людьми.

26

До прихода его товарищей оставалось двадцать минут и он поспешил подготовить оружие, маски и проверить крепежи. Во внутренний карман жилета он положил нож, с виду обычный небольшой нож в стальных ножнах, но бритвенная заточка и надежная прочная сталь выделяли его из тысячи подобных. Также там имелась небольшая хитрость: кнопочка на рукояти, повернув которую против часовой стрелки, запускался механизм и по лезвию стекал яд, который вполне мог убить до тридцати человек. Хитрость в том, чтобы уложиться ровно в час тридцать восемь минут, пока он не выветрился и не конденсировался в воздухе.

Теперь он был до зубов вооружен и пора переключиться на канал, чтобы просматривать видео из камер. Надел акустические наушники и погрузился в наблюдение, отмечая про себя линию поведения Лаульфа, жесты и мимику, также глазодвигательные реакции. Он был слишком зажат, скован и будто боялся чего-то, выжидал. Переговоры в конференц зале велись спокойным тоном, один из сотрудников демонстрировал свой проект, а остальные девять участников слушали, только директор попеременно задавал вопросы по ходу дела. Сотрудник терпеливо отвечал.

Со стороны все было нормально, но во всем этом происходящем что-то было не то, был своеобразный контраст. Атмосфера была деловой, продуктивной, но выбивался из общего контекста этот Лаульф, будто лишний тут. Маррке увеличил изображение, чтобы тщательно взглянуть на его лицо и поразился, молодости кожи на шее и руках, а скулы были такими будто у куклы с силиконовой кожей. Пластика? Вряд ли. Слишком уж очевидным было это несовершенство. Манжеты сиреневой рубашки были тщательно накрахмалены и на фоне них сияли золотые треугольные запонки, на руках два перстня с камнями. Щетина двух дневной давности и холодный взгляд пронзал пространство, будто постоянно сканируя. Он был типичным волком-одиночкой, матерым львом в этой стае гиен и чувствовалось, что он настолько силен, что может одолеть их всех.

– А он привык сражаться, придется изрядно попотеть и проявить смекалку, – проговорил Маррке размышляя и услышал, как в дверь позвонили. Он вздрогнул, выныривая из своих размышлений и сняв наушники, пошел открывать дверь. – Ей-богу, как швейцар, – усмехнулся он и распахнул дверь, впуская двоих приятелей.

– А где Келио? – поинтересовался Фриано, как только вошел.

– Обойдемся пока без него. Пусть отдохнет. – Маррке коротко бросил и вернулся к наблюдению.

– Эх, как жалко! – печально вздохнул Арфинн, как всегда изображая из себя печального клоуна.

«И сколько у него этих масок? Надоела его излишняя манерность, будто в театре главную роль играет. Ладно, хоть Фриано все время молчит, а задания выполняет скрупулезно и толково. Все таки странную команду я собрал», рассеянно думал Маррке, стараясь не пропустить ни одного движения.

– Перекусите пока, – бросил Маррке.

25

Никогда прежде Маррке не чувствовал того, что ощущал сейчас надевая жилет и маску, которая сливалась с лицом, создавая новый образ. Он оставил Арфинна сидеть за монитором и следить за малейшими изменениями. Ему он мог доверять в этом плане, как самому себе. Пусть он и пустозвон, развязный, но дело выполняет с точностью, умея маневрировать.

Сердце билось, как сумасшедшее, когда они преследовали Лаульфа Кочиша по улице, было уже довольно-таки темно, а он был на удивление без охраны, хотя многие видные деятели нанимали ее. Они хотели настичь его до особняка и уже выбирались за город по узким переулкам. Кое-какой народ тут ходил и путался под ногами, это и к лучшему, нет ничего лучше такой маскировки.

Завернули за очередной угол, на секунду отвлеклись на пьяного старичка, который мотался из стороны в сторону и продолжили слежку. Первое, что бросилось Маррке в глаза, это походка Лаульфа, она стала тяжелее, но движения стали более плавными, а спина чуть сгорбленной. Маррке ослепило будто вспышкой внезапная догадка и он остановился.

– Разворачиваемся, это не он, – тихо проговорил он в микрофон, закрепленный на воротнике рубашки.

«Что?», – истерично и недовольно воскликнул голос в наушнике, естественно принадлежавший Арфинну.

Маррке дошел до заветного угла и юркнул в небольшой проем двери, внутри слабо горела лампочка желтоватым светом и обрисовывала четкие очертания предметов. На полу в толще пыли Маррке заметил следы и пошел в их направлении, осторожно выглянул в маленькое окошко и увидел как спешно отъезжает черный порше.

– Арфинн пробей по базе номер черного порше – AH 137—44M.

– Окей.

– В чем дело? – глухо поинтересовался Фриано.

– Он знал, что мы за ним следим.

– Как он догадался?

– Не важно. Мы отступаем! – жестко и безапелляционно проговорил Маррке. Он мог с уверенностью сказать, что это был двойник, а настоящий смылся отсюда, ловко одурачив их. Конечно, он мог бы с самого начала использовать двойника, только при явной опасности предпочел использовать его. Возможно, вместо охранников, с ним постоянно ходит двойник, одетый также как и он. Более всего было неприятно, что их, как сопляков, ловко провели. Неприятное чувство, оставляющее едкий осадок на душе. Черт, и когда они упустили момент с подменой? Неужели когда тот старик вырулил из-за угла и пары секунд оказалось достаточно, чтобы провернуть это. Мог ли он подослать этого старика или это экспромт? Нет, что-то тут не так. Никогда еще они не проваливали задания, выполняли все чисто и без лишнего шума. Где же был просчет? Хм… вот, он! Единственное, что объясняло все это было то, что он учился в том же колледже, что и все они. Хорошо, что он не знал их лица. Неужели, его кто-то проинформировал о том, что хотят убить? Вряд ли, все максимально засекречено, но все же не стоит отметать эту мысль. Он действовал старыми проверенными методами, значит, давно учился в колледже, скорее всего стоял у истоков.

– Арфинн залезь в базу данных нашего колледжа и нарой инфу обо всех учениках, особенно ранние архивы.

– Ты думаешь, что это может быть один из них? – спросил Арфинн.

– Уверен на все девяносто семь процентов.

– Сделаю. Поскорее возвращайтесь, нечего прохлаждаться, – под конец Арфинн даже хихикнул.

«Ну что за тип!» – читалось в лице Маррке, на что Фриано ответил своим выражением: «Забей».

24

Маррке жалел о том, как мало он успел сделать для сестры, нужно было больше с ней видеться, дарить подарки, радовать и делать ее счастливее. Она даже глаз на его новые тапки положила, а он сказал, что они мужские.

– Ну и что! Какая разница. – Она пожала плечами.

А ведь и правда, мог бы ей подарить, ведь все равно как купил, так и не носил.

Нужно продолжать жить дальше, не показывая своей боли, ни единой эмоции, иначе сожрут с потрохами в этом мире. Люди не так давно научились жить отстранено, скрывая свои чувства, некоторые так и не смогли смириться с этим, покончили с собой или жили «святошами», коих все презирали за «инакомыслие». При личных встречах допускались перебранки, подколки и прочее, также во многих заведениях делали исключения.

Маррке привык подстраиваться под настроение толпы и не выставлять эмоции, но порой хотелось как в детстве быть чистым, простым и немного наивным. Все-таки мир изменился не в лучшую сторону, хотя кто знает, может это ностальгия.

Опять Маррке крепко задумался, потеряв связь с внешним миром. Благо задание с Лаульфом Кочишом было не срочным и можно тщательно продумать план действий. Маррке подметил, как обстановка вокруг стала какой-то нереальной, чуть сдвинутой в пространстве времени. Заболела голова и он потер левый висок, прикрывая глаза. Пока стоял и приходил в себя, тяжесть отпускала, словно тень уползая прочь. Что это с ним? Какое-то помрачение сознания, не хватало еще сойти с ума и превратиться в конченого шизофреника. Нет, надо бороться с этим. Он широко открыл глаза и почувствовал себя легче, но липкий пот на шее и спине свидетельствовал о недавней борьбе. Благо приятель не заметил его душевных мук и продолжал идти по дороге. Маррке поспешил за ним.

Маррке беспокойно посмотрел по сторонам, что-то незримое не отпускало его и он скорее чувствовал это интуитивно. Он посмотрел наверх трехэтажного кирпичного дома и заметил черную птицу с белыми тонкими полосками на крыльях, которые тянулись до хвоста. Глаза птицы были скорее коричневыми, что контрастировало с остальным, но привлекало даже не это, а горделивая поза птицы, которая показывала всем своим видом, что следит за каждым жителем в этом городке. Маррке уже отходя, через плечо кинул взгляд на крышу дома, птица продолжала сидеть неподвижно, провожая его своими проницательными зоркими глазами.

Меньше всего его волновало сейчас это дело, которое разрешится само по себе, стоит лишь успокоиться, все взвесить и составить план дальнейших действий. Важно другое – что-то незримо менялось в их городе, что-то назревало. Ощущение этого было настолько явным и четким, что не подлежало никакому сомнению. Нужно готовиться к худшему. Возможно, создать план к бегству, перевезти семью в другой город или за пределы гор, в долину Муур.

23

Когда они с Фриано оказались в квартире, почувствовали запах кофе и направились в кухню. Арфинн копался в архивах, сверял данные и взламывал ячейку с данными и фотографиями учеников, пытаясь не оставлять следов. Фриано достал пиццу из холодильника, а Маррке заваривал чай. В последнее время он уже устал от кофе, лучше заварить бодрящий чай, мозги буду работать намного эффективнее.

– В последнее время ты какой-то странный.

– Да ну? Из чего сделал такой вывод? – удивился Маррке, хотя по монотонному голосу невозможно было этого понять, но Фриано научился различать все оттенки чувств приятеля, потому как сам был таким.

– Не куришь и все время молчишь.

Фриано уставился на него своим серьезным и тяжелым взглядом. Затянулся и все так же прямо смотрел на своего напарника, выдыхая дым, чуть сощурился.

– Понятно.

Что ему понятно? И к чему весь этот разговор. Если бы не звон микроволновки, не избежать серьезного разговора.

Они тут же накинулись на горячую пиццу, запивая ароматным чаем.

– Если расставить по городу камеры? – предложил Фриано.

– Невозможно остаться незамеченным. Слишком высок риск. Придется действовать тонко.

– Маневренность и уловки – мое любимое блюдо, – сладко пропел Арфинн, наливая себе кофе.

– Нужно залечь на дно, тщательно продумать стратегию и улучить момент. Нужно за этот период собрать как можно больше данных о его местопребывании.

– Действовать по горячим следам проще, велик шанс поймать его.

– Слишком вероломно. И потом, я уверен, что его уже нет в городе. Лаульф зачистил все следы, даже крошки не оставил из чего следует вывод: он занимается чем-то нелегальным, может связан с некими авторитетными людьми. Его кто-то прикрывает и это еще более подозрительно.

Маррке потер двумя пальцами подбородок, тщательно взвешивая свое решение. Он знал, что время действовать не пришло, нужно подготовиться, но также прекрасно понимал, что «промедление смерти подобно».

22

Маррке шел по закоулкам, а над головой тянулись длинные тягучие серые облака. Он предчувствовал что-то плохое, в воздухе неизбежно приближалась опасность. Хотелось куда-нибудь деться, чем-нибудь спешно заняться, чтобы не было времени думать и вспоминать о своей никчемной жизни. По сути он не приобрел ничего. Один в этом вихре жизни, с холодным одиночеством и пустотой внутри.

«Мерзкий город», подумал он, стряхивая пепел с сигареты и смотрел по сторонам.

Он наткнулся взглядом на знакомую вывеску с красными буквами пылающими в огне «Fire death» и зашел. Сегодня ему хотелось чего-нибудь особенного и видимо, ноги сами принесли его сюда.

Отделка внутри была в темно-вишневых и черных цветах. Девушки ходили в миниатюрных передниках, которые приоткрывали манящие округлости и разносили заказы. Что может быть лучше? Хотелось схватить одну из них и тесно сжать в объятиях, смять округлую задницу и как бы невзначай скользнуть рукой в промежность.

Маррке проследовал в темный уголок, где пустовал столик с бордовой скатертью и вольготно развалился на диванчике. На стене висели белые бра с черными витиеватыми узорами и добавляли нотку уюта в это кроваво-черное Царство. Музыка тоже играла соответствующая, тягучая с мрачно-фатальными нотами приближающегося краха всей Вселенной. Он незаметно втянулся в переливы, свободно пропуская через себя музыку и почувствовал, какое-то единение.

– Ад к вашим услугам! – приветствовала девушка. – Грешник, что закажешь?

Маррке посмотрел с интересом оценивая ее антуражную плетку с мелкими кожаными хлыстиками, висящую вдоль бедра.

– Огненный моржовник и бициедный бифштекс с печеной картошкой.

– Разогрею пожарче угли, – проговорила она и ушла.

Что он здесь делает? Лишь бы не подступила тошнота, верный признак приближающейся скуки и пустоты.

За соседними столиками что-то ели, натужно улыбались, а некоторые и слащаво, пили и целовались. Было во всем этом что-то противоестественное и больное. Люди веселились, радовались удачным шуткам и вкусным блюдам, а жизнь за пределами этого ресторана неизбежно следовала к концу, к краху человеческих иллюзий и надежд. Кирпичик за кирпичиком и черепица за черепицей, все сметет вихрь. Впрочем, человеческая жизнь коротка и бессмысленна. Сожалеть не о чем.

Вскоре принесли заказ, на блюдо он с жадностью накинулся, запивая коктейлем из абсента, сидра и сока кактуса. Вместо соуса к блюду использовалась свернувшаяся бычья кровь. Весьма калорийный и для кого-то специфический обед. Он еще несколько раз повторил этот коктейль.

Его всегда отвергали: родители, друзья, любовницы. Он к этому привык. Привык быть один и чувствовать себя в отрыве от людей.

Родители любили и души не чаяли в Маррель, а все его успехи принижали, будто он и не родной им. Те немногочисленные друзья, что у него были разъехались по всей стране.

Отношения – это постоянные унижения, подавление и борьба. Таким было все его детство. Юное бесправное существо. Сначала он терпел, а потом начал проявлять смекалку и бороться, отвоевывая свое место по праву (свою позицию и личность).

Жизнь – тяжкое бремя из дома, обязанностей и вечной мерзости повсеместно происходящей вокруг.

Очень жаль Маррель. Юное существо, которое не успело насладиться всеми прелестями жизни.

Все к чему Маррке прикасался гибло. Любое его прикосновение к живым организмам было разрушительным. Вот и Маррель умерла. Кто был наблюдателем, там им и останется, не поможет ни себе, ни другим. Он ничего не сделал для Маррель.