Текст книги "Принцесса Элли"

6. Логан. Десять месяцев спустя

Королевская свадьба – важное событие в любой день, но когда королевская свадьба включает бывшего наследного принца, который отказался от трона ради американки, без которой он не может жить… Это сумасшедший дом.

Для таких парней, как я, это событие с высоким октановым числом – мои рефлексы обострены, находятся в состоянии повышенной готовности. Территория битком набита прессой, аристократами, высокопоставленными лицами и знаменитостями. Это то, что мы делаем – это те моменты, к которым нас готовят на тренировках и занятиях по стратегии.

Командный пункт прорабатывает все аспекты обеспечения безопасности за несколько месяцев до – как будто мы готовимся к битве. Каждый знает свою роль; у каждого своя позиция. Сегодня вечером я сосредоточусь на принце Николасе. Хотя он ни на секунду не отходит от Оливии, к ней приставлен другой человек – Томми. Оливия, теперь принцесса и герцогиня, мерцает, как красивый диско-шар – вся в белом шелке и драгоценностях. А улыбка Николаса сияет ярче, чем диадема на ее голове.

«Счастливый» покинул здание, и сегодня вечером на приеме, посвященном его королевскому бракосочетанию, принц просто в экстазе.

Хотя мои глаза сканируют зал, я все время в курсе, где находится пара. Поэтому, когда Николас поднимает руку и подзывает меня, я реагирую тут же.

– Сэр? – Я кланяюсь.

– Мы скоро разойдемся по своим комнатам, но Оливия беспокоится об Элли.

Я следил и за ней весь вечер.

В этот самый момент она стоит в баре, такая красивая в шелковом платье цвета шампанского, которое обтягивает ее во всех нужных местах.

Или… чертовски ненужных, как мне кажется.

Один за другим шикарные парни с горящими глазами предлагают ей выпить, приглашают на танец или пытаются произвести на нее впечатление своими благородными родословными.

Гребаные ублюдки.

И она использует свое новообретенное совершеннолетие с правом употреблять алкоголь в Весско с пользой для дела. Марти тоже тут, смеется и пьет рядом с ней – и ее отец, хотя он и не пьет. Вопреки моим ожиданиям он не притрагивался к выпивке уже десять месяцев – с выпускного Элли. Он проходит программу, посещает собрания даже здесь, в Весско, сохраняет трезвость. Это хорошо для него – для всех них.

– Элли назначили охрану, они проследят, чтобы с ней все было в порядке.

Я проверил, кто приставлен к ней на сегодня, чтобы лично убедиться, что это первоклассный парень.

Оливия бросает взгляд на сестру.

– Но ты знаешь ее лучше – она тебя послушает. Если она уйдет позже отца, мне будет спокойнее, если ты будешь с ней.

Я встречаюсь взглядом с Николасом.

– Мы не будем выходить из нашей комнаты всю ночь… – Он подмигивает своей невесте, – возможно, даже несколько дней. Нам обоим будет спокойнее, если ты присмотришь за Элли.

Я поднимаю руку.

– Я позабочусь об этом. Не сомневайтесь.

* * *

– Скажи мне, Элли Хэммонд, – говорит Генри, – все ведь уже законно?

Элли усмехается, поднимая свой бокал с мартини.

– Официально восемнадцать.

Принц Генри, младший брат Николаса, а теперь наследный принц Весско поднимает бровь.

– Боже милостивый, ты просто дикая кошечка. – Затем он вздыхает, глядя на нее. – Жаль, но теперь ты тоже практически мой родственник. И хотя многих из моих предков это не смутило бы, инцест не моя тема.

Элли кивает:

– Облом.

– Но, – Генри поднимает палец, – это не значит, что мы не можем классно провести время. Я покажу тебе лучшие места в Весско. Хорошие, развратные и все, что между ними. Что скажешь?

Она вся кипит от возбуждения.

– Считай, что я уже…

– Не в деле. – Я подхожу к ним. Твердый и решительный.

– Твоя сестра хочет, чтобы ты сразу вернулась в свою комнату, – говорю я Элли.

– Она будет со мной, – говорит Генри.

Как будто он не понимает, что от этого только хуже.

– Ваш брат попросил не оставлять Элли с вами.

Генри выглядит обиженным и осматривает комнату в поисках своего королевского брата.

– Этот придурок… я ему больше не доверяю. – Он качает головой. – К счастью для нас, мой брат и ее сестра будут сегодня поглощены своими делами. Им не придется беспокоиться о том, чего они не узнают.

Опасная ситуация. С одной стороны, принц Генри мой босс – теперь он выше Николаса по положению. С другой стороны, он безрассуден, склонен к саморазрушению и безответственен – и его блестящий новый титул не сгладил эти качества. Так что, черт возьми, я ни за что не вверю милую Элли его заботам.

– Я позволю себе не согласиться, Ваше Высочество.

На его лице появляется выражение легкого шока, смешанное с тенью уважения от того, что ему бросают вызов. У Генри множество недостатков, однако неспособность видеть их со стороны не входит в их число.

Он королевский придурок, но он шарит.

– Я веду ее в «Похотливого козла», агент Сент-Джеймс, а не бросаюсь в бой. Ты и остальные сотрудники службы безопасности можете сопровождать нас. Мы выпьем по бокалу – или по дюжине бокалов, – споем несколько песенок, и все будет хорошо.

– О, звучит так весело! – Элли хлопает в ладоши. Она обращает на меня взор своих огромных глаз. – Мы же пойдем? Ну пожалуйста!

На лице принца Генри закипает веселье, пока они ждут моего ответа. Потому что он любитель навести суету. Это его главное занятие, то, ради чего он вообще живет: он любит разворошить кучу дерьма, а затем молча наблюдать, как все на нем поскальзываются.

– Давай, Логан, – умоляюще скулит Элли.

Генри обнимает ее за плечи с насмешливой ухмылкой.

– Да, Логан, давай.

Ублюдок.

* * *

Два часа спустя Элли Хэммонд, младшая сестра новой герцогини Фэрстоун, и будущий король Весско стоят на сцене в пабе «Похотливый козел». Вдвоем. Подпрыгивая и распевая – «I Wanna Be Sedated» группы Рамонс.

Вот вам и гребаное королевство.

Слава богу, что Эван Макалистер, владелец паба, сумел не пустить сюда прессу. После того как песня заканчивается, пара спускается со сцены под одобрительные крики парней Генри. Высокая, пышная брюнетка прилепилась к бедру принца на всю ночь – она прижимается к нему сбоку, шепча что-то на ухо.

Я вел учет выпивки Элли – три мартини за ужином и четыре порции чистого виски в пабе. Она выпивает пятую, как воду.

– Ты викинг! – подбадривает ее Генри.

– Викинги! – кричит Элли.

Когда принц зовет бармена, чтобы заказать еще, я проталкиваюсь сквозь толпу к Генри.

– Ей хватит, – тихо говорю я ему.

– Да она в порядке. – Он машет рукой в воздухе.

– Она еще девочка, – настаиваю я.

Элли возражает, тычет в мою руку пальцем и невнятно бормочет.

– Эй! Я протестую. Я уже взрослый человек. Зрелый. Зре…лы…й.

Она наклоняет голову, задыхаясь.

– Боже мой, до меня только что дошло, что, за исключением одной буквы, зрелый и прелый это одно и то же слово! Это так странно.

Я поворачиваюсь к принцу Генри, приподнимая брови.

– Как я уже и сказал… более чем достаточно.

Он наклоняется через стойку к Элли, поднимая два пальца.

– Элли, сколько пальцев ты видишь?

Элли щурится и напрягается, пока наконец не хватает Генри за руку и не останавливает ее.

– Четыре.

– Блестящий ответ!

– Я угадала? – с надеждой спрашивает Элли.

– Нет, но, если бы ты ответила правильно, я бы всерьез забеспокоился.

Затем он стучит ладонью по стойке бара.

– Еще один раунд!

Именно в этот момент Элли соскальзывает со своего табурета. Я ловлю ее прежде, чем она падает на пол, но едва-едва. А потом я свирепо смотрю на Генри.

– Ммм… возможно, мы достигли кульминации вечера. – Он кладет руку на плечо Элли, слегка приподнимая подбородок, и говорит: – Важно выходить из паба на собственных ногах. Достоинство и все такое.

Голова Элли опускается на грудь, пока она не кладет ее мне на плечо, ее дыхание касается моего горла.

– Смммной все в пппрядке.

* * *

Во дворце тихо, когда вся троица – Генри, Элли и спутница Генри – ковыляет по коридорам в апартаменты Элли, хихикая и перешептываясь на ходу. Я открываю для них дверь, и они падают на стулья и диван в гостиной.

Генри наблюдает за Элли, и его глаза кажутся более трезвыми, чем в пабе.

– Кто хочет сыграть в карты? – спрашивает он, проверяя свои карманы. – У меня где-то здесь есть колода.

Его брюнетка недовольно надувает губы.

– Я начинаю уставать, Генри.

И похоже, его ночной перепихон под угрозой срыва.

Он показывает на Элли.

– Я не могу просто так оставить ее. Она может откинуться, как Дженис Джоплин, во сне – тогда Николас убьет меня, и у меня не будет вариантов, кроме как позволить ему это сделать.

Элли печально качает головой.

– Дженис Джоплин – какой голос.

И начинает плакать.

– Это просто так грустно.

Она закрывает лицо руками, теперь уже всхлипывая.

– Она так сильно любила Бобби Макги!

Черт возьми.

Когда я закончу с Генри, Николасу мало что останется убивать.

Чтобы удержаться от совершения тяжкого преступления, я выступаю добровольцем:

– Я присмотрю за ней, Ваше Высочество. Я на дежурстве всю ночь, и принц Николас настаивал, чтобы я присматривал за Элли лично.

Его взгляд перескакивает на меня, затем снова к Элли.

– Ну не знаю…

Элли поднимает голову, ее рыдания сразу прекращаются, она, спотыкаясь, подходит ко мне и обхватывает мою руку – она вздыхает, вдыхая ее запах, практически трахая ее.

– Ты можешь оставить меня с Логаном, Генри. Он мой герой.

Генри подозрительно наклоняет голову.

– Правда?

– Абсолютная. – Элли вздыхает, гладя меня по руке. – Мой милый, злющий ангел-хранитель.

Боже правый.

Белокурый принц оценивающе смотрит мне в глаза, как это делают мужчины. Я не отворачиваюсь, не моргаю. Через мгновение Генри кивает, хлопает ладонями по подлокотнику дивана и приподнимается.

– Ну, с меня довольно.

Элли хлопает в ладоши.

– Ура!

И чуть не падает в камин.

Я подвожу ее к антикварному креслу.

Генри демонстративно кланяется Элли, берет ее за руку и целует тыльную сторону ладони.

Она хихикает.

– Спасибо тебе за сегодняшний вечер.

Он опускается на колено.

– Тебе же было весело? Скажи, что это был лучший вечер в твоей жизни. Ты же знаешь, мне нужно поддерживать репутацию.

Элли кивает, вся такая легкомысленная и расслабленная.

– Самый лучший! Мне здесь ужасно нравится, и ты будешь потрясающим королем.

На лице Генри появляется странное выражение. Грустное, задумчивое.

– Ты добрая девочка, Элли. Тебе следует покинуть это место как можно скорее.

Но он моргает, и его шутовская улыбка возвращается на место.

Генри протягивает кулак.

– Добро пожаловать в семью, сладкая.

Элли пытается стукнуть кулачком в ответ… но промахивается и чуть не бьет Генри прямо в нос.

Смеясь, Генри держит Элли за запястье и ударяет кулаком о ее кулак.

Потом он встает, кивает в мою сторону, обнимает свою даму за плечи и выходит из комнаты.

* * *

– Эй, Логан?

– Да?

– Когда у тебя день рождения?

– Седьмого июня.

– Ого.

– Эй, Логан?

– М-м-м?

– Сколько тебе лет?

Я отвечаю не задумываясь.

– Двадцать три.

– Хм. Эй, Логан?

Это продолжается уже полчаса. Элли сидит на антикварном диване с индийским узором в огурцах, уставившись на пустой камин, а я сижу рядом с ней. Я давно снял с нее туфли, но она не сделала ни одного шага к своей кровати. В любом случае ей лучше сидеть прямо.

– Какой твой любимый цвет?

– У меня его нет.

– У всех есть.

– Синий.

– Светло– или темно-синий?

И я снова отвечаю, не подумав:

– Светло-синий.

Элли сонно поворачивает ко мне голову, ее длинные ресницы трепещут.

– А у меня светло-синие глаза.

Мои мысли на мгновение останавливаются.

– Так оно и есть.

За то время, что я провел рядом с Элли Хэммонд, я старался смотреть куда угодно, только не на нее – такова моя работа. Но в этот момент, когда я так близко, мне не на что больше смотреть.

И я смотрю.

У нее изящная шея, прямые плечи с тонкими ключицами. Ее кожа гладкая и кремовая, с естественным розовым румянцем на щеках. Брови светлые и изогнутые, глаза круглые и глубоко посажены – умные, с оттенком озорства. И у нее веснушки… Очаровательная россыпь светлых веснушек, целующих переносицу ее изящного носика.

– Эй, Логан?

– Да?

– Мне что-то нехорошо.

Вот оно. Я ожидал этого.

– Так. Не волнуйся. Как только тебя вырвет, ты почувствуешь себя намного лучше.

Ее миниатюрные черты искажаются.

– Звучит не очень весело.

– Нет.

На несколько мгновений единственным звуком в комнате становятся быстрые, резкие вдохи Элли.

И затем:

– Эй, Логан?

– Да?

– Где здесь туалет?

Она затыкает рот, и все ее тело сотрясается в конвульсиях. Я быстро подхватываю ее под руки, помогаю встать и веду в туалет. Переступив порог, она пошатывается и идет к открытому унитазу, упирается руками в сиденье, и поток алкоголя извергается из ее желудка.

Я собираю пряди ее волос и убираю их назад, нежно потирая между лопаток и бормоча ласковые слова. Хотя у меня это не входит в привычку, я бывал на ее месте – и не раз, – и это ужасно.

После еще нескольких заходов кажется, что ее желудок наконец-то пуст. Я передаю Элли комок салфеток, и она кашляет, вытирает рот и прислоняется спиной к стене.

Я тянусь, чтобы спустить воду в унитазе, но Элли стонет.

– Не надо, это так отвратительно. Я такая отвратительная.

– Прекрати, – упрекаю я, потому что она смешная.

Через некоторое время она наклоняет голову в мою сторону, все еще прикрывая рот салфетками.

– Не мог бы ты принести мне мою зубную щетку и пасту, пожалуйста? И стакан воды.

Я киваю, делая, как она просит. Зубная щетка Элли светло-розовая – того же цвета, что и лак на ее руках и ногах. После того как она почистила и прополоскала рот, я кладу все рядом с раковиной.

– Ты сможешь дойти до кровати или хочешь, чтобы я тебя отнес?

Она закрывает глаза и строит гримасу.

– Сама дойду.

Я помогаю ей подняться с пола, удерживая ее, пока она неуверенными шагами пересекает комнату.

– Жарко, – стонет она. – Мне так жарко.

Затем она отступает назад и выскальзывает из облегающего шелкового платья, позволяя ему растечься вокруг ее ног, и стоит в одних крошечных кремовых трусиках и кружевном бюстгальтере в тон. Я отвожу глаза, но вид ее гладких ног, округлого живота, аккуратной задницы в форме сердца и дерзкой груди успевает навсегда отпечататься в моем мозгу.

Соски Элли темно-розовые – изысканного лилового оттенка, – и часть меня превращается в грязного ублюдка, потому что я заостряю на этом внимание. А другая часть… чувствует что-то совершенно иное.

Мое горло судорожно сжимается, когда я сглатываю, потому что впервые Элли Хэммонд совсем не кажется мне маленькой девочкой.

Она заползает на большую кровать, оттопырив попку, и падает посередине. Я хватаюсь за край одеяла, сидя в ногах, и расправляю его, чтобы ее укрыть – ради нас обоих.

– Эй, Логан?

– Да?

– Ты ляжешь со мной?

Лечь с полуголой девушкой, которая не раз смотрела на меня так, словно я рожок мороженого и ей не терпится облизать его сверху донизу? Что может пойти не так?

Проклятые глаза Генри смотрят на меня изнутри моей головы.

– Ну не знаю…

– Пожалуйста, просто возьми меня за руку, – умоляет она, и ее голос такой тихий. – Если ты будешь держаться за меня, комната перестанет вращаться.

Это похоже на то, как будто меня разрывают надвое – тянут в противоположных направлениях. Онемевшая, затвердевшая, мозолистая сторона велит мне сказать «нет», твердит, что это опасный, чертовски безрассудный шаг. Но другая, более человеческая сторона, нежная и непрактичная, стремится дать этой девушке все, что она хочет.

Элли тихо стонет, и она выглядит такой красивой и несчастной, что я не в силах ей отказать.

Я соскальзываю на кровать и ложусь на спину, уставившись на золотые завитки на балдахине над нами, считая овец и повторяя про себя последовательность сборки винтовки – что угодно, лишь бы отвлечься от соблазнительного запретного плода рядом со мной.

Элли вытаскивает руку из-под одеяла, тянется ко мне, и я, не колеблясь, обхватываю ее маленькую мягкую ладонь своей грубой рукой.

– Спасибо, – вздыхает она, ее закрытые веки немного расслабляются.

Она придвигается ближе, кладет наши соединенные руки мне на живот, прижимая свое мягкое, податливое маленькое тело к моему. Мой член напрягается, шевелится.

Лежи, парень, говорю я дикому зверю.

– А теперь засыпай, малыш, – тихо говорю я. – С тобой все будет в порядке. Я рядом.

– И ты никогда не допустишь, чтобы со мной случилось что-то плохое, да?

Я закрываю глаза и снова сглатываю, чувствуя, как что-то незнакомое и безымянное сжимается в моей груди.

– Никогда.

Но минуту спустя, когда я бросаю взгляд на Элли, ее глаза открыты, она наблюдает за мной – радужка ее голубых глаз темнее и глубже в приглушенном свете комнаты.

– Ты всегда так делаешь, – шепчет она.

– Делаю что?

– Спасаешь меня.

Я улыбаюсь, совсем чуть-чуть.

– Я не против.

– Потому что это твоя работа? – спрашивает она.

– Да.

– И потому что, может быть, я тебе тоже немного нравлюсь? Совсем чуть-чуть?

Смешок царапает мне горло.

– Совсем чуть-чуть.

Она облизывает губы, ее глаза все еще пристально смотрят на меня.

– И, может быть, еще потому, что, когда ты спасаешь меня, мне кажется, что… я принадлежу тебе? Хоть самую малость?

Я знаю, что должен сказать, но не могу заставить себя сделать это. Она все равно этого не вспомнит. Поэтому я позволяю себе медленно провести кончиком пальца по ее прекрасному лицу, от виска к подбородку. Как будто я имею право прикасаться к ней. Как будто она принадлежит мне.

– Правильно, Элли.

Она со вздохом закрывает глаза. И они остаются закрытыми так долго, что я думаю, она заснула. Но вдруг ее сладкий голос раздается снова.

– Эй, Логан?

– Что?

– В один прекрасный день… Я тоже тебя спасу.

7. Логан. Семь месяцев спустя

Я припарковываю внедорожник рядом с домом по адресу, который дала мне Элли, – здесь находится ее новая квартира. Новый семестр, новая квартира, сказала она.

После свадьбы принца Николаса и Оливии их слава сильно повлияла на Элли Хэммонд. Теперь у нее есть преданная группа фанатов, и у ее сисек появился собственный аккаунт в Твиттере: @Elliesweettits – не особенно оригинально. Папарацци, готовые рыться в грязном белье, изо всех сил стараются поближе снять эту конкретную часть ее тела, когда выпадает шанс. Это выводит меня из себя – очень сильно. Не раз мне приходилось сдерживаться, чтобы не засунуть широкоугольный объектив в задницу фотографу.

После церемонии она осталась жить со своей сестрой и ее мужем – в пентхаусе презентабельной высотки, что сильно упростило обеспечение безопасности. Почему Элли хочет переехать – за пределами моего понимания, и почему она хочет переехать в ноябре, когда на улице холоднее, чем в морозильнике, это вообще для меня загадка.

Томми как будто читает мои мысли.

– Дом принца Николаса и твоей сестры нереально шикарен – скажи-ка мне еще раз, почему ты хочешь съехать?

Элли вздыхает.

– Хотите верьте, хотите нет, но с Николасом и Оливией не так уж легко жить. Они молодожены – глубоко, отвратительно влюбленные. Их роман похож на сказку, прямо там, наверху, как у Белоснежки с принцем. А я умру в одиночестве. Это угнетает.

– А мы, получается, гномы? – спрашивает Томми.

Я поднимаю руку.

– Я ставлю на Ворчуна.

Элли хихикает и открывает свою дверь, не дожидаясь, пока я подойду и открою. Ненавижу, когда она так делает. Я встречаю ее на тротуаре, в то время как Томми вылезает и встает с другой стороны от нее. Мы втроем смотрим на большое квадратное здание, которое станет новым домом Элли, милым домом.

Дом просто какой-то ненормальный. Отвратительный. Свалка. Если это место еще никто не проклял, то, черт возьми, давно пора.

– Ты уверена, что это то самое место? – спрашиваю я.

Элли визжит:

– Вот оно! Идеальное место, чтобы найти себя.

– Больше похоже на идеальное место, чтобы повеситься.

Она машет мне рукой.

– Ой, перестань дурачиться. Давай, бери коробки.

Мы забираем коробки из внедорожника и заходим внутрь. Там еще хуже. В коридоре пахнет мокрой псиной, а на втором этаже – унылая комната с бетонными стенами и облупившейся краской. Полы кое-где прогнили, а в большинстве шкафов на кухне отсутствуют дверцы. Проводка древняя и покрыта запекшейся смазкой, так что пожар случится не сегодня завтра.

И еще Элли не очень хорошо обращается со свечами.

Я ставлю свою коробку и тихо говорю Томми:

– Я поеду поговорю с принцем.

Он кивает.

– Прямо с языка снял.

Я показываю на Элли.

– Не оставляй ее одну.

Томми хихикает.

– В этом районе? Брат, я даже моргать не собираюсь.

Некоторое время спустя я в пентхаусе, сижу напротив Николаса в библиотеке.

– Это касается новой квартиры Элли. Вы видели ее?

Он ухмыляется.

– Она все говорила и говорила об этом вчера вечером за ужином. Она, кажется, очень рада обрести некоторую независимость.

– Но вы сами не видели это место? – напираю я.

Его руки перестают перекладывать бумаги.

– Нет. Но, судя по твоему тону, полагаю, что должен.

– Чем скорее, тем лучше.

Он встает со стула, и я следую за ним в гостиную, где Оливия просматривает документы для их нового благотворительного мероприятия. С тех пор как лорд Эллингтон купил рецепты пирогов матери Элли и продает их так быстро, как только могут работать компании по доставке, в кофейне больше их не подают. Вместо этого теперь там можно поесть горячее и сэндвичи и выпить горячего кофе любому, кто войдет. Гостей просят заплатить столько, сколько они могут.

Николас протягивает руку.

– Поехали прокатимся.

Она встает, чмокая его в губы.

– Куда мы едем?

– Элли сегодня переезжает в новую квартиру, давай навестим ее.

– Она сказала, что хочет, чтобы мы подождали, пока она там все устроит.

Николас встречается со мной взглядом поверх темноволосой головы своей жены.

– Давай сделаем ей сюрприз. Твоя сестра любит сюрпризы.

* * *

Когда Оливия переступает порог квартиры с глазами размером с четвертак, становится ясно, что удивлена не только Элли.

Гулкий звук доносится снаружи – в нескольких кварталах от нас что-то произошло.

– Привет, ребята! – Элли приветствует свою сестру и шурина. – Я не хотела, чтобы вы приходили, пока я все не подготовлю. Что скажете? Разве тут не здорово?

Николас, человек, известный своим умением обращаться со словами, не может их подобрать.

– Это… что-то.

И все, что Оливия может выдавить из себя, это «вау».

С улицы снова слышен грохот. Прежде чем я успеваю прокомментировать, Николас спрашивает:

– Это же?..

– Выстрелы? – договаривает Томми. – Да. Примерно каждые двадцать минут. Как Биг-Бен для бедных.

Тощий бородатый бродяга, голый, если не считать грязного поношенного плаща, заглядывает в окно и машет рукой.

Я делаю движение в его сторону.

– Соседи вроде дружелюбные.

Оливия подходит к окну и опускает штору – карниз обрушивается на пол.

Я уже говорил, что это место, должно быть, проклято? Его нужно разбомбить.

– Почему здесь так холодно? – спрашивает Николас.

Элли слегка морщится.

– Да, есть небольшая проблема с отоплением.

– В чем проблема?

– Его тут нет. – Она поднимает палец. – Но все в порядке – у меня есть план.

Николас почесывает лоб.

– Не могу дождаться, чтобы услышать его.

– Я подумала, что притащу сюда что-то вроде мангала для костра и, конечно, поставлю его у окна, чтобы дым мог выходить наружу.

– Мангал для костра? – повторяет Николас.

– Да, – продолжает Элли. – Вы знаете, у коренных американцев раньше в вигвамах был огонь, и дым выходил через крышу, – объясняет она.

– Вигвамах? – переспрашивает Томми.

– Верно. – Николас кивает. – Ладно. Томми, не мог бы ты взять эти коробки, пожалуйста? Логан – возьми эту с той стороны, а я с другой, – говорит он, поднимая две большие коробки у своих ног.

– Что ты делаешь? – спрашивает Элли.

– Ты здесь не останешься, – говорит ей Николас.

– Я знаю, что тут неидеально… но мне же нравится, – причитает Элли.

– Мы найдем тебе новое место для поисков себя. Я даже попрошу владельца подкрутить трубы, чтобы они протекали, если это сделает тебя счастливой, но ты не можешь здесь оставаться. Ни при каких обстоятельствах.

– Но…

– Срань господня! – Оливия визжит и прыгает. – Там крыса! Огромная крыса!

– Не трогай его! – кричит Элли. – Я уже с ним познакомилась. Я буду его кормить. Я назвала его Реми – как в «Рататуе», – он милый.

– Реми не будет таким милым, когда обгрызет у тебя пальцы на ногах, пока ты спишь, – говорю я ей.

Она тычет в меня пальцем, такая милая и обиженная.

– Ты вообще не помогаешь.

Оливия начинает переупаковывать коробки.

Элли бросается к ней.

– Подожди, Лив! Поддержи меня – сестринский кодекс.

– Ты не можешь оставаться здесь, Элли. Разговор окончен.

– Но тут особая атмосфера, – хнычет Элли.

– Я думаю, что ты путаешь атмосферу с сообщением, которое серийный убийца написал на стене кровью после того, как спрятал здесь тела.

Элли хмуро смотрит на свою старшую сестру, качая головой:

– Брак с принцем сделал тебя неженкой, Лив.

Оливия смеется:

– Я никогда не была достаточно тверда духом для Реми. Никогда. – Новая принцесса щелкает пальцами. – Идем.

Затем она следует за своим мужем и Томми прямо к двери.

Пока я закрываю коробку у своих ног и поднимаю ее, Элли стоит посреди комнаты, глядя вокруг. Она тиха и кажется… крошечной в пустой квартире. Удрученной.

Я подхожу к ней сзади.

– Будут и другие места, Элль.

Ее светлые волосы с фиолетовыми кончиками колышутся на спине, когда она качает головой.

– Не такие, как это.

– Нет, они будут лучше. Более приятные, безопасные места. Ты заслуживаешь лучшего.

Она поворачивается с приливом праведного гнева. Кончики ее маленьких ушей и щеки порозовели от злости.

– Ты сдал меня Николасу, – шипит она.

Во мне сидит дьявол, который хочет подразнить ее, поиграть с ней – как мальчишка, дергающий девочек за косички, – просто чтобы посмотреть, как она отреагирует.

– Да, я так и сделал.

Элли складывает руки на груди, охваченная очаровательной яростью – хорошенькая кошечка, которая только что обнаружила у себя когти.

– Не знала, что ты стукач, Логан.

Я пожимаю плечами:

– Теперь знаешь.

Она тычет пальцем мне в грудь:

– Ты в моем черном списке, приятель. Я никогда не прощу тебя за это. Никогда.

Я наклоняюсь ближе, понижая голос:

– Поскольку теперь ты останешься жива и будешь жить все эти годы, занятая обидой на меня, я запишу себе это как победу.

Она высовывает язык, разворачивается и топает прочь.

И, господи, даже ее язычок такой милый.

Кто-нибудь, мать вашу, врежьте мне.