Текст книги "Совсем другая жизнь"

Глава 6

Дождь бешено застучал по железной крыше.

Никогда еще Энджи не видела таких ливней, которые низвергались бы с небес не струями, а целыми потоками. Второй любопытной особенностью здешних ливней было то, что они приходили и уходили, никак не влияя на температуру воздуха. Жара здесь была постоянной. Если бы не кондиционер, она давно умерла бы от духоты в этом классе.

Звук шагов на пороге домика заставил ее вздрогнуть и поднять глаза от тетрадей. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Тейлор Мэгуайр, сразу же всю ее заполнив. У Энджи сжалось сердце, словно и для него не осталось места в этой комнате. Тейлор снял шляпу, стряхнул с нее воду, швырнул на вешалку и повернулся к Энджи. Его губы кривила невеселая улыбка, только добавлявшая ему привлекательности.

– Почти успел. – Его низкий, глубокий голос заставил затрепетать каждый ее нерв.

– Ближайшее укрытие от дождя? – неровным голосом пробормотала она. Едва ли при других обстоятельствах он был бы рад оказаться с ней наедине. Зачем нарываться на неприятности? На неприятности для обоих!

Спокойствие и уверенность, которые она испытывала на первых порах в его обществе, давным-давно исчезли, уступив место постоянному ощущению его мужского начала. Неважно, заметил ли он сам прорыв в ней первобытных инстинктов, но Энджи достаточно было и того, что она сама это осознавала.

Тейлор смотрел прямо ей в глаза.

– Я хотел поговорить с вами без посторонних ушей.

Мне кажется, лучшего времени и места не найти.

У Энджи по спине пробежал озноб. Мысли в панике смешались. Неужели он понял, как ее влечет к нему? Может быть, поэтому он и решил поговорить с ней – чтобы исключить всякую надежду, которую она могла вынашивать?

– Разве есть какие-то проблемы? – абсолютно безразличным голосом спросила она.

Тейлор пожал плечами.

– Полагаю, что их достаточно много. Хотя вы их и держите при себе; так что мне не все известно.

Не все известно. Паника в душе Энджи немного утихла. Тейлор прошел ближе к ее столу, мимо парт, и небрежно оперся о него. Энджи немедленно откинулась назад, на спинку стула, стараясь как можно дальше отодвинуться от него. Может быть, он сделал это нарочно, чтобы проверить ее?

– Вопрос в том… – продолжал Тейлор, впиваясь в нее взглядом, – чувствуете ли вы себя в состоянии справиться с ними, или они вас угнетают?

Энджи сделала глубокий вдох, изо всех сил стараясь сохранять внешнее спокойствие. Они не подписывали никакого контракта, защищающего ее права.

Может быть, Тейлор отвел ей месяц испытательного срока и сегодня он окончился? Может быть, он ищет повода спровадить ее с фермы, пока не съехались все работающие здесь мужчины?

На какие еще неприятности он может указать?

Правда, пилот вертолета Гэри Доусон явно положил на нее глаз. Энджи была с ним просто вежлива, ничего больше. Но Гэри мог обронить какое-нибудь неосторожное замечание, и Тейлор сделал вывод, что проблемы начинаются.

Беспокойство Энджи росло. Она, кстати, припомнила и несправедливое предубеждение Тельмы Уинтон против нее, и то, что Тейлор наверняка в чем-то это предубеждение разделял.

– И что за проблемы, по-вашему, у меня могут быть? – прямо и резко спросила она. Если он надеется услышать какую бы то ни было жалобу из ее уст, то сильно ошибается.

Прошло еще несколько секунд напряженного молчания. Тейлор раздумывал, внимательно глядя в ее сверкающие темным золотом глаза. Нет, она сдаваться не собиралась.

– Как вы находите работу в школе? – неожиданно сменил он тему.

– Это новый и очень интересный опыт для меня.

Уроки на открытом воздухе проходят просто замечательно, они дают детям возможность почувствовать, что они принадлежат к этому миру, что они – его часть. Письменные работы показывают, что материал они усваивают хорошо. И я очень рада возможности уделять каждому ребенку много времени.

Пускай попробует подкопаться!

– А с самими детьми нет проблем?

Он, конечно, имел в виду Хэмиша, но Энджи не торопилась сразу переходить к его сыну, с которым действительно было нелегко.

– Джесси – идеальная ученица, старательная, всегда послушная. Уэйн – тот, конечно, слишком шумный и подвижный, а в работе ему постоянно нужен стимул. Лучшая для него приманка-это компьютер.

Он обожает компьютерные игры.

Энджи помолчала, гадая, рассказывал ли Хэмиш что-нибудь о занятиях в школе отцу. Мальчик оказался невероятно замкнутым, и Энджи сомневалась, открывается ли он вообще кому-либо. Его отношения с отцом, как она успела заметить, были весьма натянутыми и основывались скорее на подчинении и уважении, нежели на любви.

– А Хэмиш? – спросил Тейлор.

Это была весьма зыбкая для Энджи почва. Но тут, пожалуй, честность – лучший выход.

– Сначала он был настроен довольно неприязненно и даже враждебно, – начала она.

– Враждебно? – Тейлор нахмурился.

– В первых письменных работах он писал мне одни ругательства и рисовал неприличные картинки.

– Почему вы не сказали мне? – кратко и гневно спросил Тейлор.

– Потому что это была проверка. Он проверял меня, а не вас, Тейлор. Но вот что интересно… Хэмиш ожидал за это наказания. Когда я собирала работы, он уже заранее предвидел результаты своего поведения.

Скулы Тейлора затвердели. Нет, в его жизни нет места чувствам. И прежде чем он успел открыть рот, Энджи заранее знала, что он никак не отреагирует на ее скрытое обвинение.

– И как же вам удалось справиться? – резко бросил он.

– Если Хэмиш хотел меня расстроить, ему это не удалось. Я сразу обратилась к его гордости. Я спросила, неужели он действительно хочет, чтобы были посланы в центр образования эти работы – под его именем. И хочет ли он таким образом выделиться среди других детей…

– Что же он ответил?

– Сначала нахамил. Но к концу дня, видимо, одумался. Он, правда, успел испортить свои бланки для работ, поэтому я помогла ему перепечатать их на компьютере заново. Вот так.

В глазах Тейлора засветилось что-то, похожее на уважение.

– А повторить подобное он не пробовал?

– Нет. У нас бывают маленькие стычки и по другим поводам. Он очень умный ребенок и потому постоянно вызывает меня на состязание.

– А враждебен по-прежнему?

– Гораздо меньше. Я не заостряю на этом внимание.

– А вы не находите его поведение обидным для себя?

Энджи почувствовала, как в ней закипает раздражение. Он все-таки продолжает искать недостатки в ее работе.

– Работа учителя вообще нелегкое занятие, – старательно выговаривая слова, ответила она. – Каждый ребенок обладает индивидуальностью, каждый по-своему личность. И я думаю, стоит тратить время и силы, чтобы найти к нему подход.

– Вы часто подолгу остаетесь здесь после занятий, – заметил Тейлор.

– А почему нет? Это мои владения. Я здесь чувствую себя хорошо.

– А в других местах – плохо?

Энджи мысленно выругала себя за то, что дала ему повод придраться. Хотя Тейлору не помешало бы знать, что на кухне Тельмы Уинтон она не может чувствовать себя свободно. Эта женщина даже не пытается скрывать свою неприязнь.

– Я люблю немного передохнуть после работы, ответила Энджи. – К тому же веду дневник. Записываю свои мысли, чтобы легче было разобраться в них.

– Довольно скучное времяпрепровождение, – заметил Тейлор.

– Я так не считаю. Мне нравится писать.

Он задумчиво кивнул, полуприкрыв глаза. Энджи напряженно ожидала новой атаки. Верх его рубашки был насквозь мокрым от дождя, и Энджи не могла оторвать глаз от прилипшей к телу ткани, подчеркивавшей развитые мускулы. Колечки темных волос виднелись в V-образном вырезе его рубашки, и Энджи поймала себя на мысли, что хорошо бы узнать, вся ли его грудь покрыта ими и как было бы…

– Вы хотите научиться ездить верхом?

Вопрос, заданный мягким голосом, испугал и смутил Энджи. Она почувствовала, что краснеет, и с трудом заставила себя встретиться с Тейлором глазами. – – Простите, не поняла? – пробормотала она.

– Джо говорил мне, что вы очень боитесь лошадей, но упорно настаиваете на том, чтобы брать уроки верховой езды, – пояснил Тейлор.

Джо Камерон был главным погонщиком, и его жена Сью предложила Энджи брать у него уроки верховой езды в первую же неделю после ее приезда.

Школьные занятия должны были начаться не раньше февраля, дети постоянно уезжали кататься верхом, поэтому Сью вполне резонно сказала Энджи, что, если та не хочет безвылазно сидеть на ферме, ей следует научиться ездить на лошади.

– Я не то чтобы боюсь. Скорее опасаюсь, – начала оправдываться Энджи. – До приезда сюда я никогда даже вблизи не видела лошадь. Они такие большие, а когда сидишь наверху, в седле, до земли кажется так далеко… но я уже привыкаю…

– Вам незачем привыкать, Энджи, – тихо сказал он.

– Я хочу этого, – твердо ответила она.

Ей и вправду хотелось ездить с детьми к реке кататься и при этом не чувствовать себя абсолютно зеленым и неопытным наездником. Для Энджи это было тем более важно, что она хотела избавиться от ярлыка «городская штучка», не имеющей понятия о «сельской» жизни.

Он посмотрел на ее упрямое выражение лица и пробормотал:

– Гордыня предшествует падению.

– А целеустремленность помогает снова подняться, – отпарировала Энджи.

Ее ответ вызвал на его губах кривую усмешку.

– Это верно. Вот только подходящее ли это занятие для вашей целеустремленности? Заставлять себя делать что-то, что вам не по душе, – это только пустая трата сил, которые, направь их в другое русло, принесли бы настоящую пользу.

– Позвольте мне самой об этом судить, – ответила Энджи, чувствуя вопиющую несправедливость его слов. Опять он уверен, что приспособиться к здешней жизни она так и не сумеет. – Джо говорит, что я даром отнимаю у него время? – спросила она, чтобы закрыть неприятную тему.

– Нет. – Он снова скривил губы. – Джо в восторге от ваших талантов.

Энджи подавила вздох облегчения. Джо ей нравился. Это был невысокий жилистый человек лет сорока с небольшим, всю жизнь проведший здесь, в степи. Обветренное лицо и кривые ноги доказывали, что он не вылезает из седла. Терпеливый, веселый человек, он всегда смягчал ее промахи в верховой езде хорошей шуткой.

– Я сделала что-то не так? – продолжала выпытывать Энджи.

– Вовсе нет, – ответил Тейлор. – Наоборот, я доволен вашими методами и действиями. Вы, похоже, отлично вписались в наше маленькое общество. Я слышал о вас лишь самые лестные отзывы.

– Они все замечательные люди, – искренне отозвалась Энджи.

Только семейство Мэгуайров упорно не допускало ее к себе, все же остальные проявляли к ней исключительную теплоту и радушие и всегда готовы были помочь, поделиться опытом.

– Да, – кивнул Тейлор. – Надо сказать, я ценю усилия, приложенные вами. Ведь здешняя жизнь слишком далека от той, к какой вы привыкли.

Жесткий контроль, под которым Энджи держала свои чувства, рухнул. Даже если Тейлор не был так слеп в своем предубеждении, как его тетка, все равно оно просвечивало в каждом сказанном слове, в каждом взгляде. Не выдержав, Энджи яростно бросила ему:

– Не судите обо мне по своей жене!

Он дернулся, словно получил пощечину. Во взгляде проскользнули недоумение и что-то еще, мрачное и темное. Энджи оперлась обеими руками о стол и встала. Подалась вперед, больше не сдерживая негодования.

– Два человека не могут быть одинаковыми.

Жизнь каждого идет своим путем. Если вы этого не понимаете, значит, вы человек страшно ограниченный. Да, я тоже приехала из города, как и ваша жена!

Ну и что из того? Это не мешает мне оставаться самой собой, а здесь со мной обращаются как с изгоем из-за вашей неудачной женитьбы. – Она гордо выпрямилась. – Я – это я, Энджи Корделл. И вам пора снять шоры с глаз, Тейлор Мэгуайр.

Энджи резко отвернулась, слишком потрясенная собственной решимостью, чтобы смотреть ему в глаза.

Дождь за окнами все не ослабевал. Уйти было невозможно. Энджи стояла у окна, обхватив себя за локти, и невидящими глазами глядела на хлещущие с небес потоки воды. Грохот бивших по крыше струй воды был оглушителен, а за спиной Энджи царило еще более оглушительное молчание.

Энджи твердила себе, что ей все равно. Тейлор с самого начала не был с ней до конца честен, скрывая ситуацию, в которую ей предстояло попасть. Да, она благодарна ему за то, что он помог ей избавиться от Брайана. Но теперь появились другие сложности, и Энджи не жалела, что высказала Тейлору в лицо всю правду. Тейлор к ней несправедлив. Как и его тетка, как и его сын. Хотя мальчика обвинять за грехи его родителей, конечно, нельзя.

Мысль о том, что ее сравнивают с женой Тейлора, была невыносима. Невыносимо оказаться в одном ряду с этой женщиной. Как будто именно она, Энджи, является носительницей всех ее грехов. Жизнь опять несправедлива к ней. И больше выносить эту несправедливость Энджи просто не могла.

– Я ведь только рассказал, как она умерла, и больше, кажется, о своей жене при вас не упоминал, – послышался его тихий ответ.

– Зато Тельма упоминала, – ровно отозвалась она.

– Понятно…

– Полагаю, что она просто высказала вслух ваши мысли.

– Простите. Я не догадывался…

– Вы ведь хотите, чтобы я уехала, да? Вы дали мне месяц на передышку и теперь предложите убираться на все четыре стороны?

– Я этого не говорил, Энджи.

– Но собирались. – Внезапное и горькое подозрение пронзило ее. – Может быть, ваша первая выбранная кандидатура еще в резерве и ждет?

– Нет. Я же сказал, что дам шанс вам.

– И дали? – Она резко обернулась и посмотрела ему в глаза. – Действительно дали мне шанс, Тейлор?

Он не пошевелился.

– Энджи, я только хотел спросить, как вам здесь живется.

– В таком случае позвольте заметить, что вышло у вас это очень ненатурально.

Он нахмурился и отрицательно покачал головой.

– Я не хотел обидеть вас. – Голубые глаза смотрели на нее с подкупающей искренностью. – Я действительно пришел сюда не затем, чтобы вас унизить или предложить уехать.

Ее сердце болезненно дрогнуло. Может быть, он и говорит правду, однако его мнение не изменилось мнение относительно нее. Она остается за пределами его жизни, лишенная его доверия и симпатии. Энджи и сама не знала, почему это имеет для нее такое большое значение.

– Я вас хоть чем-нибудь разочаровала? – яростно выпалила она.

– Нет. Вы даже превзошли мои ожидания, – мягко сказал он.

– Я вызвала какие-нибудь неприятности или проблемы?

Ироническая усмешка.

– Вы просто образец безупречного поведения, Энджи.

– Лео Покли тоже приехал сюда из города. – Тейлор рассказывал ей, что Лео проработал компьютерным программистом в компании целых двадцать пять лет, а в пятьдесят лет его безжалостно вышвырнули на улицу.

Он был вдовцом, дети его давно устроили свои карьеры, и Лео начал новую жизнь здесь, в Джираланге.

– И ему здесь хорошо, – с нажимом сказала Энджи.

– Он просто снова почувствовал, что нужен, – кивнул Тейлор.

– Мне говорили, что некоторые из ваших работников тоже приехали из города. И очень быстро освоились с этой жизнью.

– Они сами этого хотели. А вам надо было бежать из города, Энджи… не обязательно сюда… куда угодно. Вот в чем разница.

– Ну и что с того? – горячо возразила она, выразительно взмахивая рукой. – Вы прекрасно знаете, что горожане с таким же успехом могут жить в провинции, в степи, и любить эти места. Люди разные, поймите! А дело все в том, что я женщина, и это вам всем не дает покоя. – И, не удержавшись, спросила:

– Я что, очень похожа на вашу жену?

– Нет! – Его лицо исказилось, и он зашагал вдоль классной доски, не в силах сдержать гнев, вызванный таким вопросом. Энергично и резко взмахнул рукой. Вы даже не представляете, о чем говорите!

– Тогда я вам вот что скажу, Тейлор Мэгуайр, – выпалила Энджи. – Вы ничего обо мне не знаете. И даже не пытались узнать. И пока не попытаетесь, все ваши суждения обо мне не будут стоить и ломаного гроша.

– Вы так думаете? – фыркнул он. – А чего стоят ваши суждения, Энджи?

С горящими глазами он направился к ней, отталкивая по пути стулья. На Энджи надвигалась опасность – мощная, сильная, подавляющая. Ее сердце забилось быстрее. Она смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова, дыхание перехватило, голова кружилась, дикая дрожь радости и желания прокатилась по телу, заставив ее затрепетать.

Он приближался, и Энджи чувствовала, что теряет над собой контроль. У нее спутались мысли, но ей было все равно. Шум дождя стихал, и Энджи казалось, что они отделены от всего мира невидимой стеной. Вокруг ничего больше не существовало. Тейлор оказался наконец прямо против нее, заслонив собой все, притягивая ее к себе.

Энджи ощутила силу его рук, твердость мускулов, запах – почти вкус – степной травы, дождя и жары.

Она слышала его дыхание, очень близко, чувствовала, как поднимается и опускается его грудь. Он не двигался и только пристально изучал ее лицо, заглядывая в глаза.

Энджи не знала, что Тейлор увидел в ее глазах.

Гнев, боль, ревность, страх, подавляемое желание…

Все чувства, которые до сего момента она хранила глубоко в душе, теперь рвались наружу, приобретая почти осязаемое чувство возбуждения, какого прежде она никогда не испытывала.

Тейлор медленно склонил голову к ее губам и поцеловал – сначала осторожно и нежно, потом его губы прижались сильнее, язык проник внутрь ее рта.

Энджи, затрепетав от наслаждения, ответила ему страстным поцелуем, требовавшим большего. Закрыв глаза, она отдалась этому поцелую, не похожему ни на один из тех, которые она знала до сих пор. Ее руки обвили шею Тейлора, пригнули его голову. Его рука ласкала ее спину, бедра, и Энджи чувствовала силу его желания, вызывавшую ответную страстную боль во всем ее теле. Вот его рука скользнула под тонкую ткань ее рубашки и внезапно замерла. Поцелуй прервался. Тейлор резко отстранил Энджи от себя.

Она протестующе застонала, открыла глаза и увидела, что Тейлор смотрит на нее, словно и сам не понимает, что произошло, и не верит своим глазам. У Энджи кружилась голова, все ее тело ныло.

Тейлор прерывисто вздохнул. Дышит ли она сама, Энджи понять попросту не могла. Они смотрели друг другу в глаза, пытаясь уяснить, что случилось. Энджи видела, что он принял какое-то разумное решение, в то же время отчаянно не желая этому решению следовать.

– Я хочу узнать тебя, Энджи, – хрипло сказал он. И ты тоже хочешь узнать меня. Ведь верно?

– Да. – Ответ вырвался невольно.

Он коснулся рукой ее щеки, словно одобряя такую откровенность.

– Сегодня ночью. Если я сейчас останусь здесь, я могу захотеть большего, а нам необходимо остановиться. У меня с собой ничего нет.

Она непонимающе смотрела на него.

– Никакой защиты. – Он с нежностью погладил ее по щеке, и губы его сложились в мрачную улыбку. – Я доверяю тебе и думаю, что ты не хочешь забеременеть.

– О! – Кровь бросилась ей в лицо. Только теперь она окончательно поняла, что он хотел сказать и что предлагал ей. Все верно. Не остановись он сам, она не сказала бы и слова против. Прямо сейчас. Но допустить, что она захочет продолжить это сегодняшней ночью… или он использовал слово «узнать» в библейском понимании?

– Один раз я уже попался, – с горечью сказал Тейлор. – И больше рисковать не хочу. Да, у меня теперь есть сын, но мой брак был кошмаром.

Энджи постаралась отвлечься от собственных проблем. Сейчас было важно понять то, что он ей говорит, сделать выводы, понять, как это связано с их отношениями. И понимание пришло мгновенно, как удар. Никакой защиты…

– Твоя жена была беременна, когда вы поженились?

– Да.

Значит, суровый урок судьбы?

– И ты женился только поэтому?

Тейлор поморщился.

– Я не мог смириться с мыслью, что мой ребенок умрет, не родившись.

– И ты заплатил за это.

Он кивнул.

– Хотя я надеялся, что у нас что-нибудь получится. Видит Бог, я пытался.

Энджи невольно подумалось, что логическим путем удивительно легко можно все разрешить. Его жена уже в прошлом. Но это прошлое отбрасывало тень, напомнила она себе.

Тейлор продолжил:

– То… то, чего мы хотим друг от друга… – его глаза пристально и предупреждающе смотрели на нее, подумай об этом хорошенько, Энджи. Не ставь все на карту. Ты еще можешь передумать. И какое бы решение ты ни приняла, я отнесусь к нему с уважением.

Он коснулся рукой ее щеки, отступил назад и, взяв шляпу, вышел, не оборачиваясь.

Он промокнет до нитки, подумала Энджи и только сейчас поняла, что дождь кончился.

Буря прошла.

По крайней мере та, что на улице.

Глава 7

Мысли Тейлора метались от возбужденного восторга к благоразумному страху, пока он шел от школы к дому. Никогда и ни с кем еще он так быстро не терял голову, как с Энджи Корделл! В ночь, когда был зачат Хэмиш, они с Триш развлекались на вечеринке и выпили слишком много, чтобы подумать об элементарной осторожности. А с Энджи… Тейлор покачал головой… объяснить, как умудрился забыть обо всем в ее присутствии, он не мог.

Да, он хотел ее! Он мечтал об этом вот уже месяц.

И напряжение с обеих – да, с обеих! – сторон все нарастало. Может быть, эта вспышка была только разрядкой. Черт! От одного ее поцелуя он едва не сошел с ума. И, отстраняясь от нее, чуть не умер от боли.

Ничего похожего с ним не случалось со времен буйного «переходного возраста».

Но почему, Господи, почему? Может быть, виновато слишком длительное отсутствие сексуального влечения в отношениях с женой? И достаточно было одной вспышки, чтобы он снова ощутил себя мальчишкой, нетерпеливым, потерявшим голову? До сих пор у него ломило все тело.

Сегодня ночью!

Он негромко застонал, представив себе нереальность этого. Энджи, скорее всего, откажется. Отчаянное желание пронизало его насквозь.

Он давно не имел возможности обладать именно той женщиной, которую хотел. Но сегодня ночью было слишком рано для Энджи. Во всех смыслах, с яростной иронией подумал он. Хотя это нимало не меняло его чувств. Да и ее – тоже.

Годится ли для нее такая открытая сделка, что он ей предложил? Некоторые женщины предпочитают пускать все на самотек, лишь бы не оказываться перед необходимостью принимать решение. С другой стороны, какой смысл в притворстве? Они оба этого хотят. В этом нет сомнений. Почему бы не посмотреть правде в глаза? Ему хотелось только искренности.

Его больно укололо воспоминание об упреке, брошенном ему Энджи, – что он вел себя с ней далеко не честно. Упрек был справедливым. Он не ожидал, что она задержится здесь дольше чем на месяц. И до сегодняшнего дня не сомневался, что рано или поздно она поймет: ей здесь не место. Да и после ее горячих уверений в обратном не был в этом убежден.

Все же надо будет поговорить с сыном. Ведь между неприязнью и нарочитыми проказами большая разница. К тому же проказами злобными и скверными. Надо будет встряхнуть его. С Тельмой он тоже поговорит. Энджи заслуживает лучшего отношения.

Тейлор нахмурился. Их сегодняшний разговор навел на кое-какие факты, о которых он не знал. Если Триш посмела хоть раз ударить сына, он должен был знать об этом. Ему невыносима сама мысль, что Хэмиш переживал все это в себе, молча, страдая и боясь более сурового наказания. Может, именно здесь причина его постоянной замкнутости и вспышек враждебности в последние два года.

На веранде Тейлор сбросил промокшие ботинки, прошел на кухню, надеясь разыскать там сына. Но обнаружил только Тельму и двух ее помощниц.

– Не видели Хэмиша? – спросил он. Дети наверняка забегали на кухню после занятий полакомиться пирожными или печеньем.

– Вероятно, он у Лео в офисе, – отозвалась Тельма. – Они вместе вышли после дождя. Возится с этим… – Она пожала плечами.

– Спасибо.

Кивнув, Тейлор вышел. Затрагивать чувствительные струны Тельмы лучше потом, после обеда, когда уйдут Ивонна и Джемма.

Он снова прошел по коридору и, выйдя, оказался в удобно расположенном напротив главного дома офисе Лео. Лео и Хэмиш сидели перед новым компьютером, захваченные исследованием его возможностей.

Они даже не услышали, как открылась дверь.

Тейлор задержался на минуту у входа, припомнив слова Энджи о том, что Лео идеально вписался в здешнюю жизнь. И причиной этому была не только востребованность его компьютерного таланта. Очень быстро он стал для Хэмиша дедушкой, и оба они мальчик и пожилой мужчина – искренне привязались друг к другу Триш это не нравилось, но Тейлор не возражал ему в этих отношениях виделось нечто такое, чего их собственные семьи дать не могли. Родители Триш жили в Брисбене, а его – умерли. Мать – в тридцать лет от рака груди, а отец утонул десять лет назад во время наводнения.

Лео очень хорошо относился к Хэмишу, всегда стараясь уделить ему побольше времени, поговорить, вникнуть во все его проблемы, помочь. Он сумел завоевать доверие мальчика, а именно это Тейлор, к сожалению, утратил в постоянных передрягах своей семейной жизни. Он должен вернуть сына. Только вот как убрать стену, выросшую за это время между ним и Хэмишем, он не знал.

Чтобы привлечь к себе внимание, он с шумом закрыл дверь. Оба обернулись: Лео – с приветливым и вопросительным выражением лица, Хэмиш – с встревоженным и настороженным.

– Простите, что помешал вам, но мне надо поговорить с Хэмишем. Оставишь нас ненадолго, Лео?

– Нет вопросов. – Лео повернулся к мальчику: Только ничего не меняй. Продолжим потом вместе, если хочешь.

– Хорошо, – недовольно вздохнул Хэмиш.

Когда Лео вышел, Тейлор сел на его место, стараясь держаться как можно непринужденнее.

– Ну, как у тебя дела в школе? – спросил он веселым тоном.

Глаза сына продолжали смотреть настороженно.

– Ты ее расспрашивал?

– Ты имеешь в виду Энджи?

Хэмиш кивнул.

– Я только спросил, как она с вами справляется.

– Ну и что она сказала?

– Никаких проблем. Сказала, что все очень интересно. А тебе понравилось у нее учиться, Хэмиш?

Мальчик пожал плечами. Напряжение немного спало, когда Хэмиш понял, что учительница не стала на него жаловаться.

– Она неплохая, – небрежно сказал он.

– Я заметил, что ты с ней не особенно-то дружелюбен. Но приехать на совершенно новое место, не зная там никого, – это всегда тяжело. Помнишь, когда ты ездил в Брисбен?.. И всегда легче привыкнуть, если окружающие доброжелательны к тебе.

– От этого тебе там лучше не станет, – возразил Хэмиш. – Мне вот в Брисбене не нравилось.

– А как ты думаешь, Энджи у нас хорошо?

Хэмиш нахмурился.

– Не знаю. Сначала я думал, ей здесь ужасно не понравится. Как маме. Но не похоже на то, – неохотно добавил он. И, мрачнея, закончил:

– По крайней мере пока.

– А почему – как маме, Хэмиш? – тихо спросил Тейлор.

– Она на нее похожа.

– Нет, совсем не похожа!

– Но она одевается как мама. И тоже красивая.

– На свете полным-полно красивых женщин, которые носят модные вещи. Но внутренне они все разные, – начал объяснять ему Тейлор, осознавая, как Энджи была права. – А разницы между ними ты не заметил?

– Может быть, – пробормотал мальчик.

– Ну должна же быть между ними разница, – сказал Тейлор.

– Ну, она не злится по любому поводу, – медленно начал мальчик. – И Джесси она любит. Не осаживает ее вечно, и все такое…

Как всегда позволяла себе Триш, мысленно добавил Тейлор. Его жена была непримиримой расисткой, несмотря на все ссоры с ним по этому поводу.

– И не выгоняет Уэйна из класса, как только тот немножко зашумит. – Хэмиш усмехнулся. – Так что он нормально все выполняет, старается. Чтобы от меня не отставать. И не отвлекается.

– Похоже на то, что Энджи большую работу с вами проделала.

– Да, похоже. – Он снова пожал плечами.

– И не суди о ней по твоей маме, Хэмиш. Это нечестно.

– Не буду, – неловко ответил мальчик.

– Что же такое делала твоя мама, что, по-твоему, может повторить Энджи? – мягко спросил Тейлор.

Тяжелый обвиняющий взгляд.

– Ты сам знаешь.

– Нет, не знаю.

– Она и тебя могла ударить. И кричала, и ругалась.

Я слышал.

Господи! Он и понятия не имел, что Хэмиш мог стать свидетелем их с Триш скандалов. Обычно это происходило за запертыми дверьми, когда ребенок должен был давно спать. Иногда, правда, бывали случайные срывы и при Хэмише, но Тейлор считал, что в основном ему удавалось держать сына на безопасном расстоянии от их взрослых скандалов. Значит, ему это так и не удалось. Получилось только хуже.

– Почему ты никогда не говорил мне об этом, Хэмиш?

– Ты же позволял ей так поступать с тобой. Ты бы все равно ничего не сделал, – угрюмо проговорил мальчик.

Это совсем не так! И все же, может быть, его сын изо всех сил старался не повторить ошибок отца?

Сердце Тейлора обливалось кровью при мысли о мальчике, который пытался вести себя как мужчина в очень непростых обстоятельствах.

– Значит, ты все видел и молчал? – тихо спросил Тейлор.

Хэмиш кивнул, в его глазах отражалась вся пережитая боль.

– Прости меня, сынок. Я не знал, что она так поступает и с тобой. Мужчина не должен бить женщину, но я бы настоял, чтобы она уехала отсюда в Брисбен, узнай я, что она бьет тебя.

– Она заставила бы меня поехать с ней! – воскликнул Хэмиш.

– Я не допустил бы этого, Хэмиш.

– Она говорила, что сделает так… и пыталась… в тот день, когда разбилась на самолете. – Его глаза наполнились слезами. – Она хотела забрать меня с собой, но я вырвался, убежал и спрятался так, что она меня не нашла. Она ругалась и кричала, что все равно заставит меня уехать с ней, потому что она моя мать.

– Нет!.. – вырвался у Тейлора стон.

– Хорошо, что она умерла! – с жаром воскликнул Хэмиш. – Я хотел, чтобы она уехала и больше никогда не возвращалась. Когда она улетела, я хотел, чтобы она… она улетела на другой край света и… и заблудилась там… и… – Он всхлипнул. Его лицо сморщилось, и Хэмиш заплакал.

Так вот что угнетало его сына все это время и не давало ему спокойно жить – страхи, страдания, неуверенность и незащищенность. Не колеблясь больше ни секунды, Тейлор обнял сына и усадил к себе на колени, ласково гладя по волосам, давая вылиться этому безудержному потоку слез, удерживаемых так долго.

– Все хорошо, сынок, – бормотал он. – Ты не виноват, ты чувствовал такое, когда с тобой ужасно обращались. И не ты виноват в ее смерти, Хэмиш. Так случилось. То же могло случиться и со мной. Или с Гэри. В тот день любой, кто полетел бы на этом самолете, разбился бы. Никто не знал о неполадках в моторе.

– Но мое желание исполнилось… – всхлипнул мальчик.

– Нет. Ты ведь желал, чтобы она просто улетела на другой край света. Ты не хотел, чтобы самолет разбился, – успокаивал его Тейлор. – Ты ведь не хотел, чтобы твоя мама на самом деле умерла. Ты просто мечтал, чтобы прекратилось все плохое, правда?

Хэмиш только кивнул.

– Ты рад, что все плохое кончилось, совсем. И тебе и мне очень грустно оттого, что кончилось это смертью мамы. Гораздо лучше было бы, если б она переменилась и все мы жили счастливо. Прости меня, сынок, что я не смог ничем тебе помочь. Я просто не знал, как…

Непримиримые противоречия. Что только он ни пытался сделать… на какие уступки и компромиссы ни шел… все было бесполезно. И в конце концов надежды не осталось.