Текст книги "Повелители сумерек"

А послушные пришельцам конгрессмены принимали новые нелепые законы. Это снова заставило Эви задуматься о том, что ей и раньше не давало покоя, однако не позволяло сделать осмысленные выводы.

Штаты были не единственной страной, способной вести межзвездные исследования. До Пан-Азиатской войны Индия вместе с Японией опередили остальной мир в области космических программ.

До войны.

Эта война стала самой омерзительной главой в книге мировой истории. Она унесла около ста миллионов человеческих жизней. А жизни моро вообще никто не считал. Два десятилетия войны. И победителями вышли вовсе не те страны, которым следовало.

Может, тому причиной…

Нет. Эви не хотелось об этом думать. К чему ворошить прошлое. Сейчас ей хотелось одного – найти, наконец, подтверждение, что в ее истории действительно замешан Фронт Национального Освобождения Японии, а если это так, то почему.

Деньги.

Финансы всегда оказывались одной из ведущих причин. Именно идя по следу денег, ей наконец удалось разрушить подпольную организацию в Кливленде. Сумей она обнаружить, кто финансирует ФНО, то могла бы сузить поле своих поисков. Ей нужны частности, а не широкие обобщения.

Частности.

Еще раз пробежав пальцами по кнопкам, Эви услышала, что проснулась Диана. Пока на экране мелькал текст, Эви слышала, что Диана приняла душ, оделась и приготовила кофе.

Аромат кофе был теперь совсем близко. Диана присела рядом с Эви:

– Доброе утро.

– Собственно говоря, уже полчетвертого, – отозвалась Эви.

– Любительница точности. Я вижу, ты сегодня без очков.

Эви машинально поднесла к лицу правую руку, едва не ткнув себе в нос пультом.

База данных прекратила выдачу информации.

– Что там у тебя на экране?

Эви отложила пульт и взглянула на Диану. На ней был надет мешковатый свитер, который, однако, прекрасно на ней смотрелся.

– Пытаюсь выяснить, на кого же все-таки работают эти наемники-афганы.

Диана, сделав глоток кофе, спросила:

– Может, они работают на корпорацию «Ниоги»?

– Что? – Эви взглянула на экран.

Картинка застыла на Соединенных Штатах. Это была статья о благотворительном банкете, устроенном советом корпорации. Каждое блюдо обошлось не менее чем в тысячу долларов. Текст под картинкой утверждал, что в действительности банкет был устроен для сбора средств в пользу ФНО, который даже не пытался скрыть своей причастности. Статья почти не содержала конкретных фактов, зато была полна инсинуаций.

Что же касается самой Эви, эта картинка все расставляла для нее по своим местам. Над одним из этих тысячедолларовых блюд склонилось лицо, которое она никогда не забудет.

Тип с биноклем.

ГЛАВА 12

«Корпорация „Ниоги“, – прочитала Эви, – „основана в 2040 году японскими промышленниками и финансистами в изгнании. Штаб-квартира в Нью-Йорк-Сити. Важнейший поставщик компаниям по производству электроники в Латинской Америке. Основной капитал – информация отсутствует. Важнейшие держатели акций – информация отсутствует. Оборот – точные данные отсутствуют, предположительно сравним с оборотом «Дженерал Моторс“.

Туманно, черт побери, слишком туманно. Эви хотелось от злости стукнуть кулаком по машине. Ей пришла в голову мысль позвонить парню из библиотеки, тому самому, что защитил диссертацию. Правда, ей не нужна была информация об этой чертовой «Ниоги» или ее подозрительном совете директоров. Ей требовалось узнать, кто такой этот тип с биноклем.

По крайней мере, она сумела заставить видеофон сделать для нее отпечаток его лица.

– Ты уверена, что твою машину никак нельзя настроить на графический поиск?

– Ты что, шутишь? Этот ящик? – Диана рассмеялась.

Затем она подавила смех и села, подтянув под свитером колени под подбородок.

– Извини, от меня не слишком много пользы, ведь правда?

– Если бы не ты, мне бы ни за что не раздобыть фото этого ублюдка – или, по крайней мере, разжиться этим допотопным ящиком, начиненным никуда не годной электроникой.

Эви вынула из машины библиотечную карточку, и на экран снова вернулся футбол. Она посмотрела на сделанный машиной отпечаток и вдруг вспомнила, что у нее в рюкзаке завалялся бинокль. В нем по-прежнему торчала инфокарта того типа, что вел за ней слежку. Наверняка он успел записать кое-что полезное для нее.

Эви расстегнула молнию рюкзака и вытащила бинокль. Это была довольно хитроумная электронная штуковина, однако Эви привела ее в негодность. Линзы треснули, а в видоискателе на жидких кристаллах был виден калейдоскопический узор из зеленого снега в перемешку с безжизненными черными пятнами. Эви попыталась вскрыть корпус, чтобы извлечь инфокарту.

– По крайней мере, он кое-что успел записать.

Карточка вошла в машину как раз в тот момент, когда лис-моро, играющий за сан-францискский «Тайфун», забил очередной гол.

Эви в ускоренном режиме прокрутила карту к самому началу. Видеоряд начался пустым экраном, на котором высвечивались время и вчерашняя дата. Счетчик начал отсчитывать секунды, и взгляду Эви предстала до боли знакомая сцена: она голышом начинает утренние упражнения. Она услышала, как у Дианы перехватило дыхание, и обернулась к подруге. Диана устроилась, вытянув шею вперед, на краю софы и не сводила с экрана глаз. Неожиданно она резко взмахнула рукой.

– Постой, что там у тебя?

«Что там у меня?»

Эви прокрутила запись вперед. Окуляры бинокля были направлены на зернистое зеленое изображение ее самой на балконе, занятой отжиманием пресса. Затем она прыжком бросилась на крышу. На экране было хорошо видно, как в подголовник ее тренажера впилась пуля.

Бинокль перевели на другой объект.

На экране возник в каком-то совершенно невозможном ракурсе кусок соседнего кондоминиума. Наблюдатель вовремя сосредоточился на открытом окне, чтобы засечь ружейную вспышку. На какое-то мгновение Эви показалось, будто она заметила лицо, однако в следующий момент наблюдатель снова перевел бинокль на нее.

Эви медленно прокрутила запись еще раз кадр за кадром, пока не наткнулась на тот, где можно было частично разглядеть лицо стреляющего. Эви сделала отпечаток и с этого кадра.

На снимке была явно не Сукиота.

– Ты его знаешь? – спросила ее Диана.

Эви покачала головой:

– По-моему, его зовут Гейб.

– Из легавых?

– Откровенно говоря, я в этом сомневаюсь.

Эви стала прокручивать видео назад. Сначала она снова увидела себя в собственной квартире вчерашним утром, после чего запись неожиданно перескочила, если верить дате на экране, еще на неделю назад. Наблюдатель следил сквозь окно за квартирой Фрея. Фрей был дома и с ним еще двое, которых Эви знала по службе. Один из них был ее сослуживцем по Мозговому Центру, Дэвид Прайс. Второй – ее непосредственный начальник – Эрин Хофштадтер. Человек, которому она докладывала о своих действиях на протяжении шести лет.

В квартире находились еще трое. Одного из них она не узнала, второго – не сумела отчетливо рассмотреть.

Третьим был снайпер.

Что за дьявольщина тут происходит? Эви застыла, глядя в упор на этот секстет, чтобы лучше рассмотреть лица. Отпечатанный машиной портрет снайпера был довольно расплывчатым. Вполне возможно, хотя и маловероятно, что она все-таки ошиблась. Эви одолевали сомнения.

Она засекла время. Сцена в квартире Фрея занимала около пяти минут. Начиналась она тем, что Фрей распахнул окно, а затем просто обрывалась в конце записи.

Эви вздохнула и несколько раз прогнала запись назад и вперед, пытаясь прочитать по губам разговор собравшихся.

Фрей открыл окно и выглянул наружу: «… надо ли нам привлекать ее?.. »

Он загораживал собой Хофштадтера, и Эви не сумела разглядеть ответ.

Один из незнакомцев, внешне похожий на университетского профессора, обратился к Хофштадтеру.

Он был повернут к Эви в профиль, и она смогла разобрать лишь пару слов – «дурацкая затея» и «отпуск». После чего профессор закрыл лицо руками и покачал головой. Прайс смотрел в окно, и Фрей лишь частично заслонял его. Он обращался через плечо Хофштадтера к профессору:

– Дак, не отклоняйтесь.

Прайс наклонился вперед, и Эви не разобрала конца предложения. Когда ей снова стали видны его губы, она сумела распознать слово «ксенобиология». Эви несколько раз прокрутила этот эпизод, чтобы убедиться, что она не ошиблась.

Фрей замахал на них руками. Он все еще выглядывал из окна.

– Успокойтесь. Не хватало нам еще сводить между собой счеты.

Один из неизвестных гостей, одетый в безукоризненно скроенный черный костюм, наконец заговорил. Он тоже махал руками, и губы его были видны на экране лишь несколько мгновений:

– Я вас предупреждал.

Прайс умоляюще возвел глаза к небу и произнес предложение, которое Эви сумела разобрать целиком:

– Вы и ваши вонючие тахионы.

– Заткнись, Пр… – Фрей обернулся, чтобы закончить беззвучную тираду.

Затем он сел, глядя на пятерку присутствующих из-за черной лакированной поверхности голографического столика.

– Решено, – ответил Хофштадтер на брошенную Фреем фразу.

Поскольку теперь Фрей пребывал в сидячем положении, Эви без труда могла читать по губам фразы Хофштадтера и Прайса.

– А я по-прежнему не против.

Тип в костюме что-то буркнул и раздраженно помахал рукой. Эви досадовала, что он никак не желает наклониться вперед.

Ей ужасно хотелось рассмотреть его лицо – его неясный профиль казался ей до боли знакомым. Речь, произнесенная типом в костюме, – чтобы он там ни говорил – вызвала довольно бурную реакцию. Все разом заговорили, пытаясь перекричать друг друга. В этот момент «костюм» наклонился в кадр, пытаясь в чем-то убедить собравшихся.

Эви остановила запись и взглянула на незнакомца. Его лицо показалось ей знакомым. Именно этот тип стоял позади Хофштадтера, когда она звонила тому из театра.

Вот, значит, кто они такие, те люди, что преследуют ее, подумала Эви. Этот тип в костюме, – Эви вспомнила, что Хофштадтер называл его Дэвидсон, – сам Хофштадтер и снайпер Гейб.

Но если среди своры Фрей, то почему же он не довел до конца порученное Гейбу дело и не прикончил ее? Ведь у него, можно сказать, были развязаны руки?

Эви перевела взгляд на Гейба, стоявшего на заднем плане стоп-кадра. Снайпер стоял у входной двери и, судя по всему, не принимал в разговоре никакого участия.

Эви снова прокрутила сцену всеобщей перебранки, пристально изучая каждое лицо.

«Костюм» наклонился вперед, говоря:

– … против того, чтобы в общество проникали не люди.

Прайс парировал:

– … в самом начале, Дэвидсон.

Хофштадтер гнул свое:

– … более поздняя дата окажется непродуктивной.

Профессор тоже говорил что-то, но Эви не смогла рассмотреть.

Гейб по-прежнему хранил молчание. Фрей прикрикнул на них, хотя Эви не поняла, что же он произнес, а затем начал тыкать пальцем в каждого из собравшихся. Сначала он указал на типа в костюме, Дэвидсона. Эви тот не был виден, так как он откинулся на спинку кресла и исчез из кадра.

Фрей указал на Прайса:

– Да.

Хофштадтер:

– Нет.

Ответа профессора Эви не разобрала.

Гейб:

– Я воздержался.

Фрей кивнул и видео перескочило на ночное изображение Эви, выходящей из балконной двери.

– Вот и все, – произнесла она и вытащила карту.

– Что все?

Эви повертела в руках кусочек пластика, лишенный всяких опознавательных знаков.

– Я бы сама хотела это знать. – На пластинку упал луч света, и поверхность карты заиграла радужными бликами. – А еще было бы неплохо, если бы у тебя аппарат был поновей.

Эви вытащила последнюю из имевшихся у нее инфокарт – ту, которую она позаимствовала в шахте лифта у афганского наемника. Эта карта была черной, с выбитым рядом цифр по верхнему краю. Она могла оказаться чем угодно.

Эви ввела ее в считывающее устройство. Однако машина воспроизвела лишь короткое сообщение: «Собственность корпорации „Ниоги“. Использовать только в служебных целях. Любое внеслужебное использование карается законом. Нарушителю грозит десять лет тюремного заключения и штраф свыше пятисот тысяч долларов».

– Черт, это же просто ключ.

Эви через плечо посмотрела на Диану:

– Ты права. Афганы работают на «Ниоги».

Диана поднялась, и, встав позади софы, обвила руками шею подруги. Эви нажала на пульте кнопку выброса, и на экране снова возник футбольный матч. Она поспешно убрала звук.

Затем подняла голову, глядя вверх на подругу.

– Ну что?

Диана поцеловала ее в лоб.

– Я просто гадаю, что ты собираешься предпринять?

Эви закрыла глаза, прижавшись головой к груди Дианы.

– Я еще не решила. Мне надо отдохнуть, восстановить силы, но эти люди все еще рыщут по моему следу.

– «Ниоги»?

Эви кивнула.

– Они обошлись с тобой довольно грубо.

– Так же, как и Агентство. Это они заварили всю эту кашу и втянули в нее меня.

Диана прикоснулась рукой к ее груди, и Эви, потянувшись, удержала ее. Ее снова бросило в жар, и она тотчас поняла, что вот-вот повторятся события предыдущей ночи. Ради Дианы она готова снова превратиться в лесбиянку.

– Что ты собираешься предпринять? – повторила вопрос Диана. – Я бы смогла раскопать кое-какие старые связи, еще из сороковых. Моро могут проявить сочувствие…

Эви покачала головой.

– Мне надо непременно выяснить, до того как я отправлюсь в Бронкс, почему все-таки заварилась эта каша.

– Ты что, собираешься просто так заявиться в кабинет к одному из боссов и задать ему пару вопросов?

Эви открыла глаза и в упор посмотрела на Диану. Тот тип, у которого она позаимствовала аэрокар, имел в своем расположении привилегированную парковку на башне «Ниоги».

Наверняка он из высших чинов корпорации.

– А почему бы нет?

С этими словами она поцеловала Диану за то, что та подсказала ей прекрасную идею. Когда Диана подняла голову, Эви сплюнула прилипший к губе рыжий волосок и сказала:

– Я умею втираться в доверие.

Полчаса на общественном коммуникаторе, и в руках у Эви имя чиновника – Ричард Сигер. Она позвонила ему домой – ей вряд ли удалось бы даже близко подойти к его кондоминиуму – и ее звонок перенаправили в «Ниоги». Эви повесила трубку, прежде чем ее соединили с кабинетом Сигера. Собственно говоря, она выяснила все, что хотела, – даже в праздник, 1 января, Сигер работал.

По крайней мере, он находился где-то внутри башни «Ниоги». Эви подошла к «Эстивалю» Дианы. Та, увидев ее приближение, опустила окно.

– А ты уверена, что действительно хочешь, чтобы я уехала?

Эви кивнула.

– Тебе следует держаться подальше от меня, когда все взлетит в воздух. Пока что еще никто не догадывается, что мы знакомы. Пусть так оно и остается.

– Особенно если учесть твой наряд. Я даже рада, – Диана произнесла эти слова с улыбкой.

Ведь именно ей удалось в считанные минуты раздобыть для подруги бесполый деловой костюм. Она одолжила его у одного из жильцов склада. Женский он или мужской, Эви затруднялась сказать. Костюм был слегка мешковат, однако в нем Эви легко могла сойти за мелкого клерка, и к тому же он хорошо скрывал ее «Мишков». Диана засунула руку в карман джинсов и что-то оттуда извлекла.

– Вот, пока я не забыла, – и она протянула Эви перламутровый складной нож с автоматическим лезвием. – Это выпало из твоей куртки.

– Спасибо, – Эви засунула ножик за голенище высокого ботинка – эту обувь она позаимствовала еще у Фрея. Затем она наклонилась и на прощанье поцеловала Диану. – Я тебе еще дам о себе знать.

– Надеюсь, – отозвалась Диана, отъезжая.

«Значит, я все-таки лесбиянка», – подумала Эви.

Она надела очки и вернулась к взятому напрокат лимузину. Ей бы, конечно, хотелось заполучить машину, не столь бросающуюся в глаза, но компания по прокату лимузинов единственная из всех тех, что работали в праздник, принимала наличность. Эви взяла машину напрокат всего на шесть часов, и ее пачка двадцаток заметно похудела.

Время шло к шести часам, когда Эви припарковала машину на Восьмой Авеню, напротив ворот гаража «Ниоги». Отсюда Эви был хорошо виден небоскреб «Эмпайр-Стейт-Билдинг» на 33-й улице. После недавней реконструкции он гордо возвышался над плотно обступившими его прямоугольниками из стекла и стали. В отличие от «Крайслер Билдинг», на «Эмпайр» нью-йоркцы не пожалели денег, решив обновить одряхлевший небоскреб. Из выбоины в дорожном покрытии рядом с ее лимузином валил пар, и Эви с издевкой подумала, что в этом городе жители пока что не поскупились на ремонт одного лишь «Эмпайра».

Чтобы убить время, Эви то открывала, то закрывала крышку приборной доски, либо щелкала кнопкой противоаварийной системы своего лимузина.

Цвет неба изменился от ослепительно голубого к фиолетовому. Эви не сводила глаз с ворот гаража, одновременно не упуская из виду проносившиеся мимо автомобили. На протяжении целого часа из гаража не выехало ни одной машины, а те, что проносились мимо, были в основном такси. К половине восьмого небо на фоне фонарей стало напоминать черную бездну. Согласно часам на приборной доске и внутреннему хронометру Эви, ровно в половине восьмого из гаража «Ниоги» показался автомобиль. На заднем сиденье Эви разглядела своего «старого знакомого» из пентхауса. Что ж, ее догадка подтвердилась – он еще не успел найти замену своему «Перегрину».

За рулем «Мирадора» сидел огромный японец. Как предположила Эви, скорее всего, шофер и телохранитель одновременно. Она позволила автомобилю отъехать вперед, а затем вывела вслед за ним свой лимузин и нырнула в поток транспорта.

Когда они неслись мимо сороковых улиц, Эви обогнала «Мирадор», заняв место в ряду как раз перед седаном босса из «Ниоги». У Пятьдесят Шестой их ждал красный свет, и Эви притормозила, сбросив скорость до черепашьего шага. Через полминуты на светофоре загорелся зеленый, и Эви нажала на газ.

Как только «Мирадор», висевший у нее в хвосте, набрал скорость, она резко тормознула.

И шофер, и бортовой компьютер «Мирадора» предприняли все возможное, чтобы только не врезаться в нее, но снег и небольшое расстояние между машинами сделали свое дело – позади Эви раздался вполне ее удовлетворивший, хотя и не столь впечатляющий, скрежет. Обе машины остановились посередине перекрестка, и шофер каждого из проносившихся мимо такси нашел удобный предлог, чтобы посильнее нажать на клаксон.

Эви улыбнулась себе под нос, заглушила мотор своего лимузина и вышла из машины.

– Что я натворила? – она произнесла эту фразу самым невинным тоном.

Вышедший ей навстречу из «Мирадора» шофер был настроен отнюдь не сочувственно. Огромный азиат оказался крепким, плотным детиной килограммов под двести и около двух метров ростом. Эви тотчас пришли на ум старые видеозаписи о борцах сумо. А еще она уловила слабый запах модифицированного тестостерона, исходивший от вен гиганта. Череп громилы был гладким, как коленка, однако на подбородке торчала темная щетина, против которой была бессильна любая бритва. А еще он был франком. Эви была известна эта разновидность – одна из ранних боевых моделей Хиасю. Именно с нее начались эксперименты с гормонами. Ее представители не отличались особым интеллектом.

– Эй, дамочка, какого хрена ты…

Эви подошла к нему и покачала головой.

– Поверьте, мне искренне жаль. Я понимаю, что виновата перед вами, – она положила ему на плечо здоровую руку. – Я возмещу вам все убытки. Ну зачем нам вмешивать в это дело полицию?

Его щека была совсем рядом, и Эви ощутила, как от гиганта исходит потная, удушающая волна похоти. Он с трудом сдерживал себя, да и как иначе, после того, что генные инженеры Хиасю сотворили с его семенниками.

Он явно пребывал в растерянности.

Эви резко вогнала колено ему в пах. Верзила ахнул и вытаращил глаза. Он вскинул руки, принимая боевую позу, но поздно.

Эви снова нанесла ему в нежное место удар коленом, отчего его глаза закатились куда-то к носу. Правой рукой Эви толкнула гиганта в грудь, и тот, шатаясь, отлетел на мостовую. Японец упал в снег рядом с ее лимузином и от удара потерял сознание.

Репродуктивные органы рекордных размеров, как тут промахнешься.

Мотор «Мирадора» все еще работал, а дверь была оставлена открытой. Эви подошла к машине и беспрепятственно уселась за руль. Отъехав от лимузина, она вырулила на 56-ую улицу.

Пока что все прошло гладко.

Она обернулась на большого начальника, который все еще не мог оторвать взгляд от ее лимузина. Он повернулся к ней и застыл, не веря собственным глазам.

Эви улыбнулась в ответ:

– Не стану даже спрашивать, помните ли вы меня?

И на всей скорости повела машину к мосту Квинсборо.

ГЛАВА 13

На нижнем уровне моста велись ремонтные работы. Но из-за праздника в них возник небольшой перерыв. Эви вела «Мирадор» мимо брошенного дорожного оборудования и знаков объезда прямиком на нижнюю автостраду, где их было не так легко обнаружить.

«Мирадор» летел мимо каких-то машин, бетономешалок, куч строительного мусора. Эви слегка сбросила скорость. «Мирадор», как только его колеса закружились по разбитому бетону, задрожал, как консервная банка. Справа от Эви внезапно оборвался заградительный барьер. Она остановила машину, но мотор выключать не стала.

Теперь ветер доносил до них лишь неясный гул транспорта, проносившегося где-то над их головами.

Эви вытащила «Мишков» и навела дуло на своего высокопоставленного пленника:

– Вылезай из машины.

– Но…

– Если ты проявишь благоразумие, мы сможем уладить наши дела мирным путем.

«Начальник» развел руками и вышел через заднюю дверь машины. Эви двинулась вслед за ним, по-прежнему держа его под прицелом. Левой рукой она достала из кармана пару наручников, которые позаимствовала с туалетного столика Дианы. От этого у нее снова заныло плечо, однако Эви даже и не подумала опускать свою «пушку».

Она бросила своему пленнику наручники:

– Ну-ка, прицепи себя вот к этой штуковине, – она помахала дулом в сторону строительных лесов возле пролома в перилах моста.

«Начальник» воззрился на подбитые бархатом наручники и удивленно выгнул бровь.

– Ты прав, – произнесла Эви, когда он замешкался. – Может, мне все-таки стоит тебя пристрелить?

Мужчина поспешил приковать себя к строительным лесам.

– Что…

Опустив «пушку», Эви подошла к пролому в заграждении и, став у самого края, бросила взгляд вниз на Ист-Ривер. Затем снова подошла к «Мирадору» и подобрала кусок стальной арматуры.

– Что, что вы делаете?

– Через минутку я займусь тобой, – ответила Эви и со всех сил ударила железякой о ветровое стекло. Она наносила удары до тех пор, пока осколки не вывалились все до последнего кусочка. Затем проделала то же самое с задним стеклом.

Удовлетворенная, она отбросила стальной штырь и обратилась к пленнику:

– Не хочу, что бы эта колымага всплыла, если в ней останется воздух.

Наклонившись через водительское окошко, Эви повернула руль, направляя «Мирадор» к пролому в заграждении.

– Вы не посме… – пытался протестовать «начальник».

Эви подтолкнула «Мирадор» к самому краю. Передние колеса машины съехали за бордюр и повисли над бездной. Эви посмотрела вниз – судов на реке не было.

Она обошла машину и пнула ногой. Раздался короткий скрип, и задняя часть слегка качнулась. Эви повторила толчок. На этот раз скрип прозвучал более протяжно, и задняя часть машины качнулась еще сильнее. Задние колеса на сантиметр оторвались от земли.

Эви постояла, глядя на готовый сорваться в пропасть седан. Затем она перевела взгляд на своего пленника, и, подцепив правой рукой под бампер, приподняла машину. Ей удалось оторвать колеса «Мирадора» от земли более чем на метр, и тогда за дело взялась сила тяжести.

С омерзительным лязгом шасси сползло через край моста. Задние колеса на секунду зацепились за край, а затем, преодолев препятствие, увлекли машину вниз.

Через несколько секунд до Эви долетел тяжелый всплеск. Лишь после этого она, улыбаясь, приблизилась к своему пленнику.

Тот тупо смотрел на реку.

– Кто-то ведь наверняка заметил и сообщит в полицию.

– Машина без огней, здесь под мостом тоже темно, и даже если кто-то и увидел, то полиция в этом городе приезжает на место происшествия не ранее, чем через пятнадцать минут.

Вагон времени. Эви остановилась в полуметре от «начальника».

– Ну, а теперь раскинь мозгами, неужели ты хочешь, чтобы легавые застукали тебя прикованным к лесам. – Эви мотнула головой в сторону реки. – Или будешь ждать когда они прочешут дно реки в поисках машины?

– Что вам надо? – «начальник» прижался к лесам и по-прежнему не сводил взгляда с реки. «Мирадор» мирно плыл по течению, постепенно погружаясь в мутную воду.

– В аэрокаре ты задал мне вопрос, известно ли мне, кто ты такой. Я решила выяснить это, мистер Сигер.

– В мои обязанности входит приобретение недвижимости для корпорации «Ниоги».

– Как, например, дом, где я живу?

– Да.

– Как и другие кондоминиумы на Пятой?

– Да.

– Как все те кондоминиумы, что завалены теперь мертвыми афганами?

Сигер ловил ртом воздух:

– Да, да, черт возьми.

Итак, «Ниоги» прибрала к рукам ее дом. «Ниоги» прибрала к рукам дом Фрея. И это продолжалось уже некоторое время. Значит, она напала на правильный след. Эви провела рукой по лицу Сигера. У него уже появилась щетина, и было похоже, будто он проспал ночь, не снимая своего тысячедолларового костюма. На этот раз по нему было трудно сказать, что он прошел курс выживания заложников. Эви взъерошила пальцами волосы Сигера, а затем, резко сжав их в кулак, дернула его голову назад.

– Почему «Ниоги» преследует меня?

– Не знаю.

Эви наклонилась к самому уху Сигера. Запах его пота заглушал даже гнилостные миазмы Ист-Ривер.

– А ты истратил не меньше штуки на замену волос. И рискуешь заново их лишиться, если будешь врать мне.

Сигер попытался мотнуть головой:

– Не буду.

Эви отпустила его шевелюру и, вытащив «Мишков», приставила дуло к виску «начальника».

– Кто поручил тебе приобретать эту недвижимость?

Сигер сглотнул комок, но промолчал. Эви приподняла дуло «Мишкова» и поводила им перед носом у Сигера.

– Я здесь с тобой не шутки шучу! – Она царапнула дулом щеку Сигера, и сразу же выступили капельки крови.

– Ну, хорошо…

– Вот и прекрасно. А теперь… – Эви провела дулом «Мишкова» вниз по щеке Сигера до подбородка и при помощи «пушки» развернула к себе его лицо. – Так кто же поручил тебе приобретать эту недвижимость?

Сигер снова сглотнул комок. Он весь взмок от пота. И теперь был еще более напуган, чем накануне, когда Эви угнала его аэрокар. Заикаясь, он выдавил из себя:

– Хитаки, Хиоко Хитаки.

– Какое милое японское имечко. Тоже работает на «Ниоги»?

Сигер медлил с ответом.

– Ну, это же совсем просто, только «да» или «нет».

– Ты собираешься отправить меня на тот свет?

– Что за глупый вопрос, когда тебе в лицо смотрит дуло «пушки». Ты уклоняешься от ответа.

Сигер энергично затряс головой:

– Да, да, черт возьми.

– Он также работает и на других людей, не так ли?

Сигер покорно кивнул.

– Японских националистов?

Сигер застыл, глядя себе под ноги. Эви ткнула пистолетом ему под подбородок, снова вскидывая ему голову.

– Да или нет?

– Если я тебе скажу…

Эви улыбнулась:

– Этого мне достаточно. Теперь мне понятно, кому я обязана появлением афганов, которые пытались ликвидировать меня. А теперь мы подходим к вопросу, который тянет на целый миллион долларов.

Эви наклонилась вплотную к лицу Сигера:

– Почему?

– Я занимаюсь только недвижимостью. И мне не говорят…

– Я повторяю вопрос. Почему? И если ты снова начнешь утверждать, что не знаешь, я пущу тебе пулю в лоб, а самого тебя сброшу в Ист-Ривер.

Сигер жадно глотнул воздух и весь затрясся. Эви услышала, как он буркнул себе под нос:

– Черт, но где же они?

– Какие еще «они»?

Сигер посмотрел ей в лицо. Было видно, что он на грани истерики.

– Никто…

Вот почему он тянул время. Эви попятилась от Сигера, не сводя с него дула «пушки».

– Где?

– О чем ты?

– Где радиопередатчик? Где он?

В лице Сигера не было ни кровинки:

– Меня заставили проглотить его.

Эви продолжала пятиться.

– Мне следует прямо сейчас разнести тебя к чертовой матери…

– Неужели ты думаешь, что я сделал это добровольно? Ты хоть представляешь себе, что это за твари? Со мной обращались как с последней скотиной…

– Но почему? – крикнула ему Эви.

Руки ее тряслись.

– Они хотят назад своих людей… – его прервал гул приближающегося аэрокара.

Сигер перевел взгляд на реку. Эви заметила обтекаемый черный силуэт «Крайслер Уайверна».

Сигер принялся размахивать свободной рукой и кричать:

– Сюда, сюда.

Эви тотчас поняла, что сейчас произойдет. Она нырнула за брошенный грузовик и крикнула:

– Сигер, ложись!

Нижний уровень моста Квинсборо прошила автоматная очередь. Высунув голову из-под грузовика, Эви увидела, как Сигер дернулся и, потеряв равновесие, повис на лесах, болтаясь на цепочке подбитого бархатом наручника.

Рядом с Эви просвистела пуля, разнеся в клочья шину соседнего грузовика.

Черт.

Эви забилась в тесное пространство между грузовиком и бетонной разделительной полосой и прижалась спиной к заднему колесу. Яснее ясного, она угодила прямо в капкан. Ей было слышно, как с другой стороны с грузовика над ней завис «Уайверн». Неужели водитель пытается прошмыгнуть в узкую щель пролома?

Черт побери, так оно и есть. По изменившемуся гулу оборотов винта Эви распознала, что «Уайверн» приближается к мосту. Более того, она даже улавливала запах, исходивший от его индуктора. Аэрокар поднял в воздух тучу снежной пыли, обдавая Эви теплыми потоками.

Она сглотнула комок и проверила «Мишков». У нее было всего лишь шесть патронов и складной нож за голенищем ботинка. Вряд ли этого окажется достаточно. Эви не тешила себя напрасной надеждой.

Налет на ее дом стал для ФНО дорогостоящей ошибкой, которую террористы редко допускали вторично.

Эви явственно ощущала запах афганских наемников, их было не меньше троих.

У нее оставалось два выхода – или сидеть, или дать стрекача.

Если она побежит, ее тут же пристрелят. А это Эви вовсе не прельщало. До сих пор ей удавалось увертываться из-под пуль. Пусть ей и дальше в этом везет.

Может, сейчас настанет время исправить гипотезу, что они хотят взять ее живьем?

Кто-то направил на нижнюю часть моста Квинсборо луч прожектора. Негромкий гул, доносившийся из-за спины, перерос в грохот. Ночь прорезало завыванье сирен и треск вертолетных винтов.

Из громкоговорителя донесся чей-то властный голос:

– Отойди прочь от аэрокара.

За спиной Эви раздался звук автоматной очереди, звон разбитого где-то в отдалении стекла, и прожектор погас. Эви услышала, как взревел мотор «Уайверна».

Полицейские открыли огонь.

Эви сжалась в комок. Мимо нее летали бетонные осколки. Пули рикошетом отскакивали от грузовика, принося с собой запах раскаленного металла. Еще две шины разлетелись в клочья.

Раздался резкий хлопок, и в нос Эви ударил запах расплавленной керамики – значит, пуля попала в работающий индуктор. Должно быть, попали в «Уайверн». Она услышала, как заглохли винты; автоматная очередь стихла, а затем раздался всплеск.

На нижний уровень упал луч еще одного прожектора. Эви услышала, как с обеих сторон к ней приближаются машины. В пятне света замелькали красно-синие автомобили. Ее окончательно загнали в тупик, оставался только один выход – броситься с края моста и нырнуть в Ист-Ривер. И если «Уайверн» поймал ее в ловушку, то легавые взяли в кольцо.