Текст книги "Повелители сумерек"

ГЛАВА 7

Где-то в самой гуще толпы Эви сбросила с себя фэбээровский бронежилет. Противогаз нашел свое последнее пристанище в урне на Сорок Второй улице. Эви даже не удосужилась взять себе доллар, который полагался ей за сдачу утильсырья. К тому времени как Эви добежала до Брайент-Парка, толпа снова приняла привычный нью-йоркский вид.

Эви свернула с Бродвея и только тут остановилась, чтобы перевести дух под одним из львов у ступеней библиотеки. Белесое зимнее небо постепенно темнело, и в вечернем воздухе порхали лишь редкие снежинки.

Эви перевела взгляд на небо. Три полицейских аэрокара в сопровождении вертолета держали курс на север, в сторону перестрелки на Таймс-Сквер. Эви жадно втягивала в себя воздух, пытаясь расслабиться и все хорошенько обдумать.

Однако ей не давала покоя одна-единственная мысль – у нее чертовски болят нога и плечо.

Каждая клеточка внутри нее взывала о помощи. Ей было необходимо спрятаться где-нибудь от холода. Но теперь для нее отрезаны все пути. Большая часть ее мира, который она возводила с предельной тщательностью, теперь провалилась в тартарары, и внезапно для себя Эви обнаружила, что находится на вражеской территории. Словно повсюду вокруг нее полным ходом шло вторжение войск стран Оси. И ей снова шестнадцать, и она одна в целом мире, брошенная на произвол судьбы.

Затем до Эви дошло, что на нее с опаской поглядывают редкие прохожие. Да, ей стоит поторопиться: нужно найти себе крышу над головой и привести себя в порядок. Она перевела взгляд на библиотеку.

Интересно, удастся ли ей пройти мимо детекторов, если в рюкзаке у нее «Мицубиси». Или, в отличие от «Мишкова», автомат не имеет противодетекторной защиты?

Эви решила, что ей не стоит зря рисковать. «Мицубиси» нашел себе пристанище в люке ливневой канализации под Пятой Авеню.

Десяти минут, проведенных в туалете библиотеки, оказалось достаточно, чтобы Эви слегка привела себя в порядок. Правда, на душе у нее оставался неприятный осадок. Эви опустила голову в раковину, поставив ее под струю холодной воды. Ледяные капли стекали вниз по лицу и затылку. Только промыв левый глаз Эви поняла, насколько мучительно было действие газов. Эви испытала неизъяснимое удовольствие, просто прижавшись щекой к холодному фаянсу. На несколько минут ей стало совершенно безразлично, если кто-то вздумает напасть на нее сзади.

Однако, никто и не думал этого делать. В туалете было пусто, и только раз сюда забрела парочка болтливых подростков. Белокурые девочки без умолку щебетали о чем-то своем, делая вид, что не замечают затянутой в кожу женщины, уткнувшейся головой в раковину.

Когда девочки ушли, Эви подняла голову и посмотрелась в зеркало. Левый глаз опух и налился кровью, а в том месте, где респиратор плотно сжимал лицо, на коже остался уродливый красный след.

Сощурившись, Эви решила, что в ее чертах заметно нечто азиатское.

И впрямь, внешне она сильно напоминала Сукиоту. До такой степени, что на мгновение семитские черты словно расплылись, уступая место монголоидным.

А вдруг они и впрямь сестры – эта мысль не давала Эви покоя. Они были ближе, чем любые кровные родственники, за исключением однояйцевых близнецов. Эви были известны, по крайней мере, еще две женщины, с которыми она делила общность происхождения и отрезок ДНК.

Называлось это «биологические лаборатории Хиасю», а конкретнее «Человеческий Эмбрион Общего Назначения – партия № 23». Последний коммерческий образец, произведенный в довоенной Японии.

Эви сбросила кожаную куртку и до половины расстегнула молнию на комбинезоне. Рана на плече по-прежнему кровоточила, поэтому стащить с него комбинезон оказалось довольно болезненной процедурой. Эви поморщилась, оттягивая вниз воротник, чтобы обнажить рану. В зеркало Эви разглядела, что рана небольшая и неглубокая. Она промыла ее водой, стерев кровь, и ее взгляду предстал обширный багровый синяк, расползшийся на полспины. Глядя на него, Эви тотчас вспомнила, что у нее, между прочим, еще и нестерпимо ноет нога. Она перевязала рану при помощи стерильного пакета из походной аптечки. Слава богу, что рана не слишком серьезная. Вряд ли бы ей удалось справиться с пулевым ранением.

Правда, Эви меньше всего хотелось забивать себе голову мыслями о серьезных травмах.

Она застегнула молнию на комбинезоне, снова надела куртку и нацепила на нос очки.

Теперь она скорее напоминала уличного беспризорника, нежели студентку из богемного кружка. Прихрамывая, Эви вышла в вестибюль. Мягкая кожа ботинок негромко поскрипывала на новом мраморе пола. Откуда-то из-за пластиковых панелей, с противоположной от туалета стороны, раздавались приглушенные звуки строительных работ. Вот уже почти пять лет прошло с тех пор, как на расположенную по соседству Бенсхаймовскую клинику сбросили бомбу, а воз и ныне там – строители до сих пор пытаются устранить печальные последствия устроенной моро заварушки.

Пятьдесят третий – куда ни глянь – был паршивым годом.

Эви улыбнулась себе под нос. Не раскопай она тогда логово в Кливленде, дела могли бы принять куда более серьезный оборот.

Однако, больная нога продолжала напоминать о себе, и ей захотелось присесть.

Эви заметила у входной двери будку с видеокомом и проскользнула внутрь. Здесь оказалась гораздо чище, чем в порнотеатрике. От видеокома даже исходил свежий фабричный запах. Будка была звуконепроницаемой, снабжена затемненными стеклами и пластиковым сиденьем. Освещение внутри было неярким, а пластик – сдержанного, пепельно-серого цвета, вместо привычного, бьющего в глаза, белого.

Эви стало лучше уже оттого, что она наконец-то могла присесть.

Будка обеспечивала столь необходимое ей уединение, скрывая от посторонних глаз. Правда, Эви до сих пор преследовала мысль, что кто-нибудь в Агентстве воспользовался сетями Лэнгли и теперь просеивает все сигналы, поступающие с видеокомов Манхэттена, пытаясь засечь ее местонахождение. Нет, вряд ли, для них это слишком дорогое удовольствие. Ведь потом им ни за что не отчитаться перед Вашингтоном за непомерно раздутые расходы, даже если они и прибегнут к своим извечным уловкам. К тому же этот видеоком в первую очередь предназначался для доступа к базе данных библиотеки. Эви сомневалась, что ее изображение поступит в общую сеть, если только она не выйдет на исходящую линию.

Видеоком замигал ей зеленым огоньком, требуя от Эви, чтобы она ввела карточку и выбрала нужную функцию. Черт, даже здесь ей не дают спокойно посидеть и подумать. Эви вытащила из рюкзака одно из своих фальшивых удостоверений, – то, которое она раздобыла сама, не прибегая к помощи Агентства. Существование Евы Херман было менее правдоподобным, нежели псевдонимы, придуманные Агентством, но Ева пока что не засветилась ни на одном файле, ни в одном из подразделений спецслужб – ни в Штатах, ни за рубежом.

Связавшись с базой данных библиотеки, «Ева» принялась без разбору копаться в необъятном материале раздела «Япония», Эви же тем временем прислонилась к спинке сиденья и принялась размышлять над тем, почему она совершенно неожиданно для себя превратилась для многих в заветную мишень.

Агентство отвернулось от нее. Неприятно, однако подобные вещи уже случались. Об этом было не принято говорить в открытую. Агентство делало вывод, что кто-то стал для него обузой, и на несчастного обрушивались всякие неприятности. Бедняга мог сесть в самолет, который так и не долетал до места назначения, или же его вызывали к начальству и он больше не возвращался. Правда, их почту продолжали переадресовывать в какую-то никому не ведомую базу данных почтовой службы, их мебель перевозили в какой-нибудь захолустный городишко в Северной Неваде, а сами они оставляли работу по каким-то невнятно сформулированным «семейным обстоятельствам», и вскоре от них не оставалось даже воспоминаний.

Правда, последние семь часов ее жизни совершенно не укладывались в рамки принятой в Агентстве процедуры «отставки». Даже несмотря на то, что снайпера нанял именно ее босс, Хофштадтер, Агентству было совершенно ни к чему использовать наемного убийцу; проще поручить полевому агенту-оперативнику выполнение рискованной операции, и все решится само собой. Если, конечно, сюда не вмешивался временной фактор, и им не требовалось срочно избавиться от нее.

По всей видимости, к этому решению их подтолкнули афганы. Если она права и снайпера действительно подослали для того, чтобы воспрепятствовать псам взять ее живьем, то такой ход рассуждений кажется вполне правдоподобным. А значит, снайпер наверняка нанят Агентством. Там не желали, чтобы Эви попала в руки к наемникам, и поэтому решили ее убрать. Что ж, это вполне в духе Агентства.

Однако это не объясняло, почему она не смогла до них дозвониться.

Как не объясняло и странное поведение Фрея. Предположительно, Фрей собирался перевезти ее в безопасное место. Но тогда почему «Ангел» отказался признать в ней полевого агента-оперативника?

Значит, Фрей разговаривал вовсе не с «Ангелом». Перед Эви замигал экран. Видеоком прекратил поиски, перебрав полмиллиона единиц хранения. Теперь он требовал уточнить цели поиска. Эви дала машине команду, вести отбор данных начиная с 2053 года.

«Ангел» не узнал ее личный код. А это значило, что кто-то в Агентстве уничтожил ее личное дело.

Собственно говоря, какая разница?

Потому что вокруг творится что-то неладное.

Да, а потом еще эта Сукиота. Вот она-то, несомненно, действует по указке Агентства. Сукиота дважды оказывалась буквально в паре шагов от Эви – в театре, и еще утром, когда в ее доме разыгрался хаос, – если предположить, что Эви тогда ненароком взорвала машину Сукиоты. А еще Сукиота работала в одной упряжке с полицейским управлением Нью-Йорка, если вообще не была сама режиссером устроенного спектакля.

Итак, ее преследует полиция и Сукиота. Первые были для Эви понятны, но откуда взялась Сукиота? Ведь Агентство уже подослало к ней снайпера, Гейба. Может Гейб и Сукиота это одно и то же лицо?

И снова замигал экран, отвлекая Эви от ее мыслей.

Машина отобрала сто тысяч упоминаний о Японии после пятьдесят третьего года. Эви впервые обратила внимание на проводимые ею поиски. До этого она просто наугад дала машине задание, чтобы самой за это время обдумать сложившуюся ситуацию. Теперь ее выбор оказался не столь случаен.

Япония.

Тип с биноклем разговаривал с кем-то по-японски, скорее всего с парнем, который прогуливался с доберманом. Наемники-афганы были вооружены японскими автоматами «Мицубиси». Эви тогда пристрелила добермана, обыкновенного нормального пса, оснащенного, однако, вживленными в мозг биоинтерфейсами.

Господи, какое отношение имеет к ней Япония, старая довоенная Япония? Эви было десять лет, когда Токио подвергся атомной бомбардировке, и остров оказался захвачен китайцами. Но, как бы то ни было, та Япония, что сейчас вторглась в ее жизнь, несомненно, была довоенной – гигант суперсовременных технологий, что вот уже два десятилетия как канул в небытие. Теперь это третьеразрядная страна, о которой уже и думать позабыли.

По роду деятельности, Эви имела к ней весьма далекое отношение. В Мозговом Центре Востоком обычно занимался Дэвид Прайс. Его докторская диссертация была посвящена политике невмешательства США в события Пан-Азиатской войны. Нет, скорее всего, это поле деятельности Хофштадтера. Он изучал, главным образом, экономику стран Тихоокеанского региона. За тот десяток лет, что Эви проработала на Агентство, ей довелось участвовать лишь в одной операции, так или иначе затрагивавшей Японию.

2053 год, Кливленд, операция по захвату Хасана Сабаха. Ее последняя боевая миссия. Последний раз, когда «Ангел» говорил голосом Фрея. Хасан Сабах был наемным убийцей, афганом-моро – точно так же, как и другие наемники, что утром ворвались к ней в дом.

Неужели это просто совпадение?

«Черт, конечно же нет!»

Эви дала машине команду сконцентрировать поиск на деятельности японских националистов. Помнится, Хасан Сабах работал именно на них, прежде чем ему удалось каким-то чудом проникнуть в Штаты. Тогда, жарким августом пятьдесят третьего, Эви шла по его следу, пока не настигла в Кливленде. В результате в ее руках оказалась банка с червями, повлекшая за собой судебный процесс над двадцатью тремя конгрессменами и отставку еще пятидесяти.

Насколько Эви было известно, та «банка с червями» не имела к Японии ровно никакого отношения. Собственно говоря, этот контейнер прибыл из таких экзотических мест, с которыми Япония не шла ни в какое сравнение. И до них было никак не меньше нескольких световых лет.

Насколько Эви было известно…

Кто-то постучал в дверь кабинки, и Эви едва удержалась, чтобы не вытащить «пушку». Подняв глаза, Эви увидела молодого светловолосого парня. Он стоял прислонившись к двери и улыбался ей сквозь затемненное стекло. «Пол», – прочитала Эви имя на пластиковой карточке у него на груди и открыла кабину.

– Да?

– Прошу прощения, мисс, но поскольку сегодня праздник, библиотека закрывается раньше обычного.

Эви бросила взгляд на противоположную стену. Там, над главным входом, висели большие электронные часы. Часы эти давно предполагалось заменить на новые, а пока что они смотрелись жутким анахронизмом из прошлого века. В данный момент на их табло светились цифры 2:53.

– Спасибо, что предупредили.

– Мы оповестили посетителей по радио, но в кабине можно и не расслышать.

Парень почему-то не отходил от нее и по-прежнему улыбался. Эви наградила его ответной улыбкой. Она записала на карточку всю информацию, которую выдала ей машина. Пол неотрывно наблюдал за ней.

– Между прочим, я писал дипломную работу по китайской оккупации.

Эви вышла из кабины и потянулась. Ей с трудом удалось сдержать себя, чтобы не поморщиться от боли, которая не замедлила при первом же движении пронзить ей икру и плечо.

– Весьма интересно, однако вы не находите, что заглядывать людям через плечо не слишком вежливо.

Пол виновато пожал плечами, а затем еще сильнее расплылся в улыбке. Эви без труда читала исходившее от парня вожделение и еще какую-то глубоко запрятанную нервозность.

– Можете спросить меня.

– О чем?

– Можете спросить меня о том, что вы ищете.

Пол снова прилип к кабине.

Эви уже начинало раздражать поведение парня.

– Собственно говоря, я еще не уверена, что конкретно мне надо.

– Тогда спросите у меня первое, что придет вам в голову и я от вас отстану.

«А почему бы мне не рискнуть?»

– Расскажите мне, что вам известно о деятельности японских националистов в пятьдесят третьем?

Пол потер подбородок.

– Да, этот год был не подарок, потому вы, наверно, и спрашиваете. Пять… нет, шесть покушений на видных политических деятелей, – началось все с Янь Пеня, заместителя коменданта Йокагамы, ФНО нанял тогда профессионального убийцу. Тот уничтожил лимузин своей жертвы противотанковой ракетой.

«Не иначе как дело рук Хасана», – подумала Эви.

– Это случилось в марте. Затем ракетой типа земля-воздух при взлете был сбит гражданский шатл-аэробус. В результате погиб китайский министр иностранных дел и еще около сотни пассажиров. Это произошло в Шанхае, в середине мая. Директор государственного комитета по науке и технике, а вместе с ним еще несколько ученых и инженеров, погибли во время раскопок Токио от взрыва подложенной в машину бомбы.

«Ученые и инженеры?»

– А чем они занимались?

Пол улыбнулся еще шире.

– Китайская сторона так и не сделала по этому поводу никакого официального заявления, однако всем известно, что их Госдепартамент пытается раскопать и выудить на свет божий любые остатки довоенных японских технологий, которые еще могут пригодиться для дальнейших исследований. В то время я провел кое-какие изыскания, поэтому могу смело утверждать, что взрыв произошел на территории бывшего склада японского Агентства космических исследований, где хранились прототипы…

– Спасибо, – действительно, это вряд ли простое совпадение.

Эви повернулась, чтобы уйти.

– Надеюсь, еще увидимся!

Эви дошла до дверей, вздохнула и обернулась.

– Не надейтесь, – и выскользнула из библиотеки, прежде чем Пол нашелся, с ответом.

Эви побрела назад по улице, расталкивая толпу. Она была уверена, что отдельные фрагменты наверняка составляют единое целое, но ей никак не удавалось понять, каким образом. Ясно одно: главной причиной обрушившихся на нее несчастий стали события 53 года, когда ей удалось раскопать логово пришельцев. Ей было трудно до конца объяснить почему, но между событиями пятилетней давности и происшествиями сегодняшнего дня возникало слишком много параллелей.

Значит, она встала всем словно кость поперек горла из-за этих пришельцев.

Эви проталкивалась сквозь толпу, не замечая ничего вокруг себя. Она даже не повела бровью, задев на ходу сердитого ягуара-моро. Сказать по-правде, Эви не отдавала себе отчета, куда она направляется, пока дорогу ей не преградила металлическая сетка с предупредительными знаками.

Эви посмотрела верх и увидела, что стоит перед строительными лесами, словно кокон укутавшими обезглавленный торс «Крайслер Билдинг». Небоскреб был единственным зданием, возвышавшимся над кварталом развалин и строительного мусора. Работы по разборке башен были приостановлены из-за праздника; Эви же наткнулась на забор, перегородивший Сорок Вторую стрит.

Собственно говоря, небоскреб был таким же крепким и вполне пригодным для жилья, как и все остальные дома. Непонятно почему кому-то пришло в голову их сносить.

Эви окинула взглядом толпу по эту сторону забора. Большинство прохожих предпочитали побыстрей прошмыгнуть мимо нее, бездомные же моро жались друг к другу в подъездах. Все местные, нью-йоркцы, и среди них ни одного легавого. В некотором роде, если можно так выразиться, она пребывала в полном одиночестве.

Эви ухватилась за проволочную сетку и подтянулась на верх забора. Вряд ли эта хлипкая ограда могла остановить того, кто поставил себе целью преодолеть ее. Колючая проволока служила скорее для отпугивания. Эви перемахнула через забор и, сделав в воздухе сальто, приземлилась на строительной площадке. Никто из прохожих не отреагировал на ее трюк; более того, никто даже не посмотрел в ее сторону.

Эви, хромая, зашагала к исполинскому зданию, словно перенесшемуся сюда из какого-то жуткого сновидения. Под ногами у нее перекатывались куски бетонной крошки и битого камня. Площадка была расчищена на полквартала в длину в каждом направлении: Нью-Йорк снова бросил один из своих старейших небоскребов на растерзание бульдозерам, а сам, чтобы не замараться, отступил в сторону.

Эви зашагала к основанию здания, лавируя среди густых джунглей строительных лесов. Ей надо было попасть к парадному входу. Она не стала входить внутрь, а просто уселась в проходе, время от времени посматривая на граффити, покрывавшие снаружи три этажа здания.

«Бей пинков», – взывал со стен один лозунг. Это из лексикона моро. Пинками они между собой называли людей. Эви тотчас пришел на ум Кливленд и инопланетяне. Это она передала их в Вашингтон и Лэнгли.

До сих пор ей было страшно вспоминать о тех событиях. Насколько ей было известно, в самом Кливленде ни одна живая душа не догадывалась о существовании вражеского логова. Эви случайно набрела на него, гоняясь за Хасаном.

Тогда ее миссия начиналась вполне невинно – рядовая операция по обезвреживанию «группы террористов». Однако люди, павшие жертвами Хасана в Кливленде, меньше всего смахивали на политических деятелей. Их убили потому, что им стало известно о существовании пришельцев. Всего Хасан «убрал» со сцены более десятка людей, чтобы замести следы заговора по подкупу влиятельных лиц в Вашингтоне.

Эви вспомнилось, как она долго сидела в своем «Порше» перед темной штаб-квартирой средне-западной строительной компании, и буквально кипела от злости на «Ангела». Даже тогда, когда ей еще не были известны виновники сговора и истинные масштабы их деятельности, в душе Эви уже шевельнулось дурное предчувствие.

Это «осиное гнездо», подконтрольное некоему иностранному агентству, действовало прикрывшись официальной вывеской и тихой сапой скупило в Вашингтоне парламентских голосов на сумму в несколько миллиардов долларов.

Конгресс, законодательная палата, Белый Дом – замешаны в этой истории оказались буквально все.

На «Мидвест» работало около восьми тысяч человек, которые только числились в ней, судя по разрозненным базам данных. Тогда Эви удалось докопаться до информации о том, что многие базы данных были подключены непосредственно к сетям Лэнгли. Можно подумать, ЦРУ по карману такая роскошь. Собственно говоря, это была очередная уловка, хитрость, на которую были горазды те, кто заправлял «Мидвест Лэпидери».

Эти люди… то есть, это были вовсе не люди.

Уже тогда Эви смутно догадывалась, что здесь что-то не так. Она видела труп одного из существ, прибравших к рукам эту корпорацию. Его тогда, помнится, окрестили франком, но Эви никак не могла припомнить, чтобы ей встречалось нечто подобное. Она обладала поистине энциклопедическими познаниями в области биосконструированных человеческих особей, и труп того самого Джона Смита ни с какого бока не вписывался в известную ей картину. Тело покойного Смита весом около трехсот килограммов представляло собой сгусток голой, без единого волоска, студенистой массы, которой наспех было придано нечто вроде человеческих очертаний.

А затем труп и вообще начал растекаться. До этого Эви ни разу не доводилось слышать о подобных метаморфозах.

Смит погиб от удара электрической дубинки, вот почему Эви и ее команду тоже снабдили подобным оружием. Однако, Эви хотелось попытаться взять этих тварей живьем. Слишком много у нее накопилось вопросов к ним. По этой причине она добилась, чтобы в придачу к дубинкам им выдали патроны с транквилизаторами. Правда, бог его знает, как еще подействуют эти патроны на столь экзотическую мишень. И тут «Ангел» приказал ей сворачивать операцию.

У Эви на приборной доске стояла банка с образцом тканей. Внутри нее колыхалась мутная молочно-белая жидкость, более вязкая, чем вода. От нее исходил запах желчи и аммиака. Остальную часть «останков» Смита отправили в лаборатории, где предполагалось подвергнуть их всевозможным анализам.

А потом Хасан подбросил бомбу в лабораторию, где хранились образцы. Потеря оказалась безвозвратной. И теперь от пресловутого Смита у них оставалось лишь несколько унций мутной жидкости, что стояли сейчас в банке на приборной доске перед Эви.

Но так как Хасан был уже мертв, «Ангел», казалось, утратил к этому всякий интерес, ведь именно Хасан был виновником всей этой заварушки.

Эви удалось раскопать, что некое иностранное правительство, по крайней мере, частично прибрало к рукам около сотни конгрессменов, и вот теперь Агентство обрадовалось возможности свернуть ее задание только потому, что кто-то из местных частных детективов сбросил Хасана с крыши какого-то дурацкого гаража.

Собственно говоря, Эви теперь вменялось в обязанности выйти на след этого, невесть откуда взявшегося, черт бы его побрал, частного детектива. Им оказался тигр-моро Ногар Раджастан, двухметровый гигант в триста килограммов весом. Он был представителем ударных сил, специально разработанных в Индии с помощью компьютера – густая шерсть, острые зубы и когти и гора мускулов. И если к тому же он прошел курс боевой подготовки, то тягаться с ним будет опасно.

Насколько дело касалось лично ее, это было просто бессмысленно.

Просто Ногару не повезло, что он занимался Хасаном одновременно с Эви. Раджастан раскопал то же дерьмо, что и она. Эви тогда полагала, что тигр на больничной койке, и ему ничто не угрожает. И не его в том вина, что Хасан подбросил в лабораторию бомбу.

Судя по всему, вскоре после взрыва Ногар с Хасаном сошлись в смертельном поединке, после чего Ногар исчез, уйдя в подполье. Агентство по-прежнему исходило в своих действиях из убеждения, что тигр тесно связан с радикальными группировками моро.

Эви кипела от злости на Агентство, когда в машине раздался зуммер видеофона.

– Агент Ишем слушает.

– Ишем? Говорит агент Конрад. Мы разыскали кое-кого из тех, кто вам нужен. Она жива и здорова.

– Кто же это?

– Мисс Стефани Уэйр, из сенатской компании Байндера.

Уэйр была одной из ключевых фигур в окружении сенатора, которую Хасан еще не успел убрать.

Насколько Эви было известно, Ногар имел к мисс Уэйр весьма далекое отношение.

Из видеофона послышалось приглушенное ругательство, а вслед за ним женский голос:

– Дайте мне. Агент Ишем?

– Мисс Уэйр?

– Ногар говорит, что офис ССК всего лишь ширма, на самом деле они окопались в компании «Нью Фуд».

– Что?

– Он говорит, что их строение основано на декстроаминокислотах. Он отправился к ним.

Сидя у основания «Крайслер Билдинг», Эви со всей живостью представила себе тот момент. Может быть, именно тогда для нее наступило прозрение. Помнится, она тогда вырулила на дорогу, хотя у Уэйр еще не успела закончить только что начатую фразу. А еще в ее голове тогда мельтешили мысли, одна сумасшедшее другой.

Но зато теперь все выстраивалось в ясную картину.

Миллиардные средства были весьма успешно израсходованы с единственной целью – нанести непоправимый ущерб научно-технической базе США. Особенно, в области обороны и космических исследований. Дутая корпорация «Мидвест Лэпидери» занималась подкупом сенаторов, чтобы те, как только дело дойдет до голосования по космическим программам, могли зарубить планы НАСА на корню.

К тому же пресловутый Джон Смит не вписывался в рамки ни одного из биоинженерных опытов, о которых только было известно Эви.

А еще эта Уэйр только что сказала, что, по мнению Ногара, эти существа состояли из аминокислот, представлявших собой зеркальное отражение земных.

– Агент Ишем? Что это значит? – спросила ее Уэйр. – Почти все живое на земле состоит из левоаминокислот. Организм, основанный на декстроаминокислотах будет просто не в состоянии переварить никакую земную пищу.

Кроме, конечно, тех экзотических продуктов, что выпускались корпорацией «Нью Фуд». Тогда Эви впервые стало ясно, что эти существа родились за пределами старушки-Земли.

В ответ на вопрос Эви отрезала:

– Вам это знать ни к чему.

И вот теперь, шесть лет спустя, ее по-прежнему просто колотит от этой мысли. Подумать только, горстка пришельцев манипулирует правительством с такой поразительной ловкостью, какая никому и не снилась.

А побывав в библиотеке, Эви убедилась, что пришельцы, откуда бы они ни взялись, вряд ли ограничились одним только Кливлендом. Их интересы были гораздо шире – не допустить вмешательства кого-либо из землян в «освоенные» ими миры. Истины ради следует отметить, что США были не единственной страной, осуществлявшей программу крупномасштабных космических исследований.

Довоенная Япония намного опережала США в этой области. Довоенная Индия тоже. Значит, в Азии тоже должны существовать подпольные базы пришельцев. И если в Токио Фронт Национального Освобождения Японии подложил бомбу на место проведения раскопок бывшего Центра космических исследований, нетрудно предположить, что действиями террористов руководил не кто иной, как все те же инопланетяне.

А это значит, что сейчас за Эви охотятся две команды. Снайпер – наверняка дело рук Агентства.

А вот все остальное, как пить дать, инициатива ФНО. Фронт частенько прибегал к услугам наемников-афганов, имел доступ к старым японским технологиям, и, что представляется весьма вероятным, каким-то образом, пусть даже опосредованно, был связан с пришельцами.

Но почему им нужна она? И почему именно сейчас? Уж не потому ли, что она единственная, кому известно…

И тут Эви вспомнила, что, кроме нее, о существовании пришельцев знал только один Ногар…