Текст книги "Мой очаровательный оригинал"

На улицу я выхожу злая и рассеянная, к Фредо в машину сажусь и вовсе злобной стервой. То, что осталось от телефона, я выбросила в урну и благополучно о нем забыла.

– Сеньорита Софи? – спрашивает мой водитель с настороженным беспокойством, замечая мое нездоровое состояние.

Ему невдомек, отчего мое настроение так стремительно переменилось. "Когда я оставлял ее, с сеньоритой было всё в порядке, если вообще можно так сказать о девушке, которая буквально пару часов назад навсегда потеряла мать. По крайней мере, она излучала стойкость духа, была несокрушима, как всегда", – это читалось в его глазах.

– Что?!

И мужчина, обреченно вздохнув, будто с пониманием, напускает на лицо угрюмое выражение и заводит мотор.

Он готов к неминуемому, мысленно приготовился к "схватке", прикусил язык во избежание стычки с госпожой.

И как же он прав! Эмоции так и плещутся во мне, словно я – море, настигнутое неожиданным штормом, с грозовым циклоном, опасным как никогда.

– Фредо, едем в морг! – велю я и раздраженно пристегиваюсь.

Дурацкий ремень!

Видя мою войну с ремнем, Фредо не выдерживает и тихо вмешивается:

– Плавнее. Не дергайте так сильно, сеньорита Софи.

– Думаешь, я не знаю?! – раздражаюсь я. – Следи за дорогой!

Водитель тяжело вздыхает и со смиренным видом говорит:

– Как скажете, сеньорита Софи.

К концу поездки я успокаиваюсь и перед тем, как выбраться из машины, тихо прошу на итальянском:

– Фредо, ты не мог бы…

Я прикусываю губу и с сомнением гляжу на водителя.

– Да? – Он в ожидании ответа смотрит на меня.

– Не мог бы пойти со мной на опознание? – спрашиваю я и тут же поясняю: – Фелипе вне зоны… Лале в Турции, а у Кати… у нее своя личная драма.

– Конечно, сеньорита Софи, – кивает серьезно. – Я пойду с вами.

Я благодарно улыбаюсь и выдыхаю с облегчением.

– Спасибо, – говорю я, вложив в это простое слово всю свою искренность, я так ему признательна за поддержку и… да, терпение. Я бываю невыносимой, я бываю той еще стервой.

Глава 5. Ненавистный отпуск и ненавистный отчим

14 июля 2022.

Четверг.

Где-то в Средиземном море.

Солнце залило весь пляж. Как вообще можно хотеть жить здесь? Песок горячий, ноги жжет, и они красные, как вон тот воздушный шар, что девочка с панамкой на голове не удержала, и тот направился прямо вверх по курсу, то есть в самое небо. Чистое причем небо, прошу заметить. Без единого облачка. И каким нужно быть дураком, чтобы променять нормальные человеческие условия обитания на краешек нагретой сковороды?

Искупаться в море, говорите? Так искупалась уже. И не раз. Надоело. Всё это продолжается ни много ни мало три недели. Ну скучно же, ей богу. Где движение? Где жизнь? Хочу обратно на континент. Еще немного, и я не выдержу, закопаю себя здесь же, прямо под этим лежаком.

Точно, сделаю из него памятник и гравировку такую нацарапаю: "Никого в моей смерти прошу не винить, кроме отца, который мне не отец, и который насильно притащил меня на этот чертов остров, и без которого я отсюда не смогла бы сбежать, даже если бы мое желание свалить с этого поцелованного солнцем клочка земли возросло в сто крат!" Этот Мистер "правильный" и "преданный" муж моей покойной мамы, отошедшей в мир иной сравнительно недавно, чуть больше месяца назад, со всей серьезностью отнесся к её требованию, прописанному в завещании, "выдать меня замуж за состоятельного русского мужчину в возрасте от 23 до 40 лет". Ну, спасибо, мама, удружила. Ты вон легко отделалась, сбежала от этого монстра на тот свет, а мне змею подложила напоследок и заставила плясать под его дудку!

Но ничего, я уже придумала, как выкручиваться от потенциальных женихов: судорожные припадки, невменяемость, агрессивность, дотошность, сверхревность и смекалка – всё это уже сработало и вывело из строя пять кандидатов в мужья. О, как злился Фелипе… Это было эпично и… наверное, даже немного весело. По крайней мере, только этим я и забавлялась на этом элитном курорте: выводила моего дорогого папочку из тонкого психического равновесия. Одно это приносило мне удовольствие, однако в остальном был сущий ад: было крайне сложно сохранить свое собственное психическое здоровье, я с трудом выносила общество всех этих мужчин…

Вот черт! Он еще одного волочет в мою сторону. Откуда он их находит? Сколько, черт возьми, русских холостяков на этом острове?! Когда они уже закончатся? Я хочу домой. И мои ребята меня уже заждались, соскучились, наверное. Ох, надеюсь, я хотя бы успею к финальной репетиции. Так, о чем это я? У меня же в поле зрения другая проблема вырисовывается и движется прямо по курсу. Широкие плечи. Мускулистое тело. Брюнет. Что могу сказать… по-моему, чересчур волосатый. Или это из-за черных волос? В общем, фу! Не в моем вкусе парень. Явно не в моем.

«Софи, а разве бывают такие парни, ну, те, что в твоем вкусе?»

«Дай-ка подумать…эм…ты права, Софи, таких нет».

А что я делаю с теми, кто мне не нравится? Правильно, выпроваживаю из личного пространства.

– Девочка, смотри, с кем тебя познакомлю! Не представляешь, с кем свела нас судьба на этом острове! – кричит мой отчим, ведя под руку загорелого парня.

Судьба, говоришь? Ну-ну. Продолжай-продолжай, я послушаю, кого же это нам "судьба" подкинула на этот раз? Этот месяц что-то очень щедр на подарки вышел. Прямо нарадоваться не могу. Дышу через раз от предвкушающего волнения. Не томи уж, дядя Судьба, выкладывай.

– Знакомься, – говорит он, загородив мне солнце своим рельефным тельцем. Хоть какой-то от него прок. – Это Данте…

А-а, итальянец стало быть. Ну так… я ведь в итальянском не бум-бум, не шарю в смысле. Ни капельки.

– У него русские корни, – продолжает Фелипе, вдохновленный и радостный. – Представляешь, оба его родителя – русские. Какая удача! Только сам парень, увы, на русском не говорит, а итальянский ему как родной. Даже испанский чуть-чуть знает, я убедился.

– Добрый день, – обращается ко мне Данте.

– Здрасьте, – выдаю я на небрежном русском.

– Софи, он итальянец, будь добра переключи свой мозг на итальянский режим, – цедит сквозь зубы этот лис, мило улыбаясь молодому человеку.

Копирую его улыбку и сажусь, руками опираясь на шезлонг и глядя снизу вверх на мужчин.

– Что вы, папочка? От такой неземной красоты вашего друга я забыла все четыре года обучения этому прекрасному языку.

Должно быть, отчиму трудно воспринимать разговорный русский, но, кажется, он понимает, во всяком случае, посыл улавливает успешно.

– Софи, не выводи меня из себя, у тебя идеальный итальянский. – Быть может, для него он и идеальный, для меня же всё еще примитивный. – А ну живо поприветствовала парня! – повышает тон мой персональный мучитель, по-прежнему улыбаясь итальянцу во все тридцать два зуба. – Прошу прощения, моя дочь очень скромна и растеряна. Но как я уже говорил, она в совершенстве владеет четырьмя языками, – продолжает он на ломаном итальянском, обращаясь к растерявшемуся было парню. Бедный. Но я беспощадна и сегодня совершенно не знаю итальянского. Вот совсем.

– Как у вас дела? – итальянец вежлив, предпринимает вторую попытку.

Признаться, его "buongiorno" и "come sta" так и манит заговорить на самом прекрасном, самом красивом языке в мире; ну, после испанского, разумеется. И поверьте, в любой другой ситуации я бы ответила "cosi-cosi", потому как, так оно и есть, или "benissimo", сложись мои обстоятельства иначе. Однако в данный момент решается моя судьба, поэтому сдерживаю себя и не сдаюсь.

– Сорри, я не знаю итальянский. – Пожимаю плечами, и лямка купальника сползает мне на плечо, открывая совершенно иные виды на мои прелести, что не ускользает от внимания обоих стоящих передо мной мужчин. Две пары глаз аккурат смотрят туда, куда приличные люди стараются не заглядывать.

– Фелипе, как не стыдно? А еще моим отцом называетесь, – негодую я, поправляя купальник. Он говорит пару дежурных слов итальянцу, и тот, наконец, удаляется с моих глаз. А сам присаживается рядом, всё еще прожигая взглядом мою грудь. Извращенец!

– Ты же знаешь, если бы не завещание, я бы сам женился на тебе. Да вот только мне уже сорок девять. Не вписываюсь, так сказать, в необходимые параметры.

Кажется, у него вырабатывается иммунитет на мои выкрутасы. Раньше он реагировал более остро. Или он выбрал другую тактику?

– Слышала бы тебя сейчас моя мать, может, сто раз пожалела бы, что не развелась с тобой, когда была возможность, и обрекла родную дочь на жизнь с извращенцем!

– Эй, доча, полегче. Нам с тобой обоим не выгодно ссориться в это нелегкое время.

– Да уж, нелегкое время, – не удерживаюсь и передразниваю, – А когда оно было легким? Ты как был в моей жизни, так в ней и остался! Когда я уже избавлюсь от тебя?! И мама тоже хороша. Как она вообще могла оставить меня на такого, как ты?! Родную дочь!

Меня сейчас разорвет изнутри от злости. Ей-богу, разорвет. И не видать тогда этому альфонсу его пятидесяти миллионов евро. Впрочем, как и мне.

– Успокойся! Когда ты уже поймешь, дуреха, что единственный способ получить наши доли наследства, это выдать тебя замуж. Но нет, ты ни в какую. Хочешь остаться старой девой?

– О чем ты вообще? – усмехнувшись, протестую я. – Какая, к черту, старая дева? Мне всего семнадцать. Да и парня я найду себе сама. И по любви, ясно?

– Любовь, говоришь? Да кому она нужна в нынешнее время?

– Явно не тебе, – бросаю я и отворачиваюсь.

Он пропускает мою язву мимо ушей.

– Слушай… хорошо, допустим. И сколько ты будешь искать эту свою любовь, а? Нет, мне просто интересно. Расскажешь?

– Мне в универ поступать в этом году, так что как-нибудь справлюсь. Да и вся жизнь впереди, я никуда не тороплюсь.

– Зато я тороплюсь! Мне нужны деньги. Как можно скорее. Мне нужно на что-то жить!

– Не мои проблемы. – Начинаю рассматривать свои идеальные острые ногти, усиленно делая вид, что я его не боюсь. Что мне вообще по барабану на это завещание. – На учебу мама мне уже выделила деньги, да и гонорар за фильм на моем счету, так что в срочном материальном обеспечении не нуждаюсь. Получить то, что мне полагается по праву, могу и после окончания вуза. К тому времени, вероятно, у меня получится выйти замуж.

Он нагло ухмыляется. Что-то мне это не нравится. Что он опять придумал?

– Девочка, ты, вероятно, забыла, с кем разговариваешь? Пока я твой опекун, я вправе распоряжаться этими деньгами.

– Но они на мое обучение! – не выдерживаю я, и голос меня подводит, садится. Никогда не получалось в разговоре с опекуном оставаться отстраненной и равнодушной. Как же он умело выводит меня из себя!

Этот гад еще и посмеивается надо мной.

– Понимаю, но и ты меня постарайся понять. Мне нужно на что-то жить. Кстати, часть денег я уже потратил на поездку сюда.

– Что? Ты…

– Да, представь себе. – Он встает и всплескивает руками. – Я хотел обустроить жизнь своей единственной дочурки. А она, неблагодарная, постоянно вставляет палки в колеса и портит мои планы! Ты что думала? Откуда я, по-твоему, взял деньги на пятизвездочный отель, на это вот всё, а?! – Он делает красноречивый жест рукой. – Или ты думала, я пойду работать, как все эти убогие вкалывают целыми сутками за гроши? – презрительно фыркает слюной.

Видимо, слово "гроши" для нас имеет разные числовые значения.

– Почему бы и нет? Поработал бы хоть раз в жизни, понял бы цену деньгам, с каким трудом они зарабатываются. И к твоему сведению, на тысячу евро в месяц тоже можно жить. Необязательно разбрасываться деньгами направо и налево! Мамиными деньгами!

– Поучи ты меня еще! Лекции она мне вздумала читать. – Он шумно выдыхает и заставляет себя успокоиться. – Значит так. Говори, будешь мне содействовать в решении нашей проблемы?

– Нет! – Складываю руки на груди.

– Да что ж ты будешь делать! – Еще минуту продолжает бубнить что-то нечленораздельное себе под нос, затем резко выдает: – Ладно.

Вопросительно смотрю на него.

– Ладно, – повторяет он, – тогда сейчас возвращаемся домой. Вернее, не сейчас. Сегодня не получится. А завтра первым же рейсом назад в Испанию.

– В чем подвох?

– Есть одно условие.

– Ну разумеется, как же без этого…

– Не язви. – Ей богу, в такие моменты он действительно становится похожим на отца. Твердая стойка, строгое лицо, пронзительный взгляд. Аж мурашки по коже. – Твоя задача следующая. Ты едешь в Россию…

– Что?

– Дослушай сначала. В середине августа ты полетишь в Россию. Как раз завершишь свое последнее концертное выступление в Студии. Ты говорила, оно очень важно. Вот видишь, я забочусь о тебе, а ты говоришь, я плохой отец, – упрекает Фелипе. – Так, к чему это я? Ах да, половину оставленных на твое обучение денег я уже потратил, поэтому в Италии учиться ты не сможешь. Финансы не позволяют. – Он разводит руки в стороны, мол, ничего, доча, не поделаешь, так сложились обстоятельства.

Я в шоке. Он только что растоптал мою мечту. Просто взял, помял как бумагу и выбросил в урну.

– Как ты мог? – бессильно шепчу я. – Я с детства мечтала учиться в Италии и стать известным скульптором.

– Ничего страшного, в России тоже твоей лепке обучают, и тоже вполне реально прославиться.

– Да при чем здесь это?! Я говорю об Италии!..

– Как раз и мужа найдешь. Русского. Там он каждый первый.

Не слушаю его, продолжаю неистово протестовать, бушевать и бурлить от злости.

– … об Италии! Италия – моя мечта! И мама этого хотела! А ты… ты… я ненавижу тебя! Ненавижу!

Я резко встаю, и направляюсь к себе в номер. Федор спешит за мной.

– Куда помчалась?! Я не озвучил условие! – Он догоняет. – Там у тебя будет месяц. Повторяю, один месяц, чтобы найти себе русского мужика и женить на себе, ясно? Как раз на твое совершеннолетие ты будешь окольцована, а спустя две недели еще и богата. Ну и я заодно, безмерно счастлив и богат. – Задорно смахивает со лба свою золотистую шевелюру и свистит. Как же быстро меняется настроение у этого человека. На данный момент наслаждается "гениальностью" своей идеи. Ненавижу! Будь ты проклят, Фелипе!

– А, еще… если ты не выполнишь мое условие, 18 сентября тебя будет ждать жених, выбранный мною. Так что… в твоих же интересах постараться найти… м-м-м… как ты там говорила? Любовь, кажется? – На его лице появляется неприятная, насмешливая ухмылка. – Ну давай, ищи свою любовь.

Ну, допустим, восемнадцатого числа я уже совершеннолетняя и могу сама решать, выходить мне замуж или нет. Впрочем, в любом случае выйти замуж до восемнадцати невозможно. Что он задумал? Как он заставит меня?

– Почему восемнадцатого? А как же еще один месяц? Вообще-то по закону нужно ждать месяц после подачи заявления в загс, – зло бурчу я. – А к тому времени я буду совершеннолетней и свободной. И я могу просто не прийти в загс, – говорю я, особо ни на что не надеясь, потому как знаю весь сволочизм его гнилой души, он должен был бы предусмотреть и этот нюанс.

– Думаешь, такая умная? Знаешь ли, я тоже не промах. Просчитываю ходы наперед, девочка. – Он задорно подмигивает мне. Я уже говорила, что ненавижу его? – Во-первых, взятка творит чудеса и сокращает любые сроки. И ты выйдешь замуж на следующий же день после своего дня рождения. Во-вторых, даже будучи совершеннолетней, ты не сможешь обладать теми деньгами, что оставила тебе мать на твое образование. Я не позволю. У меня миллион способов, как это сделать. Я, знаешь ли, бываю очень изобретателен.

Да он издевается надо мной! Я, оказывается, обложена со всех сторон!

– Итак, не будет свадьбы – не будет денег. Никаких. И раз уж тебе интересно – а я вижу твой заинтересованный блеск в глазах, – даже те средства, что есть сейчас на счету, исчезнут. – Отчим щелкает пальцами, заставляя меня вздрогнуть. – Как по щелчку пальцев. Я умею их тратить, ты же знаешь. Хоть сейчас. И тогда, увы, учиться ты не сможешь даже в России.

Чувствую, как мое лицо сереет от беспросветной серости бытия. Как тяжеленная глыба льда пронзает и сковывает всё изнутри. Как медленно начинают течь слезы безысходности. Мысли путаются. И главное – как я падаю на разогретый солнцем белый песок. А дальше – темнота.

***

Просыпаюсь с головной болью. В своем номере. На своей огромной двуспальной кровати. Что-то холодное обволакивает шею, на лбу прохладное полотенце. В кресле, рядом со мной сидит мамин муж, а за столом – некто в белом халате, пишет что-то.

Я пугаюсь, весь разум перестраивается в боевую готовность, но то была моя первая реакция на присутствие двух особей мужского пола в замкнутом пространстве. Как только трезво оцениваю ситуацию, что и зачем, распознаю во втором мужчине доктора, замечаю открытую балконную дверь, я тут же расслабляюсь и тихонько выдыхаю.

«Софи, всё в порядке, ты в безопасности».

«Знаю».

Мои попытки встать привлекают внимания обоих мужчин.

– Как ты, доченька? – Наклоняется ближе Фелипе. Видимо, наш доктор знает испанский язык, раз этот мерзавец обращается таким образом к своей "любимой" дочурке.

– Вы проснулись, – то ли спрашивает, то ли констатирует доктор, бросая взгляд в мою сторону и собирая со стола бумаги. А я наконец замечаю, что меня нагло обрызгивают холодной водой.

– Что ты делаешь? – ворчу я на самозванца-отца.

– Лечу тебя, дорогая. Доктор сказал, охладить и снизить твою температуру. У тебя был солнечный удар. Как хорошо, что всё обошлось.

Ну разумеется! Что бы он делал без меня? Без меня он потеряет свою долю наследства. А всё имущество отойдет государству, так что ему без меня никак нельзя.

– Ясно.

– Выпей воды, милая. – Он протягивает стакан воды.

Теперь я еще и милая. Куда катится разум этого человека?

– Зачем?

– Выпейте, – отвечает за него доктор. – Немного прохладной воды пойдет вам на пользу, а я, пожалуй, уже пойду. Если что, мой кабинет находится на первом этаже. Найдете меня там, если состояние девушки ухудшится. – Последнюю фразу он говорит моему опекуну, а затем удаляется. Занятный доктор: исключительно по делу и ни грамма эмоций на лице. Робот, выполняющий свою работу.

Присев аккуратно в постели, опускаю пустой стакан на стол.

– Ну и напугала же ты меня. Зачем на солнце долго гуляешь? И где твоя шляпа?

– Это что, забота? – деланно изумляюсь я.

– Я же не изверг какой, могу немного и заботу проявить. Так, ты мне зубы не заговаривай, где твой головной убор, спрашиваю? А?

– Если бы ты знал меня получше, то понял бы, что я не ношу шляпы. Совсем. Так что хреновый ты отец, Фелипе. Только и умеешь, что шантажировать.

– Да, я как раз хотел поговорить об этом. В общем, чтобы между нами не было разногласий, предлагаю соглашение. Ты выполняешь свои условия, а я свои. Можешь попросить всё, что захочешь.

– Всё, что захочу? – Изумленно приподнимаю брови.

Что это с ним? Испугался, что мое здоровье не выдержит его давление? Раздумал шантажировать?

– В пределах разумного, конечно, – добавляет он.

Ну что ж, время выдвигать свои требования. Пока он сам дает такую возможность.

– Окей, тогда после свадьбы ты исчезаешь из моей жизни навсегда.

– Без проблем.

– Я еще не договорила. Помолчи, ладно? Ты исчезаешь из моей жизни – раз. Ты оплачиваешь мою учебу за первый семестр в ближайшие дни – это два. Ты не лезешь в выбор моего жениха – это три. И еще… ты дашь мне больше времени. Скажем, полгода.

Так-то. Когда необходимо, я могу быть решительной и собранной. Привычно холодной.

– А ты, девочка, знаешь толк в переговорах, – хмыкает Федор. – Однако я тебя разочарую. Ты в моих руках – это раз, – передразнивает он меня. – Я, так уж и быть, выполню все твои условия, кроме последнего, – это два.

А свобода оказалась призрачной. Но попытаться стоило.

– Тогда три месяца? – предпринимаю последнюю попытку.

– Один месяц, – безапелляционно заявляет он.

Чертов гад! Чтоб в аду тебе гореть!

Месяц! Он мне дал всего лишь один несчастный, жалкий месяц! Люди годами встречаются и только спустя много лет женятся. И как мне прикажете женить на себе совершенно незнакомого мужчину? Сначала познакомиться нужно, узнать друг друга, полюбить и прочее. Как уложиться в месяц, мать твою?!

Нет, мне нужно больше времени, а значит, ждать нельзя, нужно выдвигаться в путь как можно скорее. Сегодня четырнадцатое июля. Завтра в Испанию, послезавтра в Россию, и у меня будет два месяца на то, чтобы найти себе мужа. Жила себе, последние годы беды особой не знала, а тут… прямо слов не хватает. Ненавижу гада! Всеми фибрами души ненавижу! И выбора у меня нет, как подчиниться и делать то, что он велит.

Бинго! Нужно найти дурачка, согласного разок испачкать паспорт. Фиктивно, разумеется. Ну, или… реально влюбиться, а потом ненавязчиво – ну здесь как получится, можно и жирно – намекнуть и о скорой свадебке? Подумаю на досуге, какой из вариантов мне подойдет, а пока…

– Я полечу в Россию не в конце лета, а послезавтра, сразу после того, как улажу все дела и формальности в Испании. Это четвертое мое условие.

– А как же твоя Студия? Твое выступление? Ты же им так грезила. Не боишься подвести друзей, не явившись на концерт?

Концерт… придется отказаться от него. И попросить Пабло отменить мою сольную часть. А-а-а-а, ну почему всё так складывается в моей жизни?!

– А тебя заботит то, чем я дышу? Не изображай заботливого папашу, не поверю. – Стараюсь успокоиться. – Ладно, так что насчет послезавтра?

– Я совсем не против. Рад, что тебе не терпится приступить к выполнению своей части нашего соглашения.

– Ага, не терпится. Прямо горю в предвкушении веселенького времяпровождения и марафона "успеть выйти замуж за два месяца", – фыркаю я в ответ.

«Ну почему маме вообще взбрела в голову эта дикая мысль с моим замужеством? И почему она вообще составила это завещание? Будто знала, что может умереть в любой момент».

«Софи, не тебе одной это кажется странным».

«А еще продюсерский центр отошел в единоличное управление к Мигелю Перохо. Я думала, компания станет когда-нибудь моей».

«Софи, кого ты обманываешь? Ты никогда не хотела унаследовать мамин бизнес, что в свою очередь достался ей от второго мужа, Альваро. Киностудия не твой мир, твой мир — это музыка, скульптура и искусство. Радуйся, что избавилась хоть от одной головной боли».

«Заткнись. Оснований для радости нет. Всё очень и очень плохо».

– А вот, кстати, гореть не надо. Учти, ты нужна мне живой и невредимой, так что больше под палящим солнцем долго не гуляй. А сейчас отдыхай. – Он направляется к двери. – И не забудь, завтра утром самолет.

– Забудешь тут…

Глава 6. Ну и как ты собралась искать себе жениха?

17 июля 2022.

Воскресенье.

Аэропорт Шереметьево, Москва.

Во избежание нервных потрясений, связанных с неприятным соседством, я купила два билета. Но еще и потому, что не хотела отдавать свой музыкальный инструмент в багажный отсек. Так что возле окна села я, а рядом со мной, выстраивая границу с третьим пассажиром, разместился мой синтезатор. К счастью, этим третьим оказалась худенькая девушка, и неудобства я не чувствовала.

Полет в небе немного развеял мои опасения насчет печального положения, в котором я оказалась.

Я тут подумала, всё не так уж и плохо. Единственное, чему я не могу препятствовать, – это необходимость выходить замуж. А в остальном – всё, как и прежде. Ну, за исключением проживания в другой стране, где я не была, наверное, лет с шести. Да, помню, была весна, мы переехали в Испанию. Мама всегда мечтала там жить, но главным толчком к переезду стала я. После очередной поездки в эту страну, она спросила, понравилось ли мне. Что я ответила? "Мама, я хочу жить в Испании", – сказала я ей. Тогда-то всё и решилось…

Еще я переживала, что не смогу присутствовать на выступлении, вместе с ребятами. Мы так долго готовились к нему.

А занятия… думаю, я могу заниматься музыкой и в России. Нужно только найти подходящего преподавателя. Желательно высшего профиля. А спустя год учебы здесь я вернусь обратно. Вероятно, уже с мужем. А потом продолжу обучение в Италии. Всё не так уж и плохо. Я справлюсь. Точно справлюсь. Всё будет хорошо. Вера – это наше всё.

На выходе из аэропорта, однако, меня ждал один неприятный сюрприз. Мне резко скрутили руки за спиной и велели не делать глупостей. Естественно, в панике я закричала. А что еще делать в подобных ситуациях? Ну не беспрекословно же делать то, что говорит тебе нападающий.

– А ну прекрати орать! – Человек за спиной затыкает мне рот рукой.

Я принимаюсь мычать и кусать его пальцы. Со всей силы припечатываю острый каблук в его ботинок. Он ругается, я вырываюсь. Оставив оба багажа и синтезатор там же, бросаюсь обратно в аэропорт.

Ничего себе, первый день в другой стране. Такого я точно не ожидала. Добегаю до первого попавшегося служащего в форме и прошу помочь мне.

– Помогите, пожалуйста! На меня напали!

– Кто? – удивляется старичок.

Хочу указать на своего преследователя и застываю, не обнаружив его. Как так? Только что же был здесь! Этот ненормальный гнался за мной. Черт! Мои вещи! Меня точно обокрали! А-а-а-а! Родина, так-то ты встречаешь своих детей после долгой разлуки?!

– Меня схватил какой-то мужчина, – судорожно объясняю я, всё еще задыхаясь от пережитого ужаса. – Лица я не… не запомнила. Было темно. Всё случилось так быстро. Помогите, прошу вас. Там остались мои вещи.

Кажется, всхлипываю.

«Софи, ну и как ты собралась искать себе жениха, если даже мужского прикосновения не выносишь?»

«Не знаю! Не знаю, ясно?! Молчи! И без тебя хреново!»

– Хорошо, мисс, пошлите. – Оглядев экстравагантный наряд, длинную красную шаль, единожды обернутую вокруг изящной тонкой шеи, прислушавшись к моему едва уловимому акценту, сотрудник аэропорта, видимо, приходит к определенным выводам, что я иностранка и по умолчанию к подобным особам надо обращаться только «мисс» и никак иначе. Это их стандартная практика, я думаю. Для них не существует ни сеньор, ни сеньорит, только это вечное «Мистер и миссис Смит». – Где, говорите, на вас напали?..

Странно, вещи на месте. А тот добрый старичок посадил меня в такси и подсказал адрес ближайшего недорогого отеля.

Глава 7. Двое в темноте

Двумя неделями позже.

30 июля 2022.

Суббота.

Курьер прибыл в десять утра, доставил коробки, и теперь я сижу на полу, разбираю покупки.

Что я успела за эти две недели? Выучить карту города. Найти в аренду подходящую квартиру ближе к художественному институту – с моими завышенными требованиями к освещению, чистоте, минимализму и непременно белым стенам это было крайне непросто, но в конце концов и для меня в этом большом городе нашелся свой идеальный уголок. Разобраться со всеми документами, валютой и прочими мелкими деталями, касающимися моего временного переезда.

Купила вот книги и инструменты, которые мне понадобятся для учебы. Достаю их из коробки, книгам выделяю место на полу в углу комнаты, рядом с кроватью у окна. Стопкой друг на друга кладу три тома по анатомии и учебник по анатомическому рисунку, парочку книг по психологии и несколько художественных изданий авторства Франца Кафки. Инструменты и краски на стол. Коробки в прихожую на выброс – при первой же свободной минуте избавлюсь от мусора, ненавижу беспорядок.

На прошлой неделе закупилась ватманом, два из пяти рулона уже раскатаны вдоль всей длинной голой стены, напротив той, где стоит кровать. Бумагу держат кнопки и строительный скотч, вся стена от пола до потолка – теперь один сплошной холст.

А вот найти претендента на роль мужа, увы, не представлялось возможным. Меня всю трясет только от одной мысли, что меня коснется реальный мужчина в реальной среде жизни, не актер, не игрок на камеру, не на съемочной постановке в окружении десятков коллег, а именно реальный мужчина, чьи действия абсолютно непредсказуемы, не продиктованы известным тебе сценарием, до сумасшествия вызубренным от корки до корки. И как с такими проблемами в голове вообще найти вторую половинку? Задача, не имеющая решений. Тупик. Катастрофа!

А связываться с кем-то фиктивно совершенно не хочется. Чутье шепчет, что это неправильно, и я не могу его игнорировать. Вторая Софи внутри меня громко ругается на эту идею, раскалывает мой разум, едва я заикаюсь об этом.

И вот сегодняшней ночью я опять решаю пойти в клуб за соседним домом. Должно же ведь мне когда-нибудь повезти, правильно? Если не вчера, то почему не сегодня? Быть может, именно сегодня мое сердце наконец екнет, а страх отступит перед истинной любовью…

День проходит продуктивным: после полудня я села за работу над миниатюрной скульптурой, через три часа мои пальцы коснулись фортепьяно, и я, поймав вдохновение, за полчаса написала второй куплет к новой песне, над которой работаю последние четыре дня.

В четыре двадцать, отложив Франца Кафку на пол, сажусь за ноутбук и общаюсь по скайпу со своим психотерапевтом. Мы говорим о том, что сейчас происходит в моей жизни и как я с этим справляюсь. Сеньора Доротеа явно не в восторге от того, что я не могу присутствовать на ее сеансах лично, ещё ей не нравится, что я абсолютно одна в "чужой" стране, мне некому помочь, если вдруг что со мной случится. Она беспокоится за меня, весь сеанс ее хмурые брови и поджатые губы громче всяких слов говорят, что то, что я делаю, противоречат её методам лечения. Ее же идеей была постепенная интеграция в мужское общество, и на настоящем этапе я должна практиковать выдержку при искусственных декорациях и в игровой форме. Актерское искусство – вот оно, главное направление ее идеи, к которому полгода назад Доротеа пришла после множества путей и ошибок в методике моего лечения. Я чувствую ее страх, на расстоянии ощущаю скрытое напряжение, оно время от времени находит выход через волнительные нотки в голосе в ходе беседы со мной.

Потом я занимаюсь с репетитором итальянского, моя голова в итоге весь день забита делами, и у меня нет времени на самокопание и картины из прошлого.

Под вечер мне звонит таможенный представитель и извещает о прибытии моих личных вещей. Я наконец могу забыть о существовании общественного транспорта, не тратить деньги на такси, ведь уже совсем скоро я увижу своего великолепного британца Triumph Daytona 675, красный ретро-мотоцикл, классика, самый красивый из спортбайков, которые я только видела в своей жизни. У меня дома в гараже такой же желтый остался – еще одна моя любовь, по которой я буду страстно скучать.

***

Клуб дрожит от шума, диджей подливает масло в огонь, и я, вся такая красивая, в красном платье-полусолнце, с легкими волнами в волосах, тоненькой воздушной косичкой у левого виска, изящно уходящей за ухо, с винной помадой на губах, сижу у бара и смотрю в подвижную толпу. Нога на ногу, двенадцатисантиметровые шпильки с периодичностью маятника рассекают воздух, когда я покачиваю вверх-вниз дизайнерскими туфлями, наслаждаясь прекрасным вкусом диджея.

Музыка творит с людьми невообразимое. Музыка снимает маски. Музыка берет за руку, уносит на свою волну и задает свой темп, заставляет забыть о реальном мире, который существует за стенами клуба. Но не здесь.