Текст книги "Тотальная война. Выход из позиционного тупика"

II

9-я армия некоторое время отдыхала. В начале марта она считала возможным достигнуть некоторых успехов на участке севернее Пилицы и со многими трениями произвела атаки местного характера. Но вскоре она была вынуждена отказаться от их продолжения.

Во исполнение приказания верховного командования она должна была теперь атаковать у Скерневиц. Мы получили газы и ожидали от применения их больших тактических результатов, так как противогазовая защита у русских еще не была создана. Атаки частей 10-й армии восточнее Сувалок также могли нам дать местные выгоды. Были даны соответствующие приказания.

Газовая атака 9-й армии, произведенная 2 мая, не удалась. Ветер был благоприятный, но применение газа войсками было неправильным.

Газ подействовал, как надо, но войска предполагали, что у противника должна прекратиться всякая жизнь. Так как противник местами продолжал постреливать[13]13
  Герои нашего Ковровского полка, задушенные газами, умирая, вызвали у неприятеля ошибочное представление, что они живы, и их трупы охраняли наш фронт от прорыва. – Примеч. ред.


[Закрыть], а наша артиллерия как будто не открыла планомерного огня, то и пехота не перешла в атаку. Она сочла, что газ не подействовал. 9-й армии не везло с газами. Когда она позднее на том же участке повторила газовую атаку, уже не имея крупного тактического задания, то ветер вдруг переменился в обратную сторону, и мы понесли тяжелые потери отравленными газами. Войска вообще не любили газы. Подготовка длилась слишком долго, и выжидание благоприятного ветра в окопах с наполненными газом цилиндрами не улыбалось ни офицерам, ни солдатам.

Атака 10-й армии у Сувалок имела тактический успех.

Помогли ли в действительности эти атаки главной операции, я не знаю, но так как тактически они оправдывались, то они представляются целесообразными. Более действительной была бы поддержка операции генерала фон Макензена, если бы мы перешли к свободному маневрированию против неприятеля. На фронтах 9-й армии, армейской группы Гальвица, 8-й и 10-й армий это было невозможно и выполнимо лишь севернее Немана при условии вторжения в Литву и Курляндию. В конце марта и в начале апреля прибывшие с запада 3-я и баварская кавалерийские дивизии были высажены в Гумбинене на усиление левого крыла, которое было еще очень слабо. Обе эти дивизии и находившаяся уже севернее Прегеля 6-я кавалерийская дивизия должны были в конце апреля, опираясь на 6-ю, 36-ю и 78-ю резервную дивизии, вторгнуться в Литву и Курляндию. Кавалерийские дивизии были для этой операции очень обстоятельно снаряжены. Командование над ними было поручено генералу фон Лауенштейну.

27 апреля начался наш поход на Литву и Курляндию.

Силы генерала фон Лауенштейна, развернувшись, как было указано Главнокомандующим на Востоке, выступили тремя колоннами на Шавли.

Правая колонна (баварская и 3-я кавалерийские дивизии и 36-я резервная) – через Юрбург.

Средняя колонна (78-я резервная дивизия) – по большому шоссе из Таурогена.

Левая колонна (6-я кавалерийская и 6-я резервная дивизии) – из района Мемеля.

27 апреля вечером 3-я кавалерийская дивизия уже находилась непосредственно юго-восточнее дороги Тауроген – Кельмы, недалеко от Скудвиле, а баварская кавалерийская дивизия уже продвинулась на Россиены. 6-й кавалерийской дивизии пришлось непосредственно восточнее границы вести бои, и 27-го числа она не слишком продвинулась вперед.

Противник, главные силы которого с конца марта стояли непосредственно северо-восточнее Таурогена, отошел на Кельмы и ускользнул, так как 3-я кавалерийская дивизия не вошла в дело. 28 апреля баварская и 3-я кавалерийская дивизии находились у Кельм и восточнее, 6-я кавалерийская дивизия у Ворны; за два дня было пройдено 75 км. 29 апреля кавалерийские дивизии подошли к Шавлям и Куршанам. 30-го Шавли были заняты, но, отступая, русские их подожгли. 6-я и 3-я кавалерийские дивизии продолжали движение по направлению на Митаву. 3 мая 6-я кавалерийская дивизия подошла к Митаве. Она не смогла преодолеть здесь неприятельское сопротивление и сначала расположилась юго-западнее города. Затем она отступила вдоль железной дороги Митава – Можейки, за р. Виндаву. 3-я кавалерийская дивизия была вскоре приостановлена и подтянута к баварской кавалерийской дивизии. Обе дивизии еще раз вместе вышли из Шавлей в юго-восточном направлении через Бейсаголу на Кейданы. Но здесь неприятельское сопротивление сгустилось, и они, под натиском противника, стали медленно отходить за Дубиссу, в направлении на Кельмы.

Пехотным дивизиям тоже пришлось совершать исключительно крупные переходы. 36-я резервная дивизия была выдвинута на нижнюю Дубиссу для прикрытия со стороны Ковно, а 78-я и 6-я резервные дивизии соединились в Шавлях.

Цель смелого предприятия была достигнута. Силы русских росли здесь на глазах[14]14
  Во всяком случае, демонстрация явилась здесь только предлогом для задуманного Людендорфом плана, идущего вразрез с планами верховного командования, перенести центр тяжести на Виленское направление. Германские силы на Немане росли в ущерб Наревскому фронту, и когда Филькенгайн потребовал от Людендорфа стремительного удара через Нарев в тыл русским, тот оказался не в состоянии нанести его достаточно сильно. – Примеч. ред.


[Закрыть].

По всему обширному фронту от устья Дубиссы до Кельм, вокруг Шавель и северо-западнее, как следствие нашего вторжения, загорелся ряд напряженных и изнурительных боев как для офицеров, так и для солдат, которые затянулись на весь май и июнь. В этих боях со значительно превосходящими силами неприятеля мы переходили то к обороне, то к наступлению. Постепенно мы были вынуждены, чтобы удержать выигранное пространство и продолжать связывать противника, привлечь на участок севернее Немана 8-ю кавалерийскую дивизию 9-й армии, 1-ю резервную и 2-ю кавалерийскую дивизии из армейской группы Гальвица и слабую дивизию Бекмана из 10-й армии. Количество войск настолько увеличилось, что их пришлось объединить под особым армейским управлением с его многочисленным административным составом; штаба корпуса было уже недостаточно. Генерал Отто фон Белов был назначен командующим этой армией, и она получила название Неманской армии.

Командующим 8-й армией вместо него был назначен генерал фон Шольц.

После жестоких боев мы удержались на линии Дубиссы. Мы не могли долго удерживать Шавли и успели вывезти лишь часть богатых и столь важных для нас кожевенных запасов.

Уже в мае нам пришлось отдать город противнику, но мы удержались непосредственно южнее. Наша кавалерия находилась на реке Виндаве, от Курчан вниз по течению до линии Газенпота. Противник несколько раз прорывал ее, но в конце концов она удержалась на линии реки.

Вечером 7 мая 3-я кавалерийская дивизия взяла Либаву. Мы знали, что находившиеся там русские войска были весьма посредственного качества, но мы не имели сведений, в каком состоянии там укрепления. Еще до начала войны Либава была упразднена как военная гавань. Обширные сооружения военного порта свидетельствовали о большом размахе царской России повсюду, где дело заключалось в том, чтобы развернуть мощь. В городе имелось много важных заводов и фабрик, в том числе один из самых больших русских заводов для изготовления колючей проволоки. Подполковник Гофман предложил произвести внезапное нападение. Я согласился. Большого числа войск у нас не было. 3-я кавалерийская бригада полковника фон дер Шуленбурга, два-три батальона и несколько батарей из состава уже находившихся там резервных дивизий должны были с востока подойти к городу, один ландштурменный батальон тем временем надвигался с юга вдоль берега, а миноносцы атаковали с моря. Крепость серьезно не оборонялась. Гарнизон взорвал укрепления, а береговые орудия оказались чучелами. Слабый гарнизон в 1500 человек сдался, как только наши войска с юга и с востока вошли в город. Взятие Либавы не было боевым подвигом, о котором позднее вспоминала бы мировая история. Однако это было удачное предприятие, о котором все участники с удовольствием вспоминают. Особенно ценно то, что при этом не было понесено никаких потерь. Это отвечало моему стремлению – достигать результата с минимальными жертвами. Войска могут гордиться, когда они несут большие потери и все же побеждают. Но вожди должны мыслить иначе.

III

Утром 2 мая войска генерала фон Макензена блестяще выполнили тщательно подготовленную атаку и прорвали русский фронт на среднем Дунайце. В ближайшие дни были взяты вторая и третья русские позиции. После этого русские начали отступать из Венгрии через Карпатский хребет на север. Венгрия была очищена, и австро-венгерская армия вновь получила решительное облегчение. И вовремя, так как в эти дни Италия вступила в войну. Итальянская армия насчитывала свыше 600 000 человек, не считая многочисленных второлинейных формирований, которые не принимали непосредственного участия в боях. Италия представляла огромный плюс для Антанты. В сентябре общая сила бойцов на фронте итальянской армии достигла 900 000 человек.

Генерал фон Макензен беспрерывно развивал натиск к Сану на Ярослав и 15 мая взял приступом предмостное укрепление последнего. Соседние австро-венгерские армии ринулись вперед за германскими войсками по обеим их сторонам, южногерманская армия тоже перешла в наступление и захватила район севернее Стрыя. В начале июня Перемышль был отобран у русских.

Севернее верхнего течения Вислы русские оставили Ниду, чтобы отойти к Висле. В середине мая генерал фон Воирш смог, удерживая левое крыло, продвинуться до Келец.

Русским армиям пришлось оставить позиции между Карпатами и Пилицей, причем они понесли большие потери. Но союзники могли развивать свой успех в общем только фронтально, хотя они и очень старались добиться местных охватов, главным образом западного фланга русских войск, отходивших из Карпат. Попытка охвата правым крылом австро-венгерских армий в Буковине не удалась. Оно было недостаточно сильным. В результате операция здесь закончилась отходом австро-венгерцев под напором неприятеля.

Неблагоприятные условия тыловых сообщений вызвали первую приостановку наступления на Сане. В начале июня затруднения были устранены и наступление возобновлено. Главные боевые задачи всегда ложились на германские войска. 22 июня был взят Львов, вскоре затем Рава-Русская, и русские принуждены к дальнейшему отступлению к Бугу. Теперь русские были вынуждены отходить и ниже по Висле, в направлении на Люблин и Ивангород.

В Летцене мы, естественно, с большим напряжением следили за событиями в Галиции, и у нас постепенно сложилось представление о том, каким путем в дальнейшем сможем мы существенно развить операцию против России. На ближайшее время все силы были у нас израсходованы. Русские постепенно ослабили свои войска на нашем фронте, особенно против 9-й армии. С южной границы Западной и Восточной Пруссии они тоже взяли часть войск в Галицию. При нашем вторжении в Литву они перевели туда часть войск с фронта 10-й армии. Таким образом, русский фронт против нас повсюду поредел. Но мы тоже много войск снимали с нашего фронта и отдавали для операций на юго-востоке. Исподволь это должно было продолжаться и далее. Но при огромном протяжении фронта изъятие частей должно было в конце концов иметь предел. Позиции должны были по меньшей мере быть заняты такими силами, чтобы отдельный солдат мог сменяться при несении службы. Лишь после того, как в начале июня верховное командование передало нам несколько вновь сформированных ландштурменных полков, мы смогли поставить на очередь сбор нескольких дивизий для наступательных действий.

Фронтальное оттеснение русских в Галиции, как оно ни было для них чувствительно, не имело решающего значения для войны. Они с боем отходили настолько, насколько тыловые сообщения позволяли нам продвигаться. Русские еще не сражались на своей собственной земле и до нее могли еще уступить значительное пространство. К тому же при этих фронтальных боях наши потери являлись немаловажными. Надо было обдумать, не имели ли другие операции лучших шансов. Может быть, мы могли бы собрать 9–10 дивизий на участке группы Гальвица, которая между тем превратилась в 12-ю армию, для удара на нижнем Нареве? Но такая операция нам обещала немного. Можно было с уверенностью учитывать, что в лучшем случае русские окажут сопротивление, а затем ускользнут так же, как они ускользнули в Галиции.

Теоретически опять представлялась более выгодной операция, которая намечалась нами после зимнего сражения: прорыв на участке Осовец – Гродно может быть у Ломжи. Такой удар мог бы привести к решительным результатам. Он привел бы нас наикратчайшим путем в тыл русской армии, отступавшей между Вислой и Бугом из Восточной Галиции. Мы рекогносцировали переправы через болота по обе стороны Осовца, но результаты, как и следовало ожидать, оказались неблагоприятными. Условия почвы исключали там возможность переправы. Мы должны были рассчитывать на серьезное сопротивление на этой тактически самой по себе очень сильной и к тому же, вероятно, сильно занятой линии Осовец – Гродно. Что мы сможем преодолеть здесь сопротивление неприятеля и все трудности, нельзя было рассчитывать.

Всякая операция на более северном направлении пространственно удаляла нас от решающего пункта, лежавшего на юго-восток от Гродно. Эту невыгоду пришлось бы наверстывать быстротой развития операций, в особенности если бы отступление противника развивалось более успешно, чем до сего времени. В таком случае неприятельский фланг мог бы стать все более и более уязвимым на направлении Вильно – Минск. Одно крупное наступление германцев между Гродно и Ковно оказалось бы недостаточно действительным, – мы попали бы в мешок. Представлялось более выгодным сначала взять Ковно 10-й армией с запада при одновременном охвате Неманской армией с севера. Если эта крепость, служившая угловым устоем русской обороны Немана, была бы взята, то тем самым открывалась дорога на Вильно и в тыл главных русских сил. Вслед за этим русские были бы вынуждены сделать огромный скачок назад. И если бы оказалась возможность своевременно дать Неманской и 1-й армиям хотя бы незначительные подкрепления и обильно снабдить обозами и транспортами, то можно было бы надеяться с севера, через Вильно, охватить фланг этого русского скачка назад, и летняя кампания 1915 года закончилась бы решительным поражением русской армии. Этого тем скорей можно было достигнуть, чем энергичнее операция из Восточной Галиции была бы перенесена в район восточнее Буга.

С целью осуществления этих идей Неманская армия была усилена 41-й пехотной, 76-й резервной и 4-й кавалерийской дивизиями 8-й армии.

Атака Ковно сильно упрощалась тем, что после неудачной русской атаки в середине мая из лесов западнее Ковно на Шаки наш фронт на этом участке так продвинулся вперед, что стала возможной установка на позициях нашей самой тяжелой артиллерии. Этот русский удар явился для нас неожиданным, и русские сначала значительно продвинулись к границе. Нельзя было предугадать, не является ли он началом большого наступления против слабого северного крыла 10-й армии. Штаб 10-й армии поспешно сосредоточил у Вильковишек под командованием генерала Бекмана части различных дивизий, которые очень скоро отбросили назад противника. Мы почувствовали известное облегчение, когда кризис там разрешился. Генерал Бекман продвинулся впоследствии на Неман и вошел там в состав Неманской армии.

Подготовительные работы к ковенской операции должны были уже начаться, когда его величество вызвал генерал-фельдмаршала и меня к 1 июля в Познань. По предложению начальника генерального штаба император, выслушав доклад генерал-фельдмаршала, постановил продолжать наступательные действия в Польше. 12-я армия должна была прорвать находившийся перед ней неприятельский фронт и пробиться к Нареву, а 9-я армия и генерал фон Воирш тем временем наступать на Вислу. В остальном союзные армии должны были продолжать наступление между Бугом и Вислой.

Верховное командование надеялось этими операциями уничтожить те части русских армий, которые еще находились на левом берегу Вислы. Я должен был временно отказаться от моих замыслов, но сохранил надежду, что операция, к которой я стремился, будет произведена позднее, когда генерал фон Гальвиц достигнет Нарева и также перейдет к фронтальному преследованию. Казалось, что даже при таком откладывании время для ее выполнения не будет упущено. Выдвижение вперед нашей линии фронта в Литве и Курляндии при помощи уже находившихся там войск создало бы благоприятное исходное положение для операции. Во всяком случае мы должны были отказаться от мысли продвинуть туда новые силы, которые уже были назначены для Курляндии, и от взятия Ковно.

IV

Согласно указаниям верховного командования, было приступлено к подготовке в широких размерах переправы через Нарев. С этой целью не только 12-я армия, но и правое крыло 8-й армии были сгруппированы таким образом, чтобы 12-я армия продвигалась между Вислой и Шквой, имея центр тяжести на Пултуск и Рожаны, а 8-я армия вышла на Нарев, между устьями Шквы и Писсы.

Генерал фон Гальвиц решил направить первую атаку по обе стороны Прасныша. Для этого удара он имел в своем распоряжении следующие части:

I армейский корпус – 2-я и 37-я пехотные дивизии,

XIII армейский корпус – 3-я и 26-я пехотные и 4-я гвардейская дивизии,

XVII армейский корпус – 35-я и 36-я пехотные и 1-я гвардейская резервная дивизии,

XI армейский корпус – 38-я пехотная дивизия и дивизия фон Верница,

XVII резервный корпус – дивизия фон Брейгеля, 14-я ландверная дивизия и отряд Дикгута.

Генерал фон Шольц перешел в атаку 75-й резервной и 10-й ландверной дивизиями.

Для подготовки атаки мы сосредоточили в 12-й армии артиллерию, очень сильную сравнительно с масштабом предыдущих действий на русском фронте.

13 июля обе армии начали атаку. Благодаря очень тщательной подготовке штабами армий и великолепному наступательному порыву войск атака достигла полного успеха.

Дивизии генерала фон Гальвица выиграли значительное пространство, продвигаясь по району, занятому сетью неприятельских укреплений, и неудержимо продолжали пробиваться вперед. 15 июля, после жестокого боя, штурмом была взята одна из сильных тыловых позиций, и 17-го уже достигнут Нарев. Правое крыло тем временем уже подошло с северо-запада вплотную к Ново-Георгиевску. 13 и 14 июля генерал-фельдмаршал и я присутствовали на поле сражения 12-й армии. Командование и войска произвели на меня благоприятное впечатление. 12-я армия, как и 11-я в Западной Галиции, при первом же натиске, выиграла обширное пространство. Но как тогда на Сане, так и теперь на Нареве в продвижении наступила пауза. 23 июля были взяты штурмом Пултуск и Рожаны, 4 августа – Остроленка, и тем самым захвачены переправы через Нарев на широком фронте. Другие части направились на Сероцк и Зегрж с целью, захватив имевшиеся там укрепления, обложить Ново-Георгиевск с северо-востока.

Вслед за 12-й и 8-я армия после упорных боев также вышла на Нарев между Шквой и Писсой, но на южный берег Нарева, близ устья Шквы, переправилась лишь слабыми силами.

Русские повсюду оказывали упорное сопротивление и несли тяжелые потери.

В Польше, в излучине Вислы, также вступили в дело 9-я армия и армейская группа генерала фон Воирша. Последний нанес русским поражение на Илжанке и у Радома, 13 июля занял Радом и вынудил русских к отходу за Вислу. Вслед за этим 21 июля русские к северу от Пилицы отступили за Вислу и на передовые позиции Варшавы. Теперь начала работать слабая 9-я армия и атаковала эти позиции. Она должна была в дальнейшем обложить с юга Ново-Георгиевск.

Между верхним Бугом и Вислой союзные армии продолжали атаками выигрывать пространство к северу; операции все время сохраняли там фронтальный характер.

Вдали от главного района боев, в Польше, Неманская армия в середине июля также перешла в наступление и далеко продвинулась в восточном направлении.

Я продолжал отстаивать мнение, что наступило время для осуществления большими силами намеченной мною операции на нижнем Немане, на Ковно, и оттуда в тыл русским. Войска для этого можно было взять из армейской группы Воирша, а также из 9, 12 и 8-й армий. Мы уже опаздывали, так как взятие Ковно требовало известного времени, а русские успели далеко отойти из Галиции. Но еще представлялось возможным достичь многого, и во всяком случае большего, чем то, что достигалось находившейся в ходу операцией. Последняя не могла иметь иного результата, как чисто фронтальное оттеснение противника с запада на восток.

Но верховное командование осталось при своем прежнем мнении, и операция на Висле и Нареве должна была продолжаться. Армии, принимавшие участие в этой операции, мы не имели права ослаблять[15]15
  Главный упрек Фалькенгайна по отношению к Людендорфу заключается в том, что фактически эти армии были ослаблены, а не усилены за счет Неманской группы и не смогли развить энергичного наступления за Нарев, которое привело бы к крушению русского планомерного отхода из Польши. Людендорф раздвигал операции на русском фронте за рамки, намеченные верховным командованием, а внутри этих рамок оказался не в состоянии выполнить выпавшую на него задачу. – Примеч. ред.


[Закрыть] в пользу 10-й и Наревской армий. Верховное командование усилило 12-ю и 8-ю армии, перебросив по одной дивизии с запада. Лежали ли основания, по которым верховное командование не соглашалось на предлагаемую нами более широкую операцию, в нашем общем военном положении, я определить не могу.

9, 12 и 8-я армии остались в тех силах, которые были установлены для них верховным командованием, и продолжали наступать в прежних направлениях. Операция против Ново-Георгиевска была налажена: мы решили одновременно атаковать и Ковно, и предоставить Неманской армии самостоятельно продолжать наступление. Обе операции должны были развиваться, насколько удастся.