Текст книги "Российское гражданство: от империи к Советскому Союзу"

Глава III
Иммиграция и натурализация

В противоположность ситуации, существовавшей на большей части территории Европы, самым важным ресурсом для России на протяжении преобладающего периода ее истории было население, а не земля. В XV–XVIII веках, много времени спустя после отказа Европы от крепостного права, Россия ввела его и ужесточала – в основном для того, чтобы прикрепить крестьян к земле и использовать остальных для создания армии и осуществления некоторых других предприятий, начатых российским государством в эпоху Нового времени[146]146
  Hellie R. Enserfment and Military Change in Muscovy.


[Закрыть]. Во всяком случае, быстрая экспансия России на юге и востоке в этот период и стремление включить в свой состав огромные евразийские степи с их плодородными почвами лишь усиливали всепоглощающее желание властей привлекать людей в страну и удерживать их в ней. На протяжении столетий люди перебирались из скудных и лесистых районов Нечерноземья на богатые степные черноземы, и начиная с XVIII века государство энергично привлекало европейских фермеров к заселению степи. Для Екатерины Великой и экономических мыслителей ее эпохи население было источником богатства, и любого человека, будь то мусульманин, протестант, меннонит или еврей, следовало удерживать, чтобы его труды способствовали процветанию империи. Бóльшая плотность населения также шла на пользу безопасности. В XVIII веке империя предпринимала отчаянные усилия, чтобы заселить и распахать обширные, по большей части пустующие южные степи, – дабы навсегда избавиться от притязаний на них со стороны Османской империи и кочевников, перемещавшихся по этим территориям вслед за своими стадами, торговавших и время от времени совершавших набеги или шедших войной на общины земледельцев и их российских попечителей. Правители России верили также в то, что степь следует захватить, чтобы удержать на месте население внутренних регионов страны. Большие и продолжавшие расти поселения казаков в степи не только обирали российских купцов и российские поселения, но и служили убежищем для беглых крепостных. Позднее, в XIX веке, обеспокоенность надежностью российской позиции на Дальнем Востоке станет постоянным стимулом к тому, чтобы селить там побольше людей[147]147
  Sunderland W. Taming the Wild Field: Colonization and Empire on the Russian Steppe. Ithaca: Cornell University Press, 2004; Bartlett R. P. Human Capital.


[Закрыть].

Самый яркий пример этой демографической политики – знаменитый манифест Екатерины Великой, изданный 4 декабря 1762 года. Он приглашал иностранцев приехать в Россию и заселить целинные земли, предлагая взамен щедрое поощрение и постоянное освобождение от основных повинностей, например от военной службы:

По вступлении Нашем на Всероссийский Императорский Престол главным правилом Мы себе постановили, чтоб навсегда иметь Наше Матернее попечение и труд о тишине и благоденствии всей Нам вверенной от Бога пространной Империи и о умножении в оной обитателей. А как Нам многие иностранные, равным образом и отлучившиеся из России Наши подданные, бьют челом, чтоб Мы им позволили в Империи Нашей поселиться: то Мы Всемилостивейше сим объявляем, что не только иностранных разных наций, кроме Жидов, благосклонно с Нашею обыкновенною Императорскою милостию на поселение в Россию приемлем и наиторжественнейшим образом утверждаем, что всем приходящим к поселению в Россию Наша Монаршая милость и благоволение оказывана будет… надеясь, что они, возчувствовав к ним сии Наши оказываемыя Матерния щедроты, потщатца, поселясь в России, пожить спокойно и в благоденствии, в пользу свою и всего общества[148]148
  Манифест императрицы Екатерины Второй «О выходе и поселении в России всем иностранным» // Отдел рукописей Российской государственной библиотеки [далее – ОР РГБ]. Ф. 261. К. 20. Д. 6. Л. 84. Отметим важный факт: евреи были исключены из этого, в иных отношениях отвечающего духу Просвещения, приглашения иностранцев.


[Закрыть].

Иностранцы могли приобрести незаселенные земли, и власти с середины XVIII до начала XIX века действительно много делали для того, чтобы привлечь иностранцев к покупке земли и заселению свободных территорий обширных российских степей[149]149
  РГВИА. Ф. 401. Оп. 4/928. Д. 60. Л. 14; Кабузан В. М. Эмиграция и реэмиграция в России в XVIII – начале XX века. М.: Наука, 1998. С. 59.


[Закрыть].

Хотя потребность в увеличении населения в долгосрочной перспективе российской истории была настоятельной и неизменной, существовало множество важных ограничений, определявших, какого типа люди считались желательными и приемлемыми. Например, власти всегда с большим подозрением относились к иностранному духовенству. Все иммиграционные законы, по меньшей мере со времен Соборного уложения 1649 года, запрещали въезд на территорию России любому члену ордена иезуитов[150]150
  Большинство иезуитов на территории Российской империи проживали в землях, вошедших в ее состав в результате разделов Польши. В начале XIX века ордены иезуитов подвергались серьезным гонениям, кульминация которых пришлась на 1815 (изгнание из Санкт-Петербурга) и 1820 (изгнание из Российской империи) годы. См.: Flynn J. T. The Role of the Jesuits in the Politics of Russian Education, 1801–1820 // The Catholic Historical Review. 1970. Vol. 56. No. 2 (July). P. 249–251; Морошкин М. Иезуиты в России с царствования Екатерины II до нашего времени. СПб., 1870. С. 520–530.


[Закрыть]. Равным образом практически накануне польских восстаний 1830 и 1863 годов был установлен жесткий контроль над католическим духовенством. Иностранным нищенствующим монахам не так строго воспрещалось въезжать на территорию империи, но им не дозволялась натурализация[151]151
  Свод законов Российской империи [далее – Свод законов]. СПб., 1899. Т. 9: Законы о состояниях. Ст. 821.


[Закрыть]. Въезд даже православных иностранных священников и монахов из Османской империи, Молдавии или других стран строго регулировался[152]152
  Обозрение действующих в России узаконений о иностранцах. СПб., 1859. С. 6–8.


[Закрыть]. Различные законы и административные постановления запрещали выдачу виз иностранным цыганам. Местным властям было позволено депортировать их из страны или высылать во внутренние ее районы как бродяг[153]153
  ГАРФ. Ф. 102. II делопроизводство (1884 г.). Оп. 41. Д. 515; Свод законов. СПб., 1857. Т. 14. Ст. 487 (Устав о паспортах).


[Закрыть].

Самые важные ограничения – с точки зрения их строгости и числа затрагиваемых лиц – налагались на евреев. Но эти ограничения не были столь древними и не налагались автоматически, как часто утверждается в популярной и научной литературе. Например, в первые десятилетия после присоединения в 1772–1795 годах Речи Посполитой (а именно в ней проживало большинство российских евреев) не существовало определенных особых ограничений на иммиграцию евреев из других государств. Положение 1804 года даже прямо гарантировало, что к поселяющимся в России или посещающим ее с коммерческими целями еврейским подданным иностранных держав применяются те же законы, что и ко всем прочим российским подданным[154]154
  Мыш М. И. Руководство к русским законам о евреях. СПб.: Типолитография М. П. Фроловой, 1904. С. 15–16.


[Закрыть]. Однако в 1820-х годах положение изменилось. В 1824-м Комитет министров запретил всем иностранным евреям навечно селиться в пределах империи. В 1828 году запрет был распространен на евреев – российских подданных из Царства Польского[155]155
  Там же. С. 16.


[Закрыть]. Эти ограничения изменялись вместе с ростом всего того комплекса ограничений на проживание, который вытеснил большинство российскоподданных евреев в местечки, города и поселки на западных границах Российской империи (грубо говоря, это область на западной границе империи до первого раздела Польши в 1772 году, широко известная как черта оседлости). Чтобы помешать евреям из других государств обойти эти правила, указом 1833 года было введено требование ко всем иммигрантам предоставлять документальное подтверждение того, что и сами они, и их семьи являются христианами[156]156
  Свод законов. Т. 9. Ст. 819, примечание 3. Цит. по: РГИА. ПЗ. Папка 102751 (Справка к делу о высылке из империи порочных иностранцев и мерах на случай неисполнения последними требований об оставлении пределов империи или самовольного их возвращения после высылки, 1902). О формировании черты оседлости см.: Klier J. D. Russia Gathers Her Jews: The Origins of the «Jewish Question» in Russia, 1772–1825. DeKalb: Northern Illinois University Press, 1986.


[Закрыть].

Несмотря на серьезное давление из-за рубежа, в конце XIX века власти ввели дальнейшие ограничения. Иностранным евреям дозволялось селиться в России лишь в исключительных случаях, требовавших одобрения со стороны Министерства иностранных дел, и только если они попадали в одну из следующих категорий[157]157
  Сходным был смысл статьи 819-й тома 9 Свода законов Российской империи (Законы о состояниях, 1899 год): «Иностранцы из евреев не допускаются к переселению в Россию или вступлению в российское подданство». Опубликовано в кн.: Права евреев и иностранцев. СПб., 1908.


[Закрыть]:1) раввины, присутствие которых правительство сочло необходимым; 2) армейские и флотские врачи; 3) лица, намеревающиеся основать фабрику (но не винокурню) и привезшие с собой не менее 15 000 рублей в качестве инвестиций (построив фабрику за три года, они могли претендовать на натурализацию – в противном случае их следовало выслать из страны); 4) ремесленники и мастера[158]158
  ГАРФ. Ф. 102. Оп. 76a. Д. 1732. Л. 7 (По вопросу о праве переселения в Россию иностранных евреев); Там же. II делопроизводство (1885 г.). Оп. 42. Д. 435. Л. 4 (Генерал-губернатор Киева, Подолья и Волыни Министерству внутренних дел, 9 июля 1885 г.).


[Закрыть].

Для еврейских иммигрантов натурализация была исключительно сложным делом. Согласно определению 1896 года единственными категориями иностранных евреев, которые могли стать российскими подданными, оказались те, кто строил фабрики, те, кто был ремесленником или мастером, а также евреи из Средней Азии, желавшие вступить в одну из гильдий в Оренбургской губернии[159]159
  Лозина-Лозинский М. А. Принятие в русское подданство // Право. 1898. № 4. С. 10–15; 1899. № 1. С. 22–29; № 2. С. 79–84; Свод законов. СПб., 1890. Т. 14: Устав о паспортах. Ст. 289.


[Закрыть]. Архивы Департамента полиции содержат описания многих случаев обнаружения и депортации лиц, которые получили в паспорт визу, не уведомив власти о том, что они евреи, или тех, кто приехал в Россию с фальшивым паспортом на имя христианина. Обнаружив такого человека, полиция в административном порядке депортировала его из страны[160]160
  Собрание подобных случаев см. в: ГАРФ. Ф. 102. Оп. 76a. Д. 1732 (По вопросу о праве переселения в Россию иностранных евреев).


[Закрыть].

Власти беспокоились также о том, как помешать въехать в страну иностранным атеистам. На деле каждый иностранец должен был указать свое вероисповедание – при подаче прошения о визе в российское консульство за рубежом и при регистрации местными властями по прибытии в Россию. Таким образом, вероисповедание было указано на каждой конкретной визе. Несколько частных случаев привели к укреплению политики, согласно которой атеизм или даже агностицизм (утверждение «вероисповедание отсутствует») не допускался[161]161
  Там же. Д. 2103. Л. 5 об. Кажется, что Министерство внутренних дел было прежде всего озабочено тем, что евреи могли обойти запрет на иммиграцию, указав, что у них «отсутствует вероисповедание». Циркуляры министерства предписывали российским консулам отказывать в визах бывшим евреям, а в случае, когда таковые обнаруживались в России, губернаторам следовало депортировать их из страны. Если брать шире, то российское «конфессиональное государство» попросту не могло найти общего языка с атеистами. По традиции все акты регистрации рождений, браков и смертей осуществлялись при участии религиозных учреждений. Для того чтобы вписаться в существующую систему, иностранец должен был исповедовать какую-то религию. См.: Werth P. In the State’s Embrace? P. 433–458; Crews R. Empire and the Confessional State: Islam and Religious Politics in Nineteenth-Century Russia // American Historical Review. 2003. Vol. 108. No. 1. P. 50–83.


[Закрыть].

Эти примеры демонстрируют наличие некоторых серьезных ограничений общего принципа «Привлекай и удерживай». Власти прилагали много усилий, чтобы привлечь желательных иммигрантов, но в то же время настаивали на отсеивании тех, кто таковым не являлся. В численном отношении с 1750-х по 1850-е годы внушительное большинство иммигрантов составляли фермеры, которых интересовали свободные земли, освобождение от налогов и воинской службы. К середине XIX века свободные пахотные земли закончились и приоритеты правительства изменились: теперь оно привлекало не фермеров, а людей, которые могли поспособствовать индустриализации.

Веками государство пыталось привлечь купцов, предпринимателей, искусных рабочих, профессионалов и тому подобных иностранцев в русские города. Но, в сравнении со вполне широкомасштабной иммиграцией на свободные земли русских степей, размах иммиграции в российские города и промышленные районы ограничивался несколькими важными факторами. Первый и наиболее очевидный заключался в скромных масштабах российской промышленности и невысоких темпах роста городов. Второй – в том, что при царском режиме права иностранцев серьезно ограничивались по политическим причинам. Одним из лейтмотивов правления Николая I была защита России от проникающих из-за границы либеральных, революционных идей, и его полиция принимала множество мер, позволявших контролировать и ограничивать зарубежные поездки жителей империи и деятельность иностранцев внутри нее, особенно в городах. Системы контроля чаще всего рассматривались как одна из причин сравнительной экономической отсталости России к концу правления этого царя. В-третьих, как раз те иммигранты, которые были бы особенно полезны, – коммерсанты из числа представителей еврейской диаспоры, армяне и религиозные меньшинства – казались полиции наиболее подозрительными.

Забытые Великие реформы

Все переменилось после унизительного поражения в Крымской войне. Царь Александр II начал серию реформ, кульминацией которых стал закон от 10 февраля 1864 года, «открывающий вообще в истории русского законодательства о подданстве новую эпоху»[162]162
  Гессен В. М. Подданство. С. 227.


[Закрыть]. Эти законы, воистину попавшие в число наиболее незамеченных из Великих реформ, имели важные теоретические и практические последствия. Очевидно, что инициаторы реформ планировали решительно порвать с прошлым, чтобы открыть страну для тех иностранцев, которые поспособствовали бы индустриализации и модернизации. В определенной мере то был новый вариант демографической политики XVIII века, направленной на привлечение иностранцев. В то время как в XVIII веке эта политика имела своей целью привлечь фермеров и заселить нераспаханные степные земли, реформы 1860-х годов, определившие новый порядок натурализации и получения подданства, были ориентированы прежде всего на привлечение инвесторов, инженеров, купцов и искусных рабочих.

Реформы начались с ряда решений, принятых в конце 1850-х годов и призванных сделать менее строгими драконовские, политически ориентированные ограничения на въезд иностранцев в страну, наложенные в ответ на польское восстание 1831 года, революционные события 1848 года и из общей подозрительности к «вредным замыслам» иностранцев, преобладавшей в администрации Николая I[163]163
  Архив внешней политики Российской империи [далее – АВПРИ]. Ф. 137. Отчеты Министерства иностранных дел. Оп. 475. Д. 24 (1849 г.). Л. 257–262; ГАРФ. Ф. 109. III Отделение. Оп. 223. Д. 4. Папка 4 (1839). Л. 1–80, 151–167.


[Закрыть]. Вскоре после восшествия Александра II на престол правительство объявило, что полностью порывает с подходом предыдущего царя, заявив, что «ограничения с целью защиты российских купцов коммерческих прав иностранцев, проживающих здесь постоянно или временно, лишь вредят российскому экспорту и конкурентоспособности за границей»[164]164
  АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 44. Л. 30–32.


[Закрыть]. В 1857 году, побуждаемое к действиям требованиями со стороны французов, правительство отменило двойной налог, которым облагались французские граждане, проживавшие в городских домах, а также некоторые иные ограничения[165]165
  Там же. Оп. 475. Д. 43. Л. 266–271 об.


[Закрыть]. Другие страны обратились с просьбами о таких же послаблениях для своих граждан, проживающих в России, – на основании принципа наибольшего благоприятствования. Шаг за шагом российское Министерство иностранных дел стало играть очень активную роль, инициируя и проводя переговоры о ряде новых торговых договоров с отдельными странами, что вело к резкому расширению прав большинства иностранцев в России. Каждый договор заключался на принципах взаимности и влек за собой улучшение юридического статуса российских подданных за рубежом[166]166
  Там же. Оп. 475. Д. 42 (1858 г.). Л. 215–216; Там же. Д. 86. Л. 304 об.


[Закрыть]. Каждый раз в качестве причины государственной поддержки этих соглашений чаще всего упоминалось то, что они могли облегчить международную торговлю и экономическое развитие[167]167
  Там же. Д. 43. Л. 266–271 об.


[Закрыть]. Хотя положение, сложившееся внутри страны, с которым имел дело новый царь-реформатор, и объясняет, почему эти важные реформы произошли именно в то время, следует учитывать и их более широкий, глобальный контекст. Первопроходцем стала Франция, в период с 1760-х годов и в течение революционной эпохи отменившая на своей территории юридические ограничения, налагавшиеся на иностранцев (завершив дело отменой в 1819 году особого «налога на иностранцев», известного как droit d’aubaine). Австрия в 1790-х уравняла гражданские права иностранцев и уроженцев страны, и общая европейская тенденция в последующие десятилетия заключалась в достижении все большего правового равенства подданных и иностранцев[168]168
  Sahlins P. Unnaturally French; Bürger H. Passwesen und Staatsbürgerschaft // Grenze und Staat. S. 98.


[Закрыть]. Затем, согласно Джону Торпи, 1860-е годы стали свидетелями возникновения широкого европейского консенсуса по вопросу о том, что «экономический либерализм является самым надежным рецептом процветания»[169]169
  Torpey J. Revolutions and Freedom of Movement. P. 848.


[Закрыть]. Говоря словами Эрика Хобсбаума, «остававшиеся институциональные препятствия свободному движению факторов производства, свободному предпринимательству и все, что могло бы оказаться потенциально опасным для его рентабельности, пали под натиском, охватившим весь мир»[170]170
  Hobsbaum E. The Age of Capital, 1848–1875. London: Weidenfeld and Nicolson, 1975. P. 35. Цит. по: Torpey J. Revolutions and Freedom of Movement. P. 848.


[Закрыть].

Другой закон 1857 года обеспечил бóльшую юридическую защищенность финансовым инвестициям иностранцев, облегчив правила наследования и уменьшив обременительные налоги, которые те должны были платить, чтобы ликвидировать свою собственность в России и отбыть на родину[171]171
  Мыш М. И. Право наследования после иностранцев в России. СПб., 1887. С. 9.


[Закрыть]. Эти налоги составляли от 10 до 20 %, в зависимости от продолжительности проживания в стране. Так же как и в случае двойного налогообложения иностранцев, серия двусторонних соглашений быстро отменила подобные налоги на наследство и экспатриацию. Декрет от 16 мая 1866 года просто признавал результаты волны двусторонних соглашений, официально отменяя все эти налоги для иностранцев[172]172
  Там же. С. 8. Более подробно об отмене «налога на репатриацию» (вывозной пошлины) см.: Блюнчли И. К. Современное международное право цивилизованных государств, изложенное в виде кодекса. М.: Тип. Индрих, 1876. С. 245.


[Закрыть].

Министерство внутренних дел утверждало, что упрощение документации и сокращение на постоянной основе полицейских требований к иностранцам должно подождать, пока не будут разработаны новое постановление о паспортах и другие тесно связанные с реформами законы, требовавшиеся для освобождения крепостных. Однако Александр II не желал ждать так долго. Он подгонял осуществлявших данный план чиновников, издав 7 июня 1860 года важный закон, существенно облегчивший требования к паспортам и полицейский надзор и даровавший ряд новых прав иностранцам, в особенности зарубежным купцам, проживающим в России[173]173
  О новых правилах выдачи паспортов иностранцам: Циркуляр Департамента полиции исполнительной, 18 августа 1860 г. // Сборник циркуляров и инструкций МВД за 1858, 1859, 1860 и 1861 годы / Под ред. Д. Н. Чудовского. СПб.: Тип. Министерства внутренних дел, 1873. С. 105, 152. О новых правилах см.: Продолжение Свода законов Российской империи, изданного в 1857 году. СПб., 1863. Статьи к т. 14. Приложение к ст. 436. Устав о паспортах.


[Закрыть]. Этим законом прямо отменялся декрет от 1 января 1807 года, введший ряд ограничений на въезд иностранцев и новые требования к регистрации и осуществлению полицейского надзора над иностранными резидентами[174]174
  Мыш М. И. Об иностранцах в России. С. x.


[Закрыть]. Закон 1860 года провозгласил принцип, согласно которому «пребывающим в России иностранцам по торговле, земледелию и промышленности дарованы такие же права, какими пользуются русские подданные»[175]175
  ПСЗ. Собр. 1. Т. 29. № 22418. Цит. по: Мыш М. И. Об иностранцах в России. С. xi.


[Закрыть]. Одним из важнейших принципов, установленных новым декретом, стала возможность для иностранцев приобретать земельную собственность[176]176
  РГИА. ПЗ. Папка 97697 (Журналы Высочайше учрежденной Комиссии о мерах к предупреждению наплыва иностранцев в западные окраины. Отдел III. Вопрос о принятии и оставлении русского подданства, 1891). Л. 6.


[Закрыть]. Сам язык декрета от 7 июня 1860 года ясно свидетельствует о мотивах, лежавших в основании этих реформ:

Манифестом 1 января 1807 года (№ 22418) поставлены некоторые ограничения в правах по торговле иностранцев, постоянно или временно в России пребывающих. Ныне, при постепенном усовершенствовании способов сообщения и при быстром развитии международных торговых сношений, сии ограничения не соответствуют уже потребностям времени. С другой стороны, в главнейших европейских государствах дозволяется подданным нашим, как и всем вообще иностранцам, заниматься коммерческими делами в одинаковых с природными жителями правах. Принимая в уважение то полезное влияние, которое может иметь на все отрасли народного богатства доставление более удобности пользоваться в предприятиях всякого рода и иностранными капиталами, и желая явить новый знак нашей особенной заботливости о преуспеянии торговли, земледелия и промышленности вообще в империи, а также оказать иностранным державам справедливое взаимство, мы признали за благо даровать пребывающим в России иностранцам такие же в сем отношении права, какими пользуются уже наши подданные в главнейших европейских государствах[177]177
  Мыш М. И. Об иностранцах в России. С. xii. См. также: Министерство финансов, Высочайшее повеление о принятии мер для приглашения иностранных капиталов, 13 сентября 1859 г. СПб., 1859.


[Закрыть].

Новое отношение к иммиграции быстро проникло во все ветви власти. Даже подготовленный в 1861 году ежегодный доклад службы, ответственной за пограничный контроль и надзор за иностранцами, демонстрировал разрыв с традиционно негативным отношением к иммиграции. На основании опыта этого года, принесшего новый наплыв иностранцев, в докладе сообщалось, что «не видно, чтобы проживающие в России иностранцы обнаруживали неприязненные чувства к избранному ими второму отечеству. Напротив того, бóльшая их часть весьма довольна дарованными им разными облегчениями и льготами и благодарна за попечение правительства»[178]178
  ГАРФ. Ф. 109. Оп. 223 (Отчеты III Отделения Царской канцелярии и Корпуса жандармов). Д. 26. Папка 24 (1861). Л. 152 об. – 153.


[Закрыть]. Опасались главным образом прибытия поляков и либералов, но, согласно отчету, они в основном были людьми без определенных занятий и потому их несложно было отличить от полезного большинства[179]179
  Там же. Л. 152 об. – 153.


[Закрыть].

Ряд других мер делал для иностранцев более доступными и удобными путешествия и торговлю на территории России. Например, в 1861 году новые правила разрешили торговым судам входить в порты Архангельска и Онеги, причем свободный вход позволялся без требуемой ранее проверки паспортов. Введенные в 1860 году временные правила о паспортах иностранцев позволили последним дважды въезжать в империю по визе, выданной российским консулом за рубежом (тем самым все российские визы стали двойными). Царский декрет 1861 года не только упразднил старые запреты на въезд иностранцев в империю на Дальнем Востоке, но также создал для них на тихоокеанском побережье городá с беспошлинной торговлей[180]180
  Там же. Л. 151, 159.


[Закрыть].

Вместе с тем прежнее отношение представителей бюрократии к иностранцам не изменилось в одночасье, о чем свидетельствует особый циркуляр полицейского департамента «О недопущении медленности по делам иностранцев». В циркуляре отмечалось, что иностранные апелляции по делам о наследстве и другим делам часто «продолжаются несколько лет от медленности распоряжений низших присутственных мест» и что в свете новой политики, направленной на привлечение иностранцев к участию в российской экономике, такие задержки более неприемлемы[181]181
  О недопущении медленности по делам иностранцев: Циркуляр Департамента полиции исполнительной, 8 марта 1861 г., № 33 // Сборник циркуляров и инструкций МВД за 1858, 1859, 1860 и 1861 годы. С. 303.


[Закрыть].

Местные крестьяне и чиновники встречали иностранцев без всякого энтузиазма, а иногда даже проявляли прямую враждебность. Например, жители Воронежа связывали участившиеся пожары с недавним прибытием в губернию 160 наемных сельскохозяйственных рабочих, большинство из которых не нашли постоянной работы. Отзываясь на сопротивление местных жителей, Министерство иностранных дел согласилось депортировать этих иностранцев из страны – но только если депортации не нарушат международных правил и соглашений со странами, куда следовало депортировать приехавших[182]182
  ГАРФ. Ф. 109. Оп. 223 (1862). Д. 27. Л. 336.


[Закрыть]. Создается впечатление, что в конце концов бóльшая часть приказов о депортации была отменена. На ранних стадиях новая открытость являлась политикой, навязываемой сверху.

Освобождение крестьян также оказало прямое влияние на положение иностранцев. До 1861 года одним из ключевых ограничений прав и экономической деятельности иностранцев в России был запрет не только на владение сельскохозяйственными и домашними крепостными работниками и ремесленниками, но и на аренду или наем таких лиц. После 1861 года иностранные аристократы и торговцы смогли нанимать рабочих, являвшихся российскими подданными, вследствие чего конкурентоспособность иностранцев в России – в сравнении с положением российских торговцев, фабрикантов и знати – внезапно повысилась. Более того, решение, объявленное одновременно с декретом об освобождении, то есть 19 февраля 1861 года, открыло для землевладельцев возможность сдавать землю иностранцам на тридцатишестилетний срок. В последующие десятилетия это стало важным стимулом для иммиграции[183]183
  РГИА. ПЗ. Папка 97697. Л. 10.


[Закрыть]. Подобные меры как поощряли иммиграцию, так и создавали для ненатурализованных иностранцев возможность войти в российскую экономическую элиту и благоденствовать.

Новые законы также создали благоприятные условия для важного непривычного явления в истории российской иммиграции: наплыва заграничных сельскохозяйственных рабочих. Согласно ежегодному докладу Третьего отделения Императорской канцелярии за 1862 год, многие землевладельцы быстро воспользовались преимуществами новых законов, «ввозя иностранных рабочих из-за границы, как для того, чтобы распахать побольше земли, так и для того, чтобы создать у наших крестьян положительное впечатление, давая им хороший пример труда, нравов и улучшая земли разумными сельскохозяйственными методами»[184]184
  ГАРФ. Ф. 109. Оп. 223 (1862). Д. 27. Л. 335.


[Закрыть]. В эпоху крепостничества сельскохозяйственные мигранты составляли одно из немногих исключений из правила, запрещавшего иностранцам продавать и покупать землю и записываться в сословие «колонистов». После освобождения крестьян некоторые землевладельцы почувствовали, что им недостает низкооплачиваемых работников для возделывания земли, полученной по процедуре освобождения, и обратились к заграничным сельскохозяйственным рабочим. Чтобы облегчить их приток, закон 1864 года позволил иностранным рабочим ходатайствовать о получении российского подданства немедленно по прибытии в Россию – по ускоренной процедуре, обходившей требование пятилетнего проживания в стране[185]185
  РГИА. ПЗ. Папка 97697. Л. 4.


[Закрыть].

Для большинства других иностранцев закон 1864 года сохранил двухлетнее освобождение от налогов (податей). На практике, поскольку требование о вхождении в податное общество было в тот период не таким уж строгим, иностранцы часто могли де-факто не платить налоги в течение неопределенно долгого срока по истечении этих двух лет[186]186
  Там же.


[Закрыть].

Важное двустороннее соглашение с Бельгией, подписанное в 1865 году, распространило гарантии равных (с гражданско-правовой точки зрения) прав для индивидов на акционерные общества, торговые и промышленные товарищества и финансовые институты. Оно провозглашало, что такие компании, созданные в Бельгии, «могут пользоваться в России всеми их правами, и в том числе правами судебной защиты, сообразуясь с русскими законами, если подобные общества и товарищества, законно учрежденные в Российской империи, будут пользоваться одинаковыми правами в Бельгии»[187]187
  АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 54 (1865 г.). Л. 234.


[Закрыть]. В то же время царь наделил (и поощрил) Министерство иностранных дел полномочиями заключать аналогичные соглашения с другими странами при поддержке Министерства финансов – что и было вскоре сделано.

Одной из основных целей этих реформ стало облегчить иммиграцию для заграничных купцов, предпринимателей, технических специалистов и управляющих. На основании анализа деталей важных новых коммерческих законов, принятых 1 января 1863 и 9 февраля 1865 года, И. В. Поткина заключает, что произошел существенный концептуальный сдвиг в юридическом положении иностранцев в Российской империи: от колониальных, заключаемых в индивидуальном порядке «сепаратных сделок» – к нормативным принципам, которые открыли общественные институты для иностранцев и уравняли их права с правами российских подданных. До принятия этих законов иностранцу следовало либо натурализоваться и получить разрешение вступить в российское купеческое сословие, либо быть приписанным к социальной категории «иностранных гостей». Для последних условия экономической деятельности основывались на подробных индивидуальных контрактах, подписываемых в каждом конкретном случае царем. По аналогии с принципом условного права собственности эпохи Московского царства, воплощенным в институте поместий, «права» владения и экономической деятельности не были законными правами, если считать, что законы должны иметь универсальное нормативное содержание. Напротив, они были более сходны с теми индивидуальными «сепаратными сделками» царя с избранными иностранцами, условия которых в любой момент могли быть пересмотрены. Более того, все иностранцы из категории «иностранных гостей» мирились с большим числом ограничений, которые при столкновении интересов склоняли чашу весов в пользу местных жителей[188]188
  Поткина И. В. Правовое регулирование предпринимательской деятельности иностранцев в России, 1861–1916 // Иностранное предпринимательство и заграничные инвестиции в России: Очерки / Под ред. В. И. Бовыкина. М.: РОССПЭН, 1997. С. 20.


[Закрыть]. Сходным образом в XIX веке известные иностранные инвесторы, предприниматели, ученые и художники могли получить звание «почетного гражданина», даровавшее им права, практически равные правам подданного, за тем важным исключением, что они не получали права завещать свою собственность потомкам на тех же условиях, что и российские подданные. Не натурализовавшиеся и не получившие особого статуса иностранцы могли в течение десяти лет инвестировать в фабрики и предприятия в России, а в конце этого срока должны были либо натурализоваться, либо распродать свою собственность[189]189
  Беляев И. Н. Два века почетного гражданства: XIX–XX вв.: История, право, современность. Смоленск: Смоленская областная тип., 2001; Обозрение действующих в России узаконений о иностранцах. С. 37.


[Закрыть].

Новые законы позволили иностранцам напрямую, без обязательной предшествующей натурализации, вступать в российские купеческие гильдии (цеха), что явилось способом привлечь иностранные инвестиции и, освободив иностранцев от особого юридического статуса, поощрить их к участию в городской экономической жизни[190]190
  Проект положения о состоянии иностранцев. СПб., 1861. С. 19, 22. О прямой связи между реформой и стремлением привлечь иностранный капитал см.: Министерство финансов, Высочайшее повеление о принятии мер для приглашения иностранных капиталов, 13 сентября 1859 г. СПб., 1859.


[Закрыть]. Иностранцам теперь даровался не статус натурализовавшегося иностранца, получаемый благодаря особым, привилегированным званиям (причем каждый случай их присвоения рассматривался в отдельности), а скорее широкие, юридически определенные права, которыми наделялись все иностранцы. Очень быстро оказалось, что реформа успешно реализовала эту свою задачу – к большому негодованию ее российских противников, все громче заявлявших о себе.

Реформы в области натурализации

До 1860 года существовали значительные и важные различия в юридическом статусе, правах и обязанностях между подданными императора и иностранцами. Однако на деле приобретение статуса подданного значило для иностранца гораздо меньше, чем принятие в одно из привилегированных российских сословий. Вся правовая система основывалась на идее разных наборов юридических прав и обязанностей – своих для каждого отдельного сословия. Знать заключала один договор, купцы – другой. Поэтому ключевым моментом процесса натурализации было не приобретение общих прав и обязанностей российского подданного (поскольку таких общих прав и обязанностей было очень немного), а скорее допуск индивида в состояние (группу с особым правовым статусом, профессиональное объединение или сообщество с особым образом жизни). Фактически существовало много причин, по которым люди, вступившие в состояние, могли захотеть сохранить подданство другого государства. Это не только означало освобождение от некоторых важнейших обязанностей (самой важной из них была воинская повинность), но и позволяло иностранцу рассчитывать на дипломатическую защиту. Последнее могло быть очень важным фактором в стране, где личные права и право частной собственности были не такими всеобъемлющими и не так хорошо обеспечивались, как на родине иностранца[191]191
  См., например, случай Альфреда Даттена, воспользовавшегося своим положением немецкого дипломата для обеспечения себе преимущества при построении карьеры в торговле: Deeg L. Kunst & Albers Wladiwostok: Die Geschichte eines deutschen Handelshauses im russischen Fernen Osten (1864–1924). Essen: Klartext, 1996.


[Закрыть]. Задумываясь о натурализации, такой иностранец вполне мог решить, что дипломатические каналы подачи прошений и двусторонние соглашения между Российской империей и его родной страной могли бы лучше защитить его самого и его собственность, чем если бы он стал российским подданным (после натурализации в России сохранить прежнее подданство было невозможно). Реформы 1860-х годов дали иностранцам практически все права подданных, не обременив их обязанностями[192]192
  Просьбин С. А. Торгово-промышленный сборник: Свод действующих узаконений по части промышленности и торговли. СПб., 1907. С. 373–374; Поткина И. В. Правовое регулирование. С. 26.


[Закрыть]. Если единственное, что могла принести натурализация, – это новые обязательства, то был ли в ней смысл?

На деле многие иностранцы так и не натурализовались. Уже в XVII веке был введен принцип, согласно которому иностранец мог служить царю (даже в армии) без всякой натурализации. Существовали отдельные и не связанные между собой присяги для иностранцев, вступающих на российскую службу, и эта дистинкция сохранялась в российском праве до конца имперского периода[193]193
  Свод законов. 1899. Т. 9. Ст. 850. Более того, дети натурализовавшихся иностранцев, родившиеся до натурализации своих родителей, не принимались в российское подданство автоматически. Но они могли поступить на гражданскую службу, принеся присягу на службу без присяги на подданство (существовали две отдельные присяги).


[Закрыть]. Единственной присягой, необходимой для вступления на службу, была «присяга на верность службы»[194]194
  О присяге: О присяге вообще. Присяга на подданство. Присяга на верность службы. Присяга по делам гражданским. Присяга по делам торговым. СПб.: Мирский вестник, 1864; Присяга на верность службы императору Николаю II. Казань: Tип. Д. М. Гран, 1910.


[Закрыть]. Другую, особую присягу приносил тот, кто становился царским подданным («присяга на подданство»). В военных архивах хранятся сведения о многочисленных иностранцах (от кавказских ханов до немецких колонистов из числа служащих низкого ранга и до высокопоставленных иностранных аристократов), десятилетиями служивших царю без натурализации и принесших присягу лишь на верность службы, а не на подданство[195]195
  РГВИА. Ф. 400. Оп. 14. Д. 16108.


[Закрыть].

Однако к середине XIX века уровень натурализации в Российской империи был на самом деле пусть и не намного, но выше, чем в Великобритании, Соединенных Штатах, Канаде, Франции, Германской империи и Габсбургской монархии. Согласно официальной статистике 1839–1863 годов, число официальных натурализаций обычно составляло 5–10 % от чистой иммиграции. В сравнении с другими странами это весьма внушительное количество (см. таблицу 5 в приложении I). Существует несколько возможных объяснений такого, относительно высокого уровня натурализации в Российской империи до 1860-х годов. Во-первых, главнейшим интересом многих европейских стран (в особенности немецких государств как до, так и после 1870 года) было сохранить стоимость социального обеспечения как можно более низкой. Его преимуществами могли пользоваться лишь подданные, так что эти страны постоянно имели сильный стимул препятствовать натурализации, ограничивать ее и терпеть присутствие в стране большого количества ненатурализованных иностранцев[196]196
  Fahrmeir А. Citizens and Aliens. P. 30.


[Закрыть]. Поскольку в России практически не было финансируемых государством услуг для подданных, то такие серьезные побудительные причины для ограничительной политики натурализации отсутствовали. Во-вторых, до реформ 1860-х годов иностранные купцы и другие иноземцы сталкивались в Российской империи со значительными юридическими и социальными ограничениями своих прав, включая отсутствие права наследования собственности. Иностранные купцы вынуждены были уплачивать двойной налог, который мог быть весьма обременителен; кроме того, иностранцы не имели доступа к судебной системе, что делало их потенциально более уязвимыми для судебных исков. Они сталкивались с ограничениями на участие в розничной торговле, заключение сделок с другими иностранцами и ведение экспортных операций. Они не могли обойти эти ограничения, вступив в российскую гильдию, прежде не натурализовавшись. До реформ 1860-х годов иностранцы, как правило, могли инвестировать в фабрики и предприятия в течение десяти лет, по истечении которых, как я уже говорил, им следовало либо натурализоваться, либо распродать свое имущество[197]197
  Обозрение действующих в России узаконений о иностранцах. С. 35–38.


[Закрыть]. В-третьих, в особенности во время консервативного правления Николая I (1825–1855) власти налагали значительные новые взыскания на иностранцев, не желавших натурализоваться, что включало возможность наследования дворянского звания, титулов и некоторых прав собственности лишь при условии натурализации[198]198
  РГИА. Ф. 1343. Оп. 58. Д. 653; Шумков А. А. Юридические положения о признании иностранцев в правах российского дворянства // Проблемы признания и утверждения в правах российского дворянства высших сословий народов Российской империи и иностранных дворян: Материалы к Третьему научному семинару, 5–6 апреля 1997 года. СПб.: ВИРД, 1997. С. 45–46.


[Закрыть].