Текст книги "Сага о белом свете. Порнократия"
Автор книги: Евгений Черносвитов
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц)
Глава 13. Тибетские сказки
«I want morning and noon and nightfall with you. I want your tears, your smiles, your kisses…the smell of your hair, the taste of your skin, the touch of your breath on my face»2121
Я хочу утро, день, вечер и ночь быть с тобой! Я хочу осушать губами слезы твоей радости, поцелуями покрывать твои улыбки… Я хочу чувствовать запах твоих волос, вкус твоей кожи, касание твоего дыхания на моем лице
[Закрыть](Lisa Kleypas)
«Вот как бывает в жизни: ехали сюда больше месяца, а пробудем меньше часа!» – сказал Николай Константинович.
«Что, и не покормят? А то проголодался!» – спросил Володя.
«Какая тебе еда?… Что ты за человек?.. Они, наверное, еще лежат на асфальте!..»
«Родная! Сейчас уже поздно разбираться – какой я человек! Ты – моя законная жена! Раньше нужно было… – сказал Володя Саше, – а, вообще-то, как шеф скажет: без еды, так без еды… Выходит, на смотрины приехали?»
«Чувствую родной запах Spiritus aethylicus 70%!» – констатировал Сергей.
«А, чем закусывать будешь?» – ехидно спросила Люба. «А, мы, знаешь ли, привыкли, эта, сама понимаешь, без закусона… Рукав понюхаем, и лады!» – юродствуя, ответил Сергей.
«Они еще находятся в шоке!» – сказал Николай Константинович, повернувшись к Всеволоду Петровичу.
«Да-а!.. Не каждый день тебе на голову вертолеты падают!.. Нужно было что-то пострашней им рассказать, а не о лопухе-людоеде, что вырос за хирургическим отделением районной больницы поселка Чля!»
«А, мы с тобой, что, толстокожие?»
В это время дверь здания, очень похожего на барак, открылась, и из нее грациозно вышли, одна за другой, три женщины: 40, 30 и 20-ти годками от роду.
«Три грации царили в этом мире… И вот мы видим их – все три…, все три, а не четыре!» – продекламировал Володя, слегка «поправив» известную эпиграмму Александра Сергеевича!
«Директор – Любовь Алексеевна, главный технолог – Наталья Николаевна и заведующая химической лабораторией Евгения Григорьевна…» – представила себя и остальных женщин та, которой 30, Любовь Алексеевна. Которой 20 или чуть больше оказалась главным технологом. А самая старшая – заведующая лабораторией. Были они одеты в шелковые полупрозрачные белоснежные халатики… Без лифчиков все, это точно! Они ждали делегацию из Москвы – мужчин. Люба и Саша были для них неожиданным сюрпризом!
«Аната-ва нихонго-га выкаримасука? – (Вы понимаете японский язык?) – вдруг сказала Любовь Алексеевна, обращаясь к «пришельцам».
«Амари вакаримасен! (Немного понимаю) – за всех ответил Сережа и спросил:
«А зачем японский нужен нам?»
«Мне много приходится общаться с японцами – они единственные наши поставщики сырья – и я могу невольно перейти, особенно в терминологии, на японский.
«Ничего, мы вас поправим!» – твердо сказал Всеволод Петрович.
Николай Константинович был здесь свой человек. А Всеволод Петрович – как бог, сошедший с Олимпа. И все же, главным они, не сговариваясь, сделали Володю, Владимира Николаевича Дурново – всемирно известного психо-фармаколога!
«Сначала перекусим, – сказала Любовь Алексеевна. Стол накрыт… женьшеневой настойки нашей попробуете… Нужно! Вы же… такое пережили! Мы все знаем! Это – ЧП для Хабаровска… Да, что говорить – для всего ДВ!»
И, взяв мужчин под руки, Любовь Алексеевна – и Сережу и Володю, мгновенно развернувшись, твердо повели в «барак»… Люба и Саша поплелись за ними, как неприкаянные!..
Первое помещение, в которое они попали, имело весьма узкий проход – ровно на два человека, которые держатся под руки. И справа и слева, до самого потолка огромное помещение было заставлено квадратными – метр-на-метр, фанерными ящиками, по углам обитыми металлической лентой. На каждом ящике бала наклейка из пластика, на которой явно несмываемой краской было на японском и английском языках написано: пункт и дата отправления, название фирмы-отправителя, название того, что было в ящике. Сережа, зная японский и английский, успел, пока проходили, прочитать: «Пантокрин», «Элеутерококк», «Адонис обыкновенный», «Аралия маньчжурская»…
«Интересно, а почему все в одинаковых ящиках, да еще из фанеры… В каком же это состоянии?» – опередил Сергея Володя.
«Мы получаем от фирмы сырье в одном и том же состоянии – в порошке…» – ответила Евгения Григорьевна.
«В порошке?» – в один голос удивленно громко спросили Володя и Сергей. Николай Константинович зловеще улыбался. Всеволод Петрович раздраженно потирал ладони.
«И – каков ассортимент?» – спросил Володя.
«До 1000 наименований… Все, чем богата наша тайга!»
«И панты тоже в порошке?»
«Да, а чему Вы удивляетесь? В Японии технология ХХI-го века.
«Да, видно… Кого угодно в порошок сотрут и к Вам направят!» – спокойно сказала Саша металлическим голосом.
«А, где японцы берут сырье?..»
«Вот, за столом, после рюмочки женьшеневой настойки, с вашего позволения я дам вам небольшую справку о флоре Японии…»
…У входа во вторую комнату, Володя случайно обратил внимание на толстую раскрытую кипу, наверху которой лежали тоненькие книжечки, с интригующим названием «Великий Тибет» на русском языке.
«Принес почтальон без адреса отправителя… Не успела ознакомиться! – сказала Любовь Алексеевна, видя, что Володя обратил внимание на вскрытую кипу. – Можете взять сколько угодно книжечек. Вдруг, что-то дельное?»
Володя взял несколько книжек, раздавая их всем своим попутчикам…
…«А, действительно, женьшеневая настойка! Это, что, тоже из порошка?» – спросил Николай Константинович, обращаясь к красивым хозяйкам невзрачного химфармзавода.
«Нет, что Вы! Это – из корня. По нашей технологии…»
«Пятилистный женьшень… Из Китая?» – обратился к Любовь Алексеевне Всеволод Петрович.
«Ну, Вы, Николай Константинович, великий дегустатор! Интересно, кто еще почувствовал, что это пятилистный женьшень?» – с удивлением воскликнула Евгения Григорьевна.
«Николай Константинович пошутил… и попал в яблочко! Ни в каком виде продукта нельзя органолептически различить пятилистный от трехлистного женьшеня!»
«И, от умело сделанной настойки аралии маньчжурской!» – спокойно сказал Володя…
…Рассказ о лесах Японии Любови Алексевны…
…Из 37,8 млн. га всей территории Японии лесами покрыто 25,15 млн. га. Это составляет 66,6% площади страны. Лишь Финляндия (76,1%) и Швеция (68,0%) превосходят Японию по этому показателю. Для сравнения: в России на леса приходится чуть больше 45%. Конечно, все относительно, 25 млн. га лесов Японии трудно сопоставить с 778,5 млн. га лесов России, и тем не менее Япония – страна лесов.
…Флора Японии отличается большим видовым разнообразием и включает 2750 видов, в том числе 168 древесных пород. На Японских островах встречаются растения, характерные для тропической, субтропической и умеренной климатических зон. Леса Японии можно разделить на четыре вида, исходя из видового состава растений, которые в них произрастают: леса тропической зоны, леса центрально-южной зоны, леса центрально-северной зоны и леса умеренно-холодной зоны…
Отличительной особенностью японских лесов является то, что флора севера часто встречается с флорой, характерной для южных широт. Это связано со своеобразными климатическими условиями страны восходящего солнца: протяжённостью Японских островов с севера на юг, а также влияние муссонных ветров.
…Леса тропической зоны.
Леса тропической зоны простираются от юга островов Рюкю (Насей), до юга островов Кюсю, Сикоку и Хонсю (полуострова Кии). Это – влажные тропические леса, в которых растут пальмы – аренга, ливистона, саговая, катеху. А также: древовидный папоротник – циатея, камфорное дерево, магнолия, лаковое дерево, бамбук, лотос, чайное дерево, сахарный тростник, камелия, многоплодник (подокарпус), банан, фикус и др. В горах много вечнозеленых дубов. А, также таких же тропических хвойных деревьев. Это – сосна акамацу, пихты мами и тсуга. Многочисленны лианы и эпифиты, главным образом папоротники. На острова Яку сохранились естественные леса из японской криптомерии, отдельным деревьям которой, достигающим 40—50 м в высоту и 5 м в диаметре, уже около 2000 лет.
Леса центрально-южной зоны.
Леса центрально-южной зоны покрывают острова Кюсю и Сикоку, а также юг острова Хонсю. Это вечнозелёные субтропические леса. Их отличают вечнозеленые дубы и эндемичные виды сосен, кипарисов, криптомерии, много-плодников, туи. В подлеске растут гардении, азалии, аралии, магнолии. В прошлом на юге Японии имели широкое распространение лавровые леса, в которых доминировали камфорный лавр, камелия японская и чайный куст. В настоящее время лавровые леса произрастают на остров Хонсю. Среди древесных пород в них преобладают камфорный лавр, кастанопсис длиннозаостренный, вечнозеленые дубы (острый, сизый и др.), бадьян (иллициум) анисовый, камелия, различные виды симплокоса. В субтропической зоне местами сохранились рощи гингко и бамбука.
Леса центрально-северной зоны.
Леса центрально-северной зоны произрастают на острове Кюсю и юге острова Хоккайдо. Это широколиственные листопадные леса.
Здесь растут бук японский и городчатый, тополь, тутовое дерево, дуб зубчатый и крупнопильчатый. Каштан городчатый, или японский, много видов клена, ясеня и липы, вязы, березы. Граб японский, хмелеграб японский, дзельква остролистная, или японская. Многоплодник сумахолистный.
Леса умеренно-холодной зоны.
Леса умеренно-холодной зоны покрывают горные районы островов Хонсю и Хоккайдо. Это хвойно-широколиственные леса, в которых из хвойных присутствуют криптомерия (высотой до 45 м), кипарисовик, тсуга Зиболда, разнолистная и Бларингемса, лжетсуга японская, тис остроконечный, или японский, и другие породы деревьев. Выше 500 м над уровнем моря на острове Хоккайдо эти леса сменяются елово-пихтовыми горнотаежными, с зарослями бамбука в нижнем ярусе.
Некоторые горы на острова Хонсю, в том числе Фудзияма, и центральный горный массив – на острова Хоккайдо, вздымаются выше верхней границы леса. Там распространены заросли рододендрона, кедровый стланик, верещатники, субальпийские и альпийские луга.
…Криптомерия японская (Cryptomeria japonica D. Don.) – вечнозеленое хвойное дерево, достигающее на родине 60 м высотой, с красновато-коричневой корой, отслаивающейся волокнами. Молодая хвоя заметно отличаются от хвои старых деревьев. Молодая криптомерия имеет иглы плоские, мягкие на ощупь, почти прямые. Старая криптомерия – жесткие, слегка уплощенные с боков, изогнутые иглы. Зрелых шишек мало. Все они покрыты клиновидными колючими чешуями. Культивируются с 1842 г. Чаще в теплых районах и в открытом грунте. Существует большое число природных и садовых форм, различающихся строением и цветом хвои, размерами и формой кроны. Ценится легкая и прочная древесина криптомерии, которая издавна используется как строительный и столярный материал, а кора – как кровельный материал…
Пальма аренга (Arenga Labill.) – род пальм, содержащий около 7 видов, распространенных в Малайском архипелаге и Восточной Азии. Arenga saccharifera Labill., красивое дерево с громадными линейно-мечевидными листьями, с цветами в длинных ветвистых початках. Из сока сахарной пальмы (Arenga pinnata, или Arenga saccharifera) приготовляют вино и сахар. Сок содержит 16—20% сахара, который получают выпариванием. При посадке на 1 га 100 пальм, урожай сахара колеблется от 4 до 10 т. Малопродуктивные пальмы срубают, добывая из крахмалистой сердцевины ствола саго. Древесину и черешки листьев используют в строительстве. Прочное и не гниющее в воде волокно из листовых влагалищ идёт на рыболовные снасти, для защиты подводных кабелей, на сваи. Волокно листьев служит материалом для плетения циновок, корзин и т. п.
Лаковое дерево (Rhus verniciflua) – сумах лаконосный, дерево высотой до 20 м семейства сумаховых. Листья непарноперистые. Цветки мелкие, желтовато-белые, в метёлках. Плод – жёлто-зелёная костянка. В Японии и Китае имеет большое хозяйственное значение. При надрезах коры выделяет ядовитую, вызывающую ожоги кожи, вязкую лаконосную смолу, из которой изготовляют японский лак. В плодах содержится около 25% жира. Из них получают так называемый японский воск. Лак любую древесину превращает в ценную – лимонно-жёлтую, с красивым рисунком, стойкую против гниения.
Бамбук (Bambusa Schreb.) – род древовидных злаков, свойственных тропической и субтропической Азии и Америке. Стебель древенистый, узловатый, достигающий громадного размера -25 м., несущий на верхушке многочисленные ветви, листья ланцетовидные, цветы в ветвистых или простых метелках. Бамбук применяется как строительный материал, идет на приготовление мебели, посуды, тростей и пр.
Чайное дерево – вечнозеленое деревцо семьи камелиевых. Растет в Ассаме. Культивированный чай является кустарником не выше 2 м.; сбор листьев начинается на четвертом году. Дает от трех, до четырех жатв в год. Из разновидностей: T. viridis, T. bohea и T. Stricta. То есть, зеленый, коричневый и прямо-ветвистый. Все разновидности чая можно собрать, как зеленый, или черный чай. Для получения зеленого чая, свежий лист высушивается быстро, и подвергается действию горячего пара. При приготовлении черного чая свежий лист высушивается медленно на солнце, рассыпанный на циновках. Затем чай собирают в кучи и сильно мнут, так что из листьев выступает зеленый сок. Вторично чай рассыпают на циновках и дают преть (бродить), пока листья не почернеют. Затем, смешивают с душистыми цветами (например, жасмином) для аромата.
По легенде чай был открыт случайно, при китайском императоре Шень Нуне. Во время кипячения воды в котелок упало несколько листков с дикого чайного дерева.
Сахарный тростник (Saccharum) – род многолетних сахароносных растений семейства злаков. Стебель прямой высокий (до 6 м). Метёлка крупная, мягко опушённая, с членистыми веточками. Колоски окружены длинными волосками, парные, с одним обоеполым цветком (2-й в виде чешуйки). Сахарный тростник китайский (S. sinense) – встречается в культуре и дикорастущий в Северной Индии, Южном Китае, Японии. При переработке сахарного тростника получают багассу: сахарозно-глюкозо-фруктозный сироп рафинадной чистоты. Сахарный тростник можно использовать как минеральное удобрение.
Камелия (Camellia) – род вечнозелёных деревьев или кустарников семейства чайных. Листья очередные, простые, на коротких черешках. Цветки одиночные, крупные, белые, красные. Лепестков 5 или больше, тычинок много. Камелия японская (С. japonica) и её гибридные формы, имеют простые и махровые цветки без запаха. Из листьев камелии сасанква, или эвгенольной (sasanqua), – из Японии и Китая – получают эфирное масло, на 97% состоящее из эвгенола – ценного дезинфицирующего средства, используемого, например, в зубоврачебной практике и др.
Банановое дерево (Musa L.) – род древовидных высоких растений из семейства банановых. Обладают громадными листьями и крупными зигоморфными цветами, собранными колосом. Плод банана до 30 сантиметров длиной, «мясо» банана с насыщенным ароматом и богато крахмалом. Банановое дерево разводят ради съедобных плодов (M. paradisiaca L., M. sapientum L. и др.) и ради волокон, перерабатываемых на пряжу (M. textilis Pers. и др.) Наконец, как декоративное растение.
Дуб (Quercus) – род листопадных или вечнозелёных деревьев, редко – кустарников, семейства буковых. Цветки мелкие, невзрачные; тычиночные – в длинных свисающих серёжках, пестичные – одиночные или по нескольку цветков, сидячие или на цветоножке. Плод – односемянный жёлудь. Дуб растёт медленно, сначала (до 80 лет) – сильнее в высоту, позднее – в толщину. Даёт обильную поросль от пня. Светолюбив. Некоторые виды засухоустойчивы, довольно зимостойки, и малотребовательны к почве. Плодоносить начинает с 15—60 лет, на открытых местах раньше, чем в насаждениях. Размножается преимущественно желудями…
«Вот, вкратце, что растет в Японии, – закончила свою „справку“ о флоре Японии, Любовь Алексеевна и добавила, – но вы удивитесь! В этих фанерных ящиках нет ничего из лесов Японии… Дело в том, что японцам экономически выгоднее „собирать урожай“ в нашей тайге и превращать его в порошок, чем заниматься этим у себя. Примерно, в десять – 20 раз дешевле, как дешевле во столько же раз, покупать у нас строевой лес на Севере Дальнего Востока. Кому из вас повезло плыть по Татарскому Проливу, тот наверняка обратил внимание, что до замерзания, весь пролив ровными рядами заполнен огромными японскими судами – лесовозами. Лес валят на Севере Дальнего Востока, а вывозят в Японию. На этом японцы экономят процентов 200 стоимости древесины…»
Встали из-за стола все дружно. Любовь Алексеевна спросила:
«Будем ходить по нашим цехам все вместе, или разбредемся, так сказать, по интересам?»
Николай Константинович сказал:
«Я у вас уже не первый раз. Пойду, подожду на свежем воздухе… Кто со мной?»
Всеволод Петрович сказал, что он ничего не понимает в технологии превращения порошка из лекарственных растений в собственно лекарства, и его это мало интересует! К нему, по тем же причинам присоединились Саша, Люба и Сережа! Только Володя сказал:
«Дайте мне полчаса… Хочу своими глазами увидеть, как разные порошки превращаются в жидкие лекарственные препараты, с конкретной суммарной дозой. А, также технологию упаковки в пузырьки, ампулы для внутри мышечного, внутривенного вливания…»
«Цеха сегодня не работают. Мы специально отпустили служащих домой, чтобы вы с нашей помощью сами смогли бы во всем разобраться! Вам это может покажется странным. Но, в противном случае вы увидели бы просто конвейеры. А, так – индивидуально – что хотите!» – сказала Любовь Алексеевна и заметно порозовела по непонятной причине…
…«Владимир Николаевич! Вы – мой!» – игриво сказала Наталья Николаевна, подхватила Володю за руку и они скрылись за высокими машинами в следующей комнате…
«А, давайте вернемся за стол, – предложила Любовь Алексеевна, – я, уверена, что Наталья Николаевна не отпустит Владимира Николаевича раньше часа…»
«Как – раньше часа?» – воскликнули все удивленно и слегка раздраженно.
«Я думаю вот почему, – спокойно ответила Любовь Алексеевна, – Владимир Николаевич, не в обиду будет всем сказано, единственный человек, кто может оценить нашу работу профессионально на всех этапах! Вы, Николай Константинович – специалист готовых лекарственных форм. Вы, Всеволод Петрович – профессионал высшей пробы… по растениям „допорошкового“ периода… Вы, леди, вероятно будущие врачи. И производство лекарств, вряд ли вам сейчас интересно. Также, как и Вам, Сергей Васильевич… мы сульфазин, галоперидол и аминазин не изготовляем…»
«А, директор – ядовитая гадюка!» – тихо сказал Всеволод Петрович Николаю Николаевичу и добавил, – пока не понимаю, зачем ты нас сюда привез?»
«Поймешь! Вот начну рассказывать, то, что ты видел – сам удивишься! Тогда и поймешь мою гениальную идею!»
«Свежо предание, – недоверчиво ответил Всеволод Петрович и добавил, – пошли, напьемся женьшеневой и попросим чего-нибудь мясного. Ведь, наверняка приготовили! А то от фруктов и салатов у меня в животе бурлит! Саша, Люба! Айда за дамами, продолжим дегустацию женьшеневой настойки!»
Саша с Любой посмотрели друг на дружку, глубоко вздохнули и покорно пошли за мужчинами. В приемной Любовь Алексеевна и Евгения Григорьевна уже гремели стаканами и тарелками…
Владимир Николаевич и Наталья Николаевна вернулись через полтора часа. Все, оставшиеся были слегка пьяны и дремали. Водители «Волг» спали в своих машинах, переваривая завтрак, плавно перешедший в обед.
«Я ему показала все! И кое-что Владимир Николаевич даже попробовал!» – радостно воскликнула Наталья Николаевна, входя в приемную и не оценивая, в каком состоянии были, все, приговоренные к томительному ожиданию. А они, приговоренные, начали, раскачиваясь, вставать со своих мест. Они молчали. Саша пристально посмотрела на Володю, потом перевела взгляд на Наталью Николаевну. Но ничего не сказала. Володя, подойдя к Сергею, шепнул:
«Поздравь! В моем арсенале появилась дальневосточница!»
«Власовка или бандеровка?» – равнодушно спросил Сергей.
«У бурятки все в порядке!» – ответил, прикрывая рот и пряча от друга глаза, Володя…
На обратном пути в машинах произошла небольшая рекогносцировка: Саша и Люба ехали в машине вместе с Николаем Константиновичем, который обещал рассказать им, как можно сделать настойку женьшеня из аралии маньчжурской. Всеволод Петрович ехал в машине Володи и Сергея. Не успели они отъехать и несколько километров от химфармзавода, как Всеволод Петрович вдруг сказал:
«Сережа! Леопард на тебя не охотился. Он тебя охранял… от Володи, который крался за тобой! Леопард бросился на Володю, защищая тебя! Кстати, также поступил бы и самец (леопард, убитый Володей, была самка). Ты для зверей свой… Действительно, Маугли!»…
…Сергей с Володей переглянулись, но не нашли, что сказать Всеволоду Петровичу. У Володи возникла нелепая, до смешного нелепая, мысль, которую он не мог произнести вслух:
«Наталья Николаевна… самка!» Но она не охраняла Сергея… от другой самки. А, наоборот… Володя хорошо знал, кто была эта, другая самка!..
На следующий день, все собрались после завтрака в номере Сергея и Любы гостиницы «ДВ». На дубовом столе стояли два саквояжа, явно не советского производства, из великолепно выделанной кожи нерпы, с золотыми, под цвет кожи, застежками. Это то, что хозяева Химфармзавода, пока Володя и Наталья Николаевна изучали лабораторию и технологические хитрости, Евгения Григорьевна принесла водителям «Волг». Саквояжи были такие емкие, что в багажник помещался только один саквояж. Сергей и Люба, когда водители занесли саквояжи в их номер, немало удивились. Пригласили Володю с Сашей. Володя сказал, что ничего особенного! В саквояжах в отличной японской «посуде», все, что делается в химфармзаводе – от порошков, до готовой продукции, которая идет в советские аптеки в пузырьках, порошках, ампулах и т. д.
…«Ну, что, профессор Владимир Николаевич Дурново, – начал Николай Константинович, повернувшись лицом со зловещей улыбкой к Володе, – пора раскрывать нам с вами наши „крепленные“ карты… Я или Вы расскажите о начале эпопеи, в которую мы с вами вовлекли наших самых близких по духу людей?»
«Пусть Володя рассказывает!» – твердо сказала Саша. Все в знак согласия с ней, закивали головами…
Рассказ-пересказ Владимира Николаевича Дурново…
…Примерно через месяц, как мы познакомились с Сергеем на Первой и единственной Международной Конференции по психофармакологии, посвященной советскому бензодиазепину и трициклическому советскому малому антидепрессанту в Львове, я получил от не знакомого мне заведующего кафедрой фармакологии Хабаровского медицинского института, профессора Фруентова Николая Константиновича письмо. Вернее, не письмо, а исписанную каллиграфическим почерком школьную тетрадь в клеточку. К ней прилагалась довольно таки большая папка документов научно-исследовательского характера. В письме сообщалось, что параллельно мне и абсолютно независимого от меня, хабаровские молодые ученые – муж и жена Сиротины, изучая в лабораторных условиях серотонин, открыли эндорфины. Они, также как и я, сразу «очистили» понятие «эндорфин», от морфина. Полагая, что это – случайность, ошибка, от незнания древнегреческого языка. На самом деле – никакого эндоморфина организм теплокровных не вырабатывает, ибо, когда находится в состоянии жизни и смерти, он, организм, каждой клеткой и, опять же, не только мозговой, но даже клеткой дермы, начинает выбрасывать в кровь стимуляторы. Прежде всего – для сердечнососудистой и легочной систем. Диапазон эндорфинов чрезвычайно велик! Если быть кратким, то все, лекарственные препараты, полученные из чего угодно – трав, плодов, яда змей, синтетическим путем, являются лекарственными именно потому, что имеют в организме своего двойника – эндорфин. Здесь же и все антибиотики, гормональные препараты и, самое главное, все психотропные препараты, начиная с самого первого – аминазина, и кончая бензодиазепинами!
…Наряду с лекарственными препаратами, которые имеют своих двойников эндорфинов, в природе и в «химии» масса веществ, которые симулируют лечебный эффект, на самом деле являясь ядами. Ближайший пример – никотин!..
…Сейчас таких синтетических ядов тьма! В капиталистических странах появились напитки, например, «кока-кола», и ускоренными темпами разрабатываются синтетические наркотики и так называемы анаболики. Эти «лекарства» изменяют толерантность организма (то есть, зависимость к себе) медленно. А псевдо-эффект – стимуляцию сосудистой, мышечной, желудочно-кишечной и даже мозговой деятельности, дают сразу! Конец же у лиц, принимающих синтетические псевдо-эндорфины – один: преждевременная смерть!
И, тут, супруги Сиротины, вплотную подошли к проблеме формулы смерти. Вспомнили первого ученого – философа и врача, который также пришел к идее формулы смерти. То есть, к гипотезе, что работа организмов теплокровных, прежде всего он изучал человека, рассчитана на определенный срок. Он начал экспериментировать над самим собой, и убил себя нечаянно во время эксперимента. Это Жюльен Офре де Ламетри!
…Идеи Ламетри были просты, как все гениальное! Человек подобен машине, следовательно, у него есть «завод» на конкретный срок. Приближаясь к которому, человек начинает болеть. Ближайшим наглядным образом «человека-машины» для Ламетри были обыкновенные часы с пружинным заводом. А маятник таких часов, по уменьшению амплитуды колебания, показывал, как уменьшается жизнеспособность человека. Ergo! Нужно найти способ заводить «пружину»!
Но, где искать ключ к «часовому механизму»? И тут Ламетри пришел к заключению, что ключ нужно искать в растительном мире! Он написал вторую книгу – «Человек-растение». Как экспериментатор, он совершил врачебную ошибку, которая и привела его к смерти! Он абсолютизировал ускорение пульса человека при самых разных заболеваниях, а также при физических и психических нагрузках. А, что замедляет пульс, одновременно усиливая сердечную мышцу? Верно – наперстянка! Лантозид – (Lantosidum). Сейчас – это новогаленовый препарат, содержащий спиртовой (70%) раствор суммы гликозидов из листьев наперстянки шерстистой. Прозрачная жидкость желто-зеленого или зеленого цвета, горького вкуса, со спиртовым запахом. Содержит в 1 мл 9 – 12 ЛЕД или 1,5 – 1,6 КЕД, что по активности соответствует примерно 0,2 г листьев наперстянки пурпуровой. Действует подобно спиртовым растворам суммы гликозидов из наперстянки пурпуровой, но быстрее всасывается; обладает меньшим кумулятивным эффектом. Применяют главным образом в амбулаторной практике для поддерживающей терапии при хронической недостаточности кровообращения I, II и III степени, сопровождающейся тахикардией, тахиаритмией и мерцанием предсердий. Ламетри сделал несколько растворов – водяных и спиртовых наперстянки пурпурной. Передозировка лантозида (а, возможно его кумуляция) остановила сердце Жана Офре де Ламетри!
Судьба его была очень похожа на судьбу Парацельса. С одной стороны, в Европе и Парацельса, и Ламетри считали гениями, мэтрами медицины. У них было масса пациентов. А, с другой стороны, они подвергались гонениям невежд, власть имущих! И, поэтому ни Ламетри, ни Парацельс не имели, ни клиник, ни лабораторий. И вынуждены были менять страну за страной, и умереть на чужбине…
…С четой Сиротиных власть имущие невежды ХГМИ поступили также! Во-первых, им сразу пришили ярлык «лысенковцы» (странно, эти трусы боятся трогать учителя Лысенко – Мичурина, ученого с мировым именем!). Во-вторых, их лишили звания кандидатов медицинских наук, за «псевдоученость» – диссертации они защищали совсем по другим темам и в других городах! В-третьих, их исключили из КПСС. Они уехали из Хабаровска в неизвестном направлении. И оставили Николаю Константиновичу Фруентову (которого лично не знали!) – свои диссертации и весь исследовательский материал. А Фруентов, после триумфального выступления Владимира Николаевича Дурново в Львове, переслал все, что ему передали Сиротины…
«Так, так! – сказал Всеволод Петрович, – ясно, зачем мы собирались у мамы Любы, а теперь вот здесь, в Хабаровске. Примерно догадываюсь, для чего поедем в вигвам Николая Константиновича в Волочаевку. Хочу, чтобы мне честно ответили хотя бы на два вопроса: 1) Свадьбы были настоящие или фиктивные? 2) Есть ли что в „рукаве“ у Владимира Николаевича? Кстати, как обстоят дела в Институте Министерства Здравоохранения РСФСР в отделе профессора Авруцкого? На каком этапе сейчас исследование эндорфинов?..»
«Глубокоуважаемый Всеволод Петрович! Отвечаю на Ваши вопросы: буду говорит Правду, только Правду, одну Правду! Если, что не доскажу – добавит профессор Николай Константинович Фруентов.
Итак. 1) Свадьбы были настоящие. 2) Исследование эндорфинов тихо прикрыли, как будто моего выступления, зафиксированного на всех европейских языках, как бы и не было: поражающий меня сговор капиталистов и социалистов! Удивляет также, что Григория Яковлевича обманул заведующий отделом науки КПСС (сейчас уже другой): Героя социалистического труда и орден Ленина Авруцкий не получил.
Хабаровский химфармзавод, благодаря стараниями профессора Николая Константиновича Фруентова и мудрой ловкости директора, Любови Алексеевны – будет разрабатывать гипотезу эндорфинов на новейшей японской аппаратуре. Все исследования будут проходить в Хабаровске, под грифом «СС»… Японцы, гарантируем, не смогут расшифровать, что будет делаться в химфармзаводе. Больше того, фирма и не посмеет. В противном случае, она, фирма, будет уничтожена самими же японцами с позором!
…«Если не секрет, откуда такая власть маленького директора крохотного химфармзавода Хабаровска над огромной фирмой-спрутом (она имеет дочерние филиалы во всех развитых странах мира)? Для всех, кто сейчас поклянется в том, что тут же забудет, что услышит, это будет не секрет!
«А, клясться надо, как масоны, или как наши блатные? Масоны, слышала, клянутся на крови. А, наши блатные, знаю, имеют две клятвы:
«Век воли не видать!» и «Зуб даю!» Что выберем?» – Сергей с широко раскрытыми глазами и слегка вывалившейся челюстью смотрел на свою жену! Такого выпада от нее он никак не ожидал! Наверное, и все остальные также были слегка ошарашены выступлением Любы. Ситуацию исправил Николай Константинович, заступившись за Любу:
«Она права… Если посмотреть на нас со стороны – заговорщики, как пить дать!..»
«Все ученые по сути своей есть заговорщики, даже если действуют в одиночку, как Парацельс и Ламетри! Наука – заговор против догм, господствующих в умах придурков! – Изрек не без пафоса, Сергей. – Можно, я за всех скажу:
«Клянемся!» «Можно!» – Зловеще улыбаясь, сказал Николай Константинович. – Японцы втюхивали в химфармзавод, а, следовательно, во все свои филиалы – синтетическое сырье, выдавая его за натуральное!»
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
